Текст книги "Не скрыть (СИ)"

Автор книги: BornToRuin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

XIV. Опасные звери

Бывало ли у вас чувство, что смерть бродит по пятам? Идёт точно по вашему следу, но не может нагнать, ведь вы из раза в раз оказываетесь проворнее и хитрее, одурачивая Мрачного жнеца, что ведёт охоту на несчастную душу. Но, как бы вы не бегали, ангел смерти никогда не отступает. Рано или поздно, вы спотыкнётесь на собственной лжи, ошибках, погрязните в омуте похоти, тщеславия, жадности, зависти и во всех излюбленных пороках человека, и вот тогда – костлявая рука протянется к вам из-под чёрного, как вечная ночь, балахона. Прикосновение старухи с косой студёное; оно обжигает словно огромная глыба льда. А взгляд её равнодушен и нелюдим: две пустые глазницы смотрят на умирающее тело без скорби и сострадания; и лишь пара ярких жёлто-красных огоньков впиваются в побледневшую кожу, жадно поглощая каждую частичку упрямого плута, норовившегося сыграть с ней в салочки. Но она всегда побеждает. И эти глупые игры начинают надоедать. Однако, природа человека такова – мы всегда стараемся отсрочить то, что неизбежно, в надежде вдохнуть больше свежего воздуха, который не ценили, когда ещё была возможность. «Бояться смерти совершенно нормально, мой милый мальчик» – твердила бабушка Николета, прижимая внука к груди. «Все её бояться. И страха не нужно стыдиться». – «Но…но…папа сказал, что я трус и плакса…» – громко шмыгая носом, промямлил заплаканный десятилетний мальчик. – «Твой папа и сам боится. Просто старается это скрыть. Порою человеку проще справиться с эмоциями, спрятав их за грубой, суровой личиной. Но это не значит, что так делать – правильно». – «Мужчины не плачут» – сердито буркнул он, вытирая шерстяным рукавом свитера свой мокрый нос. – «И кто сказал тебе этот вздор?». – «Папа». – «Дурень твой папа» – с улыбкой произнесла бабушка. «Плачут все. И у мужчин душа болеть может. Просто слёзы они тоже старательно прячут. Хочешь скажу кой-что на ушко?». – Мальчик кивнул. – «Я видела как они у него льются. И видела как он дрожит аки осиновый лист на ветру. Тебе не нужно стесняться слёз, не нужно прятать чувства, абы доказать кому-то свою силу. Мы – люди. И мы испытываем эмоции, а эмоции делают нас живыми, позволяя наполнить красками эту серую жизнь». – послушав бабушку, парнишка протёр маленькими кулачками глаза и, хлюпнув, спросил: «Ты же тоже когда-нибудь умрёшь… как мама?». – Николету вопрос ребёнка никак не удивил, не привёл в замешательство. Она так же умиротворённо ответила: «Умру. И дедушка твой умрёт, и папа; и ты когда-нибудь тоже покинешь этот мир. Смерть идёт за каждым. Выжидает момента и начинает погоню. Но это будет отнюдь не скоро». – она ласково погладила внука по чёрным длинным волосам и большим пальцем вытерла стекающую солёную капельку по румяным щёчкам. «Посему успокаивайся, мой дорогой, на твоём веку ещё будет горечь и разочарование – успеется. Быть бесчувственным брюзгой нельзя, но и унывать негоже. У всего должна быть середина. Поди умойся и я почитаю тебе сказку…».

