Текст книги "Кто не спрятался, я не виноват…(СИ)"

Автор книги: Изменяя_реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

– Согласен, что все кажется простым. Только вот Джаббара я не убивал. А тебя – могу.

– У меня другая информация из непосредственного источника.

– Я – твой источник.

– Не смеши. Знаешь, кто такой Флинн О’Коннел? – с усмешкой спросил Абдал, наблюдая, как каменное выражение лица американца меняется на недоумение. – Так вот, моя информация непосредственно от него.

Сердце в груди сделало какой-то кульбит, буквально заставляя Роберта задержать дыхание, чтобы унять разлившуюся по телу слабость. Если Флинн – предатель, то сейчас сбываются самые худшие его кошмары. Стало понятно, что на честную сделку рассчитывать не стоило.

– Я не верю тебе. Ему нет необходимости сотрудничать с террористом и убийцей, – стараясь не выдать своего волнения, произнес Роберт. У него почти получилось, если бы не дрогнувший в самом конце голос.

– Твое право. Ты ведь еще не нашел свою девчонку, не так ли? А знаешь, почему? – Роберт молча слушал Абдала, двигавшегося в его направлении медленно и уверенно. На лице курда застыла непроницаемая маска превосходства. – Что, даже вариантов не подкинешь? А я тебе подскажу – кто знал, куда ты уехал после бойни в Киркуке? Кто знал, где ты работаешь и живешь? Кто знал каждый твой шаг?

– Звучит, конечно, правдоподобно, но я знаю О’Коннела достаточно хорошо. Он не пойдёт против своих, – фыркнул Роберт.

Верить в слова этого недоноска не хотелось. С другой стороны это объясняло, почему поиски Сары так затянулись: два месяца это слишком много при имеющихся возможностях. Абдала, оказывается, можно было найти всего за пару дней, лишь бы возникло желание. Хасан ведь нашёл. В голове словно защелкали коннекторы, соединяя обрывки проводов между собой в устойчивую сеть. Сеть эта вдруг заискрила, засверкала и сложилась в совершенно понятную картину: «Эрра», «Хорс» и «Уран»… Никто не смог бы добраться до них, кроме собственной команды. Только те, кому погибшие доверяли, могли подойти достаточно близко. Никакой «Икар» тут не был замешан, или был, но его по какой-то причине устранили. С другой стороны, пока Флинн думал, что Таннер жив, оставался шанс, что жива и Сара: она являлась спасательным кругом на случай, если ни Хасан, ни Абдал не смогут устранить главную цель.

Абдал направил на Роберта ствол автомата, чуть заметно улыбаясь. Кажется, он был абсолютно убежден в том, что одержал окончательную победу над давним врагом. Роберт вздохнул, делая шаг в сторону от машины Хасана: ни к чему было погибать еще и ему.

– Хорошо, предположим, что ты говоришь правду. Тогда зачем весь этот спектакль? Ты мог бы просто взять и убить меня в Англии. Клуб «The Roxy». Зарезал бы там, и ушел с чистой совестью. К чему сложности с похищением?

– Мне ты нужен тут. Чтобы я мог насладиться каждой минутой твоей боли. Ты не сдохнешь быстро, я тебе обещаю.

– Ну, слава Богу, хоть кто-то мне что-то обещает, а то я уж думал, что после свадебной клятвы жены не услышу большей чуши… – фыркнул саркастично Роберт, наблюдая за охранником Абдала, и продолжая перемещаться в сторону до тех пор, пока сам Абдал не оказался аккурат на огневой линии собственного стрелка.

– Смейся-смейся… – фыркнул курд, делая шаг к американцу, и внимательно оглядывая его фигуру. Он явно искал припрятанное оружие помимо очевидного пистолета. Роберт подумал, что парню совсем не известно ни о перекрестном огне, ни о баллистических траекториях, ни о безопасности при захвате заложников. Держать в руках автомат для Абдала было привычным делом, но на этом он, как серьёзный противник, заканчивался. В отличие от того же Салмана, умевшего продумать каждый свой шаг, и шаг противника. Как говорится в семье не без урода, а в данной их так и вовсе трое.

– Так значит, мою дочь ты похитил чтобы… Чтобы, собственно, что? Помучать меня? А не боишься? – в голове роем потревоженных пчел носились мысли, кусая его не хуже разъяренных насекомых.

