Текст книги "Кто не спрятался, я не виноват…(СИ)"

Автор книги: Изменяя_реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

– Да? – робкий неуверенный голос прекратил его пытку.

– Натали, доброго времени суток… Это Роберт, – на всякий случай представился он, запутавшись в количестве собственных смененных номеров телефона.

– Здравствуйте, Роберт. Вы из-за Саманты звоните? – голос Натали был тревожен, как никогда.

Ранее он не слышал такую интонацию. Это заставило его ощутимо напрячься.

– Что с Самантой?

– Я думала, вы уже встретились с ней. Она улетела почти сутки назад, обратно в Англию. И так не перезвонила мне.

Роберт замолчал, вслушиваясь в свои ощущения. Тревожная догадка оцарапала его сознание.

– Ей кто-то позвонил?

– Да, но она мне ничего не сказала. Я слышала только имя – Флинн. Затем она собралась и уехала. Я не знала, как с Вами связаться… И хорошо, что Вы сами мне позвонили.

– Я понял. Натали, не волнуйтесь. Всё с ней будет хорошо, это я Вам обещаю… – уверенно произнёс Роберт, заводив желваками.

“Вот значит, кого ты назвал “маленькой подружкой”... Как же ты выманил Саманту, Флинн? Дай только добраться до тебя, и я посчитаюсь за всё, за каждый волосок, за каждую минуту жизни. Мало тебе, ублюдку, было Сары, решил через Саманту действовать. Не выйдет.”

– Я Вам верю.

– Это хорошо, – рассеянно произнес он, зачем-то обшаривая бардачок своей машины, заглядывая под сиденье. – Натали, Саманта была у Вас одна или со своим отцом?

– Одна. Он остался в Лондоне.

– Понял.

Что именно искал, он не особо понимал, но неожиданно для самого себя обнаружил под водительским сиденьем туго перемотанный скотчем конверт. Вынув его, несколько секунд тупо смотрел на острый почерк, коим был исписан клочок бумаги под резинкой: “Р.Т.”

– Постарайтесь не попасть в передрягу. Мне кажется, что нам есть что сказать друг другу.

Роберт потрясенно сморгнул, глядя на себя в зеркало заднего вида. Если бы она только видела его сейчас, вмиг пропало бы всякое желание заводить с ним разговор: осунулся, глаза горят, словно у сумасшедшего, да и взгляд стал ещё тяжелее, губы сурово сжаты, на щеках глубокие морщины там, где некогда были ямки. Война, пусть и в прошлом, никого не щадит. Однажды он упадёт и больше не поднимется. Никогда.

– Постараюсь, разумеется. Но передряги – это моё второе имя, – надрывая уголок конверта, пробормотал Роберт.

Печатный текст. Скользнув глазами, быстро понял, что это генетическая экспертиза по результатам эксгумации тела. Итак, Саманта припрятала в машине бумаги, косвенно подтверждающие его, Роберта, непричастность к убийствам. Что ж… Это огромный плюс. Роберт вздохнул, на миг забыв о Натали.

– Вы зря так о себе. Правда.

– Натали… Я не буду ходить вокруг да около. Скажу, как есть, – решил он, не выбирая слов и не щадя чувств девушки. Лучше сразу отрезать все глупые несбыточные мечты, и не мучать самого себя надеждой. – Если Саманта наплела с три короба о том, какой я замечательный, какой я герой, какой я… Ну, не знаю, сказочный принц, хотя сказочный долбаёб тут больше подойдет, то знайте – это не так. Я не герой. Не хороший человек. Совсем не хороший. И уж точно не тот, кто прискачет на белом коне выручать принцессу.

В трубке раздался смешок. Натали смеялась над его словами.

– Ну, так и я не принцесса, чтобы спасать.

– Поймите, я не придираюсь, просто искренне пытаюсь понять... – произнёс Роберт, всё ещё вертя в руках конверт, найденный под сиденьем.

Большой такой, увесистый. С одной стороны ему не терпелось вскрыть его и увидеть всё содержимое, с другой же он хотел сидеть в машине, никуда не торопиться, и слушать этот приятный, чуть низковатый, женский голос с чудовищным русским акцентом.

– Возможно, у меня у самой куча нерешенных проблем в голове. Всегда привязывалась к тем, к кому не следует этого делать.

