Текст книги "Разлучи нас, смерть! (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 81 страниц)

– Я достаточно долго мирился с твоей теперешней работой. Наконец-то мы сможем пожить спокойно.

– У меня будут занятия. Я не буду находиться в твоём полном распоряжении, – ответил Джейсон.

– Учёба занимает меньше времени, и график более гибкий.

– Хорошо, если ты не хочешь, я не буду настаивать. Я могу найти работу и в другом месте.

Ламберг отложил газету, которую до этого пролистывал, в сторону и чуть не выскочил из-за своего рабочего стола.

– Какую, позволь спросить? Кем ты собрался работать? Официантом? Продавцом в магазине?

– Я не думал конкретно…

– Джейсон, перестань заниматься ерундой. Тебе прекрасно живётся безо всякой работы. Я тебя полностью обеспечиваю.

– В этом-то и проблема, – Джейсон встал с дивана и подошёл к книжному шкафу, словно его вдруг заинтересовала какая-то книга. – Я и так принимаю от тебя очень много. Я благодарен тебе, но это мне не по душе. Пока я работаю, у меня есть собственные средства на повседневные расходы. Но когда я перестану, то что, буду просить у тебя по утрам деньги на ланч или на метро?

– Нет, тебе не надо будет просить деньги на ланч, и я надеюсь, ты перестанешь ездить на метро. К твоим услугам две машины, пользуйся ими. Что касается денег, я предлагал тебе открыть счёт и предлагаю ещё раз. Думаю, пятидесяти тысяч фунтов тебе хватит на повседневные расходы до конца года.

Джейсон покачал головой.

– Дэниел, ты не понимаешь элементарных вещей! Мы с тобой как будто живём в параллельных мирах…

– Ни в одном известном мне мире не считается зазорным принимать финансовую поддержку от мужа, родителей, братьев или сестёр.

– Ты ни то, ни другое, ни третье…

Ламберг встал из-за стола, подошёл к Джейсону и обнял его за плечи:

– С тобой невозможно разговаривать… Давай условимся, что я возьму тебя на работу, скажем, с ноября. К этому времени ты уже немного проучишься, оценишь нагрузку. Тогда всё и решим. Но имей в виду, никакой работы на стороне я не потерплю.

– Что это значит? – возмущённо посмотрел на него Джейсон.

– Я определенно не был счастлив, что ты проводишь все дни в своём унылом офисе. Я бы со временем попросил тебя оставить работу, но ты очень кстати решил распрощаться с ней сам. Я избавился от одной проблемы и не хочу, чтобы на её месте появилась новая.

– Я не понимаю, в чём тут проблема… Но дело не в этом! Не тебе решать, где и кем я буду работать.

– Мы фактически живём вместе. Ты мой партнёр, и моё мнение должно что-то значить.

– Я не припоминаю, чтобы ты спрашивал моего мнения относительно своей работы, – возразил Джейсон.

– У нас несколько разное положение, согласись.

Джейсон смерил Ламберга холодным взглядом так, словно это он был на голову выше, и яростно-чётким голосом произнёс:

– Спасибо, что напомнил. Пойду займу полагающееся мне место в твоей спальне.

Он развернулся и стремительно вышел из кабинета.

Ламберг замер, вспоминая и смакуя этот хлёсткий взгляд свысока, ледяную ярость в голосе, идеально прямую напряжённую спину и гордый поворот головы.

– Ты само совершенство, Джейсон, – прошептал он. – Я мечтал о таком… Нет, о таком я даже не мечтал.

***

Их ссоры случались редко и никогда не длились долго, заканчиваясь жарким примирением в постели. Чаще всего последнее слово оставалось за Ламбергом, и Джейсон рано или поздно соглашался с его решением.

Но Дэниел был уступчив и внимателен в сотне других мелочей. Через две недели после того концерта, пропущенного Джейсоном, Дэниел сходил с ним на другой. После того как Джейсон упомянул, что скучает по новоанглийскому супу из моллюсков, клэм-чаудер появился на столе следующим вечером. Таких маленьких знаков внимания было множество, и Джейсон удивлялся, как настолько занятой человек находит в себе желание и силы замечать всё это, запоминать и исполнять желания своего любовника, порой даже и невысказанные.