Если все это затеял Флинн, то становилась понятна картина гибели Хиллари. Найти убийцу ни Скотланд-Ярд ни Интерпол не смогут. Но зачем всё это самому О’Коннелу? Какую выгоду он преследовал, убирая своих, и подставляя его. И при чем тут ЦРУ? Совпадение или еще один хитрый шаг на случай, если не сработает ловушка с Сарой?

– Чего мне бояться, я у себя дома… – повел плечом Абдал, – положи пистолет на землю. Нож тоже.

– Например, меня, – медленно расстегивая кобуру и вынимая «Глок», отозвался Таннер.

Теперь необходимо каким-то чудом заболтать Абдала, и обязательно выстоять в этой переделке, чтобы добраться до наглой рыжей морды «Гарма», и разукрасить его под политическую карту мира. Пока он судорожно прикидывал возможные варианты, хлопнула дверь автомобиля: Хасан, не скрываясь, шагнул в сторону курда. Тот предостерегающе покачал головой.

– Ты один. Тебя предали свои! И врагов у тебя тут больше, чем друзей. Так что ты теперь полностью в моей воле. Отдай пистолет и молись своему богу, скотина. Хасан, не вмешивайся!

– Ты забываешь, Абдал, наш уговор! Он и мой враг тоже! И мне он должен… Кровь за кровь, – прошипел Хасан, не сводя немигающий, словно у змеи, взгляд с дула автомата, направленного в грудь Таннера.

– Вот видишь, капитан Таннер – у тебя тут нет друзей, – вновь усмехнулся Абдал, подходя на расстояние, достаточное для броска.

Стрелять в него парень либо не собирался, либо просто не понимал, что делает: бравировать оружием у тренированного наемника прямо перед носом было опасно. Видимо, радость быстрой победы так вскружила голову Абдалу, что он не заметил, сколько ошибок уже допустил. И первой из них было довериться Абу Азраилу: Роберт краем глаза видел, как Хасан переместился ближе к охраннику, и с делано равнодушным видом продолжил наблюдать за происходящим диалогом.

– Нет. Друзей нет, – сокрушенно согласился Роберт.

Этот мелкий поганец был прав: ни друзей, ни помощников. Никого. Есть только союзник, на которого опасно полагаться, а потому лучше всегда быть настороже. Один против целого мира, и дай бог, если этот чертов мир не обрушится на Сару, если она еще жива, и на Саманту, если у той хватит ума спрятаться ото всех.

– Абдал, я стою перед тобой, никуда не убегаю, как видишь. Давай не тяни резину, пусти уже пулю мне в лоб, и езжай домой. На том и разойдемся.

– Тебе даже не интересно, что с твоей дочерью?

– Если всё, что ты говоришь – правда, ее уже давно нет в живых, – с трудом вытолкнув из себя страшные слова, отозвался он. Сердце в груди больно кольнуло. – И мне, собственно, нет смысла оставаться в живых самому, как и оставлять в живых тебя.

– Какая самонадеянность. Даже на пороге смерти ты пытаешься сопротивляться, – рассмеялся Абдал, глядя в светлые, звериные глаза противника.

В них было пусто: ни страха, ни ненависти. Это задело курда, ведь он хотел видеть своего врага сломленным, испуганным и загнанным в угол, но никак не равнодушным к своей участи. Победа такой ценой была сродни поражению, и это заставляло Абдала злиться.

– Ну, а как же месть? Неужели не хочется отомстить своему дружку за предательство?

– А что я могу один против пятерых вооруженных и подготовленных наемников? Только быстро сдохнуть им на потеху под звуки выстрелов. Так уж какая разница – тут или там?

– Я думал, что ты будешь сопротивляться. Надеялся на это, – зло бросил Абдал, оттолкнув носком мягкой туфли пистолет. «Глок» с грохотом отлетел на кучку щебня, покрываясь сероватой пылью. Роберт с сожалением проводил оружие взглядом. – А теперь просто отрежу тебе башку, хоть и мечтал посчитаться с тобой за всё. Иди в ангар, сучье отродье.

Холодное и жесткое дуло автомата ткнулось Таннеру в грудь, заставляя сделать несколько шагов назад, в глубину навеса. Сквозь его изъеденную ржавчиной крышу пробивались косые лучи солнца. Роберт хмыкнул, глядя, как золотистые частицы пыли кружатся в потоке света, заворачиваясь в тугие спирали и волны все медленнее и медленнее.

