Текст книги "Гарри Поттер и Лес Теней."

Автор книги: Constance_ice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 78 страниц)

Глава 33. Темный Мельник.

Драко Малфой совершенно изменился. Во-первых, с него слетел его обычный в последнее время угрюмый вид, и самодовольная улыбочка вновь играла на его губах, точно он опять поймал снитч на решающем матче с Гриффиндором. Драко просто лучился счастьем. Особенно стоя перед связанным Поттером и его дружками в новой сверкающей кольчуге, в черном бархатном плаще, на котором плескалось изображение серебряного кабана с золотыми клыками, и с большущим (и явно для него тяжеловатым) мечом в руке. Драко Малфой очевидно сознавал свое превосходство в данный момент и не мог им не похвастать перед тем, кто сейчас связанный сидел перед ним.

"Соскучился, поди, по мне Поттер?" – поинтересовался Драко с сардонической усмешкой. Он упер меч в землю и начал небрежно его покручивать. – "Небось, все думал, куда это негодяй Малфой подевался? И не сожрали ли его случайно тролли? Мечтал, чтобы так и было, а, Поттер?"

"Я знал, что ты – мерзкий червяк, Малфой. Знал, что ты – подлая душонка. Но что ты еще и предатель..."

"Смотря что ты считаешь предательством, Поттер", – широко улыбнулся Драко Малфой. Он сделал знак охранникам, и те беспрекословно ему повиновались, опустив копья. Малфой спокойно прошел к пленникам и презрительно посмотрел на профессора Эвергрин. – "А вы, профессор? Разве вы сами не предали меня, когда увезли туда, на этот остров проклятых, где эти нелюди, тени низкорослые, меня оскорбили? Или не помните, как они поднесли мне ту самую чашу, которую я сам у них чуть не забрал когда-то, а когда я протянул к ней руки, она исчезла. Думали поиздеваться надо мной..."

Гарри непонимающе воззрился на Малфоя. Валери хранила молчание, но, видимо, Драко сейчас на это был не способен.

"Но это все было вчера и кончилось. С вами хорошо обращаются, профессор?" – сладко осведомился он.

"О, все просто замечательно, Драко. Веревки мягкие, рук не режут, трава не мокрая, а кое-кому сейчас, наверное, еще лучше, если стыд глаза не выест... Кстати, твой родственник соизволит сам нас убить или перепоручит эту почетную задачу тебе?"

По лицу Рона было заметно, что он крайне удивлен. Гермиона потрясенно подняла глаза на юного слизеринца. Но больше всех был поражен сам Драко.

"Откуда это вам известно?" – прошипел он, сжимая руки в кулак.

"Я уже давно не интересовалась магической историей, да и, признаю, геральдику изучать приходилось не так усердно, как вам сейчас. Но древний герб Малфоев – серебряная кабанья голова с золотыми клыками, развернутая к синистре в зеленом поле, мне уже встречался в исторических сочинениях. На кольчуге барона такой герб, и на тебе сейчас такой же – интересно, как ты сумел убедить его в том, что ты – его потомок? Показал ему кое-что из мелких колдовских фокусов? Или прошептал на ухо тайный семейный девиз – Ех ungue generis? Или... просто рассказал об этом еще раньше его подельнику Слизерину?" – мисс Эвергрин отвернулась от Драко, явно не ожидая ответной реакции. Юный Малфой был явно потрясен тем, что его триумфальный сюрприз провалился.

"И что?" – вызывающе бросил он. – "Это же барон Юбер Юго де Маль Фуа! Этот человек – легенда нашего рода! Он смог сам пробить себе дорогу в жизни, именно он всегда был примером для меня – он смог отвоевать себе огромный кусок земли, а его потомки получили такое влияние, о котором семьи других волшебников могли только мечтать! Я всегда хотел быть таким, как он. И теперь у меня это получится. К черту наши времена, плевать мне на них, здесь я чувствую себя в своей стихии, не то, что вы, чистоплюи. Слабому колдуну не место в Средневековье, здесь нужно уметь идти к своей цели по трупам и жить с грязными руками, пока никакое глупое Министерство Магии еще не создано".

"Ну, ты и дрянь!" – выплюнул Рон. – "Я-то надеялся, что ты – просто мелкий трусливый хорек, а ты... Идеи подводишь под свои мерзенькие мечты!"

