Текст книги "Души демонов (СИ)"

Автор книги: Joseline

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 50 страниц)

– Его зовут Паркер, но ты, наверное, и так понял. – Сиэль следил за новой плёнкой, более длинной. Теперь всё с самого начала.

– Она любит его?

– А как ты думаешь, – усмехнулся Сиэль. – Сейчас увидишь. Смотри.

Себастьян поднял глаза на окно и закусил уголок губы, видя ту Джозелин, которую оставил. Ещё довольно короткие волосы, грустный неуверенный взгляд. Но глаза совсем не сияют, и нет улыбки. Она стоит в чёрном плаще с капюшоном на голове, словно прячась. Она стоит в сумерках и смотрит, как опускают гроб. На надгробии – её имя. Всё-таки были похороны.

– Тогда она убила проститутку, чтобы всё выглядело натурально, – пояснил Сиэль шёпотом.

Рядом с ней стоял сам господин, и некоторые тихо на него обернулись, но тот продолжил молча стоять.

Себастьяну было важно видеть всё, что он пропустил.

Вот кадр сменился, и Джозелин склонилась над унитазом, её тошнило. Руки дрожали, а кожа была бледнее обычного. Ей было плохо, подкашивались ноги. Вот её разговор с Сиэлем, жаль, не было слов, но демоны и так читали по губам. В этот момент она поняла, что… ждёт ребёнка. Себастьян положил руку на плечо Сиэля и сжал его, внимательно глядя на кадры. Вот девушка стоит перед зеркалом и держит ножницы у живота, словно пытается проткнуть его.

Дворецкий задохнулся. Она всё-таки ненавидит ребёнка. Она… пыталась от него избавиться. Она так сильно его ненавидела, что хотела убить ещё тогда, когда он даже не сформировался. Но вряд ли Джозелин смогла бы себе навредить ножницами, и ему тоже. Поэтому ей пришлось его родить, пришлось оставить, ведь ей в любом случае предложила бы помощь её семья. Возможно, она спихивает ребёнка на Клару и живёт своей жизнью.

Но в следующее мгновенье ножницы выпадают из её рук, она садится на корточки, держась за живот и плачет. Возможно, ей всё-таки было жаль этого крошечного малыша внутри.

Себастьян с сожалением опустил голову. Если ребёнок ей не нужен, он с радостью примет его. Тем более, они так похожи.

Но потом он увидел, как она с улыбкой поглаживает бугорок на животе. Еле заметный, плотный, естественный. Снова непонимание. Что же она чувствует к их ребёнку? Джозелин слушала свой живот, разговаривала, наверное, напевала. Она осматривала себя со всех сторон. Выглядела только странной. Нездоровой. Такой, какой приезжала к Сиэлю. Совсем бледной она была, даже серой. Щёки впали, под глазами мешки. Она ходила медленно-медленно, иногда даже требовалась поддержка горничной, которой Себастьян не знал. Совсем слаба.

И вот она снова сидит и гладит живот, разговаривает. Выглядит уже гораздо лучше, даже кожа порозовела, заблестели глаза. Разительные изменения, хотя размер её живота не изменился сильно. Она что-то шепчет, и по губам Себастьян читает «Почему же ты не шевелишься?»

Сейчас он испугался ещё больше. Что происходило с их ребёнком?

Девушка встала, оставив на диване кровавый след, кровь стекала по бёдрам, ногам, капала на ковёр. Что?

Все напряглись, а Себастьян не заметил, что сжал плечо Сиэля почти до хруста. Тот поморщился, но понимал, что нужно оказать хоть какую-то поддержку. Сам юноша видел это впервые. Тоже. Но он знал, какой страх она пережила.

Джозелин переломило, словно всё тело свело, даже, кажется, послышался хруст. Она чуть не рухнула на пол, но её подхватили на руки. И это был… тот демон, который толкнул его! Что он там делает? Как оказался рядом с Джозелин и его ребёнком? Кто он им?

Девушка брыкалась, всё тело словно сводило судорогами и конвульсиями. Она кричала, как же ей было больно. Ночная рубашка покрывалась кровью всё больше и больше, пачкая костюм и руки демона, но тот не обращал внимания, чётко следуя своему пути. Себастьян не знал, как пережил бы такое на его месте. Наверное, испугался бы за жизнь мальчика внутри неё, за её жизнь. Её словно на части рвало, так сильно она дёргалась.

