Текст книги "Разлучи нас, смерть! (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 81 страниц)

– Предлагаю обсудить это немного позднее.

Он тут же скрылся за дверью, оставив Дэниела вспоминать холодный и совершенно «деловой» взгляд, непроницаемое лицо, отточенные движения, прямую, словно застывшую осанку и последний быстрый поворот головы. Внешне Джейсон был безупречен, но что происходило внутри этой изящной светловолосой головки – оставалось загадкой. Они сумели восстановить свои прежние отношения довольно быстро. И всё же Дэниела не оставляло какое-то тревожащее чувство. Он не мог до конца поверить в то, что Джейсон окончательно оправился от произошедшего летом, и не сомневался, что тот способен скрыть признаки мучающих его мыслей и воспоминаний так, что никто об этом не догадается. Дэниел боялся, что глубоко внутри, под внешним спокойствием и невозмутимостью, остались кровоточащие раны, которые до сих пор не закрылись.

Теперь Дэниел лучше понимал сказанное ему на Хиддензе доктором Риккетс: при желании Джейсон мог контролировать своё состояние, и, возможно, сейчас он просто делал это настолько хорошо, что проблемы стали практически незаметны внешне. Но он определённо стал более закрытым, и проявления чувств отвешивались им с точностью и скупостью ювелира.

Нет, Дэниел ни на секунду не сомневался, что Джейсон до сих пор привязан к нему и любит его. Он знал это и чувствовал. И всё же…

Уже после первой же их ночи Дэниел стал задумываться о происходящем. Утром, проснувшись рядом с Джейсоном, он всё ещё пребывал в блаженном, счастливом состоянии. Джейсон тоже был необычно спокоен и расслаблен, с его плеч словно свалился тяжёлый груз, и в его глазах, когда он смотрел на Дэниела, снова появлялся радостный свет. Астон решил, что его любовник до последнего момента сомневался и боялся, не зная, чего ожидать от самого себя, а теперь, наконец, поверил, что они могут опять быть вместе.

Джейсон ещё умывался и плескался в душе, а Дэниел уже был одет и готов спуститься вниз к завтраку. Он на минуту опустился в кресло, глядя на ещё не убранную постель. Как он жалел, что ему сегодня, практически прямо сейчас надо было уезжать!.. После того, как они наконец… Это было невыносимо – уехать только для того, чтобы бесконечно вспоминать… И вот тогда ему пришла в голову мысль, что это могло и не быть случайным совпадением.

Заранее рассчитанный шаг?.. Джейсон знал, что Дэниел не сможет перенести отъезд: было уже 24 декабря, и семья ждала его в Стокгольме, где Камилла придумала встречать Рождество в этом году. Он бы никогда не поступил так с детьми. Скорее всего, Джейсон по каким-то своим особым причинам выбрал именно эту ночь.

Но почему? Что Джейсон пытался сказать ему таким образом?

У Дэниела было несколько вариантов, хотя ни на одном из них он не мог остановиться: его любовник был слишком сложным, во многом непредсказуемым человеком. Возможно, Джейсон боялся, что всё закончится неудачно, и в этом случае ему действительно было бы легче, если бы Дэниел на какое-то время исчез. Может быть, он просто хотел, чтобы у него – даже в случае успешного исхода – было время до следующего раза. Зачем?.. Кто знает… Второй вариант: Джейсон давно был готов, но никак не мог решиться, а последний день перед продолжительной поездкой Дэниела подтолкнул его. Возможно, это был его подарок на Рождество. Самая красивая из возможных причин, но Джейсон не был настолько сентиментален…

А может быть, он хотел таким образом показать свою власть над ним… Дэниел знал, что теперь всю предстоящую неделю он будет думать только об одном – как скорее вернуться назад в Лондон. Уехать сейчас означало терзаться мыслями о Джейсоне весь отпуск, и, может быть, именно этого тот и хотел. Их отношения не были сосредоточены на одной только постели, но секс с Джейсоном был и оставался для Дэниела из самых желанных вещей в мире. Он никогда не мог им насытиться. Это была вечная неутолимая жажда. И дело было не в одном лишь физическом удовольствии: главным был сам факт обладания человеком, которого он любил. Он каждый раз словно доказывал самому себе, что Джейсон, это удивительное и прекрасное создание, принадлежит ему.

