Текст книги "Разлучи нас, смерть! (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 81 страниц)

– Это… это… У меня просто нет слов, – произнёс Джейсон. – Как я могу хоть в чём-то тебе верить после этого?

– Именно поэтому я всё тебе рассказываю – чтобы ты мог мне верить. У меня не получилось бы вечно скрывать, кто я на самом деле, но про остальное я мог бы тебе и не говорить. Ты бы никогда не узнал ни про мои связи с разведкой, ни про то, что наша встреча была подстроена. Я не хочу лгать.

– Я знал, что ты что-то скрываешь, но я не думал, что столько… Что всё изначально построено на лжи.

– Теперь ты знаешь правду.

– Да, – медленно проговорил Джейсон, – если предположить, что это и есть правда.

– Пока не вся. Осталась самая тяжёлая вещь.

– Господи, что может быть хуже всего этого?

– Я женат, – Дэниел низко опустил голову. – У меня двое детей. Если бы я назвался своим настоящим именем, ты бы сразу узнал, и тогда бы никогда…

Джейсон, и без того бледный, окончательно изменился в лице. Всё его тело ослабло, будто в нём не осталось ни единой целой косточки.

– Я не могу развестись, – продолжал Дэниел, не глядя на Джейсона. – Это не столько брак, сколько союз двух влиятельных семей. Есть множество причин. И даже если я сделаю это, мой развод сильнее всего ударит по тебе. Это другой мир, со своими законами…

– Замолчи! – выкрикнул Джейсон. – Пожалуйста, замолчи! Я не хочу ничего больше знать, не хочу ничего слышать, – он уронил голову в ладони, закрыв ими лицо.

С минуту он сидел так, ни слова ни говоря и не шевелясь, потом не выдержал Дэниел:

– Я очень виноват перед тобой. Прости…

– Мне лучше уйти, – вновь отвердевшим голосом сказал Джейсон, убирая руки от лица и выпрямляясь в кресле.

– Нет, – не менее твёрдо произнёс Дэниел. – Я рассказал тебе всё это не для того, чтобы ты ушёл, а для того, чтобы мы могли строить наши отношения без обмана.

– О каких отношениях может идти речь? – изумился Джейсон и поднялся на ноги. – Или ты думал, что я брошусь тебе на шею и скажу, что всё это не имеет значения?

– Многие бы так и поступили на твоём месте, Джейсон, – сухо заметил Дэниел. – В наших отношениях ничего не изменится. Единственное отличие – ты сможешь бывать со мной где угодно. Я не пытался скрыть нашу связь, когда не брал тебя в общественные места, я не хотел, чтобы ты раньше времени узнал, кто я такой. Теперь всё будет иначе.

– Ты в своём уме? У тебя есть жена и дети.

– Это не должно тебя беспокоить. Моя жена терпимо к такому относится. У меня были отношения на стороне и раньше.

– Думаю, стоит послать ей открытку с соболезнованиями, – насмешливо заметил Джейсон. Самообладание постепенно возвращалось к нему, и место растерянности занимала злость. – Терпеть мужа, который по неделям не показывается дома, кувыркаясь по чужим постелям, или появляется на приёмах не с ней, а с какой-то девкой, или ещё хуже – с мужчиной. Как ты можешь так унижать собственную жену?

– Я никогда не показывался на приёмах с мужчинами и исключительно редко – с другими женщинами. И я всегда жил в своём доме, со своей семьёй. Я, кажется, уже не раз говорил тебе, что ты – не временное увлечение и что я отношусь к тебе иначе. Я делаю это исключение только для тебя.

– Прости, Дэниел, мне это не нужно. Наши с тобой отношения… окончены.

– Нет, Джейсон. Ты говорил, что принадлежишь мне! Мы любим друг друга.

– Любовь не может быть оправданием всему, – покачал головой Джейсон. – Я не хочу быть ни твоим тайным любовником, ни явным и тем самым унижать и мучить твою жену. Я не хочу таких отношений – бесчестных, подлых, унизительных для нас обоих. Просто не хочу…

– Я не могу допустить этого, – сказал Дэниел, поднимаясь с кресла. – Я не дам тебе уйти. Ты нужен мне.

Он подошёл к Джейсону и попытался его обнять, но тот вырвался из его рук.