Молодой человек сидел на краю односпальной кровати с опущенной вниз головой. Его белые впалые щёки намокли от обильно струящихся слёз, а покрасневшие глаза отекли, устав от бесконечных солёных капель. Поникший взгляд был устремлён в пол, не выражая абсолютно ничего: два зрачка с голубой радужкой, застеленные влажной пеленой, бесстрастно глядели в пустоту, в надежде отыскать в ней ответы на мучащие вопросы. Казалось, он избавился от навязчивых мыслей о побеге, о своей скорой кончине, о том какой он омерзительный и что нет ему никакого прощения, но раз за разом они возвращались, ходили по кругу, свивались в змеиный клубок; больно жалили, кололи и стояли горьким комом в горле. И этот случай не стал исключением: Стефану было страшно, противно; он знал, что это, вероятно, его последний день, однако, никто не может смириться с надвигающейся смертью. Никому не по силам просто взять и принять гибель со спокойным выражением лица, с необъяснимой лёгкостью на душе и холодной головой, не топя самого себя в пучине беспорядка собственных мыслей, и не подаваясь бесконтрольным эмоциям, что полностью овладели парнем. Стеф плакал, совершенно не сдерживаясь, не хныкая и не ревя, позволяя накопившемся чувствам взять верх, как советовала бабушка. «Иногда так нужно» – думал он. «Иногда от этого становится легче». Но легче не становилось. В последний раз брюнет позволил себе поплакать, когда умерла Николета. Он скулил, хлюпал, выплакал все слёзы, однако это действительно помогало выплеснуть всю скопившуюся боль, терзавшую мальчишку, что постепенно терял любимых людей. Михай такому поведению сына рад не был. И Стефан вспоминает, как здоровенный мужчина треснул ему по затылку с неимоверной силой. – «Тебе уже четырнадцать!» – хмельным голосом горланил тот. «Прекращай вести себя, как размазня! Что о тебе подумают люди?! А что подумают обо мне? Неужели я воспитал дочь, а не сына?!» – и ещё одна затрещина не заставила себя долго ждать. «Вытри сопли и скрой жалость, которую вызываешь. Не хочу это больше видеть. Слюнтяй». – Молодой человек крепко сжимал в кулаке красный рубин и до боли стиснул челюсть. «Ты не заслужил маму» – начал прогонять воспоминания брюнет, жмурясь от подступающих слёз. «Не заслужил меня. Не заслужил никакую помощь. Не заслужил всеобщего уважения. Ты не заслуживаешь ничего» – Стеф прислонил сжатые в кулак руки ко лбу и удручённо вздохнул. «И я такой же, как и ты. Не заслуживающий ни черта».

Парень протёр красный опухшие глаза костяшками пальцев, поправил волосы и встал с кровати. Хоть в его комнатушке было слишком темно, – лишь белый свет пробивался сквозь щель под дверью – он был полностью уверен, что близился день, оставляя утро позади. Да и торопливые шаги, с громким стуком каблуков, отлично слышались за пределами комнаты. Скорее всего, Камелия уже была с головой погружена в дела. Удивительно, но к молодому человеку главная камеристка ни разу не вошла; не отсчитала за то, что тот не на рабочем месте, не нагрузила новыми обязанностями…она словно знала, что в этом всём уже не было никакого смысла – парню оставалось недолго. Но почему-то проскальзывала догадка, что дело было совершенно в другом. Могла ли она как-то повлиять на то, что Даниэла оказалась в оперной неслучайно? Особенно в такой поздний час. Камелия единственная знала о том, что он идёт навстречу со старшей дочерью Госпожи и это заставляло задуматься…

Стефан потряс головой, отгоняя сумбурный поток мыслей, полный паранойяльных догадок; и накинул на себя грязную, всю выпачканную кровью, рубашку. Брюнет совершенно не знал, что ему делать дальше; как быть в ситуации, в которую он сам себя загнал. «Герцог был прав. Рано или поздно, но меня убьют». И тут его как будто парализовало. «Герцог!» – немыслимое облегчение наполнило душу разом. «Он же хотел меня видеть. Найду четвёртую маску и сбегу. Сбегу подальше отсюда. К чёрту эту проклятую деревню!». Последнее время Стеф частенько противоречил сам себе, меняя стороны и выборы, как легкомысленная девушка наряды. Но что поделаешь, когда твоя жизнь вновь висит на волоске? Он не стал бы возвращаться к плану побега, не пошёл бы к торговцу; его бытьё в замке начало налаживаться и приобретать смысл, – а может, ему просто так казалось – однако, теперь всё вернулось к тому, с чего начиналось, а то и намного хуже. «Лучше умереть, давая отпор Димитреску, застав её врасплох своей нежданной выходкой, чем выжидать кончины, когда она сама того захочет. А если мне повезёт выйти из этой битвы живым – не посмею тронуть девочек. Убегу. Исчезну из их жизни словно меня никогда и не было…». Мысль о том, какою неизмеримую боль он принесёт каждой девушке, убив единственного дорогого, любимого человека, заставляла всё внутри сжаться в ледяной ком, а чёткое осознание того, что молодой человек раз и навсегда потеряет Бэлу и нарушит обещание данное Даниэле – тут же нагоняло слёзы. Определённо нездоровые чувства жертвы к своим мучителям, истязателям, извергам не подавались никаким объяснениям. Стефан не понимал, что происходит с ним на самом деле: испытывает ли он по-настоящему искреннее влечение к трём сёстрам, и его ли губы говорили о том, как сильно любят старшую дочь Госпожи; или же это всё результат мощных аттрактантов, что выработали в нём натуральную зависимость, принуждая организм желать источник приятного запаха всеми способами? Брюнет резко ударил себя по щеке. «Прекрати, идиот, ты делаешь только хуже!» – он сунул в карман чиносов красный драгоценный камушек, пальцами вытер намокшие глаза, глубоко вздохнул и покинул свою кладовку, в большой надежде на то, что сегодня он покончит со всеми проблемами и выберется отсюда чего бы ему это ни стояло.

