Текст книги "Кто не спрятался, я не виноват…(СИ)"

Автор книги: Изменяя_реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– Не поймите меня не верно, Натали, но у меня на эту ночь много работы… – тоном, не терпящим возражения произнес Таннер. – Я могу предложить переночевать в моей квартире, если Вам не слишком претит запустение и откровенный бардак. Меня не будет, не волнуйтесь. Я переночую внизу, в офисе.

Она ухватилась за соломинку, горя желанием как можно дольше не появляться в собственном жилище. Страх столкнуться с пустотой, о которой ей собственно, и сказал не так давно Таннер, пугал больше, чем перспектива пропахнуть сигаретным дымом и заснуть в постели малознакомого человека.

– Вот вам ключи… Сейчас подъедет машина. Саманта – моя помощница, Вас отвезёт… – резюмировал мужчина, протягивая ей брелок с парой ключей в огромном кулаке. Крепко взяв Натали за руку, вложил ей связку в ладонь, и кивнув, выжидательно заглянул в глаза.

– Роберт, а как же Вы?.. Мне, право, очень не ловко.

– За меня переживать не надо. Утром поговорим. Доброй ночи! – улыбнулся он, ловя проезжающий по главной дороге маленький черный кэб. Машина плавно затормозила у невысокого бордюра, выхватив на миг своими желтыми, словно кошачьи глаза, фарами снующих возле ливневой отводки крыс. Натали вздрогнула, увидев грызунов. Неожиданная изнанка древнего города. Пока Таннер что-то в полголоса уточнял у водителя, подъехала вторая машина: серебристый «Рено Меган». За рулем сидела заспанная миловидная девушка с всклокоченным высоким пучком каштановых волос на затылке. Видимо, детектив вытащил её прямиком из постели. Подозвав Натали жестом к машине, он склонился к водительскому стеклу, и дождавшись, пока Саманта опустит его, что-то передал.

– Привет, малышка. Извини, что пришлось разбудить… Убери подальше, – быстро сунув через окно в карман на двери авто что-то тяжелое, произнес он. – Отвези пожалуйста мисс Фокс к нашему офису. Она переночует в моей квартире, пока я закончу кое-какие дела.

– Господи, Роберт… У тебя же дома сеновал! Я отвезу ее к себе… – всплеснула руками Саманта, разглядев в неровном свете уличного фонаря тяжелую кобуру, которую шеф спешно сунул в машину.

– Ладно. Я тебя понял. Утром увидимся.

– Утром? Выдернул меня из постели среди ночи, и ждешь, что я явлюсь на работу с утра? Не рассчитывай на это… – фыркнула девушка, озорно подмигнув Натали, севшей на пассажирское сиденье. В машине пахло чем-то сладким. В целом, это, конечно, лучше запаха крепкого табака. Таннер, заводив ярко выраженными желваками промолчал, кивнул, и, махнув широкой ладонью Натали, поспешил к ожидающему его такси.

– Доброй ночи… Меня зовут Саманта. А это – мой шеф… – кивнув в сторону отъезжающей черной машины такси, представилась она. Саманта проводила отъехавший кэб цепким взглядом. Интересно, что случилось?

– Я – Натали… Спасибо, конечно, за опеку… Мне очень неловко. Может лучше всё-таки сделать, как Ваш шеф сказал, чтобы не было хуже?

– Ай, да ну! Поворчит и успокоится. Лучше переночуйте у меня, чем в этой свалке, которую он зовёт домом.

Натали изумленно уставилась на Саманту, переваривая её слова. Видимо, ей было лучше знать своего начальника, раз она позволяла себе так дерзко с ним разговаривать, и так же дерзко высказываться за его спиной.

– Нет, ну утром он-то конечно отыграется на мне за все эти слова, что и говорить. Но при Вас хоть побесить его можно, не опасаясь немедленной расправы, – улыбнулась Саманта, лихо закладывая разворот от обочины. Натали вцепилась в ручку над окном, чтобы не свалиться на водителя.

«Сара не вернулась домой после занятий, сказала что будет в клубе «The Roxy». Роберт, я боюсь, что она связалась с плохой компанией и хочет бросить учебу, а ведь осталось всего-ничего! Сделай что-нибудь! Поговори с ней, она тебя всегда слушала!»