– Не смей прикасаться ко мне! – Джейсон направился к дверям. – Это не мелкое недоразумение, которое можно разрешить поцелуями и двумя часами в постели. Всё кончено!

Джейсон попытался открыть дверь и только тут вспомнил, что она заперта.

– Дай мне ключ, – он протянул руку.

– Нет. Я хочу, чтобы ты выслушал меня.

– Я всё уже слышал. Я не хочу больше видеть тебя. Мне сейчас больно, но это пройдёт. Рано или поздно, но пройдёт, – голос Джейсона чуть заметно задрожал. – А если я останусь с тобой, это не закончится никогда.

Дэниел подошёл к нему вплотную, так что мог бы коснуться его, сделав лишь шаг вперёд.

– Пожалуйста, Джейсон. Останься со мной. Не разрушай всё. Мы были счастливы и сможем быть снова.

– Нет, мы не были счастливы! Ты лгал мне, а я ничего не знал. Это не счастье. Это обман! – в глазах его стояли слёзы.

Ламберг протянул руки и коснулся щеки Джейсона.

– Я прошу тебя, умоляю. Ты убиваешь нас обоих, – он обхватил лицо Джейсона руками и попытался поцеловать его.

Джейсон отвернул голову и ослабевшими руками попытался оттолкнуть от себя Дэниела.

– Не надо… – еле слышным голосом попросил он. – Отпусти… Дай мне уйти! Не надо…

Он чувствовал, как тело слабеет, и ему казалось, что он держится на ногах, только пока Дэниел прижимает его к створке двери.

Тот покрывал поцелуями его лоб, глаза и щёки, повторяя:

– Я люблю тебя… Люблю тебя… Не отпущу… Ты мой…

Джейсон уже не сопротивлялся, бессильные слёзы потекли из его глаз:

– Как ты мог? Я ненавижу тебя. Хотя бы сейчас не мучай меня… Пожалуйста, отпусти!.. Открой. Отпусти. Отпусти. Отпусти…

Дэниел смотрел на дорогое, любимое лицо, на сомкнутые ресницы, из-под которых медленно текли слёзы, на дрожащие губы.

– Иди, – сказал он.

В замке щёлкнул ключ. Джейсону понадобилось с десяток секунд, чтобы прийти в чувство. Он вытер слезы и выпрямил спину. Уже в открытой двери он остановился и обернулся, словно хотел что-то сказать, но лишь покачал головой.

Джейсон пересёк гостиную и вышел в холл. Николс, увидевший его бледное застывшее лицо и покрасневшие глаза, на секунду растерялся, но потом тут же спохватился:

– Я попрошу Дэвиса отвезти вас.

– Нет, спасибо. Боюсь, я не могу больше пользоваться услугами этого дома.

– Простите, мистер Коллинз, но я настаиваю. Вы сейчас в таком состоянии…

Дворецкий исчез буквально на несколько секунд и явился уже с Дэвисом. За это время Джейсон успел подумать, что ему, и вправду, лучше согласиться. Он не был уверен, что сам сообразит, как добраться домой. Его мир был разрушен. Дэниел дал ему всё, а потом отнял. В его предательстве была какая-то невыносимая жестокость.

Вместе с Дэвисом они спустились вниз, и телохранитель усадил его на заднее сиденье «Мерседеса», опустив стекло, отделявшее пассажирскую часть от водительской.

– Вы точно в порядке, мистер Коллинз? – спросил он. – У вас такой вид, как будто сейчас в обморок упадёте. Может быть, отвезти вас к врачу?

– Нет, всё не настолько плохо, – помолчав, Джейсон добавил: – Двести евро ваши.

Часть II. Пряничный домик

Глава 22 Лондон, ноябрь 2006

Джейсон жил словно в горячечном бреду. Всё вокруг казалось нереальным, ненастоящим, плоским. Он даже представить себе не мог, что может испытывать такую боль. Ему было даже хуже, чем после того, как он сбежал от похитителей. Тогда он мог хотя бы радоваться, что всё же вырвался из этого кошмара, а сейчас всё было так, словно он как раз погрузился в кошмар.

