Текст книги "Гарри Поттер и Лес Теней."

Автор книги: Constance_ice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 78 страниц)

Гарри всесторонне обдумал вопрос. Рон, конечно, пришло ему на ум. С другой стороны, Рон не сражался на турнирах, кроме как на шахматных, подарки Рона всегда были скромны, хотя Гермионе он старался ни в чем не отказывать. Пел он ей, это правда, но не серенады и не под окном. Гарри представил, что бы устроила Гермиона, если бы Рон вздумал разбудить ее среди ночи восторженным воем под окном ее комнаты (с голосом у Рона были проблемы, хотя инструментальные вещи он исполнял необыкновенно красиво). Но в последнее время Рон проявлял не слишком большое рвение в отношении ухаживаний за Гермионой, увлекшись зеленоглазой красавицей баронессой. Гермиона же, казалось, на это реагировала довольно вяло, виной тому было, скорее всего, то, что для нее сейчас на первом месте стоял поиск возможностей возвращения домой, где «эта маленькая зеленая гадючка» не побеспокоила бы ни ее, ни Рона.

– В общем, есть, – признался Гарри. – Но он, кажется, в последнее время несколько… Не я должен об этом говорить вам, прекрасный сэр, – добавил он поспешно.

Роберт Эверетт с этим неожиданно согласился.

– Простите, в самом деле, сэр, не к лицу нам обсуждать личные дела благородной леди, точно мы глупые вилланы без всяких манер. Прошу прощения за свой вопрос.

– Ничего, благородный сэр! – махнул рукой Гарри. – Так что же, вы поможете нам со Свитком Ллуда?

– Если леди Гермиона согласится посмотреть кое-какие саксонские рукописи вместе со мной завтра после обеда, то я обещаю, что окажу вам эту услугу, – громко сказал Роберт, с истинно слизеринским подходом сразу требуя платы за свою работу.

– Рукописи интересные? – загорелись глаза у Гермионы. – Правда, с саксонским у меня пока не очень-то, но я с радостью, мистер Роберт… То есть, прекрасный сэр!

Она, кажется, не совсем хорошо осознает опасность этой ситуации, озабоченно подумал Гарри. Теперь поди отделайся от этого Эверетта. Если он и дальше будет за ней таскаться, как восторженные обожатели Матильды фон Гриндельвальд за предметом своей страсти, то и шагу нельзя будет ступить, чтобы на него не наткнуться.

Роберт же Эверетт развил бешеную деятельность, как только получил от Гермионы согласие. Отдав Тео несколько коротких приказов, он дождался, пока тот испарится и поманил за собой Гарри и Гермиону.

– Сюда, – он вышел из зала и вместо того, чтобы спуститься по лестнице в подземелье, где находился кабинет Слизерина (кроме учеников самого Салазара остальные ребята обходили стороной эти места), завернул за угол, нажал на какой-то незаметный камень в стенной кладке, и стены разъехались в разные стороны. Перед изумленными Гарри и Гермионой открылась небольшая узкая лестница, ведущая вниз, в темноту. Гермиона немного нервно взялась рукой за скользкую стену.

– Там темно…

– Обопритесь о мою руку, леди Гермиона, и ничего не бойтесь, – уверенно сказал Роберт. Гермиона робко взялась за его крепкую ладонь и исчезла в черном провале стены вслед за Робертом Эвереттом. Гарри, решив не оставлять Гермиону одну с этим подозрительным типом (он все же ученик Слизерина!), тоже начал спускаться следом.

Проход вился ужом, подскакивал вверх и вилял в стороны, но вскоре Гарри уткнулся носом прямо в широкую спину Роберта, автоматически отметив, что тот, кажется, носит под одеждой кольчугу. Интересно, чего он опасается…

– Люмос! – шепнул Эверетт. Проход осветился тусклым светом его волшебной палочки, и Гарри увидел, что они стоят перед маленькой дверцей, обитой железом. Мысль о том, чтобы найти ее на карте Мародера, пришла ему в голову сразу, но тут же его огорошило сомнение: а видел ли он этот ход на карте раньше? Кажется, нет. Странно.

