Текст книги "Гарри Поттер и Лес Теней."

Автор книги: Constance_ice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 78 страниц)

Тролли, дементоры – путь один.

Гарри, в отчаянном стремлении что-то сделать, что-то изменить, как-то помочь, попробовал встать, но тело не слушалось его, отказываясь даже пошевелиться. Он не чувствовал ни рук, ни ног, и не мог вырваться из пут страшной картины обреченности, повисшей над Хогвартсом, замершим перед последним приступом агонии.

Он чувствовал, что в силах сделать что-то, потому что его кровь – та, что вскипела, когда генетическая память взорвалась в ней мелкими осколками ощущения родственности его ладони и древнего меча, принадлежавшего древним героям Британии, – его кровь чувствовала, что выход есть, он рядом, так близко, что протяни руку – и дотронешься до нужного решения. Радужная сфера, прозрачные отголоски которой переливались сквозь его пальцы, покалывая кожу, дрожала от напряжения все сильнее и сильнее. Что-то происходило. Что-то, чего он, Гарри Поттер, пока не мог осознать. Что-то, разбуженное ударом его меча, отсекшего голову Вольдеморта, переливалось ниоткуда в него самого, открывая в его сознании шлюзы, до сих пор ему неведомые.

И тут последняя вспышка ослепительного сияния неизвестной ему магии осветила эту старую фотографию, не сжигая, но обновляя ее новыми яркими красками.

Гарри увидел, как в дальнем углу зала возле потухшего камина отодвинулась потайная панель, выпуская три женские фигуры. Сперва в зале никто не обратил на них внимания, потому что все глаза были направлены на обледеневшую дверь, но потом ученики завозились, стали толкать друг друга в бок, выпучив от удивления глаза.

"Профессор Эвергрин, вы живы!" – восхищенно закричала Клара. "Откуда вы взялись, профессор?"

Все радостно зашумели.

Валери молча стояла между Гермионой и Джинни и смотрела на изумленных Хельгу Хуфльпуфф и Ровену Рэйвенкло.

"Как вы могли сомневаться?" – тихо спросила она. – "Как вы могли даже подумать о том, чтобы открыть дверь и сдаться на милость победителя? Вы думали, что таким образом сможете спасти хоть нескольких детей? Но нам не нужно спасать "нескольких". Разве вы не понимаете: эти дети – все дети – ваше и наше будущее! Это самое ценное, что у вас есть – будущее. Разве не для него вы старались, строили школу, отбирали учеников, обучали их всему, что знали? Вы работали, вкладывали свой труд, свои старания в то, чтобы потом, когда эти дети вырастут, мир стал лучше, освещенный их знанием, зажженный вашим теплом. И теперь вы хотите или просто сдаться, или защищаться без надежды на успех? Добровольно отдать Злу то, во что вы вложили всю магию ваших сердец? Я не допущу этого".

Тишина, воцарившаяся в Большом зале, была такой мертвой, что оглушила мозг Гарри. Он почувствовал, что где-то внутри него поднимается ошеломляюще огромная волна магии, незнакомая ему. Прошлое, проникая сквозь века, вонзалось огненным клинком в настоящее и молнией дотягивалось до будущего, отблески которого внезапно приблизились настолько, что через радужную оболочку магического купола, защищающего его от дементоров и троллей, хозяйничающих на поле перед Хогвартсом одиннадцатого века, Гарри точно через закопченное стекло увидел другой замок, других чудовищ и других людей, противостоящих им в том веке, откуда он сам был родом.

Время переливалось само в себя. И звенели слова Валери Эвергрин, белой птицей простершей руки к застывшему будто перед грозой Хогвартсу:

"Разве мы можем допустить, чтобы Тьма поглотила эти стены? Разве можем допустить, чтобы этот замок стал квинтэссенцией Зла? Никто из нас не знает точно, что такое время, но я вижу, что оно сейчас на краю гибели! Его бег прекратится, вечность застынет, и замерзнут века, если сейчас мы погубим то, ради чего создавался Хогвартс, если мы прекратим бороться за то, чтобы никогда его ученики не воевали друг против друга".