Джейсон уже начал готовиться к учёбе по рекомендованным книгам и статьям, в оставшееся время играл на фортепьяно или читал. С друзьями он встречался реже, но не потому, что Ламберг не одобрял эту компанию, а просто потому, что предпочитал проводить время с ним, если тот был в городе.

Эта суббота была у Джейсона свободна – Ламберг был приглашён на благотворительный приём в посольстве Швеции и собирался быть поздно. Джейсон сказал, что проведёт вечер с друзьями и останется на ночь у себя дома. Он дождался, пока Дэниел отбудет во всём блеске – во фраке он смотрелся невероятно аристократично – и попросил шофёра отвезти его к кафе, где они договорились встретиться с Эмили и остальной компанией. Как обычно, машина остановилась за квартал до нужного места, так как Джейсон не желал, чтобы его видели выходящим из «Роллс-Ройса» или «Мерседеса».

Уже под конец вечера, в десятом часу, позвонил Ламберг сказать, что приём, похоже, закончится не так поздно, как он думал, и он будет дома через два часа, может, чуть позднее.

– Мы уже собираемся по домам, – сказал Джейсон. – Я поеду к себе.

– Позвони, чтобы тебя отвезли.

– Доберусь сам, – отмахнулся Джейсон.

Уже в дверях несколько человек решили продолжить вечер дома у Джейка. Джейсон сначала отказался, но потом передумал: почему он должен вечно сидеть дома, пока Дэниел развлекается на великосветских вечеринках?

Они взяли такси и на двух машинах поехали к Джейку. От него гости начали расходиться после двенадцати, и Джейсон оказался одним из последних.

Возле подъезда его ждал один из телохранителей Ламберга, Хиршау, если Джейсон правильно запомнил его фамилию, поджарый светловолосый немец.

– Вас ждёт машина, мистер Коллинз.

– Спасибо, я вызвал такси.

– Это не обсуждается. Вас приказано отвезти к мистеру Ламбергу. Он ждёт.

Жёсткий акцент делал и без того не самые вежливые фразы ещё грубее и агрессивнее. Джейсон не стал спорить. В конце концов, это была идея босса, а не исполнителя. Он сел на заднее сиденье автомобиля, злясь на Дэниела, который мало того что приказывал следить за ним, так ещё и считал себя вправе вызывать его к себе в любое время дня и ночи. С другой стороны, завтра утром Ламберг улетал в Цюрих, и перспектива провести последнюю ночь вместе казалась не такой уж плохой.

В холле их встретил Дэвис, телохранитель, с которым Джейсон познакомился одним из первых. Он сухо поздоровался с Джейсоном и сообщил, что Ламберг ждёт его у себя.

Когда он вошёл в комнату, Дэниел, уже переодетый в домашнее, стоял у окна, за которым в этот час ничего, кроме огней, не было видно. В спальне было темно – горела лишь одна лампа на столике возле кровати.

– Что-то случилось? – спросил Джейсон, прикрывая за собой дверь.

– Почему ты мне солгал, Джейсон? – глухим голосом спросил Ламберг, даже не повернувшись.

Джейсон приблизился к нему на несколько шагов.

– Солгал? Когда?

– Сегодня, – Дэниел наконец развернулся лицом к Джейсону. В глазах его горела ярость. – Когда я звонил, ты сказал, что поедешь домой.

Джейсон не ощущал за собой никакой вины, но гнев Дэниела, его напряжённая поза хищника, готового к броску на жертву, заставили его голос дрогнуть:

– Я действительно собирался домой, но передумал. В последний момент.

– Передумал? И пробыл там до конца, хотя остальные уже разошлись? – уточнил Ламберг недобрым тоном.

– Когда я уходил, оставалось ещё двое. И я не понимаю, какое это имеет значение…

Ламберг одним шагом преодолел разделявшее их расстояние и наотмашь ударил Джейсона по лицу. Тот упал на стоявшую сзади кровать, скорее, не от силы удара, а от неожиданности. Дэниел бросился на него и перевернул на спину, схватив за руки и пригвоздив к постели своим весом:

– Тебе так понравилось, что одного меня уже недостаточно?

Джейсон смотрел на него расширившимися глазами, в которых пока не было страха, только непонимание. Он словно не верил, что это происходило на самом деле. Он тяжело дышал, не в силах вымолвить ни звука.