Еще раз перечитав сообщение, Роберт чертыхнулся. Элис, мать твою… До последнего молчит, никогда не говорит, что возникли какие-то проблемы, а потом обвиняет всех подряд, что никто ничего не сделал. В этом была она вся, еще в их общей молодости. Тогда он не замечал, что она сама еще по сути взбалмошный ребёнок, и лишь когда она сбежала от проблем, забрав девочек, он наконец осознал, что причина развода была не только в его командировках. Ей хотелось сильного надёжного плеча рядом, а он, дурак, считал, что обеспечивает семью, пропадая на работе, и таким образом подставляет ей это самое плечо. В очередной ссоре она сгоряча пожелала ему не вернуться из командировки. Роберт как сейчас помнил эти зло выплюнутые слова, и ее горящий огнем серый стальной взгляд.

Размышляя над сообщением Элис, он спешно подбирал слова для старшей дочери. Сара… Высокая, стройная… Фигурой и лицом пошла в мать. Серые стальные глаза, тонкий английский профиль. Рыжеватые волнистые волосы и шикарная улыбка. От парней не было отбою, но характером дочь пошла в него – упряма, своенравна и, черт возьми, прямолинейна – не каждый мог выдержать такую смесь. Шла к цели, если что-то решила, то свернуть ее с пути могло лишь чудо. Странно, что при этом Сара вдруг решила бросить учебу, ведь она с детства мечтала заниматься наукой, грезила этим. «Ладно, встретимся и поговорим!» – подумал Таннер, следя взглядом за ползущими по стеклу автомобиля кляксами огней города. Лондон дремал. За последние восемь лет, что Роберт прожил здесь, ему довелось повидать практически все – и лоск старика, и его гнилую пугающую изнанку: проработав несколько лет в местной полиции, он понял, что сломался. Бесполезная борьба с притонами, проститутками и наркоторговцами вылила на него ушат помоев, в которых он бессильно барахтаясь, тонул, пока не уволился. Возможно, он просто отвык от такого, пока задыхался в песках и пыли Ирака. Знать, кто твой истинный враг и сражаться с ним лицом к лицу ему было проще, чем искать вслепую и не находить. Мир изменился за это время, а он и не заметил. Но, ведь раньше, еще в родном для него Чикаго, одном из самых известных своей криминальной напряженностью городов Америки, у него это получалось? И получалось хорошо – вон и награды висят в кабинете за его спиной. И грамоты, лично врученные мэром Чикаго… Вся эта мишура. Так что случилось, что Лондон переломал и его? Или это произошло еще раньше?

В любом случае, меньше всего он хотел, чтобы дочери узнали о той самой изнанке старика-Лондона с его эфемерными радостями. Бог с ним, с алкоголем… Кто, в конце концов не выпивал в тайне от родителей? И кто не курил за углом школы? Только лишь бы не наркотики… Роберт, мысленно подгоняя такси, молил Бога, в которого давно не верил, лишь об одном – только бы Сара не натворила глупостей.

====== Глава 3 ======

В клубе было тесно, буквально яблоку негде упасть. Роберт растерянно огляделся: как искать Сару в этой толпе? Танцпол был забит молодёжью, извивающейся под оглушительно орущую музыку. Он болезненно поморщился, щурясь от слепящих вспышек яркого света стробоскопов над танцполом. Быстро изучив лица у стойки, и не обнаружив дочери, Роберт протиснулся в гущу горячих, танцующих тел. Несколько раз его хватали за рукав куртки девчонки, совсем молоденькие, не старше Сары, приглашая танцевать. Встретившись взглядом, тут же оставляли эту затею. Обойдя по периметру весь танцпол, притираясь где-то к стенам, чтобы не быть вновь втянутым в эту невозможную мешанину тел, он так и не нашел дочь. Беспокойство лишь усиливалось, заставляя его вновь и вновь скользить внимательным взглядом по уже изученным лицам. В толпе что-то мелькнуло, знакомое до боли. Роберт, словно ледокол пошёл напрямик, раздвигая собой подвыпившую толпу. Кто-то возмущенно кричал в след оскорбления, кто-то смеялся. В какой-то момент не сильно толкнув в спину прямо ему под ноги упал молодой парень в расстегнутой на груди рубашке. Следом за ним появился другой молодчик, старательно впечатывая кулак в нос противника. Роберт обошел дерущихся. Для решения конфликта есть вышибалы, подумалось ему. Отвлекшись на потасовку, потерял из виду нечто, показавшееся ему копной шикарных рыжих волос. Кто-то из охраны остановил музыку, и вспыхнул верхний свет. Яркий, после полумрака танцплощадки, он больно резанул по глазам. Пока мужчин разнимали, он еще раз обвел взглядом людей на танцполе. Здесь ее нет.

