Текст книги "Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая (СИ)_"

Автор книги: Dave Gahan Admirer Violator

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Глава 32

“Чёрт! Дежа вю какое-то!” – пронеслось у меня в голове.

Я натянула на себя приветливую улыбку и пошла к Ричарду, стоявшему в окружении группы мужчин, среди которых были и незнакомые лица.

– Несравненная Лилит, – протянул Назари, как только я приблизилась к ним.

– Добрый вечер, – поздоровалась я со всеми, но поцеловала только Ричарда.

Потянувшись на цыпочки, я прикоснулась губами к его скуле и встала рядом, тем самым показывая, что больше никому не дам себя обнимать и целовать. Мужчины не возражали, лишь хвалили меня и других за красивый танец, а сзади уже напирала хозяйка, приглашая гостей к ужину.

Судя по тому, что Лола с распростертыми объятиями пошла к Назари, а тот, поцеловав ее в лучших иберийских традициях, начал с ней светский разговор на великолепном испанском, они знали друг друга. Как только ритуал приветствия был завершен, Назари поцеловал и Терезу, и гостей, подошедших поприветствовать мужчин, а потом посмотрел на меня. Я сильнее прижалась к плечу Ричарда, а араб лишь улыбнулся, но не стал ни на чем настаивать или как-то комментировать.

Дон Агустин переговорил с женой, она что-то бросила бармену, а уже через минуту вновь прибывшие гости по приглашению доньи Долорес направились на открытое пространство, где по правую сторону от ресторана раскинулись бассейн и открытая зеленая площадка одноименного пляжного клуба “Trocadero”. Официанты с прытью кузнечиков начали ставить столы на подстриженный газон у самого моря под пальмами и сервировать столы к приходу новых гостей.

– Собери волосы, – тихо бросил Ричард и, более ничего не сказав, направился вместе с другими мужчинами к морю, оставляя меня в ресторане.

Убирая локоны в косу, я посмотрела ему вслед, пытаясь понять, были ли распущенные волосы и мой танец единственным поводом для недовольства, но рядом шел Назари, который что-то говорил Ричарду, и я не могла настроиться на нужную волну.

Я наблюдала, как мужчины расселись за большим столом и продолжили свой разговор; официанты быстро, но с достоинством обслуживали гостей, бегая с кухни к морю с подносами, а донья Долорес, как хозяйка всего этого безобразия, руководила процессом.

Наши столы внутри ресторана тоже не оставили без горячего, и минут через пять все ломилось от еды и аппетитных запахов специй. Но мне было не до еды – в голове роилась масса вопросов и не очень приятных воспоминаний о Назари.

– Холодно у моря, а они захотели поговорить, чтобы им никто не мешал, – отвлекла меня от мыслей Лола. – Не наговорились за весь день. Дружеский ужин перешел в деловой.

– Наверное, все ограничены во времени… – предположила я, зная жесткий график Ричарда, но насчет погоды промолчала, зная, что моему "Северу" испанский бриз был не страшен.

– Да, так Агустин и сказал, – подтвердила Лола, правда я не увидела в ее настроении недовольства по поводу того, что мужчины уединились, а не остались вместе со всеми гостями. – Могли бы сесть и у внешнего бара, там не так дует, – лишь добавила она, бросая взгляд наружу.

С одной стороны, я была рада, что Назари не будет мелькать у меня перед глазами и улыбаться как хитрый Лис, задавая вопросы, но с другой – я хоть что-то могла бы выяснить из общих разговоров.

Я внимательно посмотрела на Лолу, которая уже выкладывала мне на тарелку лобстера, и аккуратно поинтересовалась, желая узнать как можно больше о приезде Назари.

– Здесь много новых гостей из вновь прибывших. Не всех видела на приеме в Пуэрто-Банусе.

– Да, подъехали партнеры мужа из Картахены и азиатский партнер вашего новио. Дон Амир.

– Вы с ними давно знакомы? – уточнила я.

– Дон Ричард в феврале присылал его и дона… – она задумалась на секунду, – Дугласа.

– Поняла, – улыбнулась я.

“Без контроля дона Дугласа не обошлось”, – заработала моя мысль с удвоенной скоростью.

– Кстати, завтра они вылетают по делам в Мадрид…

– Ясно, – вздохнула я, понимая, что опять толком не увижу Ричарда.

Вероятно, поймав мою грусть, которую я не скрывала, Лола улыбнулась и, потрепав меня по щеке, как свою младшую дочь Лурдес, подбодрила:

– Всё образуется.

– Да, – улыбнулась я.