"Заткнись, Уизли! Ты не соображаешь, что несешь! Здесь я – на своем месте! Здесь – мой мир, я всегда, с самого детства мечтал жить именно так! Тут никто не станет мне приказывать, что мне нужно делать, и что – нет, здесь я сам себе хозяин. Никто мне не станет говорить, что и кому я должен! Я сам смогу построить свою жизнь так, как хочу! Не будет ни занудного маменькиного кудахтанья, ни отцовских приказов. Ни тупых уроков, ни придурков-учителей, вроде этой", – Драко презрительно махнул рукой в сторону потрясающе спокойной Валери, вызвав приступ ярости у Гарри.

Он кинулся к Малфою, но получил от стражников древком копья в бок и в зубы. Боль была такая, что он скрючился и захрипел, выплевывая окровавленные обломки зубов на землю.

"Что, Потный, животик бо-бо?" – издевательски переспросил Малфой, равнодушно взирая на то, как Гарри вытирает рукавом кровь с лица. – "Погоди, то ли еще будет. Головка не чешется? Через полчаса и чесаться-то будет нечему!"

"Пустите меня, я его удавлю!" – зарычал Рон, но тоже наткнулся на древко копья охранника.

"Напугал, Уизли. Тебе-то чего трепыхаться? Тебе твоя нищая жизнь еще не надоела? Таким, как ты, помочь сдохнуть – благодеяние совершить, чтобы вы не наплодили еще сотню таких же голодных ублюдков!" – презрительно бросил Драко. – "Тебе здесь, действительно, не место. Твои-то предки, по всему видать, были поголовно грязными магглами или..."

"Закрой свой рот поганый, Малфой!" – взревела Джинни. Она не обращала внимания на то, что вокруг них уже собрались солдаты и, не понимая всего, что они друг другу говорили, от души наслаждались перебранкой пленников с молодым господином. – "Ты и понятия не имеешь!.."

"Уймись, рыжая!"

"Не уймусь! Если бы ты знал, урод..."

"Джинни!"

"Отстань, Рон!"

"Джинни, говорю, перестань. Не надо зря трепаться".

"Вот-вот, Уизли, именно. Что бы вы там ни несли, все равно головушки ваши уже скоро тю-тю! И знаешь, что? Поттера я вполне могу оставить кое-кому другому, а вот тебя я прикончу самолично, вот радости-то будет!"

"Кишка тонка, Малфой", – презрительно сказала Гермиона. – "Ты – слабак, как бы крутым ни прикидывался. У тебя только и есть, что твоя фамилия".

"Если ты еще не поняла, маглокровка, то моей фамилии, как ты выразилась, принадлежит теперь этот замок. Весь Хогвартс, со всеми потрохами, по закону. И у моего... у барона есть на то соответствующие ленные грамоты от короля Вильгельма Второго".

"Годрик и Ровена ни за что не отдадут вам замок", – зло сказал Гарри. – "Не дождетесь!"

"Надеюсь, что не отдадут. Тогда можно будет и от вас избавиться и позабавиться вдобавок", – жизнерадостно перебил его Малфой, потихоньку вытирая вспотевшие ладони о плащ.

"Дурак ты, Малфой", – неожиданно заметила тихо сидевшая все это время Сьюзен. – "Неужели не ясно, что Слизерину и ты, и твой предок вот ни нас столечко не нужны? Ему самому нужен Хогвартс, а ты и твой... барон-убийца – только отвлекающий маневр".

Гарри слушал Сью, затаив дыхание. Неужели она догадалась?

"Знаешь, белобрысая, ты можешь стрекотать сколько влезет, но не рассчитывай на то, что я буду слушать твой глупый щебет. Лучше обратись к Поттеру, пока он в твоем распоряжении... Поцелуй его на прощание, мой тебе совет", – Драко, дьявольски элегантный в своем плаще, повернувшись спиной, сделал на прощание ручкой всем пленникам и удалился.

"Грязный ублюдок!" – взвыл Рон. – "Гарри, почему ты его не спихнул с метлы на матче? Мисс Эвергрин! Мисс Эвергрин?.."

Валери о чем-то глубоко задумалась. Рон затих, и воцарилась тишина. Стражники разбрелись по своим делам, оставив пленников сидеть возле кипящих вод во рву.

"Мы умрем?" – звенящий голос Джинни впился в мозг Гарри, как стрела. Он вздрогнул и закашлялся, отхаркивая последний сгусток крови.

