Текст книги "Гарри Поттер и Лес Теней."

Автор книги: Constance_ice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 78 страниц)

Он закусил губу и сумрачно помотал головой. Дамблдор нахмурился.

"Сосредоточься, Гарри".

О чем это я? Ах, да!..

"Ну", – неуверенно начал Гарри, терроризируя взглядом красно-коричневую поверхность стола. – "Я не очень-то разбираюсь во времени и этих штучках, как вы, профессор, но мне кажется, что мы допустили какую-то оплошность в прошлом. Наступили там на бабочку какую-то – или... Или у... убили кого-то", – его голос внезапно понизился до шепота, но Гарри усилием воли взял себя в руки. – "В общем, сделали что-то, из-за чего Вольдемортов и Миртл, то есть, я хотел сказать, профессора Мэддокс, стало по двое".

"Неплохо", – одобрительно кивнул Дамблдор. – "И как ты построишь цепь рассуждений на основе своей гипотезы?"

Гарри напряженно размышлял, пока не ляпнул первое, что пришло ему в голову.

"Может быть, между ними существовала какая-то магическая связь? Почему эти двое? Не я, не вы, не кто-то другой?"

"И какой вывод из этого можно сделать?" – Дамблдор прищурился.

Гарри оживился. Перед лицом логической загадки он почувствовал себя чуть дальше от необходимости определить собственное отношение к Дамблдору, после того, что узнал о нем.

"Что может связывать Вольдеморта и Миртл... Потрясающе!" – выпалил он, осененный догадкой. – "Василиск! Только василиск! Том Риддль освободил василиска из Тайной комнаты, и единственной, кого тот убил, стала Миртл Мэддокс!"

"Прекрасно, Гарри. Продолжай!"

"Получается, что если бы василиска не было, Том Риддль и Миртл Мэддокс просто закончили бы школу и уехали работать в эту, забыл, как ее... лабораторию. Каждый по своим причинам. Уверен, Миртл хотелось сбежать оттуда, где ей было плохо, и все ее обижали, а Риддль, наверное, очень хотел найти источник огромной магической силы. Не зря же он столько лет работал в этом забытом всеми чертями месте, если не надеялся рано или поздно получить положительный результат экспериментов!"

"Блестяще!" – Альбус Дамблдор еще несколько раз кивнул, его пальцы выбили нетерпеливую дробь на подлокотнике кресла. – "Я вижу, общение с профессором Эвергрин пошло тебе на пользу Гарри".

Гарри снова помрачнел. Но сила, влекущая его к разгадке тайны раздвоения Вольдеморта, была слишком велика.

"Если бы я видел там, в старом Хогвартсе, василиска, то все можно было бы как-то объяснить. Но я не помню, чтобы вообще заходила речь о тайной комнате. Разве что", – он напряг память. – "Разве что, когда я услышал, что Салазар Слизерин убил Гвинн ап-Нудда за то, что он как-то не так сделал его статую, то сразу подумал: а что, если речь идет о той, что стояла у него в Тайной комнате? На ней он действительно был не похож на себя, такой уродливый и страшный, совсем не такой, как в жизни".

"Но внутренняя суть была отражена верно, не так ли?" – испытующе изогнулась бровь Дамблдора.

"Пожалуй, что да", – кивнул Гарри. – "Но вряд ли Гвинн ап-Нудд еще и поселил в Тайной комнате василиска специально для Слизерина".

"А разве василиск не мог быть выращен вне Хогвартса?" – простой вопрос директора тут же поставил Гарри в тупик. Где еще Салазар мог устроить уютную норку своему ручному монстру, как не в Хогвартсе? Где у него было еще одно убежище?

!!!