"У нас недостаточно оружия, нас слишком мало", – перебила ее леди Ровена. Было видно, что она сама сильно впечатлена речью Валери, но все еще сомневается.

"Нам больше не нужно никого убивать", – тихо сказала профессор Эвергрин. – "Больше жертв не будет".

"Тогда как же мы сможем уничтожить эти порождения Тьмы?!"

"Против Тьмы", – тихо сказала Валери. – "Может выстоять только Свет".

Она кивнула Джинни и Гермионе. Девушки подошли ближе, и Гарри увидел, как Джинни вынула сверток из-за пазухи и положила его на стол между неподвижно лежащими Гриффиндором и Снейпом. Они с Гермионой начали сперва медленно развертывать бархатную ткань мешочка, затем разматывать шелковые покровы, и, наконец, под их пальцами сверкнули хрустальные грани и заблестели драгоценные камни. Не видевшие раньше ничего подобного, дети начали громко восклицать что-то, перешептываться и подталкивать друг друга локтями. Стоявшие сзади вытягивали шеи, чтобы разглядеть разноцветные искры, игравшие на резных краях чаши. Осторожно освободив ее от ткани, Джинни и Гермиона тихонько отошли назад, позволив всем рассмотреть таинственный артефакт.

"Что это?" – потрясенно прошептала Хельга Хуффльпуфф.

"Это – Грааль", – просто сказала Валери Эвергрин, поднимая пронзительно синие глаза на маленькую старушку.

По залу пронесся потрясенный гул голосов.

"Тот, о котором пели древние барды Уэльса?" – пораженная до глубины души, леди Ровена Рэйвенкло протянула к Граалю руку, но затем, точно устыдившись своего порыва, отдернула ее. – "Та самая волшебная чаша, дарующая исцеление, абсолютное знание, вечную жизнь... Но как... Откуда она у вас?"

"Свойства этой чаши сильно приукрашены в старинных рукописях", – глаза Валери тепло заискрились в сверкании драгоценных камней, украшающих розетку хрустальных листьев.

"Но..."

"Грааль – это живой Свет", – тихо произнесла Джинни. – "Живая магия. Он излечивает тело и душу", – она поднесла руки к чаше, и неожиданно в хрустальной глубине зажегся крошечный огонек.

"Грааль рождает магию надежды", – прошептала Гермиона и, в свою очередь, провела рукой над чашей. Огонек разгорелся еще ярче, разрастаясь в золотистый язычок магического пламени.

"Грааль изгоняет Тьму из людских душ. Он объединяет всю магию, которая находится рядом с ним", – Валери Эвергрин осторожно взяла чашу и высоко подняла ее над головами детей. Все затихли. – "Так давайте отдадим ему то, что хранится в сердце каждого из нас".

Пронзительно яркие лучи света взорвались огненной вспышкой, и воздух завибрировал от напряжения, будто сгустившись от изобилия магии, полыхавшей в нем. Грааль испускал солнечно-светлую энергию, легонько подрагивая в руках Валери. Он осветил весь зал, позволяя Гарри увидеть потрясенные глаза каждого из тех, кто там находился, а затем девятый вал ослепительного света, образованный объединенной Магией каждого волшебника в замке, миновал стены Хогвартса и покатился по полю, наполненному стонами и криками раненых, воплями троллей и хрипом гоблинов, холодным отчаянным скрипом дементоров, уничтожая всю Тьму. Золотистая искрящаяся волна неслась от замка, сметая на своем пути всех дементоров, испарявшихся, точно жалкие холодные медузы при соприкосновении с этим живым огнем. Гарри услышал, как ясно и счастливо заржал Большой Риок, копыта коня оттолкнулись от земли, и Гарри сквозь опаленные горячим светом ресницы увидел, как крылатый конь взмыл в небо и исчез в бледной дымке тонких облаков. И в то же время, достигнув радужного купола над головой Гарри, мягкий золотистый свет без всяких усилий проник в него, и юноша почувствовал на щеках теплое дуновение магии. Сильная, нежная энергия обволакивала его со всех сторон, окутывая все тело мягким, уютным коконом, потрясая все чувства... Страх, холодным кулаком сжимавший сердце Гарри, начал таять, отчаяние – исчезать, уступая место приятным воспоминаниям, всплывающим в его памяти:

Рон, хохочущий над выдуманным им гороскопом...

