Текст книги "Разлучи нас, смерть! (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 81 страниц)

– Останьтесь здесь. Я пойду один.

– Ты не должен… – хотел возразить Эдер.

Астон не дал ему договорить:

– Мы не пойдём туда толпой, я не хочу пугать его, – Дэниел сглотнул, и Эдер понял, что он хотел добавить «…если он ещё жив». А если мёртв – он должен встретиться со своим горем один на один, без свидетелей, и разделить последнее тепло с человеком, которого любил.

Дэниелу хотелось бежать туда со всех ног, но он просто шёл, не смея нарушать ужасную гнетущую тишину этого места. И он боялся. Он боялся того, что найдёт там. Боялся потерять последнюю надежду слишком быстро, потому что пока он не увидел тело своими глазами, Джейсон продолжал жить.

Джейсон без движения лежал ничком прямо на земляном полу, и Дэниел не мог понять, дышит он или нет. Опущенного вниз лица тоже не было видно. Руки были скованы и подняты выше головы: цепь наручников была продета через ржавое перекрестье сваренного из металлических труб каркаса ангара. Руки бессильно висели и острые грани уже надавили на запястьях кровавые отёкшие следы. Кровь была алой, будто только что вытекшей.

Дэниел бросился к нему. Он склонился над ним и тут же расслышал хриплое частое дыхание. Жив! Всё остальное не имело значения. Дэниел опустился на колени и на пару секунд замер, не решаясь коснуться истерзанного тела. Везде была кровь. Грязь и кровь. Струйки крови стекали от запястий к локтям, на спине и боках были кровоточащие ссадины и следы от ударов. Крови не было разве что на голове, но даже волосы, сильно выгоревшие за лето и ставшие почти белыми, сейчас были какого-то мертвенного тусклого цвета. Но больше всего крови было внизу – на бёдрах, ногах, нижней части спины.

– Что они сделали с тобой… – беззвучно простонал Дэниел. Голос куда-то пропал.

Дэниел как только мог осторожно взял его за плечи, попытавшись приподнять, чтобы ослабить натяжение в руках. От этого прикосновения Джейсон вздрогнул, хрипло застонал и забился всем телом, пытаясь вырваться и стряхнуть руки Дэниела с себя. Он что-то кричал, но Дэниел не мог разобрать не единого слова в этом захлёбывающемся звуке.

– Джейсон, это я! – позвал он. – Это Дэниел! Не бойся, это я. Всё кончилось. Джейсон…

Тот бился в его руках, как мог отталкивался и извивался, то ли не слыша, то ли не понимая. Из-под наручников сильнее потекла кровь. Сопротивление было яростным, но почти бессильным. Дэниел прижал Джейсона к себе и подтянул наверх, чтобы он не так сильно провисал на наручниках, и попробовал заставить его повернуть к нему лицо.

– Я заберу тебя домой, ты слышишь? Всё кончилось, малыш… Тише… Я заберу тебя отсюда, – уговаривал он, обнимая Джейсона.

Джейсон наконец повернул к нему лицо. Вся левая сторона лица была одним большим кровоподтёком, на правой было лишь несколько ссадин. Искусанный рот походил на тёмную рану в корке запёкшейся крови. Опухшие сухие глаза покраснели и смотрели жутким невидящим взглядом.

– Ты слышишь меня, Джейсон? – повторил Дэниел. – Больше не надо бояться. Всё кончилось. Ты слышишь?

Джейсон затих, и в глазах на секунду промелькнуло узнавание, сменившееся ужасом. Он тяжело и часто задышал.

– Не надо, – хриплым дрожащим голосом вдруг произнёс он, закрывая глаза. – Не надо. Нет… Не трогай меня! Не трогай… Я не хочу… Не надо…

Он опять начал отбиваться, и Дэниелу опять пришлось с силой прижать его к себе.