Но и он сам был зависим от него. Он тоже ему принадлежал. Джейсон одним своим решением, одним словом мог перевернуть его мир, сделать его самым счастливым или самым несчастным человеком на земле. Джейсон знал это, знал давно, но никогда не пользовался. Но теперь… Мог он оказаться так расчетливо жесток? Дэниел считал, что мог. Он хотел найти идеального партнёра. Что ж, он нашёл его. Нашёл равного себе. И вот теперь Джейсон стоял перед ним и говорил: «Ты сделал меня своим, ты стал моей любовью и моей жизнью. Но смотри, я тоже держу твоё сердце в своих руках. И я не побоюсь нанести удар. Как и ты…»

Джейсон лично отнёс бумаги Эдеру – их нельзя было передавать с кем-то из секретарей. Он дождался, когда Эдер прочитает их, на случай, если потребуются пояснения. Глава службы безопасности задал буквально пару вопросов, и Джейсон уже хотел идти, когда Эдер признёс:

– Они мертвы.

– Кто? – переспросил Джейсон.

– Вы знаете, кто, – Эдер пристально посмотрел на него.

– Спасибо, я понял, – отвратительно спокойным голосом проговорил Джейсон. – Все?

– Нет, я учёл ваши пожелания насчёт главного, Бена Седжвика. Его оставили в живых.

– Он может понять, кто за этим стоит.

– Он уже понял. Но у него хватило ума не бежать сломя голову сообщать об этом Риджу. Он уже давно на него не работает. Для большей надёжности я послал к Седжвику людей: он знает, что если попытается предупредить Риджа, то отправится вслед за остальными в на редкость неприятное путешествие.

– А сам Ридж ничего не заподозрил, когда погибло сразу несколько его людей?

– Непосредственно на него работали не все из них, часть была набрана Седжвиком. Ну и… Мы старались не вызвать подозрений. Скажем так, мы были очень изобретательны.

– Не сомневаюсь, вы знаете свою работу, – кивнул головой Джейсон, прежде чем выйти из кабинета.

Эдер на пару секунд задержал взгляд на закрывшейся двери. «Я сообщил ему, что убито десять человек, а его интересует только, не соскочит ли с крючка одиннадцатый, – подумал он. – Отличная работа, Дэниел. Ты получил своё подобие. Только смотри, как бы оно не сорвалось с поводка».

***

Из офиса Дэниел и Джейсон поехали в «Ален Дюкасс». Они в последнее время стали гораздо чаще показываться на людях – после относительно долгого перерыва, связанного с тяжёлым состоянием Джейсона.

Джейсон быстро и незаметно окинул взглядом доступную часть зала, пока метрдотель провожал их к столу. Публика, к счастью, была ему незнакомой. Лишь за одним столиком сидела жена одного из совладельцев крупной нефтяной компании в обществе молодых юноши и девушки, возможно, её детей.

Пока они ждали заказ, Дэниел кратко описал свою поездку в Сингапур и Гонконг. Джейсону особо нечего было рассказать: как раз близился к концу весенний семестр, и он много занимался. Так что они разговаривали в основном об отвлечённых вещах и немного о планах на лето. Джейсон хотел полторы или две недели сразу после окончания учёбы провести где-нибудь в тёплом климате, а потом вернуться к работе. Дэниел пока плохо представлял, как это может быть согласовано с его расписанием. Весенних каникул у Джейсона, по сути дела, не было, вместо них была работа на полный день в качестве ассистента Астона.

Когда он вернулся в офис в начале января, остальные помощники, разумеется, несколько дней подряд пытались у него выведать, что случилось, где он был всё лето и почему не приходил на работу. Джейсон сначала отмалчивался, а потом вежливо, но весьма определенно попросил их не лезть в чужие дела. Примерно так же пришлось поступить с Арембергом и прочими знакомыми.