"На мельнице у Темного брода!" – свистящим шепотом выпалил Гарри, хватаясь за голову. Он замотал головой. – "Я – идиот! Как я тогда не вспомнил об этом! Впрочем, размышлять о том, в чем испачканы твои руки, когда ты, задыхаясь, висишь под потолком... Конечно! Василиск появляется на свет из яйца, высиженного жабой! Я помню, как раздавил корзинку, в которой сидела эта тварь, и расколошматил яйцо! Но это означает, что..." – он в недоумении обернулся к Дамблдору. – "Что я изменил будущее. Василиск уже не мог родиться на свет, Слизерин погиб через день после того, как я сбежал с мельницы, у него не было времени вырастить новое чудовище! Если время разделилось на две равные части, то почему же не стало по двое всех, кто жил в то же время, что и Том Риддль, и Миртл? Почему не раздвоились вы? Или директор Диппет? Или Хагрид? Или еще сотни других ребят, которые в то время учились в Хогвартсе?" "Как раз на этот вопрос я смогу тебе ответить, Гарри", – поправив очки, Дамблдор откинулся на спинку кресла. – "У магов существует очень много теорий функционирования времени. Во время работы в отделе Тайн я проштудировал массу теоретических изысканий перед тем, как начать практиковаться. Но немногие исследования могли хоть отчасти ответить на мои вопросы. Магглы с их чрезвычайно занимающей меня физикой тоже очень интересовались этой проблемой, поэтому я изучил и их версии относительно того, что есть время и как происходит его движение и изменение. Одна из теорий мне показалась особенно интересной. Не буду вдаваться в сложные научные подробности, но, видишь ли, Гарри, согласно ей время может рассматриваться, как серийное пространство". "?" "Объясню, объясню", – улыбнулся Дамблдор Гарриному недоумению, удобно располагаясь в кресле и вытягивая к камину ноги в теплых меховых домашних туфлях. – "Представь себе двух людей, которые наблюдают друг за другом. Каждый из них находится в разных местах пространства, и в разных временных плоскостях, то есть, родились один раньше другого. Как ты думаешь, что произойдет, если один из них переместится во времени, сменит плоскость, так сказать, и теперь оба они будут находиться в разных временных точках?" В те годы, когда стараниями тети Петунии Гарри все еще мучился в маггловской начальной школе, такой страшный предмет, как физика, был ему мало знаком. Поэтому перипетии странствований двух абстрактных товарищей во времени и пространстве привели его сознание в откровенно затуманенное состояние. Он смутился. "Не переживай, здесь все просто, даже если ты не знаешь тонкостей этой науки", – весело подмигнул ему Дамблдор. – "Просто время для каждого из них потечет по-другому. Их бывшее время станет пространственноподобным, по нему будет возможно перемещаться, таким образом, они смогут вернуться назад. Но человек не рождает саму суть времени, в этом весь смысл: оно существует независимо от человека. Мы можем лишь умножать временные плоскости. Это – то, что я обнаружил, работая в отделе Тайн. Пространство меняется, но структура времени остается той же ". "Получается, мы смогли переместиться по плоскости времени в прошлое лишь потому, что нам было суждено вернуться назад?" – не поверил своим ушам Гарри. "Видимо, да. Но этого мало. Даже в рамках этой концепции должно было произойти нечто невероятное, удвоившее Тома Риддля и Миртл Мэддокс. И это – присутствие третьего наблюдателя. Некой точки отсчета, которая может быть связана и с реальными Томом и Миртл, и с их двойниками. При наличии таких условий этот третий наблюдатель будет двигаться в абсолютном времени – едином для всех пятерых!" "Василиск?" Дамблдор снисходительно потрепал Гарри по руке. "Нет, мой дорогой мальчик. Это – ты". "Я?!" "Конечно. Если третий наблюдатель станет свидетелем действий каждого из двойников в их собственном времени, то его собственное время каждого застынет, останется статичным. Поэтому не умножаются пространства и все остальные люди, которые их населяют. Видимо, среди всех людей нашего мира ты стал единственным, кто видел воочию Вольдеморта и его двойника, а также Миртл – в виде привидения и оставшуюся в живых. Василиск в данном случае – лишь свидетельство удвоения их времени. В одной временной протяженности он, по