"Когда сегодня ночью ты выпила волшебный напиток Эльфов, то увидела, что скоро умрешь?" – глаза Валери блеснули над спутанными золотистыми волосами.

"Нет".

"Что ж, вот тебе и ответ", – Валери откинулась на спину, прислонившись к грязноватому деревянному щиту, окованному железными пластинами.

"Но как же... Рон? Гарри?"

"Гермиона, ты помнишь базовое заклятие Креативной Трансфигурации?" – вместо ответа спросила мисс Эвергрин, внезапно переходя на эльфийский. – "Все его помнят?"

"Да, конечно", – вспыхнула девушка. – "Хоть сейчас! Оно..."

"Сейчас не нужно", – пальцы Валери беспрестанно шевелились за спиной, точно она пыталась размотать веревку. Впрочем, это было бы безуспешно, подумал Гарри, руки им всем прикрутили довольно туго. Но потом он заметил, что в руках у Валери мелькнул знакомый светлый кусочек дерева. Ее волшебная палочка, она смогла ее достать.

"А когда?" – замирающим голосом переспросила Гермиона.

"Может быть, оно нам даже не пригодится... Хотелось бы, чтобы оно не пригодилось... Мост опустят, это несомненно", – негромко заговорила Валери на эльфийском с такой интонацией, будто вела вежливую беседу о погоде. – "Нас поведут первыми, перед самой лошадью барона. Все хорошо помнят конструкцию наших ворот?"

Гарри и Рон согласно закивали, а девочки испуганно переглянулись.

"Значит, мост опустят. Так. За ним – двери, окованные железными штырями. Их тоже должны открыть..."

"Должны?" – с сомнением воскликнул Рон.

"Откроют. За воротами, сверху – большая железная решетка. Ее поднимут настолько, чтобы мы смогли пройти. У нас будет самое большее три минуты на то, чтобы сделать очень многое. Распределяю обязанности".

Все подобрались.

"Гарри. Ровена, несомненно, будет наверху, или на крепостной стене или на самой низкой башне. Она должна услышать тебя".

"Услышать? Но я... Услышать!" – Гарри вдруг понял. – "То есть, услышать мои мысли? Я этого никогда... Смогу, смогу", – тут же заверил он Валери. – "Что именно я должен ей передать?"

"Ворота надо открыть. Только на мгновение. А решетку надо захлопнуть, как только мы окажемся внутри вместе с бароном".

"Хорошо, я сделаю", – кивнул Гарри. Как именно ему это удастся сделать, он пока не думал. Лучше не изводить себя понапрасну до нужной минуты.

"Моя задача – растянуть Помехову Порчу на всю поверхность ворот. Стрелы и копья, не забыли? Так, и еще. Гермиона, к тому времени, как базовое заклятие будет произнесено, ты уже должна сидеть на лошади барона. Я посчитала, что для того, чтобы вскочить на нее сзади мне понадобится пять секунд. В нашем распоряжении только три, поэтому только ты сможешь сделать это быстрее меня".

"Я постараюсь", – голос у Гермионы дрогнул. – "А что нужно сотворить базовым заклятием?"

"Кинжалы. У норманнских конников только одна незащищенная часть в доспехах – шея. Их шлемы слегка коротковаты, и этим нужно воспользоваться".

Гарри содрогнулся.

"У-убить его? Убить барона?" – сипло выдохнула Джинни.

"Зачем же? Он нам еще пригодится. Рон..."

"Да?" – Рон напрягся.

"Рон, тебе кинжал не будет нужен..."

Почему, подумал Гарри. Странно...

"Поэтому твоя задача – отразить нападение со стороны ворот, если вдруг Помехова Порча окажется не слишком сильной, ее же понадобится порядочно растянуть... Я надеюсь, что дротикам, выпущенным с близкого расстояния, она сможет преградить путь, но защитит ли от копья и арбалетных стрел – не уверена".

"Чем же он отразит нападение?" – дрожаще пробормотала Гермиона.

"Найду чем", – мрачно уронил Рон. Джинни быстро взглянула на него и спросила:

"А нам со Сью что делать?"

"Сьюзен, ты, кажется, превращала небольшие узкие предметы в отростки деревьев? А как насчет вьющихся растений?"

"По логике вещей, для этого нужно что-то длинное и... Поняла!" – просияла Сьюзен.