Какой ужас.

Снова дрожь в руках, и дворецкий опустил их, чтобы Сиэль не почувствовал, что ему страшно. Как ему страшно! Такого он никогда не переживал и даже не думал, что чья-то жизнь ему будет так важна. Но это его ребёнок, его Джозелин. И в тот момент с ней был совсем другой мужчина. Снова ошибка, его упущение. Его прокол.

Её уложили на кровать, и там она содрогалась. Её просили дышать, позвали врача. Она даже тужилась временами, но кровь всё шла, запачкав матрас.

– Мне очень жаль, – прочитал Себастьян слова доктора, – но ваш ребёнок умер.

Что?

Умер?

Нет! Он же видел! Видел, как он дышит, как посапывает во сне, как чмокает губами, словно посасывает что-то. Нет, он не мог умереть.

Девушка уже плакала. Только сейчас позволила слезам вырваться. Снова боль, уже не физическая. Он сказал бы душевная, но души то демоны и лишены. Она повторяла «Нет-нет-нет», мотая головой и плача. Она даже позабыла о боли, но вновь напряглась и расслабилась. Доктор вытащил ребёнка, всего в крови, тот содрогался, и девушка, посмотрев на него, потеряла сознание.

И вдруг малыш взвыл, и демон улыбнулся и взял малыша на руки, а доктор шмякнулся в обморок.

Демон стоял с малышом в руках и покачивал его, обтирал, даже помыл, заботливо поглаживая его черноволосую голову. Малыш почти не кричал, мирно спал. Демон положил его в кроватку, перепеленав с помощью медсестры. К тому доктору пришёл второй, Джозелин была без сознания, и её спокойно помыли, одели, положили в кровать. Сынок спал в колыбельке рядом. Всё стало спокойно.

Девушка проснулась и тут же пощупала живот. Наверное, чувствовала странную пустоту.

Она посмотрела на малыша с таким счастьем, взяла его на руки и прижала к себе. В глазах её была нежность, любовь. Она обожала своего сына. Он ошибся! Она любит Паркера. Девушка смотрела на него так ласково, целовала его, заботилась о нём.

Она всегда была рядом с ним, когда он впервые сел самостоятельно, потом пополз к ней, встал без её помощи, пошагал. Себастьян смотрел, как они играли на небольшом одеяле на полу, в кубики, машинки, поезда. Ещё и у Клары родилась дочка, и Паркер подружился с ней. Это было так приятно – смотреть на своего маленького сына. Он такой маленький, такой непоседа, совсем крошка. Сейчас ему чуть больше трёх, и он совсем не знает о своём отце.

Полились воспоминания об их путешествиях. Они были во многих странах Европы, гуляли втроём: Джозелин, Паркер и тот демон. Это злило. Но радовало, что Паркер к тому мужчине холоден, относится к нему, как к чужому. Когда тот протягивает руку, мальчик отходит подальше.

– Смотрите-смотрите! – воскликнули в толпе, и Себастьян посмотрел на женщину, разговаривающую с Джозелин. Она была очень красива, наверное, одна из них.

Да, да! Они нашли, что хотели.

Кардифф, бал. Вот, зачем она приезжала туда несколько недель назад. Много, много женщин. Несколько десятков точно. У многих есть семья. На балу танцевали пары, очень красивые. Скорее всего, этим демонам они доверяют. Или они их мужья и сыновья, бежавшие с ними. Всё было так непринуждённо, они расслаблялись. Джозелин танцевала с Паркером или с тем демоном. Злость вспыхнула в сердце Себастьяна, он просто не мог видеть её с этим мужчиной. Кто он ей? Любовник?

Как и многие другие?

Сколько было у неё мужчин?

Она разговаривала с женщиной с подозрительно знакомым лицом. Снова. Будто он где-то её уже видел, очень-очень давно. Сиэль поднял на Себастьяна глаза снова, словно хотел что-то сказать, но потом помотал головой и снова посмотрел на кадры. Они заканчивались, её жизнь входила в настоящее время. Этот бал, как она готовилась. Как курила дома на балконе, нервничая. Потом пришла сюда и хотела только того, чтобы Себастьян был подальше. Он видел, как она кричала на него, как сжимались её кулачки. Как сильно она хотела сказать ему, как сильно он ошибся. Но он и сам это понял.

