Текст книги "Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая (СИ)_"
Автор книги: Dave Gahan Admirer Violator
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)
Глава 10
– Ну что, Лилит. Давай посмотрим… – задумчиво произнес доктор Митчелл и, надев очки, начал внимательно изучать отчеты о результатах моих анализов.
Вот уже десять минут я сидела в кабинете доктора Митчелла и боялась пошевелиться, опасаясь в очередной раз получить “еще подождем и посмотрим динамику через месяц”.
– Здесь все ясно, – тихо произнес он и, поправив очки, взял рентгеновские снимки.
– Мне и пульмонолог, и иммунолог сказали, что все в порядке…
Доктор Митчелл на это ничего не ответил, вероятно, посчитав, что он лично определит состояние моих легких и иммунитета, и лишь спустя минуту, перейдя к снимкам руки, спросил:
– Как твое предплечье и плечевой сустав?
– Разрабатываю. Правда пока рука полностью не поднимается и запястье капризничает, – наморщилась я, не желая признавать за собой эту слабость. Порой, когда я делала упражнения, казалось, будто мне перебили крыло, и вот такая однокрылая я барахталась и пыталась удержаться в воздушном потоке жизни.
– Продолжай делать гимнастику, – бросил он на меня внимательный взгляд поверх очков.
– Да. Конечно, – безропотно ответила я.
В кабинете вновь воцарилось молчание, и наконец, доктор Митчелл, отложив в сторону отчеты, внимательно посмотрел на меня, а я непроизвольно сглотнула, в очередной раз ожидая своего приговора.
– Ну что могу сказать, – спокойно произнес он. – Рентгенография грудной клетки в норме. Иммунограмма в норме. Результаты анализов отличные. Так что могу тебя поздравить с официальной выпиской.
– Доктор Митчелл, огромное вам спасибо, – облегченно выдохнула я, и в этот момент мне хотелось то ли обнять Генри, то ли побыстрее покинуть пределы больничных стен и бежать без оглядки, навсегда поставив точку в этой медицинской эпопее.
В дверь постучали, и на пороге появилась мисс Малберри, для которой тоже было важно знать о результатах очередных анализов.
– Аврора, я здорова! – выкинув правую руку вверх, радостно провозгласила я, отбросив всякое стеснение.
– Очень хорошо, – степенно отреагировала моя медсестра, но по ее улыбке было видно, что она, как ответственная за мое восстановление, была рада успешному завершению своей миссии.
– Услуги Авроры тебе уже больше не понадобятся, – подтвердил доктор Митчелл, передавая результаты анализов мне в руки.
– Я буду готова съехать завтра, – серьезным тоном отрапортовала она и, вытащив из сумки кошелек, положила на стол Генри кредитную карточку. – Отчёт по расходам за текущий месяц я сегодня же вечером подготовлю и отправлю, как обычно, на электронный адрес бухгалтерии фонда.
– Да, я тоже не задержусь в апартаментах, – кивнула я, а Аврора добавила:
– Я приведу квартиру в порядок, и ключи мы оставим у консьержа.
– Через три месяца вновь на обследование, – добавил Генри серьезным тоном. – Если возникнут проблемы, звони.
Мы ехали по шумной улице, я рассматривала бегущих по делам прохожих и улыбалась – я так долго ждала, когда, наконец, окажусь по эту сторону жизни, стану одной из составляющих внешнего мира, а не наблюдателем через стеклянную стену болезни. Открыв окно, я почувствовала теплое солнечное прикосновение к моей коже и вдохнула полной грудью мартовский свежий воздух.
Зажмурившись от яркого солнца, я поймала себя на мысли, что еще никогда не чувствовала себя такой свободной. Хотелось поднять голову и крикнуть в небо “Я ЗДОРОВА!”, потому что самые тяжелые оковы – это оковы болезни. Только сейчас, оглядываясь назад, я поняла, насколько ужасный и страшный период был пройден – когда я не могла контролировать свой организм, когда моя внутренняя слабость не поддавалась привычному здоровому ритму, и я была вынуждена изо дня в день бороться, капля по капле отвоевывая у болезни свою жизненную силу и энергию.
Словно в унисон моему немому радостному крику в небо запела Анна Нетребко.
– Ну что? Как дела в больнице? – спросила Джулия в нетерпении. Ее тоже порядком тяготила эта медицинская эпопея.