– Где мы? – удивленно пробормотала Гермиона, пытаясь заглянуть в щелку между двумя дубовыми досками. – Это что – секретный проход в его кабинет?

– Здесь его опочивальня, – так же шепотом ответил Роберт, осторожно отодвигаясь, чтобы не коснуться Гермионы. Такая щепетильность приятно удивила Гермиону, и она припала глазом к маленькому отверстию.

– Он здесь, – охнула она, попятившись. Гарри чуть не слетел со ступенек.

– Где? – прошептал он.

– Лежит на кровати. Отдыхает. Кажется, ничего не получится, – уныло закончила Гермиона.

– О нет, – шепотом запротестовал Роберт Эверетт. – Мой план должен сработать!

Гарри осторожно потеснил Гермиону и заглянул в щель. Потайная дверь, видимо, была замаскирована в алькове, прямо за большой постелью, покрытой зеленым бархатным одеялом. На постели лежал Салазар Слизерин. Он уже снял свои длинные черные одежды и сейчас был облачен только в шелковую сорочку и халат, смахивающий на турецкий. В углу из большого янтарного чубука, лежащего на узорчатом кальяне, курилась струйка дыма, аромат которого дотягивался и до щелки, к которой жадно припал Гарри. Комната Слизерина была не чета тем простым спальням, в которые поселили ребят: большое квадратное помещение, сплошь увешанное коврами и старинными темными гобеленами, на коих располагалась внушительная коллекция магловского оружия. Гарри показалось, что среди больших и тяжелых рыцарских мечей, изогнутых сарацинских сабель, древних четырехгранных кинжалов и римских ритуальных стилетов мелькнули золотые не то китайские, не то японские иероглифы на ножнах одного из предметов коллекции Слизерина. На стене между узкими щелками окон висело металлическое зеркало, а справа от кровати к стене была прислонена метла, на вид куда более приличная, чем творения мастера Мастерса. Книг не было видно, но, видимо, они хранились в другой комнате, отделенной от спальни длинной черной портьерой, за которой Гарри смутно различил край книжной полки, забитой какими-то манускриптами.

Слизерин спал. Его волшебная палочка, длинная и черная, лежала на постели рядом с ним, а возле палочки переливалась узкая сталь длинного кинжала с ручкой в виде змеи, обвившейся вокруг когтистой птичьей лапы. Видно было, что врасплох его не застать. Гарри не сомневался, что спал Слизерин чутко и может подскочить от малейшего шороха, поэтому парень испугался, не может ли он услышать, как они переговариваются почти что у него за спиной. Но, казалось, Салазар ничего пока не слышал. Его длинные черные волосы разметались по вышитой подушке, смуглые пальцы сжали край халата, богато украшенного золотистыми изображениями драконов. Возле него трепетал на столе огонек негасимой свечи. Удивительно, но сейчас он не казался ужасным темным волшебником, таким, каким его представляли потомки тех, кого он сейчас учил. Гарри впервые засомневался, а права ли была История Хогвартса, когда рассказывала о таинственных и страшных силах, которыми обладал Слизерин?

– Сейчас, – бормотал Роберт. – Сейчас… По моим расчетам они уже скоро должны быть здесь…

Внезапно до ребят донеслись отголоски отдаленного грохота. И тут Гарри стал свидетелем удивительно точной, несомненно, выработанной годами реакции: Слизерин мгновенно открыл глаза, одна его рука молниеносно впилась в палочку, другая нашла кинжал, он вскочил с постели, рывком запахнул на себе халат и рванулся в проем за темными занавесями.

– Сейчас, – прошептал Роберт. – Алоомора!

Дверь бесшумно открылась, точно петли в ней давно смазывали специально для этого случая. Трио преступников бесшумно проскользнуло в комнату. Гарри прислушался, и смог разобрать голоса, доносившиеся из коридора.

– О, нет, мастер Слизерин! Это не я! Я просто…

– Проклятый грязнокровый ублюдок! Ты помешал мне спать! Я провел в дороге несколько часов и устал от тяжелого опыта, а когда попытался уснуть в этом вертепе, то именно тебе, Квинтус, не посчастливилось мне помешать!..

– Не надо, мастер Салазар! Ай!.. Уй!..

– Маленький паршивец! А-а-а-а!!!