– Думал, можешь трахаться со своими дружками, а я ничего не узнаю?

– Я не… С чего ты взял?! – дрожащим голосом проговорил Джейсон.

Ламберг выпустил наконец из рук запястья Джейсона. Тот попытался отползти назад, но ноги его до сих пор были прижаты.

– Я никогда… Господи, у меня даже в мыслях такого не было! – Джейсон чуть не плакал от обиды.

Он увидел, что Дэниел расстёгивает пряжку его ремня.

– Что ты делаешь?!

– Проверяю, – одним словом ответил Ламберг.

Джейсон на несколько секунд замер, пытаясь понять, что бы это значило, а затем в его глазах появился страх. Он со всей силы ударил Ламберга в грудь руками и оттолкнулся ногами, сумев сбросить его с себя. Но уже через несколько секунд Дэниел снова схватил его и попытался прижать к кровати. Джейсон отчаянно сопротивлялся, колотя Ламберга кулаками и отпинываясь, но так и не мог окончательно освободиться.

– Если ты не успокоишься, – задыхаясь прошипел Ламберг, – тебя будет держать охрана! Клянусь, я позову их! – громче крикнул он, видя, что Джейсон не унимается.

Наконец, ему удалось перевернуть его на живот и, навалившись всем телом, вдавить лицом в подушки. Джейсон застонал, поняв, что не сможет теперь вырваться.

– Не делай этого! – закричал он, когда Ламберг рванул на себя пояс его брюк. – Нет!.. Пожалуйста!

Он продолжал извиваться и биться, когда Дэниел втиснул колено ему между ног, вынудив немного развести их.

– Дэниел, не надо! Нет! Пожалуйста… – сдавленно кричал Джейсон в подушки, чувствуя, как рука Ламберга забирается под бельё.

Он прекратил сопротивляться и обмяк, когда палец Ламберга грубо проник в него, причинив резкую рвущую боль. Было больно, но эта боль была ничем по сравнению с тем, что творилось сейчас на душе.

Через пару секунд Ламберг отпустил его, с мрачным удовлетворением сказав:

– Что ж, сегодня в тебе никого не было.

Джейсон застонал от стыда и унижения. Дэниел склонился к его уху и произнёс:

– Помни: ты принадлежишь мне.

Он поднялся с кровати и вышел из комнаты, оставив Джейсона распростёртым на измятой постели.

И только когда шаги Ламберга стихли в коридоре и где-то мягко щёлкнула дверь, у Джейсона выступили слёзы на глазах. Он не проронил ни слезинки с тех пор, как выбрался из камеры, как бы плохо, больно и одиноко ему не было. Но три эти ужасные минуты что-то надломили в нём. Он лежал, не шевелясь и не меняя позы, словно в оцепенении, а бессильные слёзы катились по щекам. Потом они закончились, и остались лишь тихие горькие всхлипы. А потом он сам не заметил, как уснул, вымотанный бесконечно долгим днём и перенесённым унижением.

Он проснулся практически в той же самой позе несколько часов спустя. Шторы не были задёрнуты, и комнату заливал бледный утренний свет. Джейсон посмотрел на часы, стоявшие на прикроватном столике: без двадцати семь. Почему он спит в одежде? И тут он всё вспомнил.

Джейсон перевернулся на спину и закрыл лицо ладонями, не в силах поверить, что это не было сном. Он опустил руки и тут же боковым зрением заметил тёмную фигуру слева от кровати.

В кресле возле двери неподвижно сидел Ламберг. Джейсон бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал и не повернулся, лишь приподнялся на подушках, оказавшись теперь в полусидячем положении.

– Я не мог уснуть, – тихо произнёс Дэниел, – я уже четыре часа сижу здесь, смотрю на тебя и…

На бледном застывшем лице Джейсона не шевельнулся ни один мускул, так что было непонятно, слышит ли он, понимает ли.

– Прости меня. Я не должен был так поступать, не должен был давать волю чувствам, ревности… Я не совладал с собой. Прости…

Дэниел встал с кресла и опустился на колени возле кровати. Он взял в руки узкую ладонь Джейсона – тот не сопротивлялся, он был похож на тряпичную куклу, равнодушно позволяющую делать с ней что угодно – и прижал её к губам. Ламберг сел на пол, привалившись плечом и щекой к кровати и не выпуская пальцев Джейсона из рук.