Он продолжал ходить на лекции и даже кое-как делал задания дома, но всё это происходило в фоновом режиме на краю его сознания, а главным оставалось предательство Дэниела. Он любил его. Сейчас он, как никогда, понимал, что любил его, иначе Дэниел не смог бы причинить ему такую боль.

Быть может, степень любви можно измерить тем, насколько сильную боль может причинить тебе тот, кого любишь.

Первые два дня он не выходил из дома и почти не ел. На третий встал утром с кровати и пошёл на занятия. Он делал всё на автомате, не думая и не чувствуя. Дэниел не звонил. С ним только один раз связался Брент и уведомил, что Джейсон может оставаться в своей квартире сколько угодно долго (мистер Ламберг будет оплачивать все счета), и если ему нужны какие-то из вещей, оставшихся в квартире мистера Ламберга, ему их доставят в любое удобное время, или же он сам может зайти за ними. Брент, судя по всему, не был в курсе, что комедии наступил конец, и всё так же выступал от имени «мистера Ламберга».

Через несколько дней Джейсон начал паковать вещи и подыскивать себе комнату или квартиру: в начале учебного года он отказался от жилья, предоставляемого студентам, а теперь, в середине семестра, место было не так просто найти. Возможно, оно бы и нашлось, но не мгновенно: нужно было ждать несколько недель. Джейсон не мог себе этого позволить – он не желал больше оставаться в этой квартире. В конце концов, всё разрешилось довольно быстро и удачно, правда, чуть дороже, чем он планировал. Уилл, студент из его группы, как раз подыскивал соседа. Он снимал квартиру вместе с двумя другими студентами со старших курсов, но одному из-за семейных проблем пришлось бросить учёбу. Вместо него и согласился въехать Джейсон. У него оставались кое-какие сбережения – он очень мало расходовал в последние месяцы по сравнению с предыдущими – и их, по его расчетам, должно было хватить до марта или апреля, возможно, и дольше. К тому же, он надеялся в ближайший месяц найти работу.

Собирая чемоданы, он всё же уложил кое-что из одежды, купленной на деньги Дэниела Астона. К некоторым вещам он привык, и ему было обидно думать, что они отправятся в мусорный бак.

В воскресенье через две недели после разрыва с Дэниелом – и в третий раз в этом году – он переехал на новое место. Утром в понедельник он позвонил Бренту и сообщил, что съехал и отправил ключи по почте на адрес квартиры Ламберга в Челси.

– Там остались кое-какие вещи, принадлежащие вашему боссу, – добавил он. – Одежда, его подарки.

– Он не стал бы возражать, если бы вы оставили их себе, – напряжённым голосом произнёс Брент.

– Очень щедро с его стороны, – сухо ответил Джейсон. – До свидания.

Ему было жалко оставлять разве что подаренные Дэниелом часы. В них была особая сдержанная красота и сложность, которые его завораживали. Он редко их носил, но иногда по несколько минут наблюдал за работой механизма через заднюю стеклянную крышку. А ещё с ними были связаны воспоминания… Но подарок за сто пятьдесят тысяч долларов был слишком дорогим, чтобы оставить его себе. И этих воспоминаний он тоже больше не хотел.

С новыми соседями по квартире он легко поладил: Уилл был общительным и деятельным парнишкой, а второй сосед, Бапулал Шарма, учившийся на экономическом факультете, оказался почти полной его противоположностью – он разговаривал только по делу и большую часть времени проводил в своей комнате за книгами. Впрочем, Джейсон не сильно от него отличался. Он перестал ходить в спортивный зал, забросил музыку и занимался только учёбой. В свободное время он просто сидел на кровати, глядя в пустоту. Он пытался научиться не думать, потому что мысли всегда, раз за разом, возвращались к Дэниелу. Он прекрасно понимал его мотивы, но не мог поверить, что этот человек мог так долго и так жестоко его обманывать. А сам он был слишком доверчив, с готовностью закрывая глаза на тайны своего любовника.

С каким-то мазохистским любопытством Джейсон стал искать в интернете информацию о Дэниеле Астоне. Её было достаточно. В основном это были упоминания о его присутствии либо на экономических конференциях и форумах, либо на светских мероприятиях. Информации о его бизнесе было немного, в основном, это были расплывчатые указания: финансист, глава финансовой империи и прочее.