– Пользуясь случаем, передам привет твоим братишкам. Кстати, Джаббара грохнул не я. О’Коннел поимел не только меня, но и тебя: ты выполняешь сейчас всю грязную работу, в то время, как он ничем не рискует. Угадаешь, кто завалил шакаленка, и я, быть может, подскажу, где искать…

– Сука! Ты тянешь время! – зло зашипел Абдал, еле заметно дрогнув.

Роберт скорее почувствовал чем увидел, как Хасан, словно песчаная гадюка, метнулся к охраннику и в секунду обезвредил его, свернув шею. Огромные мускулистые ручищи шиита действовали с молниеносной скоростью, которую сложно было предположить в этом с виду неповоротливом человеке.

– Для чего? Оно мне не поможет. Хасан тоже. Я с тобой один на один… – без малейшей тени на лице, продолжил уводить Абдала вглубь уже начавшегося ангара, Роберт. – У меня вот теперь даже пистолета нет. И нож где-то проебал… Так что терять-то уже нечего, кроме собственных потрохов.

Разведя в извиняющемся жесте руки, Роберт замер на пороге огромных, для грузового транспорта, ворот. Прямо за его спиной была смотровая яма, перед ним – боевик с автоматом, настроенный непременно убить его. Выбор был невелик и очевиден.

Абдал, не заметив потерю своего бойца – спасибо за это Хасану, – повел головой.

– На колени, собачий сын! Я поклялся привезти твою башку в качестве трофея! И сейчас ты сдохнешь…

– Не слишком ли много ты болтаешь. Режь давай уже… – фыркнул Роберт, действительно опускаясь на колени, и заводя руки за голову.

Абдал, злорадствуя, вынул из ножен на груди огромный, с зазубренной спинкой на манер пилы-серрейтора{?}[Нож-серрейтор* – Серре́йторное лезвие (серре́йтор)(от англ. serrated – «зазубренный») – тип заточки ножа либо другого режущего инструмента с волнистой или пилообразной формой режущей кромки. В отличие от пилы зубья серрейтора находятся в одной плоскости (нет разводки), и при использовании такого лезвия не образуются опилки. Сходство с пилой у серрейторного лезвия – чисто внешнее.], нож. Для того, чтобы отрезать таким дурацким ножом голову, придется постараться, подумал Роберт. Как только Абдал перекинул автомат за спину, и в один шаг оказался позади Таннера, тот весь напрягся, подобрался подобно пружине перед спуском. Секунды знакомо стали растягиваться в бесконечность – тренированный организм входил в адреналиновый шторм, разгоняя все рефлексы, все чувства до космических скоростей: все подчинено только идее выживания в условиях смертельной опасности. Стук сердца замедлился настолько, что при желании между его ударами можно было произнести любую скороговорку на бис. Время остановилось вместе с ударом сердца…

… Узкая ладонь курда ложится на жесткие грязные волосы, пытаясь ухватить голову противника поудобнее. Запрокидывает для проникновения ножа. Руки Таннера, сложенные на затылке, перехватывают Абдала за запястья. Крепкие жесткие пальцы смыкаются не хуже стальных наручников. Выворачивают запястья в сторону, и рывком тянут вперед, лишая равновесия. Абдал летит через голову стоящего в пыли на коленях Таннера. Нож со звоном отлетает на несколько метров в сторону. В следующую секунду сам Таннер падает на курда сверху, подминает своим телом. Вжимает его всем весом в пыль и бетонную крошку. Жесткие пальцы смыкаются на горле. Автомат больно вонзается в спину, но сейчас уже не до комфорта: Абдал изо всех сил колотит рукой куда придётся – в руки, крепко сжимающие его, в бока, в голову. Таннер словно не чувствуя наносимых ударов, подобно удаву все сжимает и сжимает хватку. Абдал делает последнее усилие, пинаясь и брыкаясь… Ему бы только выбраться из-под этой туши… Удар за ударом, наконец, ему удаётся найти брешь в броне противника, и на последнем вдохе он наносит ощутимый пинок коленом по бедру американца. Несколько ударов попадают точно в цель, заставляя только-только сросшуюся рану лопнуть, и брызнуть во все стороны кровью. Таннер шипит, словно раскалённая сковорода, ослабляя хватку. Этого достаточно, чтобы нащупать в нагрудном кармане-клапане небольшой нож. Абдал, выхватив его, наносит полосующий удар по руке, сжимающей его горло. Противник, вскрикивая, разжимает хватку…