– Пожалуйста, никогда больше так не делай, не давай мне повод подумать, что… Это невыносимо для меня. Как будто внутри всё горит. Это худшая пытка. Ты вряд ли способен сейчас испытывать ко мне сострадание, но ты ведь можешь понять меня, Джейсон! Я люблю тебя, я больше всего на свете боюсь тебя потерять. Ты привлекательный, Джейсон, даже слишком, и я никогда не смогу быть спокоен, отпуская тебя куда-то. Я знал, что этот парень заглядывается на тебя, что он… Не хочу об этом говорить. Я намного старше тебя, и я никогда не знал – я до сих пор не знаю – почему ты согласился быть со мной. Я никогда не слышал от тебя ни слова, ты никогда ни единым знаком не давал мне понять, что тебя в отношениях со мной привлекает что-либо ещё, кроме секса, что они важны для тебя. Что я важен для тебя. Может быть, ты со мной лишь за неимением лучшего. Может быть, когда ты встретишь другого, молодого и красивого человека своего возраста, одних с тобой интересов, то захочешь уйти от меня. Я боюсь потерять тебя. И я сделаю всё, чтобы этого не произошло. Я не позволю тебе уйти. Не знаю как, но я не дам этому случиться. Ты должен быть со мной. Только со мной, Джейсон. Прости…

Дэниел прижался щекой к руке Джейсона.

– Эта спальня… Мы как будто заперты в ней. Мне надоела эта комната, эта квартира. Они как тюрьма. Джейсон, давай уедем куда-нибудь… Куда угодно, только чтобы вырваться отсюда.

Несколько минут в комнате царило тяжёлое молчание: Дэниел не заговаривал, а Джейсон всё так же неподвижно сидел на постели. Вдруг его пальцы в ладони Ламберга дрогнули, и Джейсон мягко освободил их.

– Извини, – ровным тоном, в котором невозможно было различить ничего, произнёс он. – Мне нужно в ванную.

Он встал с кровати и пересёк комнату, так и не удостоив Дэниела взглядом.

Когда он вышел из ванной, укутанный в халат, в комнате было пусто. Он прошёл через другую дверь в гардеробную – там были в основном вещи Ламберга, но он сам тоже держал там небольшой запас рубашек. К сожалению, запасных костюмов на смену этому, сильно помятому, у него тут не было.

Едва Джейсон успел переодеться, как в дверь постучал Николс и сообщил, что завтрак будет подан через пятнадцать минут. Видимо, Ламберг имел наглость полагать, что он захочет есть с ним за одним столом.

Он опустился на кровать. В том, что произошло вчера, была и толика его вины: он знал, что Ламберг не в восторге от его дружбы с Джейком, а Брент явно предупредил его об этом, однако он был настолько неосмотрителен и глуп, что поехал к нему поздно ночью. И действительно: Ламберг часто говорил ему о своих чувствах и об их серьёзности, а он сам – только о своих сомнениях. Сомнениях в себе, в их отношениях, в чувствах Дэниела… Он полагал, что то, на что он пошёл ради Дэниела, не нуждалось в пояснениях.

Но даже если он и был в чём-то не прав, вчерашний всплеск ярости не был соразмерен вине.

Когда Джейсон вышел к завтраку, Ламберг уже сидел за столом. Джейсон молча ему кивнул и опустился на свой стул, с удовлетворением заметив, что на скуле у Дэниела красуется довольно крупная ссадина.

Большая часть завтрака прошла в гробовом молчании. Уже за кофе Джейсон, наконец, сказал:

– Дэниел, – тот тут же оторвал глаза от чашки, – я бы хотел извиниться за вчерашнее недоразумение. Я должен был высказываться точнее относительно своих планов на вечер. Благодарю за урок. Те незначительные неприятности, что ты мне причинил, – небольшая плата за возможность узнать, какого ты мнения обо мне на самом деле.