Многое из того, что Дэниел рассказывал о себе, подтвердилось: он был внуком последнего из женевских банкиров Ламбергов, родился в Лондоне, учился в Гарварде, после женитьбы переехал в Париж. Он был уже восемь лет женат на Камилле Эттинген (на самом деле Марии Камилле Георгине Беатрисе фон Эттинген-Эттинген), дочери немецкого принца Максимилиана Эттингена. Их сыну было семь лет, а дочери четыре года.

Фотографий жены было больше: она постоянно посещала благотворительные приёмы, выставки, концерты, свадьбы и прочие официальные мероприятия. Если даже Астон и женился по расчёту, то расчёт был хорошим. Камилла была красивой и изящной молодой женщиной, и в ней было то же непередаваемое благородство черт, особая утончённость, что отличала и самого Дэниела. Они, безусловно, были красивой и гармоничной парой. Джейсон с трудом представлял, как эта горделивая, полная достоинства женщина могла мириться с тем, что муж изменял ей направо и налево. Скорее всего, она не желала унижаться до ревности к временным увлечениям.

Из обрывков информации и фотографий складывалась целая жизнь. И когда Джейсон сравнивал её со своей, у него слёзы наворачивались на глаза. У Дэниела Астона было всё (и Джейсон не имел в виду деньги): у него была работа, положение в обществе, семья, дети, связи, родственники и друзья; у него же самого не было ничего, и если он мог раньше надеяться на то, что это рано или поздно появится, то теперь все надежды рухнули. Он никогда в жизни уже не сможет открыться другому человеку так полно и безоговорочно, как он открывался Дэниелу, никому не сможет отдать свои чувства с той же полнотой. Он не сможет его забыть и будет бесконечно искать в других людях ту же силу, уверенность и нежность, которые так притягивали его в прежнем любовнике. Даже его несгибаемость, даже его высокомерие и жестокость – даже их он будет искать. Дэниел отнял у него саму надежду на счастье…

И как бы ни ужасно это звучало, даже больше, чем предательство Дэниела, Джейсона терзала невозможность быть с ним. Он ненавидел его, но хотел назад, к нему. Он ненавидел себя за эту слабость, но ничего поделать не мог.

Неделя пролетала за неделей, и Джейсон стал привыкать к новой жизни. Он ближе сошёлся с несколькими одногруппниками, по вечерам выходил с ними в город и даже пару раз встретился со старыми друзьями в «Миндале». Он нашёл работу в книжном магазине на Стрэнде, и она стала ещё одним способом не думать.

Естественно, больше всего из сокурсников он общался с Уиллом. Тот, до этого вообще не имевший о Джейсоне никакого определенного представления, обнаружил, что получил весьма интересного соседа. Коллинз, вопреки всем представлениям о внешне привлекательных людях, оказался аномально умён. Математику и статистику он знал настолько хорошо, что Уилл был уверен, что и к концу последнего курса не дойдёт до такого уровня. Гардероб Джейсона тоже был загадкой. В общем и целом – ничего особенного, разве что чуть более строгий, чем в среднем у сокурсников. Но порой в нём попадались такие вещи, что впору было призадуматься. Кроме того, сосед никогда и ничего не рассказывал о себе. От расспросов Уилла он всегда старательно уходил, обычно отвечая, что вырос в состоятельной семье, но лишился финансовой поддержки родителей. Джейсон даже не сильно обманывал Уилла.

Вечерами он лежал на своей кровати и гнал воспоминания, становившиеся уже почти навязчивыми. И как рефрен звучали в его голове слова старой песни U2, которую он сейчас постоянно слушал:

Love is blindness

I don't want to see

Won't you wrap the night

Around me^[10]

Он теперь понимал эти слова… Он не хотел видеть правды – и не видел. Он слепо любил и поплатился за это. Потому что никого нельзя так любить, и никто не заслуживает такой веры и такой любви. Никто…

И всё, что ему теперь оставалось, это шептать в темноту:

– Blow out the candle. Love is blindness.^[11]

***

В начале декабря он с Уиллом и ещё двумя однокурсниками пошёл поужинать в небольшое кафе в квартале от новой квартиры. По правде говоря, ел он сейчас чаще дома или в кафетерии в университете – по финансовым соображениям. Но иногда всё же можно было позволить себе выход «в свет».

