Текст книги "Вам повторить? (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

– Что? Скорпи, скажи, что этого никто не видел, – гордость за первые проявления магии ребенка полностью переметнулась на сторону страха. Драко не очень жаловал мысль о маггловском садике, потому что в таком возрасте Скорпиус мог натворить дел, еще не понимая, почему они должны держать в тайне свое происхождение, но Гермионе хотелось, чтобы сын был более социализирован, чем все дети волшебников, идущие первый раз в Хогвартс. – Мы с папой говорили тебе, что…

– Это было всего на секунду, мам, и все дети спали, – протянул мальчик, угадав по голосу женщины, что его ждет нотация. – Но я бы мог им показать много прикольных штук, типа…

– Я знаю, Скорпи, знаю, что тебе очень хочется поделиться с кем-то своим миром. Но дело в том, что ты немного другой, не как эти детки, – вздохнула Гермиона, присаживаясь на корточки возле края кровати. – И некоторые знания могут им навредить, ты понимаешь?

Мальчик кивнул, но было видно, что эти слова заставили его грустить.

– Но однажды ты отправишься в Хогвартс, и там уже никто не сможет сдерживать твои таланты, – мать подмигнула ему, тут же вызвав улыбку на лице. Скорпиус не мог дождаться своей поездки в школу волшебства.

– Миссис Малфой, вам следует поторопиться, – любимая домовая возникла из воздуха, держа в руках несколько коробочек.

– Тинки, смотри, что мне подарили дети! – Скорпи тут же озадачил няню своим подарком, пока Гермиона открыла коробочки, чтобы понять, какое из отобранных эльфами украшений шло этому платью больше.

Остановившись на объемных сережках, она хлопнула бархатной крышкой и начала защелкивать простой механизм драгоценностей.

– Тинки, скажи, что внизу все готово, я тебя умоляю, – Гермиона повернулась к ней, доставая карандаш из волос, чтобы волны вновь струились по плечам.

– Не переживайте, Тинки все проконтролировала. Хрустальные люстры так красиво преломляют февральские солнечные лучи, что… – что ж, если дело дошло до мечтательных рассуждений о солнечных лучах в хрустале, то переживать и правда не о чем.

– Чудесно! – Гермиона подхватилась, поднимая Скорпи к себе на руки. – Ну что, большой мальчик, ты готов к своему празднику?

– Да! – он воскликнул и резко поднял руки вверх, чуть не стукнув маму кружкой по голове, прежде чем Тинки призвала подарок к себе, обеспечив безопасность миссис Малфой.

Чтобы добраться к беседке в комфорте, был наколдован специальный тоннель из согревающих чар, но мать все равно накинула на сына плед.

– Гермиона, ты выглядишь потрясающе и совершенно не олицетворяешь человека, который собрался благодарить душку-Блейза за то, что спас день и забрал малыша из садика, пока вы с супругом накидывались шампанским с утра пораньше, – Забини оказался прямо рядом с девушкой, забирая из рук крестника, чтобы ей не было тяжело.

– Это была выставка, а не просто утренняя попойка, Блейз! – вздохнула она, улыбаясь.

– Да, я слышал эту отговорку в день вашей свадьбы, – фыркнул он. – Этот негодяй вообще не должен был тебя видеть в платье до того, как ты пошла к алтарю. Но вы каким-то образом успели нализаться перед выходом. Честное слово, у вас хоть одно знаменательное событие проходило на трезвую голову? – спросил Забини, косясь на Скорпи и намекая понятно на что.

– Годрик, мы выпили всего один бокал вина на двоих тогда! – возмутилась Гермиона гиперболизации друга. – Ты был бы отличным журналистом! Он пришел ко мне перед выходом, потому что знал, насколько мне страшно.

– Да, мне тоже было бы страшно, если бы мой годовалый ребенок в это время был в руках у Уизли, – кивнул слизеринец, вспоминая, что Рон нянчился со Скорпи почти весь свадебный день.

Несмотря на подтрунивания, Гермиона улыбалась, вспоминая тот день. Они решили пожениться, когда Скорпиусу исполнилось чуть больше года. Она так нервничала, что ее трясло всю ночь напролет прямо перед днем свадьбы, и, несмотря на все запреты, Драко пробрался к ней утром в спальню, чтобы успокоить так, как это удавалось только ему.

