Текст книги "Души демонов (СИ)"

Автор книги: Joseline

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 50 страниц)

Что это? Кто так может вопить?

Она вошла в дом – дверь была открыта. Дверь скрипнула, и Джоджо вздохнула сухого пыльного воздуха. Воняло смертью, а этот запах девушка знала, как никто. Полы скрипели, но никто не пришёл на звук чужих шагов. Здесь было много живых людей, столько душ, истерзанных и совершенно невкусных. Джозелин облизалась и поморщилась – это так противно. Словно душа проклята или испорчена жизнью. Где эти люди? Девушка прислушалась – почти ничего не слышно, лишь плач, громкий. Всхлипы, хлюпанья носом. Джозелин не слышала совсем ничего здесь, на первом этаже. Ни звука на втором.

Догадавшись, что плачут снизу, Джоджо, вспомнив планировку подобных домов, пошла к подвалу. Побежала. Лестница нашлась быстро. Девушка быстро спустилась совсем неслышно и открыла дверь в подвал. Тут было темно и сухо – всё покрыто пылью. Здесь стоял пыльный рояль, наверное, совсем расстроенный, сломанные полки, тумбочки. Ничего необычного, если бы только не громкий вздох где-то в углу.

Девушка резко повернула голову и увидела небольшой мешок, дрожащий. Снова вздох и всхлип, и Джоз пошла к мешку, уверенная в том, что именно от него исходит звук. Вдруг кто-то в голос заплакал, а из мешка показалась маленькая рыжая головка. Это была девочка…

– Прошу, помогите, – пискнула она. – Помогите.

Из-за слёз девочка совсем не понимала, кто перед ней стоит. Силуэт Джозелин расплывался, но она молила о помощи.

– Кому помочь, милая? – спросила Джоз, садясь к мешку и помогая девочке выбраться. Она подняла малышку на руки и попыталась поставить на пол, но девочка не могла стоять на ногах без сил, и чуть не рухнула. – Кто это с тобой сделал?

– Они, – заплакала девочка и указала на старый камин. Зачем камин в подвале?

Джоз подошла к камину и увидела рядом с ним дверь, прикрытую пологом.

– Они там? – спросила девушка, и девочка кивнула.

– Спасите. – И девочка потеряла сознание.

Она выглядела очень странно – бледной, голодной. Голос её был хриплым, словно в рот воды не попадало уже давно. Что могло с ней приключиться? От чего её нужно спасти?

За дверью была лестница. Она вела вниз, в темноту и пустоту, в которой доносилась лишь монотонная тихая песня. Шёпот, голоса повторяли одни и те же слова. Непонятные слова, которые вызывали лишь раздражение. Спускаясь по лестнице, Джоз пыталась разобрать хоть слово, но всё сливалось, а она слышала лишь один голос в своей голове. «Спасите, помогите!» – просил он.

Он звал её.

Джозелин спускалась всё ниже и ниже, чувствуя себя немного неуверенно. Она видела в темноте, прислушивалась. Снова дверь. Она не скрипнула, когда Джозелин потянула за ручку, и девушка не прервала странную процессию. Люди, в мантиях и масках, стояли вокруг надгробия со статуей мальчика. Они продолжали шептать, словно молились, и Джоз подняла бровь, мечтая лишь хихикнуть.

Сатанисты? Неужели? Неужели такие секты ещё существуют.

Вдруг кто-то закричал, и все остановились.

– Он проснулся! – заорал один из них. – Помогите мне.

Он отошёл куда-то в темноту на мгновение, пока двое поднимали крышку гроба. Она была тяжёлой, и мужчины пыхтели. Вернулся третий, держа в руках шприц. А Джоз продолжала наблюдать. В гробу лежал юноша лет пятнадцати, тощий и слабый. Он не мог сопротивляться, и ему вкололи что-то, от чего он стал тихим. Ему… ему надо помочь!

Джоз осмотрела собравшихся и хихикнула. Безмозглые твари! Убивают ребёнка ради бессмысленной цели! Демон не придёт! Джозелин пришла не к ним! Она пришла к юноше. Наверное, его голос она слышала в голове. Наверное, он молил о помощи.

Тихо, не издавая ни единого шороха, Джоз прошла в темноте вокруг собравшихся. Снова кто-то вышел из круга и взял нож из большого сундука. Вдруг он поднял голову и поглядел прямо в сторону Джоз. Её глаза… она поняла, что в темноте горят её глаза. Она рассмеялась, и вдруг все обернулись на её смех.