Запутанные отношения Астона с женой и любовником всегда вызывали в обществе нездоровое любопытство, а тут и вовсе стало происходить что-то непонятное. Сначала в Лондон явилась Камилла, потом на несколько месяцев исчез Коллинз, причём исчез абсолютно бесследно, потом, когда все уже решили, что он выбыл из игры, он вернулся в Лондон. Все знали, что он живёт в особняке на Уилтон-кресент, но оттуда почти не выходит и на светских мероприятиях и деловых встречах не показывается. Некоторые уже начали поговаривать, что Астон держит его взаперти.

Слухов и спекуляций за время отсутствия Джейсона ходило множество. Многие предполагали, что миллиардер к нему просто охладел и скоро всё будет кончено. Другие придерживались мнения, что Коллинз чем-то серьёзно болен. Наиболее популярной была версия, что он летом лечился от зависимости (какой – неизвестно) в реабилитационной клинике, и некоторые даже утверждали, что чуть ли не лично видели, как Астон навещал его в госпитале «Прайори» в Рохемптоне. Ещё одна сплетня, зародившаяся, вероятно, благодаря прошлогодней истории с Андреасом Эттингеном, весьма приятно щекотала воображение публики: поговаривали, что Астон в очередной раз с кем-то поймал своего молодого любовника, порвал с ним, но потом сменил гнев на милость.

Джейсон был в курсе этих историй, но уже давно научился не обращать на них внимания. Он не мог позволить себе быть слишком чувствительным к мнению толпы. Может быть, первые полгода он и сгорал от стыда при малейшем намёке на свое постыдное положение – положение молодого человека на содержании у женатого мужчины – но теперь такие вещи перестали его ранить. Он был тем, кем он был. Он жил с Дэниелом не ради денег – это знал он сам, и знал Дэниел. Джейсону было этого достаточно. Другие могли поливать его грязью сколько угодно. Да, именно так: сначала распускать грязные слухи, а потом присылать ему приглашения и упрашивать Аремберга или Джанет Дуглас привести к ним такого «модного» Джейсона Коллинза.

Когда они вернулись из ресторана домой, то набросились друг на друга, едва оказавшись в спальне. Дэниел прижал Джейсона к стене возле двери и впился губами в его рот, терзая, лаская языком и тут же до боли кусая. Сердце Джейсона бешено колотилось, едва не выпрыгивая из груди, живот и пах словно налились чем-то горячим, тягучим и сладким, а голова кружилась от желания. Хотя, вполне допустимо, последнее происходило по вине «Шеваль Блан» сорок седьмого года. Он давно не пил спиртного, не считая разве что бокала шампанского на Новый год, и бутылка вина на двоих с Дэниелом, возможно, была немного лишней.

Он начал стаскивать с Дэниела пиджак, когда тот прекратил его целовать.

– Разденься, – прошептал ему на ухо Дэниел.

Джейсон рассмеялся:

– Ты вряд ли можешь рассчитывать на полноценное стрип-шоу, – он запрокинул голову, подставив Дэниелу шею для поцелуев. – Я просто разденусь, хорошо?

– Хорошо, – пробормотал Дэниел, не отрывая губ от горячей гладкой кожи. – Разденься для меня.

Джейсон выскользнул из-под прижимавшего его к стене тела Дэниела и отошёл на пару шагов. Пиджак он скинул быстро, но то, что следовало за ним, он снимал медленно, неторопливо развязывая узлы галстука и аккуратно расстегивая пуговицы. Дэниел не мог отвести глаз от него и смотрел, словно заколдованный: правильные черты лица, идеальный изгиб плеч, узкие бёдра, длинные ноги. Это сильное, гибкое тело было отдано ему. Джейсон просто раздевался перед ним, но он же и предлагал себя, словно говоря: это твоё, это для тебя, смотри на меня, восхищайся мной, люби меня!..

Он опустился на кровать. На нём уже не было ничего, кроме часов. Дэниел знал, что он снял бы и их, если бы не шрамы. В январе Джейсон на несколько дней съездил в Швейцарию, где в одной из частных клиник ему убрали уродливые грубые отметины с правой руки. Остались лишь небольшие следы от пластической операции, которые были заметны, только если присмотреться. Тонкий шрам на левой руке стал заметно бледнее. Он не бросался в глаза и частично скрывался ремешком часов.

