Текст книги "Кто не спрятался, я не виноват…(СИ)"

Автор книги: Изменяя_реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Что, впервые в Мосуле? – вскинул он брови. Поверить в то, что она играла на два фронта ему пришлось с трудом. Но иного объяснения произошедшему не находилось.

– Да, впервые… Я слышала, что его разрушили, но не представляла себе полноты картины, – честно призналась она, сдерживая наворачивающиеся на глаза слезы. Роберт усмехнулся, вновь вонзившись взглядом в полотно дороги. По обоюдному решению с Хасаном, путь к Багдаду решено было проложить по трассе М-80 до развязки на Киркук. Оттуда путь на Багдад проляжет через М-19 до М-2 – по практически необитаемой трассе. Одним из правил выживания во все ещё послевоенном Ираке оставалось менять пути перемещения не зависимо от того, встретилось ли на дороге ополчение или нет.

– Ингрид, зачем ты искала встречи с Хасаном? Я думал, что ваша организация не интересуется такими позёрами, как Абу Азраил, – с напускной беспечностью поинтересовался Роберт. – И тем более не платит им за репортажи.

– Один информатор в Мосуле, репортер местной газетки, пообещал хороший материал про заложников из числа репортеров. Но после того, как на нас напали, я думаю, что связываться с Абу Азраилем была плохая идея.

– Так, а при чем тут Хасан? – задумчиво пожевав губами, приготовился произнести заранее заготовленную фразу Роберт. – Я так подозреваю, что на него по прежнему охотятся ИГиЛ-овцы, и это нападение совершили из какой-нибудь «спящей ячейки».

– Мне пообещали, что если я с ним встречусь и возьму интервью, меня приведут к одному из местных старейшин, и он укажет на местоположение заложников. Если они вообще есть, конечно, – пожала плечами Маес, внимательно вглядываясь в лицо мужчины. – Что такое «спящая ячейка»? Я не слишком хорошо понимаю…

– Это затаившиеся боевики, инструктора и охотники за такими, как Хасан. Как-то быстро ты сдалась… И давно ты в Ираке?

– Таннер, что за допрос?

Роберт фыркнул, грустно усмехнувшись. Допрос… Если бы это был допрос, ни о какой любезности речи бы не шло. Оторвав вспотевшую ладонь от руля, жестко потер слегка онемевшее бедро, чувствуя под основанием ладони бугрящуюся повязку и напряжённые мышцы. Через час или полтора непременно нужно будет сделать остановку, чтобы поменять повязку и немного пройтись. Благодаря заботе жены Хасана рана практически перестала тревожить его, лишь чуть зудела под густой вонючей мазью кожа. Сусана, улыбаясь ему, будто родному человеку, подала небольшую стальную банку, до верху наполненную вязкой беловатой субстанцией, тяжело пахнущей травами и чем-то еще. Взгляд женщины удивил его, когда она провожала его до ворот вместе с Хасаном в дорогу. Так поступали лишь с близкими людьми, уходящими навсегда. Что ж, возможно, Сусана была не далека от истины.

– Нам ехать почти шесть часов. Не хочу уснуть за рулем, – засмеялся наконец Роберт, внимательно глядя прямо перед капотом автомобиля. – Или развлекай меня, или придумай другой способ выбраться из города.

– Кстати об этом… Мы что, едем другой дорогой? Почему шесть часов? Вчера добрались же за четыре.

– Странно, для человека, которого отправили в Ирак, тебе дали очень мало информации о том, как надо себя вести и перемещаться по стране.

Ингрид тяжело вздохнула, развязывая узел пестрого платка, висящего на веснушчатой шее, обнажая тонкую кожу. Сине-зеленая венка пульсировала в ямке между ключицами. Роберт про себя отметил почти профессиональное спокойствие девушки, которое трудно сыграть.

– Я ехала сюда на месяц. Но живу в этом кошмаре уже полгода. И не знаю, когда меня отзовут обратно. Роберт… Можно я всё-таки перестану называть тебя по фамилии?

Таннер молча кивнул, бросив быстрый взгляд на заднее сиденье автомобиля. Оба оператора внимательно слушали разговор. Айван переводил взгляд из стороны в сторону, изучая открывшийся взору городской пейзаж. Разруха вызывала тревожное беспокойство, давя на неподготовленную психику.