Роберт, отдернув руку, отпустил противника. Этого оказалось достаточно, чтобы возня переросла в самую настоящую потасовку. Абдал, несмотря на довольно тщедушный вид, смог хоть ненадолго, но отбиться от Таннера, и вывернувшись из-под него, принялся отпихиваться ногами. В какой-то момент он попытался вытащить из-под себя автомат, все ещё лежа на спине и брыкаясь. Стоя на коленях, Роберт ухватил его за ногу чуть выше щиколотки и подтащив к себе, всадил кулак прямо под левую руку все еще барахтающегося в пыли курда. Тот на миг присмирел, парализованный разлившейся по телу болью: легкие схлопнулись в спазме, заставляя забыть про оружие. Секунды вновь сжались до привычного бега, обрушивая на дерущихся в пыли и мусоре мужчин звуки окружающего мира. Роберт поднялся с колен, и схватив Абдала за болтающийся на спине автомат, поволок брыкающегося парня в направлении ножа. Ремень, на котором был закреплен АК-12 передавил поменявшемуся местами с Таннером Абдалу горло, заставляя и без того лишенное кислорода тело конвульсивно дергаться. Абдал болтался на ремне, словно щенок в ошейнике, еле слышно всхлипывая. Никак он не ожидал в мгновение ока оказаться в таком положении.

– Хреновый нож, Абдал. Долгая и мучительно смерть будет, – прошипел Роберт, поднимая не сопротивляющегося курда за шиворот. Парень затравленно искал глазами спасения. Роберт прижал длинную спинку ножа с серрейтором к горлу враз присмиревшего противника.

– Прош…

Абдал не успел договорить. Остаток фразы утонул в бульканьи, с которым зазубренное толстое лезвие разорвало кожу и мышцы, прогрызая себе путь к гортани и артериям. Кровь брызнула в разные стороны, попав самому Таннеру в лицо, заливая руки и одежду. Руки Абдала инстинктивно взметнулись к разорванной глотке, царапая ногтями грязную кожу, пытаясь остановить хлынувшую кровь. Еще одним медленным движением Роберт вернул нож в исходное положение, допилив им мягкие ткани до кости. Отпустив обмякшего Абдала, он внимательно посмотрел в еще полные сознания глаза мужчины. В них читалось недоумение и разочарование. Перекошенный рот еще пытался ловить воздух, перебирая стремительно бледнеющими губами. Руки конвульсивно скребли землю, ища что-то, ноги несколько раз дернулись. Разорванная серрейтором гортань шипела, всасывая через разрывы воздух пополам с кровью. Она пузырилась, выталкиваемая судорожными вдохами.

– Меньше пиздеть надо было. В следующий раз сразу убивай… – прорычал Роберт, с ненавистью пнув уже не сокращающееся в агонии тело. Еще несколько конвульсий, и все закончилось. Отерев лезвие ножа о залитую кровью одежду Абдала, он на всякий случай проверил его карманы.

Хасан уставился на перемазанного кровью Таннера. Тот сидел с отрешенным видом, вертя в руках найденный в кармане Абдала телефон. Машина подпрыгивала на ухабах, подъезжая к резиденции на берегу Тигра. Всю дорогу мужчины провели в полном молчании, и лишь сейчас, наконец, тишину нарушил вопрос:

– Как думаешь, она еще может быть жива?

– Я не знаю. Мой человек, нашедший Абдала, продолжает поиски. Обнаружил притон, в котором держат проституток из Европы, но его уже куда-то перевезли. Возможно, она среди них.

– Можем туда поехать? – на мгновение оживился Роберт, оторвавшись от своих размышлений.

– Их перевозят с места на место. Как только где-то остановятся, он позвонит, и мы сразу выдвинемся туда.

Повисла пауза, которую прерывал лишь монотонный звук двигателя, да грохот изнывающей на ухабах подвески. Хасан вдруг поймал себя на том, что ему не дает покоя одна мысль.

– Ты правда собирался умереть, если бы он пообещал вернуть ее? – наконец, поинтересовался он.

– Сперва да, но потом понял, что на договор он не пойдет… А если и пойдёт, то обманет, – соврал Роберт, не желая признаваться, что на самом деле уже попрощался с жизнью, и лишь слепой случай решил исход поединка в его пользу.