Гермиона сначала сурово сдвигает брови над Гарриным эссе по Зельеделию, а потом, будучи не в силах удержаться, начинает весело хихикать, тыкая пальцем в его нелепые ошибки...

Ощущение магии, текущей сквозь мозг и пальцы, сжимающие хрупкую девичью ручку, а в ней – тонкий ореховый прутик... Сьюзен...

"Мы теперь всегда будем вместе..."

"В ее глазах можно было утонуть... Если бы я был единственным утопленником..."

"Теперь это твой дом, Гарри..."

"У меня есть семья..."

"Гарри, мы, кажется, совершили с тобой совершенно идиотскую ошибку. Мы не должны ссориться. Никогда..."

"Гарри... Да... Я... люблю тебя..."

И когда последнее воспоминание резануло его память короткой вспышкой экстаза, Гарри неожиданно услышал знакомые переливы, успокаивающие сердце, излечивающие раны. Этот звук доносился ниоткуда – и отовсюду, открывая его сердце надежде и покою.

Где-то далеко в ослепительной вспышке Магии, освобожденной мощью Грааля, родился и запел первый феникс.

Волшебная радуга, защищавшая Гарри со всех сторон, дрогнула и исчезла, будто сметенная иной, более древней и мощной силой. Точно порыв ветра пронесся по телу Гарри вместе с горячей, опустошительной энергией крови, и он снова почувствовал свои ноги, понял, что может пошевелить пальцами, руками, несколько раз раненое копьем плечо перестало неметь, напротив, Гарри точно почувствовал, что из него растут крылья. Его коснулось ощущение чьего-то незримого присутствия. Где-то близко находилось Нечто, требующее его внимания, осознания и... действия.

Гарри увидел, как с той стороны, где в середине далекого озера за стеной тумана спал Инисаваль, от кромки Леса оторвались три светящиеся полупрозрачные фигуры, похожие на бескрылых ангелов, разбуженных силой Грааля. С огромной скоростью они летели прямо на него, Гарри прищурился, пытаясь разглядеть их, но смог увидеть их лишь тогда, когда они приблизились к нему и опустились на траву рядом с ним.

Это были люди. Вернее, наверное, когда-то они были людьми, но и на призраки они тоже не были похожи: те не имели цвета, были смертельно бледны, полупрозрачны и бестелесны. Пришельцы же переливались всеми тонами спектра, будто испускали яркие, спокойные лучи радости, но каждый из них излучал свою цветовую гамму эмоций. Правый пришелец – все оттенки красного: от солнечно-малинового, до алого и бледно-розового, точно полыхал магией огня, энергией действия. Средний светился спокойной силой голубых и синих тонов, точно воплощение разума и знания. А тонкая фигура слева, переливаясь мягкими лучами, от светло-коричневых до золотисто-желтых, а иногда – почти белых, парадоксально, представляла собой воплощение тайны, энергию зарождения жизни.

Гарри потрясенно поднялся на локте. Красная фигура была женщиной. Изумительно красивой, лучившейся радостью, с поразительно знакомой лукавой усмешкой на лице и такими же порывистыми, удивительно "живыми", "человеческими" движениями. Золотисто-желтая фигура тоже была женской. Из-под длинных бледных ресниц на него серьезно и строго смотрели луноподобные глаза, а когда в волосах пришелицы проблескивали рыжеватые искры, Гарри вспоминал, как когда-то нечто подобное видел в чертах – Рона? Джинни? А голубовато-синяя фигура вблизи оказалась благородного вида стариком с седой бородой, в высокой шляпе волшебника и с длинным посохом в руке.