Снова жуткий грохот. И тишина. А затем тишина словно взорвалась проклятиями Слизерина, дикими воплями Тео, отдаленным хохотом и отчетливым ужасающим низким воем. Выли самозабвенно, со вкусом, услаждая слух окружающих все новыми и новыми скорбными переливчатыми руладами, рвущими сердце. Рулады чередовались с громкими проклятиями Салазара Слизерина.

– Замечательно! Он выпустил из клетки ручного авгура мистрисс Хуффльпуфф. Теперь этого урода не так-то просто будет поймать, а нам даст возможность забрать то, за чем мы пришли, – совершено спокойно отреагировал на эту ситуацию Роберт Эверетт, открывая дверцу потайного хода. Они втроем ввалились в спальню Салазара Слизерина, толкаясь и рискуя быть услышанными, потому что Гермиона случайно перевернула кальян, стоявший в опасной близости от потайной двери. Но, к счастью, Слизерин был весьма увлечен наведением порядка и прочисткой мозгов Тео Квинтусу, наглецам, которым приключилось посмеяться поблизости, и всем, кто имел наглость находиться рядом да еще и выть дурным голосом.

Гарри впопыхах огляделся и протянул руку Гермионе, запутавшейся в одеяле, свалившемся с кровати.

– Оставь меня, Гарри, быстрее! Забирайте свиток и уходим! – приказала Гермиона.

Роберт метнулся к занавесу, отделявшему опочивальню от кабинета Салазара Слизерина.

– Там, – пробормотал он. – Левый от камина шкаф. Вторая полка сверху, нужно потянуть за корешок зеленой книги снизу вверх, и откроется тайник.

Гарри осторожно выглянул из-за занавески. Слизерин стоял в дверях кабинета и продолжал изрыгать проклятия, держа за ухо извивающегося Квинтуса, а в ногах его беспорядочно металась какая-то птица. Положение Салазара относительно двери, увы, не оставляло им никаких шансов, хоть Слизерин и стол к ним спиной.

– Скорей! – прошептала Гермиона. Она все еще дергала ногой, пытаясь избавиться от одеяла, обвившегося вокруг ее ног. Салазар Слизерин, наконец, вышел за дверь и прикрыл ее за собой, продолжая кричать на Тео. Незнакомая птица барахталась за дверью, и было слышно, как она скреблась в дверь так отчаянно, точно ее кто-то оттаскивал за хвост. Гарри уловил краем уха голоса братьев Эгбертов, что-то объяснявших Слизерину.

– Я рискну, – сухо уронил Роберт Эверетт, решительно отдергивая занавеску. И замер.

Воздух в кабинете Слизерина, заваленном книгами и древними рукописями, вдруг сгустился и точно запульсировал. Запахло озоном, послышался легкий треск, и посреди комнаты вдруг из ничего возник мужчина, сперва голова, затем плечи, потом мелькнула нога, и стало ясно, что он – в плаще-невидимке. Его лица не было видно, можно было рассмотреть только встрепанные черные волосы и курносый, кажется, несколько раз перебитый нос. Гарри только открыл рот, чтобы не то закричать, не то предупредить Роберта, но к тому времени, как Гарри выхватил свою палочку, у Роберта в руке уже мелькнула его собственная. Но они опоздали. Мужчина с быстротой молнии нажал на корешок нужной книги, точно знал, где искать, запустил руку в открывшееся отверстие и выхватил какой-то древний кусок пергамента.

– Стоять, – тихо и хрипло сказал Гарри. Палочка в его руке дрожала. Роберт подвинулся ближе и взмахнул своей:

– Ассио…

Он не договорил. Вор повернулся к ним лицом, и у Гарри подкосились ноги, потому что он узнал грабителя. Неможетбытьнеможетбытьнеможетбыть, неслось в голове у Гарри, потом скользнуло страшное желание броситься на шею этому человеку, потому что об этом Гарри мечтал всю свою жизнь. Но он опоздал. Мелькнуло выражение настороженности, а потом пронеслись отражения двух юношей в стеклах очков, рука вынырнула из ничего, раскручивая на пальце маленькую золотую цепочку с песочными часами на ней. Послышался слабый треск, воздух вновь заискрился, и Джеймс Поттер исчез вместе со Свитком Ллуда.