– Все как нельзя хорошо! Я официально выписана!
– Ну слава всем святым! Поздравляю! – выдохнула подруга. – Когда тебя забирать?
– Мы решили с Авророй сегодня упаковать вещи. Потом я хочу помочь ей привести квартиру в порядок, хотя она сопротивляется и мотает головой. Так что если у тебя будет возможность, давай завтра в обед? Сможешь отпроситься на работе еще на час?
– Без проблем! У меня и так переработок уже на несколько дней скопилось.
Я ехала в машине и тихо улыбалась.
– Счастлива? – услышала я тихий голос Авроры.
– Очень. Чувствую себя птицей, которую выпустили на свободу.
– Надеюсь вы на меня не держите зла?
– За что? – удивленно посмотрела я на нее.
– За мой деспотизм.
– Благодаря вашему деспотизму, я здорова, – усмехнулась я.
– Ты жива… – задумчиво произнесла она.
– Все было так плохо?
– Очень, – немного подумав, произнесла она. – Мы опасались плеврита или, того хуже, отека легкого. Были все предпосылки, и показатели в анализах не радовали.
– Это хорошо, что я не осознавала до конца всю степень тяжести… – нахмурилась я и добавила: – И теперь понятно, почему в октябре, когда я заболела пневмонией, доктор Митчелл и мой отец настояли, чтобы я взяла академический отпуск в Университете.
Я грустно усмехнулась, вспоминая, как отец лично ездил в универ, оформлял заявление и предоставлял справки, а я злилась, упиралась и не хотела понимать, зачем упускать год своей жизни.
– Только не подумайте, что я пугаю, – между тем продолжила Аврора, – просто хочу посоветовать не пренебрегать своим здоровьем, и если возникнут малейшие проблемы, обращайтесь в больницу.
– Хорошо. Спасибо за совет, – и, посмотрев на строгий профиль Авроры, вздохнула: – Мне будет грустно с вами расставаться. Вы добрая. Настоящая.
Аврора улыбнулась и кинула на меня теплый взгляд.
– Я тоже к вам привязалась. Вы образцовый пациент… – внезапно произнесла она и, на секунду замолчав, добавила другим тоном: – И девочка хорошая.
“Девочка”, – мысленно улыбнулась я и покачала головой, вспоминая свой сон.
По приезду в апартаменты первым делом я начала паковать вещи, а моя мысль заработала в направлении трудоустройства.
Теперь, когда я была в академке до следующего учебного года, я нашла и позитивную сторону такого поворота – у меня открывалась возможность полностью переключиться в рабочий режим до следующего учебного года и подзаработать денег.
Еще с середины января я почувствовала себя сильнее – прошло это постоянное ощущение слабости и усталости, учащенного сердцебиения, появились жизненная энергия и здоровый аппетит. Именно тогда я начала готовить почву к своему новому будущему и связалась с Молли в надежде, что для меня найдется место в галерее. На тот момент у нее не было хороших новостей – нашлась лишь неоплачиваемая вакансия стажера, которая больше подходила студентке начальных курсов, но не мне, с опытом работы и желанием восстановить свой финансовый пробел. Мы договорились созвониться позже, но я не сдавалась и решила заняться рассылкой резюме. Правда, в этой моей затее я тут же натолкнулась на жесткое “нет” доктора Митчелла, которое остудило мой пыл. Я отступила, и было понятно почему – подобная активность несла за собой беготню по собеседованиям и неслабый стресс для нервной системы, что категорически было запрещено Генри до моего полного восстановления. Я смирилась и пообещала доктору Митчеллу не делать глупостей и набраться терпения.
Наполнив сумку вещами, я решила передохнуть и, сев в кресло, достала сотовый. Нужно было позвонить Молли и прощупать ситуацию насчет работы.
– Галерея Гарри Чейза, приемная арт-директора, – услышала я голос Молли и улыбнулась.
– Здравствуй, Молли. Это Лили Харт. Вот звоню узнать в связи со своим выздоровлением, может, что-нибудь появилось для меня?
– Ой, поздравляю, дорогая! – бодро пропела Молли, но тут же добавила сникшим тоном: – Слушай, ну я еще в феврале говорила с мистером Чейзом, у нас пока ничего нет на постоянной основе, даже вакансия стажера занята.
– Жаль, – вздохнула я, но, ожидая подобного ответа, не сильно удивилась.