Не выдержав, мужчина развернулся и пошёл к выходу. Он шёл, опустив голову, просто не мог собраться с мыслями.

Что произошло с ней?

Он чувствовал ответственность за всё. Плёнка не показывала её мужчин. Раньше Джози была не такой, она ни за что бы не отдалась кому попало.

Себастьян остановился и вздохнул. Разве он не кто попало? Они знали друг друга всего месяц, но она влюбилась в него. Она сама сказала тогда, что любит его. Она подарила ему себя именно из-за этого чувства, которого он не заметил в её глазах раньше. Он хотел дружить с ней… сначала. Хотел её чистую невинную душу. И в то же время хотел её поцелуев, её тела. Как отвратительно понимать, что из-за него всё порушилось.

На улице шёл снег. Всё ещё шёл снег. Такой мокрый, прохладный. Дворецкий закрыл глаза и посмотрел на последние следы, что остались на дорожке, почти полностью скрытые. Босые маленькие ножки, её ножки шагали по этой дороге. Он не должен был просто так отпускать её. Вряд ли теперь она впустит его в свою жизнь, тем более не позволит ему видеть ребёнка. Маленький Паркер… Себастьян надеялся, что тот счастлив, не зная своего отца. Хотя вряд ли больше счастья это знание ему принесёт. Его отец подлец. Он обычный дворецкий, в которого влюбилась его мама. Его отец просто ушёл, бросив её, и не связывался почти четыре года. Да, весной будет четыре года, как они познакомились.

Захочет ли Паркер знать его?

– Что думаешь? – спросил за спиной Сиэль, и Себастьян поднял голову и посмотрел на небо. Снежинки светились, словно звёзды.

– Думаю, что я кретин, – сказал он коротко.

Юноша усмехнулся и поравнялся с мужчиной.

– Точно, ещё какой кретин. Я мечтал сказать это тебе три года. Как только понял, что ты натворил. Но сейчас как-то не хочется. Вижу, ты сам себя судишь.

– Ещё как! Я… отец! Отец маленького мальчика, и я не знал о нём?! Я глубоко потрясён! Я зол, на себя, на неё… Она не сказала мне ни слова о моём сыне!

– Она рассчитывала на то, что ты будешь злиться. Правда, говорить о Паркере тебе не хотела сразу. Может, потом, если ты вообще заинтересуешься её жизнью.

– Заинтересуюсь? – переспросил Себастьян, повернувшись к Сиэлю. – Да я ждал любого момента, чтобы вернуться к ней, если помните. Я понимал, что оставил её не лучшим образом. Я писал ей, но письма не доходили. Теперь я понял, почему. Потому что через месяц Джозелин Фройлих больше не существовало! Письма всегда возвращали и лишь дважды не вернули посылку. Букет роз доставили по адресу и небольшой кулон на цепочке.

Он вспомнил, что тот висел сегодня у неё на шее.

Неужели она его взяла! Или подумала, что так он узнает её?

– Да, она подумала, что ты не захочешь её знать. Просто увидишь и снова уйдёшь. А Паркеру она не желала такого отца, как ты. Чтобы ты бросил его по моему указанию.

– Я бы ослушался.

– А я бы не попросил такой глупости. Но семьёй вы не станете. Джозелин не простит тебя. Тем более, у неё есть Рик.

– Рик?

– Да, ты его видел сегодня. Он любит её. Он заботится о ней и о Паркере. Он пытается относиться к нему, как к родному сыну, но Паркер его как-то не любит. – Сиэль усмехнулся. – И поэтому хочу, чтобы вы помирились.

– Что, господин?

– Что слышал. Паркеру в любом случае нужен отец, Джозелин нужен тот, кто может её поддержать. Я не отрицаю, что Рик может сделать это, но он больше зациклен на том, чтобы вызвать в Джо ответные чувства. – Сиэль поднял бровь. – Не смотри на меня так, да, она его не любит. Он же только и мечтает о её чувствах, хоть снаружи и терпим. А я знаю, что ничего из этого не выйдет. Получается, у тебя есть второй шанс.