– Я пришёл, чтобы забрать тебя. Успокойся. Пожалуйста, успокойся…

– Не надо, оставь меня, – с трудом выговорил Джейсон, но всё же прекратил сопротивляться, скорее, из-за того, что у него просто не осталось сил. – Не трогай меня… Я, я… Я не хочу, чтобы ты видел… Не надо…

– Тише, тише… Меньше чем через час ты будешь в больнице, они позаботятся о тебе. Я о тебе позабочусь…

Дэниел осторожно провел рукой по волосам Джейсона, желая его успокоить, но от этого прикосновения тот лишь затрясся и мотнул головой, чтобы сбросить руку. Дэниел бросил взгляд на наручники – они были необычного вида, и по форме замочной скважины было понятно, что универсальным ключом, как это происходило с американскими наручниками, они не откроются.

– Со мной охрана, мы сейчас перекусим цепь, чтобы освободить тебя. У них должны быть инструменты. Тебе надо будет немного потерпеть. Хорошо? Не бойся, ладно… Они сейчас подойдут сюда, хорошо? Их не надо бояться.

– Нет! – вскрикнул Джейсон. – Уйдите все! Уходи… Я не хочу… Убирайся!

Дэниел тем же спокойным голосом вновь принялся уговаривать Джейсона:

– Тебе не причинят вреда. Я буду с тобой. Я тебя не оставлю. Всё хорошо.

– Мне так больно… Так больно, – прошептал Джейсон, опуская лицо вниз.

Дэниел не знал, что ему делать. Джейсон был в почти невменяемом состоянии, и его просьбы были абсурдны, но Дэниел не хотел пугать и травмировать его ещё больше. Он снова начал:

– Мы освободим тебя. Ты же знаешь Эдера. С ним Рюгер. Они не сделают тебе ничего плохого. Нам только надо снять с тебя наручники. Ты понимаешь это? Всего одна минута. Потом мы заберём тебя. Нас ждёт самолёт.

Джейсон поднял голову. В его взгляде стало как будто бы больше боли, но он был более осмысленным. Дэниел подумал, что он понемногу начинает приходить в себя.

– Наручники, да, я знаю, – сказал Джейсон. – Ключ…

– Ключ? – переспросил Дэниел. – Они оставили ключ? Где?

– Да… Там… Нет, нет…

– Джейсон, успокойся, пожалуйста… Я понимаю, в каком ты состоянии… Но, пожалуйста, скажи, если ты знаешь… Тогда всё кончится. Сразу, прямо сейчас. Всё кончится, и я заберу тебя отсюда. Тебя больше никто не будет трогать.

– Они хотели, чтобы ты… – начал Джейсон, но снова уронил голову и замолчал.

Дэниел бросил взгляд на замерших в ожидании Эдера и телохранителей. Ждать дольше было невозможно. Он уже хотел махнуть рукой, чтобы позвать их, но тут Джейсон заговорил.

– Они оставили, чтобы ты видел… Внутри… – Джейсона всего колотило, когда он произносил это.

Дэниел заскрипел зубами от бессильной ненависти, но сумел спокойно сказать:

– Я понял.

Он развернулся в другую сторону и попробовал отвести ногу Джейсона в сторону. Тот изогнулся и откатился вбок, насколько только позволяли наручники.

– Нет! Не надо! Пусть кто-нибудь другой… Не ты…

– Нет, Джейсон, – неожиданно твёрдо сказал Астон. – Только я. С другим будет ещё хуже… Они не должны тебя видеть. Позволь мне.

Джейсон молчал. Дэниел воспринял это за согласие и отвёл ногу сильнее. Джейсон застонал. Там всё было в засохшей крови и сперме. Эта смесь давала отвратительный густой запах. Запах боли и унижения.

Дэниел протянул вторую руку. Пальцы его дрожали. Задний проход был заткнут плотным комком клеенчатой ткани. Дэниел осторожно потянул его на себя. Джейсон вскрикнул от боли и содрогнулся всем телом. Вместе с тканью из кольца истерзанной плоти выпали ключи и потекла сперма, быстро образовав на земле маленькую грязную лужицу.

Дэниелу показалась, что его грудь сейчас разорвётся, так неистово колотилось сердце и сжимались в сильных спазмах лёгкие.

– Сколько их было? – спросил он.

– Десять, – еле слышно простонал Джейсон.

– Я их уничтожу. Всех до одного, – произнёс Астон. – Они позавидуют тебе, когда будут умирать.