– Ой, у нас здесь апокалипсис, – недовольным голосом продолжила она. – Новый директор пригласил из Л.А. пару своих людей и группирует свою команду. Все очень нестабильно. Чтобы тебе были понятны масштабы катастрофы, скажу – он даже нашего Ларри уволил и на его место притащил какую-то грудастую фрю из Лос-Анджелеса. Ты представляешь?!
– Это и правда настораживает. А зачем это Гарри?
– Гарри хочет сделать ребрендинг сиэтлской галереи по типу нашей калифорнийской, и поэтому дал нашей “новой метле” полный картбланш.
– Ну если у него такая цель, то логично, – наморщила я нос и с тревогой спросила: – А ты как? Держишься?
– Я держусь благодаря своему опыту. Никто так хорошо не ориентируется в сиэтлских подводных течениях нашей клиентуры, как я.
– Это точно, VIP-клиенты галереи порой очень капризны, и к каждому нужен свой подход, – констатировала я.
– На том и держусь! – немного агрессивно выпалила она и затем более спокойным голосом добавила: – Кстати, к августовской выставке нам, может быть, будут нужны временные помощники. Если что, я похлопочу о тебе. Поработаем вместе, – с ноткой ностальгии в голосе произнесла она.
– Нет, прости… так долго я ждать не могу, – наморщила я нос от досады. – Мне работа уже сейчас нужна.
Я вспомнила, что у меня остались телефоны еще нескольких сиэтлских галлерей, с которыми мы в свое время работали, и, недолго думая, открыла папку с контактами.
Правда, и здесь меня ждала неудача – меня были рады слышать, меня помнили, как хорошего специалиста, но отвечали стандартной фразой: “На данный момент оплачиваемых вакансий по вашему профилю нет. Вышлите резюме, мы будем иметь вас в виду, если появится ставка на стажера или временного помощника”.
Так, просидев еще полчаса на телефоне без результата, я пришла к выводу, что мне придется проходить все по новой, как когда-то я начинала стажером в галерее. Я не боялась этих трудностей, сейчас у меня за плечами был опыт работы в сфере арт-индустрии и пункт в резюме “Галерея Гарри Чейза. Личный помощник арт-директора”.
Немного подумав, когда лучше начать поиск работы – уже сегодня или после приезда домой, я решила, что чем быстрее я начну поиск работы, тем раньше ко мне может поступить предложение.
Придя к такому выводу, я открыла лэптоп и полностью погрузилась в штудирование сайтов всех галерей и музеев Сиэтла.
Вечером, после того как я сделала рассылку резюме и помогла Авроре с приведением квартиры в порядок, я сидела в своем любимом кресле и грустно улыбалась. Только сейчас, когда я перевела дух после насыщенного дня, у меня появилось время попрощаться с этой квартирой. Задумчивым взглядом я изучала свою спальню, мысленно гладила ладонью уютное стеганое покрывало, полированную поверхность мебели и говорила этому месту “спасибо” за то, что стало для меня панацеей от бед.
– Спасибо, Ричард, за защиту и убежище от болезни, – тихо прошептала я в тишину комнаты. – С завтрашнего дня я покидаю твою Звездную Систему и схожу со своей орбиты, которую ты временно установил для моей планеты.
Я достала свой сотовый, и мои пальцы уверенно забегали по клавиатуре.
«Спасибо за предоставленную помощь в моей успешной реабилитации. Лили.»
Отправив СМС, я еще некоторое время наблюдала за весенним вечерним пейзажем, который никогда больше не увижу с этого ракурса, за луной, которая отражалась в поблескивающих темных водах залива, и, улыбнувшись, встала с кресла – пора было ложиться спать. Нужно было выспаться и набраться сил – с завтрашнего дня у меня начинался новый период вне системы координат моего мужчины.
Глава 11
Ровно в девять, как это бывало вот уже на протяжении нескольких месяцев, меня разбудила Аврора. Сквозь штору проникала полоска неясного утра, бросая свет на мою постель, но мне не хотелось заглядывать по ту сторону окна – было ли там солнце или меня ждал очередной пасмурный день в преддверии моего нового начала. Пусть это будет сюрпризом. Я потянулась, пытаясь вспомнить сон – для меня это было важно, тем более сейчас, когда я стояла на пороге нового пути, но, так и не вспомнив, встала и, взяв свой спортивный костюм, пошла в ванную.