– Гарри, скорей!

Гарри Поттер плохо соображал, что делает, и где находится. Из какой глубины подсознания мог выплыть этот образ? Сколько раз он представлял себе еще в детстве, что его отец вернется за ним, увидит его, обнимет… Этого не может быть, говорил Гарри сам себе, просыпаясь от очередной мечты в чулане под лестницей у Дурслей.

Этого не может быть, снова сказал себе Гарри Поттер.

Роберт и Гермиона втащили его в тайный ход и еле успели захлопнуть за собой дверь, как Слизерин вернулся. Сквозь щель между двумя дубовыми досками Гарри видел, как тот, явно чертыхаясь на каком-то неизвестном языке, с размаху бросил палочку на кровать и нервно схватил чубук кальяна. Глубоко затянувшись, Салазар скомкал одеяло и бросил его на пол, а потом перехватил свой кинжал и с размаху запустил его в вышитый гобелен, изображающий мрачного старика, что-то пишущего красными чернилами, по интенсивности цвета похожими на кровь, на маленьком черном листке. Словно следуя примеру нарисованного старца, Салазар вытащил из-за пазухи перо, извлек откуда-то лист пергамента и принялся что-то писать. Нацарапав несколько строк, он свернул письмо, капнул на сгиб воском из горевшей тут же свечи и запечатал письмо своим перстнем. Он встал, подошел к камину и, одним жестом извлекая огонь из холодной золы очага, вызвал столб зеленого пламени.

– Ко мне! – резко скомандовал он кому-то прямо в очаг. Гулко гудящий огонь в последний раз пыхнул и потух. Гарри как-то подсознательно понял, о чем идет речь, хотя Слизерин говорил явно не по-латыни. Возможно, на каком-то диалекте. Но додумать эту мысль времени не было, потому что в узкое окно впорхнула большая летучая мышь и угловато замелькала над головой Слизерина. Волшебник привязал письмо к ее лапке и пристально посмотрел на зверька.

– Мельница у Темного Брода, – громко сказал он. Широкий рукав взметнулся, и рука с перстнями на пальцах указала на окно. Мышь тонко заклекотала и нырнула в узкую щель, через которую уже было видно звезды.

– Пора! – прошептал Роберт Эверетт, осторожно потянув Гарри за рукав. – Мы здесь и так засиделись.

Сцена с летучей мышью не произвела на Гарри ни малейшего впечатления, он был слишком захвачен другой, только что состоявшейся в кабинете Слизерина. Гарри позволил оттащить себя от щелки, позволил вывести себя по темному проходу обратно (он все время падал, точно Невилл какой-нибудь, и Роберту приходилось крепко придерживать Гарри за мантию), позволил себе выйти в толпу учеников в коридоре. Гарри тут же заблудился в огромной куче народу, валившей из Большого зала, оставив Гермиону и Роберта далеко позади. Ему уже не пришло в голову, что оставлять их одних немного неловко, ему уже не казалось, что нужно поговорить с Роном, чтобы тот не вел себя как дурак. Гарри уже не помнил ничего из того, что хотел сделать: образ отца стоял у него перед глазами. Он не понимал, куда идет, и только когда свернул в совершенно незнакомый коридор, только тогда немного очнулся.

Что его отец мог здесь делать?

Это могло быть какое-то задание Дамблдора, мучительно размышлял Гарри. Свиток Ллуда мог понадобиться ему, поэтому его отец воспользовался времяворотом и проник в древний Хогвартс. Но откуда он мог знать, где хранится свиток? И для чего он его забрал? Возможно, в Свитке Ллуда действительно имеется информация о мощной древней магии, которая могла бы помочь в борьбе с Вольдемортом, и…

Стоп!

Стоп.

«Если в этих записях нашлось достаточно древней силы, чтобы защитить Хогвартс…»

Слова Годрика Гриффиндора резко прозвучали у Гарри в голове.

Ну конечно!