– Согласен. Ему нельзя было верить. Что будем делать с твоей бригадой?

– Мы? Ничего. Ты обещал помочь мне в поиске дочери – вот и помоги. А со своими я сам разберусь.

– Тебе понадобится оружие, – не унимался Хасан, бросая короткие взгляды на Таннера.

– Да, но не сейчас. Сейчас мне нужно крепко выпить и подумать.

– Как только они узнают, что Абдал мертв, то может произойти всё, что угодно, – словно не слушая собеседника, продолжил рассуждать Хасан. – Если твоя дочь жива… Теперь ее могут убить.

– Да. Я понимаю. Поэтому надо действовать быстро. Сегодня часов в девять вечера я выйду к Нафт Шахре. Там база О’Коннела. Около двух часов ночи буду на месте. Застану его врасплох.

– Один? – не поверил своим ушам водитель.

– Не впервой. Они пока не знают, что я знаю. И не знают, что я жив, а Абдал уже нет. – Роберт показал Хасану телефон. – Если он держал с ними связь по телефону, то ничто не мешает мне поддерживать иллюзию, будто он еще жив.

– Ты отчаянный. Впервые вижу таких американцев. Обычно вы трусливые, как песчаные лисы.

– Бывает исключение во всем. Особенно если тебя загоняют в угол, – согласился Роберт. – К тому же моя мать немка, так что и я не совсем американец.

Футболка, разгрузка и бронежилет прилипли к телу, похрустывая свернувшейся кровью. Запах, исходивший от одежды, кружил голову, вызывая рвотные позывы. Хасан открыл оба окна, проветривая салон. Роберт брезгливо поморщился, почесав шею: запекшаяся кровь начала шелушиться, попадая под одежду, покалывая своими чешуйками и без того зудящую от пыли и пота кожу. Хотелось с головой окунуться в воду.

– У тебя есть где помыться?

– Ванная в доме.

– Нет, в таком виде в твой дом я снова не пойду. Хватит одного раза. На заднем дворе есть какое-то корыто?

– Что-нибудь придумаем, – усмехнулся Хасан, загоняя машину под навес.

– И еще… Выпить есть? – засунув телефон Абдала в карман, поинтересовался Роберт.

Выпить. Да, именно этого ему хотелось сейчас больше всего, даже больше, чем отмыть кожу до скрипа. Лучше всего, конечно, было бы ужраться до потери человеческого облика, так, чтобы на утро в голове шумело, и внутри все тряслось от похмелья. Но именно такое придется отложить до лучших времен. Когда Сара будет дома, тогда он и сможет расслабиться до любой степени, хоть до поросячьего визга.

– Найдется… – хмыкнул Хасан, заглушив двигатель автомобиля.

Отвратительный, пахнущий сивухой и растворимым кофе, самогон был как никогда кстати. Роберт залпом проглотил содержимое уже второй по счету рюмки и расслабленно прикрыл глаза, откидывая голову на прохладный бортик корыта. Теплая, прогретая на солнце вода окрасилась в розовый цвет от крови. Оттирая кожу мочалкой-люфой до скрипа он с удовольствием подумал, что эту короткую передышку необходимо использовать с максимальной пользой. Наконец, отмывшись от въевшейся в кожу пыли, Роберт с удовольствием окунулся в мутную воду, чувствуя, как она затекает в уши, в ноздри, лижет лицо. Отфыркиваясь и шумно разбрызгивая вокруг мыльную пену, позволил себе прикрыть глаза и подставить лицо солнцу. Оно откровенно пекло, не смотря на начало весны.

Роберт, удовлетворенный результатом встречи с Абдалом, лежал в воде, обласканный солнечным теплом и еле ощутимым пустынным ветром, улыбаясь одному ему понятным и простым на первый взгляд вещам. Хотелось лежать вот так, чувствуя разливающийся по телу алкоголь, слабость после адреналинового шторма и радость выигранного боя. Впереди предстояла война, но сейчас… Сейчас в ушах немного шумело, в голове словно наступила долгожданная пустота, кожу ласкало теплое солнце и прохладный ветер с реки. Мысли медленно и верно укладывались в стройные линии, собирались в единый поток, образуя какое-то подобие речного русла. Роберт, не открывая глаз, принялся мурлыкать себе под нос какой-то незатейливый мотивчик, свесив ногу через край импровизированной ванны, и покачивая под простенький такт стопой.