Себастьян улыбнулся, понимая, что Джози по натуре всё такая же, она немного выросла, стала матерью, но обижаться на что-то вечно она не сможет. Он завоюет её доверие, в любом случае завоюет. Хотя бы заслужит прощения, сможет видеться с сыном.

Сын! У него?

Столько лет он даже не задумывался о семье, но теперь что-то тёплое разлилось по телу. Сын, Джозелин. Правда, девушка его ненавидит, но это исправимо. Он пробудит её страсть, ту, что была раньше. И эта страсть затмит всё остальное, даже влечение к другим мужчинам. Даже влечение к тому демону…

– Господин, ответьте, пожалуйста, – вздохнул Себастьян, – она спит со всеми теми мужчинами, которых убила?

– Я не могу сказать, это её личное дело, – пожал плечами Сиэль, хотя знал точный ответ.

Ничего, пускай помучается, подумал юноша и хмыкнул, отвернувшись. Он посмотрел на дом, где в окне мелькали последние кадры жизни Джозелин. Интересно, Себастьян заметил, что у неё жирный шрам на груди? Конечно, нет, он ведь не спрашивает о нём. Хотя, возможно, догадался, откуда он. Но разве не возник вопрос: почему он всё ещё есть? Скорее всего, дворецкий просто его не видел, был сконцентрирован на другом. Конечно, сейчас Себастьян считает, что Джозелин просто спит с каждым мужчиной, имея при этом основного любовника, который с ней с самих родов. Рик. Знал бы он всё, знал бы…

Сиэль хотел объяснить всё, рассказать, что Себастьян пропустил за эти годы. Но Джозелин сама должна довериться ему, рассказать обо всём, что думала, о чём мечтала, как видела жизнь. Отчасти дворецкий видел это на её плёнке, но её чувств ему не понять. Возможно, девушка доверится ему после столь неприятного предательства. Но скорее всего, Джозелин просто не подпустит его ни к себе, ни к сыну. До сих пор Сиэль помнил, как она говорила, что Себастьян не достоин быть отцом. Конечно, он совершил много ошибок, но все их пока возможно исправить.

– Я думаю, ничего интересного там больше не произойдёт, – выдохнул Сиэль. В окне больше ничего не показывали. Скорее всего, обсуждали увиденное. Если что-то интересное произойдёт, Сиэлю расскажет хотя бы сам Жиль или Георг. – Нам надо отправляться домой.

– Но… Господин, как же Джозелин? – Себастьян нахмурился. – Или вы думаете не спешить?

– Именно так и думаю, – кивнул юноша. – Джозелин должна обдумать всё, что сегодня произошло. Вы встретились снова и поговорили спустя почти четыре года. Она обижена, сильно задеты её чувства. Ты ведь когда-то был её возлюбленным. Она отдалась тебе.

– Господин… прекратите. – Себастьян сжал зубы. – Я знаю, о чём вы говорите. Я был глуп, чрезвычайно глуп. Я понятия не имею, что чувствуют люди, тем более женщины. Я никогда не задерживался в чьей-либо постели дольше, чем на одну ночь, и уходил, не говоря ни слова. Поэтому я даже догадаться не мог, что Джози…

Он опустил голову и тяжело вздохнул.

– Нам надо отправляться домой, – произнёс Сиэль, глядя даже с упоением на страдания Себастьяна. Он долго ждал этого, этого прозрения со стороны дворецкого.

Хотелось многое сказать, обвинять, мстить, даже ударить, может быть, но в бордовых глазах демона полилась… грусть. Осознание вины было столь очевидным, столь бесспорным. Казалось, Себастьян ослабел. Обычно бледное, но красивое лицо мужчины посерело, стало странно иссохшим. Словно из него выкачали всю жизнь. Плечи дворецкого были опущены, но напряжены. Он, казалось, хотел стать маленьким человечком и скрыться, забыться. Ни капли уверенности.

И сравнить нельзя с тем, что было четыре года назад.

Себастьян тосковал. Тосковал по Джозелин и внутренне ощущал потребность в ней, хотя и бросил её вот так. Ещё ни одна девушка или женщина не были с ним долго, и он понятия не имел, как бы всё закончилось, если бы он остался. Быть любовником одной женщины для него было бы ново. Себастьян не знал, что бы случилось, как бы он вёл себя. И даже представить близких отношений с человеком… Но это Джозелин! Та приятная милая девочка семнадцати лет, наивная, хорошенькая. Да, сейчас она изменилась, почти до неузнаваемости, но её внешность была несомненно хороша, а внутри… соблазнительница. Как справиться с такими изменениями?