Ламберг изменился в лице и хотел что-то возразить, но Джейсон не дал ему возможности, продолжив:

– Это твоё право – думать обо мне как угодно низко. Я совершил не так много поступков, достойных уважения. Но у тебя нет права распоряжаться мной абсолютно. Да, я сказал, что принадлежу тебе, да, я во всём подчиняюсь тебе, подстраиваюсь под твоё расписание и соблюдаю твои запреты. Но это всё происходит исключительно по моей воле. Это я дал тебе это право, не твои деньги, не твоя власть и не Господь Бог. И я могу забрать всё обратно в любой момент.

Ламберг сидел с окаменевшим лицом, не выражавшим совершенно ничего. В умении скрывать эмоции они были достойны друг друга. Лишь сжатые кулаки выдавали напряжение.

– Ты, кажется, хотел узнать, что я чувствую по отношению к тебе? – спросил Джейсон, глядя прямо в тёмные и тревожные глаза Дэниела. – Если тебе так важно получить именно словесное подтверждение, хорошо, ты его получишь. Я люблю тебя.

Джейсон идеально выверенным жестом отложил салфетку в сторону, встал из-за стола и направился к двери.

Ламберг сидел на своём месте, опустив голову.

Джейсон быстрым шагом, так, что Николс не успел его опередить, пересёк холл и взялся за ручку входной двери. Он уже вышел в наружный вестибюль, когда из столовой показался Ламберг. Он бросился к Джейсону и задержал в дверях:

– Ты сможешь простить меня? – на этот раз в его глазах были мольба и боль.

– За что именно? За то, что ты ударил меня и лично проверил, верен ли я тебе? Думаю, смогу. За то, что ты считаешь меня шлюхой, которая раздвигает ноги перед каждым, кто попросит? Нет. Не знаю…

Глава 20

Смуглой оливой

Скрой изголовье.

Боги ревнивы

К смертной любови. М. Цветаева

Август 2006

Джейсон вернулся к себе домой пешком. Прогулка дала ему возможность подумать над произошедшим ещё раз. Их с Дэниелом отношения… Он словно находился в ловушке: он был не в силах разорвать их, но продолжать всё, как раньше, не мог тоже.

У себя в квартире он достал бутылку виски (он держал коньяк и виски для Ламберга), налил себе треть стакана, выпил залпом, разделся и лёг спать несмотря на то, что было уже позднее утро. Ни на что другое он сейчас не был способен.

Ламберг избрал правильную стратегию – оставил его в покое. В течение недели Джейсон не получал от него ни звонков, ни сообщений, ничего. Только в понедельник, едва выйдя из офиса, он услышал, как звонит в кармане телефон.

– Джейсон, тебя ждёт машина. Дэвис отвезёт тебя ко мне. Я буду через час. Пожалуйста, приезжай!

– Нет, извини, я не хочу сейчас ехать к тебе.

– Какое-то другое место?

– Нет, не в месте дело…

– Если ты будешь избегать меня, мы никогда не решим эту проблему, – твёрдым тоном произнёс Ламберг.

– Я не хочу ничего решать.

Дома Джейсон занялся ужином. Он как раз закончил заправлять «Цезарь», когда услышал, как в замке входной двери поворачивается ключ. Он вытер руки полотенцем и вышел в холл. В дверях стоял Ламберг.

– Раз ты отказываешься ехать ко мне, я подумал, что могу прийти к тебе, – с улыбкой заявил он.

– Дэниел, я же сказал, что не хочу пока встречаться с тобой, – ответил Джейсон. – Хотя о чём я? Ты платишь за эту квартиру.

Джейсон развернулся и пошёл обратно на кухню. Ламберг, заложив руки в карманы, прошёл за ним. Судя по всему, он считал инцидент исчерпанным и не видел причин избегать друг друга.

– Будешь салат? – спросил Джейсон. – Боюсь, не того уровня, к которому ты привык, но ничего другого нет.

– Не откажусь.

– Я собирался ужинать здесь, но могу накрыть в столовой.

Ламберг огляделся и сказал:

– В столовой будет удобнее.

«Фобия у него, что ли? – подумал Джейсон, перенося салатник и приборы в соседнюю комнату. – Неужели хотя бы раз в жизни нельзя поесть на кухне?»

Ламберг взял приготовленные тарелки и прошёл вслед за Джейсоном в столовую. Комната была небольшой по сравнению со столовой в квартире Ламберга, с одним эркерным окном, небольшим круглым столом и высоким старинным буфетом из тёмного полированного дерева.