всей видимости, был найден Томом Риддлем в школе и убил Миртл; но ты разбил яйцо, из которого он должен был появиться на свет, поэтому и возникло удвоение времени Миртл Мэддокс и Тома Риддля. В другой временной протяженности он, вероятно, спокойно закончил школу и уехал в Шамбалу, как позже поступила и Миртл. Но, к сожалению, суть его, как человека, от этого не изменилась. Так же, как и Вольдеморт, он стремился к подчинению окружающих, к господству над миром и преодолению смерти. Именно над этим он и трудился в совместной секретной лаборатории нескольких Министерств Магии", – Дамблдор похлопал по тетради с научными отчетами. Гарри, застыв, смотрел во тьму окна. По стеклам теперь жестко барабанил дождь. "Подумать только, если бы я не разбил то яйцо, мы могли бы вообще не вернуться обратно!" "Именно так", – тихо сказал директор. – "Это лишь кажется сложным и сумбурным объяснением. На самом деле все предопределено. Поэтому концепция серийного времени используется даже в изучении Прорицания нашими ведущими учеными-предикторами. Не смейся над этим, Гарри", – покачал он головой, видя, как парень неверяще скривился. – "Помимо мнения, что сны – это лишь обрывки воспоминаний, существует идея, что внутри одного сознания человек может раздваиваться, словно внутри него существуют некие разнопорядковые наблюдатели. И во сне или в состоянии предвидения мы можем оказаться в собственном будущем: так и рождаются настоящие пророчества", – тут директор запнулся, помедлил, а затем осторожно поднялся, еле слышно кряхтя. – "Но это не так интересно. Во всяком случае, для тебя", – он понимающе улыбнулся.∗ – "Важно лишь то, что ты, наконец, понял..." "Да", – тихо ответил Гарри. – "Да. Я понял". Это было правдой. Альбус Дамблдор, Потомок Годрика Гриффиндора и Победитель Гриндельвальда, Всемогущий Маг и Хитрейший Манипулятор, уже не казался Гарри Величайшим Мерзавцем, каким, может быть, он был в его глазах несколько часов назад. Не то, чтобы Гарри признал за ним право поступать так, как ему казалось нужным и направлять нити человеческих судеб туда, куда ему было угодно. Просто он внезапно осознал, что на кон поставлено куда больше, чем просто судьбы отдельных людей. Вопрос о том, имел ли право Дамблдор принимать такие судьбоносные решения, отпадал сам собой, потому что в сознании Гарри существовало только две стороны: Тьма и Свет, и возможность выбирать между Вольдемортом и Альбусом Дамблдором была смехотворна. При том, что в его голове сейчас царил полный сумбур, Гарри знал, какая сторона всегда была его стороной. "Я виноват перед тобой", – негромко проговорил Дамблдор и наклонился над Гарри, сцепив руки за спиной. На его лице было странное испытующее выражение, точно он искал что-то у Гарри в душе. Что-то, похожее на то, что было в душе у самого старого директора. – "Ты позволишь мне загладить свою вину?" Гарри вопросительно посмотрел на Дамблдора снизу вверх. Вот так. Одно из двух. Одно дело думать об этом, другое – просто так сказать. Согласиться. Принять. "Ты позволишь мне быть твоим опекуном, Гарри? Опекуном и – учителем. Я обещаю", – голубые глаза точно кивают, заверяют, клянутся. – "Обещаю, что научу тебя всему, что знаю сам. Чтобы ты был готов – ко всему". К чему – Гарри не спросил. Поэтому – тишина. А потом: "Я должен подумать". "Хорошо. В таком случае, ты подумаешь завтра. А сейчас", – рука Дамблдора осторожно пошевелила пальцами в сторону камина, и огонь в нем мгновенно погас. Затем рука обратилась к тяжелому позолоченному семисвечнику, и все фитили с тихим шипением задымились. На комнату опустилась теплая темнота; было слышно только, как дождь барабанит по окнам. Гарри внезапно почувствовал, что его сильно клонит в сон, протестующе забормотал что-то о том, что ему еще нужно кое-кого отыскать, но это было сильнее него. Он с трудом сделал над собой усилие, чтобы не зевнуть, но когда ему на плечи набросили что-то тяжелое, мягкое и шерстяное, уже не смог сопротивляться. Его глаза закрывались сами собой. "А сейчас – спать", – Дамблдор осторожно погладил кончиками пальцев клетчатый плед и опустил безвольную голову Гарри на спинку кресла. Но Гарри уже ничего не чувствовал. Он крепко спал и, кажется, даже видел сон.