Отведя взгляд, Гермиона сразу увидела Джинни, которая с кем-то обнималась в знак приветствия. Ее легко было заметить не только из-за рыжей копны волос, но и из-за внушительного живота, благодаря которому она становилась ярким пятном любого пейзажа.

– Тетя Джинни! – Скорпи потребовал поставить его на ноги, и понесся к тете.

– Джинни, ты отлично выглядишь! – они обнялись, после того как новоявленная миссис Поттер подарила подарок мальчику.

– Я вешу как Австралия, пожалуйста, не льсти мне, – Гермиона засмеялась, вспоминая это чувство.

– Я немного шокирован масштабом мероприятия, – произнес Гарри, а его голос звучал именно так, что в удивлении не было сомнений – с каждым годом празднования набирают обороты.

Домовые постарались, и теперь стеклянная беседка была практически полностью покрыта маленькими желтыми огоньками, которые преломляли свой свет в различных предметах сервировки. Со стороны выглядело так, будто у них среди заснеженного сада расположился светящийся шар. Цветы, которые тянулись по периметру стен, создавали особую праздничную атмосферу, хотя Скорпиус пока не мог это оценить. Верхом его восторга была комната, заваленная воздушными шариками, в которой он проснулся утром, а огоньки и цветы уж явно не являлись чем-то столь впечатляющим.

– У нас растет аристократичный ребенок, знаешь ли, – иронично произнесла гриффиндорка, прекрасно понимая, что имел в виду Гарри. Она и сама никак не могла привыкнуть к тому, что в обществе чистокровных безумцев любое событие приравнивалось к светскому приему, будто им только повод дай повыбирать себе наряды. – Рон здесь?

– Да, мы вместе прибыли. Я думаю, они с Мэган оставили свой подарок в секции, решив его не тащить, он у них объемный, – указал Гарри куда-то в сторону, предполагая, что именно там находится кучка подарков для Скорпи. – Наверняка что-то из магазина вредилок, от чего Скорпиус придет в восторг, а Малфой в ужас.

Гермиона рассмеялась, понимая, что так оно скорее-всего и есть. Ее сердце искренне радовалось, когда она видела, с какой нежностью Рон смотрел на Мэган. Гриффиндорка была правда за него счастлива. Последнее, чего ей хотелось бы – это страданий друга. Мэган была милой девушкой, наверное, слишком тихой, но она подходила Рону, и это самое главное.

– Здравствуй, дорогая! Поздравляю тебя с этим чудесным событием! – Гермиона ощутила мягкие объятия сзади и повернулась, чтобы поприветствовать Илоизу.

– О, как я рада, что вы здесь! – радостно ответила она, замечая у женщины за спиной еще одного дорогого человека. – Марк! Лукас!

– Смотрю на тебя, и мне кажется, что в мире нет никого горячее, чем матери пятилетнего ребенка, – сказал Марк, даря огромный букет Гермионе.

– Если бы я не знал, с кем ты сожительствуешь, это были бы твои последние слова, – усмехнулся внезапно материализовавшийся Драко за спиной жены и протянул руку парням, чтобы поздороваться.

– Поздравляю, ребята, у вас получился прекрасный сын, – Лукас был гораздо более спокойным, чем Марк, и, кажется, ему иногда становилось неловко от шуточек своего парня, но он стойко это скрывал.

– И мы, кстати, с нетерпением ждем твоей следующей игры, – напомнил Марк, обращаясь к Малфою, а потом перевел взгляд на Гермиону и подмигнул, – почти так же, как и бесплатных билетов на матч.

Это была еще одна новость, благодаря которой газеты в последний месяц аж гудели от упоминания фамилии Малфой. Драко перешел в высшую лигу «Татсхилл Торнадос», и Скорпиус чесался, насколько хотел рассказать об этом сверстникам. Он больше всех ждал появления на свет кузена Поттера, потому что был уверен, что на второй день после родов они пойдут покупать свежий выпуск «Квиддич сквозь века» и тренировать приемы на метле.