Он подцепил пальцами ключи, обтёр их о край своей куртки и, привстав, потянулся к наручникам. Один щелчок, другой. Руки Джейсона упали на пол. Дэниел тут же подхватил и приподнял, прислонив к стене и усадив. Он быстро окинул Джейсона взглядом: на передней части тела тоже было несколько кровоподтёков и ссадин, но никаких серьёзных повреждений заметно не было. Он скинул с себя куртку и обернул вокруг плеч Джейсона. Потом встал, взял Джейсона на руки и поднял. От резкого движения тот громко застонал, почти закричал, но тут же затих, уронив голову Дэниелу на плечо. Растративший последние силы, он снова впадал в то неподвижное оцепенение, в котором обнаружил его Астон.

Дэниел понёс его к выходу. Эдер с сопровождающими тут же двинулся ему навстречу. Они хотели ему помочь, подхватить Джейсона, но Астон отрицательно покачал головой. Джейсон не окончательно отключился и смотрел из-под полуопущенных ресниц; Дэниел опасался, что если его кто-нибудь заденет, снова начнётся приступ паники.

До самолёта идти было не так-то близко, и под конец он нёс Джейсона уже с трудом. Он, конечно, был худее Астона и на полголовы ниже, но мужчина почти шести футов ростом всё равно не мог быть лёгким, как пушинка.

Кабина самолёта была комфортабельной, но низкой, не сильно выше салона автомобиля, и пронести Джейсона в дальний её конец оказалось не так-то просто. Дэниел опустил его на кресло, с которого спинка была заранее снята так, чтобы получилось лежачее место, и накрыл тонким одеялом. Джейсон не сопротивлялся, только по лицу иногда проскальзывала гримаса боли. Больно было от любого движения…

Эдер приказал двоим из сопровождавших его людей остаться и обследовать ангар, искать любые зацепки, которые помогут установить всех членов банды и их теперешнее местонахождение. Многочисчленная охрана им теперь уже не была нужна. Его самого и Рюгера было вполне достаточно.

Когда самолёт взлетел, Эдер достал большой кейс, где лежало всё необходимое для оказания первой медицинской помощи. В Женеве, куда они сейчас направлялись, на взлетно-посадочной полосе их будет ждать вертолёт скорой помощи, но эти сорок минут тоже не стоило терять зря. У него была договорённость с больницами в близлежащих городах на случай экстренной необходимости. Но, так как непосредственной угрозы жизни Джейсона пока не наблюдалось, они решили сразу отвезти его в хорошую швейцарскую клинику, где будет обеспечен достаточный уровень медицинского обслуживания, комфорта и анонимности.

Эдер тихо спросил:

– Серьёзные повреждения есть?

Дэниел, который после того, как самолёт набрал высоту, опять вернулся к Джейсону, шёпотом ответил:

– Ничего опасного для жизни я не заметил.

Он неуверенно покачал головой, понимая, что внутреннее кровотечение, повреждения внутренних органов, как и некоторые переломы, могут какое-то время не давать о себе знать, особенно на фоне того, что на теле была куча ушибов и ссадин, которые сильно болели.

Дэниел взял протянутый Эдером стакан с водой и приложил его к губам Джейсона. Тот с трудом приподнялся на локте и отпил совсем немного, оставив на кромке посуды красно-бурые следы.

– Мне не нравятся эти раны на руках, – Эдер кивнул в сторону кровавых отметин на запястьях, окруженных сине-багровыми полосами отеков.

Он протянул Астону салфетку, смоченную дезинфицирующим раствором. Дэниел бережно взял правую руку Джейсона и начал осторожно промакивать рану. Выглядела она необычно и была больше похожа на рваную. Глубже всего повреждения были по внутренней стороне запястья и там, где сбоку выпирала косточка, тогда как в некоторых местах на тыльной стороне кожа вообще не пострадала. Джейсон лишь иногда вздрагивал от боли, но рук не вырывал. Эдер не советовал давать ему обезболивающее до осмотра врачей: оно могло сгладить важные для врачей симптомы, а также – была такая вероятность – усилить внутреннее кровотечение, если оно было.

Дэниел обработал обе руки, потом начал протирать лицо, убирая грязь и кровь. В какой-то момент он не совладал с собой. Он прижался губами к виску Джейсона и прошептал:

– Это моя вина. Я не смог защитить тебя. Я никогда больше не позволю такому случиться, обещаю.