Джейсон откинулся на подушки и насмешливо посмотрел на Дэниела, до сих пор стоявшего возле дверей:

– Этого недостаточно, чтобы оторвать тебя от стены? – улыбнулся он. – Что мне ещё сделать?

Дэниел покачал головой:

– Я мог бы вот так смотреть на тебя часами…

– Это не то, чего я хочу, – сказал Джейсон, раскинув ноги и обхватывая пальцами собственный член, уже напряжённый.

Он сделал несколько плавных неторопливых движений, следя за реакцией Дэниела из-под полуопущенных длинных ресниц. Тот наблюдал за ним властными жадными глазами. Джейсон облизал палец и ввёл его внутрь себя, разведя колени ещё шире.

Он стал медленно двигать пальцем, каждый раз проталкивая его чуть глубже, пока тот не вошёл в него до конца. Тогда он присоединил к нему второй. Он прерывисто выдохнул, непроизвольно двинув бёдрами и понимая, насколько опьяняюще и призывно подействовало это на Дэниела. Джейсон растягивал и готовил себя, и ему трудно было сказать, что возбуждало его сильнее – движение собственных пальцев внутри или то, как смотрел на него Дэниел.

Тот со сдавленным стоном, похожим больше на низкий грудной рык, бросился через комнату к кровати. Джейсон тут же свёл ноги, но руку не убрал.

– Теперь я хочу посмотреть, как ты раздеваешься, – сказал он.

Дэниел, ни слова ни говоря, снял пиджак, одним резким движением распустил галстук и начал расстёгивать пуговицы на рубашке. Он делал это быстрее, чем Джейсон только что, но без особой спешки, наслаждаясь моментом. Тело Дэниела тоже было красивым, мощным, мускулистым, хотя и не производило впечатления горы мышц. Конечно, он был выше и тяжелее Джейсона, но тот всегда удивлялся тому, насколько непропорционально сильнее был Дэниел по сравнению с ним.

Он наблюдал за тем, как Астон снимает брюки: хотя всё было очевидно и в них, тёмно-синее шелковое бельё откровенно демонстрировало наступившую эрекцию. Джейсон снова раздвинул ноги, пальцы скользнули внутрь, а всё тело выгнулось, предлагая себя.

Совершенно обнажённый, Дэниел присоединился к Джейсону на кровати, перед этим успев достать из ящика тюбик со смазкой.

Он положил свою руку поверх ладони Джейсона, направляя его движения и делая их более резкими и сильными. Потом и его палец стал массировать чувствительный ободок, иногда надавливая на него.

– Не надо, – простонал Джейсон. – Это уже… Это слишком…

– Не останавливайся, – приказал Дэниел в ответ. – Тебе понравится.

Его хорошо увлажнённый средний палец начал пробираться внутрь, очень осторожно, очень медленно раздвигая тесную плоть и сплетаясь с пальцами Джейсона.

– Тебе понравится, – прошептал он, – что мы оба внутри тебя.

От самого осознания этого факта и от более сильной стимуляции Джейсон весь задрожал, он стал, двигая бёдрами, насаживаться на ласкавшие его пальцы и прикусил губу, чтобы не застонать слишком громко.

Дэниел убрал руки, свою и Джейсона, и занял место между раздвинутых ног любовника.

– Да, Джейсон, это слишком… Не могу больше, хочу тебя, – прошептал он, направляя внутрь свой член.

Это было как раз то, о чём Джейсон мечтал. В этот раз не было даже небольшой боли – одно сплошное наслаждение, блаженство, желание, чувство наполненности и принадлежности. Он притянул Дэниела к себе, чтобы тот опустился на него, и закинул ноги ему за спину.

Он ощущал движения Дэниела не как удары, а скорее как скольжение – точно в замедленной съёмке, ощущал каждой клеткой своего тела и упивался его силой, напором, жаром. Он задыхался в его объятиях и стонал, почти кричал, когда член касался простаты. Тело судорожно билось под весом Дэниела, предчувствуя скорую разрядку, и в последние секунды из горла Джейсона доносились уже даже не крики, а всхлипы. Если бы это балансирование на самом краю, это ощущение блаженства, желания и мучения продлилось бы ещё чуть дольше, возможно, он бы на самом деле начал рыдать, потому что Дэниел словно бы саму душу вытягивал из него наружу. Он умел всколыхнуть эмоции, покоившиеся на самом дне, и выпустить их на свободу все разом.