– Не холодна ли водичка купаться на улице? – поинтересовалась Регина, подходя ближе к огромному цинковому корыту, в котором на заднем дворе резиденции Хасана устроился Таннер.

Для этого одному из охранников пришлось выгнать за ворота одну из машин многочисленного автопарка Абу Азраила. Солнечные лучи играли на мокрой загорелей коже, отражая короткие рваные блики с поверхности воды, ставшей темно-красной. Куча грязной одежды, насквозь пропитанной кровью, валялась в тени под навесом, собирая собой крупных мясных мух. Роберт лениво приоткрыл один глаз, услышав голос Томпсон. Шевелиться совершенно не хотелось: тело с удовольствием расслабилось в чуть теплой воде, мысли кое-как уложились в стройную систему. Рана на руке, оставленная перочинным ножом Абдала, почти не беспокоила, лишь чуть пощипывала от густого мыла, которым Роберт старательно натер себя, вытравливая из-под кожи весь сегодняшний день. Вместо ответа он так же лениво прикрыл глаз, не удостоив девушку вниманием. Ее прохладная ладошка скользнула в емкость, оценивая температуру воды. Таннер ощутил почти невесомое прикосновение к своему боку. Невольно усмехнувшись, не открывая глаз, пробормотал:

– Ну, раз член не сморщился, значит не холодна водичка…

– Почем мне знать, что там у тебя сморщилось…

– Регина, ты пришла обсудить водичку, мой член, или ситуацию?

– Хотела с тобой поговорить.

– Сейчас? – почти жалобно выдавил из себя Роберт.

– Ну… Почему бы и нет…

Шумно вздохнув, он открыл глаза и сел в корыте. Бордовая вода лизала его покрытую мягким ковром темных с проседью волос, грудь. На миг подумав о том, что ровно такого же цвета было вино, которое он когда-то давным-давно пил в “Lume” с одной очень милой девушкой, Роберт уставился на Регину.

– Ну, говори…

– Я правда не знала о твоей дочери...

– Меня мало волнует, что ты знала. Лучше скажи, что тебе известно о О’Коннеле? Твой связной ведь там не просто так отирается?

– Мы долго выходили на твою группу, – призналась девушка, присаживаясь в сторонке, – у нас была лишь примерная информация.

Повисла пауза, в ходе которой Роберт с нескрываемым удовольствием опрокинул в себя еще одну рюмку самогона. Хасан позаботился о том, чтобы помимо выпивки у него под рукой была еще и довольно специфичная закуска – холодный отварной бараний курдюк со специями и зеленью. Такая закуска не позволяла быстро хмелеть и обжигать пищевод парами алкоголя. Регина скользнула взглядом по лицу наёмника: загорелое, скуластое, с квадратной челюстью, упрямым подбородком и насмешливым светлым взглядом. Не брит три дня. Широкие брови разгладились, разгоняя складки над переносицей, и смягчая глубокие морщины на лбу. Алкоголь и усталость смягчили его черты. На губах мужчины заиграла язвительная усмешка.

– Вышли?

– Да.

– Ну, и какова цель? Дай угадаю: вы решили, что это моя работа – убитые члены группы?

– Да. Я до последнего момента так и думала. А вчера Беннер не вышел на связь.

Роберт равнодушно пожал плечами, на самом деле мысленно встраивая в картину происходящего еще один труп. «Илай». Подозрительный, любопытный парень скорее всего был уже мертв. О’Коннел давно вычислил его, и скорее всего держал при себе с той же целью, что и Сару – как спасательный жилет. Если уж он смог добраться до «Урана» в Южной Корее, то вычислить такую неопытную парочку ЦРУ-шников, как Беннер и Томпсон для него было проще простого.

– А от меня тебе что надо?

– Ты собрался ехать в Нафт Шахре. Я услышала ваш с Хасаном разговор.

– И? – чувствуя, как медленно начинает действовать алкоголь, Роберт потянулся за очередной порцией густого мыла.

Зачерпнув горсть из жестяной банки, вспенил его в темной воде, тяжело пахнущей металлом, и принялся смывать грязь и кровь с волос. При этом ему удалось сохранить абсолютно равнодушный, даже скучающий вид. Регина занервничала, чувствуя, что ему совершенно не интересно ее слушать.

– Я поеду с тобой. Беннер мой связной, и напарник. Я волнуюсь за него.