– Как глупо, – сказала она и забрала нож у оцепеневшего в страхе мужчины. – Вы, правда, верите, что это вам поможет?

Она вышла на свет, и многие ахнули. Она была такой красивой для них, такой тёмной и загадочной.

– Что смотрите? – голосом ядовитым спросила девушка и снова рассмеялась, кидая нож в того, кто стоял перед ней.

Ей уже надоело всё это, эти люди не должны жить. У них поганые проклятые души, им дорога в Ад, они не достойны жизни.

Одного за другим девушка убивала людей, не замечая себя, не чувствуя себя человеком, но всё же понимая, что поступает правильно. Комната наполнилась запахом крови, чего-то поганого.

– Да, снова чёртов демон.

Джоз повернулась на голос и увидела ещё одного мужчину. Но пах он по-особенному. Невкусно, неаппетитно. Чёрный костюм, осанка. А главное, очки и секатор. Джоз закатила глаза.

– Я думала, вы посылаете ко мне Грелля специально, – сказала она и медленно, покачивая бёдрами, подошла к жнецу.

– Уильям Ти Спирс, – представился он, подняв взгляд. Вдруг бровь его задрожала, а коленки стали подгибаться.

– Очень приятно. Мне сдаться? – Джозелин протянула вперёд руки.

– Не… Не надо, – помотал головой жнец, а девушка усмехнулась.

Отвернувшись от жнеца, она прошла к мальчику и взяла его на руки. Он был совсем лёгким, а выглядел пугающе. Больной цвет лица, синяки под глазами, белые сухие губы.

– Я пришла за ним, – сказала девушка. – И за его сестрёнкой.

Она поняла, что они брат и сестра по рыжим волосам и одинаковому носу.

– Я свободна? – спросила она.

– Я… Я… – Он заикнулся. – Я не смею вас задерживать.

Он стал что-то писать в своей книжке. Джозелин удивило то отношение к ней жнеца, которого Грелль описывал, как строгого ненавистника демонов. Грелль говорил, что Ти Спирс терпеть не мог Себастьяна, но во Джозелин он оставил в покое. Строгий? Да что в нём такого. Он, как и все мужчины, просто и слова не мог вымолвить при виде неё. Да, она сильно изменилась с тех пор, как была человеком.

Юноша посапывал во сне, а Джозелин несла его аккуратно, чтобы не потревожить. Она вышла в подвал и увидела, что девочка плачет, не имея сознания. Положив мальчика рядом с ней, Джозелин попыталась понять, что же ей теперь делать. Она оставила Рика где-то в городе, внизу хозяйничает жнец. Что теперь делать?

Этих детей нельзя оставить одних.

– Слушай, – сказала она поднимающемуся жнецу, который удивился тому, что она всё ещё была здесь, – ты не мог бы проследить за ними.

– Ч-что?

– Они не проснутся, я думаю, ещё несколько часов. Я схожу за своим другом.

– Вы заберёте жизни этих детей? Стоит заметить, что вам запрещается это делать. – Уильям поправил очки.

– Брось, Уилли. Ничьи жизни мы забирать не собираемся. Мы хотим помочь. Я хочу. Мне запрещается помочь?

– Н-нет. Ни в коем разе.

– Вот именно.

Джозелин взяла мальчика на руки и повернулась к жнецу.

– Помоги мне отнести их наверх. Думаю, там есть кровати.

Ти Спирс лишь кивнул.

Когда мальчик открыл глаза, он удивился, поняв, что ещё жив. Его не убили, и он находится в каком-то светлом помещении. Раз моргнув, он взглянул сквозь пелену на ярко-зелёные глаза маленького мальчика.

– Мама, он проснулся. – Его звонкий голос оглушил после долгого сна.

Юноша нахмурился и снова посмотрел на мальчика. Нереально красивый малец лет трёх.

Через секунду над ним склонилась девушка с такими же яркими зелёными глазами, излучающими заботу. Видимо, она его мать, хотя выглядела она не старше, чем на двадцать лет. Белая ровная кожа, румяные щёчки.

– Вы слышите меня? – спросила девушка, кладя на лоб юноши руку.

Тот моргнул и кивнул, чувствуя головокружение. Он пытался сглотнуть, но в горле было сухо.