Спускаясь по лестнице в Главный Зал, Стеф заметил чёрный силуэт, сидящий на корточках и копошащийся в какой-то тёмной ткани, будто стараясь что-то в ней спрятать. И пусть фигура сидела к нему спиной – её тонкая талия, ровная осанка, гордо приподнятая голова, будто при ним окаменевшая статуя, и мрачное одеяние так и кричало о том, кто же возиться подле камина, тщательно пытаясь укрыть какую-то вещицу.

– Кассандра? – тихо, удивлённым тоном спросил он, медленно ступая по нижним ступеням.

– Чтоб меня! – дёрнувшись выругалась ведьма, и быстро выпрямилась. Она положила ладонь на грудь, томно выдохнула, разворачиваясь на источник её небольшого смятения. – Ты ещё живой? – брюнетка мгновенно сменила свою тревогу на ехидство, как это отлично умела.

Но Стефан ей не ответил. Он внимательно рассматривал ведьмин наряд и с каждым разом удивлялся всё больше. На Касс была надета уличная одежда, но совершенно не такая, в коей ещё недавно предстала перед ним Бэла: чёрный шерстяной плащ с меховым капюшоном и воротником выглядели угрожающе, а ажурная аппликация сзади придавили готический вид; верхний наряд не был застёгнут, что позволяло разглядеть кремовую мужскую сорочку, заправленную в чёрные брюки, казавшиеся ему слишком знакомыми, и длинные такого же цвета ботфорты, но без высоких каблуков. Бледные ладони облачены в тонкие хлопчатые перчатки, а прядь смоляных волос перекинута через плечо, едва виднеясь сквозь меховой колпак капюшона. Одета средняя сестра была очень удобно и по-мужски, что не могло не вызвать вопросов.

– Куда ты? – бестактно вырвалось у него с губ, когда брюнет сошёл с последней ступени.

– Не твоё дело. – в ответ буркнула она. – Ха, живой, а выглядишь хуже покойника. – колдунья невежливо оглядела парня с головы до ног и усмехнулась.

Внешний потрёпанный вид молодого человека и правда оставлял желать лучшего: мало того, что его одежда была мятая, грязная, испачканная в собственной крови, так ещё и лицо казалось таким утомлённым, слегка опухшим, словно он неистово пил всю ночь, не просыхая ни на минуту. Но Стеф вновь проигнорировал язвительность и остроумие Кассандры.

– Ты собралась на охоту? – взволновано спросил тот, вглядываясь в непроглядную ткань, что лежала на полу. Брюнетка не успела полностью скрыть свою вещицу; и из-под шерстяного полотна выглядывала внешняя сторона лука для стрельбы с эластичной, хорошо натянутой, тетивой.

– Я сказала не твоё дело! – недовольно воскликнула ведьма. – Иди куда шёл.

И указал ладонью в противоположную от них сторону.

– Тебе же мать запретили покидать замок. – настойчиво продолжил парень, подходя к девушке всё ближе.

Его приближение Кассандру немного смутило: с каждым его наступлением она делала несколько шагов назад, стараясь не сокращать дистанцию между друг другом.

– Да откуда тебе вообще знать?! Тебя это никак не касается. Проваливай с моего пути, пока я не позвала маму.

– Тогда достанется и тебе. Не очень-то умно для такой хитрой, думающей наперёд охотницы, как ты, Кассандра. – брюнет остановился в паре метров от неё и скрестил руки на груди.

