Текст книги "Разлучи нас, смерть! (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 81 страниц)

Астон выбирал себе спутника так же, как подходящую к случаю одежду: с утренним костюмом и фраком на семейные и исключительно официальные мероприятия он «носил» жену, а со смокингом на приёмы попроще – любовника. Джейсон вспоминал и не мог поверить, что всё это происходило с ним… Неужели это он так жил? Словно в ослеплении, словно в безумии или под каким-то заклятием, лишавшим его воли и чувства собственного достоинства…

Ему пришлось потратить около десяти минут, чтобы найти всё, что было нужно, из одежды и чёрные оксфорды. Он не смог отыскать только галстук-бабочку; она, видимо, была уложена вместе с другими галстуками, в каком-то другом чемодане, и Джейсон решил, что проще купить новую, чем рыться в горах одежды. Он всегда удивлялся тому, как прислуге удавалось так плотно и аккуратно паковать вещи: даже вытащив из чемодана костюм, жилет и две сорочки, Джейсон всё равно не смог запихнуть оставшееся обратно – оно просто не помещалось, и всё тут.

Ему хотелось скорее покинуть мансарду. Все эти вещи слишком сильно напоминали о жизни в Европе. Это была дверь, ведущая в другой мир, в параллельную вселенную…

В очередную поездку по магазинам с Рэйчел Джейсон купил простые запонки и галстук-бабочку и отвёз одежду в чистку, чтобы смокинг отутюжили, а сорочку накрахмалили, на этом закончив подготовку к мероприятию.

За день до вылета в Нью-Йорк они с Рэйчел устроили генеральную примерку. Рэйчел надела светло-голубое атласное платье с расшитым бисером и пайетками лифом. Даже с увеличившимся животом она выглядела на удивление изящно и элегантно. Джейсон начал примерять смокинг.

Рэйчел с интересом рассматривала все детали его туалета. Особенно заинтересовала её сорочка, сшитая из двух разных типов ткани: для частей, видимых из-под пиджака, и невидимых.

– Для чего это? – спросила она, показывая на маленький клапан, пришитый на месте одной из пуговиц.

– У брюк на поясе есть пуговица, пристёгивается туда, чтобы сорочка не топорщилась сверху.

– Это самая хитро пошитая рубашка, которую я когда-либо видела в жизни, – объявила Рэйчел.

Джейсон застегнул запонки на манжетах и приступил к галстуку. За более чем год отсутствия практики его умение завязывать бабочку ничуть не пострадало, но достаточно аккуратная получилась только со второго раза.

– Не проще было купить готовую? – спросила Рэйчел, с интересом наблюдавшая за замысловатыми манипуляциями, которые, оказывается, нужны были мужчинам, чтобы надеть такой, казалось бы, простой на вид смокинг. – Очень уж сложно завязывать.

– Не очень. Мой… Один человек, – Джейсон быстро поправился, едва не сказав «мой учитель этикета», – говорил, что завязанная руками, а не сшитая на фабрике бабочка отличает мужчину от ребёнка и джентльмена от официанта.

– Ты в курсе, что на приёме не будет английской королевы? – спросила Рэйчел. – По-моему, это чистой воды снобизм – мучиться из-за каких-то древних принципов.

– Возможно, – пожал плечами Джейсон. – Но взрослый человек должен быть в состоянии справиться с собственным галстуком.

Жена глядела на него задумчиво. Джейсон догадывался почему: одно дело абстрактно знать, что муж бывал на каких-то там шикарных приёмах с икрой и шампанским по тысяче долларов за бутылку, и совсем другое – увидеть вещественные доказательства той жизни, ту самую неброскую роскошь, которая намекала даже не просто на деньги, а на подлинную элитарность.

Когда галстук был повязан, Джейсон, наконец, надел пиджак. Рэйчел вид мужа в смокинге привёл в восторг:

– Сидит на тебе как влитой! Просто удивительно!

– Шилось на заказ.

– Наверняка стоило бешеных денег.

– Несколько тысяч. Но это своего рода форма. На моей старой работе без хорошего смокинга было никак.

Они стояли напротив большого зеркала в спальне; красивая молодая пара в отражении вполне могла украсить обложку какого-нибудь журнала.