– Где… моя сестра? – спросил он, и Джозелин улыбнулась, убрав с лица юноши чёлку.

– Она очнулась. Внизу сидит и кушает. Она очень милая. Вам что-нибудь нужно? – Джозелин наклонилась поближе к юноше.

– Пить и помыться, – проскулил юноша. А потом улыбнулся.

Джоз предусмотрительно приготовила стакан воды и после того, как помогла ему присесть, подала стакан. Мальчик пил взахлёб, как бы не подавился. Руки его дрожали, и девушка придерживала стакан за дно. Сейчас ей не терпелось узнать, что же произошло. Но сейчас не время надоедать ему с расспросами. Он должен набраться сил, должен выздороветь.

– Если хотите, вас помоют сею же секунду. Я позову свою горничную. – Она имела в виду Клару.

– Женщину?

– Да, – кивнула девушка. – Но не волнуйтесь, она может помыть юношу, вам нечего стесняться.

– А мужчина не может? – Голос его был уже звонче, и Джозелин поняла, что он уже почти сформировался.

– Может. Я позову, и вам помогут добраться. – Джозелин встала с кровати и через секунду вышла из комнаты.

– Кай, Лука, Гим, помогите гостю вымыться. – Приказала Джоз, мотнув головой в сторону комнаты.

Тройняшки, у которых были рождественские каникулы, кивнули и побежали в комнату гостя. А Джоз пошагала скорее к девочке, которую Клара и Нора сейчас старательно кормили. Девочка улыбалась, пробуя замечательные десерты Онни. Её нарядили в одно из старых платьев Джозелин. Оно было ужасно велико, умопомрачительно велико, но девочка не жаловалась.

– Вы пришли! – воскликнула она, как только Джозелин зашла на кухню. На маленькой софе уже сидел Паркер и, сжимая плюшевого зайца, посматривал на девочку. Девочка подавилась, и Клара постучала ей по спинке. – Извините.

– Её зовут Лидия, – поглаживая девочку по голове, сказала Клара. – А её брата Клаус. Что с ними произошло?

– Пока не знаю, – пожала плечами Джозелин. И вдруг поняла, что Лидия могла бы ей всё сказать. Скорее всего, её версия событий будет не такая полная, как версия её брата. Но это хоть что-то.

Она подошла к малышке и, проведя рукой по её волосам, сказала:

– Пойдём, я и тебя отмою.

Девочка подняла голову и счастливо улыбнулась. Её карие глаза засияли, а щёчки налились румянцем.

– Я же могу, – замотала головой Клара.

– Ничего-ничего. – Джоз посмотрела на Паркера и послала ему воздушный поцелуй. Он улыбнулся, но в глазах его был мрак и спокойствие. Он понимал, что жизнь его и его матери скоро кардинально поменяется. Он думал об этом с того самого момента, как понял, что может думать.

Он понимал, что когда-то всё изменится для него и для неё, и это уже не будет похоже на прошлую спокойную жизнь, когда они будут окружены добрыми заботливыми людьми, которые их любят. Джозелин всегда говорила ему, да и Рик говорил, что эти люди не останутся с ними навечно. Зачем же ему тогда привыкать? Джозелин просто старалась сделать их жизнь лучше. Пусть и временно. Они научат его любить, быть хоть отчасти человеком.

Тем временем Джозелин привела Лидию в ванную и посадила её на табуретку, чтобы снять с неё это ужасное платье. Виктор скоро должен привести что-то её размера. Она сняла с её ножек её туфельки и увидела песок. Много песка в туфельках, на ногах. Пальчики были очень грязными.

– Откуда это? – нежно спросила девушка и отставила туфельку.

– С подвала, – тихо сказала девочка и наклонилась. – Там много мусора.

– Откуда в вашем подвале столько мусора?

– Мои родители скидывали туда сломавшиеся и старые вещи. Они не любили чинить.

– А где твои родители сейчас?

Лин понимала, что если они погибли, девочке сложно будет говорить об этом. Если она вообще понимает, что такое смерть.

– Они уехали далеко-далеко. Клаус сказал, что они не вернутся к нам, и за нами будут ухаживать другие люди. А потом мы тоже отправимся к маме и папе. – Девочка улыбнулась. Она явно не понимала, о чём говорит. Они собирались их убить.

– А кем были те люди? – Джозелин включила кран, и из него полилась горячая вода.