В глазах Джейсона появились слёзы. Он прислонился к Астону и зарыдал. Он не мог остановиться, и от рыданий содрогалось всё тело. Дэниел обнял Джейсона и прижал к себе. Плач захлёбывался и становился похож на истерический.

Астон бросил взгляд на Эдера. Тот лишь кивнул. Так должно было быть. Может быть, после этого станет легче. Может быть…

Эдер отвернулся и выпрямился на своём сидении. За спиной надрывно плакал Джейсон. Эдер вспомнил, каким он был последние месяцы – живым, весёлым, так непохожим на того напуганного мальчика, которого он впервые увидел несколько лет назад.

Как бы жестоко ни надругались над его телом, гораздо хуже была истерзана и изуродована душа. Все эти раны, сейчас такие страшные на вид, будут вылечены через несколько недель, но что станет с самим Джейсоном? В нём всегда была трещина, надлом, который грозил разрушить его личность. Что будет с ним теперь? Он никогда не забудет и никогда не станет прежним.

Глава 41

Женева, июнь 2008

Джейсон проснулся в большой удобной кровати. Всё тело болело почти равномерно, но боль была не очень сильной и возникала только тогда, когда он шевелился. Обезболивающее действовало.

Вчера, когда его привезли в частную клинику, он так и не поел, хотя голодал уже сутки. После осмотра врачей, который удалось провести только после инъекции успокоительного, было решено сразу же делать операцию на левом запястье, которое оказалось серьёзно повреждено. Во время операции он уснул. Потом его отвезли в просторную палату, больше напоминавшую уютный гостиничный номер, с тем лишь отличием, что вместо обыкновенной там стояла сложная больничная кровать. Джейсон почти сразу же опять погрузился в сон и, судя по часам на стене, проспал половину суток. Проснулся он от голода и жажды.

Джейсон посмотрел на свои туго перебинтованные руки, потянулся к стакану с водой, опустошил его и попытался приподняться, чтобы налить ещё.

Видимо, его пробуждение не осталось незамеченным, так как дверь открылась, и в палату вошёл немолодой седой мужчина, по всей видимости, врач. Вслед за ним показался Дэниел.

– Доброе утро. Как вы себя чувствуете, молодой человек? – спросил доктор с сильным французским акцентом.

– Доброе утро. Я не знаю. Плохо. Я хотел бы поесть, если можно.

– Вам принесут завтрак. Но если вы не возражаете, я бы хотел вас ещё раз осмотреть и обсудить кое-какие детали, – доктор повернулся к Дэниелу: – Надеюсь, мистер Астон, вы нас оставите? Вы убедились – с пациентом всё в порядке.

– Я зайду после осмотра, – заявил Дэниел.

– Нет, – покачал головой Джейсон. – Не надо, я не…

Он не договорил и отвернулся к окну.

– Полагаю, ваше присутствие здесь излишне, – строго посмотрел врач на Дэниела.

Тот хотел что-то возразить, но Джейсон прижал перебинтованные руки ко лбу и закрыл глаза. Видно было, как дрожат его пальцы.

– Оставьте меня одного, пожалуйста. Пожалуйста! Я не хочу никого видеть!

Доктор попробовал уговорить Джейсона, но тот ничего не слушал. Он твердил, что не желает никого видеть и хочет лишь одного – чтобы его оставили в покое.

Потом он сказал:

– Пригласите Эдера. Или Рюгера. Неважно. Кого-нибудь, кого я знаю.

В голосе звучали опасные истерически нотки, и доктор счёл разумным не настаивать на осмотре.

Через несколько минут Джейсону принесли завтрак. Когда он его с трудом закончил – есть с плохо открывающимся ртом, да ещё и лёжа было тяжело, а от помощи медсестры он отказался, – в дверь осторожно постучал Эдер. Он не сумел принять достаточно незаинтересованный вид и пару секунд внимательно разглядывал Джейсона: синяки на лице потемнели и расплылись по сравнению со вчерашним днём, но отмытый от грязи и крови в целом он выглядел гораздо лучше.