– Вы это делаете ради Паркера? – спросил Себастьян. – Чтобы у него был отец?

– Нет, не только ради него. Ради всех. – Сиэль выдохнул. – Джозелин эта жизнь нова. Она иногда не может справиться. Три года она была без поддержки какой-либо другой женщины и не знала, как растить сына. В то же время обиженная девушка и мать боролись в ней с хищницей. Если бы не Рик, она бы потерялась и погубила бы и себя, и ребёнка. Ты представляешь, как сложно контролировать аппетит в её положении. Ей хотелось убивать и заботиться о малыше. Ты, именно ты можешь поддержать её так, как стоит. Рик направлен на неё, все его интересы буквально пропитаны ею. Его не заботит Паркер. Ведь он не его сын, и, возможно, теперь вы – враги. Мальчику необходим отец ещё и потому, что он обделён мужским вниманием. Он с завистью смотрит на жизнь дочери Клары и Онни, ведь её семья полная. Ему не хватает отцовской заботы, ночных посиделок и интересных рассказов, ему нужно учиться, приобретать опыт. Паркер очень мал, ему всего три года, но он всем интересуется. Умственно он гораздо опережает всех остальных детей, но Джоз учиться вместе с ним. Как я и говорил, Рику важны лишь потребности Джозелин. Её он учить желает, но с мальчиком у них внутренняя вражда. Джоз почти не замечает этого, потому что внешне это почти незаметно. Я же узнал всё со слов Паркера. Мальчик сам жаловался мне, потому что я не знаю Рика так, как Джозелин, и не мог бы отговаривать мальчика. Я верю Паркеру. Он не лжёт, он слишком мал для лжи, а возможно, пошёл этим в тебя.

Сиэль вздохнул и, посмотрев на Себастьяна, продолжил:

– Я не вправе говорить тебе о жизни Джозелин, но о Паркере рассказать обязан. Джоз любит его, очень сильно. Она родила его на шестом месяце, и очень беспокоилась за его жизнь. Три года она искала информацию о таких, как он, боясь, что в итоге он продолжит расти и умрёт от старости, как и человек. Её беременность была крайне сложной. И лишь недавно она поняла причину всего этого.

Себастьян нахмурился и кивнул, внимательно слушая.

– Как ты понял, она решила покончить с собой через месяц после твоего отъезда. Естественно, внутри неё уже зародилась жизнь. Я не знаю, кем бы был Паркер, если бы она тогда осталась жива. Хотя вряд ли бы они оба выжили. – Сиэль произнёс это так холодно, что у него самого сердце замерло от представления всего этого. Если бы всё повернулось немного иначе. Он мог потерять всё, ради чего стоило оставаться живым, в одно мгновение. Из-за одного её решения. Сиэль заметил, что Себастьян тоже замер, глядя на него пустыми стеклянными бордовыми глазами. Те словно потеряли блики. – Да, правда, девушку бы разорвало, останься она жива, и лишь поэтому я не осуждаю её решения убить себя. Паркер стал причиной её обращения. Будучи маленьким мешочком внутри неё, он уже хотел жить и пытался защитить свою оболочку, свою маму, хотел, чтобы она жила, уже любил её. Но эти обращения для него же стали непосильными. Возродив в Джозелин демона, он потерял все свои силы. Да, этот маленький мешочек. Поэтому тогда, вынашивая ребёнка, она выглядела так болезненно. Он забирал все её силы, делая её почти человеком. Она питалась так часто, как могла, практически каждым подряд. Ей в этом помогал жнец, Грелль Сатклифф, которого ты так великодушно оставил присматривать за ней. Когда она приехала в Кардифф, она встретила тебя. Не буду скрывать, что тогда она испытала сильное потрясение и, возможно, боль от воспоминаний. Тогда малыш внутри понял, что мама вряд ли справиться с чем-то, если он будет так убивать её. И всё началось заново, он снова отдавал свои силы на её восстановление. Его хватило на месяц, не больше. Он снова потерял силы, как ты видел, почти не шевелился, и лишь поэтому роды были такими страшными и болезненными. Он выжил только благодаря тому, что его вовремя вытащили. Иначе сидеть бы ему в утробе матери ещё месяц. Это я к тому, что средний срок вынашивания у демонов около семи месяцев. За это время физически младенцы достигают той силы, чтобы безопасно родиться и впоследствии не навредить матери. Понимаешь?