– Мммм… я буду скучать по вашим вкусным завтракам, – улыбнулась я Авроре, стоявшей у плиты, и насадила на вилку кусочек суфле из брокколи и сыра.
– Я рада, что вам нравилась моя кухня, – кивнула она и посмотрела на часы.
– Если вы торопитесь, то поезжайте. Я все равно здесь буду до обеда. Джулия сказала, что сможет освободиться только в два часа.
– Ну если честно, то да, тороплюсь. Мне срочно нужно заехать домой за кое-какими документами, потому что после обеда нужно ехать в медицинский центр – мне предложили новую работу. Боюсь не успеть из-за пробок.
– Конечно поезжайте.
– Тут еды в холодильнике осталось как минимум на несколько дней. Вы бы забрали с подругой. Не выбрасывать же, – торопливо произнесла она, снимая фартук.
– Так вы с собой заберите! – предложила я, но она резко покачала головой, и быстрым шагом направилась в свою комнату, бросив через плечо:
– Обязательно доешьте свой завтрак!
– Мне будет не хватать этого вашего “все доешьте”, – произнесла я ей вдогонку, а она, прежде чем скрыться в комнате, обернулась и тепло улыбнулась.
Аврора действительно торопилась – не успела я закончить свой завтрак, как она, уже в сапогах, стояла в зоне прихожей и отодвигала зеркало шкафа-купе.
Я подошла к ней, а она, торопливо накидывая пальто, бросила на меня грустный взгляд.
– Хоть на метро добирайся из-за этих пробок… – посетовала она.
– Да, метро удобный способ избежать пробок… – поддержала я разговор, но уже чувствовала этот момент расставания.
– Не так я хотела с вами попрощаться, не впопыхах.
– Значит так было нужно… Может быть, мы еще встретимся, – бодро произнесла я, но на глаза накатывали слезы.
– Ой, лучше таким образом не встречаться, – покачала она головой и, внезапно притянув меня к себе, крепко сжала в объятьях.
– Папа вас тоже очень благодарит за мое выздоровление, – тихо прошептала я, глотая слезы.
– Передавайте привет отцу, – выдохнула она и, поцеловав меня в щеку, быстро вышла за порог.
Я закрыла дверь за Авророй и осталась одна в тишине своего убежища, которое тоже скоро собиралась покинуть.
На автомате я прошла на кухню, вымыла свою тарелку после завтрака и, чтобы избежать этой давящей тишины, вышла на террасу. Что ж, день был облачный, холодный, правда, не дождливый – и на том спасибо.
Зябко поежившись от порывистого северного ветра, я поплотнее укуталась в спортивную кофту, когда в зале запел мой сотовый, и я поторопилась покинуть террасу.
Посмотрев на экран, я улыбнулась и немного удивилась.
– Здравствуйте, кун-Лили, – в своей обычной манере произнес Лат и добавил: – Поздравляю вас с выздоровлением.
– Спасибо огромное! Твой Счастливый Будда тоже помог, – улыбнулась я, а потом немного озадаченно спросила: – Тебе доктор Митчелл сказал, что меня выписали?
В трубке послышалось молчание и его спокойный голос:
– Кун-Ричард распорядился прислать за вами вечером машину.
Эти слова были произнесены так обыденно, будто Барретт каждый день присылал за мной машину, и Лат меня каждый день об этом информировал. Чтобы успокоить свое выпрыгивающее из груди сердце, я присела на край кресла и, аккуратно выдохнув, спросила:
– Зачем?
– Для встречи.
“Для встречи…” – эхом пронеслось в моем сознании, а Лат тем же спокойным тоном добавил, “вам позвонят в восемь” и, попрощавшись, отключился.
Сказать, что весь мой мир перевернулся за эту минуту разговора – ничего не сказать. Мое сердце то билось, как у колибри, то замирало и останавливалось. От волнения меня начало знобить, ладони заледенели и мне пришлось растирать левую руку, потому что она начала неметь.
“Для встречи”, – вновь и вновь повторяла я, совершенно не понимая, зачем. Нет, я не питала надежд, строго запретила себе любую романтическую мысль и гнала из головы любые видения, в которых Барретт бросает Марту и возвращает меня. Слишком легким и сказочным был этот путь, я в него не верила.
Я была уверена в одном – такие люди, как Барретт без причин не присылали бы машину, а значит, зачем-то я ему понадобилась. Именно этой мысли я и старалась придерживаться, отгоняя от себя любые мечтательные девичьи мороки.