Многие были в нетерпении, потому что буквально через три месяца должна была состояться первая игра Драко в новом составе, что очень будоражило семью и друзей.

Малфои вместе повернулись, пытаясь глазами найти сына, который, кажется, устраивал бы дни рождения каждый день, потому что внимание было абсолютно его стихией. Люди передавали мальчика из рук в руки, словно кубок, пытаясь впечатлить своими подарками.

– Я так понимаю, сегодня Нарциссы с Люциусом не будет? – спросил Забини, забирая с летающего подноса бокал с игристым.

– Мы решили отпраздновать с ними отдельно, – сказал Малфой.

– Вся эта неделя будет сплошным праздником, потому что потом мы пойдем к моим родителям, а затем, на выходных, Скорпиус отпразднует с друзьями из сада.

– Я все еще поражаюсь вашей смелости, ребята. У вас полный дом эльфов, а вы таки не упускаете возможность походить по острию ножа и узнать, насколько большой может оказаться катастрофа, если дитя Малфоев вдруг решит показать группке магглов фокус-покус.

– Скорпиус умный мальчик, – покачал головой Драко, – и он слишком любит общение, чтоб ограничить его сворой эльфов и дворецким.

– Ты поймешь, когда сам станешь отцом, – шутливо толкнула Блейза Гермиона.

– Ну уж нет. Все женились, вышли замуж, родили детей, должен же кто-то оставаться темным пятном на этом празднике, – фыркнул тот. – Хотя, никто не запрещает пытаться.

Они вдвоем проследили за взглядом Забини и не были удивлены, когда его целью оказалась девушка из новой команды Драко, пришедшая одна.

– Он неисправим, – усмехнулся Малфой, целуя в щеку жену.

Скорпиус открывал очередной подарок, пока фотограф вертелся вокруг него в попытке поймать самый лучший кадр.

– Скорпи все больше и больше становится похожим на себя, – заметила Гермиона, смотря на сына.

– Да, слышала, как он подшучивает над Фрэнком? Я скучал по его чувству юмора.

– Я больше слышала, как он подшучивает над Роном, – ответила Гермиона, добавив в голос укоризненные нотки, потому что было ясно, от кого это исходит.

– Мое любимое, – Драко подмигнул ей, прижимая еще ближе к себе.

Малфой давно перестал выходить из себя при виде Рона, но поиздеваться над ним все еще оставалось его излюбленным видом развлечения.

Гости рассаживались, занимая свои места, и у них оставалась еще пара минут уединения, пока все внимание вечера не будет приковано к семье.

– Нужно обязательно подумать, как устроить празднование со сверстниками, чтобы Скорпи остался доволен, – заметила Гермиона, чувствуя дыхание мужа на шее сзади. – Что бы ты хотел в таком возрасте?

– Не могу представить, что я еще могу хотеть, ведь все, что мне нужно, у меня уже есть, – ответил Драко, и девушка спиной почувствовала его сердцебиение.

– Это ты о нас со Скорпи? – фальшиво неуверенно спросила она, выгнув шею, чтобы увидеть лицо мужа.

– Нет, это я о той уродливой чашке, которую он притащил из детского сада. Она была последним штрихом.

Гермиона рассмеялась, целуя Драко, когда Скорпиус подбежал к ним, полностью игнорируя частную жизнь родителей.

– Опять эти сопли, – скривился он, заставив маму с папой оторваться друг от друга. – Смотрите, что у меня есть!

Не успели они обратить внимание на большой красный шар в руке у сына, когда фотограф подбежал к ним с нервной улыбкой на лице.

– Один кадр, и я вас отпускаю! – заверил он.

– Иди ко мне, молодой человек, – Драко взял ребенка на руки, чтобы затвор камеры создал фотокарточку, которая будет многие годы украшать стол гостиной. На колдографии Малфои стояли втроем на пятый день рождения малого и смеялись в камеру, пока ребенок пытался поймать воздушный шар за ленту, постоянно путая ее в волосах матери. Фото, где сердца не разбиты, и они беззаботно счастливы.