– Я не знаю. Они практически не показывали своих лиц. Они заботились обо мне, но Клауса не любили. Били его палками. Однажды и меня ударили. – Девочка повернулась спиной и показала огромный синяк, словно чёрный. Он оттенками фиолетового расходился по это белой маленькой спинке.

Джозелин сжала кулаки, не жалея совсем, что убила каждого из них.

– Их несколько сотен, – тут же прервала её мысли девочка, и девушка чуть не проскулила от негодования.

– Кого? – спросила она, стараясь не терять надежду.

– Людей. Они менялись каждую ночь. Новые голоса, я различала. Они ходили в масках. – Лидия встала и прошла по плитке к ванной, оставляя за собой грязные следы.

Джозелин закатала рукава и помогла девочке забраться в ванну. Горячая вода быстро расслабила малютку, и та почти уснула, когда Джоз молча мыла её голову, затем плечи и всё тело. Девушка поняла, что бессмысленно мучить малышку. Всё нужно выведать у её брата. А он довольно взрослый, и всё поймёт о ней, о Рике и Сиэле, о Паркере. Тут не отвертеться от расспросов и объяснений. Придётся многое объяснить юноше, ведь он явно так просто всего не оставит. Он так просто не смирится с тем, что его родителей лишили жизней эти люди, что его самого чуть не убили. И его сестру…

Замотав девочку в полотенце, Джозелин вынесла её в комнату и приготовила халат. Виктор вернулся, она слышала его голос и присела перед малышкой.

– Ложись в кровать, а я заберу твои вещи и скоро вернусь. Только не усни. – Она оглянулась и увидела плюшевого медведя – игрушку Паркера. – Вот держи, обними его или поиграй. Тебе не будет страшно одной?

– Нет, – помотала головой девочка.

– Вот и славно.

Джоз поцеловала её в лоб и вышла из комнаты, оставив дверь открытой, чтобы свет из коридора лился внутрь. Девушка спустилась вниз и посмотрела на одежду, купленную для девочки и юноши. Виктор выбирал всё с прилавков. Для девочки розовое, жёлтое, красное и оранжевое. Для юноши скромнее, всё самое модное. Конечно, мужчина не разбирался в детских вещах, но Сиэль, которому по воле случая приходилось носить одежду для подростков, помог выбрать что-то подходящее.

Девушка осмотрела Лидию в новой ночной рубашке, и вдруг услышала скрип двери и обернулась.

Там стоял Клаус в пижаме и с полным уверенности голосом произнес:

– Нам нужно поговорить, демон.

========== Часть 27 ==========

Девушка нахмурилась и перевела взгляд на Лидию. Девочка уже закрыла глаза и уснула и, наверное, не слышала того, как назвал Джозелин её брат.

Поправив рукава свитера, она встала с кровати и подошла к Клаусу, что уверенно смотрел ей в глаза. Он сжимал пальцы, словно пытался сосредоточиться. Клаус был в чистой пижаме и банном халате. Волосы его были влажными.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Джозелин, скрестив руки на груди.

– Я звал тебя сутками. – Клаус опустил голову, растеряв весь свой яростный пыл. – И ты пришла только сейчас.

– Я услышала просьбу о помощи. Больше ничего. Я помогла, ты жив и здоров.

Она повернулась к Лидии снова. Они не потревожили её сон. Девочка устала и спала очень крепко. Что хотел сказать ей Клаус такого серьёзного?

– Я хочу, чтобы ты помогла мне, – продолжил юноша. Он шагнул ближе к ней, не боясь её тёмной ауры. Он знал, что страшиться ему нечего, ведь девушке не хотелось даже трогать этих детей. – Убить всех остальных.

– Что? – воскликнула Джо, повернув к нему голову. – Ты не знаешь, о чём просишь. Живи спокойно, а я тебе помогу.

– Ты демон, я вижу, как ты отличаешься от своей семьи. Но ты и любишь их. Ты совсем не такая, какой я тебя представлял. Я считал, что демон – могущественный сильный мужчина, который сделает всё ради души. Те люди… – Клаус сглотнул. – Они хотели много власти, поэтому, когда мои родители отказались помогать им, они их просто на кусочки порезали.

Джозелин сглотнула. Она видела много смертей, но не подобных.

– Буквально, – кивнул Клаус и снова сглотнул. – На моих глазах. Благо, не видела моя сестрёнка.