– Ну, молодец, что волнуешься. Только я тебя с собой не возьму, – выставив расцарапанные колени, Роберт окунулся в воду, фыркая, словно большое морское животное.

Регина протянула руку к люфе, валяющейся на ящике рядом с полупустым графином самогона и чем-то белесым, студнеобразным и пахнущим специями. Дождалась, когда Роберт вновь сядет в корыте, и осторожно коснулась его плеч мочалкой. Он подался вперед, чуть выгнув и подставляя широкую, покрытую сеткой мелких шрамов, спину под её движения. Регина обратила внимание на ссадины и синяки, покрывающие его тело. Стараясь лишний раз не задевать мелкие ранки мочалкой, несколько раз провела ею по покатым плечам, и зачерпывая воду в пригоршню, смыла душистую мыльную пену. Роберт терпеливо ждал, пока она закончит.

– Почему? – наконец спросила она, проводя мокрой ладонью между его лопаток, убеждаясь, что всё смыла.

Мощные мышцы под загорелой золотистой кожей упруго отозвались под ее пальцами.

– А я тебе не доверяю.

На это ответить было нечего. Вынув из рукава куртки десантный нож Роберта, она мягко приставила его к горлу мужчины. Аккурат под челюстью, ровно в той точке, где докторами принято прощупывать пульс. Он даже не вздрогнул.

– О, а вот и ножик нашёлся, – усмехнулся он, протягивая как ни в чем не бывало руку, и перехватывая лезвие.

Регина чуть надавила острием на нежную тонкую кожу. Показалась пара капель крови. От артерии жало ножа отделяло лишь несколько миллиметров соединительной ткани и связок.

– Зато Хасану доверяешь, хоть он и твой враг.

– Как вы меня все заебали…– устало вздохнул Роберт, хватая девушку за руку, и намеренно сильнее прижимаясь горлом к острию ножа.

Кожа натянулась, шурша отросшей щетиной. Давление на сонную артерию усилилось: еще немного, и наступит вечный покой.

– Давай, ну же… Ты сделаешь О’Коннелу большое одолжение.

Регина попыталась отдернуть руку, но жёсткая хватка Роберта не позволила этого сделать. Нож неприятно заскреб по горлу, оставляя тончайший разрез. Быстрая струйка капиллярной крови покатилась вниз, растворяясь в капельках воды, дрожащих на его груди при каждом движении.

– Хватит… Не надо… Пожалуйста…

– Ты решила угрожать, значит будь готова пойти до конца и убить меня, – произнес равнодушно он, подняв светлый, чуть хмельной взгляд из-под широких бровей.

– Что? Не получается? – саркастично уточнил через секунду он.

– Я не хочу тебя убивать…

– Тогда брось нож, – скомандовал Роберт, мягко забирая оружие из похолодевшей руки девушки.

Она не сопротивлялась. Повертев клинок в руках, сполоснув его в воде, в которой мылся сам, Роберт жестко воткнул лезвие в кусок курдюка на ящике возле импровизированной ванны.

– Вот что с тобой делать, спецагент Томпсон? Ты настолько не профессиональна, что я искренне не понимаю, что ты делаешь в ЦРУ, – расплескивая воду через край корыта, Роберт расслабленно перекинул ногу через бортик, и потянулся за очередной порцией самогона.

– Я ищу таких как ты – военных преступников. Моя задача найти вас и привести к трибуналу, – нахмурилась Регина, наблюдая за ним.

Признавать, что она не может быть такой же жестокой, как капитан Таннер, она не собиралась. Да и ни к чему жестокость в оперативно-розыскной работе, достаточно иметь смекалку и критическое мышление.

– Ну, предположим, что приведешь ты меня… А дальше что? Премия? Уважение, – задержав дыхание и опрокинув в себя рюмку чудовищно пахнущего сивухой самогона, иронизировал он, – может быть, государственная награда? Да всем срать на меня! И на тебя, кстати, тоже.

– Ты виноват в гибели людей, – словно цепляясь за последний аргумент, жалко произнесла Томпсон.

Весь диалог скатился куда-то в выяснение отношений, в то время, как совершено не ясно было, что произошло с напарником.

– Виноват. И каждый день помню об этом. И каждую ночь вижу во снах тот бой в мельчайших подробностях, – взгляд Роберта стал непроницаемым, холодным, словно лезвие его десантного ножа, – что ты хочешь от меня? Заставить меня раскаяться? Окей… Я раскаиваюсь. Искренне раскаиваюсь… Полегчало? Мне – нет.