– Думаешь, там будет кто-нибудь лучше нас? – гордо улыбнулась Рэйчел.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Джейсон, обнимая жену за талию. – Там будет не так уж много людей моложе сорока, разве что кто-то приведёт с собой молодую жену или подружку.

– Я тщеславна, да?

– Есть немного.

– Вы великолепно смотритесь в смокинге, мистер Ирвинг. Я бы занялась с вами сексом прямо сейчас.

– Не смею вам отказать, миссис Ирвинг, – сказал Джейсон, разворачивая Рэйчел лицом к себе и целуя.

– Надо как-нибудь попросить тебя ещё раз надеть смокинг.

– Не знал, что тебя возбуждают мужчины в вечерних костюмах.

– Я и сама не знала…

***

Ужин и приём проходили в бальном зале на Брод-стрит, оформленном в псевдоантичном стиле: с мозаичными колоннами, мраморным полом и фресками на стенах. Джейсон надеялся надёжно затеряться среди трёхсот гостей, но начальник будто бы специально поджидал его: перехватил чуть ли не у дверей и сразу же повёл знакомиться с какими-то высокопоставленными лицами. Джейсон был даже рад его появлению, так как оно позволило ему под благовидным предлогом избежать фотографирования при входе. Он не думал, что его с Рэйчел снимок где-нибудь опубликуют, даже на сайте организации: они были слишком незначительными лицами, но мелькать перед камерой всё равно не хотелось.

Рэйчел удивительно легко влилась в кружок жён сотрудников, и Джейсон смог оставить её на какое-то время, чтобы спокойно побеседовать на деловые темы до того, как все рассядутся за столы. Он уже направлялся назад, чтобы забрать жену и сесть на отведённые им места, как на его пути возникла высокая широкоплечая фигура: перед ним стоял Стюарт Крамер.

В первое мгновение Джейсону показалось, что у него сердце совершило какой-то особо сложный кувырок в груди, но он не позволил испугу отразиться на лице.

– Добрый вечер, Стюарт, – сказал он. – Не ожидал встретиться здесь.

Джейсон только потому и согласился поехать на этот ужин, что тут по определению не могло оказаться никого, кто мог бы знать его по прошлой жизни. Появление Крамера было на редкость неприятным сюрпризом.

– Я тоже не ожидал. Ты бесследно исчез, и никто ничего не знал о тебе.

– У меня теперь новое имя. Кайл Ирвинг. Постарайся запомнить.

– Очень приятно познакомиться, Кайл, – с чуть ироничной улыбкой произнёс Крамер. – Всё-таки добился этого? Нового имени и новой жизни?

– Да, хотя это было непросто.

– Не боишься появляться на таких мероприятиях?

– Нет, тут в основном сотрудники компании, – спокойно ответил Джейсон, про себя проклиная всё на свете за то, что приехал сюда. – Вряд ли сюда мог придти кто-то из старых знакомых. Не могу понять, что ты здесь делаешь, на ужине для простых смертных.

– Ну, ты же знаешь, я всегда был демократичен, – напомнил Стюарт и добавил: – Моя хорошая знакомая работает в руководстве вашего нью-йоркского филиала. Мы с ней часто выручаем друг друга в таких ситуациях: когда надо явиться вдвоём, а не с кем.

– Понятно, – отозвался Джейсон в той своей старой манере, которая как будто намекала на что-то большее и часто ставила Крамера в тупик.

Вот и сейчас он не мог определить, что же конкретно Джейсону понятно.

– А тебе, я вижу, есть с кем ходить на приёмы, – намекнул он на присутствие Рэйчел. – Ты начал новую жизнь очень стремительно.

– Стараюсь ассимилироваться как можно быстрее, – сказал Джейсон, про себя отмечая, что тон Крамера был довольно дружелюбным, даже каким-то неприятно-игривым. Видимо, Стюарт так и не узнал, кому обязан потерей контрактов и изрядной доли личного состояния. И за какие прегрешения.