Он кинул на неё грустный взгляд.

– Прошу помоги.

– Не смогу, – помотала головой девушка. – У меня есть своя семья. У меня есть сын, и я должна следить за его жизнью. Без меня он не справится.

– Прошу! – Клаус сел на колени и опустил голову. – Прошу, я отдам всё, что угодно. Даже мою душу. Прошу, умоляю…

– Чёрт, – выдохнула девушка и вышла из комнаты. Она оставила Клауса в спальне Лидии, надеясь избежать разговора этой ночью. Она не может покинуть Паркера. Она не может просто так взять и неожиданно покинуть семью и сына на несколько дней, недель, месяцев. Так нельзя!

Сев в библиотеке напротив огня, Джоз налила себе бокал красного вина и выпила его, не поморщившись ничуть от горького вкуса. Поставив бокал, девушка взглянула на часы. Уже ночь, все скоро лягут спать. Лишь она ни на секунду не перестанет думать об этом предложении. На кой чёрт ей душа мальца? Зачем она оставит его сестру одну? Почему он не думает об этом? Как эгоистично давать обещание отдать свою душу, если есть, что терять.

– Ты не собираешься спать? – спросил Сиэль, войдя в библиотеку. Он приземлился на диван и поглядел на бокал и бутылку вина. – Давно я не пил хорошего вина.

Он налил себе совсем немного и глотнул.

– Тебя что-то мучает? – спросил он, смакуя на языке вкус вина.

– Он предложил мне душу за месть, – выдохнула Джоз. – Но я не знаю, соглашаться мне или нет.

– Ты обязана согласиться. – Голос у двери. Рик вошёл в библиотеку и тоже уселся у огня.

– Как это – обязана? – Девушка встала и отошла к одному из стеллажей. – Я не собираюсь служить ему!

– Джозелин, прошу не нервничай так. Мальчик отдаёт свою душу за просьбу, и по нашим законам, ты обязана принять это предложение. Это впервые у тебя, я понимаю. Но каждый, наверное, должен пережить подобное. Это может скрасить жизнь.

– Или испортить её навеки, – многозначительно произнёс Сиэль и усмехнулся.

Энрике нахмурился и посмотрел на мальчика, но совсем не понял, о чём идёт речь.

– Но как же я покину Паркера? Что если… – Она прикоснулась пальцами к губам. – Что если с ним что-то случиться? Я не могу жить без него, и он не сможет без меня. Это если не учитывать совсем моей неожиданной пропажи. Я не могу принять это предложение. Это не для меня. Тем более его сестра… она крошка, и оставить её одну?

Джозелин снова села и закрыла лицо руками, пытаясь обдумать все выводы. Всё было против этого договора.

– Эй. – Ей на плечо положили руку. Девушка подняла на Сиэля глаза. – О Паркере здесь позаботятся. Не бойся.

– Да и я скоро вернусь и буду следить за ним, – шепнул Энрике и улыбнулся. – Всё будет хорошо.

Девушка поглядела на мужчин и закусила губу. Они никогда не поймут, как привязана она к своему сыну и семье. Так, что и покинуть их будет самым тяжёлым испытанием в её жизни. Новой жизни.

Она встала и устало пошагала к своей комнате. Коридоры казались ей длинными, тёмными, стены тяжело давили. В темноте было видно всё, и девушка зашла в свою комнату. Устало навалившись на дверь, она посмотрела на огромную пустующую кровать. Так не хотелось ложиться в неё одной, совсем одной. Как же ужасно это чувство. Переодевшись, девушка легла в холодную кровать, укрылась одеялом и взглянула в потолок. И что теперь делать?

Наверное, ни один демон не чувствовал себя настолько безнадёжно!

Ещё ни один демон не выбирал, стоит ли заключать контракт или нет!

Это идиотизм!

Девушка развернулась на бок и обняла подушку. Когда-то рядом с ней вот так спал Себастьян, и она могла обнять его тёплое тело, прижаться к его груди. Сердце её защемило, и девушка прижала к груди руку, сжимая зубы, чтобы не закричать. Она уткнулась в подушку, которую обнимала, и заплакала, стараясь справиться с болью. Зачем она вспоминает его? Вот уже три года они не виделись. Может, ей стало бы легче, если бы он вдруг всё узнал? Долгие часы она думала об этом. Каждую чёртову ночь представляла, что он всё узнает и захочет вернуться в её жизнь. Ей станет легче, как тогда? Или это всё-таки был малыш Паркер? Неужели он был таким могущественным в то время и смог утихомирить её боль?