Джейсон разложил салат по тарелкам и поставил корзинку с хлебом.

– Вода или белое вино?

– Вода, спасибо.

Расставив всё, что нужно, Джейсон наконец сел за стол. Первым заговорил Ламберг:

– Джейсон, я хочу, чтобы мы помирились. Не сомневаюсь, ты хочешь того же. Или я ошибаюсь, и ты хочешь порвать со мной?

– Нет, не хочу. Но прямо сейчас я не готов… двигаться дальше.

– Я не прошу тебя сегодня же лечь со мной в постель. Я прошу тебя вернуться к нашему старому образу жизни, когда ты проводил со мной вечера, когда мы ужинали и завтракали вместе. Если хочешь, мы можем спать в разных комнатах. Но мы должны общаться друг с другом, чтобы преодолеть разногласия.

Джейсон молча покачал головой.

– Так вышло, – продолжил Ламберг, – что решения в нашей паре принимаю я. И если ты не можешь или не готов решить, как нам быть дальше, это сделаю я. Ты слишком дорог для меня, и я не позволю тебе разрушить то, что мы построили.

– Я могу вернуться к тебе, но что это даст? – пожал плечами Джейсон.

– Со временем ты вернёшься ко мне по-настоящему. Я знаю это. И ты тоже это знаешь. Когда твой последний рабочий день? – вдруг без всякого перехода спросил Ламберг.

– Восемнадцатого августа, – ответил Джейсон.

– Мы можем съездить куда-нибудь до начала семестра. Смена обстановки пойдёт тебе на пользу. Нам обоим. Соглашайся, Джейсон. Тебе не хватает развлечений, разнообразия. В конце концов, тебе всего лишь двадцать один год, тебе нельзя сидеть в четырёх стенах.

– Я подумаю. Спасибо за предложение, – равнодушно ответил Джейсон и вернулся к салату.

– Я уже подумал. У тебя есть предпочтения, или мне всё опять решать самому? Есть место, которое ты хотел бы увидеть?

– Мне нравится море.

– Хорошо, я буду иметь в виду. Спасибо за ужин, – поблагодарил Дэниел, кладя вилку в пустую тарелку.

– Пожалуйста. Приготовить чай или кофе?

– Нет, спасибо, не стану злоупотреблять твоим гостеприимством. Но завтра после работы ты поедешь ко мне.

Джейсон вздохнул и только открыл рот, собираясь что-то сказать, как Ламберг прервал его:

– Никаких возражений. Если хочешь, можешь кричать, ругаться, бить посуду и плакать, но всё это ты будешь делать у меня дома. Честно говоря, я бы даже предпочёл, чтобы в таких ситуациях ты реагировал более эмоционально, а не превращался в заводную куклу, как ты обычно делаешь.

– Если тебе хочется бурной реакции, возможно, следовало бы поискать девушку, лучше итальянку или латиноамериканку, – холодно посоветовал Джейсон.

Дэниел ничего не ответил. Он посчитал их разговор на сегодня оконченным: всё прошло лучше, чем он ожидал, и не стоило портить хороший задел, обмениваясь под конец колкостями. Ламберг знал, что для Джейсона не существовало разумной середины: он был либо абсолютно открыт, искренен до трогательной и почти болезненной душевной обнажённости, либо безжалостно рассудителен и холоден, причём эта холодность далеко не всегда была маской, призванной скрыть подлинные чувства. Он знал, что иногда Джейсон действительно перестаёт чувствовать к нему хоть что-нибудь и ориентируется только на известные ему одному логические выкладки. Он понимал, что в его любовнике есть что-то неправильное, нездоровое, эмоциональный изъян, но даже это в нём притягивало.

Порой он думал, что для Джейсона было бы лучше иметь рядом совсем другого партнёра: мягкого, уравновешенного, нетребовательного, способного сгладить острые углы изломанной личности. Как и для него самого, впрочем, тоже… Не эмоционально незрелого мальчика, которого от малейшего нажима отбрасывало в нечеловечески бесчувственное замкнутое состояние. Нет, не его, а кого-то уверенного в себе, спокойного, сердечного… Такого, как Камилла…

Они с Джейсоном принесут друг другу много боли, Дэниел знал это. Их сложные характеры, сталкиваясь, будут наносить друг другу рану за раной. Но лучше так, чем никогда не узнать этого чувства. Да, ему лучше было бы с другим или с другой… Но это было бы как всю жизнь прожить в сумерках, не окунувшись в непроглядную тьму, но так и не увидев ослепляющего света солнца. И что делать, если только один человек мог стать для него этим светом?..