Он добрел до какой-то резной каменной скамьи, возле которой мрачно ронял на пол смолу небольшой тусклый факел, и машинально сел на нее. Головоломка сложилась. Защита Хогвартса – вот для чего понадобился Дамблдору Свиток Ллуда! Возможно, эта магия не действует вечно, со временем заклятие стерлось – сколько веков прошло! – и он решил, что только оно может оградить школу волшебников от нападения Черного Лорда. Но за многие столетия свиток исчез, и его можно было достать только одним способом – воспользовавшись времяворотом и добыв его в том промежутке времени, когда он лежал себе спокойно в этом тайнике. Отец добыл свиток – Хогвартс до сих пор стоит на своем месте, и Вольдеморт тогда не смог или побоялся осадить древний замок. Но тут вопросы у Гарри стали вновь накапливаться с устрашающей быстротой. Откуда Дамблдор знал о тайнике? Или откуда мог знать о тайнике его отец? От кого? И вернул ли он свиток на место?

Пот выступил на ладонях у Гарри. Неужели отец еще вернется сюда, чтобы положить свиток на место? Можно будет…и можно будет увидеть его снова? Голова у парня закружилась, Гарри невидящими глазами уставился прямо на огонь потрескивающего факела, пока в его голове роились десятки планов. Засесть в засаде в кабинете Слизерина, спрятавшись под плащом-невидимкой, возможно, отец вернется минут через десять, не больше! Когда они с Гермионой экспериментировали с времяворотом, им понадобилось совсем немного времени, чтобы вернуться почти в тот же момент, из которого они исчезли.

Гарри не стал раздумывать. За Роном или Гермионой бежать смысла не было, он лишь упустит время. Он вытащил из-под мантии заранее припасенный для сегодняшней эскапады плащ-невидимку. Тот же самый плащ. Скорее, подгонял он себя, скорее! Гарри перепрыгнул еще через несколько ступенек и птичкой перелетел через перила движущейся лестницы, не дожидаясь, пока она соизволит приземлиться в нужном ему месте. Нужно успеть! Нужно успеть! Гарри уже знал, что он хочет сделать. И знал, что это – непростительное преступление, что это – верный поворот времени не в том направлении, в котором оно развивалось уже пятнадцать лет, что поступая так, он подводит их всех, и подводит Валери, которая много раз предупреждала их об опасности, подстерегающей в прошлом – изменении будущего из-за малейшей случайной оплошности. Но он знал, что должен сделать это. Он не мог не сделать этого!

Гарри Поттер решил предупредить своего отца о предательстве и грозящей ему смерти.

Глава 27. Врозь.

– Прошу, – коротко сказал Салазар Слизерин, впуская гостей.

Гарри осторожно проскользнул под рукой Ровены Рэйвенкло и просочился в кабинет Слизерина.

Горели свечи, полыхал камин. Гарри осторожно огляделся. Сейчас кабинет не казался мрачным и темным, напротив, он был довольно уютен, а Гермионе бы и вовсе понравился: огромное количество книжных полок, уходящих в высоту, длинный дубовый стол, закапанный свечным воском, какими-то зельями и покрытый могучим слоем пыли. На узких амбразурах окон, защищенных, как и все остальные окна замка, Согревающим заклятием, чтобы обитатель апартаментов не мог замерзнуть долгими зимними ночами, валялись толстые фолианты, переплетенные в кожу, и какие-то древние реторты. На большом узком столе у стены, похожем на верстак, вместо инструментов стояли те же старинные реторты, под которыми полыхало пламя магического огня. Тут же лежали миски и стояли небольшие лари с какими-то травами, висели клетки с жабами и выщербленно пялились на посетителей глиняные тазы с плавающими в них тритонами, блюдца, полные птичьих яиц и корзинки с нарезанными вишневыми ветками и сухой полынью, а в уголке, в котором маглы обычно хранили иконы, стояла неразборчиво блестящая фигурка какого-то древнего божка, перед которой курилась пара палочек благовоний и жглись листья лаврового дерева. В углу пылился медный предок глобуса, представляющий собой загадочную помесь астролябии и нагромождения блестящих конструкций, больше похожих на современную инсталляцию абстракциониста. И везде, везде были набросаны книги на разных языках. Гарри, опасливо обходя Слизерина, увидел стопку пергаментов на греческом языке, несколько телячьих переплетов с надписями на арабском и робко забытую на краю стола каменную пластинку с руническими письменами. Пахло рутой и полынью. Кабинет древнего волшебника был именно таким, каким Гарри его себе воображал: полным таинственных волшебных предметов и интересных вещей, но, к удивлению Гарри, рабочая комната Салазара Слизерина не внушала ему трепета или страха.