– Пока у тебя не очень получается, – заявил Стюарт. – Я чуть ли не с другого конца зала тебя заметил, хотя и не думал, что это можешь быть ты. Стоял и гадал, кто ещё может носить смокинг так же безупречно, как Джейсон Коллинз. Надо сказать, снимал ты его ещё лучше. До сих пор вспоминаю…

Кайл Ирвинг смотрел на него холодным и пустым взглядом. Стюарт неосмотрительно вызвал к жизни призрак безупречного и высокомерного любовника Дэниела Астона.

– Что, больше нечего вспомнить? – спросил он. – Мне жаль тебя, Стюарт…

Довольная улыбка на секунду сошла с лица Крамера, но тут же вернулась вновь:

– Наоборот, я могу гордиться. Не каждому выпадает честь присоединиться к такому клубу: Астон, Рипли, Чэн…

Джейсон был удивлён тем, что Крамер знал про Алекса. У них были какие-то общие интересы в Китае, но не настолько общие, чтобы Стюарту могла стать известна та история. Скорее всего, слухи начали расползаться не от Чэнов, а из Европы. Как всегда… Джейсон в который раз порадовался тому, что исчез и живёт под новым именем. Эти мысли за долю секунды пронеслись у него в голове, прежде чем он ответил:

– Да, к клубу неудачников без нормальных семей и отношений. Продолжайте дальше трахаться со своими миллиардами.

Когда Джейсон подошёл к Рэйчел, она сразу же спросила:

– С кем это ты разговаривал? Такое ощущение, что я этого парня где-то видела. Наверное, в новостях.

– Вряд ли. Может, в каких-нибудь журналах. Это Стюарт Крамер. Биотехнологии и фармацевтика.

– Точно! Вспомнила теперь! – воскликнула Рэйчел. – Он же миллиардер. Первый раз в жизни вижу настоящего миллиардера. И ты с ним знаком?

– Немного. Он вёл переговоры с инвестиционным фондом, где я работал.

Он опять лгал, хотя сейчас мог бы не делать этого: правда вряд ли была для него опасна, к тому же, Рэйчел знала, что у него были связи с мужчинами. Но он не мог вот так взять и выложить: «Да, знаю его немного. Он был моим любовником, но недолго. Мы не успели толком познакомиться».

Рождественский приём был испорчен, не успев начаться. Джейсона выбила из колеи не столько сама встреча с Крамером, сколько опасения, что он может где-нибудь не к месту упомянуть о «Кайле Ирвинге». Джейсон не думал, что Стюарт станет делать это намеренно: у него вряд ли было желание навредить бывшему любовнику, и он должен был понимать, чем была продиктована необходимость скрываться. Но зудящее беспокойство не отпускало его весь вечер и потом ещё пару недель после возвращения домой. Всё это – и вещи на чердаке, и смокинг, и неожиданное явление Стюарта – словно намекало на то, что прошлое так просто не исчезнет из его жизни, что он всё равно связан и опутан невидимыми нитями, которые притягивают его назад.

Глава 84

Биддефорд, июнь 2012

Джейсон выписал на листок несколько телефонов. Звонить он начнёт завтра.

На этой неделе он окончательно решил, что ему нужно снять офис. До одного из бизнес-парков от его дома было буквально семь минут езды по прямой, оставалось только узнать стоимость. Вряд ли это будет очень дорого: ему нужно буквально одно помещение, чем меньше, тем лучше. И чем тише, тем лучше.

Тихая, спокойная и размеренная жизнь Джейсона закончилась в середине февраля с рождением ребёнка. Кто-то его, помнится, уверял, что совсем маленькие дети только и делают, что спят: едят, а потом сразу спят. Может быть, чьи-то маленькие дети поступали именно так, но только не Дилан. Он кричал, завывал и скандалил, если только не ел – тогда наступали двадцать минут тишины. Накричавшись за день и вымотав родителей и няню, он засыпал около восьми вечера и не доставлял особых хлопот до утра, по крайней мере, отцу. Рэйчел приходилось вставать каждые два-три часа и идти в детскую кормить. Джейсон предложил поставить кроватку в их спальню, чтобы ходить было ближе, но Дилан начал просыпаться каждые сорок минут, за что и был возвращён обратно в свою комнату.