***

Девятнадцатого августа Ламберг позвонил Джейсону и сообщил, что ему надо будет вылететь из Лондона двадцать третьего числа, билеты передаст Дэвис.

– Тебе нужно купить кое-что в дорогу. Пройдись с Дэвисом по магазинам, он всё оплатит. Направление – Средиземное море.

– А точнее?

– Потерпи четыре дня, – усмехнулся Ламберг.

– Это глупо, Дэниел.

– Я хочу, чтобы ты тоже этого ждал. Хотя бы из любопытства.

В оставшийся выходной Джейсон отправился с Дэвисом за покупками. Список был небольшим (поездка была всего на четыре дня), и к обеду было куплено почти всё, что нужно. Джейсон предложил телохранителю пообедать вместе с ним в ресторане, тот не сразу, но согласился.

– Вообще-то мне не положено, – пояснил он, раскрывая меню и откидываясь на спинку стула.

– Вы просто составляете мне компанию. Скучно обедать одному.

– Знаете, мистер Коллинз, что я обо всём этом думаю? – неожиданно спросил Дэвис.

– О чём именно?

– Обо всём… Я думаю, что несмотря на то, что босс вытащил вас из какой-то дыры в Бромли, вы человек его круга. Вы ему подходите. Мало кому удавалось так непринуждённо тратить его деньги, без стеснения, но и без желания урвать. Больше четырёх тысяч фунтов за чемодан… Неплохо.

Джейсон пожал плечами:

– Согласитесь, я не могу сопровождать человека его уровня с самсонайтовским чемоданом. Я подумал, что для подобной поездки больше подойдёт что-нибудь из ткани. Полностью кожаный стоил бы дороже.

– Я вас не упрекаю, не подумайте, – продолжил Дэвис после того, как официант принял заказ и удалился. – Я просто размышляю вслух… Всё это очень необычно. Совсем недавно вы с ним рассорились, а теперь вдруг…

– Вы сегодня на удивление разговорчивы и любопытны, Дэвис, – сухо заметил Джейсон, которому не понравился переход на личные дела.

– Провожу разведывательные мероприятия.

Джейсон вопросительно поглядел на телохранителя.

– Я поспорил с Брентом на двести евро, что вы не продержитесь полгода, – пояснил тот.

Джейсон сначала разозлился, но через несколько секунд ему просто стало смешно.

– И что вы хотите узнать от меня? Простите, выведать… Или как там у вас принято выражаться? Вытянуть информацию? – Джейсон с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Да ничего особенного… Вы и сами, наверное, не знаете. Когда босс появился утром с ссадиной на лице, я подумал, что денежки у меня в кармане. Хиршау сказал, что у него ещё и на теле чуть не с десяток синяков.

– А Хиршау откуда знает? – поинтересовался Джейсон.

– Он его спарринг-партнёр. Они занимаются в спортивном клубе раз или два в неделю. Так вот, я уже почти успокоился, но тут он вас собрался везти на каникулы. Я бы меньше удивился, если бы после той вашей выходки приказал вас в Темзе утопить.

– Моей выходки?! У меня, знаете ли, тоже синяки остались.

– Не смешите меня, мистер Коллинз. Босс получил все эти синяки и царапины только потому, что не хотел сделать вам больно. Хватило бы одного хорошего удара по лицу, и вы бы лежали тихо и не шевелились. Но он этого не сделал. Теперь вы понимаете, почему я так переживаю за мои двести евро?

– Ламберг в курсе, что вы сплетничаете за его спиной и заключаете пари?

– Он кое о чём догадывается, конечно… Брента он даже пару раз ловил с поличным, когда тот болтал с охраной.

– И что?

– Ничего. Генри – ценный помощник, и эти мелкие шалости никому не вредят.

– Бренту я не нравлюсь. Удивительно, что он принял мою сторону в пари.