"Ты этого раньше не пробовала", – прикусила губу Валери. – "Тем более на расстоянии".

"Я смогу", – рука Сью сжалась в маленький узкий кулачок. – "Смогу! Я обещаю!"

"А я, я?" – Джинни была крайне недовольна, что ее исключили из такого сложного плана.

"Джинни, ты у нас – самая главная. Тебе нужно будет, что бы ни случилось, сохранить то, что ты несешь. Понимаешь?" – глаза Валери сузились по-кошачьи хитро.

"Понимаю..." – разочарованно вздохнула Джинни.

"И никакой самодеятельности. Даже если ты увидишь, что все идет не так, как надо, если мы все погибнем, ты должна спастись и спасти то, что у тебя с собой. Ясно?"

"Но как же Рон..."

"Джинни, пообещай мне!" – тон приказа в эльфийском звучал не слишком резко, но мисс Эвергрин ухитрилась вложить в интонацию как можно больше угрозы.

"Обещаю", – прошептала Джинни.

"Хорошо. А теперь позаботьтесь о том, чтобы ваши палочки были под рукой. Постарайтесь их достать".

Некоторое время все, сопя, возились, доставая волшебные палочки и стараясь не привлечь особенного внимания охраны. К счастью, охранники уже какое-то время были крайне заняты: они шумно делили доставшихся им от пленников лошадей.

"Всем ясно, что делать?" – прошептала Валери. Ее глаза следили за появившимся на небе узким краем луны.

"Да", – послышался ответный шепот.

"Да поможет нам всем... Мерлин", – еле слышно выдохнула она.

"Гарри", – прошептала Сьюзен.

"Что, Сьюки?" – Гарри придвинулся ближе.

"Гарри, я..." – Сью не договорила, но когда ее маленькая ладонь нашла щеку Гарри и робко погладила ее, стирая остатки крови, он все понял без слов. Рон деликатно отвернулся.

Луна выплыла из-за кромки Леса Теней во всей своей серебристой красе, и тут же полог палатки откинулся. Барон де Маль Фуа насаживал шлем-сундук на голову. Он махнул рукой.

"Привести пленных! Строиться!"

Солдаты забегали по полю.

"А если все пойдет не так, как надо?" – отчаянно прошептала Сью. Поднимаясь, она впилась пальцами в куртку Гарри. – "Если там, в замке, решат, что..."

"Нет, думаю, все будет в порядке", – Гарри в последний раз дотронулся до холодной лапки Сью, и тут их оторвали друг от друга.

Если бы мы здесь погибли, изменило бы это что-то в будущем или нет, успел подумать Гарри. За его спиной раздался знакомый звук рога, а потом лязгнули мечи. Сейчас. Сейчас...

Ровена уже стояла на крепостной стене. Ее лицо было белым, как луна, а светлые косы развевал ветер.

"И что вы решили, мадемуазель?" – грохнул голос барона из-под шлема.

"Гарри..." – шепот Валери.

Гарри посмотрел на Ровену. Поймать ее взгляд оказалось легко: он был прикован к пленникам. Глаза в глаза. Она должна услышать, молился он про себя, она должна понять... Откройте им ворота, ненадолго откройте. Только поднимите решетку и – все...

Ровена вздрогнула и посмотрела на Гарри.

"Опустить мост! Открыть ворота", – ее голос сорвался, и она отступила дальше, в тень башни.

Норманны сгрудились возле опускающегося моста. Гарри чувствовал затылком, как сзади на него дышит один из бандитов. Его слюна капала Гарри на шею.

"Пленных вести передо мной", – приказал барон. Их толкнули вперед. – "Глаз не спускать. Кто поднимет на них руку без моего приказа – выброшу в кипяток!" – он внимательно следил за тем, как тяжелые бревна моста дрогнули в последний раз и легли в пазы на берегу. Он махнул рукой.

Гарри толкнули на мост. Он ощутил ребром левой ладони палочку, зажатую в правой, и хрипло вздохнул. Сейчас...

"Сьюзен..." – опять шепот Валери.

Краем глаза Гарри заметил, как Сью прикусила губу. В ее руках, связанных сзади, легонько пошевелилась палочка, и Гарри ощутил, как веревки на его запястьях чуть сжались и сморщились.

Войско вступило на мост. Звякнула чья-то стрела, ложась на тетиву.