– Да, – шокировано кивнул дворецкий, прокручивая все слова в голове. Он представлял всё это, будто заново смотрел плёнку, но уже с фактами, всё понятнее. И страшнее, неизвестнее. Он так много не знал!

– Что ещё… – Сиэль хмыкнул. – Она назвала Паркера в честь врача. Потому что не ожидала, что малыш появится настолько неожиданно. Сначала она не хотела его, когда только узнала, теперь он – её жизнь. Смысл её существования. Паркер добр, умён и обаятелен. Подчёркиваю, в тебя. Все так говорят. Но сам он ничего о тебе не знает…

Себастьян стоял и слушал, как Сиэль описывает его ребёнка. Несомненно, этот замечательный мальчик захочет знать отца. Тем более, если Джоз ничего ему не рассказала. В любом случае, Паркер стал бы ключом к сердцу Джози, ведь её холодное сердце растает, если она увидит, как мальчик любит своего папу…

========== Часть 39 ==========

Джозелин устало уселась на кровать подле сына. Он уже уснул, и, проводив Сеону в её комнату, девушка тоже собралась спать. Только сон не шёл, и Джо не могла забыть лица Себастьяна. Как он был шокирован, увидев её. Да, она изменилась, да, это она, Джозелин.

Девушка залезла под одеяло и прижала Паркера к себе, поглаживая его по чёрным волосикам. Всё будет хорошо, они будут только вдвоём и никакой Себастьян им не нужен. Пусть будет всё так, как было всегда. Девушка прикрыла глаза и сползла немного вниз, чтобы её лицо было на одном уровне с лицом Паркера. Уткнувшись ему в волосы, она уснула. Впервые так быстро за четыре года.

Со спокойным сердцем девушка проснулась и увидела, что сына нет. Услышав, как сливается вода в туалете, она улыбнулась и села в кровати. Паркер показался в комнате и почесал лохматую головку.

– С добрым утром, – улыбнулась Джозелин.

– Привет, мамочка. – Паркер улыбнулся.

– Руки помыл? Зубы почистил? – сразу начала свою заботу девушка и спустила ноги на пол, потянувшись.

– Сейчас, – кивнул мальчик и снова скрылся в ванной.

Он отодвинул низкую табуретку от унитаза, придвинул её к раковине и включил воду. Джозелин встала позади него и посмотрела на своё отражение. Она была в большой рубашке в полоску и свободных шортах – пижама, достойная одинокой мамочки. Усмехнувшись своей мысли, девушка опустила взгляд на Паркера.

– Мне кажется, у меня шатается зуб, – проговорил он, вынув палец изо рта.

– Не может быть. – Девушка присела и повернула сына к себе. – Рано ещё. Тебе всего три.

– Ну и что-о, – протянул Паркер, снова засовывая палец в рот.

– Ну и то, ты опережаешь обычных людей только в умственном развитии, а не в физическом. Физически ты опережал остальных только в моём животике. – Девушка улыбнулась, вспоминая времена, когда была беременна. Не смотря ни на что, это было потрясающее чувство. Она знала, что все ужасы забудутся, когда была беременной. И правда, сейчас воспоминания о плохом уже ушли. Осталось только хорошее.

Паркер снова встал на табуретку и взял щётку.

Девушка снова погладила его волосы и улыбнулась в зеркало. Всё замечательно, всё хорошо.

– Как прошёл бал? – спросил мальчик, сплёвывая пасту и вытирая губы.

– Хорошо, Сиэль передавал тебе привет. Но я не думаю, что его что-то задержит в Лондоне.

Девушка вздохнула. Да, это Себастьяна ничего не задержит. Сиэль всё-таки может и зайти. Он же не оставит Паркера, который скучает. Не то, что его папочка.

– Я пойду, попрошу приготовить нам завтрак, что ты хочешь?