Ведьма же раздражённо цокнула языком.

– Чего пристал ко мне? Иди донимай Бэлу, пока ещё возможность есть. Она точно против не будет. – и плутовато улыбнулась, повторив жест парня, складывая руки на груди.

– Ночью шёл снег, – твёрдо произнёс он. – Снаружи, скорее всего, действительно холодно. Я не позволю тебе выйти туда.

– А кто тебя спрашивает?

– Погибнуть захотела?

– А ты? – девушка напрягла плечи и сдвинула в сторону часть плаща, демонстрируя скрытый охотничий нож, что крепко держался на ремне, полностью обмотанного бедра.

Стефан же просто развёл руками.

– Пытаешься угрожать обречённому на смерть? Мне терять уже нечего.

Но та лишь артистично подняла одну бровь, а потом закатила глаза.

– Что лучше: умереть прямо сейчас или ещё немного побегать? Уйди с дороги, пока я не перерезала тебе глотку.

И тут парня как осенило. Он прекрасно уразумел, что упрямую черноволосую ведьму ему не остановить вообще никак, но что если наружу напроситься вместе с ней? Возможно, он сможет выбраться из этой проклятой деревни и без помощи Герцога, без боя с Госпожой и никак не навредит трём её дочерям. Вряд ли Кассандра, лишённая, из-за мороза, своих нечеловеческих способностей, сможет остановить его. Он просто воспользуется её уязвимостью и скроется с глаз обескураженной колдуньи, которая даже сделать ничего не сможет. Мерзкий поступок, достойный труса, но это всяко лучше, чем простое выжидание жалкой смерти от когтистой руки Альсины Димитреску, разве нет? Что плохого в борьбе за жизнь до последнего? Брюнет больно прикусил язык. «То, что ты противоречишь сам себе, слюнтяй. Даёшь заднюю при первой же угрозе».

Стеф быстро помотал головой из стороны в сторону, прогоняя из разума собственный голос.

– Возьми меня с собой, – резко выдал он. – Я всё равно не дам тебе покинуть стены замка.

Ведьма задорно засмеялась.

– Ну ты и наглец. Думаешь, сможешь дуру из меня сделать? Даже не думай переступать порог. Тебе нельзя.

– Как и тебе.

Молодой человек перегородил собой путь ведьме, что хотела сделать шаг вперёд; и та гневно стиснула зубы, недоверчиво прищуриваясь, затем потянулась за ножом, что прочно держался на бедре.

– Перед тем, как ты убьёшь меня – я громко закричу, – шёпотом начал проговаривать брюнет, смотря прямо в её бледное лицо, находившиеся на одном уровне с ним. – На мой крик выбегут все. И твоя мать в том числе. Как ты будешь объясняться перед ней, почему на тебе уличная одежда? Повторюсь, мне терять уже нечего; и плевать я хотел, кто из вас меня убьёт, но вот тебе придётся встретиться с последствиями.

– Шантажировать меня вздумал? – на большое удивление Стефа, Касс не разозлилась, такое дерзкое поведение парня её даже не вывело из себя. Она только натянула хитрую улыбку на лицо будто охотно присоединилась в его начатую игру.

– Есть у кого учиться, – равнодушно бросил тот. – Ну так что?

– Катись…к чёрту. – с режущим, как нож, но довольным оскалом выплюнула она эту фразу. – Я не идиотка, глупыш. И тебе меня не провести, как моих безмозглых сестёр. Прочь с дороги, пока твоё лицо не встретилось с моим ножом.

Черноволосая ведьма подняла лук с полным колчанном стрел, укутанные чёрной плотной тканью и, пихнув молодого человека плечом, направилась к спуску в Зал Четверых.

– Кассандра! – крикнул он ей в след. – Я не хочу, чтоб ты пострадала.

Колдунья остановилась, но не повернулась.

– Выйдешь за дверь, и я доложу Госпоже. – продолжил наставить брюнет, пристально глядя ей в спину. – Она накажет тебя, подобно сестрам…если не хуже. Прошу. Просто, дьявол тебя дери, возьми меня с собой!

– Да какой от тебя толк?! – не выдержав, вспылила брюнетка.

– Случись что – я буду рядом.