Я уже видел его, вспомнил Гарри, видел, только... только где же? И тут же в памяти всплыла картина: несколько десятков дементоров окружили Валери Эвергрин, взмах палочки – и все холодные порождения ужаса сметены одним движением посоха мощного Заступника. Такого же древнего седобородого старика.

"Этот юноша, Вечный?" – пропел голос сияющей красным женщины.

Старик скользнул ближе, наклонился к Гарри, и его лицо опалило присутствие древней Магии.

"Похож", – его голос гулко отдавался в ушах. – "Да, Нимвэ, он очень похож на одного из них".

"Ты помнишь?" – ее лицо оказалось у самых глаз Гарри и заполыхало оттенками алого. – "Ты помнишь, как рос на моем острове? Помнишь, как по утрам ездил на лошади купаться в священную заводь, где твой меч ждал того часа, когда ты сможешь поднять его из воды? Помнишь, как слушал разговоры камней и деревьев? Помнишь, как поднималась твоя сила, когда ты смотрел в пламя священного костра..." – Гарри увидел, как по щеке от ее глаза пробежала темно-малиновая дорожка: таинственная Красная Волшебница плакала. – "Помнишь?" – прошептала она, протягивая к нему нежные, прозрачно-розовые, полыхающие энергией огня пальцы. – "В тебе горит неугасимый огонь Великой Магии. Твоей собственной, а не полученной извне".

"Он, и правда, выглядит, как тот, кого ты когда-то воспитала, любимая, но что если ваши Эльфы ошиблись, и это совсем другой юноша", – Синий Волшебник обнял ее за плечи и сомнением посмотрел на Гарри. – "Что, если вы не правы, и он – совсем не тот, кого мы ждали?"

"Я чувствую, как в нем полыхает то же пламя", – Нимвэ простерла к Гарри руки, и на концах ее пальцев заиграли те же искры, которые он видел на собственных руках. – "Он только что стал обладателем мощной магии".

"Но как он распорядится ею?" – сурово сдвинул кустистые брови волшебник. – "Может быть, он направит ее на Уничтожение Тьмы, как мы когда-то, а может – на ее создание, как бывший обладатель этой магии?"

"Я слышу, как в его груди бьется отважное сердце, и я верю, что он сможет направить свою Магию на созидание Света. Отбрось сомнения, Мерлин, это – те самые мальчики, которых мы искали!"

"И в том, другом, горит такой же яркий огонь, как и в этом юноше", – заискрились слова Золотой Волшебницы. – "Он так похож на моего брата... У него тоже слишком горячее сердце. И он так же безрассуден. Береги его", – прошептала она, точно золотистый призрак, наклоняясь к Гарри. – "Ты – сильный. Ты, обладая таким мощным внутренним огнем, можешь со всем справиться один, а вот он – нет".

"Не пугай мальчика раньше времени, Моргана", – суровый голос старика звучно взрезал слух Гарри. Парень жадно пожирал глазами Синего Волшебника: он понял, кто перед ним, и только изумлялся, как могло случиться, чтобы он стал ее Защитником. Резкое, но благородное лицо великого мага излучало мудрость, и Гарри почему-то искал в нем крупинки сходства с Дамблдором, и не находил. Но вместо этого в гордой посадке головы, в разрезе глаз, таких же синих и ярких, он наблюдал те же черты, что привык видеть и за обеденным столом этим летом, и за учительским столом в кабинете Защиты от темных сил. Соединенные с обликом и порывистостью Красной Волшебницы, они складывались в понимание того, почему громадный Заступник Валери смог повергнуть в прах десятки дементоров, а лучащаяся от этих двоих энергия объясняла, почему именно профессор Эвергрин только что смогла пробудить колоссальную мощь Грааля. Гарри чувствовал в них троих объединенную силу крови.

"Он должен знать, Мерлин", – Золотая Волшебница, или, вернее, Моргана, такая юная, такая красивая, совершенно не похожая на собственный злобноглазый и крючконосый портрет, неуклюже наштампованный на шоколадушных карточках, повернулась к старику. – "Он должен увидеть, чтобы поверить".