*** Гарри снилось что-то непонятное. Во сне он долго бежал куда-то и снова искал Сьюзен. Яркие пятна горящих факелов резали глаза. Тяжелые, нависающие над головой своды каменной арки сжимали его, мешая ему бежать дальше, мешая ему искать, искать, искать... В конце длинного темного коридора Гарри видел неясную фигуру в голубоватой дымке. "Сьюки!" – кричал он. Гарри изо всех сил пытался догнать ускользающий призрак, но, казалось, чем больше сокращается между ними расстояние, тем дальше он оказывался от прозрачного кусочка чистого счастья, которое дразнило его, одобрительно подмигивало ему ласковым огоньком. Но вот, почти настигнув призрачное видение, Гарри попытался дотянуться до него, но его пальцы, пройдя сквозь что-то теплое, совсем не призрачное, а, наоборот, такое человеческое, уперлись в холодную скользкую стену. Фигура испуганно колыхнулась, растворилась в темноте, и над Гарри теперь лишь чадил старинный зубчатый факел, а вокруг по-прежнему царила непроглядная тьма. Стены вновь начали угрожающе сдвигаться вокруг Гарри, вжимая его в грязные камни подземелья. Он захлебнулся: воздуха не хватало, и бежать было некуда. Вокруг была непробиваемая стена. Он, задыхаясь, зашарил по ней руками, не понимая, почему мантия на нем вдруг оказалась такой тяжелой и душной, рукава – тесными, а пальцы, царапающие древнюю кладку – узкими и узловатыми. С трудом дыша, он ударил о стену всем телом; еще, и еще раз. "Девятьсот", – вдруг услышал он. Рядом стоял Тео. Его глаза были бессмысленно широко открыты. "Девятьсот", – повторил он и робко улыбнулся, будто извиняясь. "Тысяча!" – прохрипел Гарри. "Девятьсот!" – печально настаивал Тео. Он вытянул вперед бледную руку, испачканную в чернилах, и осторожно дотронулся пальцем до лба Гарри. – "Здесь. Все – здесь!" – со значением заметил он, вздохнул и снова виновато покачал головой. – "Все-таки девятьсот". "Ты же сам говорил!" – сипел Гарри, продолжая царапать стену. – "Тысяча! История не ошибается!" "Верно", – прошептал Тео и отступил назад, во мрак. До Гарри донесся его вздох. – "Ошибаются историки". Послышался шорох. Гарри резко повернулся. С другой стороны на него смотрела Ровена Рэйвенкло. Нет, сквозь него – куда-то в темноту. На Тео. "Неужели вы так и не можете себя заставить запомнить все цифры и числа, Квинтус?!" "Раз, два..." – бубнил голос Тео откуда-то из темноты. – "Три... Десять..." Факел заскрипел. Стены со стоном подались назад. "Это важно, Поттер. Полынь. Но главное – асфодели, Поттер. Асфодели!" – сказал на ухо Гарри третий голос. Гарри вздрогнул от неожиданности и споткнулся обо что-то, попавшее ему под ноги. Он наклонился, пошарил рукой в темноте и нащупал старинную винную фляжку с запечатанным горлышком. Гарри осторожно понюхал ее – от фляжки тек странный, тяжелый запах, показавшийся почему-то страшно опасным. Гарри в ужасе отшвырнул ее от себя, отшатнулся к стене, и в этот момент, каменная кладка дрогнула под его рукой и заскрипела, как деревянная. Воздух обрушился откуда-то сверху свежей, почти сочной прохладной волной, едва не загасив факел. Гарри судорожно вдохнул эту прозрачную свободу, и глубоко внутри вновь поднялась безумная надежда. Он изо всех сил уперся в основание древней кладки, дотянулся до стойки факела, повис на ней всем телом, и... Стена гулко вздохнула, как живая, а потом его бросило куда-то назад, в пустоту, от эпицентра взрыва пыли и щебня, в облако затхлого воздуха, сменившегося холодным сквозняком, текущим из-за приоткрытой створки высокого окна, и льющимся из-за него бледным отблеском, застывшим на верхушках деревьев Запретного леса. Плед окончательно сполз с его колен, и Гарри проснулся. Он огляделся и, спросонья прищурившись, посмотрел на высокие часы, успокаивающе тикавшие между книжными полками. Было около половины пятого утра. Директора не было. Портреты на стене мирно спали, периодически тихонько всхрапывая. Фокс тоже спал на своем золотом насесте, нахохлившись и сунув голову под крыло. Угли в камине уже успели остыть, и кабинет Дамблдора был весь залит странным призрачным светом, льющимся из-за темных окон вместе с морозным воздухом. Гарри поежился, встал и, закутавшись в плед, подошел к окну. На Хогвартс тихо падал первый снег. Его мелкие мерзлые хлопья беззвучно опускались на темную землю, на черные и голые деревья на горизонте, на опустевшее квиддичное поле, изуродованное кучками смерзшейся золы – единственное, что осталось от дементоров. На окне, запутавшись в остатках паутины, трепетали попавшие в плен последние осенние листья, а мелкая снежная морось, оседая на окне, постепенно накрывала осыпающийся каменный подоконник причудливым зимним покровом. Белая круговерть заволокла дымкой разум Гарри. Он чувствовал, что все еще спит и продолжает видеть тот странный сон, где голубоватый призрак ускользнул от него, так и не давшись в руки; где Ровена Рэйвенкло и Теофилус Квинтус вели странный разговор, точно привлекая к нему его, Гарри, внимание; где дурацкая фляжка... Стоп. СТОП!!! Он