– Думаешь, я первый раз устраиваю такие вылазки? Думаешь, мне нужна помощь какого-то мужлана?! Сиди и жди, когда мама отойдёт и наконец покончит с тобой.

Средняя дочь Госпожи поторопилась спуститься в Зал Четверых, и Стефан незамедлительно, как хвостик, последовал за ней, совсем не думая прекращать попытки навязать ей свою персону.

– Какой же ты приставучий! – раздражённо воскликнула она, резко повернувшись в сторону парня.

– Ну так убей меня, – серьёзно заявил тот. – Положи этому конец. Давай же. Я всё равно не отстану.

Храбрость и уверенность взялись не пойми откуда. Стефан чувствовал, что этот вызов Кассандра не примет, не сможет, ведь ещё раньше и у неё была возможность покончить с ним, но она упустила её, ровно так же как Бэла, кою в своё время за это порицала. И упустит, разумеется, сейчас.

– Как ты мне…

Не успела черноволосая ведьма договорить, как в главной комнате послышались спешные шаги и отчётливый стук каблуков. Касс тут же спряталась за спину молодого человека, который в свою очередь проворно развернулся в сторону прохода, откуда шёл спуск в Зал Четверых. Стефана реакция брюнетки позабавила: его уголки губ незаметно устремились вверх, и он демонстративно заслонил колдунью собой. Её переменчивое настроение и впрямь не могло не вызвать улыбки. На их везение, в пустом проёме, отделяющий два зала, промелькнула не Леди Димитреску, не одна из её дочерей, а простая главная камеристка. Камелия даже не обратила на парочку никакого внимая; пронеслась, как пуля, совершенно не смотря по сторонам, отчего Кассандра облегчённо выдохнула. Какое безразличие она бы не строила, какую излишнюю смелость не проявляла, если мать узнает о её выходе – ей несдобровать. И брюнетка это понимала.

– Ладно, – сухо сказала она, махнув рукой. – Чёрт с тобой.

Торжествующая улыбочка на лице парня засияла во всю красу.

– Но ежели ты что-то задумал или попытаешься бежать – я повешу тебя, вскрою глотку и буду смотреть. Ты меня понял?

Стефан с натугой сглотнул вязкую слюну, затем утвердительно кивнул.

– Собираешься идти на улицу в этом? – невзначай спросила ведьма, проведя пальцем по воздуху

– Другого у меня нет.

Перед глазами Стефана загорелись те самые яркие язычки пламени, ненасытно поглотившие его заношенное, старенькое, но такое тёплое, дедовское пальто, а в голову проникли воспоминания, как он собирался позабыть о прошлой жизни, смирившись с участью, что постигла молодого парня. «И куда меня это привело? Снова в начало пути».

Черноволосая девушка размотала из тёмной плотной ткани лук, повесила его на плечо, а после всунула шерстяной покров брюнету в руки.

– Надевай. – приказала Кассандра.

Стеф покрутил его, внимательно осмотрел и нащупал странные детали: вертикальная цельнокроеная часть сверху напоминала вырез горловины, а пришитый к нему глубоко впалый элемент определённо был капюшоном, даже тоненькие завязки показались.

– Это…

– Я взяла из своего гардероба первую попавшуюся вещь, которая хоть как-то напоминала полотно. – пояснила Касс. – Перестала носить эту накидку ещё года три назад. Но она вполне тёплая.

– Для чего тебе потребовалось полотно?

– Нужно было спрятать лук.

– Зачем?

– Затем, чтоб никто его не увидел. Заткнись уже и надевай накидку!

Молодой человек без лишних возражений примерил поданное колдуньей одеяние, натянул на голову капюшон и туго завязал шнуры на воротнике.

– Сидит отлично, – подметил парень, вытянув руки в сторону. – Откуда у тебя мужская одежда?

На ещё один нелепый вопрос Кассандра закатила глаза.

– Почему если удобная, то сразу мужская? – возмутилась та. – Не стану же я в платье и на шпильках бегать по лесу! А в таком не облагающем наряде очень даже комфортно.

Брюнет окинул коротким подозрительным взглядом одежду девушки: кремовая сорочка несомненно была похожа на мужскую, а чёрные брюки всё ещё оставались какими-то знакомыми, что просто вынудило глянуть на собственные чиносы.

– Так значит…

– Да, – не дожидаясь ответила она. – Значит что, возможно, ты сейчас в моей рубашке и моих штанах. – а затем издевательски захохотала.