До родов они с Рэйчел договаривались, что Джейсон резервирует себе для работы пятьдесят часов в неделю. В это время он будет находиться в кабинете, и его никто не будет отвлекать. Предполагалось, что Рэйчел справится с ребёнком одна – с небольшой помощью няни, которая должна была приходить на четыре часа в день. В итоге – Джейсон специально засекал – на работу ему оставалось не больше пяти-шести часов в день. Стоило уйти няне, как ему приходилось бросаться на подмогу Рэйчел в схватке с маленьким чудовищем. Даже няня, немолодая уже женщина, повидавшая десятки детей, говорила, что до встречи с Диланом она не подозревала, что новорождённые в состоянии не спать по столько часов подряд. Если бы он мог бодрствовать молча, это было бы полбеды, но малыш почти не переставая плакал.

В трёхнедельном возрасте его даже отвезли на полное обследование в Портленд (почти целый день тишины), но ничего необычного не обнаружили. Врачи советовали ждать ещё несколько месяцев и надеяться, что это само собой пройдёт.

Первые три с половиной месяца жизни Дилана дались им очень тяжело. Джейсон, впервые увидев ребёнка, испытал что-то вроде прилива счастья и умиления и ещё гордости от осознания, что вот это маленькое существо – твоё. Но когда он познакомился с сыном поближе, то усомнился в своей способности проникнуться к нему любовью. Даже чувства Рэйчел к ребёнку подверглись серьёзным испытаниям. Просыпаясь утром от писка, доносящегося из детской, они оба, понимая, что их ожидает в ближайшие часы, думали только об одном: скорее бы наступил вечер.

И дело было не в том, что они мало любили Дилана, или были плохими родителями, или не были готовы ими стать, – просто, по выражению няни, это был «сложный ребёнок».

Все долгие месяцы беременности Рэйчел почти не обращала внимания на особенности своего положения, частенько недоумевая, чего все так жалуются. Чувствовала она себя превосходно, разве что спать хотелось больше обычного. «Не ощущаю себя беременной», – говорила она.

Когда они с Джейсоном начали посещать занятия для будущих родителей, то стало заметно, что они относятся к грядущему событию не так трепетно, как многие другие. Они хотели ребёнка и ждали, но это не могло заставить Джейсона ежеминутно прикасаться к животу жены, поглаживать его и тем более с ним разговаривать. Рэйчел даже отдельно поговорила с инструктором курсов на эту тему. Та её успокоила:

– Далеко не все мужчины разговаривают с младенцем в животе. Даже женщины не все. Вот ты сама разговариваешь?

– Вообще-то, нет, – призналась Рэйчел.

Инструктор только пожала плечами.

– Вот видишь. Это не говорит о том, что вы не хотите ребёнка или не любите его. Это всего лишь особенности темперамента и психики.

Джейсон был согласен с этим. Он не представлял себя шепчущим нежности над животом Рэйчел, даже если бы долгие годы мечтал о ребёнке. Но не стоило отрицать и очевидных вещей, списывая всё на психологию: для них обоих беременность оказалось неожиданной, и они были плохо готовы к появлению малыша. У них складывалось ощущение, что Донна ждёт его гораздо больше, чем они сами.

Большинство пар на занятиях собирались идти на роды вдвоём, но Рэйчел этого не хотела и предпочла доулу, которую потом долго выбирала. Джейсон был бы не против присутствовать в палате и поддерживать жену, но Рэйчел сказала однозначное «нет».

Идиллического семейного счастья у них не складывалось. Они были хорошей парой, подходящими друг другу людьми, страстными любовниками, но не самыми лучшими мужем и женой. Они жили вместе и официально скрепили свои отношения для того, чтобы вместе растить и воспитывать ребёнка, но это до сих пор напоминало именно сожительство двух независимых людей, а не настоящую семью. Джейсон с самого начала знал, что всё так и будет; Рэйчел же надеялась, что чувства между ними разовьются и окрепнут. Её ждало разочарование: лишь её чувства крепли и развивались. Джейсон оставался на той же далёкой и ни от кого не зависящей территории, где был и раньше. Он испытывал к жене симпатию, лёгкую привязанность и желание, но не любовь и не то заветное чувство близости, которое заставляет говорить другому: «Я хочу провести с тобой всю свою жизнь». Рэйчел это понимала.