– Агустин тоже часто ездит, – махнула она рукой. – Я раньше очень на него обижалась.

– Почему? – удивилась я.

– Мы, андалузцы, не привыкли к такому режиму, – пожала она плечами и перескочила на другую тему, что тоже было в испанском стиле: – Но что ж вы ничего не едите!

– Увлеклась интересной беседой с вами, – улыбнулась я и перевела взгляд на стол, который официанты уже успели заставить блюдами.

И иберийский пир начался. Сказать, что испанцы ели много – не сказать ничего.

Здесь была не только знаменитая паэлья с лобстером и морепродуктами. Я попробовала и пряный “качорреньяс” – суп из моллюсков с апельсиновой цедрой и хлебом, и кусочек ароматной “пескадо а ля саль” – запеченную в соли рыбу под восхитительным соусом из зелени, но от “Альмехас ен сальса роха” – мидии в красном соусе – отказалась, сколько меня не уговаривала Лола.

Как только вновь заиграла музыка и три испанские грации вышли с очередным танцем теперь уже на террасу, донья Долорес вновь поднялась со стула и посмотрела на меня. Но во второй раз мне не составило труда отказаться.

– Простите, я немного устала от поездки, и ваше угощение было настолько сытным, что мне сложно сейчас танцевать.

Я, конечно, лукавила – учитывая реакцию Ричарда, а также то, что многие мужчины развернулись в сторону музыки, я не хотела повторения “Никки” с его последствиям. Меньше всего на свете я желала неприятностей для своего мужчины – вероятно, еще и поэтому он так отреагировал, видя в подобном поведении непредвиденные последствия. “Чёрт его знает, какие еще люди приехали на этот ужин”, – мысленно скривилась я, и мне совсем не хотелось, чтобы меня щупал взглядом Назари или другие мужчины.

Улыбнувшись, Лола со словами “отдыхай, кариньо” покровительски похлопала меня по плечу и пошла танцевать с Терезой, оставив меня на некоторое время со своими мыслями.

Я иногда посматривала на обширный ярко освещенный газон, где за столом сидели мужчины на фоне темного моря, и, вспоминая слова Лолы о Назари, сделала вывод, что его приезд был запланирован непосредственно самим Барреттом.

“Но тогда зачем он взял меня с собой?” – то и дело крутилась мысль в голове, и я, посматривая за окно, пыталась ответить на мучивший меня вопрос.

Наблюдая за тем, как Ричард спокойно общался с Назари, а тот ему отвечал тем же, создавалось впечатление, что Барретт совершенно не опасался каких бы то ни было выпадов от араба в мою сторону. Будто они зарыли топор войны и больше не вспоминали об этой истории. По крайней мере, я не увидела в глазах Назари затаенной обиды и желания отомстить. Хотя… Назари тоже умел носить маску, а Барретт мог придерживаться принципа “держи друга близко, а врага еще ближе”.

В любом случае, я не могла делать никаких выводов, не имея на руках фактов, да и, учитывая молчаливость Барретта, вряд ли они у меня появятся в будущем.

Несмотря на то, что к ночи берег укутала морская прохлада, в самом ресторане было душно. Меня бросило в жар от выпитого вина и перченой еды, и я, приспустив шаль, обмахивалась льняной салфеткой, когда услышала голос одной из гостий, что-то говорившей мне на испанском, показывая на коробку. Услужливая Кармен начала переводить, но я уже и так догадалась – мне предлагали воспользоваться веером.

Я улыбнулась и, стараясь быть такой же грациозной грандессой, развернула яркий веер.

Хозяйка то отходила от стола пообщаться с многочисленными гостями, то вновь садилась рядом со мной, и тогда её вопросам не было конца. Она расспрашивала меня о семье и моей студенческой жизни, о традициях и праздниках в США, но тактично обходила стороной вопросы о Ричарде и наших с ним отношениях. Создавалось впечатление, что Лола знала о том, что я не единственная женщина в его жизни, но от нее не исходило осуждения. Она лишь поинтересовалась, как долго мы знакомы, и более эту тему не поднимала, а я пыталась понять – являлась ли эта толерантность национальной чертой, как у французов, или “не заглядывать в чужую спальню” было её личными убеждением.

Рассматривая ее выразительные карие глаза и открытое лицо, я рассказывала о своем родном городе Порт-Таунсенде, о том, что по личным мотивам взяла академический отпуск, правда, об аварии я умолчала, и мне казалось, я прошла ее очередной тест.