– Понятно. Плохо, что ваша организация так наплевательски относится к своим ценным кадрам.

– Издеваешься?

– Отнюдь.

– Значит, они не считают меня таким уж ценным кадром, – равнодушно пожала плечами Маес, отворачиваясь в окно. За стеклом плыли руины некогда великого города. – Роберт, а почему Абу Азраил – позёр?

Роберт громко расхохотался, вспоминая когда-то лично виденные им пропагандистские ролики с молодым Хасаном, почти десятилетней давности, ходившие по всемирной сети. В них мужчина откровенно издевался над боевиками ИГиЛ, дразнил их, приезжал на фронтовую линию Рамады, чтобы попозировать перед камерами репортеров, пострелять в воздух, и эффектно исчезнуть в дорожной пыли. Он знал, что этот образ улыбающегося бородача совершенно не вязался с реальным образом Хасана: в нужный момент в нем просыпалась самая настоящая машина для убийств, от которой с проклятиями разбегались враги. Но это не отменяло созданного в СМИ образа эдакого супергероя войны, которого сам Хасан старательно придерживался, хоть и не любил. Разыгрывать информационную войну против ИГиЛ он умел, и делал это красиво. Этот факт Роберт признавал в полной мере. Часто, когда страх поселяется в душе у совершенно не готовых к близости смерти и войны людей, им нужно верить во что-то или кого-то, кого можно потрогать, увидеть своими глазами и ощутить, пусть и такую наивную, но защиту. Это даёт психологическую опору мечущемуся разуму, обещая рано или поздно стабилизацию положения. И Хасан давал людям Ирака ее своим грозным и одновременно лихим видом.

– Потому что позёр. Любит он внимание прессы и камеры. Ты хоть немного читала о нем?

– Ну… Всё, что я знаю, мне рассказали в штабе. Боюсь, что это не слишком большой объем информации. Я так поняла, что вы с ним старые знакомые?

– О, да. Чуть не убили друг друга в две тысячи четырнадцатом, недалеко от этого места, – оглядывая трущобы на выезде из города, пояснил Роберт.

Взятая у Хасана на время машина «Шевроле Тахо», почти такой же, как тот, что они бросили у безымянной забегаловки на трассе М-1, мягко колыхалась на ухабах, глотая километр за километром. Впереди лежало почти шестьсот километров пути.

– Очень интересно… Расскажешь?

– На самом деле ничего интересного, но если просишь то расскажу. Шел третий день наступления террористов на Мосул. Они уже успели закрепиться на стратегической высоте – гражданский госпиталь, уже не помню, как он назывался. Хасану и двум его приятелям просто не повезло оказаться в окружении. На тот момент его уже не очень жаловали боевики. Участь была решена. Но у кого-то из его группы хватило ума подать сигнал бедствия в эфир. Мой отряд был рядом, – не спеша повествовал Роберт, припоминая события в мельчайших подробностях, но умалчивая о них. – Подоспели на помощь, но Хасан решил, что я пришел по его душу и пробил мне голову камнем. Я смутно помню, что произошло потом, но он говорит, что я всадил ему нож в ногу. Конечно, я не исключаю этого.

– А почему же так?

– Хасан долгие годы воевал в составе ополченцев против сил США. От его рук погибло множество народу, а голову назначили к награде. Это – его история.

– Он решил, что ты пришел за наградой? – восхищенно разглядывая Таннера, догадалась Ингрид.

Роберт неоднозначно повел плечами.

– Не знаю, не спрашивал. Но если представится удобный случай, я с удовольствием им воспользуюсь... – честно признался он.

Как ни крути, Хасан не был ангелом, хоть сам себя так и звал. В реальности он был таким же чудовищем, как и любой воин, попавший в горнило войны с той лишь разницей, что он действительно получал удовольствие от смерти своих противников. Роберт, бывший живым свидетелем творимых Хасаном дел, никогда бы не смог спустить ему очевидные военные преступления, совершенные под знаменами шариата. В самом начале войны за Ирак, Хасан, ведя партизанскую войну, уничтожал солдат НАТО с тем же удовольствием, которое получал сейчас, охотясь на боевиков ИГиЛ по окончании оккупации страны силами США.