Веревки поддались. В лопатку Гарри настойчиво толкнул железный наконечник копья. Ворота начали с тяжелым стоном открываться. Лязгнуло еще несколько стрел. Сзади шумно всхрапнула лошадь барона.

Веревка съежилась и сухим скелетом вьюнка сползла у Гарри с рук.

"Гермиона..." – шепот почти неслышен.

Створки ворот жалобно заскрипели в последний раз и открылись. Через решетку Гарри уже мог видеть внутренний двор замка. На замковых лестницах сидели лучники, отсюда Гарри уже мог видеть края их шлемов, блестящих под луной, и ему даже показалось, что среди них мелькнуло конопатое лицо Тео. В руке что-то шевельнулось и холодом стали вползло в ладонь. Сейчас...

Лошадь барона шумно выдохнула и переступила внешнюю линию ворот. Гарри заметил, что Рона, как же, как и его, пнули копьем вперед. Решетка медленно поползла наверх.

Сейчас.

Сейчас.

Сейчас...

Решетка вдруг подскочила вверх с такой прытью, на которую обычно не была способна из-за своей заржавленности, и тут же произошло сразу много событий.

Гарри краем глаза успел заметить, как тело Гермионы вдруг потеряло вес и взлетело над лошадью барона. Сверкнуло лезвие норманнского меча, на лошади и – сбоку. Рон сзади рванул веревки на своих руках, и его ладонь скользнула за пазуху. Еще треск веревок – мисс Эвергрин и Джинни. Сью. Свист стрел: двух-трех сзади и одной – спереди. И еще свист – певучий звук рубящего сверху вниз меча. Еще раз. И еще. А потом – грохот упавшей вниз решетки.

"Импедимента!!!"

С голосом Валери Эвергрин слился еще один, знакомый, каркающий. Один из двух проникших в замок вместе с бароном солдат зашатался и упал. Рукой он все еще сжимал впившуюся в грудь стрелу. Второй бросился на Валери с криком "Traison! Traison!", в руке воина поднялся длинный норманнский меч, но его изображение распалось, как мозаика в глазах Гарри, а потом сложилось вновь, и в центре этой мозаики торчал кинжал. А потом Гарри увидел огни сзади, сквозь расплывчатый туман Помеховой Порчи, и кинжал в руке у Гермионы, приставленный к шее рыцаря, в том самом месте, где шлем крепился к панцирю маленькими кожаными ремешками. Рука Гермионы не дрожала, зато глаза были раскрыты, и сквозь них просачивался смертельный ужас понимания того, что она сейчас делает. А Джинни лежала на соломенной подстилке возле конюшни, истерически рыдала, обеими руками держась за что-то на груди, и отбивалась от подбежавших к ней лучников замка, чтобы помочь ей встать. За воротами что-то громко вопили норманнские воины, потом Гарри услышал, как створки дверей захлопнулись, а потом – плеск и вопли солдат, грянувшихся в кипящие воды рва. Толпа врагов на другом берегу взревела еще громче. "Барон, думаю, теперь нам придется поговорить на наших условиях", – сумерки выпустили наружу голос Годрика и красно-золотистые клетки его килта. – "Отдайте оружие, вы – наш пленник". Звук упавшего на землю меча. "Мисс Грэйнджер, отпустите его. Мисс Грэйнджер, я к вам обращаюсь!" "Гермиона, детка, все, все уже кончилось, ты умница, отдай, отдай мне твой кинжал, вот так..." – голос Валери изменился. – "Сэр Роберт, возьмите ее, быстро!" Гермиону унесли. Свет трескучих факелов слепил глаза. Сью без сил опускается на землю. "Помогите ей кто-нибудь!" "Леди Сьюзен, обопритесь на мою... Алистер, сюда!" Сьюзен унесли. На фоне горящих палочек блеснули камни на эфесе старинного меча, который сжимал Рон. Его глаза были огромные, как блюдца, а под ногами у него хрустели обломки стрел и копий. "В жизни не видел, чтобы арбалетные стрелы перерубали на лету!" – восторженно сказал поблизости голос Тео, и тут Гарри отключился.

"Ты в порядке, Гарри?" – озабоченно спросил его женский голос.

Гарри открыл глаза и тут же заслонил их рукой: в лицо ударил яркий свет от горящего напротив него камина. Его ноги были закутаны толстым черным плащом, и от этого ощущение жары еще больше усилилось.

