Текст книги "Кто не спрятался, я не виноват…(СИ)"

Автор книги: Изменяя_реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

В первую же секунду, как только Роберт открыл дверь квартиры, в нос ударил запах готовящейся пищи. Он замер, вытянув шею и непонимающе оглядываясь. Ощущение, словно он ошибся дверью ударило в грудь. В квартире было чисто. Удивление, если так можно было назвать накатившее ощущение, буквально сбивало с ног.

– О, Роберт! Здравствуйте! Я тут немного похозяйничала, раз уж Вы любезно разрешили мне у Вас некоторое время пожить… – улыбнулась ему Натали, выглядывая из кухни. Всё, что ему оставалось, это изумленно кивнуть. Разувшись у порога, он медленно обошел гостиную. Вроде бы ничего не изменилось, кроме самого ощущения. Пространство вокруг наполнилось какой-то другой энергией, давно забытой им самим.

– Я буквально на несколько минут, – произнес он, недоверчиво разглядывая Натали, словно перед ним была неизвестная форма жизни, и он решал – стоит ее опасаться или нет.

– Как это? Это же Ваша квартира… Я тут гость…

– Такое впечатление, что это я тут гость… Я в душ. Выйду – поговорим, – бросил спешно он, чувствуя, как взвыл желудок от невыносимого аромата, доносившегося из кухни. Натали улыбнулась, и к голоду у него прибавилось чувство смущения. «Действительно, ни одного лишнего слова, будто он их экономит, как и сказала Сэм!», мысленно отметила девушка, провожая его изучающим взглядом. Роберт быстро исчез за дверью ванной комнаты. Натали вернулась к почти готовой телятине: еще немного, и тушеные овощи можно будет подавать. Когда дверь ванной снова хлопнула, извещая о том, что хозяин окончил водные процедуры, девушка вышла в гостиную, чтобы пригласить его к столу. Таннер стоял к ней спиной, опоясанный полотенцем, и что-то искал в ящике комода. С мокрых, темных с проседью, волос на широкую мускулистую спину, покрытую сеткой мелких шрамов, катились капли воды. Натали, ойкнув, быстро ретировалась.

– Черт… Совсем забыл, что Вы тут… – хмурясь, пробормотал Роберт, входя в кухню уже полностью одетым. Тонкая темно-серая футболка местами прилипла к его еще влажной коже, обтягивая и без того широкую грудь. Свободные тренировочные брюки с фирменными лампасами из трех белых полосок почему-то вызвали у Натали удивление. Не то, чтобы она не представляла себе детектива в какой-то иной одежде, чем джинсы и кожаная куртка поверх рубахи, но его вид её удивил. Он, оказывается, может быть и не пугающе-напряженным хищником на охоте, а вполне себе комфортным, обыкновенным, даже домашним…

– Я даже не знаю, что на это сказать, – пожимая плечами, отозвалась Натали. – Прошу, обед подан.

– Спасибо, конечно, но…

– Бросьте, должна же я как-то отблагодарить Вас за гостеприимство и ту помощь, что получила.

– Хорошо, и, кстати, о помощи, – садясь за стол, и оглядывая пространство кухни, словно ему было неловко от происходящего, отозвался детектив. Его взгляд птицей метался от накрытого к обеду стола, до шипящей на плите сковороды: по его растерянному лицу стало заметно, что он отвык от присутствия в доме женщины, и тем более от таких простых вещей, как готовка.

– Итак…

– Натали, Вам вчера в начале одиннадцатого вечера звонил Джеймс Уильямс? – маскируя свое смущение деловым тоном, начал Таннер. Он понимал, что актер ему солгал, но удостовериться было необходимо. Наблюдая, как девушка быстро раскладывает по тарелкам огромные куски сладко пахнущего тушеного мяса, Роберт поймал себя на мысли, что уже и забыл, каково это – приходить домой, зная, что тебя ждет вкусный обед или ужин, и красивая женщина. Каково это вообще, когда тебя ждут дома.

– Роберт, мы же с Вами были вместе весь вечер. Как бы Вы не заметили его звонка?

– Ну, мне необходимо было уточнить, чтобы понять, можно ли верить его словам.

– Чьим?