Её разочарование никогда не прорывалось в упрёки – но лишь пока всё было хорошо. С появлением ребёнка жизнь поменялась: постоянная физическая и эмоциональная усталость, невозможность расслабиться и отдохнуть, недостаток сна, накапливающаяся раздражительность, сомнения в том, что они могут стать хорошими родителями – всё это сказывалось на отношениях не лучшим образом. Джейсон не обращал внимания на то, что Рэйчел иногда срывалась и начинала кричать на него из-за какой-нибудь ерунды. Он понимал, что ей приходится ещё тяжелее, чем ему самому. Она же иногда по целым дням дулась на него из-за того, что он в очередной раз просил дать ему спокойно поработать.

Он знал, что ей, убегавшейся и уставшей, его попытки уединиться в кабинете и отсиживаться там казались проявлением нелюбви и равнодушия, почти что предательством, но что он мог с этим поделать? Бросить работу? Мысли о том, что ему надо снять маленький офис, посещали его давно, но он всё откладывал принятие решения, представляя, как отнесётся к этому Рэйчел: как к желанию облегчить свою участь, бросив жену на произвол судьбы.

В мае Дилан начал спать днём, давая матери передышку. У него выработался режим, и этому режиму подчинялся весь дом. Он просыпался в семь, спал с десяти до двенадцати, потом ещё раз – с двух до пяти, а в девять отправлялся на ночной сон. Атмосфера в доме начала постепенно улучшаться, но Джейсон не отказался от намерения работать вне дома. Тут всё равно было тяжело сосредоточиться: стоял шум и гам, и даже если Рэйчел и не просила его помочь, он часто сам выходил из кабинета узнать, что такое случилось и почему ребёнок, не переставая, плачет уже десять минут.

Когда он объявил о своём решении снять офис, они опять поссорились. До рождения ребёнка у них не бывало ссор, только споры, и те редко и на незначащие темы вроде выбора цвета стен в детской, под которую переделывалась вторая спальня, или заказа коляски. Рэйчел захотелось какую-то особенную шведскую коляску, которую в Штатах было не так-то просто купить, и стоила она, по мнению Джейсона, дороговато: почти тысячу долларов. В таких спорах Джейсон обычно уступал – ему не были принципиальны ни цвет стен, ни коляска, ни автомобильное сиденье, ни тип утеплителя в детском зимнем конвертике. Единственным сколько-нибудь серьёзным камнем преткновения стал выбор имени ребёнка после того, как им на УЗИ сообщили, что будет мальчик.

Рэйчел составила список имён, которые нравились ей. Джейсон должен был выбрать из него наиболее симпатичное ему. Вечером они уселись на диван в гостиной и начали обсуждение:

– Джейкоб, – предложила Рэйчел первый вариант.

– Джейкобов слишком много.

– Согласна. Тогда Джордан.

– Не люблю такие имена. Не поймёшь, мальчик это или девочка.

– Николас.

– Просто не нравится.

– Тайлер.

– Опять мальчик-девочка.

«Когда-то меня так звали. Правда, недолго. Не хочу вспоминать ещё и об этом».

– Себастьян.

– Что-то не очень.

– Тебе не угодишь! Дилан.

– Более-менее. Может, есть что-то получше?

– Осталось одно: Дэниел.

– Нет. Уж лучше Дилан.

– Всё тебе не ладно… Ты сам вообще ничего не предложил, – притворно рассердилась Рэйчел.

– Предлагаю назвать его Вашингтон, – с самым что ни на есть серьёзным видом ответил Джейсон. Рэйчел закатила глаза:

– Я бы согласилась на него в качестве среднего имени, если бы это было в честь президента Вашингтона или хотя бы в честь Вашингтона Ирвинга, но не в честь Йоссариана^[35], как ты, скорее всего, задумал.

Джейсон усмехнулся:

– Ты хорошо меня знаешь.