Несколько часов Джоз пролежала вот так. Она не чувствовала слёз, вся растворилась в боли. Изводить себя этим она не собиралась, но не могла больше ни о чём думать. Особенно одна, в темноте. Постель её так и не согрелась. Становилось всё холоднее, но девушка куталась в одеяло. Поскорее бы утро, думала она.

И вот солнце встало, и девушка прошла в соседнюю комнату, где спал Паркер. Кровать его была огромной для него, и он переворачивался в ней, как хотел. Джозелин подошла к его кровати и поглядела на это бледное личико, так похожее на лицо Себастьяна. На пухлые белые губки, которые Паркер расслабленно выпятил, на рваную чёлку на лбу. Девушка взглянула на кулачки, что Паркер сжал. Он был прекрасным. Самым замечательным ребёнком! Как его бросить? Как можно не видеть его сутками? Как можно не думать об этом личике?

Во сне Паркер простонал и повернулся, и чёлка закрыла глаза. Естественно, Джо убрала её.

– Совсем как отец, – шепнула девушка и поцеловала сына в лоб.

Она взяла малыша на руки и понесла его к себе. Бесшумно она прошла в комнату и улеглась на кровать. Как справиться с соблазном прижать к себе такого маленького котёнка? Он был таким милым, таким сладеньким.

Паркер сглотнул и поёжился. Носик его задёргался, и девушка хихикнула. Да, её маленький котёнок.

Как было хорошо лежать с ним на руках, с малышом. И что с этим делать? Что делать со всей этой ситуацией?

Наконец, Джоз заснула. Клара придёт будить их часов в десять, а Джозелин всё равно не нужно много сна, чтобы набраться сил. Она была уверена, что Сиэль и Рик так же, как и она, не спят, а читают или смотрят в потолок. Но делали они это настолько беззвучно, что девушка не могла и услышать их. Она заснула, хотя солнце уже встало и светило в окошко. Паркер посапывал у неё на груди и даже не заметил, что его перетащили.

Сладкий сон укутал, стало тепло, и нега заволокла…

Ровно в десять зашла Клара и присела на кровать, улыбнувшись. Паркер посасывал пальчики, а Джоз, положив руку ему на голову, улыбалась. Самая прекрасная картина. Был бы тут его отец ещё…

Если бы Себастьян был тут, думала Клара, видел бы малыша и Джозелин…

До последнего женщина не верила, что дворецкий не испытывал тёплых чувств к этой девушке. В его глазах было что-то такое…

Когда девушки не было рядом с ним, он был довольно холоден и вежлив, но как только она появлялась… всё менялось!

Глаза его по-доброму светились, руки словно чесались обнять или защитить, улыбка растягивалась на губах. Он был ангелом во плоти, когда Джозелин была рядом. Неужели он не чувствовал ничего, когда уходил? Она не верила. Хотя постоянно, глядя на Паркера, думала, почему же он не написал ей ни строчки за три года, почему не передавал посланий через Сиэля хотя бы. Почему он оставил девочку эту маленькую одну после того, что произошло, тем более не подумав о том, что она может забеременеть. Ему совсем плевать?

Нет, не могло быть такого…

– Эй, просыпайтесь, милые мои, – нежно сказала Клара и потрясла плечо Джоз.

Девушка открыла глаза и улыбнулась.

– Всё хорошо? – спросила она и погладила Паркера по голове.

– Да. Лидия дважды вставала в туалет, а с её братом всё нормально. Спал как убитый. Сейчас пойду его будить.

– Хорошо, – кивнула девушка.

Клара улыбнулась и вышла. Девушка сглотнула, хотя в горле было сухо, и поглядела на Паркера, который не собирался просыпаться. Он мирно спал в своей тёплой голубой пижаме и шерстяных носках, в которых часто носился по дому, его ресницы иногда подрагивали, а губки причмокивали. Казалось, что малыш видит хороший сон. Но девушка не могла быть в этом уверена. Её сын ещё совсем маленький и нескоро привыкнет к тому, что спать ему будет хотеться всё меньше. Мальчик в очередной раз чмокнул губками и чуть повернул голову. Теперь его лицо утыкалось Джозелин в грудь, и девушка погладила его чёрные волосы. Она была уверена, что всегда будет оберегать малыша. И она просто не может согласиться на предложение Клауса. Это было абсурдно. Он не один в этом мире, у него есть Лидия, и она будет нуждаться в нём ещё очень долго.