До Рождества было не так далеко. Улицы, магазины и рестораны уже были украшены. Джейсон вспоминал прошлое Рождество и не мог поверить, что это было всего год назад. Тогда его самой большой проблемой было подобрать подарки Эмили и членам её семьи, и всё в жизни казалось простым и упорядоченным. Это Рождество он встречал с тяжёлым грузом воспоминаний, ему не для кого было выбирать подарки, и он не имел представления, что ему делать дальше.

На этой неделе ему трижды звонил Брент, но Джейсон не отвечал на звонки. Всё кончено, и прошло уже слишком много времени. Раны начали наконец-то заживать (да, Джейсон, убеждай себя в этом) и незачем было бередить их. Пока он сидел за столом в кафе дважды позвонил Хиршау, его Джейсон тоже проигнорировал.

«Что они там, взбесились, что ли?» – только и подумал он, равнодушно сбросив вызов и отключив звук.

Когда он с компанией однокурсников вышел из дверей кафе, Хиршау в сопровождении ещё одного охранника, которого Джейсон не знал, ждал его снаружи.

– Добрый вечер, мистер Коллинз, – прогрохотал он.

Джейсон почувствовал, как в нём закипает злость. Мало того, что они опять следят за ним, так ещё и смеют заговаривать с ним, когда он с друзьями. Последние с удивлением воззрились на огромного немца.

– Вас что, не поставили в известность, что теперь не меня нужно поджидать у каждого выхода? – резко ответил Джейсон, забыв, что здесь находятся его однокурсники. – Или вы замечтались и по привычке прибежали за мной?

– С вами хотят поговорить, – никак не среагировал на колкость Хиршау.

– Я не хочу ни с кем разговаривать, – Джейсон развернулся и попытался обойти телохранителя, но тот задержал его, положив руку ему на плечо.

Джейсон чуть не задохнулся от возмущения – ни один из сторожевых псов Дэниела раньше не смел касаться его. Он даже не успел ничего сказать, как сзади послышался голос Уилла:

– Поаккуратнее, мистер! Вы что, не поняли?

Второй телохранитель подошёл ближе и тихо, но угрожающе произнёс:

– Не вмешивайтесь не в свои дела, молодые люди.

– Я вызываю полицию! – пригрозил Уилл.

– Не надо, – сказал Джейсон. – Не стоит с ними связываться. Я поеду, – он повернулся к Хиршау. – Уберите руку.

– Джейсон, ты с ума сошёл?! – воскликнул один из его одногруппников.

– Они всё равно не отстанут. Если уйдут сегодня, объявятся завтра.

– Господи, да ты посмотри на них! – сказал Уилл. – Они же…

– Я их знаю. Не беспокойся за меня, – он бросил на телохранителей раздражённый взгляд: – Мы что, пешком пойдём?

– Одну секунду, сэр, – Хиршау отступил к краю тротуара и махнул рукой.

Буквально через несколько секунд машина, припаркованная ниже по улице, тронулась и подъехала ко входу в кафе. Вполне вероятно, что к этому скромном заведению впервые подъезжал представительский "Мерседес". Хиршау открыл перед Джейсоном дверь, а затем мягко её захлопнул, когда пассажир оказался внутри. Сам он сел рядом с водителем на переднее сиденье. Другой телохранитель сел рядом с Джейсоном.

Когда автомобиль отъехал, Уилл присвистнул:

– Интересные у Джейсона знакомые!

Джейсон гадал, что от него вдруг понадобилось через полтора месяца, и подозревал, что Дэниел – если он вообще будет встречаться с ним, а не с Брентом – пойдёт на второй заход. Если Дэниел действительно его любил, то должен был страдать сейчас примерно так же, как и он сам – только без ощущения стыда и разочарования в любимом человеке, без унизительного чувства, что тебя предали.

Когда машина остановилась, Джейсон понял, что они приехали не в знакомую квартиру в Челси. Он не настолько хорошо знал Лондон, чтобы понять, куда его привезли, но это был явно какой-то престижный район. Он вспомнил, что Дэниел говорил ему про дом в Белгравии, в котором велся ремонт. Очевидно, он закончился, и Астон переехал туда.

Джейсон сидел в машине и думал о том, что его сейчас ждёт. Почему Дэниел не может оставить его в покое?