Роберт молчал, слушая ее голос, слушая, как гремит в груди собственное сердце. Она ждала его слов. Чувствовал, что сказать что-то необходимо, но не мог найти ответа. Он рассыпался, словно сладкая вата в воде, оставляя липкость на пальцах и не более того. Что бы он ни сказал сейчас, ни в коем случае нельзя давать ей надежду. Натали молча ждала на том краю земли чего-то, что было бы значимо для неё. А он откровенно колебался между желанием сказать, что звонит и пишет ей не от скуки, и между пониманием, что дарить даже намек нельзя. Намек на что? Но Натали его опередила.

– Роберт, я искренне рада, что Вы приехали на парковку к ветклинике, и подошли ко мне.

– Хм-м… Я не знаю, что Вам на это ответить, я правда хочу найти слова, но не могу. Наверное, я просто разучился говорить, как Вы выразились – по душам.

– Тогда скажите всё как есть…

– Боюсь, Вам это не понравится. Я действительно думаю, что мне не место рядом с Вами. И что мне никогда не везло больше, чем в тот день на парковке. Хорошего дня, Натали… И извините, если не оправдал Ваших представлений. – спешно выпалил он, и бросил трубку.

Сердце учащенно забилось, испуганно ища выход. Так нельзя. Так и правда нельзя. Он ведь действительно никогда ничего не боялся: ни рвущихся мин, ни фугасов под брюхом бронемашины, ни когда самодельное взрывное устройство сработало в витрине ювелирного магазина, ни в Ираке, стоя перед лицом смерти много раз… Но сейчас он боялся так, что лоб покрыла липкая испарина. И всего-то причиной тому была женщина. Да что он, в конце концов мог дать ей? Постоянную неуверенность в завтрашнем дне? Ощущение вечного ожидания? Страх, передающийся от него самого близким? Нет…

Закрыв глаза на секунду, глубоко и шумно вздохнул, отгоняя наваждение. Его ждала дочь. Сейчас. Затем необходимо решить вопрос с Самантой – если она вернулась в Лондон, то почему не позвонила ему, не известила. И что это за конверт, в конце-концов в машине. Смартфон тоненько пиликнул. Пришло сообщение на мессенджер. Роберт с самым неподдельным волнением уставился на гаджет. Если это от Натали, то лучше бы сквозь землю провалиться за свои слова. Он, нервничая, разблокировал экран и чуть было не закричал от злости в голос: на экране повисло фото. Саманта, связанная, с кровавым подтеком на лице в каком-то неизвестном складском помещении. Следующее сообщение пришло с задержкой в пару секунд.

“Я же говорил, что найду твою маленькую подружку! Жду тебя через пару дней в небольшом городке, в Швейцарии, Церматт{?}[Церматт (нем. Zermatt) – деревня и община (коммуна), один из самых известных горных курортов в Швейцарии, на юге кантона Вале, практически на границе с Италией.]. Там и поговорим.”

Роберт попытался набрать обратный номер, указанный как отправитель сообщения. Вместо гудков повисла тишина. Это означало лишь одно – номер, с которого поступило сообщение, был виртуальным и имел одностороннюю связь. Зло фыркнув, выскочил из машины, хлопая дверью так, что сидевшие неподалеку на тротуаре голуби вспорхнули в чернильное небо Лондона.

Сара лежала в постели, одетая в больничную пижаму. Рядом, держа дочь за исхудавшую ладошку, стояла Элис. Чуть поодаль в кресле сидела Эмма, как всегда тыкая пальцами в экран смартфона. При появлении Роберта все трое разом устремили к нему взгляды. Эмма, как ни странно, подскочила первой, и совершенно неожиданно для него, горячо и порывисто обняла мужчину. Роберт буквально остолбенел от такого теплого приема. Обняв Эмму в ответ, почувствовал, что та дрожит.

– Эмм, крошка, ну ты чего? – как можно более веселым голосом попытался приободрить девушку он.

– Пап… Ро…

– Роберт.. – подсказал он сконфузившейся Эмме, продолжая обнимать её за плечи.

– Роберт… Спасибо, – жалко выдавила из себя она, стараясь изо всех сил не заплакать.

– Всё нормально. Ты не плачь, малышка… Я люблю вас обеих по прежнему.

– Мама сказала, что ты всё знал давно… Почему ты мне не сказал?

– Ты всегда была и будешь моей младшей дочерью, – уверенно произнес Роберт, обхватывая ее одной рукой и прижимая к груди лохматую светловолосую голову Эммы. От её волос пахло парфюмом и сигаретным дымом. Усмехнувшись, он звонко чмокнул ее в густую копну, – И плевать мне, кто твой отец.

– Эрик… – как-то некстати произнесла Элис. Роберт непонимающе перевел взгляд с дочери на бывшую жену. Смысл дошел до него не сразу.