возбужденно потряс длинными волосами, нервно отгоняя остатки сна, стряхнул с себя толстый шерстяной плед и одним прыжком оказался у директорского стола. Он боялся, что Дамблдор унес рукопись с собой, но "История Ордена Феникса" все так же лежала в верхнем ящике. Гарри выхватил ее, автоматически пролистал, теряя страницы и с трудом разбирая неровный средневековый почерк Тео на заляпанных чем-то темным пыльных пергаментах, нашел нужный и судорожно провел пальцем по строчке, жадно вглядываясь в выцветшие буквы. Он нашел, что искал, и потрясенно замер на месте, не в силах осознать грандиозность своего открытия. Все вдруг легло на свои места невероятно, потрясающе просто и логично. Спустя минуту Гарри уже мчался вниз по пустынным коридорам и гулким лестницам, недовольно скрипящим от необходимости просыпаться в такую рань. Преодолев последний пролет до подземелий верхом на перилах, Гарри одним скачком оказался перед дверью в кабинет Алхимии и неистово забарабанил в нее кулаками. За дверью не раздалось ни звука, только рядом на портрете недовольно заворчала какая-то высохшая длинношеяя колдунья, возмущенно потрясая убранным драгоценностями черным чепцом. Гарри заколотил в дверь сильнее, пнул ее несколько раз ногой для верности и, когда никто так и не отозвался, нетерпеливо выхватил палочку, полагая, что о вежливости нужно забыть. В этот момент раздались шаркающие шаги, потом послышался голос, снимающий Запирающее заклятье, а потом дверь распахнулась, и на пороге возник профессор Снейп с перекошенным от злости лицом. Выглядел он, как голодный медведь, разбуженный провалившимся в его зимнюю берлогу туристом. "Вы что, рехнулись, Поттер?!" – хриплым со сна голосом проорал Снейп, запахивая на себе старый, вытянутый на швах халат, чтобы скрыть застиранную серую рубашку. – "Вам так не терпится на урок или у вас очередной припадок подростковой чувствительности?! Если вам нужно успокоительное прямо посреди ночи, обратитесь к мисс Инь Гуй-Хань, а меня оставьте в..." "Профессор!" – Гарри не знал, как выразить переполнявшие его чувства. Они рвались наружу, они кричали в нем, они пели, плясали и кружились. – "Профессор! Вы были совершенно правы, профессор! Асфодели!.." – он счастливо засмеялся. Северус Снейп все еще мрачно смотрел на Гарри Поттера с явным желанием изолировать его немедленно не только от себя лично, но и от общества вообще. "Поттер, вы с ума..." "Я-то думал – тысяча! Но я же не знал, что читаю позднюю версию Истории Ордена феникса! Наверное, Тео потом написал ее заново и как всегда все перепутал! Как я мог забыть, что он умел считать только до двух-трех и не отличал девяти от десяти!.." – захлебывался Гарри. – "И асфодели, конечно!" "Что происходит, Поттер, вы можете, наконец, объяснить?" – рявкнул Снейп, наступая на Гарри. Тот попятился, но радостное выражение так и не исчезло с его лица. "Фляжка", – довольно кивнул Гарри, видимо, полагая, что это достаточно исчерпывающий ответ. – "Я все понял!" "С меня достаточно, я зову директора..." "Да нет же!" – Гарри ухватил Снейпа за поднимающуюся руку с палочкой и сияюще посмотрел на него из-под взъерошенной челки. – "Есть надежда, что ее можно спасти!" Профессора Снейпа в эту секунду чуть не хватил паралич. Он застыл на месте. "Вы бредите, Поттер". "Это правда, сэр, клянусь!" "Вы сами сомневались в этом, какого черта вы снова вытаскиваете на свет!.." "Пойдемте со мной, сэр!" – Гарри было уже не до субординации, и он настойчиво потянул профессора за рукав. – "Вы убедитесь, что это правда! Пойдемте!" "Если вы ошибаетесь, Поттер", – рычал Снейп, но его руки сами собой уже завязывали крепче пояс старого халата и совали палочку в карман. – "Если вы ошибаетесь, я сделаю все, чтобы... Да я просто убью вас, Поттер!" – он на секунду затих, а потом пристально посмотрел Гарри в глаза, из которых рвалось возбуждение и надежда. – "Вы серьезно думаете..." "Расскажу по дороге", – как щенок, который тянет хозяина на прогулку, Гарри почти подпрыгивал от нетерпения. – "Вниз, вот сюда! Скорее!" "Поттер, если вы... Поттер, я вас..." – пыхтел Снейп где-то позади. Они почти бегом миновали два коридора, пронеслись по винтовой лестнице в сырой подвал и завернули в мрачный коридор, где из-за старых каменных стен доносился тихий шепот призраков. – "Да объясните же в чем дело, наконец! Иначе я отказываюсь..." "Тео Квинтус не умел считать до девяти!" – торопливо пояснил Гарри. – "Я прекрасно помню, как он считал – или "раз, два, три...", или десять сразу. Остальные цифры он не мог удержать в памяти". "Да, да, я помню, что этот безмозглый рябой мальчишка всегда клал в зелья или меньше, или больше ингредиентов, чем нужно", – нервно передернул плечами Снейп. – "Но при чем здесь..." "Я же читал об этом в Истории Ордена Феникса!" – Гарри напряг память и процитировал. – "Белую Даму заколдовал великий Черный Маг, погрузив ее в сон, смерти подобный. Когда через тысячу лет наступит время для второй решающей битвы между Светом и Тьмой, Черный Рыцарь вернется