У барной стойки скучала парочка молодых девиц, явно намеревавшихся снять на вечер клиента. Таннер «срисовал» наметанным взглядом ждущих свою добычу красавиц, и обошел стороной. Неисследованным оставался лишь небольшой закуток с диванчиками и уборные. В первую очередь он направился к диванчикам. Из-за столика в самом дальнем углу послышалась знакомая речь: кто-то быстро трещал на арабском. Речь напоминала набор гласных, смешанных друг с другом и согласными в произвольной последовательности, много звонких и шипящих. Роберт невольно напрягся. Наличие иракских студентов в Лондоне не было чем-то особенным, но все же заставляло ощущать себя не в своей тарелке. Невольно вслушавшись в разговор, Роберт понял, что какая-то девица должна вот-вот согласиться на нечто непристойное. Дальше он слушать не стал, и в два шага преодолев расстояние, изучающе окинул взглядом молодых мужчин. Они перестали смеяться, и уставились на возникшего из ниоткуда гиганта. Секунду поискрив взглядами, курды быстро обсудили между собой его внешность и возраст, заключив, что «дядька ищет девочку на ночь», и громко расхохотались. Роберт, раздувая в ярости ноздри, развернулся на месте в сторону выхода, когда вдруг столкнулся нос к носу с невысоким худым мужчиной. От того крепко пахло восточным парфюмом. Типичный представитель Ближнего Востока – смуглый, черноволосый, аккуратно остриженная темная бородка, глубоко посаженные тёмные, почти черные глаза… Полные губы и красиво изогнутый крупный нос. Лицо показалось отдаленно знакомым, но где он раньше его видел, не смог быстро вспомнить. Может, только что на танцполе? Мужчина недобро уставился на Таннера, прошипев похабное ругательство на арабском. В ответ Роберт виновато улыбнулся, делая вид, что ни слова не понял, и в извиняющемся жесте развел руками. Ну, сукины дети…

Сары нигде не было. Это еще больше его разозлило и заставило мысленно перебирать варианты наказаний для нее. Он тут же осекся. Стоп, какие наказания? Девке уже двадцать первый год, она давно не ребенок, чтобы лишать её мультиков и сладостей. Всё, что она сделала, так это не пришла к указанному матерью времени домой. И все же Роберт нервничал. Телефон дочери упрямо молчал. Набрав ее номер еще раз, он безуспешно прислушался, надеясь таким не хитрым способом обнаружить ее присутствие. Диджей замешкался, и так и не поставил пронзительную музыку, перебивающую даже мысли. Тишину нарушал лишь гомон толпы, да подначивание противников. Два охранника пытались разнять уже пятерых молодых людей, что-то не поделивших на танцполе, и старательно поправлявших друг другу профили. Роберт настороженно продолжал вслушиваться. Где-то поблизости заиграла знакомая мелодия. Он уверенно направился к источнику звука, и упершись взглядом в дверь женской уборной сбросил вызов. В кабинке замолчал телефон. Он еще раз набрал контакт «Сара». Из-за двери повторилась трель мобильного. Сомнений не оставалось.

– Сара? – настойчиво постучав костяшками пальцев по тонкой филенке, позвал он. Тишина. – Сара!

Приняв решение, он оглянулся по сторонам: все внимание персонала, и посетителей было приковано к импровизированному рингу, а значит никто не обращает на него внимание. Навалившись плечом на дверь туалета, Роберт слегка поднажал всем весом, и хлипкий замок безвольно щелкнул, ломаясь. С лязгом металлическая личинка приемника упала на кафель, стоило ему открыть дверь. В дальнем углу, обхватив голову руками, на грязном полу сидела девушка, худенькая, с длинными рыжими волосами. Лица ее он не видел, но сердце забилось так часто, что он подумал – ошибки быть не может, это она.

– Сара! Как ты? Слышишь меня? – помогая бесчувственной девушке подняться, спросил Роберт. Та уперла на него рассеянный взгляд, и, за мгновение трезвея, пробормотала:

– Папа? Ты что тут делаешь?

– Тебя ищу. Идём, мама извелась вся.