Девушка не хотела, чтобы девочка чувствовала себя так же, как и она когда-то. Потерять всех родных…

Когда-нибудь Лидия поймёт, что случилось с её родителями, потом братом. Жизнь её не наладится, нет. Если только Клаус останется жив…

Но как?

Джозелин вновь прикрыла глаза и вдруг осознала кое-что очень странное…

Паркер зевнул и потянулся, и Джоз открыла глаза, чтобы видеть, как он проснётся. Сначала он улыбнулся и сглотнул, верхняя губа смешно прикрывала нижнюю, но Паркер быстро исправился и вдруг открыл ротик, показывая ряд белых маленьких зубов с острыми клычками. Затем он снова зевнул, и девушка тихо ухмыльнулась, выдыхая тёплый воздух. Демоны? Разве можно было сказать подобное, глядя на малыша? Что они – демоны!

Кулачок мальчика сжался, потом снова расслабился, и Паркер открыл один зелёный глазик, затем резко второй.

– Мама? – спросил он хрипло, затем моргнул. – Что я?..

Потом сел и огляделся.

– Ты принесла меня к себе? – спросил он и улыбнулся, вновь бросаясь на девушку с объятиями. – Мне так хорошо спалось, мамочка.

– Я знаю, милый. Мне тоже. – Она поцеловала его в макушку и вновь потеребила лохматые чёрные волосы. На солнце они отливали синим, фиолетовым, немного голубым. Что за странный цвет…

Как у отца, подумала Джоз и фыркнула, но удивлённое лицо Паркера заставило её улыбнуться.

– Давно не спишь? – спросил мальчик, опуская голову на грудь мамы.

– Пять минут, – хихикнула она. – Ты прости меня за вчерашнее… – Она вдруг почувствовала себя странно.

– За что?

Он знал, о чём она говорит. Когда они явились домой, она пахла человеком, Лидией, и Риком. Паркер всегда морщится, когда тот заходит в комнату. Он пах… собакой. Волком. Такова была его вторая натура. А Паркер лишь маленький котёнок. А Джоз… научилась терпеть этот запах и даже привыкла к нему. Естественно, ни один человек его не чувствовал.

Интересно, как пах Себастьян. Он для неё человека был самым привлекательным, его запах самым дурманящим. Ах чёрт… наверное, не стоит думать об этом. Но мысль о нём одна за одной поднималась в её голове. Она хотела думать об этом. О нём, о всём, что их связывало. Боли почему-то не было. Только во рту пересыхало. Наверное, это всё Паркер, обнимающий её. Он всегда умел заглушать её боль. Ещё с тех времён, когда был в её утробе.

Что сейчас делает его отец? Он дворецкий и, наверное, очень занят. Он исполняет свою роль, как никто, следует приказам, чем-то занимается, пока Сиэля нет.

– Мам?

– Что?

– Ты не ответила.

– За то, что практически не замечала тебя, милый. Отправила с Сиэлем домой и осталась с Энрике. – Она сглотнула. – Я не люблю его. Разве что по-дружески, но не больше. Если ты можешь вообще представить, о какой любви я говорю. Я не подпущу его к себе слишком близко, нет. Я обещаю, что не свяжу себя с ним слишком близкими отношениями.

– Это ради меня?

– Ради тебя тоже. Я просто не верю, что смогу выдержать это. Он не утолит боли. Ничто не утолит боли. И я отдам своё существование лишь тебе и своей семье.

– А папе?

– Ну… – хмыкнула девушка и поджала губы. – С Рождеством, милый.

Мальчик тут же забыл про свой вопрос и улыбнулся во все свои белые зубки.

– С Рождеством, мамочка. – Он поцеловал её в губы и уткнулся носом в шею. – Жалко, что нет Уильяма.

– Не говори, милый, – покачала головой девушка и рукой провела по волосам мальчика. Мягкие, шелковистые. Прямо как у Себастьяна.

Девушка вздохнула.