Джеймс Поттер не появился. Гарри понял, что угодил в ловушку, потому что если бы он открыл дверь и вышел, все четверо Основателей сразу бы догадались, что к чему. Поэтому он осторожно забился в уголок и стал ждать. Возможно, его отец, не зная, что здесь кто-то есть, снова появится прямо перед всеми. А может быть, тот факт, что в прошлый раз ему пришлось столкнуться лицом к лицу с незнакомцами (с незнакомцами!), отпугнул его, нервно размышлял Гарри, глядя на то, как Ровена величаво опускается на бархатную подушку кресла. Хельга скромно присела в уголке на маленькую скамеечку, а Годрик уложил свой укутанный в клетчатую простыню старинного килта торс на стул с высокой спинкой и выставил на всеобщее обозрение худые кривоватые колени. Гарри решил подождать, пока кто-нибудь не выйдет наружу, чтобы иметь возможность ускользнуть следом.

– Нам пришлось попросить леди Валери и сэра Северуса подождать, – словно бы извиняясь, пояснила Хельга.

– Хорошо, – заметил Годрик. – Я думаю, что вначале нам бы следует обсудить кое-какие вопросы, с ними не связанные напрямую. Я хотел бы рассказать, как прошла встреча в Совете Верховных магов. Думаю, что и Салазару есть о чем нам поведать, верно, дружище? Что слышно в Лондоне? О чем поют норманнские пташки в Белой башне? Может, стряслось что-то серьезное, поэтому ты так задержался?

– Ничего хорошего – пока, – сдержанно заметил Слизерин, опускаясь на дорогое кресло темного дерева. Он изящно подпер щеку тонкой ладонью, и отблеск свечи мигнул в большом изумруде в оправе из бриллиантов на пальце. Выражение лица у него было самое безразличное. – Наш добрый король Руфус стал нервным и раздражительным – боится всякого дурного знака, что человеку с его рождением вовсе не пристало…

– А что такого с его рождением? – высокомерно спросила Ровена. – Он – всего лишь внук ведьмы, а не маг с абсолютно чистой кровью. Его бабка Арлетта Фарлезская, приворожившая его деда, Роберта Норманнского, была дочерью простого дубильщика кож. Странно, что вы, мастер Слизерин, восхваляя чистокровных магов, с таким же пиететом упоминаете об этих норманнских выскочках!

– Леди Ровена, конечно, не хотела сказать ничего обидного для вас, сэр Салазар, – тут же умиротворяюще заметила Хельга, бросая умоляющие взгляды на Ровену Рэйвенкло, которая упрямо выставила подбородок и поджала губы.

– Я не сомневаюсь в этом, – тонко улыбнулся Салазар. Его лицо вдруг показалось Гарри похожим на маску, под которой жил совершенно другой человек. – Однако мы можем спорить часами, леди Ровена, но это вряд ли удалит норманнскую династию с престола.

– Увы, – отозвалась Ровена Рэйвенкло.

Разговор велся, естественно, на латыни. Впрочем, это было объяснимо: Ровена и Хельга были саксонками, Годрик – шотландцем с далекого севера, где еще говорили на сложных горных наречиях. Что до Слизерина, Гарри даже и представить не мог, откуда он родом. Поэтому единственным языком, который хорошо знали все они, был латинский, что Гарри устраивало как нельзя больше.

– Я продолжу, с вашего позволения, – осведомился Слизерин, и когда Ровена хмуро кивнула, сообщил. – Мне не нравится, что в последнее время при дворе ведутся разговоры о целесообразности нашей школы. Раньше такого не было. С тех пор, как существует Хогвартс, никто даже не посмел нас тронуть, а теперь даже маглы имеют наглость вмешиваться в наши дела!

– Маглы? – удивленно поднял бровь Годрик Гриффиндор.