– Вы хотели меня видеть, Коллинз? Признаюсь, я тоже хотел бы с вами поговорить, но врач запретил задавать вам вопросы ближайшие пару дней.

– Это другое, – ответил Джейсон. – У меня есть к вам просьба.

– Внимательно слушаю.

– Во-первых, я не хочу, чтобы ко мне приходил Астон, – Джейсон прикрыл глаза. – Устройте это как-нибудь. Я не обязан с ним общаться. Донесите эту мысль до персонала клиники и охраны.

– Донести эту мысль до Астона будет сложнее, – заметил Эдер.

– Я уверен, вы справитесь, – Джейсон снова посмотрел на Эдера. – Я понимаю, это несколько невежливо – отказываться общаться с человеком, который оплачивает моё пребывание здесь. Используйте мой счёт – не тот, который пополняется Дэниелом, а лично мой, куда перечисляется зарплата: там должно хватить денег на оплату счетов даже из такого заведения.

– Я разберусь с этим вопросом, – пообещал Эдер.

– Во-вторых, – продолжил Джейсон, – я не хочу, чтобы мне сообщали о состоянии моего здоровья, лечении и остальных связанных с этим вещах. Я не хочу ничего знать. Я буду делать всё, что от меня потребуют, но я не хочу знать, зачем и почему.

Эдер прочистил горло, прежде чем снова заговорить:

– Весьма необычное требование, но, думаю, здесь нет ничего невозможного. И, опять же, остаётся вопрос принятия решений…

– Если Астон согласится, я могу назначить его своим законным представителем, или доверенным лицом, или как это ещё называется. Он сможет получать всю информацию и принимать решения от моего имени. Но я не хочу его видеть.

– Зачем вы это делаете? – спросил Эдер. – Мстите ему таким образом?

Джейсон теребил краешек повязки на руке и не отвечал. Потом он посмотрел в потолок и сказал:

– Все привыкли, что я уступаю ему, делаю так, как он велит. Но только не сейчас. Могу я хоть раз в жизни поступить так, как мне хочется?

– Сейчас не самое удачное время для споров, мистер Коллинз, но я бы не сказал, что вы были в чём-то стеснены в последнее время. Вы ездили, куда хотели, встречались, с кем хотели. Если вас и попросили уехать из Италии, то только потому, что Дэниел волновался за вашу же безопасность. Очевидно, что не зря. Если вам надо найти виноватых, вините меня. Я не смог защитить вас. И мне действительно очень жаль… Я никогда не был вашим горячим поклонником, вы знаете, но я никогда не желал вам зла. Мне очень жаль. Это был мой просчёт. Просчёт моих людей. Я приношу вам свои извинения.

– Ваши извинения приняты, – холодным голосом сказал Джейсон. – Теперь, будьте добры, уйдите.

Эдер вышел за дверь, где его ждал Астон. Теперь ему предстояло пересказать всё – или почти всё – содержание этого разговора ему. Непростая задача…

Он никогда не заблуждался на счёт Коллинза. Многие считали его безвольным покорным существом, красивой игрушкой богатого человека. Но он не был так безобиден и наивен, как многие думали. В первый год в силу юного возраста, неадекватного воспитания и отсутствия жизненного опыта на фоне Дэниела он казался умным, но всё же доверчивым и добрым ребёнком. Но он им не был даже тогда. Дэниел это знал, и он говорил ему, но он не услышал.

Позднее Эдер понял, что Астон вряд ли бы так привязался к очаровательному беззлобному ягнёночку. Он мог бы увлечься им на месяц или даже три, но потом ему быстро наскучили бы такие отношения. В Джейсоне было другое: в нём хрупкость и беззащитность смешивались с упрямством, высокомерием и холодной расчетливостью. Эта дьявольская смесь и сама изломанная личность Коллинза действовали на Астона как наркотик. Он не мог противиться этому. Он видел в Джейсоне одновременно ранимого мальчика и равного себе мужчину.