Сара, еле перебирая ногами и опираясь на крепкую руку отца, направилась следом. Роберт подхватил висящую на крючке сумочку, перекидывая ее через руку. В дверях их встретили уже знакомые ему трое выходцев с Ближнего Востока, внимательно наблюдая. Оценив девушку, один из них заулыбался, обнажая мелкие заячьи зубы. В его глазах читались абсолютно простые мысли. Горячее желание двинуть ему в лицо кулаком вспыхнуло с новой силой. Роберт, сцепив зубы, отвернулся от троицы и направился к выходу, придерживая шатающуюся Сару. Кто-то похлопал по плечу, пока дочь, еле держась, натягивала на себя джинсовую куртку. Роберт обернулся и тут же получил удар по касательной в лицо от какого-то на вид крепкого молодого человека. Скулу неприятно запекло, но это лишь разозлило его. Весь накопившийся негатив на наглых курдов, на пьяные выходки дочери, на вечно хранящую тайны Элис за сегодняшний вечер буквально вылился в коротком и страшном броске. Мгновенно отреагировав на еще не успевший последовать, только начавшийся замах, Роберт перехватил руку, и скрутив парня так, что тот весь разом захрустел, зашипел ему в ухо:

– Еще одно движение и я вырву тебе плечо из сустава… Хочешь?

– Мужик, ты че! Это моя девушка, куда ты ее тащишь! – начал оправдываться парень. Роберт слушал вполуха, чувствуя, как кипит в теле кровь. Еще немного, и разнимать придется не тех, кто на танцполе. Подбежала Сара, слабо забарабанив ему, Роберту, в плечо.

– Пап!!! Ну, пап! Пусти его… Это Майк, мы вместе сюда приехали! Пусти же! Ты ему что-нибудь сломаешь! – почти визжала Сара, безрезультатно пытаясь оторвать отцовские руки от шеи и плеча молодого человека. Роберт фыркнул и разжал хватку. Парень, покрасневший от боли, отскочил в сторону, и, потирая болезненно вывернутое плечо, уставился на новоявленного отца.

– Че, в натуре что ли? – поинтересовался он у Роберта.

– В натуре! – рявкнул Таннер, подхватывая Сару за локоть и выволакивая силой на улицу. Та, понимая, что сейчас будет чтение морали, покорно замерла на ярко освещенном уличным фонарем тротуаре перед взъерошенным отцом. Его громада возвышалась над ней, заставляя как в детстве, испытывать одновременно и восторг и трепет. Майк выскочил следом, на ходу натягивая куртку.

– Эй! Погодите!

– Чего тебе, щегол? – в пол-оборота поинтересовался Роберт, за секунду оценивая рост и вес вероятного противника. Парень медленно, стараясь не совершать резких движений, приблизился, держа руки на виду.

– Извините меня, сэр! Я подумал, что у Сары неприятности…

– Правильно подумал, – кивнул Роберт, не сводя с Майка тяжелый взгляд. Парень стушевался.

– Вы – Роберт Таннер, да?

– Само собой, – прошипела Сара, потирая локоть. Хватка и реакция у отца были что надо, не смотря на возраст. В легкую справился с Майком, хотя тот был спортсменом и даже увлекался какими-то единоборствами.

– Извините, что ударил Вас!

Роберт в ответ коротко кивнул, не придавая значения словам. Такси подъехало как по мановению волшебной палочки. Запихнув не сопротивляющуюся дочь на заднее сиденье, он еще раз окинул взглядом вход в клуб, прежде чем сесть в салон кэба: двое драчунов с танцпола были выставлены на улицу подышать, и теперь нервно курили одну сигарету на двоих, видимо, примирившись, невдалеке от них стоял мужчина, внимательно разглядывая Роберта и Сару. Как хорошо, что Сэм забрала Натали, подумалось самому Роберту. Сев рядом с дочерью, назвал адрес агентства.

– Куда мы? – всхлипнула девушка, размазывая по губам остатки помады. Роберт бросил на нее напускной сердитый взгляд.

– У меня переночуешь. Матери не надо тебя такой видеть… Придумаю что-нибудь…

С годами Сара становилась все больше внешне похожа на мать, только улыбка и упрямый квадратный подбородок выдавали родство между ними. Роберт, успокоив разогнавшееся сердце, прижал к себе дочь: волнение и злость быстро сходили на нет. Хорошо, что с ней все в порядке, всего-лишь перебрала со спиртным, но ничего, искупается, выспится и придет в себя. Сара доверчиво, как в детстве, прижалась к его теплому боку, мгновенно засыпая в сумраке салона автомобиля. На душе у Роберта потеплело.

Ворвавшись в темноту прокуренной квартиры, Таннер включил верхний свет и пропустил дочь внутрь. Она лишь однажды была в его берлоге – забежала поздравить с Днем Рождения несколько лет назад. С тех пор ничего тут не изменилось, кроме, разве что толщины слоя пыли на горизонтальных поверхностях. Роберт на какое-то мгновение почувствовал неловкость, но отмахнулся от мысли, зная, что дочь вполне разумна, чтобы принять подобное. В конце концов, у него по дому не валяются пустые бутылки из-под спиртного, и маргинальный образ жизни он не ведёт.