"Да. Кажется", – пробормотал он, больше всего на свете мечтая, чтобы ему не пришлось снова открывать глаза и встречаться ими с мисс Эвергрин – после того, как он на ее глазах убил человека.

"Если так, то открой глаза и посмотри на меня".

Гарри Поттер с превеликим трудом заставил себя разлепить свинцовые веки и повернуться на голос Валери. Мисс Эвергрин стояла у окна, и ветер, просачивающийся сквозь Согревающее заклятие, шевелил ее подросшие до плеч волосы. Она повернулась.

"Гарри, как голова, не болит?"

Гарри помотал шевелюрой. Кажется, нет.

"Встать сможешь? Если нет, то не утруждай себя понапрасну. Ты за эти два дня слишком устал".

"Нет, смогу, смогу, конечно", – Гарри решительно вскочил с кресла, и тут комната, сделав ему неприятный сюрприз, слегка покачнулась, дрогнула и осторожно встала на место, легонько вибрируя. Валери подхватила его под руку.

"Я тебе поесть принесла".

"Спасибо, я не хочу", – пробормотал Гарри, даже не посмотрев на соблазнительное блюдо, полное горячих пирогов дядюшки Лоуфа. Осада пока не сказалась на Хогвартсе настолько, чтобы экономить запасы провизии, и пироги пахли как всегда превосходно, но у Гарри внутри все сжалось в отвратительный колкий комок при мысли о еде.

"Вижу, ты больше хочешь поговорить?" – она легко присела возле Гарри, приобняв его за плечи и потянув за собой на пол. От нее как всегда пахло чем-то приятным, теплым и цветочным. – "Ведь правда?"

"Не знаю", – Гарри постарался отвернуться, но упорный комок настиг его как раз тогда, когда Валери решительно взяла Гарри за подбородок и повернула его лицо к себе.

"Думаешь о том, что произошло там, у ворот?"

Он кивнул, изо всех сил сжав зубы, чтобы ни единый всхлип не вырвался изнутри, как у глупой девчонки. Но внутри все было таким же сухим и колким, как раньше. И это испугало его еще больше.

"И что именно ты об этом думаешь, Гарри?" – в синих глазах он не мог ничего прочитать, их выражение было неуловимо.

"Я не знаю".

"Что тогда ты чувствуешь?"

"Я... убил человека? Да?"

Руки Валери Эвергрин притянули его голову еще ближе, покачали и положили к себе на колени. Он тяжело и прерывисто вздохнул, когда они медленно, ласково начали перебирать его длинные черные волосы, испугавшись того, что мог почувствовать в этот преступный момент, но то, чего он боялся, не пришло. Вместо этого появилось ощущение легкости... и тоски, и воспоминание о том, как он помогал ей разливать чай за столом в Доме на Болотах, а рядом сидел Глор и что-то рассказывал Винки, а та, смущенно поводя ушками, водружала супницу в центр стола, усиливая этим торжественный момент семейности их трапезы. Повинуясь какому-то непонятному чувству, Гарри отчаянно впился пальцами в руку Валери, чтобы это воспоминание не ушло, не закончилось, продолжалось как можно дольше до того момента, когда она отбросит его, точно мерзкую падаль, и скажет, что ей противно находиться в одной комнате с убийцей.

"Говори, говори, Гарри".

"Он был в двух шагах от меня. А палочка у меня была в левой руке. Сам не знаю, для чего я ее переложил, наверное, чтобы легче было держать кинжал, но я и сам не понимаю, почему мне кинжал нужно было держать в правой руке. Я хочу сказать, что палочка – это для меня куда более естественное средство защиты, так зачем же было полагаться на магловское оружие, это все равно, что произнести Авада Ке... в общем, ощущения, наверное, те же, как и от Смертельного Проклятия, но это ужасно, так мерзко и опустошительно, вот он стоит перед тобой – живой, и несется на тебя и кричит: "Измена!", а через секунду у него в груди уже торчит кинжал, а у меня болит рука, точно я слишком сильно замахнулся, и сначала не понимаешь, почему, а потом приходит осознание того, что я натво... что я сделал. И это продолжается. Продолжается, как в замедленной съемке. И кинжал снова у меня в руке, а он несется на меня, а рядом стоите вы и смотрите на..."