Вскочив с постели, Саманта принялась спешно одеваться. Мэрин, разбуженная возбужденными воплями подруги, непонимающе наблюдала за её метаниями по спальне.

– Сэм, что случилось?

– Роберт звонил! Живой! – радостно сверкая глазами, вскрикнула девушка, натягивая водолазку. – Мэри… Мне придется уехать ненадолго. Я пока еще не знаю, куда. Так что ничего не спрашивай…

– Как понять – не спрашивай? Совсем что ли рехнулась? Куда ты собралась?!

– В офис. Потом к папе… Всё, я тебя целую… – бросив быстрый взгляд на подругу, Саманта выскочила из комнаты.

В голове зашумело от бушующих эмоций. Что могло случиться за три тысячи миль от Лондона, спровоцировав Роберта нарушить молчание? Его тревожный голос всё еще звенел в ушах.

Даже выглянувшее мартовское солнце больше не интересовало Саманту, спешно добирающуюся через зеленеющий Лондон к офису. Казалось, что внутри сидит жук-древоточец и пилит её душу, заставляя подгонять саму себя. Неспешно бредущие по тротуарам пешеходы подставляли ласковым мартовским солнечным лучам улыбающиеся лица. Казалось, что жизнь вновь бурлила обещаниями, в воздухе носилась какая-то сладостная тайна. Она влетала вместе с пахнущими молодой травой и нагретыми солнцем стенами потоками в сердца людей. Весна вступила в свои права с полной силой, раздавая предчувствие чуда. Саманта гнала таннеровский «Форд Эксплорер» по узким улицам, не замечая весенней лихорадки. Все ее мысли были сконцентрированы на прошедшем месяце. По щекам катились соленые слёзы. Жив! Жив, не смотря на столь пугающее и долгое затишье…

За февраль и март месяц она отправила ему не меньше дюжины электронных писем, взывая к осторожности, посылая результаты генно-лабораторных исследований, полученных с помощью взлома архивного сервера в Лионе. Саманта сознательно пошла на преступление, пытаясь разобраться в похищении Сары Таннер самостоятельно. Когда в досье возникли подозрительные адреса доменов, она не смогла удержаться, и проверила все имеющиеся данные. Оказалось, что основная переписка лаборатории после обнаружения тела неизвестного на территории Эстонии велась из Лиона, практически под носом у НЦБ Интерпол.

Набравшись храбрости, девушка заказала авиабилет до Канады, уроженцем которой был объявленный мертвым Мартин Пастер с позывным «Икар». К своему глубокому удивлению в небольшом городке Рэд Рок штата Онтарио, Саманта обнаружила ничего не подозревающую о гибели мужчины его семью. Вернее, о его смерти они знали, так как он скончался в две тысячи семнадцатом году от рака кишечника, и даже похоронили его на местном кладбище. Каково же было их удивление той информации, что предоставила Саманта Этвал вместе с кипой подтверждающих документов. После всех возможных процедур, полученных подписей шерифа города, заместителя главного прокурора штата и главного коронера, она с нетерпением ждала заключение центральной лаборатории. Получив на руки свидетельства, включая генетический анализ эксгумированного тела, она спешно вернулась в Лондон.

Ворвавшись в кабинет, Саманта, параллельно с набором кода доступа на сейфе, ждала ответа Натали. Длинные гудки здорово раздражали…

– Да! – голос, полный надежды, разрезал гнетущее ожидание ответа.

– Нат, это Саманта… Привет!

– Привет! Как ты? Что нового?

– Роберт звонил. Жив… – процедила Саманта, понимая, что снова вот-вот расплачется от этих слов. Всё-таки, когда письма стали уходить в пустоту, так и не получая на них ответа, она представила себе самый страшный исход.

– Господи… – выдохнула на том конце провода Натали. Ее голос ощутимо дрогнул. – Слава Богу, как он?

– Кажется, опять влип в неприятную историю. Нат… Он считает, что мне нужно уехать из Лондона, – Саманта, выгребая из сейфа перемотанные на банковский манер купюры, пыталась подобрать слова, чтобы не слишком испугать Натали, и одновременно поставить ее в известность относительно ситуации. – На неопределенное время… Возможно, моя жизнь и жизнь отца в опасности.

– Приезжай ко мне, – без раздумий выпалила в трубку Новая Зеландия.

– Ты уверена, что это удобно?