Эти двое были одержимы друг другом. Зачем они только встретились?.. Эдер сомневался, что Дэниел смог бы найти в ком-то другом столь же вожделенного для себя партнёра – и столь же опасно неподходящего ему. Несмотря на всю разность характеров, они могли быть счастливы и, возможно, даже были. Но что будет теперь? Эдеру не нравился ни один из вариантов. Если Коллинз не захочет продолжать отношения с Астоном, тот не примет отказа: он будет давить на него, пока окончательно не сломает. Если же Джейсон вернётся к нему, то их жизнь вдвоём превратится в череду мучений. Коллинз и в лучшие времена был, по мнению Эдера, не вполне нормален: во что он превратится после такой травмы, трудно было предположить, но ничего хорошего их явно не ждало.

К удивлению Эдера, Астон воспринял требования Джейсона довольно спокойно. Было видно, что отказ встречаться ему не по душе, но на этом этапе он был готов мириться с любыми капризами любовника. Дэниел пообещал приехать в клинику для беседы с врачом завтра утром, когда все обследования будут завершены. Перед тем как отправиться в свой офис, Дэниел напомнил Эдеру:

– Джейсон никогда не должен узнать про часы. Никогда. Позаботься об этом. Не подпускай к нему людей, которые в курсе, уволь их, делай что хочешь, но он не должен об этом узнать.

***

– Извините за опоздание, – скороговоркой проговорил доктор, влетая в свой кабинет. – Как всегда, срочные дела с пациентами…

– Я понимаю, – кивнул Астон, наблюдая, как лечащий врач Джейсона быстро раскладывает на столе какие-то листы и папки. – Вы можете говорить по-французски, если вам удобнее.

– Хорошо, спасибо. Итак, вы хотели узнать детали.

– Да, мне сказали, что к сегодняшнему утру всё будет окончательно известно.

– Разумеется! Всё было готово ещё вчера вечером. Сразу скажу – никаких серьёзных опасений за жизнь и здоровье пациента нет. Самое страшное, что могло грозить мсье Коллинзу – это небольшие проблемы с рукой в будущем. Но вы сделали правильный выбор клиники. Не хочу, чтобы это выглядело хвастовством, но далеко не в каждом лечебном учреждении есть целое отделение, специализирующееся на хирургии рук. В силу определенных анатомических причин, у людей часто страдает как раз запястье, и наши врачи знают именно об этой области всё. Время тоже имело решающее значение. Я полагаю, что рука вообще не доставит никаких хлопот. Разумеется, потребуется пройти небольшой курс восстановительного лечения и не перегружать её впоследствии. Шрамы останутся на обеих руках, на правой более заметные, но можно сделать пластическую операцию.

– Замечательно, – произнёс Астон, терпеливо выслушав доктора. – А всё остальное?

– Повреждения не так уж страшны. Я понимаю, что внешне выглядело это несколько пугающе, но ничего катастрофического с мсье Коллинзом не произошло. Он крепкий молодой человек. Он поправится сам по себе. За исключением руки, разумеется. Сейчас мы только ускоряем процесс и снимаем боль.

– Меня также интересуют результаты анализов на инфекции.

– Вот, можете посмотреть сами, – доктор протянул Дэниелу раскрытую папку. – Ничего сколько-нибудь серьёзного. Некоторые врачи вообще считают, что у мужчин эта инфекция проходит сама собой. Тем не менее, я назначил курс антибиотиков. Это ерунда, поверьте, по сравнению с тем, что могло быть…

Дэниела передёрнуло от этой мысли.

– Когда он сможет покинуть больницу? – поинтересовался он. – Я хотел бы, чтобы это произошло как можно скорее. Разумеется, я могу нанять медсестёр или сиделок, чтобы они обеспечивали постоянный уход и проводили необходимые процедуры.

– Хм… Общее состояние позволяет отпустить мсье Коллинза уже, допустим, послезавтра утром. Но требуется какое-то время наблюдать за ним, а потом проводить физиолечение.

– Мой дом находится в Колоньи, он может приезжать оттуда в клинику хоть каждый день.

– Это другое дело… Просто я сначала подумал, что раз мсье Коллинз живёт в Лондоне, вы хотите забрать его туда.

– Он живёт в Лондоне, но пока может остаться в моём доме. Я думаю, ему там будет спокойнее и комфортнее, чем здесь.