– Уильямса. У меня сегодня состоялся очень любопытный разговор с ним. Он предлагает мне деньги за всю информацию, за контракт с Хоупс. Иными словами он хочет купить Ваше и мое молчание.

– А при чем тут его звонок мне? – поставив перед ним полную тарелку, Натали не мигая уставилась в глаза. Роберт не стал отворачиваться, тяжело глядя на неё исподлобья.

– Не важно… Он хочет замять дело, не довести до суда, чтобы не пострадала его репутация.

– И? Я что-то не совсем понимаю… Зачем мне это знать? – Натали, продолжая глядеть на детектива, ловко управляющегося с мясом, никак не хотела поверить в происходящее. Неужели все действительно происходило с ней?

– Подумал, что Вам необходимо знать в первую очередь. Я всего-лишь инструмент, исполнитель, если хотите. А вот дальше – все в Ваших руках. Есть два варианта: первый – Вы можете согласиться с его предложением, и получить финансовую выгоду, так сказать предложенную компенсацию. И второй – Вы можете позволить мне довести дело до суда. И тогда и его карьера, и карьера Хоупс полетят к черту.

Натали опустила вилку на край тарелки, задумчиво жуя и наблюдая за детективом. Тот чувствовал себя неловко, и вся его массивная фигура говорила, что он действительно ощущает себя гостем в собственной квартире.

– Я не могу взять на себя такую ответственность… За его карьеру. И карьеру его жены…

– Формально, они не женаты.

– Роберт, это не имеет значения. Кто я и кто они? Сами посудите!

– Вы в первую очередь человек, – строго произнес он, снова хмурясь. Две вертикальные складки образовались над его широкой переносицей, собирая в уголках светлых глаз глубокие паутинки, – и не имеет никакого значения, кто они. Подобные поступки должны быть так или иначе…

– Должны быть наказаны? – не дала она закончить фразу, – Роберт, мы с Вами не в войнушку играем. Никаких “око за око” я не приемлю. Это – человеческие жизни. И я не вправе одним махом рушить их.

– И тем не менее, ни Хоупс, ни Уильямс не разделяют Ваше мнение.

– Мне плевать, разделяют его они или нет. Я не хочу чувствовать себя… Грязной. Не хочу, понимаете? Я, может быть, и не права с Вашей точки зрения, но я не хочу, чтобы потом обезумевшая толпа фанатов преследовала меня за то, что растоптала его карьеру. И ее карьеру за одно тоже.

Роберт склонил голову к плечу, перестав жевать. Интересно. А ведь она с одной стороны права, но лишь с той, в которой боится снова подвергнуться нападению. Но жить в страхе нельзя.

– Не смотрите на меня так, мой дорогой детектив… Я не хочу этого. Да и Вы не цепная собака, чтобы по моей команде кинуться рвать глотки. Давайте забудем этот разговор, отдайте им все документы. Пусть произошедшее будет на их совести.

Роберт тяжело заводил желваками. Взгляд потемнел. Казалось, что из самой глубины его иссиня-черных зрачков поднимаются крохотные электрические молнии, воспламеняя воздух в кухне. Его негодование ощущалось буквально кожей.

– Я правильно понял, что Вы даете им возможность избежать наказания за свою глупость?

– Роберт… – тяжело вздохнув, Натали накрыла его огромную руку, с зажатой в ней вилкой, своими пальцами. От кончиков ее пальцев до плеча Таннера прошиб колючий электрический разряд, – хватит того, что они оба натворили глупостей. Им до конца своих дней вспоминать.

– А Вам? – упавшим голосом спросил он. Держа в руках пустую тарелку, Роберт силился понять её логику. Благородство или глупость? Что это такое?

– Я хочу оставаться человеком не смотря ни на что, – отозвалась она. Детектив, видимо по холостяцкой привычке, сгреб грязную посуду в раковину, и, поиграв с настройками воды, принялся её мыть. Натали глядела во все глаза. Таннер стоял к ней спиной, порывисто отставляя чистые тарелки в сторону, но даже по его молчанию можно было догадаться, что он не согласен с таким решением.

– Я искренне не понимаю, – выключая воду и разворачиваясь, наконец, произнес он, – чем так хорош Ваш Уильямс, что Вы готовы спустить ему на тормозах произошедшее?