– Да. Давай, прилетай. Когда решишь с датой, то обязательно напиши мне. Я встречу тебя, – уверенно произнесла Натали.

Голос ее звенел от наполнивших его эмоций. Все-таки новость о том, что Роберт жив влила в них обеих новые силы, ведь фактически, посчитав его затянувшееся молчание дурным знаком, обе неоднократно прощались с ним в мыслях.

– Я прилечу с отцом. Таннер попросил скрыться.

– Не имеет значения. Хоть с цыганским табором приезжай. Я тебе всегда рада…

– Хорошо. Договорились… Сейчас поеду к отцу, надо объяснить ему ситуацию. А потом за билетами, – Саманта торопилась.

Внутри отчетливо устоялось железное правило: верить Роберту на слово. Особенно, если слово касалось безопасности. Самый поздний срок, когда нужно было покинуть Лондон, оставив всё на неопределенное время – конец недели.

Заскочив на минуту в квартиру Таннера, Саманта обошла каждую комнату, словно вслушиваясь в звенящую пустоту. В помещении стоял странный запах, характерный для давно покинутого жилища. Интересно, как Роберт сможет ее найти, когда вернётся из своего путешествия? Хотя, его талант ищейки никогда не вызвал сомнений. Теперь главным было то, что Роберт обязательно вернётся, в этом Саманта не сомневалась больше ни секунды.

Помедлив, взяла в руки маркер, которым часто писала записки в его отсутствие. Широким движением руки губкой стерла все записи, что оставила за прошедшее время на дверце холодильника, и чуть угловатым почерком написала короткую записку: «Встречай Рождество в плавках!» Оставалось надеяться, что когда он вернется домой, то без труда догадается, что имела ввиду Саманта.

====== Глава 16 ======

Воздух Лондона основательно прогрелся к полудню, заставив Саманту распахнуть полы кашемирового пальто. Она спешно взбежала по лестнице, намереваясь как можно скорее объяснить ситуацию отцу. Впрочем, за его понятливость она ручалась, как за себя, не зря же он был ее кумиром детства, как полицейский из крутых голливудских боевиков, только настоящий. Открыв дверь своим ключом она, не раздеваясь, направилась в кабинет.

– Папа! Па-а-па! Ты тут?

Отворив дверь без стука, застала отца сидящим за ноутбуком. В стеклах очков играл бликами отсвет экрана. Фрэнк поднял на дочь отвлеченный взгляд.

– Привет. Сэм, что случилось?

– Роберт звонил несколько часов назад. Настаивает, чтобы мы с тобой уехали.

– Живой, все-таки, Биг Бой, – улыбнулся Фрэнк. Он с некоторым недоумением наблюдал за чем-то встревоженной дочерью.

– Да. Я позвонила подруге в Новую Зеландию. Нас там уже ждут.

– Малыш, погоди, ну какая Новая Зеландия, – усмехнулся отец, закрывая крышку ноутбука и поправляя очки на переносице. Его тревожный взгляд с растерянной улыбкой на губах выдавали откровенное непонимание всей серьезности ситуации.

– Папа, нам надо уехать. Срочно!

– Ты думаешь, что он опять ввязался в неприятности и это может повлиять на нас?

– Хиллари убили не просто так. И дело это, что сфабриковали вокруг Мартина Пастера… Оно явно было для того, чтобы заинтересовать его.

– Ты считаешь, что все это связано? Похищение Сары, смерть Блэка… Не слишком ли притянуто за уши? – еще буквально пару лет назад эти имена значили для Фрэнка ничуть не меньше, чем и Саманта. В конце концов, под руководством суперинтенданта Хиллари, Фрэнк Этвал проработал почти пять лет. Известие о смерти бывшего начальника сильно удивило его, но гораздо большим удивлением стал факт косвенной связи напарника с гибелью суперинтенданта. С Самантой они провели не один час, занимаясь мозговым штурмом над делом «Икара», и потому информация о бывшем подчиненном Таннера ему была так же известна, как и возможный арабский след в деле.

– Папа, их всех связывает только Таннер.

– Вот об этом я и говорю, что версия хорошая, но слишком притянута. Дочь похитили, это факт. Но Хиллари… У него за время службы накопилось достаточно своих врагов, которые желали бы ему смерти.