"Что я должен увидеть?" – от волнения у Гарри пересохло в горле, и когда у него, наконец, прорезался голос, то он оказался дрожащий и хриплый.

Моргана ласково улыбнулась ему.

"Я покажу тебе".

Она прикоснулась к нему своей сияющей рукой, и все тело Гарри точно прошил электрический разряд. Прикосновение словно разбудило в нем некое иное зрение, спящее глубоко внутри его сознания, и Гарри почувствовал, как нестерпимое сияние трех фигур сплылось в единое яркое облако, из которого проступили очертания знакомой ему пещеры. В ней не было ни старых ржавых кольчуг, ни доспехов или оружия. Гарри увидел явившегося к нему старика, но не осиянного светом, а во плоти, в старой, поношенной мантии и длинной островерхой шляпе. Великий волшебник с посохом в руках стоял перед лежащим у его ног камнем. Затем Мерлин воздел руки, взмахнул посохом, и из камня исторгся столб света. Свет заискрился и начал изменяться. Из сияния лучей явилась сперва драгоценная рукоять, а затем блеснуло лезвие клинка, уходящего в камень. Экскалибур был рожден на свет.

Изображение мигнуло, и Гарри увидел, что в пещере появился подросток, такой высокий, что его голова почти касалась потолка пещеры. Он тряхнул копной рыжих волос, оглядываясь, а затем уверенно прошел к камню, остановился перед торчащим из гранитного массива клинком и с детским восторгом погладил выступающую рукоять. А потом Гарри увидел, как рыжеволосый юноша взялся за нее обеими руками и с силой дернул. Из камня вновь выплыло сначала теплое золотистое свечение, а затем свет померк, и у руках юного Артура Пендрагона остался его Экскалибур. Из темноты позади мальчика выступил Мерлин и отеческим жестом положил ему руку на плечо. Так на свет появился великий король.

Потом были мелькающие блики света и тьмы. Гарри видел, как на полях сражений сталкиваются огромные армии, видел уже знакомые ему, когда-то приснившиеся на Инисавале картины схваток волшебников и магглов, троллей, гоблинов и гигантов, видел пронзающие тьму стрелы сглазов и проклятий, болевых заклинаний и боевых заклятий. Шла война.

А потом, сквозь картины кровавых боев неожиданным кусочком покоя прорезалось видение наклонившейся к берегу реки старой ивы. Занавес тонких, как плети, веток раздвинулся, и в нем появилась темная головка маленького мальчика. Он весело расхохотался и прыгнул в реку. Гарри следил за ним, пока он не выплыл на другой берег, и не стал шустро встряхивать мокрой шевелюрой, с головы до ног забрызгивая высокую женщину в красном одеянии, которая со смехом отмахивалась от капелек воды. Внезапно, мальчик щелкнул пальцами, и в них вспыхнул алый огонек магического пламени. Мальчик удивленно посмотрел на свою руку, точно сомневаясь, протянул ее женщине, и она с улыбкой накрыла огонь в его ладони своей рукой.

А потом сквозь дымку бегущих лет Гарри продолжал смотреть на то, как этот веселый мальчик растет и меняется, превращаясь в немного грустного черноволосого и черноглазого юношу. Он видел, как юноша скачет на лошади, как смотрит по ночам в пламя костра, рождающее в его глазах странные видения, как, прислонившись к одиноко стоящему в поле камню, слушает неясный шум, просыпающийся в его глубинах, как беспечно ныряет с одной из высоко воздетых к небу ладоней Инисаваля... Гарри моргнул: юноша, отряхиваясь, вынырнул из воды, и поплыл к берегу, крупными гребками загребая воду. Он вышел на песок и положил к ногам женщины в красном знакомый Гарри меч. Она подняла голову, и Гарри увидел, что лицо Нимвэ не изменилось, нисколько не постарело. Она посмотрела на меч, и вслед за ней Гарри прочел на нем:

LANCELOUG DE LACUS EX INIS AVALLONIS

Затем годы вновь потянулись в его видениях, точно вспышки войны и мира. Он видел, как оба юноши движутся навстречу друг другу, влекомые нуждами войны и собственной судьбой, и, наконец, объединяются, чтобы нести Свет и Мир своему народу. Видел, как годы чередой проходят мимо них, оставляя на обоих шрамы и отметины. Видел, как под раскидистой цветущей яблоней лежит Мерлин, а Нимвэ сидит подле него и держит его за руку. Гарри почему-то понял, что старый волшебник умирает, и внезапно на него накатило ощущение той тоски и бездонной потери, которую чувствовала та, что любила его. А потом перед его глазами появилась давешняя пещера на Инисавале, и тонкая светлая фигура Морганы, ставящей в каменную нишу драгоценную чашу, и в отражении игры света в ее хрустальных гранях Гарри увидел, что оба знакомых ему мальчика стали мужчинами. Затем мелькнуло и исчезло видение: высокая красивая женщина в короне и украшенном драгоценностями платье сидит у ног одного из них с ребенком на руках, но смотрит – на другого. А затем явился иной призрак – девушка с длинными светлыми волосами и нежными руками. Ее коленопреклоненная фигура излучала покой, теплоту и – невыразимую боль. Сердце Гарри забилось сильнее, ему показалось, что он узнал эту девушку, но она исчезла так быстро, что он не успел разглядеть ее получше. Вновь мелькнули годы, и снова он увидел темноволосого мальчика, но не успел обрадоваться тому, что узнал его, как понял, что ошибся: рядом с мальчишкой появился Ланселоуг и обнял своего сына. Гарри видел, как вновь два разных ребенка растут далеко друг от друга, но, взрослея, тоже начинают двигаться навстречу друг другу, точно по повелению судьбы.

Он увидел огромный подземный зал и узнал и его, и громадный круглый каменный стол, за которым сидели люди, почувствовал как подобно вспышке посреди стола возник мимолетный сияющий образ Грааля. А потом все воины встали из-за стола и разошлись в разные стороны, оставив за ним лишь одинокого старика в короне и красивую, но печальную женщину – королеву. И вновь потянулись годы, полные войны, страданий и бесплодного поиска. И единственное, что сияло над ними – знакомый белоснежный щит с алым крестом, и такой же знакомый меч в руках худенького мальчика, кольчуга на котором неуклюже висела мешком. А второй мальчик лишь мелькнул в окружающей его тьме солнечным проблеском рыжей шевелюры и исчез, почти не оставив о себе ни памяти, ни славы великого воина, в отличие от своего отца. И вот – вновь легко колеблются воды священного озера, окружающего Инисаваль, и несут к берегу острова узкую эльфийскую лодку с лежащим в ней стариком. На корме стоит все такая же молодая Моргана, и слезы катятся по ее щекам, а в ногах старца сидит Нимвэ и держит на руках щит, на котором покоится тело мертвого юноши со сжатым в руках мечом. А на берегу их ждут Эльфы, безмолвные, спокойные в своей нечеловеческой красоте и безжалостной справедливости – идеальные хранители тех сокровищ, которые могут получить лишь те, кому они предназначены. Гарри увидел, как Экскалибур вернулся в пещеру и занял свое место подле чаши, а меч с той же самой надписью, что была вытеснена на нем, когда он, Гарри, сам взял его из старого годрикова сундука, сверкнул на солнце проблеском яркого солнца и – вновь нырнул в холодную воду озера. Фигуры Морганы и Нимвэ еще долго колебались в тумане, постепенно обволакивающем Инисаваль, пока не исчезли совсем.