– Роберт, это не моя прихоть. Я всего-лишь выполняю свою работу.

– И, хочу заметить, паршиво это делаешь. Сидишь, трешь военному преступнику, страшному убийце и рецидивисту, спинку. Вместо того, чтобы посадить, – быстро смывая всё ещё сочащуюся из разреза на горле кровь, кинул Роберт.

– Мне нужна твоя помощь… Если Беннер в опасности, то я не смогу одна ему помочь...

– Ну, докатились, блин. Ты говоришь, что сдашь меня под трибунал и тут же просишь помощи. Я запутался.

– Если ты мне поможешь, я смогу вытащить твою дочь отсюда, и, возможно, снять половину обвинений с тебя. Наград тебя уже лишили, значит останется только официальное разжалование… Ну, и небольшой срок…

– Вот сейчас даже интересно стало, – Роберт, наплевав на присутствие Регины и собственную наготу, поднялся во весь свой немалый рост, и перешагнув через бортик, одним движение перевернул ёмкость на землю. Вода с шумом выплеснулась, пенясь и растекаясь по рыжей утрамбованной глине багровым пятном. Вернув корыто на место, он нашел взглядом садовый шланг, и закинув его внутрь, открыл кран. Регина наблюдала с деланным равнодушием. По испещренному шрамами, ранами, ссадинами и синяками телу мужчины расползалась разводами успевшая подсохнуть чужая кровь.

– Насколько небольшой срок ты себе представляешь по военному трибуналу за гибель сослуживцев по стечению обстоятельств? Ну, на вскидку? – наблюдая, как набирается чистая вода, поинтересовался Роберт. Неприкрытое любопытство к его наготе рассмешило: перехватив взгляд девушки, намеренно застыл, улыбаясь.

– Ну… От пяти до семи лет.

Роберт присвистнул, вновь забираясь в наполнившееся наполовину корыто. Регина на автомате сунула руку в воду и изумленно уставилась на него: вода была чуть-чуть теплее колодезной.

– М-да… Мне сейчас сорок пять. Сорок шесть в этом году. Через семь лет мне будет похуй на то, что происходит за стенами тюрьмы.

– Почки не застудишь? В такой воде?

– Продать на органы хочешь? Не выйдет – отбиты давно.

– Ну, тогда не почки…

– За меня не волнуйся. Лучше о себе переживай, – фыркнул Роберт, сползая спиной по стенке корыта, и погружаясь в воду с головой.

Нежная ладошка Регины коснулась его бедра ближе к паху. С шумом вынырнув, он перехватил ее ладонь, и оскалил зубы, подобно хищнику.

– Совсем дура-девка?

Девушка спешно поднялась, и вглядываясь ему в лицо, резко произнесла:

– Ну и кому ты лучше сделаешь? Целибат он держит. Тоже мне…

– Иди давай отсюда… – бросил он, старательно смывая остатки мыла и разводы крови. Бедро почти не болело, не смотря на пришедшийся точно в цель удар Абдала. Рана немного покровила и вновь успокоилась, ни один шов не разошелся. А вот предплечье щипало и саднило: длинный ровный порез был неглубоким, но от того не менее болезненным. Края расходились, то и дело заставляя образовавшуюся корку лопаться. Не говоря уже от «подарочка» от Регины. Роберт, покосившись на остатки самогона в графине, ухмыльнулся. Итак… Значит «Илай» замолчал. Что бы это могло значить? Скорее всего Флинн докопался до истинной личины Беннера, и, решив, что Абдал успешно выполнит свою работу, устранив Таннера, избавился от парня. Проглотив начавший подтаивать на солнце кусок курдюка, он открыл мессенджер в телефоне Абдала. На миг оторопев от того, что никак не может вникнуть в суть написанного, понял, что алкоголь начал действовать – в голове приятно зашумело, отпуская все эмоции, мир перед глазами плавно поплыл куда-то в сторону. Ему показалось, что в руках и ногах наступила блаженная слабость. Выбравшись из корыта, нетрезво покачиваясь и периодически ища руками стену для опоры, Роберт направился в отведенную ему Хасаном спальню. Надо протрезветь к вечеру, на который он сам себе назначил свидание с О’Коннелом, а значит у него есть почти шесть часов, чтобы отоспаться.