Комментарий к Эпилог

Когда пишешь последнее примечание к работе, то сразу появляется какое-то особенное чувство.

Спасибо всем тем, кто читал впроцессник, писал отзывы, делал предположения: у меня такое чувство, что вы поддерживали меня не только в написании, но и во всех остальных проблемах, которые как сговорились и набросились на меня во время написания)) Спасибо моей Бете, которая, как всегда, превосходна.

Я счастлива, что «Вам повторить?» нашел своего читателя и скрасил кому-то вечера. Именно для этого я пишу, чтобы вы ощущали отголоски моих чувств, даже если находитесь на другом конце Земли. Спасибо.

А кому интересно, в группе небольшой пост о том, как на самом деле писался «Вам повторить?» и что вообще меня на него вдохновило) Обнимаю!

========== P.S. ==========

Спустя два года после эпилога

Гермиона открыла глаза и посмотрела на часы на прикроватной тумбочке. Замысловатый механизм говорил о том, что ей не спалось в два часа ночи. Опять. Сглотнув, девушка наколдовала стакан воды, пытаясь успокоить сердцебиение. Можно было подумать, что Гермионе приснился кошмар, который снится ей последние несколько дней, но сюжет которого она никогда не запоминала.

Девушка ощутила шевеление справа от себя и повернула голову, надеясь, что не разбудила Драко.

– Гермиона? – сонно пробормотал он, поднимая глаза на ее сидящий силуэт. – Что?.. В чем дело?

Он приподнялся, протерев глаза в попытках отогнать дрему.

– Ничего, ложись спать, – шепотом проговорила девушка. – Я просто… не знаю, пустяки.

Но это не были пустяки. Последнюю неделю она спала так плохо, что едва держалась на ежечасных чашках кофе. Пост министра предполагал ответственность, и Гермиона бы решила, что это невроз в связи с недавним назначением, но тогда он должен был проявиться гораздо раньше. Зелья, которые стряпала Тинки, не помогали – первый случай на памяти гриффиндорки, когда что-то, приготовленное эльфийкой, не сработало.

– Ты просыпаешься который раз за неделю. Это не нормально, – сказал Драко уже не таким охрипшим ото сна голосом, зажигая палочкой мягкий светильник. – Может, ты беременна?

Она усмехнулась, проведя рукой по волосам мужа, наслаждаясь их мягкостью. Наверное, это было одно из ее любимых вещей – гладить его волосы, пока он лежал у нее на коленях.

– Мы говорили о втором ребенке только на прошлой неделе, это не могло бы проявиться так быстро, – покачала головой Гермиона, уверенная в том, что дело точно не в беременности.

– Что в Министерстве? – уже в миллионный раз Драко спрашивал об этом, предполагая, что она врала или недоговаривала о каких-то масштабных проблемах. Но это не было так.

Выборы полгода назад прошли успешно. Гермиона сталкивалась с некоторыми трудностями, но на первых порах у нее на подхвате всегда был Кингсли, готовый помочь. Теперь уж и подавно никакие проблемы на работе не смогли бы повергнуть ее в состояние невроза.

– Я говорила тебе, что все хорошо, Драко, – Гермиона продолжала говорить шепотом, не желая прогонять его сон. – Мне кажется, я просто волнуюсь за Скорпи.

Он поднял брови вверх, вообще не ожидая такого ответа.

– Не знаю, ему так нравится в школе, он нашел себе столько друзей среди магглов. А вдруг, ему не захочется бросать это все и идти в Хогвартс? – чистые серые глаза смотрели на нее сначала с долей неверия, а потом так, будто бы она в секунду сошла с ума.

– Гермиона, ты говоришь о семилетнем ребенке, который даже ширинку на штанах не застегивает без помощи стихийной магии, – медленно проговорил Драко, будто убеждаясь, что жена понимает смысл его слов. – Ты себя нормально чувствуешь? – он приложил руку к ее лбу, повторяя жест, который делала она, когда тот заболевал. – Давай я позову Тинки.

– Нет, не трогай Тинки, прошу, все хорошо, – девушка переплела свои пальцы с его, убирая руку мужа от своего лица. – Думаю, это все же нервное из-за работы. Возможно, мне стоит взять выходной.