Пожалуй, пора заканчивать думать о нём. Пора действовать и действовать решительно! Вся эта ситуация выводит из себя. Три года она жила с болью в сердце, с постоянными сомнениями, пока всё это не стало настолько привычным, что Джоз перестала что-либо чувствовать! Но теперь в её жизни появился этот Клаус, который требует чёрт знает чего! Глупости! Она никогда не заключит контракт с этим ребёнком! Никогда не заберёт его душу.

Вдруг Паркер пошевелился и поднял голову, потом медленно сполз на кровать и ловко и шумно спрыгнул на пол.

– Ты куда? – спросила девушка, когда он обошёл кровать, неуклюже перебирая ногами и махая руками, а потом встал у двери в ванную. – Ты хочешь в туалет?

– Да, – кивнул он и поправил рукава пижамы. – Пожалуйста, открой дверь.

Девушка встала и открыла ему дверку, и её стеснительный мальчик прикрыл дверь за собой. Джоз пока накинула на плечи шёлковый чёрный халат. Её одежда редко была яркой. Грелль иногда рекомендовал ей красный, но этот цвет любви и страсти не совсем подходил ей. Никакой любви… никакой страсти. Ни к кому. Странно, ведь демоны те ещё развратники – используют любую возможность, чтобы затащить беззащитного человека в постель.

Но она не такая. И не просто потому, что она женщина, не потому, что не такая…

Она не хочет, чтобы к ней прикасался хоть какой-либо мужчина. Даже Рику не позволялось слишком откровенно обнимать её. Вчерашний поцелуй был небольшой слабостью – мольбой в отчаянии.

Причём не ясно, чья это мольба. Его ли, ведь он влюблён в неё, или её – ведь она не может ничего почувствовать. Кажется, после того, как её покинул Себастьян, она перестала чувствовать что-либо подобное тому, что могла чувствовать с ним. Никакой страсти, никакого желания и… любви.

Да, это ужасно. Девушка кивнула себе, закусив губу, хотя сейчас была совершенно одна. Джозелин больше не чувствовала любви той, что была с ним. Ничего подобного. Девушка прикоснулась к своей груди и провела кончиками пальцев по шраму. Хотелось бы ничего не чувствовать. Совсем ничего, как Себастьян.

– Я всё, мамочка.

Джоз повернулась к мальчику, который вытирал руки о пижаму.

– Сказал бы мне, что не дотягиваешься до полотенца, – цыкнула девушка. – Всё равно ещё зубки чистить.

– Я почистил, – нахмурился Паркер и снова улыбнулся, показывая зубки. Снова. Так приятно видеть его улыбку.

Девушка кивнула и разрешила ему отправиться в свою комнату, где его ждали игрушки. Сегодня ему разрешалось не сразу переодеваться в нормальную одежду и остаться в пижаме. Благо, дом хорошо отапливался – бабушка Джозелин постаралась сделать его идеальным. Но всё же воспоминания о нём наполнены такой болью.

Она поправила халат и замотала пояс на талии, чтобы выйти из комнаты. Она шагала по коридорам не спеша, прислушиваясь. Сегодня все могли спать столько, сколько хотели, кроме Джозелин и повара. Клара встала просто по привычке и потому, что не могла спать в постели одна. Девушка её прекрасно понимала.

Джозелин спустилась на первый этаж и взяла под ёлкой свой подарок. Синяя коробка с золотой ленточкой. От Сиэля. Он всегда дарил что-то из одежды, что-то стильное, но чёрное. Все демоны предпочитают чёрное. Даже Рик, такой яркий внешне, чаще ходит в чёрном. Одного Грелля это угнетало, пожалуй.

Следующий подарок был от… Паркера?

Что?

Девушка развернула маленькую коробочку и увидела коробку конфет и рисунок. Рисовал он гораздо лучше, чем Скарлетт, и держал карандаши и кисти увереннее, поэтому на хорошей бумаге его рисунок был прекрасным. Точнее… портрет. Её портрет. Она знала, что является для сына предметом для подражания. Но не догадывалась, что Джозелин его бог. Мать… она ведь никогда не предаст и сделает для своего ребёнка всё. И хоть Паркер видел настоящую её форму – порочную, похотливую, – он не замечает её, а видит ангела, самого прекрасного человека. Девушка ухмыльнулась, увидев рядом лежащего гепарда. Это странно… его ассоциации. Но рисунок прекрасен. Девушка так и видела, как бы выглядел профессиональный портрет, большой. И висел бы на стене напротив входа – у центральной лестницы.