Парень немного смутился. Однако, это точно объясняло то, почему его наряд ему чертовски жмёт.

– Ну или же нет, – тут же выдала Касс, заметив растерянность на лице молодого человека. – Не я подбирала тебе одежду. Впрочем, неважно. Не будем задерживаться. Давай-ка шевелись, пока я не передумала.

***

Был полдень. Пасмурный полдень, окутанный серой небесной гладью, заполонившую множеством хмурых туч, из которых вот-вот и пойдёт снег. Прохладный резвый ветер пронзительно завывал вокруг старого замка и, носясь по окрестностям виноградника, вздымал и кружил маленькие снежинки, оставшиеся на мёрзлой земле после студёной ночи. Он также норовил взъерошить угольные волосы и заставлял поправлять полы плаща; его студёные порывы хлестали по лицу, свистели в ушах и морозили чуть ли не до костей. Погода и впрямь была куда хуже, чем в первую его вылазку, но не настолько, как в начале месяца. Золотая середина, но разве что не для мясных мух, без возможности переносящих холод.

Парень шёл позади Кассандры. Он плотно укутался в шерстную накидку, стараясь спрятаться от мерзлоты, и не спускал с одежды охотницы глаз: наряд никак не мог укрыть хозяйку от пронизывающего мороза, что царапал ледяными иголками её бледную кожу, под незащищенным облачением, посему не мог не вызывать подозрений.

– Ты же солгала, Кассандра. – сдержанно заявил он, хмуря при этом брови.

Стеф ускорил темп и быстренько поравнялся с ведьмой, уже вышагивая с ней плечом к плечу. А она лишь исподтишка смерила взглядом подбежавшее молодого человека, не до конца понимая, что тот имеет ввиду.

– Ты ни разу не охотилась зимой, – уверенно выдал Стефан, даже не посмотрев на свою спутницу. – И уж тем более не выходила зимой наружу.

– Ч-что т-ты несё-ёшь? – проворчала ведьма сквозь стук зубов.

– Одета ты не по погоде совершенно. Вся дрожишь как травинка под натиском ветра. И из всего твоего наряда только плащ походит на зимний.

И брюнет наконец взглянул на шедшую рядом Кассандру: она крепко обняла себя руками, периодически сильнее закутывалась в теплый плащ, и низко спускала капюшон, закрывая половину лицу, дабы ветер перестал холодом полоскать её лицо. Синеватые губы тряслись, а при дыхании пар изо рта валил столбом. Такое явление казалось молодому человеку не совсем объяснимым.

– Просчиталась ты, Кассандра.

Ведьма кисло улыбнулась, чем удивила парня.

– А т-ты не такой п-пустоголовой, как я думала. – с неконтролируемым колотуом в голосе сказала та. – П-после ваше-ей ночной…в-выходки, мама ч-чертовски разгневалась… – из-за того, что девушка озябла, слова выходили из её дрожащего горла с большим трудом. – С раннего утра с-сидит в оперной. В-вообще не выхо-одила. Идеальный ш-шанс воспользоваться случаем, не с-считаешь? Д-да и сёстры наказаны: разобиделась к-каждая, заперлась в сво-оей комнате. Я не п-прощу себя, если упущу та-акую воз-зможность.

– Может, вернёмся? – не веря собственным словам, бездумно предложил парень. Это напрочь перечёркивало весь его план, но вопрос сам вырвался с губ. Какое-то необъяснимое волнение охватило грудь.

– Ещё ч-чего! – огрызнулась она. – Ты можешь в-возвращаться, а я п-пойду да-альше. Сам м-мне навязался, а т-тепе-ерь отпускает.

– Ты замёрзла, – подметил молодой человек, останавливаясь перед девушкой, дабы не дать пройти вперёд. – Кассандра, я видел, что с вами бывает, когда температура падает слишком низко. Да и сама знаешь, чем это может для тебя кончиться, стоит только дню перейти в вечер, окончательно понизив градус. Не вынуждай насильно тащить тебя обратно.

– Т-только тронь меня – и я отруб-блю т-тебе р-руку. – без постоянных угроз это была бы определённо не Касс. – Я потихоньку п-привыкаю. А ты – не в-вставай у меня на пут-ти.