То чудесное время, когда они могли, сидя на диване, смеяться и болтать о всякой ерунде, закончилось. Настало время бессонных ночей, ужинов на ходу, смены подгузников и визитов консультантов по грудному вскармливанию. Тяжёлые месяцы показали, как на самом деле непрочна была их связь. Каждый жил в своём отдельном мире со своими интересами. Вместо того, чтобы поддерживать друг друга, столкнувшись с трудностями, они только сильнее разобщались. Многие говорили, что это совершенно нормальное явление: им обоим приходится привыкать к новой роли, и это неизбежно вызывает конфликты. Но они оба были достаточно умны, чтобы понимать: это истинное лицо их поспешного вынужденного брака.

Джейсон первое время брал сына на руки чуть ли не со страхом: такой ребёнок был маленький и слабенький на вид. Натягивание на эти тоненькие ручки и ножки комбинезончиков и штанишек казалось ему делом, требовавшим изрядной смелости и присутствия духа, а подстригание крошечных ногтей вообще, на его взгляд, было подвигом храбрости, достойным медали.

Только через два месяца, когда малыш стал покрупнее и начал держать голову, Джейсон стал находить настоящее удовольствие от общения с ним, если рассматривание друг друга, а также ношение на руках и укачивание можно было назвать общением.

На кого Дилан был похож, было пока непонятно, разве что разрез глаз обещал в будущем стать отцовским. Тёмно-серые глаза начинали светлеть, но могли со временем стать и голубыми, как у Рэйчел, и серыми, как у Джейсона.

Джейсон отложил в сторону листок с записанными телефонами и взялся за работу. Его отчёта ждут на следующей неделе, и он укладывался буквально впритык. А до рождения Дилана он даже успевал брать дополнительную работу – с фрилансерского сайта…

За стеной скрипнула лестница: Рэйчел спускалась со второго этажа.

Он взял со стола пустую кружку из-под кофе и отправился на кухню за свежей порцией.

– Успешно? – спросил он у Рэйчел, которую догнал в гостиной.

– Да, спит, – выдохнула она, заинтересованно глядя в окно. – Как думаешь, к кому это?

Джейсон тоже посмотрел в ту сторону. Рэйчел явно имела в виду машины, ехавшие в сторону их дома. Их участок находился в тупике, и мимо редко проезжал кто-то, кроме соседа, пары его родственников и почтальона. Разве что кто-нибудь, свернувший на их улицу по ошибке, доезжал до её конца, чтобы развернуться по маленькому кольцу.

Рэйчел было просто любопытно, а у Джейсона при виде двух одинаковых представительских «мерседесов» откуда-то из груди, от испуганно заколотившегося сердца, с током крови поднималось мрачное, отчаянное предчувствие.

Оставалось надеяться, что эти машины проедут мимо, потому что если они сейчас остановятся у его дверей, то это конец всему… Его размеренной жизни, его уютной лжи, его свободе от прошлого.

Если он для чего-то потребовался Астону… Господи, зачем? Они не видели друг друга полтора года. Если он ему вдруг для чего-то понадобился, он всегда мог связаться с ним через Эдера. В конце концов, он мог просто позвонить. Зачем это представление с машинами? И что так скромно? Почему не лимузин?

Когда «Мерседесы» свернули к их дому, заняв всю подъездную дорожку, Джейсон сказал:

– Рэйчел, поднимись наверх.

– Что такое? – с явным волнением в голосе произнесла она. – Ты знаешь, кто это?

– Нет, – честно ответил Джейсон. – Я не знаю, кто это, но они ко мне, а не к тебе.

Рэйчел с подозрением посмотрела на него:

– У тебя какие-то проблемы?

– Пока нет.

– Я останусь, – она посмотрела на Джейсона решительно и упрямо. – Я твоя жена и имею право знать.

Джейсон повернулся к ней:

– Будет лучше, если ты поднимешься наверх. Тебя это не касается.

– Кто эта женщина? – спросила Рэйчел.

Джейсон снова посмотрел в окно.

Вот этого он точно не ожидал. К нему мог приехать кто угодно, но только не Камилла Астон. Однако именно она показалась из машины и теперь шла к крыльцу в сопровождении двух телохранителей.