Не знаю, сколько я просидела с телефоном в руке, пытаясь вогнать свой мир в его обычное русло, но у меня плохо получалось. Сейчас моя маленькая вселенная напоминала снежный шар с хаосом из миллиона снежинок, которые закрутил вихрем, всколыхнул лишь одним небрежным движением руки мой Дьявол.
Когда я все же немного успокоилась и вернулась в действительность, первое, что я сделала, позвонила Джулии и попросила ее не приезжать в обед.
– Что-то случилось? – насторожилась подруга.
Я на секунду зависла, думая, стоит ли рассказывать Джулии о звонке Лата, и решила не говорить о предстоящей встрече с Барреттом. И дело было не в доверии – я была уверена, что она начнет нервничать, отговаривать и вообще, пытаясь меня оградить от Барретта, могла приехать после работы и порядком надавить на меня, желая изменить мое решение. Я уже предвидела, как она уверенным тоном говорила «нечего тебе ехать на встречу», мне же нужны были силы, чтобы привести мысли в порядок, успокоиться и подготовиться к встрече, а не защищаться от давящих советов подруги.
Я зажмурилась и, тихо прошептав “Прости меня, Джулия”, уверенно произнесла, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно:
– Аврора попросила задержаться. Приводим квартиру в порядок. Я, как освобожусь, “убер” закажу, чтобы тебя не дергать…
– Да ну. Какое беспокойство. Звони, я подъеду… – ничего не подозревая, ответила подруга, и я мысленно еще раз попросила у нее прощения.
Попрощавшись с Джулией, я посмотрела на свое отражение в черном экране телевизора и, задумавшись, подошла к своей упакованной сумке – надо было выбрать соответствующую одежду для встречи.
Помимо стареньких джинсов, которые я не упаковала и оставила для переезда, выбор был невелик. Либо джинсовая юбка средней длины, которая висела на мне бесформенной тряпочкой, либо джемпер с дорогими джинсами, которые были куплены в период моей работы в галерее, но сейчас смотрелись на мне, как на вешалке, либо теплое шерстяное платье крупной вязки до колена. Учитывая, что Ричард предоставил мне помощь, совсем не хотелось показывать ему, что реабилитация довела меня до такой худобы, и я выбрала платье, крупная вязка которого хоть немного, но создавала объем на моих “костях”.
– Пусть будет платье… – вздохнула я и, решив таким образом вопрос с одеждой, подошла к зеркалу.
В отражении на меня смотрела девушка – глаза горят, на похудевшем, не тронутом косметикой лице от волнения появился румянец, волосы аккуратно заплетены в косу. Я бросила взгляд на сумку, где лежала моя скудная косметичка с тушью, румянами и блеском для губ, подаренными Джулией, и отрицательно покачала головой. “Нет, я не буду прихорашиваться. Это будет выглядеть так, будто я решила, что мне назначили свидание, и я, пребывая в романтических иллюзиях, питаю надежды на воссоединение”.
Больше всего на свете я не любила неопределенности. Нет, я не боялась этой встречи – каков бы ни был результат, она была лучше этого подвешенного состояния. Меня мучило ожидание, и я чувствовала себя корабликом на спокойном покрывале океана, который не знал своего курса и ждал от своего Соляриса то ли волны, которая выбросит его на берег, то ли водоворота, который утащит к себе на дно, то ли безразличного штиля, который позволит мне плыть намеченным ранее курсом. Первый раз в жизни я волновалась так, что даже не смогла переключиться на французские тексты, разбор которых обычно помогал мне успокоиться и отключиться от действительности с ее нервной суетой.
Вечером, ровно в восемь, в моей ладони запел сотовый, который я не выпускала из рук, на экране отобразился неизвестный номер, и я, аккуратно выдохнув, ответила на звонок.
– Мисс Харт, здравствуйте, машина ждет вас внизу, – услышала я знакомый голос Зета и немного успокоилась.
– Добрый вечер, Хью. Спасибо. Сейчас буду, – спокойно произнесла я и, в очередной раз усмирив колотящееся о ребра сердце, надела сапоги, набросила свою весеннюю куртку, прошлась взглядом по своему отражению в зеркале и, подхватив шарф, вышла за дверь в неопределенную реальность.