– Роберт, он не мой и дело не в нем. А во мне. Услышьте меня. Я не хочу пачкаться. А он… Да как хочет, так пусть теперь и живёт с этим.

– Не думаю, что он мучается угрызениями совести.

– А Вы хотите, чтобы мучился?

– Честно? Да! Когда я брался за дело, я… – Роберт осекся, пытаясь понять, что вдруг так изменило его отношение к происходящему. В какой момент дело из обычного превратилось для него в личное? Он не смог найти ответ и просто молча вышел из кухни. Натали медленно последовала за ним в гостиную.

– Если Вы не против, я бы поспал час-другой. Ночь была не слишком спокойной, – произнес он, раздумывая, лечь спать на диване в гостиной, фактически лишая Натали возможности расслабиться перед телевизором, или уйти в спальню.

– Как я могу быть против. Это ведь Ваш дом.

– Тогда, если не сложно, разбудите меня в два часа дня? – просительно заглянув ей в зелено-карие, как сибирская тайга, глаза, произнес Роберт, – И спасибо за обед. Готовите Вы великолепно…

Натали кивнула, глядя, как за ним тихонько прикрывается дверь в спальню.

====== Глава 5 ======

Роберт внимательно смотрел на своего старого знакомого, и никак не мог понять, что с ним произошло. Адам будто сдулся, похудел и разом состарился. Честертон, никогда не будучи крупным, сейчас выглядел еще тщедушнее, чем четыре года назад.

– Биг Бой{?}[Биг Бой (Big Boy) – англ. Большой Мальчик, шутливое прозвище Таннера в отделении полиции Центрального Лондона, по аналогии с Биг Бэном.], ты же понимаешь, что фактически просишь меня допустить гражданское лицо в отделение полиции? А это – серьезное нарушение… – Адам тяжело вздохнул, допивая кофе из стаканчика. В машине Роберта как всегда пахло сигаретами. За эти несколько лет мало что изменилось, разве, пожалуй, его физиономия стала более наглой, возраст, само собой, прибавил показания на счетчике, поправился, прекратив бегать по городу, как бездомная собака. Таннер пропустил мимо ушей глупое прозвище, которым его когда-то окрестили в отделении.

– Хорошо, если всё так серьёзно, просто просмотри записи, и дай мне факты, – развалившись на водительском сидении и упершись локтем в обивку двери, отозвался детектив.

– Зачем тебе это, можешь ответить?

– Веду небольшое расследование. В квартиру вломились, разгромили… Убили питомца.

– И почему этим занимаешься ты, а не полиция?

– Черт! Адам, ты решил прочитать мне нотации? – вспылил Роберт, глядя на бледного, как полотно, начальника отделения дорожной полиции. Тот лишь грустно улыбнулся.

– Ты давно не работаешь в полиции, и не представляешь, как все изменилось. Сейчас на каждое наше действие приходится давать сто пояснений, для чего и зачем. При чем в письменной форме. Думаешь, мне хочется придумывать оправдание, почему я трясу архив за эту неделю в Долстоне?

– Понял тебя… Я взялся за дело, в котором клиентка желала вычислить неверного мужа. По итогу вышло так, что любовнице мужа нанесен значительный ущерб, и я частично причастен к произошедшему.

– Тогда тебе точно нечего делать в этом. Передай все дела в свой бывший отдел, парни помогут выкрутиться.

– Не могу, – упрямо насупился Роберт, понимая, что Адам прав – если детектив оказывается замешан в происходящем, пропадает объективность в работе. – Я должен закончить начатое самостоятельно. Дело принципа.

Адам глубоко вздохнул, потирая красные слезящиеся глаза. У поседевшего виска собрались глубокие морщины, словно говоря, что в его возрасте нужна более спокойная работа. Когда-то, несколько лет назад, когда Роберт только пришел в полицию Лондона, они с Честертоном практически начали вместе служить, но быстро сообразив, что полевая работа не для него, Честертон перевелся в отдел дорожной полиции, чтобы спокойно дослужить до пенсионного возраста.

– Роберт, я не знаю, что ты задумал… Крайне надеюсь, что ты не вспылишь и не наделаешь глупостей…

– Это время уже давно прошло. Так ты поможешь?