Его член был зажат между их животами, и Дэниелу было не очень удобно ласкать его, но хватило буквально касания. Джейсон знал, что кончил бы и без этого – он уже был на том коротком стремительном пути, когда невозможно остановиться.

И едва только крик наслаждения замер на его губах, он сделал глубокий вдох и прошептал:

– Я люблю тебя… Всегда буду любить…

Дэниел и после оргазма продолжал в нём двигаться, словно пытаясь допить последние капли удовольствия. Джейсону это тоже было приятно. Он закрыл глаза и услышал, как Дэниел шепчет:

– Ты моё счастье… Самое страшное – потерять тебя. Я люблю тебя! Ты не представляешь, как…

Глава 46

Женева, июнь 2009

Джейсон остановил автомобиль напротив главного входа в особняк. Машина телохранителей прошуршала где-то сзади по подъездной дорожке. Он взял с пассажирского сиденья компактную кожаную сумку, в которой лежал его ноутбук и несколько самых необходимых вещей, и вышел из машины. Об остальном багаже позаботится прислуга.

Он быстро поднялся по ступеням и прошёл через распахнутые для него двери в ярко освещённый холл. После уличного полумрака и мягкого света кованых фонарей во дворе огромные хрустальные люстры, отражённые в зеркалах и гладком мраморе пола, на секунду ослепили его. Высокий и уже немолодой мужчина приветствовал его у входа и принял сумку. Лицо этого человека показалось Джейсону смутно знакомым, но он не мог вспомнить, ни как его звали, ни какова его должность в доме. Кажется, что-то вроде старшего лакея или официанта. Своё предыдущее пребывание в особняке Астона в Колоньи Джейсон помнил отрывочно. Пожалуй, по-настоящему запомнилась только мадам Пассар, домоправительница.

Хотя Камилла не появлялась в Женеве уже год, Джейсон всё равно считал этот дом принадлежащим ей. Будь его воля, он вообще бы не стал заходить в него, но когда его привезли сюда в первый раз из женевской клиники, у него не было сил спорить и, к тому же, Камилла была последним, о чём он вспоминал в тот момент. Тогда он прожил в Колоньи почти месяц.

С тех пор он ещё пару раз приезжал в Женеву: посетить врача и проверить, как восстанавливается рука, но всегда останавливался в гостинице. В этот раз Дэниел планировал провести в Женеве целую неделю и потребовал, чтобы Джейсон присоединился к нему в его доме. «Я не собираюсь торчать всю неделю в отеле, – чётко обозначил он свою позицию. – Ты жил в этом доме раньше, будешь жить и теперь. Я в нём хозяин, и я решаю, кто может в нём останавливаться, а кто нет».

Джейсон должен был приехать сюда завтра в первой половине дня, но, узнав, что Дэниел будет дома уже сегодня после обеда, не утерпел. Тем более, тихий отель, в котором он остановился, успел ему поднадоесть. Он наслаждался покоем, чудесными пейзажами и ничегонеделанием первые четыре дня, а потом начал скучать.

Отель был расположен в шато недалеко от Экс-ан-Прованса, и мисс Вернье потратила немало времени – своего и сторонних консультантов – чтобы найти подходящее Джейсону место. Оно полностью удовлетворяло всем его требованиям и одновременно устраивало Эдера. Отель был предназначен для очень состоятельных гостей, и система безопасности была в нём на высочайшем уровне. Уединение и покой постояльцев охранялись с невероятной тщательностью. Тем не менее, два соседних номера были заняты телохранителями. Джейсон подозревал, что их главной задачей было охранять его добродетель. Они практически никогда не упускали его из виду, хотя особо и не надоедали.