"И он бы убил меня, потому что я не успела бы развернуться, чтобы остановить его, а он спас меня, Гарри".

Она сказала это просто и задумчиво, и в первую же секунду Гарри опешил и замолчал. Рука, замершая на мгновение, продолжила поглаживать его по голове.

"Это правда? Вы бы не успели?" – спросил он после того, как обдумал все и увидел в новом свете. И тут же его ослепила другая мысль. – "Вы сказали – он?! Значит, это был не я? Это был не мой нож?"

"Не твой. Там было много других людей: Годрик, Алистер, леди Эдит, сэр Кэдоген. Но профессор Снейп смог прийти ко мне на помощь раньше".

"Профессор успел первым?"

"Да. О, кажется, я превращаюсь в его подобие – все время думаю, как же заплачу ему этот долг".

Гора свалилась с плеч юноши. И взгромоздилась на плечи профессора, подумал Гарри.

"Этот человек", – шепотом сказал юноша, и его кулак снова нервно сжался, как камень. – "Он был живой, ходил, дышал... А теперь он мертв. Неужели оттого, что профессор убил его, теперь что-то изменится в будущем?"

"Кто знает, Гарри. Это – время. Мы не в силах сдержать его ход и не знаем, как оно может реагировать на наши поступки, являются ли они его частью или нет. Но профессор спас меня. Видимо, мне с этим теперь придется жить ", – невесело усмехнулась она. Они оба замолчали.

"Я не хочу оставаться здесь", – вдруг вырвалось у Гарри. – "Я не хочу жить там, где чтобы спастись самому, надо кого-то убивать! Я хочу домой!"

"Там – дементоры", – кратко заметила Валери.

"Плевать! Я найду способ с ними справиться! Ведь даже Дамблдор нашел способ защитить Хогвартс когда-то: даже такой сумасшедший способ, как послать моего отца в прошлое за свитком Ллуда. Чем мы хуже? Мы тоже можем что-то придумать, чтобы вернуться и победить всех дементоров! Я сегодня видел слишком много смертей, а там, снаружи, собралось еще несколько сотен людей, и они все хотят нашей смерти. Что же нам придется делать, если они начнут штурмовать замок?"

"Мы с тобой похожи, Гарри", – пробормотала Валери. Она притянула к себе парня и задумчиво чмокнула его в макушку. – "Мы оба ужасные идеалисты. Но, к сожалению, в жизни бывают такие ситуации, когда приходится наступать на свои идеалы, чтобы спасти кому-то жизнь. И таким как ты или я всегда больнее осознавать это. Помнишь, как Глориан и его родичи спасли нас от лесных троллей?"

"Помню", – еще бы, забыть такую бойню.

"Мне тогда было очень, очень страшно, но у меня были вы, вы все, и нельзя было отступить. Глор тоже беспокоился о нас".

"У него совсем другие понятия о том, что правильно, а что – нет", – вырвалось у Гарри, прежде чем он сообразил, что это неэтично.

"Да. Поэтому я и не вышла за него замуж. Для него любая жизненная ситуация с несколькими выходами – критическая. Он видит все пути, но не признает их, наверное, в этом Эльфы отличаются от людей. Глориан всегда действует в такой ситуации, будто хочет обрубить все возможные способы ее решения, кроме одного. А он увидел единственно возможный путь, чтобы меня спасти. И пусть этот путь был самым тяжелым для него, он сделал это. И он не просто сожалеет, он просто поедом ест себя за такие поступки. Глор бы не сожалел, он бы просто забыл об этом".

Гарри понял, что ее все еще мучает совесть. Наверное, мы и в этом похожи, мучительно подумал он и прижался к ее ладони горячим лбом.

"Искать то, что мы считаем единственно возможным выходом из ситуации, видеть возможности и жалеть о том, что не все они тебе доступны, ощущать муки совести и сомнения после того, как ты принял решение – это так по-человечески, Гарри. И ты – человек. В такой ситуации, когда тебе приходится вставать перед выбором, не думай о себе, как о боге или дьяволе, просто прими то, что случилось, и не ищи себе ни оправданий, ни наказания. Не позволяй своим страхам пожрать тебя, как это позволил своим профессор Снейп".

"Но я же..."