Те дурные предчувствия, что были у Джейсона, превратились в полную уверенность, что через минуту произойдёт что-то плохое. Ему захотелось подбежать к двери, закрыть её на замок, навалиться спиной и не впускать, ни за что не впускать в дом эту женщину. Наверное, именно это и нужно было сделать, но он словно прирос к полу, таким неожиданным и пугающим оказалось для него явление человека из прошлой жизни. Происходящее было настолько невероятным, невозможным, что Джейсон растерялся и опомнился лишь тогда, когда увидел, как открывается дверь.

Если Камилле было что-то от него нужно, это был разговор явно не для ушей Рэйчел, а она не собиралась уходить. Её присутствие рядом выбивало Джейсона из равновесия ещё больше.

– Рэйчел, уйди. Я прошу тебя, пожалуйста, уйди.

– Почему же? – раздался от дверей голос Камиллы, видимо, услышавшей последнюю фразу. До ужаса знакомый голос, грудной, резкий, с лёгким акцентом. – Я бы хотела поговорить и с вашей женой тоже, мистер Коллинз.

Камилла Астон, урождённая принцесса Эттинген-Эттинген, стояла на пороге его гостиной в Биддефорде, штат Мэн. И хуже того – она с ним разговаривала. За почти что год их знакомства, они не обменялись ни единой фразой, разве что официально здоровались друг с другом.

– Коллинз?! – воскликнула Рэйчел. – Это… Что это значит?

Джейсон не обратил на вопрос жены никакого внимания. Его лицо, посерьёзневшее, напряжённое и окаменевшее, было обращено к Камилле. Рэйчел переводила взгляд с неё на мужа, и ничего не могла понять.

– Я не припоминаю, чтобы приглашал вас, мадам, – ответил он Камилле с двухсекундной задержкой, хотя всем в этой комнате эти секунды показались минутами, кроме разве что двух телохранителей Камиллы, вставших у дверей. Джейсон этих охранников точно никогда не видел, и они не были похожи на людей Эдера. В обоих сквозило что-то настолько американское, что было ясно: они местные. Это был плохой знак. Ещё один.

Камилла задрала подбородок ещё выше и выговорила теперь уже отчётливо враждебным тоном:

– Знаете, в свой дом я вас тоже не приглашала, однако вы туда заявились.

– Я к этому не стремился. Вы знаете.

Камилла смерила его презрительным взглядом. Призрак из прошлого, бесцеремонно вторгшийся в его жизнь. Видение утончённой роскоши и элегантности в заурядной провинциальной гостиной. Джейсону давно не доводилось видеть столь идеально, но словно бы ненамеренно подобранных друг к другу одежды и аксессуаров. Этот туалет – явно работа Личи: туфли были того же светло-шоколадного оттенка, что и платье, а сумка нежного бежевого цвета перекликалась с жакетом. Сама Камилла никогда не рисковала так сочетать вещи, опасаясь накомбинировать что-нибудь безвкусное, и поступала консервативно и безошибочно – брала сумку в тон к туфлям. А эта сумка… Кожаная стёганая сумка от Шанель с позолоченной цепочкой. У Камиллы они были во всех оттенках, какие только дом Шанель выпустил за последние десять лет. Брент говорил, что их как минимум тридцать. За полтора года там как будто ничего и не изменилось, и только его жизнь протекала в совершенно другом мире, времени и пространстве.

Сам он был в джинсах, футболке и клетчатой рубашке поверх.

– Как вы меня нашли? – спросил он. – И что вам нужно?

– Если вам так интересно, в прошлом году я сумела заглянуть в списки А и B. Я проверила всех, чьих имён не знала, их было не так уж и много. Кайл Ирвинг был в списке А, можете гордиться.

У секретарей Астона были списки A, B и C. В списке А были имена тех, с кем Астона нужно было соединять в любом случае, даже когда он был на важнейшей встрече, если звонивший говорил, что дело срочное. Список В содержал имена тех людей, с которыми Астона тоже можно было соединить в любом случае, но не всегда: важность сообщения оценивалась секретарём. Камилла всегда была во втором из списков. Не потому, что Дэниел не считал её настолько важным человеком в своей жизни, а потому, что она не всегда адекватно оценивала критичность сообщения и требовала, чтобы её соединили с мужем, чтобы сообщить нечто действительно важное, например, касающееся детей, но вполне могущее подождать несколько часов, а возможно, и день-другой. В списке С были люди ещё менее важные, но всё же такие, к чьим звонкам следовало отнестись с повышенным вниманием. Джейсон всегда был в списке А, только не помнил, чтобы хоть раз пользовался этим преимуществом.