– Именно! В тронном зале собралось такое количество маглов и грязнокровок, что их мерзкий дух меня чуть не заставил задохнуться! И судя по их перешептыванием, многие из них уже были в курсе наших дел. Мне строил ужасные рожи этот чопорный зануда Рандульф Кентерберийский – еще не хватало, чтобы магловские церковники о Хогвартсе пронюхали, и так наша конкуренция им не дает спать спокойно! Когда я пришел к королю, рыжий сидел на троне, жрал собственноручно добытого вальдшнепа и, чавкая не меньше тебя, Годрик, объявил, что, оказывается, есть претенденты на земли Хогсмида и Хогвартса!

– Что?! – вскричала Ровена. Она подскочила, ее глаза метали молнии. – Кто посмел?!

– Этого мне пока не удалось узнать, и, я скажу вам, господа, это – дурной знак. Если все держится в такой тайне, то я подозреваю одно – заговор. У нас хотят отнять Хогвартс, и король в курсе этих планов.

Основатели молча переваривали услышанное. Гарри испуганно взглянул на Годрика. Тот, казалось, пребывал в глубокой задумчивости, но, как показалось Гарри, новостью объявление Слизерина для него не стало.

– Я понял приблизительно то же самое, – задумчиво добавил он, автоматически почесывая жидкую щетину на голове. – Когда эта продажная скотина Этебальд Фиолетовый начал заискивающе хихикать на Совете мне прямо в лицо, а Гудрун Черный прямо заявил, что неизвестно, чему мы обучаем детей в нашей школе, было ясно, что они уже все решили за нашей спиной. Они навалились на меня всем скопом, пытались уговорить разрешить спор малой кровью, мол, это выгодно и нам, и им, и королю. Эта свора продажных дворняжек, готовых удавиться за кость, которую им кидает рыжий Ги, явно подкуплена. Они хотели, чтобы мы произвели обмен владений на что-то жутко далекое и болотистое, подумайте только, где? В Нормандии!

– В Нормандии! – ахнула Хельга.

– К вонючим норманнам отправиться? Никогда! – глаза Ровены вспыхнули от ярости.

– Ну да! А там, всем известно, заправляет сейчас Годо Кривоглаз, постельник малолетки Вилли Крето. Говорят, что пока герцог Роберт, жадный вепрь, не вернется из их чертова магловского крестового похода, он там – царь и бог! Уж Годо нам точно не даст развернуться, Нормандия – это его епархия уже почти сто лет. Его ставленники не дадут нам открыть там школу, так что все у них схвачено. Интересно, какому это мерзавцу понадобилась наша земля? Ведь здесь довольно опасно обороняться от местных кланов. Если бы у тебя, Салазар, не учился сынок Кэмпбелла-Обжоры, не знаю, как бы мы с ними поладили.

– Сразу видно, что на Хогвартс положил глаз какой-то жадный норманнский падальщик, – запальчиво воскликнула Ровена, впиваясь ногтями в деревянное кресло.

– Обороняться нам придется на двух фронтах, – закивал Годрик. – Совет магов нам не поможет – все они куплены на корню ставленниками короля, может, даже самим архиепископом, старые пердуны-предатели!

Дамы сморщили носы.

– И со стороны французских волков нам не будет покоя, раз они продвигают сюда своего человека… Надо решать, что будем делать.

– Владения мы менять не будем точно, – припечатала Ровена Рэйвенкло.

– Нет смысла, – согласился Слизерин.

– Крутить и вертеть королем вечно не выйдет.

– Но как же закон? – тихо возразила Хельга Хуффльпуфф. – Еще со времен Альфреда есть закон, запрещающий грабительски присваивать чужие земли!

– Молчи, если не знаешь, что плетешь, – грубо оборвал ее Слизерин. – Сейчас всем на это наплевать. Кто больше даст короне, тот и получит от нее больше благ. Я предлагаю первый вариант, хотя он мне самому не слишком нравится – откупиться!

– Что??? – заорал Годрик, остервенело размахивая руками. – Да как ты мог подумать, что мы опустимся до такого?! Это мерзко!

– Или сговориться о взаимовыгодном решении, а потом – избавиться от претендента на наши земли. Умело избавиться, чтобы никто не придрался, – сухо уронил Слизерин, разглядывая свои перстни и никому не глядя в глаза.