Он вырвался из запутанного клубка мыслей, когда кто-то тихо кашлянул рядом. Он повернул голову: Хиршау открыл дверь и ждал снаружи. Неизвестно, насколько долго. Видимо, Джейсон ничего не слышал и не замечал, погружённый в себя.

В особняк их впустил Николс. Они церемонно поздоровались, Николс принял у него куртку и проводил в комнату, похожую на маленькую личную гостиную. В камине горел огонь.

– Подождите, пожалуйста, здесь. О вашем прибытии сообщили.

С этими словами Николс скрылся за дверью.

***

Дэниел обсуждал с Эдером, главой службы безопасности и одним из своих самых доверенных лиц, график поездок на январь, когда в дверь кабинета постучали, и вошёл Хиршау.

– Он здесь, сэр.

– Спасибо, Хиршау. Можете идти.

Эдер, от которого не могли укрыться ни малейшие оттенки интонации, спросил:

– Он – это он?

Дэниел вздохнул и кивнул головой.

– Зачем? Зачем он здесь?

– Я послал за ним. Я хочу его видеть.

– Полтора месяца прошло. Ты прекрасно обходился без него.

– Нет, Эдер, не прекрасно.

Эдер встал с кресла и навис над сидящим в кресле Дэниелом:

– Отправь его назад, немедленно. Послушай меня, Дэниел, я сто раз тебе говорил, но выслушай в сто первый: откажись от него. Ты что-то там чувствуешь к нему, хорошо, прекрасно, пускай. Но это пройдёт, дай себе ещё немного времени, месяц, лучше два. Это пройдёт. Это же сумасшествие какое-то!

– Я не хочу, чтобы это проходило, – спокойно ответил Астон.

– Подумай о последствиях!

– Я всё понимаю, я не лишился рассудка. Но это сильнее и важнее. Эдер, я знаю, что ты думаешь. Я сам так думал когда-то. Я слышал истории о людях, которые ради отношений ставили на карту всё, и смеялся над ними. Я думал: что за идиоты? Теперь я сам в такой ситуации. И ты не можешь даже представить, что со мной происходит. Молись богу, чтобы тебе никогда не довелось этого узнать. Это, – Дэниел прикрыл глаза, ища подходящее слово, – это восхитительно, но это же и разрушает тебя.

– Вот об этом я и говорю. Твоя прихоть… твоя связь с этим мальчишкой рано или поздно обернётся крупными проблемами. Ты здравомыслящий человек. Подожди ещё немного. Ты забудешь о нём рано или поздно.

– Нет, Эдер. Это то же самое, что остаться без руки. Ты можешь научиться делать всё одной – писать, рисовать, даже шнурки завязывать, но не пройдёт ни одного дня твоей жизни, чтобы ты не вспомнил о том, что у тебя отнято и не пожалел. Ты никогда не забудешь.

– Хорошо, если продолжить твою аналогию, когда началась гангрена, руку ампутируют. И нужно пожертвовать ей, чтобы спасти собственную жизнь.

Эдер замолчал, ожидая ответа от Дэниела, но тот задумчиво смотрел в одну точку. Наконец он произнёс:

– Я всё решил.

– Дэниел, – Эдер опустился в кресло, – я помню тебя ещё подростком. Я видел, можно сказать, всю твою жизнь. Ты принял огромную ответственность после смерти отца, и ты справился. Ты сам многого добился. Я гордился тобой. Я радовался твоим успехам, как будто ты мой собственный сын, и всегда и во всём поддерживал тебя. И мне больно видеть то, что ты делаешь сейчас.

– Поддержи меня и в этой ситуации, – ответил Дэниел.

– Мне ничего другого не остаётся, – вздохнул Эдер. – Но если ты не хочешь думать о своём будущем, подумай о мальчике. Ты сломаешь его жизнь тоже, не только свою. Он слишком уязвим. Тот, кто не смеет коснуться тебя, ударит по нему. Это ты понимаешь? Ты рискуешь его жизнью.

– У тебя целая армия, Эдер. Надеюсь, ты сможешь о нём позаботиться.