– Зачем ты меня оттуда увез? – плюхнувшись на диван, пробурчала Сара. Вид у нее был рассерженный. В такси ей удалось немного поспать, и теперь она почти пришла в себя, чтобы начать ругаться.

– Ты время видела? – стягивая куртку и вешая ее в коридорчике, вопросом на вопрос отозвался отец.

– И что? Мне не шестнадцать, не путай меня с Эммой!

– А то, что у вас с матерью есть уговор. И ты знаешь о чем я… – Роберт застыл посреди гостиной, думая, что как бы нелепо сейчас не звучали его слова, он обязан поговорить с дочерью.

– Да задолбали вы оба! Она вечно пытается усадить меня в своей клетке, ты вот вдруг решил сыграть в папашу! – зло бросила Сара, понимая, что сейчас говорит лишнее, но остановиться уже не могла. Отец хоть и выглядел сурово, никогда даже пальцем не коснулся ни ее ни Эммы за всё время, так что в какой-то мере Сара чувствовала свое превосходство в этот момент.

– Сара… – предостерегающе начал он.

– Что? Разве это не так? Всю жизнь где-то проторчал, только не с нами, а теперь решил, что можно мне читать наставления о поведении?!

– Я советую тебе подбирать слова и тон, с которым ты разговариваешь. Если ты не ставишь ни в грош мать, то выхода у меня не остаётся. Я сам не в восторге от необходимости быть твоим надсмотрщиком!

– Вот и не будь им! Да и что ты сделаешь? Выпорешь меня? Или в угол поставишь? Подумаешь, задержалась на несколько часов… Выпила немного… Можно подумать, ты у нас – святой.

– А-ну, хватит! Чего ты добиваешься? Чтобы я сказал тебе, что ты – молодец, и все правильно делаешь? А вот нет! Ты взрослая, это так! Но надо хоть немного уважать если не меня, то хотя бы свою мать! Могла бы позвонить ей, и предупредить, что будешь поздно, а не просто пропадать. Я, как видишь, стараюсь не лезть в твои дела, пока они не начинают выглядеть погано. Что еще за выходка с Кембриджем?

– Твое какое дело?!– насупилась Сара, понимая, что отец не отступится, в отличие от матери. Та могла отчитать, и тут же начать извиняться за грубый тон. Отец же был более последователен, доводя разговор до логического финала. С ним невозможно было меряться силой голосовых связок, так как выяснение отношений заканчивалось на нескольких упрямых фактах, и эмоции Сары разбивались о скалы его логических доводов.

– Я плачу за твое обучение из своего кармана и хочу понимать, что делаю это не просто так.

– Эрик зарабатывает не меньше тебя, если на то пошло! Вот только не надо тут рассказывать, как много ты для нас делаешь!

– Мне откровенно плевать на то, сколько он зарабатывает! Мой долг – обеспечить вам с Эммой будущее. Вы – мои дети!

– Долг, значит?! Твой долг был проводить с нами каждый наш день рождения! Рядом! А не присылать открытки из командировок, и не звонить по “Скайпу”! Твой долг был находиться рядом, когда у Эммы начались припадки! Твой долг заключался, черт возьми, в том, чтобы быть нашим отцом! А не появляться раз в год на пару дней!

– Если ты забыла, где я был и что делал, так я тебе напомню… – угрожающе понизив голос, начал Роберт, медленно приближаясь к дочери. Та вжалась в спинку дивана, глядя на крепкую фигуру отца, – я глотал пыль ради твоей сестры, если ты не помнишь! Или, по-твоему, зубная фея вам нашла деньги на операцию и реабилитацию? Или, может напомнить тебе, откуда у вас с ней квартира в Лондоне? Вот мой долг – дать вам обеим жизнь, и поддерживать ее на достойном уровне до совершеннолетия и дальше, если будет необходимость.

– Я не просила, чтобы у меня была квартира! Я хотела, чтобы у меня был отец, как у всех! – крикнула в ответ Сара, вскакивая с дивана, и убегая в спальню. Со слезами хлопнув дверью, она бросилась на широкую, по-армейски аккуратно заправленную постель. Обида душила. Со злостью швырнув подушку в стену, она обвела скромную аскетичную спальню взглядом: у отца, как и пять лет назад, пахло крепкими сигаретами и практически ничего не изменилось. Встав, она походила по комнате, слушая тяжелые шаги в гостиной. Хлопнула входная дверь. Сара осторожно выглянула, проверяя, действительно ли он ушел. Отчаянно захотелось курить. Где-то должны быть сигареты: Сара быстро проверила верхние шкафчики на кухне. Пусто. Заглянула в тумбу под телевизором: какие-то бумаги, сменная одежда. Ничего. Вернувшись к кухне, открыла и вывернула шкафчики еще раз. Под мойкой обнаружила какой-то грязный сверток. Помедлив, развернула пахнущую сыростью тряпку. Что-то холодное с печальным металлическим звоном упало на пол.