– Да, черт возьми… По старой дружбе. В конце концов долги надо отдавать… Что или кого мы ищем?

– Квартира по Стэмфорд-Роуд, дом 37. Среда, время ориентировочно с десяти утра и до двух часов дня. Двое, возможно, больше. Думаю, что не профессионалы…

– Следы взлома отсутствуют?

– Окна и дверной замок целы. Кто-то вскрыл входную дверь отмычкой, но очень грубо. Интересуют компании от трех человек. Посмотри за одно, вдруг кто-то покажется знакомым. Взломщиков не так много в Лондоне. Возможно, «пасут» квартиру с начала недели… Глянь, если будет время, и вторник за одно.

Адам кивнул, разглядывая какую-то пылинку на панели приборов прямо перед собой.

– Как ты, Адам? Выглядишь паршиво…

– Угу… Мэри Эн болеет… Я почти перестал спать… – грустно признался Честертон. Перед глазами Роберта предстала высокая, выше мужа, стройная англичанка с длинным, чуть раздвоенным кончиком носа. Ее льдистые голубые глаза смотрели весело и всегда искрились. Что с Мэри Эн могло произойти? Адам уловил немой вопрос в глазах американца. Что-что, а вот этот талант у Таннера было отнять просто не возможно. Умел он молча, не проронив ни слова, говорить одним лишь взглядом, и так же задавать вопросы, на которые волей-неволей приходилось отвечать.

– Врачи обнаружили нейробластому… Говорят, что заболевание редкое, характерное скорее для детей, чем для взрослых…

– Прогнозы? – коротко поинтересовался Таннер.

– Положительные. Вроде как. Проходим сейчас второй курс химии… Я заебался… Правда.

Роберт молча хлопнул Адама по плечу, понимая, что не смотря на слова врачей, тот продолжал нервничать.

– Пару дней потерпишь? Попрошу кого-то из парней ускориться…

– Сделай сам…

– Не доверяешь?

– Ты же знаешь.

– Таннер, черт возьми… Я ничего не забыл. И то, что ты по привычке вляпываешься в самые большие кучи говна я тоже помню. Говори уже, что идёт не так!

Роберт, покрутив в руках начатую пачку сигарет, вынул одну, и взглядом попросил разрешения Честертона. Тот равнодушно пожал плечами. Закурив, детектив выпустил струйку дыма в приоткрытое окно. Раздумывая, стоит ли выкладывать всю информацию, Роберт привычно ощупал языком скол на верхнем левом клыке, словно удостоверяясь, что он все ещё здесь, прежде чем начать говорить.

– Если в прессу попадут имена клиентов, и моё тоже, то как минимум мне светит лишение лицензии на ведение деятельности в стране. А как максимум – пару лет за решеткой. В окружении тех, кто оказался там по моей же милости… Сам понимаешь, что меня это не радует. А мое имя связано с делом напрямую.

– Всё ясно… Я же говорю – любишь ты в говно наступать обеими ногами…

– Что есть, то есть… Так что, поможешь?

– Я займусь этим лично. Если кто спросит – придумаю что-нибудь не столь весёлое… Угон велика с участка, например… Ну не знаю… Хулиганство…

Роберт благодарно кивнул, понимая – ему несказанно повезло, что за это время Честертон не сменил пост и не ушел в отставку.

Проводив взглядом начальника отдела дорожной полиции, Таннер осознал, что не давало ему покоя все эти дни: он одновременно хотел справедливости для Натали, наказав Хоупс и Уильямса по полной программе, доведя дело до суда, и в то же время понимал – его имя обязательно мелькнёт в стенах зала заседания, а значит, неизбежно последует приговор. Если же пойти на сделку с Уильямсом, позволив ему выкупить исходные данные, он, безусловно избежит возможных последствий, но будет постоянно возвращаться к мысли, что перешагнул через свои принципы. И какой тогда прок во всем этом, в его работе, в проведённых в полиции годах? Выбор стоял между лояльностью и справедливостью.

– Черт знает что… – фыркнул он, сердясь на самого себя, и ударив основанием ладони по гребню руля. Все компромиссы, на которые он мог пойти со своей совестью кричали, что независимо от выбора он останется в проигрыше.

