Текст книги "Не скрыть (СИ)"

Автор книги: BornToRuin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

XV. Под утро

Чувство смутной тревоги, ощущение опасности словно сжало плечи. Молодой человек застыл в невозможной неподвижности, казалось, что его дыхание прервалось, сердце застучало оглушительно, а кровь с непередаваемым шумом начала перекатываться по жилам. Страх рос и всё больше вытеснял другие ощущения. И Кассандра это почуяла: она непонимающе бросала взгляд сначала на Стефана, затем на мать, потом вновь на Стефа, ожидая хоть каких-то объяснений происходящего. Но брюнет не обращала на неё внимания; он лишь стоял и оцепенело глядел, как Карл Гейзенберг самодовольно ухмыляется, тыча в него пальцем.

Когда Леди Димитреску взглянула в сторону, указанную её гостем, она презрительно скривила губы и незамедлительно поплыла к слуге с дочерью поступью царицы; в золотых глазах горела злость, а на напудренном лице было высечено желание испить крови, раздавить как букашку, втоптать в землю омерзительного мужлана. И Стефан тут же выпрямился во весь рост, неосознанно готовясь к столкновению. Он знал, что она не убьёт его, по крайне мере, сейчас, на глазах у своего гостя, каким бы нежеланным тот ни был. Альсина чтит собственные порядки, она интеллигента, манерна и ни за что не позволит себе проявить излишнюю жестокость к слугам, – а уж тем более к дочерям, – перепачкав одежду второго владыки в крови грязного прислужника. Посему, пусть и недолго, молодому человеку удастся пожить.

– Как это понимать?! – рассерженно выкрикнула Госпожа, спускаясь по ступеням в Зал Четверых, и звонкое эхо повторило её слова в по всему помещению. Леди Димитреску с особой ненавистью оглядывала Стефа с головы до пят, осматривала его одежду и нервически дёргала глазом, когда приходило осознание происшедшего. Затем мимолётно бросала взгляды на среднюю дочь, и женщина так раскраснелась, глаза её засверкали, что показалось будто сейчас из ушей повалит пар.

– О! Вот ты где. – в отличии от Альсины, Карл звучал куда более приветливо. – А мы только о тебе разговаривали.

Лорд Гейзенберг, гостеприимно расставив руки в стороны, неторопливо сходил по лестнице. Его довольная ухмылка, загадочный тон и жёлтые язвительные глаза, скрытые под тёмными, круглой оправой, очками, заставляли всё внутри сжаться. И хоть Стефан не видел его взгляда как такового, он каждой клеточкой тела чувствовал золотую радужку, что прожигала его дотла.

– Кассандра! Что всё это значит?! Немедленно объяснись! – Хозяйка встала напротив средней дочери и обращалась непосредственно лишь к ней. От негодования её дыхание сбилось, заставляя пышную грудь вздыматься и перекатываться под покрывалом прозрачной чёрной ткани гораздо чаще, отчего той приходилось поправлять халат, постоянно пытавшийся распахнуться и открыть миру красоты, спрятанные под ним. Парень изо всех сил старался смотреть исключительно в лицо Госпоже, но банальное любопытство так и подталкивало на то, чтобы взглянуть на розовые большие бусинки, просвечивающееся через сетчатую ткань с контрастными кружевами. Стало неимоверно интересно, каким образом сдерживается Карл Гейзенберг, дабы не смотреть на то, что плохо спрятано. Ведь он действительно спокойно стоял рядом с Леди Димитреску, не поворачивая головы в сторону, где перед ним красовалось нечто неописуемое, словно роскошный бюст Альсины не был для него чем-то необыкновенным.

– Мама, я…

– Избавьте нас от ваших дурацких “семейных” разборок. – не успела Кассандра договорить, как ликующий голос Карла сменился на возмущённый. – Я пришёл сюда не для того, чтоб слушать, как ты своих питомцев отчитываешь!

– Не лезь, Гейзенберг!

– Да я б с радостью! Только торчать здесь ещё дольше не хочется. Одолжи мне парня, и меня как ветром сдует.