– Сара? – игнорируя Элис, он перевел взгляд на дочь. Та выглядела на порядок лучше, чем два дня назад, когда он привез ее в клинику. Еще немного бледная, но уже веселая и вполне живая.

– Пап… Нам надо поговорить…

– С удовольствием. Сейчас?

– Да. Мам, Эмма… Не могли бы вы дать нам побыть вдвоем? – Сара настойчиво взглянула на мать.

Роберта прошиб мороз от того, какой взрослый, тяжелый взгляд был у нее в этот момент. Ей, несчастной девочке, пришлось пережить то, что никому бы не пожелал он сам, и на удивление, Сара сохранила внутреннюю силу и стержень. Уж не ясно было, стоило ли этим гордиться, или всерьез опасаться за ее дальнейшее будущее. Когда Элис с младшей дочерью покинули палату, оставив Роберта с дочерью один на один, та наконец выдохнула. Вздох получился долгий и печальный. Роберт, сглотнув подкатывающий ком, так и замер посреди помещения, не решаясь ни подойти ближе, ни сесть в кресло.

– Пап… Я не знаю, что сказать… Пойми меня правильно. Кругом все твердят что всё что со мной произошло это из-за тебя… – взгляд Сары был жестким, таким жестким, что ему вмиг захотелось сбежать, – все пытаются убедить меня, что виноват ты…

Слышать эти слова из её уст было больнее и страшнее, чем приговор Военного Суда США, Европейской Конвенции и Мирового правительства вместе взятых и умноженных на трое. В коленях появилась предательская слабость. Роберт поискал глазами опору, но с места так и не сдвинулся, решая умереть с гордо поднятой головой.

– Но я знаю, что это не так, – продолжила дочь, приподнимаясь на подушках, и пытаясь как-то поудобнее устроиться в постели. Слабость все еще мучала ее, – я не поверила этому рыжему тогда, и не верю сейчас, маминым словам.

– Маминым? – упавшим хриплым голосом переспросил Роберт.

– Да, она говорит, что если бы ты не приехал за нами из Штатов сюда, ничего этого не случилось бы.

– Возможно, она в чем-то права…

– Вот ты как всегда разводишь эту свою политкорректность… Никогда не скажешь, что мать – полная дура! – вдруг с силой в голосе воскликнула Сара, рассерженно тряхнув головой. Роберт забыл, что хотел возразить, – ты ведь знал, что Эмма не твоя дочь. Почему ты позволял им вытирать о тебя ноги?

– Ты хочешь об этом поговорить? – чувствуя, как сдают нервы, прошептал он.

Горло держали в невидимых тисках, перекрывая воздух. Перед глазами стремительно разбежались черные точки-головастики, словно кто-то кинул в пруд с лягушками камень.

– Папа… Я хочу сказать, что очень люблю тебя… И мне больно слышать всё, что говорит про тебя мама.

– Не обращай внимания. Она имеет на это право.

– Не имеет. Теперь я это вижу. Вижу своими глазами на что ты шел, когда я и Эмма были детьми, – произнесла Сара, протянув к нему тонкие, в трубках и проводках руки. Роберт на одеревенелых ногах подался к дочери. Зарывшись носом в ее волосы, он зажмурился, чтобы не позволить себе слабость. – Папа… Прости, если сможешь? Я была не права… Ты правда – герой. Для меня.

Голос Сары дрожал. Роберт прижал дочь к себе так крепко, как позволяло её состояние, чувствуя, как собственное сердце вот-вот потребует реанимационных действий.

– Сара, я люблю тебя, и сделал бы все снова еще раз и еще, столько раз, сколько необходимо, чтобы вытащить тебя откуда угодно, хоть из Ада.

– Пап… Этот Флинн… – голос Сары подозрительно задрожал, при упоминании имени О’Коннела. Роберт насторожился. – Он задумал убить тебя. Я слышала его разговор.

Роберт отстранился и присел на край постели Сары. Что-то в ее поведении, в том, как бегали глаза, стараясь не встретиться с ним, в том, как она, будто защищаясь, натягивала больничное одеяло до подбородка, в том, как избегала его прикосновений говорило о наихудших его кошмарах. И вряд ли это можно было списать на симптомы тревожности при выходе из наркотической ломки. Слишком много он успел перевидать и наркоманов и жертв насилия.

– Что именно ты слышала? – ему действительно было любопытно, и еле сдерживая подкатывающие эмоции, спросил Роберт.