– Давай, – Драко оставил поцелуй на ее щеке. – Я придумаю, чем тебя развлечь. Возможно, отправимся куда-то на выходные. Иди ко мне.

Гермиона легла к нему на грудь, закрывая глаза и концентрируясь на руках мужа, которые поглаживали ее спину. Уют, мужской запах его любимого геля для душа и тепло. Вряд ли что-то могло заставить ее почувствовать себя лучше. Она посмотрела на их руки, где камни обручальных колец отсвечивали, преломляя тусклый свет комнаты. Девушка закрыла глаза, понимая, что беспричинная тревога никуда не ушла, но если и существовало место, которое могло ее хотя бы ненадолго притупить, то оно было здесь – под боком ровно дышащего Малфоя, выводящего узоры на ее голой коже.

***

– Держи, только не покупай всякую ерунду, – она дала деньги Скорпиусу, который на ходу запихивал в рот омлет, держа в другой руке портфель с героями маггловского комикса.

Малфои решили, что неволшебными финансами будет распоряжаться Гермиона. В прошлый раз, когда деньги в школу Скорпиусу давал Драко, их вызвал учитель, решив, что ребенок украл целое состояние.

– Это как оставить открытый паштет перед Живоглотом и попросить его не есть, – фыркнул Малфой, хватая с подоконника перчатки, которые вечно валялись в Мэноре где попало, но не лежали на месте.

– Я покупаю только нужное, – возмутился сын с полным ртом еды.

– Не могу понять, как вообще можно променять еду эльфов на то, что продают у вас в школе на обед, – покачала головой Гермиона, наблюдая за метаниями мужа, собирающего вещи в сумку. Они все сегодня здорово проспали.

– Мам… – протянул ребенок, пытаясь прервать ее поток мыслей.

– Неважно, в Хогвартсе тебя вновь приучат к нормальной еде, – махнула она на него рукой.

– Да, главное, чтоб до этого времени никому не пришлось лечить гастрит. Все, я побежал, люблю вас, – Малфой быстро поцеловал в щеку жену и сына и растворился в воздухе с громким хлопком, не дождавшись ответа.

– Ты должен был уйти в школу три минуты назад, – напомнила Гермиона Скорпи, поставив в холодильник сок.

– Попрошу Тинки, чтоб перенесла меня, – он оттолкнул тарелку от себя, вытирая руки салфеткой. – Что? Это чрезвычайная ситуация! – ответил мальчик на укоризненный взгляд матери.

Домовая появилась на кухне, помогая Скорпиусу натянуть на себя куртку. Проверив все учебники на сегодняшний день, она схватила его за руку и щелкнула пальцами, переносясь в какой-то безлюдный переулок за пол-квартала от школы Малфоя-младшего.

Гермиона выдохнула, улыбаясь. Сумасшедший дом. У Драко сегодня были сборы по случаю облета нового поля, и он с самого утра носился по Мэнору, пытаясь собрать все свои вещи. Десяток домовых предлагали ему свою помощь, но Малфой никогда не отказывался от ежеутреннего ритуала – все сделать самостоятельно.

Гермиона кинула взгляд на время, заходя в ванную и закалывая волосы. Через два часа у нее была встреча, так что сегодня это она была падаваном у Скорпи, который вечно ел в последнюю минуту. Надеясь, что они с Тинки успели в школу и их не заметил какой-то зевающий таксист, проезжающий мимо переулочка, Гермиона подкрасила ресницы, готовясь к ответственному дню. Ей вспомнился разговор на прошлой неделе, который завел Драко, и ее губы озарила улыбка.

Он хотел еще одного ребенка. Гермиона не ожидала этого от него, ей казалось, что Малфой только недавно отошел от пустышек, подгузников и неконтролируемых летающих предметов по комнате, потому что малышу вдруг стало скучно в колыбели. Скорпиус взрослел, и сердце девушки сжималось, когда она думала, что через каких-то пару лет он поступит в Хогвартс, и они будут видеть его только на зимних каникулах и летом. Этого было катастрофически мало.