А потом туман начал рассеиваться, и Гарри вновь увидел все ту же пещеру, и вновь в нее вошел высокий рыжеволосый юноша. Сначала ему показалось, что видение повторяется, но потом парень поднял голову, и Гарри узнал Рона. Он оглядывался в поисках чего-то известного лишь ему одному, а потом сквозь вновь начавший сгущаться туман Гарри наблюдал, как собравшиеся вокруг Рона Эльфы указали ему на кучу беспорядочно наваленных доспехов, и тогда он нагнулся и осторожно освободил от них камень с надписью ARTHORIUS REX с торчащей из него пропыленной рукояткой. Рон погладил покрытую паутиной резную рукоять, осторожно взялся за нее и... выдернул из могильного камня. А затем искрящийся туман опустился вновь, и больше не было видно ничего, ни Инисаваля, ни могилы Артура Пендрагона, ни его далекого потомка.

Гарри встряхнул головой, точно после тяжелого сна. Он весь был покрыт холодным потом. Вначале ему показалось, что все, что он видел, ему померещилось, но потом увидел уносящиеся обратно к Лесу Теней переливающиеся фигуры и вновь ощутил в своей руке горячую тяжесть меча.

"В тебе горит неугасимый огонь Великой Магии. Твоей собственной, а не полученной извне".

Откуда пришли эти слова?

Гарри потряс тяжелой, точно свинцовой от накопившейся информации головой и отряхнулся от набившейся в длинные волосы травы. Он, помедлив, открыл глаза и увидел, как на огромном пространстве окружающей Хогвартс до самого Леса Теней зеленой равнины приходят в себя и поднимаются люди, только что смертельно раненные или умиравшие. Норманны и защитники Хогвартса были равно ошеломлены произошедшим, не веря в то, что остались в живых, когда только читали отходную молитву или верили в то, что им больше никто не поможет. Гарри с трудом поднялся и, шатаясь, оглядел поле. Рядом с двумя норманнскими рыцарями с третьим, валявшимся поперек его тела, отчаянно извивался Джастин Финч-Флечли: третий норманн, в отличие от двух других, начавших шевелиться, оказался трупом, а его тяжеленная амуниция не давала Джастину никакого шанса спихнуть этого покойного громилу. Гарри доковылял до Джастина и общими усилиями им удалось избавиться от этого неприятного груза.

"С-пасибо, Гарри", – невнятно пробормотал Джастин. В правой руке он все еще рефлекторно сжимал длинный нож. – " Ты жив", – тупо констатировал он, глядя на Гарри абсолютно расфокусированным взглядом.

"Ты так этим расстроен?" – хмыкнул Гарри, похлопал хуффльпуффца по плечу и широко улыбнулся.

"Ты живой!" – повторил Джастин и со счастливым воем припал к Гарри, щедро поливая его слезами. – "О, Гарри, как я рад... Ты – живой!"

"Ну же, Джастин, перестань, конечно, живой, что со мной могло случиться?"

"Ох, Гарри, Сьюзен, наверное, с ума сходит от беспокойства".

Гарри напрягся.

"Девчонкам всегда больше нравятся герои, чем поэты", – добавил Джастин с обезоруживающей откровенностью и вздохнул. – "Ну, так о чем и говорить, если она, в конце концов, выбрала тебя... Черт, ты не поможешь мне снять эту проклятую штуку, погнулась, зараза и ходить мешает... Нет, ты не можешь даже представить себе: я был уверен, что умираю, но почему-то..."

Грааль лечит не только тело, но и душу, вспомнил Гарри. Он подставил Джастину плечо и окинул взглядом поле. Оба норманна, с которыми сражался Джастин, сидели на траве, глупо улыбаясь друг другу, рядом с ними какой-то незнакомый бородач возносил богу горячие молитвы в благодарность за собственное чудесное спасение, а рядом с ним заросший неровной щетиной кондотьер с текущей из раззявленного рта слюной глупо бил земные поклоны и что-то шептал, пялясь слезящимися глазами на солнце. Вид у него был самый сумасшедший.

"Я жив! Я – жи-и-ив!!!" – то и дело доносились до Гарри дикие крики на разных наречиях.

"О, благодарение Господу и Деве Марии!.. Я спасен!"

"О Великий Мерлин, как же это... Ведь я же... он же мне руку отрубил!.."

"О, святой Дунстан и святой Кентигерн, обещаю самое щедрое пожертвование на алтари ваших часовен!.."