Посмотрев внимательно на текст, который в кабинете Ходелла наспех набросал Люк, Джеймс вздохнул. Речь получалась мягкой, плавной, с учетом всех особенностей его собственного произношения. Люк превосходно знал, как насытить ее необходимыми интонациями. Не зря Пратт был его секретарем и помощником. Надо хорошенько прожить текст внутри себя, чтобы не казалось, будто он читает с листа.

– Элизабет! Вы готовы? – голос Ходелла нарушил ход мыслей Джеймса.

– Крис… А это всё обязательно? – с сомнением в голосе уточнила девушка. Она совершенно не чувствовала себя виноватой перед той негодяйкой, с которой Джеймс завёл интрижку. Скорее даже наоборот – мысленно винила во всех своих злоключениях, в глубине души продолжая злиться на необходимость приносить извинения. Джеймс же напротив, занял нейтралитет, стараясь обходить в разговоре острые углы.

– Где снимать будем? – поинтересовался Крис, почесывая небритую щеку. Окинув взглядом гостиную дома, он неудовлетворенно дернул носом. Встретившись попутно взглядом с Элизабет, не смог не отметить несколько больших засосов на шее, – Хоупс, смени одежду! Вся шея синяя. Фанаты не дураки, а это – не аллергия!

– И что?! Пусть будет так.

– Я тебя лично придушу! Переоденься мигом! – рявкнул Ходелл, укоризненно посмотрев на Джеймса. Тот сосредоточенно репетировал текст, что, впрочем, не помешало ему увидеть недовольство агента.

– Выучил? Там всего несколько строчек…

– Ничего сложного… Скажу, как есть…

– Ты уже наговорил в прошлый, еле успели удалить… – фыркнул Крис, – Если мне нужно было бы опозориться, я бы и без тебя справился. Люк написал хороший текст. Твоя задача – прочитать его на камеру. Если ты не можешь сделать это без своих заскоков, то тогда какой смысл мне продолжать с тобой работать?

Джеймс невольно скривился. Таким разгневанным он не видел Ходелла уже довольно давно. Впрочем, агента можно было понять – возобновившийся скандал бросал глубокую тень на само агентство. Если первый раз такой ход привлёк к компании Ходелла максимально возможное внимание актеров, как начинающих, так и довольно известных, а так же продюсеров и режиссеров, то сейчас лишняя шумиха могла отпугнуть даже самых стрессоустойчивых звёзд. А Ходеллу легче будет попрощаться с одним, чем растерять всех.

– Ты извини, Джеймс, но за последнее время ты стал для меня занозой в заднице… Вместо того, чтобы сниматься в предложенных фильмах, ты перебираешь контракт за контрактом. Я конечно, понимаю, что ты разбираешься в этом ровно так же, как свинья в сортах желудей, но я пока еще твой агент, и как агент я теряю деньги. Какой смысл содержать тебя, если все, что ты мне даешь – это головная боль?

– Крис… Я сожалею, что так вышло. Думаю, что всё можно исправить… Запишем речь. Я поговорю с Натали…

– И не надейся! Чтоб близко к ней не подходил! Тебе ищейка ясно сказал – пока не улягутся страсти, не вздумай даже появляться рядом! И тут я с ним согласен. Узнаю, что ты с ней виделся – уволю нахер, – пригрозив толстым указательным пальцем, Крис уставился на Джеймса из-под кустистых бровей. Тот кивнул. Спорить не имело смысла.

– Готов?

– Да.

– Где Хоупс?!

– Иду я… – вяло произнесла Элизабет, одетая в водолазку цвета бургунди с высоким, закрывающим ее почти по самый подбородок, воротником. Крис удовлетворенно кивнул. Джеймс решил провести съёмку в кабинете, ранее принадлежавшем отцу. Фоном служили огромные деревянные полки с книгами, в детстве зачитанные им самим и сестрами до дыр. Особой любовью пользовался старенький томик Шекспира, сейчас почти потерявший свой вид, но не ценность. Джеймс зацепился за него взглядом, готовясь открыть всему миру свои отношения с Элизабет Хоупс. Зеленоватая, разлохмаченная обложка книги, словно невидимая поддержка старого доброго друга, успокаивающе вошла в его сознание.

“Добрый день!”

“Всем привет!”