– Он говорил с кем-то из своих друзей. Очень громко, когда думал, что я без сознания и не слышу ничего, – пробормотала Сара, отводя взгляд, и неосознанно скребя обкусанными ногтями по коже предплечья, словно пытаясь отодрать от себя невидимую грязь, – он задумал заманить тебя в ловушку, если не удастся похоронить в Ираке.

– Это будет нелегко сделать, поверь. Твой старик еще не опустил лапки. Не сейчас точно, – скрипя зубами, произнес он. Понимать, что его дочь оказалась тут по его собственной вине было невыносимо больно. Эта боль разрывала ему сердце.

– Так, ты знаешь?

– Да, – сдерживая эмоции выдавил Роберт.

– Почему все это происходит? – её серо-голубые, ставшие безжизненными, глаза тяжело уставились на отца. Он попытался спрятать полный ярости и боли взгляд от дочери.

– Сара, не знаю. Я сам пытаюсь понять, что случилось, и пока не могу найти ответ, – соврал он, попытавшись улыбнуться как можно более мягче, – скажи мне лучше, как твое самочувствие?

– Нормально. Эрик говорит, что плазмофорез пошел на пользу. Ну и антидепрессанты помогут восстановить моральное состояние. Психолог уже приходила сюда, в палату. Странная она.

– Флинн что-то сделал с тобой? Или другие? – осторожно спросил Роберт, чувствуя, как гулко ухает сердце. Сара помрачнела и отвела взгляд. Этого было достаточно, чтобы ярость начала закипать внутри, подобно паровому котлу.

– Пап…

– Просто скажи: да или нет?

Сара молча отвела взгляд в сторону, ища что-то на стенах, на потолке и окнах. В её серо-голубых глазах замер неподдельный страх. В уголках глаз появились слёзы. Роберт стиснул зубы до хруста. Так или иначе он бы узнал об этом: результаты анализов достать было не сложно, как впрочем, и просто тряхнуть Эрика или Элис. Словно почувствовав состояние Сары, бывшая жена ворвалась в палату. Увидев дрожащую и почти плачущую дочь, метнулась к ней разъяренной кошкой, отталкивая Роберта, в сторону.

– Уйди, Таннер! Уйди, ради Бога! Не видишь разве, что из-за тебя сделали с моей дочерью?! – рявкнула она, с силой выталкивая его из палаты. Ему не оставалось ничего, кроме как подчиниться и отойти. Взглядом он попытался встретиться с Сарой, но Элис не только отстранила его, но и закрыла собой дочь.

– Сара, я обещаю, что найду его и убью… – произнес вполголоса Роберт, растерянно наблюдая за действиями Элис. Она отчаянно замахала на него руками, выгоняя. Немного постояв, он кивнул, и стараясь не шуметь, выскользнул за дверь.

====== Глава 22 ======

Дорога от Женевы до горного курорта Церматт заняла почти четыре часа. Навигатор уверенно вёл Роберта среди незнакомых улочек городов, по аккуратным, ухоженным пригородам, вокруг длинного изогнутого полумесяцем озера. Отвлеченно разглядывая великолепные пейзажи, он, тем не менее, думал лишь о предстоящей встрече. Дорога лежала через бесчисленное количество возделываемых полей, мелких деревень и относительно крупных городов. Роберта на миг поразил тот факт, что Швейцария имела довольно плотное заселение. Хотя, при скромных размерах страны это было не удивительно. Оставив машину на стоянке в небольшом поселке у подножия возвышающихся хребтов, он подумал, что совсем отвык от пеших прогулок, не говоря уже об иных способах перемещения. Последние несколько километров дороги пролегали сквозь густой хвойный лес на довольно комфортабельном поезде. Каких-то пять километров по железной дороге растянулись, казалось, в самую настоящую вечность. Роберт с удовольствием скользил взглядом по весенним пейзажам Швейцарии. Проводница – миловидная девушка в темно-синей форме, – приветливо улыбнувшись ему, на какое-то мгновение задержалась, словно изучая серьезного задумчивого мужчину. На туриста он был совершенно не похож, и это бросалось в глаза даже неопытному наблюдателю. Повертев в руке опустевшую бутылку минеральной воды, он тяжело вздохнул: было бы здорово приехать сюда с Сарой, привезти её на горнолыжный курорт зимой, полюбоваться видами, покататься на лыжах… Подняться наверх на фуникулере, как в романе Йена Флеминга. Но все это будет потом, как только он разберется в этой отвратительной истории.