"Ты ничем не отличаешься от других людей, Гарри. Маги, магглы, все мы одинаково устроены. Какая разница, кто сильнее или могущественнее? Мы все состоим из плоти, крови и нехитрых желаний. Да еще, наверное, совести, которая не дает нам спать по ночам, заставляя кусать подушку и думать, думать, думать впустую о том, что мы уже не можем изменить, после того, как сделали свой выбор. Ты – обычный человек, и тоже будешь рано или поздно страдать оттого, что неправильно с кем-то поступил. Глор... ну... он просто устроен по-другому, по-другому воспитан. Звери же в образе человеческом отличаются от людей тем, что у них совести нет вообще. Они ни о чем не сожалеют".

Вольдеморт, подумал Гарри, и тут же мороз пробежал у него по спине. Он оправдывает Глора, но в такой ситуации – чем он лучше Вольдеморта? Но кто знает, что может еще произойти, а что если ему самому придется стать таким? Сердце Гарри сжалось. Его отец – простил бы он, если бы узнал, что Гарри стал убийцей, нисколько об этом не сожалея? А мама?..

"Профессор Люпин", – начал Гарри, – "говорил мне, что..."

"Он смотрит на тебя сквозь призму величия твоего отца, человека, которым Римус всегда восхищался. Но мы не подобны своим родителям. Мы другие. Мы – не их инструменты, и мы – не инструменты в руках тех, кто хочет видеть нас такими же, как и наши предки. Мы инструменты лишь в наших собственных руках. Поэтому не позволяй никому управлять тобой. И себе не позволяй подчиняться тем эмоциям, которые способны превратить тебя из человека в хнычущую, вечно угнетенную размазню. Решай сам. И – думай".

"Спасибо..." – Гарри перевернулся на бок, и увидел небо в ее пронзительно синих глазах. Глаза улыбнулись, и он, осмелев, осторожно заметил. – "Вы говорили, что я должен уметь сам решать свои проблемы, а не плакаться вам в жилетку каждый раз, а я..."

"Надеюсь, такого раза, такого повода больше не будет", – пробормотала Валери. – "Это место ужасно для всех вас", – неожиданно сказала она. – "Нельзя закалять чувства человека, насильно сталкивая его со смертью и болью".

О чем это она?

"И я должна все сделать, чтобы вернуть вас всех домой... пока вы еще можете повзрослеть без постороннего вмешательства... Возможно, я нашла способ, но он тоже потребует кое от кого серьезного решения... Хотя... все лучше, чем если это сделаешь ты сам..."

Дверь скрипнула и впустила непроглядный мрак знакомых черных одежд.

"Я вижу, Поттер уже в порядке", – каркнул знакомый саркастический голос. – "Интересно, каким образом вы его излечили, профессор?"

"Да тем же, каким и вас лечила когда-то", – отпарировала Валери, поднимаясь с медвежьей шкуры на полу. Она отряхнулась. – "Мы просто поговорили. Вот и все".

"Ну, раз уже "все" прошло, тогда, Поттер, будьте любезны спуститься в свою комнату, потому что мне не требуется ваше назойливое присутствие поблизости от Большого зала во время Совета", – холодно заметил профессор Снейп и тут же рявкнул на Гарри. – "Поттер, прекратите лелеять ваши детские страхи. Что сделано – то сделано. Убирайтесь к себе немедленно, детям там не место!"

Какой это еще Совет в Большом зале? Естественно, Гарри даже не подумал послушаться Снейпа, и его желание послушать, о чем будет идти речь, усиленное тем, что Снейп осмелился обозвать его ребенком, стало тверже алмаза. Дойдя до галереи мальчиков, подталкиваемый в спину озлобленным взглядом сверлящих глаз, Гарри послушно свернул влево, дождался, пока Снейп не пройдет мимо, шурша мантией и нервно покусывая губы, и скользнул следом.

У порога Большого Зала Гарри столкнулся с Тео. Будущий автор "Истории Ордена Феникса" стоял на посту возле восточного проема, откуда было видно, как у подножия замка колышется безбрежное людское море, ощетинившееся десятками пик, копий, овеянное пронзительным ржанием лошадей. Но, дежурный на таком ответственном посту, Теофилус Квинтус, наплевав на свои обязанности, привычно занимался любимым делом, а именно – писал что-то на одном из неровных пергаментных листов, по размеру напоминавших стопку пододеяльников. На лоб у него был нахлобучен ржавый шлем, из-под которого на шею сбегали ручейки кольчужной рубахи, немножко великоватой для такого молодца.