“Я думаю, что вы все меня знаете… И знаете девушку, что сейчас сидит рядом со мной. Для тех, кто ее видит впервые – это Элизабет Хоупс – моя близкая подруга, актриса и драматург, с которой мы участвовали в спектакле «Отчаянье», если кто помнит”

“Привет еще раз!”

“Так вот… Мои дорогие, до меня дошли крайне неприятные слухи, что фанатское сообщество сейчас переживает не лучшие времена. Любящие меня, мое творчество… Я все ещё Ваш – Джеймс Уильямс! И хочу сказать, что из-за некоторой двусмысленности я попал в принеприятнейшую историю с одной из моих близких приятельниц. Девушка, не стану называть ее имени, подверглась грубому и отвратительному сталкингу со стороны кого-то из моих фанатов за то, что случайно попала в объектив фотокамер в моей компании. Это бесконечно огорчает меня. Прошу прекратить все преследования.”

“Я, Элизабет Хоупс, со своей стороны приношу извинения за произошедшее недопонимание с фандомом Джеймса Уильямса. По каким-то непонятным для меня причинам фотографии, послужившие поводом для преследования, попали в сеть с указанием меня, как отправительницы. Приношу еще раз извинения от своего имени…”

“Мои драгоценные, мои родные… Те, кто был со мной с самого начала и те, кто присоединился не так давно, я хочу сделать заявление, которого вы все ждете уже очень и очень давно… Мисс Хоупс и я, ваш покорный слуга, состоим в отношениях уже около четырёх лет, а поскольку вы все знаете мое отношение к женщинам, мое мнение касаемо любви, то я очень прошу вас всех принять данный факт, и оставить в покое мою личную жизнь! В противном случае мне придётся бросить не только соцсети, но и собственную карьеру. Увы, если вы заставите меня выбирать между личной жизнью и профессией, мне придется попрощаться с вами… За сим спешу откланяться, надеясь на ваш здравый смысл. Искренне ваш всем своим актерским сердцем – Джеймс Томас Уильямс и Элизабет Хоупс!”

Крис удовлетворенно взглянул на экран компактной камеры, записав обращение. Джеймс выглядел в кадре вполне естественно, не вызывая ни тени сомнения в серьезности своих слов. Хоупс же светилась, словно начищенный пенни. Ее узкие, с длинными пальцами, кисти, так и сновали от собственного лица к выбившимся из-за ушей кудрявым прядям Джеймса. Данный факт не возможно было не отметить.

– Так… Я скину это видео на почту детектива. Если его всё устроит, то опубликуем… Так, кажется, ты с ним договорился?

– Да. После этого он должен отдать все исходные фотографии и подписанные Бэт контракты найма.

– Отлично. Я тебя извещу, как придет ответ… – кивнул сам себе Ходелл, пряча камеру во внутренний нагрудный карман спортивного пиджака. Наклонившись, порывисто погладил по лохматой голове Бобби, любопытно преследовавшего агента по всему дому. Джеймс, проводив Ходелла до двери, подумал, что стоит еще раз попробовать связаться с Натали. Она не брала трубку и не отвечала на сообщения, и это его угнетало, даже раздражало в чем-то. Может быть им удастся поговорить, и как-то решить проблему, минуя неприятный взгляд детектива… Он поймал себя на мысли, что не понимает какие чувства испытывает к девушке. Какое-то идиотское наваждение – возвращаться мыслями в картинки прошлого, понимая, что его не устраивает настоящее. Как только Ходелл скрылся за дверью, Элизабет поспешила обнять Джеймса, но тот ловко увернулся от её рук.

– Что такое?

– Теперь ты понимаешь, почему я не хотел афишировать наши с тобой отношения все это время? В любой момент на месте этой девушки могла оказаться ты… – заглянув в глаза Элизабет, произнес Джеймс. – Извини… Мне нужно кое-что доделать, ладно?