“Черво Маунтин Резорт” встретил его пустым фойе и бойкого вида администратором. Молодой человек, приветливо улыбаясь с интересом наблюдал, как постоялец заполняет необходимые документы. – Сейчас не самое лучшее время для туристических прогулок в горах, – извиняющимся тоном произнес он, протягивая ключи от небольшого шале, расположенного на второй площадке от главного корпуса, – лавиноопасно, знаете ли. – Я тут по делу. У вас в городе, я смотрю, процветает гостиничный бизнес? – Да, в сезон дела идут неплохо. Вы хорошо говорите по-немецки… Из Германии?– поддерживая светский разговор, администратор лучился тёплой улыбкой, от которой самому Роберту почему-то было не по себе.

Покупать радость людей он не любил, а сейчас чувствовал себя именно так.

– Из Ирака. Прямиком. – Вы не похожи на… Иракца. – Я американец. С долгой и скучной историей, – вежливо улыбнувшись, Роберт протянул молодому человеку заполненные документы и подхватив рюкзак, собрался было уйти, как прозвучавшие слова остановили его буквально в дверях. – Забавно… Буквально несколько дней назад я уже слышал подобный ответ внизу, в супермаркете. Слово в слово… И что вас из Ирака тянет в горы? Не хватает снега? – Возможно… Как выглядел тот, кто тоже приехал из Ирака? – Невысокого роста, рыжеватый. Загорелый такой, как и Вы. – Где, говорите, Вы с ним встретились? – В супермаркете, на Хофматт Штрассе. Это чуть ниже, рядом с теннисным клубом. Вы знакомы? – Всё может быть, – делая равнодушный вид, Роберт пожал плечами.

Итак, О’Коннел уже здесь. Сложно затаиться в городе, живущем на туристические дотации, да еще и в межсезонье. С одной стороны метрдотелям, администраторам и прочему персоналу давно должны были примелькаться бесконечным потоком меняющиеся лица, но встречались среди них и такие, как этот – из любопытства готовы в душу залезть. Вероятно, его интерес связан с тем, что дальше родного Церматта парень еще никуда не выезжал за свою недолгую жизнь.

– А Вы сами никогда не были на Востоке? Или в Египте? Для разнообразия, – будто невзначай поинтересовался Роберт, поправляя лямку рюкзака на плече. Парень за стойкой мечтательно вздохнул, еле уловимо улыбнувшись искренней улыбкой. Значит не был. Тогда понятно, почему ему бросился в глаза и Таннер и О’Коннел. – Нет пока, освоил только Италию, но хотел бы в этом году еще куда-нибудь слетать… Вы, я вижу, человек в этом деле опытный. Куда бы посоветовали отправиться путешествовать? – Куда-нибудь, где море и солнце, для разнообразия. Я бы с удовольствием повалялся на пляже Ланикай, на Гавайях, – честно ответил Таннер, припоминая виденную им однажды в проспекте картинку. Это было так давно, еще до рождения Эммы, когда Саре только только исполнилось два года, и когда он еще служил в полиции Чикаго. Но поездка так и не состоялась. Элис тогда упёрлась, что нужно остаться, чтобы подготовиться к рождению второй дочери. Сейчас-то совершенно ясно было, что уперлась она не из-за беременности, а из-за остро текущего романа с Эриком за его спиной. Но это уже не имеет значения. – Гавайи. Я их видел только в кино… – мечтательно пробормотал администратор, провожая взглядом своего загадочного собеседника.

Роберт, услышав последнюю брошенную молодым человеком фразу, подумал, что в общем-то не далеко от него ушел, ведь большую часть мира он тоже видел лишь с фотографий или экранов телевизоров. Впрочем, сейчас не до сожалений о несделанном. Или, как раз самое подходящее время? Сколько в мире прекрасных мест, где он ни разу еще не был… Например, Новая Зеландия. Говорят, там есть чудесный пляж из геотермальных вод, и пляж, буквально засыпанный огромными каменными сферами… Роберт тряхнул головой, отгоняя наваждение.