Доктор на секунду задумался и, поёрзав в кресле, заметил:

– Я подумал, что об этом тоже стоило бы с вами поговорить. Физически мой пациент будет здоров уже через несколько недель, но его эмоциональное состояние оставляет желать лучшего… Я настоятельно рекомендую мсье Коллинзу обратиться к специалистам. Я понимаю, что вы и он стремитесь избежать огласки, но ему необходима помощь.

– Я это понимаю, – кивнул головой Астон. – Но, боюсь, получить согласие Джейсона на это будет тяжело. Я не могу взять и сдать его в реабилитационный центр. Я даже не уверен, что он согласится посещать какие-то индивидуальные занятия.

– Он производит впечатление разумного молодого человека, он должен понимать необходимость лечения.

Дэниел покачал головой:

– Он не хочет даже знать, каково состояние его здоровья. Он избегает любых вещей, которые могут напомнить ему о произошедшем. Вы думаете, он согласится излить душу психотерапевту?

– Подозреваю, что он в этом не уникален. Эти люди знают, как работать с такими пациентами, – пожал плечами врач.

– Я подумаю об этом. Для начала я хотел бы, чтобы он пожил какое-то время в спокойной, нетравмирующей обстановке.

– Вы можете забрать его первого июля. Я подготовлю список рекомендаций по лечению, диете и образу жизни.

Глава 42

Июль-август 2008

Дэниел вышел в сад. Вечером цветы пахли гораздо сильнее, и от воды тянуло прохладой. Сначала он думал дойти до озера, но для этого надо было звать охрану… Нет, ему никто сейчас не нужен рядом. Он хотел остаться в одиночестве. Ему надо подумать.

Две недели назад он уезжал из Женевы с тяжёлым сердцем, оставляя Джейсона одного. Но тот всё равно не хотел его видеть. Астон считал, что настаивать и просить не стоило, надо было просто дать Джейсону время. Он оставил необходимые распоряжения и собирался вернуться в Швейцарию через неделю, когда всё немного успокоится, однако по разным причинам смог приехать только через две: один из его назойливых американских родственников никак не давал спокойно жить, прилагая титанические усилия, чтобы отнять у него контроль над трастовым фондом. Вся торговля оружием была завязана на фонд, и Астон не мог выпустить его из рук.

Дэниел попросил, чтобы Джейсона предупредили о его приезде заранее. Тот ничего не ответил. С одной стороны, это можно было считать прогрессом: в больнице он отказывался его видеть. С другой стороны, таково было отношение Джейсона ко всему. Он замкнулся в себе.

Дэниелу постоянно присылали отчёты о его самочувствии и поведении. И если выздоровление шло хорошо, то эмоциональное состояние его нисколько не улучшалось. Джейсон стал спокойнее, не выходил из себя при малейшем противоречии, но теперь вёл себя как лунатик. Он зачастую не реагировал, когда к нему обращались, или не замечал, что в комнату кто-то входил. Если ему не напоминали, он мог не есть сутками, видимо, не ощущая чувства голода. Он ни с кем не заговаривал и ничего не просил. На звонки по телефону от знакомых отвечал односложно, говорил, что сейчас очень занят, и быстро клал трубку.

При этом он ничем не занимался. Он мог часами сидеть в саду на одном месте. Чаще всего, когда была приятная ему погода – не слишком жарко, но и без дождя, – он устраивался на террасе дома, с ногами забираясь в кресло. Иногда по вечерам, уже после наступления темноты он слушал музыку. Дэниел распорядился прислать ему из лондонской квартиры книги, которые Джейсон не успел дочитать. Тот заинтересовался только одной. Он за два дня прочитал «Систему мира» Нила Стивенсона и больше к книгам не прикасался. Дэниел знал, что Джейсон давно хотел закончить «Барочный цикл», но времени постоянно не хватало из-за учёбы и работы. Вторую часть Джейсон прочитал в Портофино и просил Дэниела привезти с собой третью в Женеву. Он как будто просто завершил начатое дело и за новые книги не брался.

Первые дни он листал альбомы с репродукциями, которых в библиотеке было множество – тут хранилась большая часть коллекции Дэниела. Он рассматривал в основном пейзажи, подолгу задерживаясь на каждой работе, но через несколько дней это тоже перестало его интересовать.