Элизабет кивнула, настороженно скользя взглядом по его заметно сдавшей фигуре. За прошедшие две недели он очень похудел, сильнее обычного. Казалось, его можно было обхватить за талию буквально одной рукой. За четыре года она уже пережила его депрессию, связанную с предыдущим грязным скандалом. Пережила и медикаментозное лечение в клинике Престона, и недельные сидения за закрытыми дверями. Но даже тогда он не превратился в иссохший скелет. Сейчас же его не здоровый внешний вид сильно беспокоил её. Джеймс закрылся в кабинете. Подумав, он вновь набрал номер абонента «Долстон» в телефоне. Почему он сохранил номер Натали именно так, он не знал. Наверное, боялся, что Элизабет случайно обнаружит запись в телефонной книжке и обязательно проверит, кто же она такая. Ну, или хотя бы спросит. Хотя какой теперь во всем этом смысл? Натали… В груди тревожно защемило от одного упоминания ее имени. Странно было вдруг обнаружить себя скучающим по ее прикосновениям спустя почти две недели после последней встречи. Казалось, что пронеслись месяцы или годы с этого момента – столько событий наполнило собой короткий отрезок времени. Пробежав пальцами по волоскам в рыжеватой, коротко остриженной бородке, Джеймс задумался. Сегодня ночью Элизабет была такой страстной, как в самые их первые встречи, увлекая в мир невероятных ощущений. Помедлив, он отключил телефон. Натали не брала трубку. В груди родился вздох облегчения. Он не знал, что ей сказать.

“Натали… Прости меня! Прости за то, что сразу не сказал о Элизабет…” – поразмыслив секунду, Джеймс исправил сообщение – “Натали, прости, что повел себя как трус. Я не хотел, чтобы все так получилось. Честно!” И снова стер.

Вставал вопрос – кому из них прощение было важнее: Натали, однозначно решившей, что он является источником её проблем, или ему самому, чтобы не чувствовать дискомфорт в душе и собственную ничтожность? Хотелось снова оказаться в понятном, известном мирке, снова ощутить себя значимым, в первую очередь для самого себя. Сидя в отцовском кресле, Джеймс огляделся. Здесь прошло его детство и юность. Здесь он не раз слышал скандалы родителей, и сам прятался от них за крепкой дверью. Тогда он не понимал, почему мама и отец начинали ссору, и, казалось, весь мир рушился от сотрясающих дом криков. Сейчас же его собственный мир превратился в башню из кубиков, в основании которого не хватало всего одного элемента – любви. Стоило ли искать любовь в объятьях незнакомки, которая даже не интересовалась его личностью? Ощущение неправильности происходящего окатило Джеймса с головы до ног. Все это – просто дурной сон, и рано или поздно он окончится, оставляя тоскливое послевкусие и ускользающие обрывки воспоминаний. Только бы поскорее. Хотелось как можно раньше стряхнуть весь этот морок и вернуть себе привычную картину мира. Глубоко вдохнув, он открыл дверь кабинета. Элизабет суетилась на кухне, что-то еле слышно напевая. Вот так выглядит его жизнь – актер театра и кино, ученик классической школы, любимец миллионов, мечта сотен тысяч без преувеличения. И такой она должна оставаться во что бы то ни стало.

Оставшийся день неожиданно быстро принес Роберту результат: пара соседей Натали подробно припомнили события начала недели и уже спустя несколько часов у него на руках оказалось довольно детальное описание заинтересовавших его подозреваемых. Сидя в машине, он пытался собрать разбегающиеся мысли, понимая, что с его стороны будет противозаконно подойти к ним, не то, что заговорить, так как двое оказались несовершеннолетними. В таком случае оставалось выследить детей, ворвавшихся в дом Натали, и поговорить с их родителями, разъяснив все последствия подобного поведения. Быть может даже стоило пригрозить арестом и исправительными работами. Всё-таки полицейские привычки глубоко сидели под его шкурой, заставляя подчас вести себя так, словно он не уходил из отделения. Одну из начинающих сталкерш Роберт обнаружил прямо тут, совершенно не скрывающуюся и ожидающую появления Уильямса на уже известном ей крылечке. Роберт прикурил сигарету, и забарабанил пальцами по рулю, прикидывая, кто из троицы взломал замок на двери. Надо же, какое талантливое поколение растёт, просто прелесть. Работёнки у полицейских прибавится, как только молодняк вкусит адреналина и легких денег. Подросток… Она всего-лишь подросток. Верить своим глазам Роберт отказывался. Ровесница Эммы. Девчонка сидела на ступеньках не далеко от квартиры Натали, и громко смеялась, широко раскрывая ярко накрашенный рот, глядя в экран смартфона. От чего-то ему было противно осознавать, что подобное поведение становится нормой. Внутри зрело возмущение на самого себя. Ну, не пойдешь же ты воевать с детьми?