Охранять его добродетель было особо не от кого: девяносто процентов немногочисленных гостей составляли немолодые уже супружеские пары. Дамы проводили время в спа, их мужья – на поле для гольфа. Джейсон не общался ни с кем из постояльцев, разве что на третий день пребывания в отеле познакомился в фитнесс-центре с только что прибывшим гостем. На другой день они сыграли партию в теннис, и молодой человек, его звали Леон Рувье, присоединился к Джейсону за ужином.

Рувье в общем и целом был приятным собеседником, но Джейсон по некоторым мелочам почувствовал, что это человек не его круга, хотя изо всех сил старался им казаться. Он попросил Дэвиса проверить его – ему не хотелось, чтобы повторилась ситуация с Андреасом Эттингеном. Оказалось, что Рувье происходил из хорошей семьи, когда-то состоятельной, но обедневшей в результате неудачных биржевых спекуляций отца Леона. Сам Леон вёл активную светскую жизнь, но источник его средств был неизвестен. Он много играл, был завсегдатаем казино в Монте-Карло. Поговаривали, что он писал статьи с последними светскими сплетнями и слухами для французских и итальянских журналов и этим тоже отчасти компенсировал немалые расходы на богемный образ жизни.

Джейсон посчитал, что с этим человеком не стоит общаться. Но ему, к счастью, не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы отделаться от Рувье. Тот сам съехал из отеля на восьмой день пребывания там Джейсона.

Ещё два дня Джейсон провёл в основном за книгами, дожидаясь, когда Дэниел вернётся из долгой поездки в Китай и Сингапур. Он уже пресытился и изысканной красотой этого места, и идиллическим покоем, поэтому уехал в Женеву раньше, чем планировал. Эдер предлагал ему лететь на самолёте, но на такое расстояние это было просто смешно.

– Мистер Астон уже здесь? – спросил Джейсон у встретившего его лакея.

– Мистер Астон приехал сегодня днём и сейчас отдыхает.

Джейсон видел, что мужчина, хотя и не подаёт вида, немного растерян. Неудивительно: даже самую искушенную в этикете прислугу редко обучают тому, как правильно вести себя с любовником женатого хозяина.

Разумеется, все в доме были предупреждены о его приезде, но, вероятно, сказывался ещё и тот факт, что его здесь запомнили совсем не таким. Лакей смотрел на него и не узнавал: вместо полуживого безвольного существа, покрытого синяками, приехал молодой человек с уверенными и даже требовательными взглядом и манерами.

– Будьте добры, проводите меня к нему, – попросил Джейсон, предполагая, что Дэниел, как обычно, сидит с бумагами в кабинете. Он толком не помнил, где здесь находится кабинет.

– Мистер Астон устал после перелёта из Гонконга и просил его не беспокоить, – пояснил лакей, словно бы разъясняя непонятливому гостю, что означает слово «отдыхает».

– Хорошо, – Джейсон не стал настаивать, хотя находил эту ситуацию немного странной. – Тогда покажите мне мою комнату. Надеюсь, её приготовили?

Лакей только открыл рот, чтобы что-то ответить, как его прервал неизвестно откуда взявшийся в холле Рюгер:

– Гартнер, уверен, просьба не беспокоить не относится к мистеру Коллинзу, – он повернулся к Джейсону: – Мистер Астон разместился в круглой спальне. Думаю, вы помните, где она.

Круглая спальня – на самом деле полукруглая – частично занимала нечто вроде декоративной башни, пристроенной к особняку, и в скруглённой её части находились пять высоких окон, из которых открывался вид на сад. Как раз эту спальню, по размерам и изяществу обстановки уступавшую только хозяйской, в предыдущий раз отводили Джейсону. И то, что Астон занял именно её, а не свою собственную комнату, уже было достаточным намёком для прислуги.

– Здравствуйте, Рюгер, и спасибо, – поблагодарил Джейсон. – Что, был тяжёлый перелёт?

– Да, не самый приятный. К тому же, с нами летел сын господина Чэна и ещё двое его помощников. Отдохнуть в самолёте не получилось.

Джейсон поднялся наверх и открыл дверь комнаты. Высокие окна в сад были закрыты тяжёлыми портьерами в белую и золотисто-медовую полосу. Всё прочее тоже было белым и позолоченным, элегантным, утончённым и без лишней пышности. Да, он помнил эту комнату, но нечётко. Помнил, как прислуга утром поднимала шторы, и спальню заливал тёплый утренний свет. Помнил узоры на ковре, лежавшем в центре комнаты, – он рассматривал их часами. Помнил высокий камин, который при нём никогда не растапливали, и несколько безделушек на полке над ним.