И черноволосая колдунья грубо пихнула Стефа, избавляясь от преграды, что возникла впереди. Брюнет, совсем не отдавая отчёт своим действиям, схватил брюнетку за локоть и попытался остановить, однако, совершенно недовольная такой выходкой Касс мигом огрела его тыльной стороной ладони, облачённой в тонкую хлопчатую перчатку, по щеке.

– К-как ты смеешь?! Я…не мои с-сёстры! Не с-смей тр-рогать меня! Трижды п-повторять не буд-ду!

Стеф потёр ушибленное место и кивнул головой, давая ей понять, что такое больше не повториться. Впрочем, не смотря на свои безрассудные попытки вернуться в обитель, из который он намеревался сбежать, из-за своенравия и напористости средней дочери Госпожи он всё ещё мог улизнуть.

Дальше шли они молча. Покинув виноградник тем же путём, которым он пришёл сюда, и через который они с Бэлой проникли в пещеры, парочка перешла небольшой мостик у главных ворот, проходящий над маленьким, неглубоким водоёмом. Затем Кассандра неожиданно свернула влево, в заросли голых колючих кустарников. Ступала она торопливо: ловко пробираясь сквозь ветки, что больно хлестали Стефа по лицу словно розги, когда колдунья далеко отодвигала прутики, дабы те не мешали её передвижению. Каждый раз, стоило колким веточкам издать шлепок, соприкасаясь с кожей, и за спиной раздаться болезненному мужскому кряхтению, ведьма утробно посмеивалась. Делала она это, без сомнений, не случайно. И путь этот, вероятно, выбрала тоже. Но уж если проворности брюнетки можно позавидовать, то молодой человек такой пронырливостью не славился: ноги постоянно цеплялись за корешки, отчего тот чуть не спотыкался, жёсткие ветви больших кустов царапали руки, щёки, мёртвой хваткой хватались за волосы и подол накидки, будто бы останавливали заблудшего путника, предостерегая от дальнейшей опасности, что могла поджидать впереди. Такой маршрут молодого человека явно не радовал.

– Меня вот что интересует… – нарушала тишину Кассандра, когда они покинули, казалось, неприступные заросли и вышли на какую-то протоптанную тропу, окружённую по двум сторонам высокой сухой травой, кою покрывал пушистый снежок.

– М?

– Как вы могли так глупо попасться? – с ехидной усмешкой спросила она. Её голос перестал дрожать так, как прежде, но тело всё ещё содрогалось, а уста тряслись подобно бахроме, как бы плотно девушка их не сжимала. Возможно, Касс и взаправду постепенно начала привыкать к холоду.

Стеф непонимающе посмотрел на брюнетку.

– Ох! Да что неясно? Я про вас с Бэлой!

– Я и сам не до конца понимаю. – ответил он с горестью в голосе. – Но с поцелуем – это моя вина. Не стоило делать этого, в любом случае.

Кассандра хохотнула, однако согласно кивнула головой.

– Все должны были спать, – продолжил парень. – Не могла же Бэла ошибиться и позвать меня, зная о том, что кто-то может спуститься в Оперную Комнату?

– А все ли спали? – неоднозначным тоном выдала ведьма, театрально изобразив задумчивость.

– Камелия… – немного подумав, догадался Стеф и с силой сжал кулаки.

– До чего хитрая особа, – съязвила та, не скрывая злорадной ухмылки. – Сначала доложила Даниэле, затем подняла маму… – а потом сменила интонацию на какую-то обиженную. – Обставила меня!

Кассандра не смогла сдержать заливистого смеха.

– Но зачем? – недоумевающе спросил парень. – Какой ей от этого толк?

– Не знаю, – ведьма пожала плечами. – Видимо, не только мне и маме ты не нравишься.

– Что ж, это объясняет её поведение… – Стефан ущипнул переносицу, слегка прикрывая глаза ладонью. – А ты-то как там оказалась, Кассандра?

– Я? Услышала, как мама прикрикивает на горничную и выбежала на звук. Узнали, что у Бэлы с Даниэлой конфликт намечается; и мы с мамой сразу помчались в ту часть замка разнимать этих дурочек.

– Ты так спокойно об это говоришь…

– Потому что это не первая их ссора. – с насмешкой пояснила Касс. – Как я и говорила: Стоит им сцепиться, как начинается веселье.