– Да, но за месяц никто так и не был найден. Ни одного следа. А это уже больше похоже на работу профессионалов, разве нет?

Фрэнк задумчиво прикусил кончик языка, глядя на дочь. Как детектив она заметно набралась опыта в работе у Таннера, и научилась многому, в том числе и не верить в возможные совпадения. Саманта нервничала. Она выписывала большие и маленькие круги по его кабинету, вышагивая по светлому ковру, стараясь наступать на лежащие прямо под ногами солнечные квадратики света.

– Согласен, выглядит подозрительно. Хорошо, Сэм, я склонен поверить тебе и Роберту. Но в Новую Зеландию я не поеду, – Фрэнк поднялся из-за стола и внимательно посмотрел в окно. Там, за стеклом, во всю разгоралась Лондонская весна. – Ты же знаешь, что у меня заключен контракт с редакцией. Мне нужно закончить роман к концу этого месяца…

– Ты можешь закончить его в любой точке мира. Интернет есть везде! Собирайся! – Саманта явственно ощутила, что сейчас начнется долгая и нудная пикировка. Отец не хотел ехать. И сейчас начнет вынимать из воздуха аргументы один за одним, как фокусник кроликов из шляпы. Ей никогда не переубедить его, но она постаралась подготовиться к предстоящему спору – на сей раз аргументов у нее на два тома, и оба лежат на заднем сиденье «Форд Эксплорер». Там и дело о генетической экспертизе по телу неизвестного, и результаты анализов эксгумации, и переписка лаборатории в Эстонии. Словом – тщательно разработанное досье на связь Таннера с похищением его дочери. И в нем еще очень много черных дыр, которые могут хранить те тайны, что с легкостью убьют её и Фрэнка.

– Сэм! Саманта, я не ребёнок. Ты забыла, что я все-таки полицейский, хоть и в отставке. Я смогу за себя постоять.

– Хиллари был действующим полицейским и это его не спасло, – возразила Саманта.

– Хм-м. Возможно и так. Но я ведь предупрежден, разве не за этим ты приехала?

– Папа, послушай меня. Я настаиваю, чтобы ты собрал вещи и поехал со мной в Новую Зеландию.

– Сколько продлится наш отпуск? – Фрэнк нахмурился.

– Я не знаю. Роберт сказал, что как только со всем разберется, сразу отыщет нас, – развела руками Саманта, понимая, что после этих слов отец точно сделает всё, чтобы никуда не уезжать, но лгать она не могла.

– Нет. Так не пойдет. У меня в конце концов своя жизнь. И останавливать её я не могу. А если он не вернётся? Мы так и будем прятаться по чужим адресам?

– Он вернется, он обещал.

– Интересно, с Богом он тоже договорился о бессмертии? – с чуть ощутимой иронией поинтересовался Фрэнк. В его взгляде горело упрямство. Саманта не рассчитывала, что вызов бывший детектив бросит ей, а не кому-либо другому. Кому-то, кто имел возможность ворваться в дом к суперинтенданту Нью-Скотланд Ярда, руководителю Отдела Специальных расследований и убить его, не оставив улик.

– Папа! Ты же знаешь его лучше всех. И знаешь, если он так говорит, значит дело серьёзное.

– А еще я знаю, что никто не застрахован от смерти. И он, между прочим, тоже, – возвращаясь за стол и демонстративно открывая ноутбук, Фрэнк занялся прежними делами, лишь изредка, будто желал убедиться, что дочь всё ещё находится в кабинете, вскидывал на неё взгляд. От такого отношения к достаточно серьёзному положению девушке стало не по себе. Неужели отец стал за эти годы настолько упрям, что не видел ни реальной связи в произошедшем, ни опасности.

– Такое впечатление, будто ты ждешь этого…

– Не говори ерунды! Нет конечно! Но в Новую Зеландию я не поеду. Если уж на то пошло, то мне есть куда ехать и где спрятаться в Англии.

– Хорошо. Но ты должен сделать это немедленно! Я взяла наличные, что оставил Роберт, – Саманта положила несколько туго перетянутых резинками пачек на стол. – Вот часть. Нигде не пользуйся картами, пожалуйста!

– Сэм, это похвально, что ты так волнуешься за меня. Но я, если ты не забыла, бывший полицейский и знаю, что нужно делать, когда прячешься!