Прохладный горный воздух приятно прокрался под подкладку тонкой стеганной куртки, бессовестно проверяя его карманы и ощупывая поясницу. Успевшая неплохо зажить рана на бедре зло напомнила о себе – прохладный воздух остужал нежную кожу, заставляя поврежденные сосуды буквально взвыть от негодования. Роберт потёр ладонью неприятно ноющий шрам, согревая его, и торопливой походкой направился в отведенное ему шале. Лишь на миг задержав взгляд на самом гостиничном комплексе, он с удовольствием отметил, что все здания в нем выполнены из природных материалов и напоминают ему отцовский охотничий домик на берегу реки Висконсин, куда иногда тот брал его с собой в разгар сезона охоты. Да, определенно сходство было и, возможно, именно поэтому он не задумываясь остановился именно в этом комплексе. Он всё же на миг задержался на небольшой террасе, осматривая округу. Вершина Маттерхорн высилась, словно клык мифического Фенрира, вонзаясь своим белоснежным острием прямо в высокое, ослепительно голубое небо. Роберт, отбросив суету, залюбовался острыми гранями ее природного совершенства, разглядывая отвесные горные стены и гребни. Поймав себя на мысли, что от части жалеет, что приехал сюда не ради красот, развернулся и направился спешным шагом внутрь шале. В гостиной, устланной тканым ковром, имитирующим мех животного, потрескивал камин, разведенный специально по случаю заезда нового постояльца. Роберт усмехнулся, бросая рюкзак на застеленный толстым покрывалом диван. Убранство гостиной, как и всего небольшого домика было на вид простым, но действительно дорогим. Льняные ткани природных цветов, толстое шерстяное одеяло на широкой двуспальной кровати, на вид простая деревянная мебель и совершенно невероятное количество мелких безделушек на горизонтальных поверхностях порадовали его, впервые за долгое время создав ощущение уюта и покоя. Тут он почувствовал себя окунувшимся в юношество. Возникло странное ощущение, что еще мгновение, и войдет отец, громко смеясь, и что-то рассказывая одному из своих приятелей, которых вечно таскал за собой. Перед глазами ярко вспыхнул неприятный образ отца: преуспевающий юрист в крупной фирме, высокий, широкоплечий, с густыми усами-щеткой и вечно смеющимися серыми глазами. Развод родителей прозвучал как гром среди ясного неба – такое сложно забыть, и всё же, на тот момент ему уже было четырнадцать, а значит память перестала выдергивать неугодные моменты, приукрашивая воспоминания. Роберт почти не помнил детства, но это воспоминание надолго закрепилось в памяти. Сморгнув, отогнал заплесневевшее прошлое, и задернув толстые льняные шторы, принялся разбирать содержимое рюкзака. Хорошо, что Хиллари сделал ему в свое время допуск на провоз оружия. Сейчас бумага очень выручила: сдав рюкзак воздушному маршалу, он не беспокоился о том, что его могут задержать с проверкой в аэропорту.

Убедившись, что все оборудование на месте, Роберт выглянул в окно: солнечный свет играл вдалеке еще лежащим на склонах горы снегом, глубокие сине-фиолетовые тени лежали в расщелинах, по прежнему напоминая о недавнем правлении зимы. Кое-где под выложенными камнем стенами гостиницы сохранился тусклый, слежавшийся снег. И тем не менее Роберт был искренне рад видеть всё это. В какой-то момент он почувствовал себя главным героем шпионского фильма – Джейсоном Борном. Было что-то родственное с ситуацией и местом действия. На этом сходство заканчивалось. Еще раз скользнув взглядом по вершинам, так ясно вырисовывающихся перед ним гор, он вернулся к разговору с Томпсон. Значит, Флинн был уверен в ее включенности в дело, уверен в абсолютной, непроходимой глупости и непробиваемости агента ЦРУ, готовой посадить отставного капитана разведки даже спустя девять лет после выхода на заслуженный отдых. Никому еще не удавалось обвести ЦРУ вокруг пальца и вот сейчас это предстояло сделать именно ему, Таннеру. Шансы были минимальны, если только не случится какого-то чуда. На самом деле никакие чудеса не могли сейчас заставить его поверить, что О’Коннел более непричастен к совершению убийств членов группы. И уж тем более не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – Саманте грозит смертельная опасность в руках этого свихнувшегося ирландца. От размышлений его оторвал звук сообщения мессенджера. Томпсон. Как она узнала о происходящем? “Не предпринимай ничего. Дождись меня!” Роберт усмехнулся. Как же, нужна ты мне тут сейчас. Опустившись на диван принялся разбирать пистолет, чтобы убедиться в слаженности и надежности работы его механизмов.