и разбудит ее, но если он так и не появится, то заколдованная комната замкнется навсегда, и Белая Дама уснет навеки", – горящие глаза Гарри точно прожигали Снейпа насквозь. – "Но это была поздняя версия рукописи! Мне кажется, Тео просто... округлил число лет". "Как вы можете знать это наверняка, Поттер?" – было видно, что Снейп всерьез заволновался. "Я только предполагаю, сэр", – возбужденно перебил его Гарри. – "Для Тео всегда важнее исторической правды была эффектность рассказа, поэтому вместо четырехсот рыцарей, которые тогда осаждали Хогвартс, он написал в своей хронике – сто тысяч! Может быть, он округлил и в этот раз? Может быть, коридор откроется не через сто лет, как я думал раньше? Может быть, он открыт в это самое время?" "Но вместо этого числа может на самом деле быть и четыреста лет, и пятьсот, и шестьсот!.." – голос Снейпа сорвался в крик. "Мы можем проверить", – Гарри просительно взглянул в глаза Снейпу. – "Прямо сейчас!" Северус Снейп прикусил губу. "Ладно, Поттер. Хорошо. Но если вы..." – он не договорил. Они зажгли палочки и начали быстро спускаться еще ниже в глубину подземелий. Прошло, по прикидкам Гарри, больше получаса, прежде чем лестница закончилась, а с нею закончились и факелы на стенах, и картины, и обрывки шпалер. Коридор начал сужаться, с потолка закапала вода, а в воздухе повисло ощущение хронической затхлости. Еще один поворот, еще и еще... "Вы уверены, что мы правильно идем, Поттер?" – Снейп с помощью палочки освещал стены подземелья. – "Я тогда поставил здесь метки на камнях, но сейчас их не вижу". "Еще немного, профессор", – Гарри повернул в левый проход, из которого тянуло сыростью. На полу начали появляться кучи камней, точно следы древних разрушений. – "Кажется, уже близко", – его голос дрогнул. Они еще раз взяли левее, и вдруг Снейп остановился, как вкопанный. "Раньше здесь не было этого поворота", – он с сомнением оглядел покрытую паутиной смутную фигуру желтоватой статуи, стоящую в каменной нише. – "Я знаю все ходы в подземельях Хогвартса, но не помню этого..." – при свете палочки Гарри увидел, как у Снейпа будто загорелись глаза. Профессор Алхимии поднял палочку вверх и, брезгливо скривившись, очистил от вековой паутины надпись на постаменте. Этельфледа Грозная. "Смотрите, сэр!" – Гарри застыл возле статуи. Напротив статуи вместо глухой стены среди беспорядочно рассыпанных кусков щебенки зиял черный зев старой трещины, полузасыпанной покрытой пылью кучей камней. А над ней, потускневший от времени, давно утративший свое неземное сияние под слоем пыли и плесени, но так и не тронутый ржавчиной, висел щит Галахада. "Это здесь!" "Мерлин Великий!.." – просипел сзади голос Северуса Снейпа. Профессор рванулся к грязному каменному нагромождению. – "Поттер, где..." "Сейчас, сейчас", – Гарри уже ощупывал стену в поисках того самого камня. Под дрожащими пальцами крошился древний раствор. Он вынул палочку и осторожно произнес дрожащим голосом. – "Пенетрабило!" Старые камни точно зашевелились под его рукой. Совсем как тогда, давно, почти девятьсот лет назад, совсем как тогда, недавно, в его сне, стена точно вздохнула, и старые необтесанные камни начали с негромким стуком разъезжаться в стороны, открывая темный оплетенный паутиной проход. "Сюда, сэр!" "Люмос! Мерлин, какая мерзость!.." До боли знакомая грязь торопливо захлюпала под ногами. Поворот, поворот, поворот... "Здесь!" "Вы уверены, Поттер?" "Да! Вот эта стойка факела. Видите, камень, похожий на рог носорога? Помогите, мне..." Четыре руки изо всех сил тянут камень вниз. Двое пыхтят изо всех сил, повисая на торчащем из стены выступе. "Вы уве... О!" Камень неохотно издает чавкающий звук, и вода внизу убегает в открывшуюся расселину. Стена медленно поворачивается, точно по команде "кругом". "Есть!" "Стойте, Поттер!" Гарри недоуменно посмотрел на профессора Снейпа. В его глазах при двух палочек похожи на глубокие черные пещеры. Но внутри – странная, пьяная искра. "Я – сам", – тоном, не терпящим возражений. – "Я лучше вас знаю, что надо делать". "Но!.." "Поттер. Я! Сам!" – Снейп смотрит на него уже не зло и упрямо. Его голос становится глуше. – "Если... время уже прошло, то вам лучше не видеть этого". "Но я..." Тяжелый взгляд приковывает его к стене. Разве для этого я бежал сюда, неистовствует что-то внутри Гарри. Разве тебе она дороже, чем мне?!.. Вишня и запах спелых груш... Мед и свежескошенная трава. "Я... Я подожду вас снаружи. Сэр". Когда Снейп, помедлив, шагнул в темноту хода, Гарри с трудом заставил себя повернуться спиной к пещере. Но через минуту он уже бежал. Бежал, задыхаясь, вспоминая и перебирая про себя имена всех богов, Нимвэ, Мерлина и Морганы – тех, которые явились к нему в призрачном сне на поле битвы за Хогвартс, прозрачных и сияющих. Прося у них помощи. ***