– Ему все заранее не нравятся. Особенно мужчины. К женщинам он получше относится. Но лично против вас Брент ничего не имеет. Тем более что вы ему не досаждаете звонками.

– Я ему вообще ни разу не звонил. Он мне ясно дал понять, что не желает иметь со мной дела.

– Он всем так говорит, однако это мало кого останавливает. Босс постоянно занят, часто не может ответить. Или не хочет. И вот тогда начинают звонить Бренту.

Официант принёс салаты, и на какое-то время Джейсон и Дэвис занялись едой.

– Так что вы хотите узнать от меня, Дэвис? – усмехнулся Джейсон. – Прогноз относительно нашего будущего?

– Что-то вроде того… Хотя прогноз тут не поможет, я же не могу поменять решение.

– Вы можете хеджировать свои интересы. Могли бы чему-нибудь научиться у своего босса…

– Это как?

– Заключите с кем-нибудь другим пари наоборот: то есть на то, что я всё-таки продержусь полгода.

– Босс берёт ради вас отпуск на четыре дня, и это после ссадин на лице. Где я найду идиотов, которые поставили бы против вас?

***

Двадцать третьего августа Джейсона рано утром привезли в аэропорт, и только там он узнал, что летит в Афины. Он никогда ещё не путешествовал с таким комфортом: он не стоял в очереди, ждал вылета в VIP-зоне, и даже тот самый чемодан от Эрмес катил Хиршау. Он и ещё один телохранитель разместились в самолёте на сиденьях позади него.

Джейсон не знал, что и думать по этому поводу. Вряд ли ему могла угрожать серьёзная опасность на паспортном контроле или на борту самолёта. «Не иначе как он боится, что я запрусь в туалете со стюардом или запрыгну на соседа и прилюдно займусь с ним сексом, – подумал Джейсон, оглядываясь на телохранителей. – Он просто сумасшедший».

Сразу по приезде Джейсона усадили в лимузин и повезли в Пирей, в гавань Микролимано. Они остановились возле причала, где выстроились несколько роскошных белоснежных яхт. У Джейсона сердце замерло от восторга, когда он понял, что его ждёт. От одной только элегантной и стремительной красоты этих кораблей можно было ослепнуть.

– Наша вон та, – указал Хиршау, – «Ариадна».

Несмотря на потрясающую красоту места и невероятную синеву моря, Джейсону быстро захотелось оказаться где-нибудь в тени. Полуденная жара придавливала и обволакивала. Дувший с моря ветер освежал, но всё равно с непривычки стоять на жгучем солнце было тяжело. Джейсон поднялся на палубу, быстро осмотрел её – яхта была не такой уж большой, 105 футов – и вошёл в каюту, надеясь укрыться от изнуряющей жары.

Внутри оказалась неожиданно просторная гостиная с диваном, несколькими креслами и обеденным столом. В дальнем конце комнаты стоял Дэниел.

Джейсон хотел подойти к нему, но замер на полпути.

– Привет, – улыбнулся Дэниел. – Тебе здесь нравится?

– Привет, – Джейсон несмело улыбнулся в ответ. – Это как в сказке. Этот город и море…

– Мы сейчас отплываем, хочешь выйти на палубу?

– Нет, я только что сбежал оттуда. Очень жарко.

– На ветру ты почти не почувствуешь жары.

– Куда мы плывём? – задал Джейсон наиболее интересовавший его вопрос.

– На Ренею, это маленький остров.

– Никогда не слышал. И что там?

– Почти ничего. Он много лет был необитаемым, недавно там построили виллу. Не будет никого, кроме нас с тобой.

– Ты будешь есть то, что я приготовлю? Кстати, я умею делать греческий салат.

– Нет, – рассмеялся Ламберг, – там есть несколько домиков для обслуживающего персонала. В отдалении. Телохранители тоже поживут там. Нам никто не будет мешать.

– Отдых для избранных, – задумчиво произнёс Джейсон.

– Придётся тебе с этим смириться.

– С тех пор как я познакомился с тобой, я как будто попал в параллельный мир, в заколдованное царство. Наверное, однажды мне придётся проснуться…

– Нет, Джейсон, – сказал Ламберг, подходя ближе. – Ты можешь остаться здесь навсегда. Если захочешь…