Глава 12
На улице у тротуара меня ждал один из массивных джипов Барретта – рядом стоявший Зет официально поздоровался со мной и открыл заднюю дверь. Что ж, маленький ориентир в виде знакомого лица и такого же знакомого авто, это уже хорошо.
Я улыбнулась и, прежде чем ступить на металлическую ступеньку джипа, бросила взгляд вверх – погода не изменилась, вечер был прохладным, с порывистым северным ветром и плотным покрывалом из кучевых облаков, закрывающим звезды. Я поплотнее укуталась в куртку и села в джип.
Издалека увидев высокое здание отеля “Pacific”, я мысленно кивнула – почему-то именно в отеле мне виделась наша с Барреттом встреча, правда оставалось неясным, где именно – в одном из его ресторанов или в пентхаусе.
Припарковавшись на внутренней стоянке центрального блока, мы прошли к лифту, но, как ни странно, Зет нажал на кнопку нулевого этажа, а когда мы вышли на просторную круглую площадку с указателем “Синий Конференц-зал”, мне стало понятно, где именно меня примет Барретт.
– Совещание еще идет, вы можете подождать в соседнем кабинете, – произнес Зет и кивнул на дверь, где я уже когда-то бывала, правда в сопровождении другого человека.
Вспомнив наше знакомство с Дугласом, я мысленно улыбнулась, когда дверь конференц-зала распахнулась, и на площадку начали выходить мужчины в деловых костюмах. Зет, который стоял рядом со мной, уже знакомым мне жестом руки заслонил меня от косяка бизнесменов, торопившихся к лифту или на лестницу, и я вновь улыбнулась этому дежа-вю.
Наконец, когда поток людей стих и фойе опустело, Зет направился в конференц-зал, вероятно, доложить обо мне, как в свое время сделал Дуглас, а спустя минуту вышел и молча пригласил меня войти.
Я посмотрела вперед на приоткрытую дверь конференц-зала и замерла – сейчас меня никто не останавливал и не преграждал путь. Напротив, здесь, перед этой открытой дверью, словно порталом в другую жизнь, я, как никогда, чувствовала момент истины – именно с этой точки моя жизнь пойдет по одному из намеченных курсов.
Я в очередной раз усмирила свое сердце и, аккуратно вздохнув, шагнула вперед.
Ричард сидел во главе большого конференц-стола и печатал на ноутбуке, полностью погрузившись в рабочий процесс. С нашей последней встречи в клубе Мэдисон он совсем не изменился – все тот же холодный непроницаемый вид и плотно сжатые тонкие губы. Не оставило время отпечаток на его лице, будто подчеркивая, что Ричард Барретт уже полностью сформировался и впитал в себя опыт прежних лет.
Чувствуя позвоночником его металлическую мужскую энергетику, я прошла к противоположному краю стола и остановилась, пока он, не отводя глаз от монитора, печатал.
Наконец он поднял на меня спокойный взгляд – и мое сердце остановилось. Я смотрела на Ричарда и понимала, что этих двух лет для меня не существовало – сколько бы я не гасила в себе любовь к этому мужчине, она никуда не ушла, она лишь сформировалась в некий прочный осязаемый сгусток в моей груди, который сжимал плотным болевым кольцом мое сердце, напоминая мне о моей предназначенности этому мужчине. Правда, сейчас, чувствуя себя повзрослевшей, я сбросила с себя флер детской романтичности и спокойно, не отводя взгляда, смотрела на своего мужчину.
– Здравствуй, Ричард, – спокойно произнесла я.
– Подойди, – ровным голосом произнес он, и я вновь осознала, насколько соскучилась по этому тихому баритону.
Пока я шла к нему, он прошелся спокойным взглядом по моему лицу и фигуре, по худым коленям и шарфу, который я сжимала в руке, и мне казалось, что он смотрел на меня, как на объект после реабилитации, в которой его фонд оказал помощь, будто желая оценить, насколько эта помощь была эффективной.
Так и не поняв, какое произвела впечатление, я остановилась в нескольких ярдах от его кресла, и наши взгляды встретились.
– Завтра утром ты переезжаешь в мой пентхаус. В качестве любовницы, – спокойным тоном произнес он.
Услышав эти слова, я замерла, пытаясь оценить ситуацию правильно. “В качестве любовницы”, – мысленно повторила я за Барреттом и, не отводя от него взгляда, спокойно спросила:
– А Марта?
– Марта продолжает жить со мной в резиденции.