"Тут-то я и понял, что это был небесный ангел! Такой божественный жар, небесное пламя..."

"И он сказал мне: "Встань, Одо де Мортейн, мною исцеленный, и расскажи всем, как..."

"Промысел, промысел Божий!.."

"Это было благословение святого Дениса. Клянусь, что построю огромную церковь в его честь в приходе моей матушки!.."

"Вечный Старец и Моргана-Целительница! Раны все затянулись! Как не бывало! Ого, Рене, а у тебя даже следов от стрел не осталось!"

Тролли все еще виднелись издалека возле Леса Теней, их нелепые перепуганные толпы десятками топтались на темнеющем горизонте. Их жалкий вой и хрипловатый пронзительный писк гоблинов доносился уже с самого края леса, и оттуда же был ощутимо слышен торопливый топот копыт и звон оружия большого конного отряда. Яростные вопли на гэльском наречии тут же подтвердили, что троллям сейчас будет явно несладко. Гарри приложил ладонь к глазам и прищурился: из чащобы Леса Теней вылетел большой отряд всадников, над которыми развевалось узкое и длинное полотнище боевого тартанового стяга с изображением красного геральдического ворона. С гиканьем они неслись по равнине, сметая перед собой остатки троллей и топча горбатые тельца гоблинов, и сдержали коней, только когда до Гарри оставалось несколько шагов. Сидящий на ближайшей к ним лошади всадник еле сдержал нетерпеливо гарцующего коня, и чей-то голос, юный, но уже привыкший повелевать, хотя старающийся быть предельно вежливым, окликнул Гарри по-саксонски:

"Сэр! Это замок Хогвартс?"

"Да, сэр... а вы – кто?" – Гарри и Джастин с интересом рассматривали отряд шотландцев и их предводителя – взволнованного толстячка в прочной кольчуге и в обмотанном вокруг упитанного тела килте, не закрывающем круглых коленок. Из-под железной решетки шлема по-детски торчал белобрысый хохолок, а в стремена были вдеты круглые розовые пятки. Здоровенный меч, покачивающийся в его руке, был явно велик этому вояке, но, судя по следам крови на оружии, его владелец уже успел схватиться с несколькими троллями и вышел победителем из этой схватки. За кругленьким рыцарем виднелись напряженные и надменные лица его свиты, облаченной в килты тех же цветов. Гарри автоматически выделил из числа приближенных высокого чопорного рыцаря с цепким взглядом прирожденного царедворца, мрачного юного верзилу и взлохмаченного юношу, от любопытства вертящего головой во все стороны. По-видимому, одногодку Гарри или чуть младше.

"Леди Ровена Рэйвенкло – в порядке?" – живо поинтересовался толстячок, проигнорировав вопрос Гарри. Видимо, жизнь Ровены интересовала его куда больше. – "Мне нужно немедленно видеть леди Ровену или сэра Невилла".

"Сэра Невилла?" – Гарри и Джастин непонимающе переглянулись.

"Сэра Невилла Лонгботтома", – быстро пояснил пузатенький рыцарь. Он с трудом стащил с головы стальной горшок с прорезями, освобождая приятное толстощекое и румяное лицо, торчащие уши и круглые голубые глаза.

Пока не преуспевший на придворном поприще Гарри стоял, вытаращившись и с трудом ловя собственную челюсть, Джастин ухитрился вникнуть в светскую подоплеку ситуации.

"Как прикажете доложить о себе, сэр?" – он попытался изобразить церемонный поклон, но у него получилось неважно.

"Да Эдгар же!" – ударил своего коня пятками нетерпеливый толстячок. Он подъехал ближе и торопливо повторил. – "Эдгар! Она ждет меня!"

"Сколько можно повторять!" – высокий суровый рыцарь недовольно оглядел пухленького предводителя отряда и поджал губы. Клетчатый чепрак на его лошади был изукрашен золотыми кистями и сложными гербами. – "Не "Эдгар", а Его Величество Эдгар, король Шотландский!"