– Хорошо. Я вылетаю завтра утром. Билет уже забронировала.

– Так ты уже все решила? – отец недоверчиво переводил взгляд от выданных денег к дочери и обратно. Поверить в происходящее было сложно, но чем черт не шутит, если уж до Блэка Хиллари смогли добраться. Все-таки Саманта волновалась не просто так, и по ее лицу бежала далеко не поддельная тревога.

– Я не собираюсь ждать, когда ко мне в дом вломятся, как к Хиллари. Или придумают другой способ меня устранить.

– Саманта… – вздохнул Фрэнк. – Твои слова звучат страшно!

– Зато это правда. Пап… Пожалуйста, поехали со мной. Мне будет не по себе, что я оставила тебя тут, одного.

– Дорогая моя, я уже взрослый, – рассмеялся отец, поднимаясь из-за стола, и порывисто обнимая девушку. Саманта была готова разрыдаться. Оставлять отца без присмотра было страшно, хоть он и был прав. Решать за взрослого мужчину, что ему делать даже в такой опасной ситуации, она не могла.

– Давай ты спрячешься так, чтобы тебя никто не смог найти? У меня душа в пятки уходит от мысли, что с тобой что-то может случиться…

Фрэнк поцеловал дочь в висок, ощущая, как она дрожит всем телом.

– Ты же меня знаешь.

– Ладно. Куда ты поедешь?

– К Крису Мерфи. Помнишь его? У него вполне себе миленький особняк с охраной. Да и должен он мне основательно, – улыбнулся Фрэнк, возвращаясь к своей работе.

– Хорошо, пап… Я буду звонить тебе. Обязательно.

– Девочка моя, как же я хочу, чтобы все это кончилось как можно скорее. Роберт, будь он неладен, опять втянул тебя в какую-то гнусную и опасную историю… Если он вернется живым, но с тобой что-то случится – я его убью.

Саманта тихо засмеялась. Бросив прощальный взгляд на погрузившегося в работу отца, она вышла из кабинета. Из вещей следовало собрать лишь самое необходимое, и конечно, не забыть про документы по делу Сары. Оставлять их было крайне опасно: если по следу шли неизвестные, то обнаружив записи, они могли легко обернуть их в свою пользу.

Время тянулось бесконечно медленно. Роберт нетерпеливо поглядывал на старенький кнопочный телефон, который нашел на самой окраине Багдада, на каком-то импровизированном рынке. Хасан должен был позвонить с минуты на минуту, но эти самые минуты всё тянулись и тянулись, заставляя его нервничать. Больше всего Роберт не любил, когда в решающем деле от него ничего не зависело. С другой стороны за прошедшие два дня он более внимательно пригляделся к группе журналистов, с которыми путешествовал уже не первый месяц и сделал для себя несколько важных открытий. Ингрид действительно вела себя слишком расслабленно для интернационального журналиста крупной международной организации. Она успела несколько раз отбиться от группы, сославшись на неотложные дела. Роберт с интересом проследил за девушкой, держась на почтительном расстоянии. Ингрид пару раз звонила куда-то из небольшого ресторанчика с разрешения окружавших ее женщин. К сожалению, данный факт исключал возможность отследить абонента, с которым она связывалась, что безмерно настораживало Роберта. Теперь он убедился, что Маес великолепно знала, что делает, играя в наивную глупышку рядом с ним.

Отрывая его от размышлений в кабинку вошел молодой араб, неся на подносе огромное количество сладостей, стеклянный чайник и пару простеньких чашек.

– Я никого не жду, – недоуменно произнес Роберт, разглядывая нехитрую сервировку. Юноша виновато улыбнулся, и чуть склонившись, ответил ему:

– Уважаемый Абу Азраил просил передать Вам, что будет тут с минуты на минуту.

– О как. Надо же… Хорошо.

Спустя еще пару минут этот же молодой человек внес кальян. Маленькая медная колба в основании была богато украшена узорами. Такой кальян, на местном наречии – наргиле, Роберт видел впервые. Все чаще кальяны ставили новомодные, из стекла и даже пластика. А этот захватил его воображение – медный, с высокой тонкой шахтой из желтоватого металла и всего одной трубкой для курения. Зато из настоящей кожи и увитая медной проволокой. Классический такой прибор для курения, возрастом не меньше его собственного. Хороший антиквар дал бы за такой прибор круглую сумму.