– Тоже в качестве любовницы? – уточнила я.
– Да.
Он сказал это спокойно, без тени нервозности или игры, не делая из этого тайну ни для Марты, ни для меня. Я прислушалась к своим ощущениям от этой новой для меня информации, от того намеченного курса, о котором обыденным тоном проинформировал меня Барретт, и в очередной раз поняла, что повзрослела. Сейчас я смотрела на Ричарда и принимала эту истину без истерик и иллюзий.
– Зачем тебе две женщины? – тем же спокойным тоном спросила я.
– Вы мне обе подходите.
Я продолжала внимательно изучать его лицо и понимала, что он не играл, и тем более не выглядел запутавшимся. Он говорил чистую правду – мы с Мартой его устраивали, как любовницы, и как бы цинично это не звучало, но он решил оставить нас обеих в своей звездной системе для разнообразия, потому что ему так было удобно.
Я на секунду опустила взгляд, прокручивая в голове его слова “завтра утром ты переезжаешь в мой пентхаус в качестве любовницы”, и вопрос возник сам собой. Мне нужно было окончательно убедиться, что я правильно понимаю ситуацию.
– Я ведь могу отказаться?
– Тебя никто не держит, – спокойно произнес он, а я мысленно кивнула – да, я правильно поняла его намерения. Мне никто не ставил никаких условий в качестве отработки за реабилитацию, я могла развернуться и уйти на все четыре стороны, и меня никто бы не стал удерживать.
– Можешь идти, – услышала я его спокойный баритон, и Барретт, вновь опустив взгляд на монитор, быстро забегал пальцами по клавиатуре, давая понять, что аудиенция окончена.
Я пошла к выходу спокойной походкой и уже в дверях, услышав трель его смартфона, на секунду обернулась.
– Да. Я буду ужинать в резиденции, – спокойным тоном произнес он и, положив телефон на стол, продолжил печатать.
Я вышла за дверь и, прислушавшись к своим ощущениям, сделала очередной вывод – почему-то у меня не было сомнений, что звонила Марта.
Я ехала в машине обратно в апартаменты, рассматривала прохожих, которые иногда ежились от холодного мартовского ветра, и была на редкость спокойна. Теперь, когда карты были вскрыты, и я получила ответы на свои вопросы, передо мной четко обозначилось два пути. Либо на условиях Ричарда и в его мире, либо сама по себе и по своему пути вне системы координат Барретта. Мне дали ночь, в течение которой я могла забрать сумку и уехать домой. И я была уверена, что в таком случае, меня никто не стал бы возвращать.
Внезапно мы резко остановились, и меня немного качнуло вперед, отчего я вернулась в действительность и посмотрела на бритый затылок Зета.
– Хью, что-то случилось?
– Не беспокойтесь, мисс Харт. Пробки, – бросив спокойный взгляд в зеркало заднего вида, ответил он.
Вспомнив Аврору, которая с утра сетовала на все те же заторы на дорогах, я машинально улыбнулась.
“Хоть на метро добирайся…” – уже хотела сказать я, как внезапно моя память выдала яркую картинку моего сна, виденного накануне. Он пронесся в моей голове так отчетливо, словно мне показали живое кино, отчего я даже тряхнула головой, чтобы избавиться от странного наваждения.
Я стояла в красивом, ультрасовременном вагоне метро лицом к двери и наблюдала за людьми, идущими по перрону. Не знаю откуда, но у меня была уверенность, что это был первый, примыкающий к кабине машиниста вагон длинного, набитого людьми, состава. Я осмотрелась кругом и увидела сидевших на своих местах Лата, Дугласа, Нари, Генри и еще многих людей, которых я не знала. Тут же была и Марта. Она, так же, как и все остальные, сидела в удобном кресле и рассматривала суету прохожих на перроне.
Одна я стояла у открытой двери и понимала, что мне нужно принять решение – выйти или занять свое место в вагоне, потому что через минуту двери закроются, и состав понесет меня вперед по своему намеченному курсу.
– Мисс Харт, я подъеду ровно в десять, – услышала я голос Зета и только сейчас поняла, что мы стояли у парадного входа дома на Первой авеню.
Водитель помог мне выйти из высокого джипа, беллбой, поздоровавшись со мной, открыл передо мной двери, и я спокойной походкой направилась к лифту. Впереди меня ждала бессонная ночь, которая мне была дана, чтобы выбрать один из путей.