Его вынесло из подземелий и повлекло к больничному крылу мимо скупого серого рассвета в высоких окнах и покрытых пылью и сухой кромкой снега подоконников. Гарри больше не мог дышать. От бега закололо в боку, он смог лишь опереться о стену и сипло прохрипеть: "Мисс Инь! МИСС ИНЬ!" Он сомневался, что его кто-то может услышать. Комнаты Инь Гуй-Хань были на втором этаже, недалеко от кабинета директора. Но дальше он уже не мог идти. Когда он, закрыв глаза, попытался вновь восстановить дыхание, пол под ногами дрогнул. Внизу послышались звуки обвала. Нет! Камни, камни, так долго ждать, так долго спать, и все закончится так быстро, так, как мне казалось раньше, пусть это была ошибка, но неужели она сейчас станет реальностью и – боже, ПОЖАЛУЙСТА! – пусть они будут живы! Пусть – и он, и она, пусть, я все, что хочешь, боже... но только пусть они не... Ответом его беззвучному крику были торопливые, усталые шаги по лестнице. Шаги человека, несшего что-то тяжелое. Шаги измученные. Но шаги – торжествующие. Дверь, ведущая в подземелье, распахнулась, ударившись о стену, и мимо него, ссутулясь под ворохом чего-то черного, прошагал профессор Снейп в своей отвратительной серой ночной рубашке и с совершенно белым, застывшим лицом. В куче черного мелькнул светло-золотистый отблеск. "Дверь, Поттер! Нужно ее скорее на свежий воздух!" Гарри уже дергал засов на двери Большого Холла. Его губы тряслись. Когда проклятая дверь, наконец, поддалась, он, скользя по замерзшим, обледенелым ступенькам, бросился за Снейпом, который вихрем пронесся по лестнице и положил свою ношу на покрытый снегом и остатками вчерашнего пепла газон. Уже на бегу Гарри видел, как к наклонившейся над темным пятном фигуре, которую омывали клочья начинающейся метели, поднялась истончившаяся бледная рука и вцепилась в старую вылинявшую рубашку. Потом послышался хриплый кашель. Перед Гарри мелькнула сперва тонкая кисть – совсем белая, чуть ли не белее инея на пожухлой траве. Потом – рассыпавшиеся в черном обрамлении старого снейповского халата золотистые волосы. И – лицо, тоже покрытое голубовато-белесой бледностью; посиневшие губы, заострившийся нос и глубоко запавшие почти черные глазницы с неподвижными тенями ресниц. Она. "Пустите!" – Гарри, как бешеный, затряс Снейпа, закрывавшего всем телом свою ношу. Тот в ответ нервно дернул плечом. – "Пустите меня к ней!" "Уйдите, Поттер, не время впадать в ваши идиотские истерики! Лучше позовите кого-нибудь из замка!" "Холло!" – Гарри наскоро сотворил серебристую стрелку, заскользившую в сторону замка, и пал на колени перед съежившейся под тонким халатом женщиной. Крупные хлопья падали прямо на черное пятно посреди замерзшего серого поля. Худая, иссохшая фигура снова согнулась в приступе кашля. Снейп осторожно перевернул ее и бережно уложил ее голову себе на колени. Валери снова закашлялась, не открывая глаз. Ее рука вновь бессознательно зашарила по серой рубашке и вцепилась в нее. "Дыши. Дыши, слышишь! Давай, выдохни всю эту дрянь из себя, скорее!" "Со мной... все... в порядке..." – опухшие глаза с трудом разлепились и подслеповато зажмурились от белой вьюжной круговерти. – "Где Гарри? С ним... ничего не случилось?" "Я здесь, мисс Эвергрин, я рядом", – захлебнувшись от нахлынувших на него чувств, Гарри подхватил ее под руку и приподнял, давая сесть. – "Как вы?.." "Плохо вижу..." – прохрипела Валери. Гарри порывисто выдохнул. – "Ничего, мои родные, ничего..." – шептала она, пока Снейп осторожно закутывал ее в свой старый халат и бормотал локальное Согревающее заклятие. – "Гарри, Гарри, сынок, ты живой! Все теперь будет нормально... Только не могу понять... Я – спала? Такое ощущение, точно меня вдруг выключили, как телевизор. И этот ужасный привкус во рту..." Гарри впился зубами в кулак. Все кончилось. "Меньше говори, иначе простудишься. Старайся дышать носом, но глубоко". "Помню только как этот мерзавец плеснул мне прямо в лицо какой-то дрянью из фляжки, что у него на поясе висела... А потом – сразу темнота". "Сказал же – помолчи пока!" – буркнул Снейп и осторожно высвободил из черных складок ее тонкую ладонь. Полупрозрачная, побледневшая до тусклой синевы сосудов кожа и – почти черные, с фиолетовым оттенком, полукружия ногтей. – "Узнаешь симптомы? Это же напиток Живой Смерти!.." – он осторожно встряхнул Валери. – "Подыши воздухом еще пять минут, и я отнесу тебя в лазарет: здесь слишком холодно". "Не тряси меня! Кажется, зрение начинает потихоньку восстанавливаться, я смогу встать и сама... ". "Только попробуй", – угрожающе. "Ты все равно меня не запугаешь. Боже, Северус, ты можешь объяснить, почему я абсолютно раздета и замотана в эту кошмарную тряпку?!.." "Когда я попытался тебя поднять со стола там, в подземелье, вся твоя одежда рассыпалась у меня в руках. Истлела за девятьсот лет. Пришлось пожертвовать ради тебя моим халатом. Скажи спасибо, что я накинул его, когда Поттер стал посреди ночи ломиться в мою дверь". "Девятьсот! Мерлин мой... " "Замолчи же, наконец, глупая