Телефон, лежащий на панели приборов прямо перед глазами, пиликнул, и завибрировав, скатился вниз, прямо в раскрытую ладонь. На электронную почту пришло новое сообщение. Открыв его, Таннер глянул на незнакомый адрес: агентство Кристиана Ходелла, вот и его рабочий имейл, даже официальное приветствие ниже. Не слишком вчитываясь в текст письма, Роберт нажал на папку вложения, и короткое видео начало скачиваться в память смартфона. Пока шла загрузка, он окинул взглядом всё ещё сидящую на ступеньках девочку-подростка. Зарядил нудный осенний дождь, но та и не думала уходить. Найдя на ощупь в бардачке машины наушники, Роберт искоса следил за происходящим на экране, внимательно слушая голос Уильямса. М-да, чего и следовало ожидать – отрепетированная до приторности речь актера и его маленькой противной подружки звучала фальшиво. Фарс от первого слова до последнего. Роберт, докурив до фильтра, вдавил окурок пальцами в дно стаканчика из-под кофе. Остатки напитка коротко шикнули, гася уголек. Пересмотрев запись еще раз, он подумал, что потерял суть событий, утратил понимание важности происходящего. Все, начиная от этой видеозаписи и заканчивая его собственным участием показалось ему бессмысленной возней.

Что-то вокруг неуловимо изменилось. Это ощущение было хорошо знакомо ему по Ираку, когда что-то начинало движение на самом краю бокового зрения, словно мираж. Рывком вынув наушники, и бросив их на пассажирское сиденье, внимательно окинул взглядом улицу: невысокий мужской силуэт уверенным шагом приближался к подростку сквозь водяную стену дождя. Девочка вскочила на ноги, и, подхватив силуэт под локоть, бодро зашагала рядом. Роберт, стараясь не потерять парочку из виду, медленно тронул автомобиль по улице, держась от них как можно дальше. Миновав Долстон Руф Парк, молодые люди целеустремлённо вошли в Макдональдс. Роберт припарковал машину практически у входа, и направился следом. Не смотря на дождливую погоду внутри народу практически не было. Возможно, потому что этот край Долстона представлял собой одну сплошную кухню и скопление недорогих забегаловок. Основную массу посетителей составляли как раз молодые люди. Убедившись, что парочка не обращает на него внимание, Роберт заказал кофе и вальяжно сел у ближайшего к выходу столика. Отсюда прекрасно просматривался весь зал, и не возможно было ускользнуть незамеченным. Молодой человек скинул с головы капюшон куртки, и щербато улыбаясь, что-то активно рассказывал девице. Та, потягивая колу из высокого картонного стакана через коктейльную трубочку, молча кивала. Парень, махнув рукой в сторону стола заказов, поднялся, и направился в туалет. Роберт, оценив ситуацию, поспешил следом, прикидывая, как ознакомиться с его предполагаемым возрастом, не угодив под статью. Возможность представилась сама собой, прямо в тесном темном коридорчике возле туалетов: молодой человек внезапно передумал, и, развернувшись на пятках, со всей силы врезался острым костлявым плечом в ребра Таннеру. Роберт, мягко прижавшись к нему, будто ловя равновесие, ловко вытащил торчащий из кармана парня бумажник, и сделав шаг в сторону, смерил быстрым взглядом. Тот, извинившись, проскочил прямо под локтем верзилы и вернулся в зал. Роберт не спеша вошёл в уборную. Брезгливо ткнув в кнопку смыва костяшкой пальца, тщательно намылил руки и сунул под тонкую струйку холодной воды. Из потемневшего, плохо отмытого зеркала на него смотрел высокий, некогда спортивный мужчина, с покрывшимися сединой висками и тяжелым уставшим взглядом. Всё ещё в неплохой форме, подумал он, учитывая, что времени да и желания на посещение спортзала практически не оставалось. Изучив содержимое своей добычи, детектив усмехнулся. Что ж… Значит, можно поговорить с этим Томасом.