И как только Камилла сумела раздобыть списки? Когда работал он, А и В существовали в печатном виде буквально несколько часов: они заучивались секретарями наизусть, а потом уничтожались. Она всегда находила какие-то лазейки…

– Кайл Ирвинг там был, – продолжила Камилла, победно взглянув на Джейсона. – В этом году вас нет ни в одном.

Астон включил Кайла Ирвинга в список… Неужели надеялся, что он ему позвонит? А теперь наконец понял, что ни за что и никогда? Или просто перестал вспоминать о нём?

– Джейсон, – снова заговорила Рэйчел. – Что, чёрт возьми, происходит?!

– Я всё потом объясню, – ответил он.

– Не представите нас другу другу? – поинтересовалась Камилла.

– Нет. Если вы хотите поговорить со мной, мы можем сделать это в любом другом месте.

– Меня устраивает это.

– Я вызову полицию, – попробовал пригрозить Джейсон, заранее зная, что ничего не выйдет.

Камилла скосила глаза в сторону двух своих телохранителей и, выгнув одну бровь, спросила:

– Уверены, что сможете?

Она сделала шаг в сторону Рэйчел:

– Что ж, представлюсь сама. Меня зовут Камилла Астон. Кто вы такая, я знаю.

Девушка смотрела на неё недоверчиво и даже враждебно:

– Может, скажете, зачем вы пришли?

– У меня очень важное дело к вашему мужу, – Камилла развернулась к нему. – Я собираюсь разрушить вашу милую маленькую семью так же, как вы когда-то разрушили мою, Коллинз.

– Что это за фамилию вы повторяете?! – спросила Рэйчел.

– Послушайте, вы… – начал Джейсон одновременно с женой. Теперь он понимал, для чего явилась Камилла, но не знал, как её остановить. Она пришла отомстить, взять око за око.

Камилла его оборвала:

– Лучше помолчите, Коллинз, если не хотите, чтобы вам заткнули рот, – она вернулась к Рэйчел: – Это настоящая фамилия вашего мужа. Джейсон Коллинз был настолько известен в определённых кругах, причём, скандально известен, что фамилию пришлось сменить.

– Я сменил её не поэтому…

– Помолчите, – резко повторила Камилла. – Я пришла не к вам, а к вашей жене. Думаю, ей интересно будет узнать правду.

– Какую правду? – напряжённо вглядывалась в лицо Камиллы Рэйчел.

– Зачем вы это делаете? – спросил Джейсон. – Всё в прошлом, я уехал.

– Вы же сами знаете, – сказала Камилла, – я не из тех, кто считает, что месть нужно подавать к столу холодной. Я бы предпочла погорячее, но случая не предоставлялось. Я ничего не могла вам сделать: у вас не было ничего, что было бы вам дорого и что я могла бы отнять: ни родных, ни друзей, ни даже кошки или рыбки, ни чести, ни достоинства. Можно было подпортить ваше красивое личико, но, боюсь, этого мне Дэниел не простил бы, – Камилла повернулась к Рэйчел и пояснила: – Дэниел – это мой муж, а ваш муж был его любовником.

Рэйчел не казалась особо удивлённой. Было видно, что ей неприятно это слышать, но не более того. Камилла выглядела недовольной: её разоблачительная речь не принесла желаемого эффекта.

– Всё на этом? – спросил Джейсон. – Вы раскрыли мою страшную тайну, теперь можете уходить.

– Я только начала, – ответила Камилла, даже не потрудившись взглянуть на него, и продолжила: – У вашего мужа очень любопытное прошлое. Он был любовником многих богатых мужчин, впрочем, богатых – не то слово. Я бы сказала, что у Коллинза было особое пристрастие к мужчинам с миллиардными состояниями. Мой муж был самым постоянным, самым верным его клиентом.