Драко знал, что, возможно, в конкретный момент Гермиона будет не готова из-за дел в Министерстве, но просил подумать над еще одним малышом. И она думала. Думала каждый раз, когда Драко играл со Скорпи на заднем дворе, уча его делать трюки на метле, когда следил за успеваемостью сына с нанятыми гувернантками, которые обучали Малфоя-младшего азам магии, когда он целовал мальчика на ночь, смотря как на самое дорогое в жизни. И ей хотелось узнать, что было бы, если бы у Малфоя родилась дочка. Ее воображение рисовало маленькую светловолосую задиру с его привычками, чертами, манерами. Драко все повторял в шутку, что им пора задуматься над тем, как сделать ребенка, который хотя бы что-то возьмет от матери. Гермиона поддерживала эту тему, но на самом деле ее бы устроило, если все их дети будут точной копией отца.

Бросив заколку в косметичку, она перекинула волосы на одну сторону, выйдя в коридор. Гермиона остановилась так резко, что ей пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть на каблуках. Странное, вязкое, совершенно неестественное чувство окутывающей паники будто бы сконцентрировалось в один момент и вылилось ушатом ей на голову.

– Тинки? – позвала Гермиона, заставив себя сделать несколько шагов вперед.

Домовой не было дома. Да, все верно, она обычно следила за тем, чтобы Скорпи в безопасности дошел до школы, и только потом возвращалась. Стряхнув с себя наваждение, Гермиона спустилась вниз, вспомнив, что оставила палочку на кухне. Благодаря особенным чарам, она могла совершать простые манипуляции в Мэноре и без ее помощи. Девушка уже даже забыла, когда в последний раз таскалась дома с палочкой так, будто это было продолжением ее руки. Гермиона сцепила зубы, решив, что если эта чертовщина не прекратится, она пойдет к психологу. Или пожалуется Джинни. Или поговорит с Илоизой. Возможно, у нее один из тех женских кризисов, о которых пишут в «Спелле» так часто, что если все их пересчитать, то получится, что в среднем ведьма испытывает по одному кризису в пять часов.

Завернув за угол, Гермиона практически успокоилась, пока не подняла голову. У нее возникло чувство, будто она провалилась в кроличью нору, и все ее органы, все до единого сместились, сжавшись в ком в горле.

– Не ожидала, грязнокровка? – оскорбление, слышимое ею так давно, что почти забылось, перестало иметь любое значение, но только не от этого человека.

Потому что именно рука этой особы когда-то вырезала вечное напоминание на ее коже, которое затянулось, но все еще виднелось, если приложить усилия. Посреди ее кухни, ее дома стояла Беллатриса Лестрейндж, ухмыляясь во всю силу своего безумия.

***

Первичный инстинкт, который не в силах было вытравить ни гриффиндорскому воспитанию, ни благородству, ни смелости, толкнул ее в спину, приказав бежать. Много лет в Мэноре прошли не зря, и она могла с закрытыми глазами ориентироваться в этих коридорах. Оставалась лишь одна проблема – та, кто ее преследовала, умела это ничуть не хуже.

Гермиона была уверена, что видела открытое окно в большой гостиной. Ноги понесли ее туда, но луч, содержавший в себе чистый концентрат боли, настиг девушку раньше, чем она смогла выбраться из особняка. Связки натянулись в истошном крике, когда Гермиона упала перед огромным ненавистным столом, который до сих пор казался ей дико неуместным.

– Никогда не думала, что когда-либо буду лицезреть подобный позор – грязнокровка в родовом поместье моей семьи, – спокойно проговорила Беллатриса, размеренно ступая по ковру. – Без палочки, без защиты, чувствуя себя здесь в безопасности.

Гермиона откашлялась от крика, отползая назад. Ее глаза фокусировались на лице Лестрейндж, и она не могла найти ни единого признака того, чтобы та была обезумевшим приведением.

– Что ты такое? – прохрипела Гермиона, пытаясь залезть за другую сторону стола, в надежде, что их разделит хоть что-то.

– О, ты, наверное, крайне озадачена тем, почему, несмотря на защиту, я появилась тут? – женщина безумно хохотнула, словно проговаривала давно выученную байку, но которой никак не находился повод для рассказа. – Но тебе даже в голову не пришло, что этот дом – лоно моей семьи, которую ты отравила. Ведь от мертвых родственников не ставят защит, верно? Круцио!