– Ас-саляму алейкум, капитан Таннер! – широко улыбаясь произнес Хасан.

– Ва-алейкум ассалям, Хасан. Думал, что ты сперва позвонишь, а ты сразу на свидание прибежал… – разглядывая вошедшего, отозвался Роберт. Хасан задернул за собой шерстяное одеяло, заменявшее в чайхане дверь в кабинку.

– На свидание с тобой я бы не согласился, но долг вынуждает, – огрызнулся бородач, усаживаясь на диванчик. Автомат он поставил на пол, аккурат между колен. Роберт улыбнулся.

– Итак? Какие новости?

– Абдал в Тикрите. У моих людей.

– Ты взял его? – Роберт чуть не выронил из рук чашку с чаем. Сердце учащенно заколотилось.

– Пришлось повозиться, – помедлил Хасан, рассматривая американца. – Ты, кстати, был прав насчет Джаббара. Он действительно хочет отомстить за смерть брата.

– И ты пообещал ему… – начал выжидательно Роберт.

– Пообещал, что предоставлю такую возможность. Он согласился подождать.

– Ты не представляешь, какими усилиями сейчас мне дается сидеть на месте, – честно признался Роберт, чувствуя, как разгоняется сердце. Пульс заколотился в висках. Хасан понимающе кивнул.

– Представляю. Я на твоём месте даже быть не хочу. А если окажусь, то даже думать боюсь, что сделаю, – затягиваясь ароматным тяжелым дымом, отозвался Хасан. В воздухе пластами повис кальянный густой туман, – Пока что он думает, что я ему помогаю. Хочу, чтобы все так и выглядело. Что рыжая?

– Кому-то бегала звонить. Разве тебе твои хвосты не сказали?

– Она их заметила и пришлось отозвать.

– Странно, что меня она не заметила.

– Может и так… А может она специально позволила тебе проследить за ней.

– Хасан, не накаляй. Я и так на взводе. Каждый шорох слушаю и сплю в полглаза.

– Сейчас берем с собой репортёршу. Операторы останутся тут, под присмотром моих людей. Твоя задача – найти причину, чтобы она поехала с нами.

Роберт нахмурился. Не хватает ещё чтобы все, кто хоть как-то замешан в деле, сбежали, как тараканы. Кивком выразив согласие, Роберт поднялся с пропахшего дымом и сладостями диванчика.

– Как нога, кстати?

– Не отвалилась, благодарю! – усмехнулся он, рассматривая Хасана. – Жене твоей за это спасибо. Через сорок минут я жду тебя возле моего дома. Ты же знаешь, где это?

– Конечно.

– Не сомневаюсь. Сорок минут, Хас. – Мужчина лукаво глянул из-под густых черных бровей, и вдруг весело подмигнул Роберту.

Улочки Багдада шумели. Вдохнув пряно пахнущий воздух, он подумал о том, что если бы не война, то город был бы абсолютно очарователен в своем восточном колорите. Мимо него сновали мальчишки, торгующие прямо с рук разными напитками, сигаретами и домашними сладостями. Призыв муэдзина на дневной молебен разносился в прогретом солнцем воздухе вместе с сладковато-перечным ароматом домашней выпечки. Завлекалы-торговцы громко обсуждали последние новости, размахивая руками, смеясь и подшучивая друг над другом. Роберт подумал о том, что совершенно не помнит, каким бывает в это время года Лондон. Не смотря на раннюю весну, сухой и прогретый солнцем воздух уже дрожал над асфальтом, напоминая о том, что еще через месяц-другой начнется настоящее пекло. Маес он застал там же, где и всегда – в небольшом офисе местной газетки, выходящей каждую среду усилием частной типографии.

– Роберт? Привет. У нас есть какие-то новости? – девушка внимательно оглядела вошедшего в редакцию мужчину. Сотрудники уже были знакомы с ним, и отнеслись к внезапному появлению буднично. Впрочем, вид вооруженных мужчин мало кого удивлял на улицах города. Даже если с такими сталкивались нос к носу, благоразумно предпочитали молча уступить дорогу и отводили взгляд. Багдад был буквально нагружен оружием в свободной продаже так, что при желании легко можно было снабдить маленькую армию.