болтливая женщина!" "Ах, значит, глупая женщина... Гарри, помоги-ка мне встать. Хочу переодеться, пока меня кто-нибудь не увидел в этом наряде. Такого разочарования я никому не пожелаю". "Надо было оставить тебя досыпать там, в подземельях!" "Северус..." "Ты, кажется, говорила, что сможешь дойти с помощью Поттера". "Спасибо тебе, Северус". "Вот Поттера и благодари. Ты же с ним идти хотела". "Думаю, Гарри, не будет против, если мне поможешь ты ". "Хм, мисс Эвергрин, я точно не буду против. Пойду, позову мисс Инь. Или профессора МакГонагалл. В общем, кого-нибудь позову..." "Гарри!.. " – приступ кашля. "Говорю же, не болтай много! Ладно, у меня внизу есть зелье, только надо будет проверить по справочникам, как оно сочетается с остаточными явлениями Напитка Живой Смерти". "Спасибо, Северус". "Совсем не обязательно так часто меня благодарить, если ты на самом деле не чувствуешь благодарности". "Ты требуешь доказательств?" "Почему бы и нет?" "Это будет считаться доказательством?.. А вот это?..." "..." "И это – тоже годится?..." "!.." "Да, оригинальный способ ты придумал, чтобы меня разбудить..." "Единственный, прошу заметить. К тому же это не я придумал..." "Правда? Жаль. А ты не хочешь его усовершенствовать?" "Ты этого хочешь?.." "..." "Не сказать, чтобы и я возражал... О, чтобы тролли взяли эту МакГонагалл! Глупая старуха тащится прямо сюда. Я убью Поттера за его проклятую гриффиндорскую оперативность!" *** "И он ее разбудил именно так?" – Рон почти с ужасом смотрел на Гарри. – "Хуже может быть только если со скучечервем целоваться!.. А ты откуда знаешь, Гермиона?" Они сидели на подоконнике в холле больничного крыла и отстраненно смотрели на то, как Криволапсус азартно гоняет в углу случайно попавшуюся ему мышь. Друзья дождались, пока Гарри не выйдет из лазарета, и напали на него прямо у входа. Пришлось им рассказывать все так долго, что к тому времени, когда он закончил, солнце уже окончательно взошло, и по-зимнему тускло освещало посеребренные инеем деревья и неподвижно стоящие под ними фигуры: члены ордена Феникса охраняли границы замка. "Совершенно случайно прочитала", – Гермиона зябко поежилась, застегивая кофту до самого подбородка. – "Помнишь, как в старом Хогвартсе я пыталась найти заклинание возвращения? Прочла тогда целую гору книг. Мне попался тогда очень странный трактат с дурацким названием Как разбудить принцессу? Я тогда подумала, что в библиотеке среди научных сочинений почему-то заблудился светский роман, но это были записки неизвестного колдуна о том, как можно оживлять людей, уснувших под воздействием некоторых заклятий и зелий. Оказывается, потом эти сведения проникли даже в маггловские сказки. Так вот, универсальным средством для возвращения заколдованных к жизни является... Рон, если Снейп узнает, что ты за ней подглядывал, он тебя развеет в прах!" Рон проворно отскочил от двери лазарета. Гермиона нахмурилась. "Ты неисправим, Рон Уизли". "Так исправь меня", – ухмыльнулся он. "Была бы охота... Гарри, ты все это время был с профессором Эвергрин, не слышал, что сказала мисс Инь? Скоро она поправится?" "Говорит, ничего страшного уже не будет. К тому же там был еще и этот странный чернокожий колдун, который вчера помогал отправлять домой наших второклашек, мистер Моллумба, так вот, он ее тоже осмотрел и сказал, что ей просто надо побольше пить и быть на свежем воздухе. Они с профессором Снейпом еще какое-то зелье долго обсуждали, название не помню. Потом они отправились в лабораторию его готовить, а я сидел с мисс Эвергрин, пока она не уснула". "А Дамблдор к ней не приходил?" – неожиданно спросила Гермиона. Гарри нахмурился. "Нет. Знаете, а ведь он предлагал мне стать его учеником. Сегодня ночью он сказал, что если я соглашусь, то он сам может стать моим опекуном". Гермиона и Рон согласно вытаращили глаза. "Ничего себе!" – еле смог выдавить Рон. – "Ты представляешь, что ты сейчас говоришь, Гарри? Величайший волшебник позвал тебя в ученики! Это же потрясающая возможность стать могущественным колдуном, да еще и с твоим магическим потенциалом. Раньше такое чаще бывало, а теперь, мне папа рассказывал, когда все дети колдунов учатся в школах, становится меньше сильных волшебников, потому что знания даются на очень усредненном уровне". "О чем ты говоришь?" – сердито перебила его Гермиона. – "Наоборот, сейчас у всех есть возможность получить одинаково обширное образование. В двадцатом веке учеников брали почти исключительно Темные колдуны, Генрих фон Гриндельвальд, например", – она поморщилась. – "К тому же, в те далекие времена, когда маги сами обучали учеников, огромная масса детей волшебников оставалась малограмотной, потому что действительно могущественных колдунов было немного, и не все из них брали больше чем одного-двух воспитанников. Да и тех учили, в основном, только той узкой специальности, в которой разбирались сами. Сейчас методика преподавания ушла далеко..." "Гермиона", – поморщился Рон. – "Не надо этих лекций!" "Я хочу сказать", – повысила