“Только когда все части, все детали оружия плотно подогнаны друг к другу, когда достаточно смазки, и нет никаких мешающих работе дефектов, только тогда этот набор железок способен убивать!” – в голове зазвучал голос инструктора по подготовке, который когда-то натаскивал их, неопытных салаг, едва ступивших на землю Ирака. Так же, как и детали механизма оружия они притирались друг к другу, сглаживаясь, срабатываясь, сближаясь и в результате переплавившись в группу, получившую страшные позывные мифических чудовищ. Сейчас же Роберт с тоской отметил, что из всего механизма остались лишь они с “Гармом”... “Арес” – кровавый бог войны, безжалостный убийца, и “Гарм” – чудовищный пёс, будущий предвестник апокалипсиса… Два хтонических монстра. Есть в этом нечто знаковое. Еще раз перечитав сообщение от Томпсон, Роберт отложил мобильный телефон в сторону, проверяя каждую деталь пистолета, удостоверяясь, что оружие не просто находится в хорошем техническом состоянии, но и сможет в ответственный момент сыграть значительную роль. Повторный звук мобильного телефона вывел его из размышлений.

“46.04859, 7.69732, жду тебя тут к завтрашнему вечеру. Не поторопишься – убью Сэм” – коротко и ясно.

Без лишних объяснений. Вбив координаты в навигатор, Роберт внимательно изучил предстоящий путь. Сперва по туристическому маршруту до горной гостиницы с коротким и лаконичным названием – Трифт. Затем, вдоль ручья Трифтбах, по узкой и извилистой тропе, к одинокой гостинице на самом острие каменной гряды, разделяющей два ледника. Роберт призадумался. Не рассчитывал он на туристический поход по каменистым склонам. Возможно, именно в этом и была ловушка – измотать его долгой дорогой, а потом убить. Но всегда есть выход, не так ли? Возможно, в округе есть вертолетная база, и хоть один летчик да согласится за приличную плату прокатить неопытного и любопытного туриста к ледникам? Времени оставалось всего-ничего – каких-то пять часов, необходимо было поторопиться с выбором.

Раскрашенная в цвета национального флага стрекоза-вертолет нервно вздрагивала тончайшими лопастями-крыльями под порывами ветра. Роберт, кутаясь плотнее в стёганную куртку, поёжился, наблюдая за приготовлениями пилота. Им был пожилой мужчина, с коротко остриженной шевелюрой и обветренным, красным лицом. Яркое, отражающееся от снега солнце, сожгло его кожу, выбелило ресницы и брови. Мужчина, широко улыбаясь, на ломанном английском уточнил цель полёта. Роберт без стеснений переходя на немецкий, вновь повторил странную для местного просьбу. – Меня интересует ваш летний отель между двух ледников, но сперва я хотел бы увидеть собственно, ледник… – Возьмите побольше теплых вещей. Там по ночам холодно. Да и гостиницу закрыли из-за опасности схода ледника, апрель, знаете ли, месяц крайне непредсказуемый в горах. Он который год угрожает погрести под собой это заведение, – не удивившись легкости перехода с одного языка на другой, летчик продолжил излагать свою мысль, – и каждый год там кто-нибудь да пропадает. Я лично не советовал бы Вам туда соваться… Но, раз Вы платите, то кто я такой, чтобы навязывать свое мнение… – Хм… И много там народу пропало? – Ну, пару туристов точно. Их нашли потом. Один сломал ногу, а второй ушел за помощью и заблудился. – Вы утром не забудьте вернуться за мной, – напомнил Роберт, отсчитывая наличные и протягивая значительную сумму пилоту.

Тот криво усмехнулся, сворачивая деньги и убирая их во внутренний карман куртки. Попытка напугать неопытного на первый взгляд туриста, кажется, не удалась. Роберт был неплохо осведомлен о спасательных службах Швейцарии, способных достать кого угодно и что угодно из любой, самой глубокой расщелины, и из-под любой, самой страшной лавины. Рвение их упиралось лишь в количество нулей на твоем счету. Что и говорить – коммерсанты, хоть и довольно успешные. Усмехнувшись, еще раз взглянул на своего пилота. Тот, похоже, догадался о мыслях незнакомца, но тактично промолчал.