Через полчаса этого нескончаемого шума, от которого у меня, по правде говоря, уже начала побаливать голова, мужчины начали покидать стол и перебазироваться к гостям и открытому бару недалеко от бассейна. Правда, Ричард, муж Лолы, Назари и еще пара человек так и остались сидеть, что-то с интересом обсуждая.

– Никак не наговорятся, – покачала головой Лола, но мужчин не тревожила, даже учитывая, что была хозяйкой вечеринки. Я, как и она, тоже не стремилась подойти к сидевшим за столом, хотя лица их были улыбчивы, они шутили, иногда смеялись и, казалось, говорили вовсе не о делах.

Наконец Ричард, Назари и дон Агустин встали из-за стола и направились к бару, а Лола, посмотрев на часы, улыбнулась и произнесла:

– Ну вот и нам пора.

Глава 33

– Наши мужчины поговорили о делах, теперь время для красоты, – между тем произнесла Долорес.

– Нас ждет сюрприз? – удивилась я.

– Vamos, – кивнула она и в очередной раз протянула мне руку.

Я улыбнулась, и теперь мы вместе, не сговариваясь, пошли к бару, где уже собралось немало народу.

Лола, переговорив с мужем, куда-то исчезла вместе с ним, а я подошла к Ричарду, который, прислонившись к барному стулу, держал в руке хрустальный стакан с виски. Назари стоял рядом, облокотившись о барную стойку и попивал вино. Бросив внимательный взгляд на его лицо, я задумалась – мне показалось, что за эти два с половиной года он немного изменился, и я никак не могла подобрать определение этим переменам в его взгляде.

Подойдя вплотную к Ричарду, я встала рядом и, не обращая внимания на Назари и других, тихо спросила:

– Как прошла поездка?

– Нормально, – ответил он и сказал что-то бармену, который, кивнув, начал делать мне фруктовый шейк.

Сейчас, рассматривая спокойное лицо Барретта, я пыталась понять, сердится ли он все еще на мои танцы с распущенными волосами, а он бросил взгляд на мои заплетенные в косу локоны и никак более мою прическу не комментировал.

– Откуда платок? – спросил Барретт, рассматривая ярко-красную шаль.

– Лола подарила.

– Вам идет испанский колорит, – присоединился к разговору Назари.

– Благодарю, – и я повернула голову в его сторону.

– Красный вас преследует, – продолжил он, намекая на вечеринку на “Нарушителе”.

“Неужели он пытается меня напугать событиями двухгодичной давности?” – пронеслось в голове, но вслух я произнесла, пожимая плечами:

– Совпадение.

– Или Знак… – внезапно ответил он, и я внимательно посмотрела на него.

“Верит в знаки или так хорошо сканирует меня?” – возникла мысль, и я, изучая его лицо, все-таки склонилась ко второму варианту.

– И о чем, по вашему, говорит этот Знак? – решила поддержать я игру и посмотрела на Ричарда. Он молча наблюдал за нашим разговором, но не вмешивался, заняв, как и ранее на “Нарушителе”, нишу зрителя.

– Красный цвет – это цвет любви и страсти, – между тем продолжал Назари.

– Но только не по отношению к вам, – улыбнулась я, а он в голос рассмеялся, немного закидывая голову назад.

– Обожаю вашу детскую прямоту, – наконец произнес он и спросил уже более серьезным тоном: – Как вам Испания?

– Это что-то неимоверное, – ответила я. – Традиции, культура, менталитет. Один сплошной водоворот из экспрессии и солнца.

– Кто бы сказал вам два года назад, что вы появитесь в Испании, – философски отметил Назари.

– Я бы не поверила, – поддержала я беседу, но не обманывалась бархатными интонациями его голоса и ждала, когда он начнет бить. Я была уверена, что он знает о Марте и, уже предвкушая некрасивые вопросы с его стороны, мысленно проговаривала достойные ответы.

Но Назари молчал, что меня немного удивило, а уже через мгновение рядом с нами появилась чета дель Алькасар с новостью.

– По случаю приезда дорогих гостей сейчас будет салют! – анонсировала Лола, и все гости, ведомые хозяевами вечеринки, переместились на просторный зеленый газон к самому морю.

Под шумный веселый гул толпы небо превратилось в разноцветную, взрывающуюся буйством красок, палитру, которая, отражаясь в бликах ночного моря, становилась похожа на радужный водоворот.

Подняв голову, я наблюдала за ослепительным представлением, и казалось, что меня накрыл купол из волшебства. Прижимаясь к своему мужчине, я рассматривала его лицо в разноцветных бликах и улыбнулась – пусть на минуту, но я попала в сказку, где живут феи и все проблемы решаются с помощью чудес и фейерверка.