Присев на корточки, Сара подняла на ладони увесистый металлический крест. Это была отцовская награда. Большой, почти пять на пять сантиметров, плоский бронзовый крест, поверх которого замер лавровый венок и орёл, с распростертыми крыльями. Металл потемнел, покрылся патиной и плесенью. Репсовая планка и вовсе почернела, потеряв былую яркость. Надпись «ЗА МУЖЕСТВО» больно резанула глаз. Перевернув, она увидела гравировку «Роберту Дж. Таннеру». Еще два точно таких же остались лежать вместе с планками и бронзовыми дубовыми листочками на полу, перемотанные тряпкой. Крестом «За выдающиеся заслуги», если Сара хорошо помнила историю, награждались лица, проходившие службу в Армии США и проявившие особо выдающийся героизм. Героизм должен был быть настолько сопряжённым с риском для жизни, что выделял бы представляемого к награде из числа прочих. А значило это простым языком, что отец трижды рисковал своей жизнью ради жизни других, спасая и выводя из смертельного ужаса войны тех, кто не мог сделать это самостоятельно, каждый раз находясь на волосок от гибели.

Сара сидела на полу, поджав ноги, и держа в ладонях эти ледяные на ощупь, и тяжелые во всех смыслах вещицы. В висках стучала горечь обиды… Спасал других, в то время как к черту рушилась собственная семья! Свернув награды обратно в тряпку, она вернула отсыревший комок на место, за ящик с инструментами, и закрыла дверцы мойки. Эта история никому не нужна, даже отцу. Не найдя в доме сигарет, Сара здорово удивилась, решив, что быть может, он, наконец, бросил эту дурную привычку. Выглянув в окно, увидела, как Роберт глубоко затягиваясь, курит на тротуаре под моросящим дождем. Куртки на нем не было. Значит, уходить он не собирался, и скорее всего ходил за сигаретами в машину.

– Ай, к черту! – фыркнула она, и умывшись холодной водой, направилась в спальню. Алкоголь вышибло из нее после этого непродолжительного, но бурного скандала.

– И вот так всегда, – затянула Саманта, – вроде встретила нормального парня, а он либо инфантильный, либо импотент. Знаешь, в таких условиях выбор не велик.

– И по этому ты увлекаешься…

– Девочками? А почему нет, собственно, – откровенно призналась Сэм, сидя в кресле и покачивая ногой. – В конце концов оказалось, что мне так комфортнее, хоть и трудно было признаваться самой себе. Но не переживай, к тебе приставать не буду. Ты хоть и симпатичная, но Таннер мне башку отвернет.

В квартире было удивительно уютно и тихо. Встретившая их на пороге заспанная Мэрин, внимательно окинув Натали изучающим взглядом, всё же пропустила их внутрь. Саманта, предложив гостье располагаться, исчезла за дверями спальни, видимо, объясняя что-то своей партнёрше. Вернувшись через пару минут, обе выглядели по-домашнему расслабленными.

– Почему это? Из-за служебной этики? – искренне не поняла Натали, принимая чашку горячего чая из руки Мэрин. Та, улыбаясь, обвела взглядом собравшихся, и, кивнув Саманте, вернулась в постель.

– Да брось, ну какая служебная этика… – преувеличенно громко фыркнула гостеприимная хозяйка, – Он, мне так кажется, на тебя глаз положил, только сам еще не понял.

– Что за глупости, – не поверила Натали своим ушам, но внутри что-то приятно зашевелилось.

– Ну, Натали, глупости или нет, но в эту забегаловку, из которой я тебя сегодня забрала, он никого не водит. Бережет, как зеницу ока. Что-то типа персонального Святого Грааля или Пещеры Али-бабы. Туда допускаются лишь избранные, а таковых я пока не встречала! – закончив фразу, Саманта рассмеялась. Натали никак не могла привыкнуть к ее специфическому грубоватому юмору, а потому шутка вышла скомканной и понятной только самой Саманте.

– Прости, Саманта… Я не понимаю хода твоих мыслей… При чем тут я и твой шеф?