Чертово дежавю, эта чертова комната. Только теперь не было свидетелей. Не было Драко. Драко. Она молилась, чтобы с ним все было в порядке. И надеялась на то, что он сможет жить после того, что произойдет.

– Дра…ко… – его имя вылетело из горла надрывно, но Лестрейндж знала, о чем ее спрашивала Гермиона.

– Не переживай, я позабочусь о том, чтобы он излечился, – она зарыла пальцы в ее волосы, резко потянув вверх. Еще чуть-чуть, и Гермиона была уверена, что та свернула бы ей шею. – Что ты ему подливала? Что ты сделала с ним? – взгляд женщины упал вниз на руку девушки, и ее лицо исказила гримаса отвращения. – Это тебе никогда не принадлежало.

Пытая Гермиону болевыми заклинаниями, Белла магией пыталась вырезать фамильное кольцо, пусть даже вместе с кожей. Однако драгоценность даже не думала сдвигаться, удерживаемая волшебством бракосочетания. Оставаясь там, где находилось по праву.

Гермиона откатилась в агонии, сплевывая кровь, образовавшуюся от внутренних повреждений, доставляя неимоверное наслаждение своей мучительнице.

– Ты умерла. Я видела, как тебя одолела Молли, – произнесла гриффиндорка, смотря из-под лба на объект своей ненависти.

– Неужели ты думала, что после стольких лет бок о бок с Темным Лордом я не найду способа вернуться? – хохот Беллатрисы отскочил от стен, явно выдавая триумф, которого она жаждала многие годы. – Ты отравила все, к чему приложила свою грязнокровую руку, но я очищу это.

Мысль о том, что Лестрейндж сделала крестраж была настолько омерзительной, что вызывала рвоту. Буквально. Желудок Гермионы сжался, и ее точно вырвало бы, если бы она что-то поела с утра. Утро, где она пыталась уговорить Скорпиуса взять еду, приготовленную эльфами, и наблюдала за суматошными сборами своего мужа казалось таким далеким, будто это было на расстоянии миллиона световых лет от происходящего сейчас. Время было забавной штукой, когда подходило к концу. Пожалуйста, пусть она не доберется до них, пусть этого не случится.

– Возможно, у тебя есть последнее желание? – спросила Белла, направляя на нее палочку. – Возможно что-то о Скор-пи-у-се? – она пропела его имя, зная, какую реакцию это повлечет.

– Не смей трогать моего сына, – сжала зубы Гермиона, не в силах поверить, что Лестрейндж и о нем знала.

– О, не переживай, он будет первым, кем я займусь, – ухмыльнулась пожирательница и, стрельнув светло-зеленым лучом в грудь девушки, прервала диалог, погасив свет жизни в глазах гриффиндорки.

***

– Да плевать, мы их сделаем, даже если наш вратарь будет под Остолбеней всю игру, я вам клянусь, – Ричард засмеялся, бросая свои вещи на скамью.

Драко сощурился от ветра и, расстегнув сумку, рылся там, думая о том, что сегодняшнюю тренировку не испортит даже надвигающийся дождь.

– Черт… – пробормотал он, доставая со дна все и не находя нужного.

– Что не так? – повернулся к нему товарищ по команде, надевая куртку в желании спастись от ветра.

– Забыл дома свой снитч, – ответил Малфой, бросая вещи обратно в сумку.

– Не проблема, здесь должен быть один.

– Нет, – протянул Драко, – я всегда начинаю игру на новом поле со своим снитчем. Традиция победителей, – усмехнулся он.

Парень подумал о том, чтобы призвать Тинки, но потом вспомнил, что, скорее всего, она занималась опаздывающим Скорпиусом. Так что он решил ее не тревожить, чтобы домовая не разрывалась между двумя хозяевами. К тому же, Драко точно знал, что младший победит.

– Окей, мы прикроем тебя, тренер все равно всегда задерживается минут на пять, – ответил Ричард, присаживаясь.