В одной из гостиных Джейсон обнаружил фортепьяно, принадлежавшее ещё бабке Дэниела. Пару раз он подходил к нему и пытался играть правой рукой – левая до сих пор была туго забинтована специальной повязкой.

Он ложился спать и вставал в произвольное время дня и ночи и лишь в последние три дня перед приездом Дэниела стал придерживаться хотя бы относительного графика. Это произошло только после того, как Астон приказал укладывать его в кровать вечером (после нескольких напоминаний он всё же раздевался и ложился) и будить утром – сам он мог проспать и по двенадцать, и по четырнадцать часов, а потом бодрствовать чуть ли не сутки.

Дэниел читал ежедневные отчёты и приходил в ужас: Джейсона разве что не приходилось одевать, умывать и кормить с ложки. Во всём остальном, за редкими исключениями, он не проявлял ни самостоятельности, не заинтересованности.

Поначалу Дэниел относился к этому достаточно спокойно: он был рад тому, что Джейсон просто жив, но со временем эта ситуация перестала казаться ему нормальной. К тому же, она ухудшалась. Если в первые дни Джейсон выражал хотя бы какие-то желания, был способен на относительно долгие разговоры и мог принимать решения (пусть даже это было решение не принимать решений), то через полмесяца он почти совсем ушёл в себя.

Дэниел, приехав, нашёл его в саду. Он сидел на скамейке и наблюдал за струйками маленького фонтана. Джейсон был бледнее и худее обычного, кое-где ещё не сошли следы кровоподтёков. Взгляд был застывшим и пустым. Дэниел поздоровался. Джейсон ответил. Он задал ему несколько вопросов, и на все тот равнодушно и коротко отвечал, так ни разу не повернув к нему головы.

Дэниел знал, что Джейсон не выносит, когда к нему прикасаются или даже подходят слишком близко, но с трудом сдерживал себя. Ему так хотелось обнять его, прижать к себе, утешить… Он выглядел таким спокойным и безмятежным, но Астон понимал, что внутри него живёт и пульсирует болезненный комок воспоминаний, что Джейсон ничего не забыл и, возможно, ежечасно снова и снова переживает выпавшие на его долю страх, боль и унижение.

Они поужинали вдвоём, после чего Джейсон ушёл в свою комнату.

Дэниел отправился побродить по саду и подумать. Это было больно: видеть, как человек, которого он любил, медленно, но неумолимо уходил, удалялся, исчезал, превращаясь… Во что? Дэниел не знал… Если бы те, кто говорил, что Джейсон похож на куклу, видели его сейчас…

Безжизненное послушное существо. Пустая оболочка.

Дэниел опустился на мраморную скамейку, ещё немного тёплую после жаркого дня. Он долго смотрел в сторону дома.

– Вернись ко мне, – прошептал он беззвучно. – Пожалуйста, прости. Я так виноват перед тобой. Я не смог… Я ничего не смог сделать для тебя.

***

Аманда Риккетс подняла глаза от журнала, заметив, как на подъездной дорожке к её дому остановилась длинная чёрная машина. В этом районе города подобные автомобили показывались нечасто, и ещё более удивительно было увидеть такой подъезжавшим к её собственным дверям. За этой машиной следовал чёрный же внедорожник. Он остановился рядом: на небольшой заасфальтированной площадке, где стояла старенькая тёмно-синяя «Вольво» Аманды, места уже не оставалось.

Аманде неожиданные гости не понравились. Она определенно никого не приглашала и представить себе не могла, чтобы кто-то из её знакомых приехал бы в лимузине. Тем более что она мало кому оставила новый адрес.

Она подумала, что, возможно, гости пожаловали вовсе не по её душу. Она снимала этот дом в Чешире, Коннектикут меньше месяца, и приехавшие могли искать владельцев, а не её. Опять же, пара семидесятилетних пенсионеров, отправившаяся жить во Флориду, вряд ли могла иметь таких знакомых.

Шофёр вышел из машины и открыл заднюю дверь. Из неё показался хорошо сложенный темноволосый мужчина ростом выше среднего. Без очков с такого расстояния Аманда не могла разглядеть его лица. Мужчина уверенно направлялся к её крыльцу. Второй, тоже очень высокий, видимо, телохранитель, держался немного сзади.