Как я и предполагала, волшебство длилось недолго – в пиджаке Барретта завибрировал телефон, и уже через мгновение он отстранился и с сотовым у уха направился к ресепшену, где было потише.

Чтобы уйти от шума толпы и всеобщего гомона, я направилась к опустевшему бару, где оставила свой бокал, когда услышала голос араба.

– Мне было приятно увидеться с вами сегодня.

Я повернулась к нему лицом, но никак не ответила на это откровение и, отхлебнув апельсиново-мангового шейка, внимательно посмотрела на него.

– Да, ваш вид был очень довольным, – произнесла я и, немного подумав, решила спросить прямо: – Вы хотели разозлить Ричарда?

– Разозлить Барретта не так уж просто, – улыбнулся он, но тут же серьезно добавил: – Нет. Злить я никого не планировал. Не хотелось бы выглядеть в ваших глазах таким мелочным.

– Тогда что вас так развеселило?

– Вы полагаете, я веселился? – удивился он.

– А разве нет?

– Нет, – покачал он головой, – я наслаждался вашим танцем. И, не скрою, мне было приятно это повторение. Дежа вю, не находите?

Я смутилась от того, что он повторил мою мысль, но вслух произнесла:

– Я думаю, что у вас нет недостатка в женщинах, которые перед вами готовы станцевать любой танец.

– Вы правы, недостатка нет, – честно ответил он. – Но вы особенная.

– Не стóит, – усмехнулась я.

– Что именно?

– Говорить мне комплименты. Я все равно в них не поверю.

– Уверен, Ричард вас не балует.

– Это не главное.

– Также как и роль еще одной любовницы, на которую вы согласились?

Я бросила на него внимательный взгляд, но не была удивлена. Мне лишь было интересно, откуда он узнал.

– Вы поддерживаете связь с мисс Вернер?

– Нет. Но весь Бангкок знает, что мис Вернер уже некоторое время живет с Барреттом. А тут внезапно появляетесь вы. Зная мистера Барретта, нетрудно было сложить два плюс два.

Я внимательно на него посмотрела, понимая, что сейчас он мог растрезвонить об этом на всю Испанию. Но я этого не боялась – я знала, на что шла и готова была держать удар.

– О, не беспокойтесь, мы не обсуждали эту тему за столом, – произнес он, неправильно прочитав задумчивость на моем лице.

– Вы подозрительно добрый.

Назари вновь рассмеялся, но ничего не ответил и сказал:

– Испанцы в этом отношении толерантны и, так же, как французы и итальянцы, не раздувают из этого проблему, а учитывая, что статус мисс Вернер столь же эфемерен, как и ваш, то проблемы, как таковой, вообще нет.

– Зачем вы мне все это объясняете? – спросила я, отмечая, что он не преминул указать шаткость моего положения.

– Хочу вас успокоить.

– Откуда такая душевная щедрость?

– Хочу, чтобы вы почувствовали контраст.

– И снова, не стóит, – усмехнулась я, чувствуя, как ловко этот мужчина мог завлекать женщин в сети.

– Что именно?

– Намекать, что для вас я была бы особенной и единственной.

– Не поверите?

– Нет. Для вас стало неожиданностью, по вашим же словам, что я вернулась к Ричарду, значит, вы знаете и о том, что я некоторое время жила своей жизнью. И вам никто не мешал… – хотела сказать “украсть”, но вместо этого произнесла: – Добиваться меня. Но вы этого не сделали… А это значит, что вам просто хотелось заполучить то, что имеет Барретт. Пока я была вне зоны интереса Ричарда, я была вне зоны вашего личного интереса. Так что не нужно мне говорить о том, что я и мои танцы для вас особенные.

Теперь была его очередь внимательно смотреть на меня.

– А вы повзрослели, – наконец произнес он.

– Вы тоже изменились.

– Поделитесь, в чем именно?

Я вновь посмотрела на стоявшего рядом Назари и, наконец, подобрала нужное определение.

– Вы устали от жизни.

Назари на секунду задумался, но ни возражать, ни как-то комментировать мою оценку не стал.

– Зачем вы к нему вернулись? – вместо ответа спросил он. – Уверен, что инициатива исходила от вас, а не от него.

– Потому, что я его люблю… – не задумываясь, произнесла я.

– За что?

– Вопреки, – опять последовал мой быстрый ответ.

На это он ничего не сказал, и мне показалось, что он на секунду снял маску, стер светскую улыбку и стал собой.

– Чем Ричард отличается от меня? – внезапно спросил он. – Мы оба прожженные циники, которые устали от этой жизни, мы эгоисты, которые любят только себя, и часто используем людей в собственных целях.