Малфой кивнул, быстро добежав до зоны, где можно аппарировать, и через секунду оказался в собственной кухне. Быстрый взгляд на часы показал, что прошло немного времени, так что жена еще должна была быть дома.

– Гермиона! – Драко позвал ее, поднимая тарелку с фруктами, стоящую на подоконнике, предполагая, где мог находиться его снитч.

Черт побери Фрэнка, у которого день рождения матери пришелся как раз на момент, когда дворецкий ему нужен. Драко оглянулся, не услышав ответа, и подумал, что, возможно, Гермиона вышла раньше, но, отведя взгляд левее, Малфой увидел палочку, без которой она вряд ли ушла бы в Министерство. Цокнув языком, он обогнул угол, чтобы подняться на второй этаж, и наступил на осколки, являющиеся когда-то вазой, с которой эльфы протирали пыль по пятьдесят раз на дню.

– Гермиона! – тревога так быстро ожила в Малфое, проносясь по телу, что парень не заметил, как увеличил шаг, но ему не пришлось бежать долго.

– Здравствуй, Драко, – его окликнул до ужаса знакомый голос.

Шок, застывший в глазах парня, вмиг сделал взгляд цвета бури стеклянным. Словно вся жидкость в организме превратилась в прозрачную твердую пленку, пригвождая его на месте. Оборотное? Что за черт? Но никто не мог пробраться в Мэнор под каким бы то ни было оборотным, если он не являлся частью семьи. И в этот момент все стекло будто треснуло, скопившись у него в горле, порвав кожу насквозь.

– Гермиона! – крикнул Драко, оттолкнув тетку с прохода и падая на пол. – Нет, нет, нет…

Он повторял эти слова, словно мантру, подобно сумасшедшему.

– Ты не могла, просто не могла… – Малфой тряс ее тело, пытаясь выудить из горла девушки издевку, хрип, что-нибудь, что значило бы, что его жизнь не закончится вот так, здесь: держа тело любимой в руках, посреди пропитанного кровью ковра и вздувшихся вен от пыток.

Мэнор мог рушиться, мир мог гореть, но абсолютно все в нем сосредоточилось на карих глазах, которые больше не принадлежали его жене – яркие, искристые, с поволокой, когда он ее касался, и злостью, когда что-то шло не так, как она хотела. Абсолютно неживые. Осознание будто макнуло его в гору снега, опалив лицо. Он сцепил зубы, действуя на автомате. Драко поднялся, сжав в руках палочку.

– Это была милая сцена, – вздохнула Лестрейндж со степенью сострадания, будто узнала, что ее любимое блюдо в ресторане было изъято из меню.

– Ты… – Малфой прошипел, словно змей, он мог поклясться, что превратился в ту секунду во что-то иное, потому что в нем не осталось ничего человеческого.

– Я, возможно, прощу тебе твою ошибку, племянник. Если ты будешь вести себя достойно, – ответила Белла, подходя к нему ближе на несколько шагов. – И ты ничего не сделаешь. Мне хватит всего одного слова – Скорпиус.

Воздух перестал циркулировать по легким, словно лопасти блендера, который в прошлые выходные перевернул Скорпи дома у бабушки с дедушкой, изрезали все внутри.

– Ты его не тронешь, – уверенно произнес Драко, чувствуя, как его трясет от желания мести. Такой кровавой, что этой жижей можно было бы залить весь Лондон.

– О, я бы не стала. Возможно, он последний достойный из Малфоев, – хмыкнула Беллатриса. – Но стоит со мной чему-то приключиться, мальчишка умрет так же болезненно, как и твоя женушка. Просто подумай об этом.

Кажется, его мозг перестал обрабатывать информацию, которой было слишком. Он просто превратился в бочку, доверху наполненную болью и шоком.

– Тинки! – позвал Драко в воздух. – Мики! Кэрин!

В его ум не приходило больше никаких имен эльфов, но и их было достаточно.

– Неужели ты не знаешь, что приказы эльфам могут отдавать все члены семьи? – спросила Беллатриса фальшиво невинным голосом, из-под лохматых лоскутов волос. – Ты о многом успел забыть в мое отсутствие.

– Где мой сын?