– Не знаю, наверное, чего-то мясного, – пожал плечами мальчик. – Сэндвич с…

– Беконом? Или яичницу?

– Да, точно! Очень хочется кушать! – Паркер улыбнулся. – А я пока переоденусь.

– Ты сможешь сам? – решила убедиться девушка.

– Да, мам, смогу, – кивнул малыш и спрыгнул с табуретки. Он потянулся за полотенцем, которое низко висело.

Это была комната и ванная Паркера, поэтому щётки Джозелин здесь не было. Она всегда жалела, что в доме нет смежных спален, ведь все дверные проходы заделала её тётя. Такой план дома Аннете никогда не нравился, и где-то в столах даже были найдены планы нового дома. Аннета чуть не снесла два крыла, чуть не построила ещё один этаж. Благо, этот план не осуществился, и особняк Мидлфордов остался точно таким, каким он был, когда её бабушка была юной. Как говорил её папа, Эндрю, Фройлихи всегда всё портят. И действительно. Джон Фройлих испортил Элизабет жизнь, испортил жизнь папе, чуть подгадил жизнь самой Джозелин. Аннета всегда была такой же, как её отец. Жадной, нахальной, наглой, ненавистной. Да и Бонни от неё не отличалась. Прибавилась только трусость и стремление всегда спрятаться за мамину юбочку.

Девушка остановилась в холле и взглянула на портрет, висящий над лестницей. Это была большая копия той картинки, что подарил на Новый год Паркер. Картина рисовалась три недели, и вышла замечательно. Один талантливый портретист каждый свой визит восхищался матерью и сыном. И удивлялся, откуда в доме огромный гепард. Гепардом девушка становилась, когда все остальные были на выходных, прогуливались и брали Паркера с собой. Пару раз Джо слышала намёки от Рика, что он тоже хотел бы оказаться на этом портрете. Но нет… он никогда не сможет оказаться в их с Паркером мирке. Лишь вдвоём. Заботливая родительница и прекрасный сыночек.

Из столовой вышла Лисса, пританцовывая с пустым подносом. Она напевала что-то, размахивая юбкой своего костюма горничной.

– Что произошло такого, – спросила Джоз, напугав горничную, – что ты так радостно танцуешь.

Поправив юбку и выбившиеся из аккуратной косички пряди, Лисса покраснела и с радостной улыбкой вдруг взвизгнула.

– Виктор… – Мелисса подбежала к Джозелин. – Он сделал мне предложение вчера, когда мы были в небольшом ресторанчике, который был весь забит из-за дня всех влюблённых.

– Предложение? – переспросила Джо, поморгав.

– Да, мисс. Это… восхитительно! – Лисса снова взвизгнула и подпрыгнула. – Я сразу согласилась, конечно же. Три года я ждала такого счастья. А я ведь уже не молода, мне скоро двадцать восемь лет. В моём возрасте все уже детишек нарожали. И возможно, через год-другой и у меня будет малыш.

Джозелин улыбнулась неловко, вежливо, изображая потрясение и какую-то радость. Но на самом деле это было не просто потрясение, это был самый настоящий шок. Да такой сильный, что стук сердца отражался в ушах, задрожали пальцы.

Вот и ещё одна семья в её доме. Онни, Клара. Теперь и Виктор с Лиссой. Скоро и тройняшки приведут в дом избранниц, хотя кто знает, может, они уже обзавелись прекрасными девушками. И Нора…

Джозелин знала, что когда-нибудь так произойдёт, но никогда не задумывалась о том, что будет чувствовать в такой момент. Одинокой оставалась только она одна. Роман с Риком ни к чему не приведёт, тем более романом это и назвать нельзя. Пара поцелуев, которые она считает нерешительными, несмелыми, нестрастными. Особенно с её стороны. Нет такого урагана чувств, как тогда, когда Себастьян целовал её. Тем более, вчера ночью она увидела дворецкого вновь, и поцелуй он её, губы покалывало бы и по сей час.

Нет, нельзя так думать. Она сама избрала путь одиночества. Она не может влюбиться в кого-то, кроме Себастьяна. Но влюбиться и в него вновь просто невозможно. Его предательство навеки оставило в её сердце чёрный след, а на теле уродство. Шрам напоминает ей обо всём, что она пережила тогда, даже если она и не хочет вспоминать.