– Да при том, что он – единственный нормальный мужик из всех, что я встречала. Правда, он мне в отцы годится, да и отношения я уже завела.

– Все-равно не понимаю, – зло фыркнула Натали чувствуя себя так, словно Саманта пытается продать ей ненужный, и очень дорогой пылесос. Безусловно, под пылесосом подразумевались некие, якобы возникшие между ней и Робертом, взаимные симпатии.

– Ну не знаю, как объяснить, – забирая опустевшую кружку из руки Натали, вздохнула Сэм, – Он, когда из Штатов приехал, весь такой голливудский красавчик в форме, за ним половина девчонок местного отделения табуном ходила. Только он как замороженный, весь сосредоточен на деле: никаких отношений на работе, ни одного лишнего слова – будто они у него платные. С отцом моим сдружился, правда, частенько проводил время у нас. Так вот я с ним и познакомилась. А потом они открыли это агентство и вуа-ля, я тоже тут!

– С-э-эм! К чему ты, черт возьми, клонишь? – нетерпеливо перебила ее Натали, глядя на растрепанную девушку снизу вверх.

– Короче, он у нас как Принцесса Фиона и Дракон в одном лице – сидит в своей башне, никого не подпускает. А тут ты… Вернее, эта гадюка Хоупс со своим пуделем Уилли…

– Кем-кем? – не поняла Натали, наблюдая, как хозяйка быстро ставит чашки из-под чая в мойку. Вечерний чай был окончен, в отличие от разговоров.

– Уилли… Ну, Уильямсом, в смысле… Так его местные фанаты зовут, – пояснила Саманта, удобно свернувшись калачиком в глубине огромного кресла. – Так вот, как только Хоупс назначила за ним охоту, Таннер сперва согласился. А теперь вон угрызениями совести мучается, из-за тебя, между прочим. А это само по себе нонсенс – Таннер и совесть – это что-то из области фантастики. Нет, он конечно, в целом положительный, но совесть… Не рефлексирует он по таким мелочам, понимаешь?

– Так, всё! Хватит. Не пойму, ты его пристроить хочешь? Как вещь? Если да, то я так себе кандидатура. Давай лучше спать.

– Ну, то есть он тебе ни капельки не симпатичен? – внимательно уставившись гостье в глаза, уточнила Саманта. Натали стушевалась, подбирая слова для ответа. – Ну вот… Можешь не говорить ничего, и так всё ясно.

– Бред.

На это, поднимаясь и потягиваясь, Саманта лишь пожала плечами.

– Ладно, давай я тебе постелю. Диван в гостиной тебя не смутит, надеюсь, а то в спальне втроем тесновато…

– Вполне достаточно дивана! – быстро отозвалась Натали.

На душе погано скреблись кошки. Чувство невыполненного вечернего ритуала – прогулки с собакой, до боли царапало душу. В каждом углу ей мерещилась антрацитовая тень: казалось, стоит выключить свет, и мокрый холодный нос тревожно ткнется в ладонь, требуя внимания. Натали пальцами ощутила жесткую гладкую шерсть Баки. Закрыв глаза, мысленно погладила пса по лобастой голове, чувствуя, как сердце начинает бешено стучать, умоляя ее не продолжать пытку. Необходимо было попрощаться… Но как? Как отпустить того, кого продолжаешь любить не смотря ни на что. Не смотря на смерть? Мысли вышли скомканными, смятыми, словно фольга – сколько не разглаживай, толку не будет. Да и сам вечер вышел каким-то сумбурным, сюрреалистичным. Из ледяной воды в горячую, и снова в ледяную – такое ощущение вызывало все произошедшее за сегодня. День показался ей бесконечно долгим. Еще этот дурацкий разговор с Самантой… Она, безусловно, человек не плохой, раз переживает за своего начальника, да и за неё саму. Но уж слишком навязчиво и не прикрыто. Даже противно как-то, будто и впрямь пытается продать бесполезную в хозяйстве бытовую технику, а не человеческие эмоции. Разве так можно?