– Лучше сохраните мой номер телефона, и звоните в любое время. Если я буду свободен – прилечу и заберу Вас, – тепло улыбаясь, пилот протянул Роберту клочок бумаги, исписанный корявым крупным почерком. Секунду подумав над предложением, он все же переписал номер в память телефона, и на всякий случай набрал его. Страховка никогда не может быть лишней. В кармане пилота затрещало. Глянув на экран, тот кивнул, сохраняя номер клиента – в межсезонье грех отказываться от столь щедрого вознаграждения, пусть и от довольно странного на вид мужчины. Содержание вертолета вылетает в копеечку, хотя что и говорить, пользы тоже приносит не мало. По задумке Роберта, чтобы не привлекать внимание к вертолёту, высадку планировалось совершить на сам ледник, Трифтглечер, чуть выше выбранной Флинном гостиницы. За гребнем скалы вертолет был бы прикрыт от бесконечно дующих ветров, и совершенно точно – от пристального внимания поджидающего его во всеоружии (без сомнения) О’Коннела. Что до Саманты, то сомнений не оставалось – использовать девушку, как живой щит для наемника было не ново. Скрипнув зубами, Роберт последовал за пилотом в кабину стрекозы. Аккуратные воздухозаборники вертолета еще некоторое время гоняли вокруг кабины пыль, поднимая ее к винтам и унося в небо. Как только двигатели согрелись и вышли на режим малого газа, пилот тепло улыбнулся, натягивая на уши огромные шумоподавляющие наушники. Роберт последовал его примеру. Гул в кабине практически исчез, сменившись привычным звуком радиоэфира. – Сейчас прогреемся, и взлетаем. Буквально несколько минут. До ледника лететь примерно минут пять-семь. Можем сделать круг над местностью… Роберт лишь равнодушно кивнул. Застегнув молнию теплой жилетки до самого подбородка, глянул в сторону Маттерхорн – гора возвышалась, ослепительно сияя своей острой вершиной, казалось бы всего в какой-то паре километров: иллюзия близости создавалась за счет несколько разреженного, гораздо более чистого воздуха. Сейчас им предстояло лететь в обратную сторону от самой известной Пеннинской вершины, к подножию пиков Эшхорн и Велленкуппе, сходящихся буквально нога в ногу в указанных Флинном координатах. Роберт проверил закрепленный под тонкой стеганной курткой бронежилет, убедился, что перчатки не болтаются на запястьях, комфортные “подкошечные” ботинки сидят плотно по ноге, не болтаясь и не создавая угрозу вывиха, крепко обхватывая голеностоп. В рюкзаке лежали заранее приобретенные в одной из местных прокатных фирм альпинистские кошки для хождения по ледово-горному рельефу. Он не собирался ползать по отвесным скалам в поисках уступа, а лишь намеревался преодолеть чуть больше мили по продуваемой ветрами, выжженной холодом и солнечным светом ледово-снежной поверхности, а значит цеплять на себя излишнее оборудование не имело никакого смысла – только силы растеряет по дороге. В юности, все так же благодаря любви отца к подобным развлечениям и желанию блеснуть перед партнерами по бизнесу успехами подрастающего сына, он таскал Роберта с собой, в том числе и по горнолыжным курортам Штатов, особо не уделяя времени воспитанию. Роберт хорошо помнил, сколько потратил сил для изучения видов креплений альпинистского снаряжения, сколько выучил видов узлов и разновидностей строп лишь бы впечатлить отца. И как много раз проклинал самого себя за очередную неудачу. В конечном итоге отца интересовало лишь насколько эффектно смотрелся сын со своими кубками и медалями на фотографиях в рабочем кабинете, и каким восхищенным взглядом глядят на него бизнес-партнеры, но никак не попытки сына привлечь внимание к своей персоне. Глубоко разочаровавшись в отце, Роберт бросил учебу в университете и ушел в Полицейскую Академию, назло всем, и в первую очередь назло самому себе. Как выяснилось, к подобного вида работе он был приспособлен как нельзя лучше – то ли благодаря бесконечным физическим нагрузкам с ранней юности, то ли благодаря гибкому и изворотливому уму, помогавшему неоднократно избегать отцовского наказания, но в Академии он быстро выделился на фоне своих сокурсников, завоевав славу и ненависть одновременно. По окончании обучения на выпуск из приглашенных родственников явилась только младшая сестра. Мать, всё ещё презирающая Роберта за решение остаться при разводе с отцом, а на деле – за нежелание оставаться в одном доме с ее новым мужчиной, – так и не появилась на вручении диплома. Отец, оскорбленный решением сына бросить престижный университет, и отсутствием желания идти по родительским стопам, так же не изъявил желания видеть, как сын надевает полицейскую форму, а потому укатил в очередной тур в Аспен со своими новыми партнерами. Впрочем, это не помешало самому Роберту добиться положительных результатов в работе. Одна лишь Джессика долгие годы поддерживала с ним общение, пока, наконец, не погибла по глупому стечению обстоятельств под колесами пьяного водителя… – Вот тут посадка! Связь может работать с перебоями, но в гостинице, куда Вы направляетесь есть радиопередатчик. Он всегда настроен на одну и ту же волну – спасательную. Если вдруг возникнут проблемы – свяжитесь по рации, – голос пилота в наушниках вывел Роберта из воспоминаний, вызванных двумя шипованными пластинами из высоколегированной стали, лежащих в рюкзаке.