Сейчас в комнате был мягкий полумрак. Дэниел лежал на кровати и спал. Судя по тому, что он был в одежде и на груди у него лежала полураскрытая книга, спать он на самом деле не планировал.

От звука открывающейся двери Дэниел проснулся и открыл глаза. Сначала по лицу пробежало тревожное выражение, но, увидев Джейсона, он улыбнулся.

– Ты уже здесь? – удивился он. – Который час?

– Начало десятого.

Джейсон подошёл к кровати и сел на краешек рядом с Дэниелом. Он и без того скучал по нему, а увиденная им сцена лишь подстегнула его чувства: Астон без своих обычных строгого костюма, строгого выражения лица и приказного тона, расслабленный, только что проснувшийся… Джейсону невыносимо захотелось приблизиться к нему, коснуться, поцеловать. Он смотрел на Дэниела и понимал, что для него существует один-единственный человек в мире и никто и никогда не сможет занять то же место в его сердце. В этом было и его счастье, и его боль: он мог быть с человеком, которого любил, но Дэниел никогда не будет принадлежать ему до конца. Между ними всегда будет… Нет, не стоило думать об этом сейчас.

– Я думал, ты приедешь позднее. Лёг почитать и уснул.

– Рюгер сказал, что перелёт был тяжёлым.

– Уже успел поболтать с моей охраной?

– Ага, – промурлыкал Джейсон, наклоняясь к Дэниелу. – Пообщался с ним, пока пробивался к тебе сквозь грозную прислугу.

Джейсон почувствовал, как тело Астона рядом с ним напряглось:

– Пробивался? – взвился Дэниел. – Мадам Пассар всем должна была разъяснить, каков твой статус в этом доме.

– Ты же сам приказал не беспокоить тебя, – пояснил Джейсон и уселся на Дэниела сверху, перекинув через него ногу. – Если я нарушил приказ, могу принести извинения и немедленно удалиться.

– Ну уж нет!.. – воскликнул Дэниел, обхватывая его за талию.

Тот снял пиджак и бросил на кровать рядом. Под собой он чувствовал сильную, твёрдую эрекцию Дэниела. Он прикрыл глаза, смакуя ощущения, потом медленно склонился к Астону и поцеловал его, одновременно плавно двигая бёдрами, вызывая ещё большее желание, соблазняя и дразня.

– Похотливый чертёнок, – пробормотал Дэниел, когда их поцелуй прервался.

– Почти две недели…

Дэниел попытался приподняться и перевернуться так, чтобы Джейсон бы оказался внизу, но тот сильнее сжал его ногами и удержал.

– Ты же устал… Совсем без сил, – улыбаясь, прошептал он.

***

Они оба были обнажены. Джейсон лежал на Дэниеле сверху и жадно, страстно, почти задыхаясь целовал его в губы, чувствуя, как пальцы любовника ласкают его внизу, как они входят в него, гладят и растягивают чувствительные мышцы.

Он сел на бёдрах Дэниела, обхватил рукой его член и начал массировать уверенными сильными движениями. Он заметил, как Дэниел блаженно закрыл глаза и чуть слышно застонал.

Улыбнувшись этому приятному звуку, Джейсон привстал на коленях и затем медленно опустился, насадив себя на твёрдый член Дэниела. Так всегда было немного больно, но только с самого начала, зато потом, потом… Его мысли путались от удовольствия, а большой горячий член пронзал его, раздвигал всё внутри и наполнял.

И всё-таки Дэниел принадлежал ему, ему одному… Никому больше… Ни с кем больше Дэниел не делил своего тела и сердца так, как с ним… До такой абсолютной открытости и обнажённости души, до трогательной уязвимости…

Дэниел смотрел на Джейсона, ритмично двигающегося, раскачивающегося на его члене, насаживающегося всё глубже и упивающегося удовольствием, уверенно берущим это удовольствие… Требующим его всем своим молодым горячим телом… И в этих сильных раскованных движениях, в его неотрывном взгляде было что-то властное, покоряющее, затягивающее. Сейчас Джейсон не отдавался ему, он вбирал его в себя, подчинял и делал своим.