Нет, надо радоваться за Лиссу, за всех остальных!

Когда-нибудь и Паркер скажет ей, что влюбился. И умчится куда-нибудь с возлюбленной, оставив её совсем одну.

– … свадьбу планируем в мае, – трещала Лисса, и Джоз, снова моргнув, кивнула. – Поэтому очень просим, пожалуйста, не можешь ли ты выделить совсем немного средств, у нас будет скромная свадьба.

– Скромная? – переспросила Джоз, откатывая рукава своей пижамной рубашки. – К чему скромничать?

– В каком смысле?

– Я всё оплачу. Давайте проводим тридцатые прекрасной свадьбой в шикарном соборе. – Девушка передёрнула плечами от упоминания храма Господня. – Невеста в красивом платье, сшитом на заказ, белоснежном, как морская пена, как облака, как цветы вишни весной, жених во фраке и в цилиндре, с тростью в руке. Кстати, свадьбу можно отпраздновать в поместье, там как раз будут расцветать кустарники, и запах будет стоять превосходный.

Лисса выпучила глаза и сглотнула. В глазах появились слёзки.

– О боже! – воскликнула она и приобняла Джозелин, которая вновь поморщилась от упоминания Его имени. – Это потрясающе, я сама об этом и не мечтала лет с двенадцати, когда эти мечты ещё были уместны.

– Понимаю, – улыбнулась Джо и похлопала Лиссу по плечу. – Ну-ну. Всё хорошо. Можешь звать портного.

– Правда? – Лисса отпрянула и вытерла чёрные полоски испачканных слёз. – Так скоро?

– Нечего тянуть с этим. До мая три месяца, и приготовиться будет сложновато, пока не растает весь снег. Поэтому до марта мы будем улаживать организационные вопросы, а в апрель-май уже само проведение. Место, точное время, украшение, размещение гостей. На это нужно потратить уйму времени.

– О, спасибо! – всхлипнула Лисса и прижала ладонь к губам. – Огромное!

– Ладно-ладно, – улыбнулась Джозелин и положила руку на плечо горничной. – Это не значит, что работать не нужно, Лисса. Как там наша гостья?

– О, мисс Сеона только что проснулась. Она попросила что-нибудь на завтрак, потому что очень проголодалась. А вы с Паркером что будете?

– Яичницу с беконом и сэндвич. Паркер очень хочет есть, – улыбнулась девушка. – А я приведу себя в порядок и навещу Сеону, захватив сына с собой. Поэтому принеси завтрак в комнату с игрушками.

– Да, хорошо, – кивнула Лисса и отправилась на кухню.

Джозелин быстро вбежала по ступенькам на третий этаж и зашла к себе в комнату, где заботливой Кларой уже были приготовлены для неё вещи. Платье с узкой юбкой и массой пуговиц, чёрное, как и прочий гардероб. Умывшись, причесав волосы и подкрасив глаза и губы, Джо отправилась к Паркеру, который неумело оделся, как она и думала, очень неряшливо получилось. Он пропустил пуговицу на рубашке и слабо завязал шнурки. А ремень наоборот – сильно затянул. Пришлось несколько минут потратить на то, чтобы переодеть его, хотя мальчик протестовал.

Подхватив малыша на руки, девушка отправилась в игровую, где её уже ждала Сеона.

На ней было бедное платье горчичного цвета, длинное, похожее на платье средневекового слуги. Джоз чуть не поморщилась, осматривая девушку. Ей кое-как удалось сдержать порыв одолжить Сеоне что-то.

– Доброе утро, мисс Поук, – улыбнулся Паркер и потянулся к девушке, которая также протянула ему руку.

– Здравствуй, малыш. Прости, что разбудили тебя вчера.

– Не страшно. Я всё равно сначала хотел маму подождать. – Паркер посмотрел на Джоз, которая уселась на кресло и закинула ногу на ногу. – Но она всё равно мне ничего не рассказала.

– О, думаю, если бы произошло что-то по-настоящему интересное, она бы тут же рассказала тебе, милый.

Паркер пожал плечами и устроился на низком детском стуле около маленького столика. Там стоял его завтрак, яичница и сэндвич и даже блины с соком. У Джоз и Сеоны стояло то же самое.