– Никогда бы не подумал, что Бэла может вести себя подобным образом. – с искренним изумлением сказал парень, отряхивая с лакового носка туфли горсточку снега.

– Она никогда и не начинает первой. Это всё Дана.

– А почему ты решила, что Даниэле о нас рассказала Камелия? – резко поинтересовался брюнет. Стефан действительно мог предположить, что именно главная камеристка сообщила юной госпоже о подозрительных встречах старшей сестры с её излюбленной игрушкой, ибо именно через первую горничную Бэла передала своё желание видеть слугу в оперной. Но с чего бы Касс быть в этом уверенной?

– А кто ещё? Кроме неё могла только я. Но я этого не делала. – заверила его черноволосая. – Сомневаюсь, что малышка Дана, в такой поздний час, ни с того ни с сего возжелала побродить по замку и случайно наткнулась на вас.

Парень с сомнениями покачал головой.

– Я думал, что Камелия верна вам и совершенно не смеет заставлять хозяек сомневаться в своей преданности, идя против одной дочери Госпожи ради другой.

– Так и есть, – подтвердила ведьма слова парня. Эта горничная служит нам много лет. И в отличии от остальных, она ни разу не разочаровала маму. Отлично справляется со своими обязанностями, не ноет, не хнычет, сбежать не пыталась ни разу, восхищается каждой из нас. – она игриво осклабилась. – Мама таких любит.

– И как эту Мисс Совершенство угораздило попасть к вам? – съязвил он.

Средняя дочь Госпожи задумалась.

– Кажется, мама познакомилась с ней на балу…Да, точно. На балу. И мы с сёстрами с радостью предоставили мамочке этот подарок. – коварный оскал Кассандры мог порезать не хуже, чем её охотничий нож.

– Вы…вы похитили её?

Но колдунья не ответила. Лишь стояла перед ним и злобно ухмылялась словно в её голове мелькали воспоминания того дня. Стефану от такого хищного взгляда и бездушной улыбочки стало не по себе.

– Неужели Камелия даже против не была? Я не…я не понимаю.

– Её никто и не спрашивал, глупыш, – иронично посмеялась охотница.

– Если нам кто-то понравился – отныне он наша собственность. Вот и всё.

– И после этого Камелия остаётся преданной вам? Вот так просто смирилась со своим хищением?

Стефан действительно не понимал, почему она не пыталась сбежать, не вступила в сговор с Герцогом, не задумывалась что-то против своих похитителей, мучителей. Как она могла верой и правдой прислуживать монстрам, которые лишили девушку её прежней жизни? Восхищаться ими…Вновь из-за собственных дум молодой человек стиснул зубы. «А ты, Стефан?» – послышался ровный тихий голос внутри. «Почему ты отбросил возможность бежать и захотел остаться с чудовищами?».

Парень потёр виски подушечками пальцев. Голова неожиданно разболелась, появился какой-то звон в ушах и смутное беспокойство. «Я сошёл с ума. Окончательно».

– Если бы она его помнила – вряд ли. – кровожадный блеск засверкал в янтарных хищных глазках, знающих и видящих гораздо больше, чем позволено. И от одного только вида на этот коварный глянец в зрачках – по спине Стефа побежали крупные мурашки, а волна жуткого холода обдала его с головы до ног.

Теперь-то стало ясно, почему Илина не помнила половину своего пребывания в рабстве. Эти женщины что-то делают со служанками, в следствии чего у вторых стирается память; не исключено, что позднее они внушают им глубокое и сильное чувство, подобное последствию феромонов, от которого рассудок мутнеет и девушки смиренно подчиняются своим хозяйкам, не смея покидать их и перечить. Но тут же возникает вопрос: если с Камелией всё понятно, то с чего бы Илинка осмелилась на побег? Да и уважения к Госпоже и её дочерям совсем не питала, лишь до смерти боялась. И почему же Стефана памяти никто не лишил, как камеристок? Вопросов возникало всё больше и ответов, разумеется, на них совсем не было. Мысли в голове брюнета закружились бешеным водоворотом, утягивая всё внимание за собой. Казалось, что разгадка тайн этого проклятого места наконец находится, всплывает на поверхность, однако, тут же меркнет на фоне противоречий и новых секретов. «Что, чёрт возьми, здесь происходит?!».