– Есть. Мне нужно, чтобы ты поехала со мной в Тикрит, – привычно окидывая взглядом знакомые лица, Роберт попытался было придумать что-то, чтобы заинтересовать девушку, но в последний момент решил все же сказать, как есть.

– Что там?

– Хасан нашёл кое-кого, с кем мне необходимо поговорить. Думаю, что тебе тоже будет не лишним присутствовать при разговоре.

– Не люблю, когда говорят загадками… – Ингрид демонстративно вернулась за небольшой столик, выделенный ей для работы. Образовавшаяся гора из картонных папок и газетных подшивок выдавала не слишком активную деятельность. Роберт хмыкнул: либо она была самой ленивой журналисткой на свете, либо это было очень странным прикрытием для чего-то другого.

– Я тоже много чего не люблю, но больше сказать не могу. Повторения нападения я не хочу. – нетерпеливо фыркнув, отвел глаза мужчина.

– Все-таки ты не веришь, что это не моя вина?!

– Все-таки я тут не один год провёл в свое время и не хочу стать безвестным холмиком в пыли. Собирайся, – настойчиво повторив, Роберт взял висящий на спинке стула рюкзак Ингрид. Та недовольно поджав губы, направилась за ним. – Операторы останутся тут. Едем налегке и быстро.

– Роберт, я работаю, между прочим. И не могу без разрешения начальства вот так взять и уехать из города! Мне нужно им позвонить…

– Хорошо, звони, – кивнул мужчина, протягивая Маес простенький кнопочный телефон. Она с недоумением уставилась Роберту в глаза.

– Ты серьёзно? Это конфиденциальный разговор.

– Я серьезен, как никогда раньше. И если ты не помнишь, что произошло после твоего конфиденциального звонка О’Коннелу, то я это вряд ли забуду, пока не заживёт дырка в ноге.

– Черт с тобой! Отзвонюсь им позже… Так куда и зачем мы едем? – спускаясь вслед за еле заметно прихрамывающим Таннером по ступенькам, наконец поинтересовалась Ингрид.

– В Тикрит. Хасан нашёл важного для меня человека. Ты будешь полезна на тот случай, если что-то, что он скажет, будет тебе знакомо. В конце концов ваша организация занимается поиском заложников и пропавших без вести.

– А к тебе это какое имеет отношение? Ты же ушел из группы О’Коннела.

– Прямое. – Это связано с твоей дочерью? – догадалась Ингрид, – Может, наконец, расскажешь? Роберт остановился, не дойдя трех ступенек до самого конца лестницы, и развернувшись, посмотрел ей в глаза. Неожиданно было, что она запомнила их разговор и слова, брошенные в порыве негодования. Девушка стояла всего на несколько ступеней выше него, и всё же Ингрид показалось, что светлый взгляд мужчины словно свысока изучает её. – Мою дочь похитили из Лондона прошлой осенью, как я уже раз сто тебе и говорил раньше. Есть вероятность, что человек, которого нашел Хасан имеет к этому прямое отношение. Слова мужчины прозвучали тяжело, будто он вложил в них не только свою усталость, но и грызущую его боль. Ингрид в удивлении вскинула светлые выгоревшие брови: значит, на блокпосту в самую первую общую вылазку, когда их остановил наряд милиции, Роберт не солгал ради пущего драматизма, упомянув о дочери. Впрочем, разговорчивостью он не отличался, и за прошедший месяц если они и перекинулись несколькими словами, то это было либо о работе, либо в дороге на абсолютно ничего не значащие, общие темы. Роберт Таннер был из тех, кто не любил обсуждать личные проблемы, и умело устанавливал границы общения, лавируя между «скользких» тем с профессионализмом политика. Теперь становилось понятно, почему он подолгу пропадал в толпе на улицах Багдада, почему старался лишний раз избегать общения с журналистами, и в чем был его личный интерес пребывания в стране. – Почему ты не рассказал раньше? – напряженно уточнила Ингрид, разглядывая широкое загорелое лицо мужчины, словно увидела его впервые. – Что бы это изменило? – Ну, для меня многое. Может быть, я могу помочь тебе. – Ты себе помочь не можешь, торчишь тут больше полугода, и так и не вернулась домой, хотя не в плену. Хорошо, что хотя бы жива, – бросил он, толкая скрипучую дверь.