– Я не всесилен, Дэниел. И, ты знаешь, раны не всегда наносят железом. Я не врач, но он… Эти его фобии… Он не кажется мне нормальным человеком, извини. Он на грани психического расстройства, и даже самая невинная на наш взгляд вещь может столкнуть его туда. Даже если бы не было всех прочих проблем, он не тот человек, с кем ты можешь связать свою жизнь.

– Ты совершенно правильно заметил, что ты не врач и не можешь ставить диагнозы, – отрезал Астон. – На сегодня ты свободен. Извини, но меня ждут дела.

Эдер поднялся с кресла:

– Надеюсь, у мальчишки больше здравого смысла, чем у тебя, и он не вернётся.

Глава 23

Джейсон стоял возле камина и глядел на огонь, когда услышал звук открывающейся двери. Он повернулся не сразу, словно боялся того, что его ждало.

Несколько секунд они с Дэниелом смотрели друг на друга. Потом Джейсон сглотнул и произнёс:

– Что тебе нужно?

– Просто увидеть тебя. Поговорить. Садись, – Дэниел указал на одно из кресел.

– Спасибо, не стоит. Говорить нам не о чем.

– Есть о чём, Джейсон. То, что между нами было, никуда не исчезло.

– Я уже всё сказал. То, что между нами было, окончено, – холодно сказал Джейсон, отводя глаза от Дэниела.

– Я виноват перед тобой, я причинил тебе много боли… Прости меня.

– И причиняешь сейчас. Почему ты не можешь оставить меня в покое? Зачем ты делаешь мне ещё больнее?

– Я просто не могу иначе. Я постоянно думаю о тебе.

– Лучше думай постоянно о жене и детях!

Дэниел на секунду закрыл глаза и сделал глубокий вдох:

– Ты прав. Я всё это понимаю, но я хочу быть с тобой. Только с тобой я был по-настоящему счастлив впервые за всю свою жизнь.

– Мы не можем быть вместе. Ты это знаешь. А мне пора идти.

– Почему не можем? Тысячи людей имеют связи вне брака.

– Это их право и их выбор. Меня это не устраивает. Ты обманул меня и предал, Дэниел. Я хочу оставить это в прошлом и жить дальше. А ты хочешь обманывать и предавать дальше, только теперь взять меня в сообщники. Это не для меня, прости…

Джейсон пошёл к выходу, и для этого ему пришлось сделать несколько шагов в сторону Астона. Тот тут же схватил его за руку:

– Ты говорил, что любишь меня, что принадлежишь мне!

– Дай мне пройти, – потребовал Джейсон.

Дэниел лишь крепче сжал его запястье и схватил второй рукой.

– Ты знаешь, что я всегда получаю то, что хочу, – твёрдо произнёс он.

Джейсон попробовал вырвать руки, но ничего не получилось: хватка Дэниела была железной. Он разжал гневно сжатые губы только для того, чтобы бросить:

– Убери руки!

– Я не откажусь от того, что принадлежит мне, – прошептал Дэниел, притягивая Джейсона ближе. – Можешь сколько угодно испытывать вину и стыд… Мне плевать.

Он начал целовать сначала шею Джейсона, потом поднялся выше к скулам и щекам, лишь на секунды отрываясь, чтобы произнести:

– Можешь даже ненавидеть меня. Мне всё равно. Ты мой. И ты останешься моим. Со мной. Я не позволю тебе уйти.

Первые поцелуи вызвали в Джейсоне лишь волну беспомощной злости и гнева, но потом… Господи, это было так сладко, так знакомо, так желанно. Он мечтал об этом. Он хотел, чтобы Дэниел коснулся его. Хотя бы раз, хотя бы на секунду. Чтобы снова погрузиться в бездонный омут, где нет памяти, стыда и страдания. Он чувствовал, что не может сопротивляться этому, ему оставалось только просить… Умолять Дэниела сжалиться над ним, отпустить его, не терзать его больше воспоминаниями о невозможном теперь счастье.

– Пожалуйста, не надо… – простонал он. – Прошу тебя… От этого только хуже…

Дэниел на мгновение разжал его руки, но только для того, чтобы обнять теперь за плечи. Он начал целовать его в губы, заглушив слова. И он чувствовал, что Джейсон ему уступает и отвечает, что Джейсон, как и он сам, не может совладать с собой.