Натали, стягивая с себя водолазку, ощутила, как на плечи навалилась невероятная усталость, в голове крутились обрывки разговоров, какие-то нелепые картинки и ощущения. Весь день словно превратился в огромный бесконечный сгусток событий. Глянув на смартфон, отметила для себя позднее время, и около десятка пропущенных звонков и сообщений. От Джеймса, разумеется. Всё повторяется, горько подумалось ей. Снова. Только судьба в этот раз, будто подтрунивая над ней, ледяным душем окатила её в разы сильнее, отобрав почти всё в наказание за невыученный урок прошлого. Лежа на жестком диване, от которого еще мягко и вкусно пахло столярным клеем, Натали смотрела в потолок, пытаясь разложить и упаковать все свои мысли по полкам памяти. Перед глазами мелькнул гостиничный номер в Лендс Энде, и шикарный букет роз от Джеймса. Рокот его голоса в ухо. Настойчивость его прохладных рук и запах парфюма. Странно, но даже тогда она не была уверена, что всё происходящее – навсегда. Все встречи с ним сейчас казались ей отрепетированными, тщательно продуманными, игрой в любовь. Может быть ее предубеждения о профессии актёра дали такой результат? Нет, дело однозначно не в предубежденности, а в том, что из-за его беспечности и нежелании, а может, и неумении строить здоровые отношения пострадала она сама. К черту потерянную работу – всегда можно найти другую. К черту разгромленную квартиру, и испорченные вещи – по ним она не страдает. А вот ушедший навсегда друг, чью преданность и любовь ничто не восполнит – это трагедия. На глаза навернулись слёзы. Натали закусила губу, сражаясь со своей болью. Почему именно ночью боль царапала душу сильнее всего? Почему именно под покровом темноты она вдруг ощущала себя беспомощной, бесконечно одинокой? Натали не знала ответа. Шумно втянув носом воздух, она быстро смахнула слезы со щек, щекотно скатившиеся по вискам прямо в уши холодными капельками.

Закрыв глаза, она попыталась представить Баки, но вместо этого перед глазами поплыли браслетики из детских бус на широком мужском запястье. Затасканные, черные лоснящиеся кубики пластика на тонком нейлоновом шнурке. Бусины с годами отполировались об одежду и ремешок часов, потеряв четкость граней и углов. Шнурок засалился, потеряв свой первоначальный вид. Натали попыталась отогнать такое яркое видение: нельзя пользоваться одним человеком, чтобы скорее забыть, и избавиться от другого. Натали попыталась отмахнуться от навязчивых мыслей о правильности поступков, держа в руках смартфон, и безжалостно удаляя все пришедшие сообщения от Джеймса. Нет, так не возможно. Глядя в экран смартфона, она стала проваливаться в сон. Тяжесть бесконечно длинного прошедшего дня обрушилась на нее внезапно. Морфей, стоявший в изголовьи ложа, опустил свою огромную теплую ладонь ей на голову, погасив все переживания и тревоги. Рядом у ног крутился антрацитовый комок энергии. Натали метнулась к нему, догоняя убегающую четвероногую тень… Поймать! Во что бы то ни стало! Поймать, прижать к себе и не отпускать! Но тень, словно смеясь над ней, ускользала в последний миг… Натали увидела огромный, залитый солнцем парк. Невыносимо зеленая трава, высокие тенистые деревья, прохладное звонкое журчание ручья… Тоскливо заныла душа. Антрацитовая тень, замерев у входа, оглянулась и звонко гавкнув, понеслась за ярко-оранжевым мячом, кем-то брошенным вглубь. Баки уходил навсегда, прощаясь… Мягкой поступью в сон девушки вошел неправдоподобно огромный снежный барс, грациозно размахивая пушистым длинным хвостом. Проницательные глаза хищника мягко смеялись еле заметной улыбкой, которую она уже где-то видела. Чувство, что это не правильное, слишком большое животное пришло с мирной целью никак не покидало ее. Хищник мягко прошелся взад-вперёд, и вытянув перед собой лапы, улегся на видном месте – на широком выступе скалы, царственно наблюдая за ней, и происходящим вокруг. Хвост животного продолжал нервно дергаться, словно он был готов в любой миг вскочить и броситься на добычу. Натали невольно испытала восхищение. Барс казался таким реальным, что хотелось коснуться его мягкой шерсти. Протянув руку, опасливо погрузила пальцы в густой мех на крутом боку… Серо-зеленые глаза снисходительно следили за всем происходящим. Барс раскатисто заурчал, словно огромный домашний кот, превращаясь в мужскую фигуру. Она пыталась вспомнить, кто же перед ней, но лица не видела, как не пыталась разглядеть. Высокий, широкоплечий мужчина во сне стоял рядом, так близко, что казалось, заслоняет собой небосвод. Чтобы заглянуть ему в глаза, Натали пришлось запрокинуть голову. Жар его тела, ощущение крепости рук не давали ей покоя. Хотелось вжаться в эту широкую грудь как можно сильнее и остаться стоять посреди огромного пустого ничего навсегда – такое ощущение уверенности и надежности дарил он своим молчаливым присутствием. Сердце мучительно забилось…