Он был тем же самым юношей, в которого он без памяти влюбился несколько лет назад, но он был и кем-то другим – более сильным, зрелым, уверенным, откровенным…

***

Спать не хотелось. Обычно после того, как они занимались любовью, Джейсон быстро засыпал, утомлённый, но сегодня сон к нему не шёл. Дэниел, уставший после деловых встреч, долгого перелёта и продолжительного секса, уснул почти мгновенно.

Джейсон перелёг под одеялом ближе к нему. Дэниел говорил, что он был для него идеальным спутником. Джейсон сам не мог бы сказать того же про Астона: тот был слишком авторитарным, неуступчивым и жестоким человеком, с ним было нелегко ладить. Впрочем, в отношении Астона слово «ладить» имело одно значение – беспрекословно подчиняться. Тем не менее, Джейсон сумел отвоевать и выторговать для себя определенные свободы, и ему было комфортно и безопасно в отведенных для него границах. Но, как бы там ни было, со всеми своими недостатками Дэниел был единственным, к кому Джейсона тянуло с такой силой, кто вызывал в нём такую любовь, нежность и восхищение.

Каждый из них находил в другом нечто особенное, нужное именно ему, как воздух…

И то, что они сумели преодолеть пережитое прошлым летом, было лучшим доказательством того, что их отношения были преданными и устойчивыми. Джейсон невольно вздрогнул и сжал кулаки, когда вспомнил про те страшные дни. Прошёл почти год, а он до сих пор не мог до конца освободиться от терзавших его воспоминаний, страхов и сомнений.

Те люди были мертвы. Но от этого шрамы, оставленные в его сознании, не стали меньше. Он не испытал ничего, когда Эдер сообщил ему: ни мстительной радости, ни облегчения, ни угрызений совести. Хотя, почему они должны были его мучить? Он не отдавал приказа, он даже об этом не просил… Но он знал. Никто не ставил его в известность, но он знал. И таким образом становился соучастником. Он давал своё молчаливое согласие.

Даже если бы он был против, Астона этим было не остановить: он всё равно бы сделал то, что задумал – то, что считал справедливым. Джейсон понимал как слабо и лицемерно это утешение: оправдывать себя тем, что от него ничего не зависело.

Когда Эдер поделился с ним той новостью, он подавил в себе ужас и отвращение так же, как это произошло, когда он узнал про торговлю оружием. И это не потребовало от него больших усилий. Он легко смирился с этой мыслью, заключил очередную сделку с совестью. Неужели в следующий раз будет ещё легче?

Жизнь с Астоном в его искажённом бесчеловечном мире постепенно превращала его… В кого? Он не знал сам. Сначала в шлюху. Теперь – в соучастника убийства. Что будет следующим шагом?

Джейсон не хотел думать об этом. Не хотел!.. Отличный выход из любой ситуации – не думать, не замечать! Трусость и слабость. Намеренная слепота.

Мысли, как назло, возвращались к одному и тому же. Был уже первый час ночи, а Джейсон до сих пор не спал. Теперь он думал про Риджа.

Астон долго ждал и планировал. И не потому, что опасался выступить против небедного и влиятельного человека, нет, Астон не хотел быстрой кары, он готовил жестокое, мучительное, медленное и неумолимое разрушение. Полное уничтожение.

Джейсон не следил специально за делами Риджа (он старался вообще о нём не думать), но иногда кое-что всплывало в разговорах или попадались упоминания в Интернете. По ним он ещё в середине весны догадался, что Дэниел начал претворять свой план в жизнь. Риджа, его компании и его семью ожидали несколько месяцев агонии. Тот наверняка пока не понимал, что происходит, и видел в происходящем мелкие неприятности или, может быть, чёрную полосу, которая должна скоро кончиться. Ему и в голову не приходило, что за неудачами, навалившихся на него с разных сторон, стоял один человек, опасный и могущественный. И не прощающий ничего.