Он оборвал поцелуй и посмотрел Джейсону в глаза. Там были боль и мольба, но где-то в серо-синей глубине за ними теплился огонь. Он почти силой сдвинул Джейсона с места и отвёл к широкому дивану, Джейсон бросил взгляд на разбросанные подушки и в очередной раз попытался вырваться, сказав:

– Отпусти… Не надо.

Дэниел грубо швырнул его на диван и навалился сверху:

– Я не хотел доводить до этого, но я возьму то, что мне принадлежит.

Он рванул на Джейсоне рубашку и начал расстёгивать джинсы. Тот смотрел на него огромными от неверия глазами, но не сопротивлялся. Сила Дэниела подавляла его, и это было то, чего он хотел втайне – оказаться раздавленным и уничтоженным этой железной волей и не чувствовать уже ничего, ни вины, ни боли. Всё в нём жаждало одного – принадлежать этому человеку, снова, безраздельно, абсолютно. Он обнял Дэниела за шею, прижал к себе и начал целовать, приникая всем телом и вжимаясь бёдрами.

Дэниел торопливо расстёгивал свой ремень. В лихорадочной спешке он лишь слегка смазал головку слюной, прежде чем войти в Джейсона. Тот изогнулся и забился в его руках, вскрикнув от боли, и Дэниел лишь крепче сжал любовника и накрыл его губы своими.

Джейсон стонал и метался, и боль внутри была сильной, как никогда, но он хотел эту боль, потому что заслуживал её. Хотел, чтобы она стала сильнее – такой сильной, что смогла бы заглушить те мучительные чувства, что рвали на части его душу. В этой боли было что-то жертвенное, очищающее, почти священное, и он хотел её. Когда пальцы Дэниела обхватили его напряжённый член и искра удовольствия пронеслась сквозь боль, ему показалось, что он теряет сознание, настолько неестественным и отвратительно-прекрасным было происходящее. Он – опять, опять, опять, опять – отдавал себя этому человеку, и даже боль, которую тот причинял ему, доставляла наслаждение.

Их отчаянное и яростное совокупление не было долгим, они, не в силах сдерживаться, кончили вместе через две минуты. Дэниел отпустил его, и Джейсон только тогда понял, что всё это время не мог даже по-хорошему дышать в звериных объятиях своего любовника.

Дэниел скинул пиджак перед тем, как они занялись сексом, и всё это время оставался в одной рубашке, а сейчас, будто внезапно захотев уйти, сразу же поднялся с дивана и надел брюки. Но через несколько секунд, не успев ни застегнуть их, ни заправить в них рубашку, он бессильно опустился на диван рядом с Джейсоном. У того был напряжённый и одновременно отсутствующий вид, словно он и сам не верил в то, что только что произошло. Джейсон поменял позу и положил голову Дэниелу на колени. Тот начал осторожно гладить его по гладким, послушным волосам. В этой минуте было столько горькой нежности, что у Дэниела сердце замирало в груди.

– Что мы делаем? – прошептал Джейсон. – Что мы наделали?

– Мы любим друг друга, – ответил Дэниел, всё так же отрешенно глядя перед собой.

Он хотел насладиться каждым мгновением, запомнить каждую секунду, проведенную с Джейсоном, потому что знал: скоро волшебство развеется.

– Разве это любовь?

– Да. Желание не делает её хуже.

Они провели несколько минут в тишине, глядя на догорающий в камине огонь.

– Ты должен остаться со мной, – произнёс Дэниел.

– Я теперь знаю, кто ты. Знаю, что у тебя за жизнь. Даже если бы я хотел – это просто невозможно. Вечно прятаться и обманывать…

– Я сказал, что не буду тебя прятать.

– Дэниел, ты не можешь этого сделать, посмотри правде в глаза. Отношения со мной разрушат твою семью, репутацию и карьеру. То, что могут позволить себе художники, актёры и музыканты, не можешь позволить себе ты.

– Я готов рискнуть, – ответил Дэниел и легкомысленно добавил: – В конце концов, я буду не первым, кто сломал свою жизнь ради любви.

– Это не более чем красивая фраза… Страсть пройдёт, и ты возненавидишь меня за то, что я разрушил всё, что у тебя было. Тем более, я не слышал, чтобы кто-то пожертвовал всем ради другого мужчины.