Все замолчали, переваривая услышанное. У старушки Хельги глаза были от ужаса как плошки.

– Ты рехнулся? – осведомился Годрик, уставившись на Слизерина, точно не веря тому, что маг только что предложил.

– Я серьезен как никогда, – жестко припечатал Слизерин. Он встал, и полы его черной мантии взметнулись, как ночной ветер. – Я что – зря играл в кости на эти поля и леса с самим королем Вильгельмом? Я зря вкладывал все силы в постройку Хогвартса? Зря доезжал аж до Анжу, чтобы найти учеников? Я мотался по свету всю жизнь, и Хогвартс теперь мой единственный дом! Разве я соглашусь его отдать кому-нибудь? Каким-то мерзким маглам или маглокровкам? Да никогда! Я скорее убью каждого, кто покусится на мой замок!

– Наш замок, мастер Салазар, – взгляд Ровены Рэйвенкло был похож на заостренный клинок.

Слизерин так стремительно обернулся, что чуть не задел Гарри. Парень шарахнулся к столу и едва не снес на пол корзинку с большой жирной и сонной жабой, томно урчащей, точно после сытного обеда. К счастью, никто ничего не заметил.

– Не-е-ет, – жестко уточнил Слизерин. – Нет, моя дорогая! Мой! Мой замок! По закону, на который вы все так надеетесь, он принадлежит мне, ведь я же выиграл его в кости! Я и имею полное право решать, что с ним делать. Но отдавать его в грязные руки маглов я не собираюсь. Война – значит война!

– Не слишком ли ты высоко метишь? – поинтересовался Годрик сухо.

– Думаю, мне не нужно напоминать вам еще раз, что учить своих учеников вы можете только по моей доброте душевной, – грубо отрезал Слизерин.

Теперь Гарри видел, кто перед ним. Салазар Слизерин вдруг предстал перед Гарри именно в том свете, в котором парень привык его видеть.

– Салазар, старик, никто не оспаривает твое имущественное право, – заметил Гриффиндор. – Но война… Стоит ли в это втягиваться снова? Разве мы мало воевали – каждый в свое время? К тому же мы теперь должны позаботиться и о наших гостях…Совет магов на наше сообщение никак не отреагировал, немудрено, раз у нас такие проблемы и без этих несчастных детей…

– Хорошо, что напомнил, – хохотнул Слизерин. – Наши гости нам будут отнюдь не в тягость, наоборот! Когда начнется наш спор за владение, их способности и силы могут нам пригодиться. В крайнем случае, если дело обернется против нас, мы сможем свалить на них ответственность за конфликт! Вуаля! – он торжествующе развел руками.

– Вы сошли с ума! – тихо, но с трудом сдерживая ярость, прошипела Ровена.

– Молчи, женщина! Твое место – в библиотеке, а здесь решать будут мужчины!

– Среди них есть еще дети! – воскликнула старушка. – Как можно!

– Отправить их обратно! – уже кричала Ровена Рэйвенкло. – И немедленно! Где? Где Свиток Ллуда?

Годрик энергично закивал.

– Дамы и господа, сомневаюсь, что это возможно, – Слизерин сделал эффектную паузу, как плохой актер, считающий, что он – будущая звезда телешоу, и скорбно закончил. – Я только что обнаружил, что Свиток Ллуда – исчез.

Годрик Гриффиндор подался вперед в своем кресле.

– Исчез? – недоверчиво переспросил он. – Как? Каким образом он мог исчезнуть? Салазар, может, ты напутал что-то и сунул его куда-то не туда? О том, где лежит свиток, знали лишь мы с тобой!

– Вот именно, – холодно закончил Слизерин, нависая над Годриком и раскачиваясь на пятках. – Странно, что ты не захотел проверить мои слова, и не полез в тайник…

– Что ты хочешь сказать, Салазар? Что я взял свиток? Но, клянусь кровью моего первого тролля, на кой черт он мне нужен? Думай, что несешь! – мгновенно рассвирепел Годрик, хватаясь за кинжал на боку.

Хельга Хуффльпуфф мягко положила руку на плечо Годрика.