В какой-то степени, Назари был прав – Ричард тоже никого не любил, был циником и эгоистом, но отличие все же существовало.

– Вам не понравится мой ответ… – покачала я головой.

– Уверен, я справлюсь.

Я некоторое время изучала его лицо и наконец произнесла:

– Я бы не присудила вам трофеи.

– Не понял? – удивленно поднял он бровь.

– Во вторник я была в Малаге, и Кармен повезла меня на экскурсию в “Малагету” – арену для корриды. И там я узнала, что после решающего удара президент арены присваивает матадору трофеи побежденного животного. Чем выше мастерство, тем больше трофеев. Но бывает немало случаев, когда трофеи не присуждают.

– Вам нравится это зрелище? – вновь удивился Назари.

– Нет, вовсе нет, – покачала я головой. – Я не сторонница философии корриды. Меня привлек музей, где хранятся работы Пикассо, Веласкеса, Дали. Ведь это непосредственная история Испании, ее культура. Но я не об этом.

Назари внимательно смотрел на меня, и я продолжила:

– Эта арена названа в честь Антонио Ордоньеса – одного из самых знаменитых матадоров Испании, и в музее я узнала, что у Хемингуэя есть роман об Испании и этом человеке.

– Он называется “Опасное лето”, – улыбнулся Назари, и я кивнула.

– К моему стыду, этот роман прошел мимо меня, и я по приезду из Малаги проглотила его за вечер.

– Так вы меня хотите сравнить с быком? – усмехнулся Назари.

– Нет, – покачала я головой. – Но, если вам неприятно, я не буду продолжать. Тем более, вы читали этот роман.

– Напротив, продолжайте, – произнес Назари. – Я весь внимание.

– Я только опираюсь на книгу Хемингуэя. Он рассказывал о работе нескольких матадоров, и я была восхищена, насколько точно он описал технику. В бою недостаточно подчинить быка мулетой. Матадор должен выполнить ряд пассов, прежде чем нанести сокрушающий удар быку. Делая эти пассы, он пропускает быка мимо себя. И чем ближе это расстояние, тем выше профессионализм матадора. Эти пассы чрезвычайно опасны. Но существует много жульнических приемов, позволяющих матадору самому проходить мимо быка, вместо того чтобы пропускать его мимо себя, или только пассивно встречать движения быка, вместо того, чтобы управлять ими. Как сказал сам Хемингуэй, “С таким же успехом можно спокойно пройти мимо идущего навстречу трамвая”. Так вот, – и я сделала паузу. – Такими фокусами иногда баловался Манолете, потому, что публика их любила. Он выступал перед зрителями, которым нравилось, когда их обманывали. Он приучил публику к красивому зрелищу, но, по словам самого Хемингуэя, это было жульничество. Никто не умаляет заслуг самого Манолете. Он великий и признанный матадор. Когда он погиб, Франко объявил трехдневный национальный траур.

– Я вас понял, – кивнул Назари. – А Барретт значит…

– Антонио Ордоньес, – подхватила я. – Как сказал Хемингуэй, “Я сразу признал в нем три главных качества матадора: храбрость, профессиональное мастерство и умение держаться красиво перед лицом смертельной опасности.”

– Интересное сравнение, – усмехнулся Назари.

– Простите, если обидела, – все же произнесла я и добавила: – Я знаю, что ваши распри с Ричардом произошли не из-за меня. Я просто оказалась на пути, не в том месте и не в тот час. Но я очень хочу, чтобы между вами не было вражды, особенно, из-за меня. Я не трофей, который может вам достаться. – Вспомнив Макса, я покачала головой. – Я все равно никогда не смогу вас полюбить, осыпьте вы меня вниманием и любовью. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Ричард – моя судьба. Не пытайтесь встать на пути у моей судьбы. Так вы сделаете больно только мне, но не Ричарду. Ничего хорошего ни для вас, ни для меня из этого не выйдет. Мы оба проиграем.

В воздухе повисла тишина, нарушаемая гулом гостей и ярким фейерверком в небе, когда сзади я почувствовала приближение Ричарда.

Я обернулась и увидела, как он, с телефоном в руках, шел спокойной походкой в нашу сторону.

– Нам пора, – произнес он, подходя к бару.

– Был рад пообщаться, – улыбнулся Назари, и мне хотелось верить, что он все еще не надел свою светскую маску.

– Желаю вам всего хорошего, – произнесла я, надеясь, что наш с ним разговор немного разрядил обстановку и поможет Ричарду в делах с этим непростым человеком.