«Одолжить?» – промелькнуло в голове. «Меня? Так вот зачем ты пришёл… никак не смиришься с отказом? Неужели без меня тебе никак не справиться, что готов унижаться и просить Леди Димитреску добровольно на время отдать своего слугу тебе?». Колени враз подкосились от облегчения. Владыка деревни пришёл не для того, чтобы рассказать Госпоже о его планах, о его интригах; Гейзенбергу всё ещё выгодно держать парнишку живым.

– Сдался тебе этот мерзавец! – тут же силком вытащил молодого человека из мыслей недовольный глас Хозяйки. – Ты же отказался от предложения Матери Миранды, отправить к тебе двух молоденьких служанок. О! О, Гейзенбе-ерг, – а теперь и владычица сменилась в лице и голосе: она оскалила в улыбке рот, блеснув белыми ровными зубами, затем издевательски усмехнулась. Такая игра в эмоции напоминала театральную постановку; и Стефан не раз подумывал над тем, что угодил в какую-то забаву людей высшего света. – Или она просто ошиблась… и надобно было отправить к тебе двух симпатичных мальчиков?

Альсина положила ладонь на грудь и злорадно бархатисто посмеялась, довольная собственной шутке, а губы Карла скривились в презрении, которое он почти скрыл. Далее медленно процедил:

– Прикуси язык, – яд в словах лорда мог бы отправить целый зал. – Я не занимаюсь подобными извращениями как ты. И слуги мне нахер не нужны. Пусть засунет эти “подарки” в свою пернатую задницу.

– Тогда зачем тебе понадобился этот слуга?

Лорд деревни поправил тёмные очки, съехавшие на нос. Его лицо уже не озаряла ухмылка, теперь оно стало более серьёзнее.

– Может, ты забыла, но не так давно одна из твоих зверюшек убила моего пацана. Он помогал мне на фабрике. ПоМоГаЛ. Слышишь? Не служил.

– Я поняла, болван! Прекрати паясничать.

– Ну-у, так вот… помогать мне больше некому. А этот здоровяк отлично подойдёт для одного дельца.

И оба владыки устремили взор на окаменевшего Стефана. От пристальных хищных глаз лордов сразу стало не по себе. Воздух вокруг будто сжался, грозясь превратить бедного парня в ничто, а дыхание спёрло. Он боялся шевельнуться, боялся, что вызовет излишнее внимание, словно его движения вызовут какие-то подозрения.

– Он принадлежит дому Димитреску. – строга произнесла Альсина. – И он должен был быть наказан, но почему-то моя дорогая дочь решила иначе, отчего и сама нарвалась на неприятности. Вы меня слышите, юная леди? – и взгляд её упал на хмурую Кассандру, что буквально испепеляя четвёртого владыку янтарными глазами, в которых по самые края плескалась лютая ненависть.

Но брюнетка только утвердительно кивнула головой и поджала губы.

– Я запрещала выходить наружу, Кассандра!

– Я не…

– А я не вижу! – она проверил ладонью в воздухе, указывая на внешний вид дочери. – Мало того, что не в постели, так ещё и в верхней одежде! Ох, Кассандра, ты меня разочаровываешь. Да вы все трое меня разочаровываете! Давненько я не предпринимала воспитательные меры…

– Твою мать, – Карл демонстративно сплюнул на пол. – Избавь нас от своей "семейной" херни. И позволь лишить вас игрушки до утра.

– По-моему я хорошо дала понять, что смертного ты не получишь.

– Да клал я на ваши разборки! Твоя девчонка грохнула моего пацана. Считай, ты у меня в долгу.

– Как смеешь?! Я тебе ничего не должна, рвань ты бесстыжая!

Напряжение между владыками нарастало всё сильней, казалось, ещё немного, и воздух вокруг заискрится. Стефан, как и Кассандра, не понимал, почему Альсина, такая гордая, могущественная, терпит хамство и ругательства в свою сторону от какого-то мерзкого мужика в затасканном грязном пальто и немытой головой, вместо того, чтобы выставить его за порог.

– Значит, будешь объясняться перед Матерью Мирандой, почему твои приёмыши выходят из под контроля и убивают моих людей!

Высокая женщина сжала челюсти так сильно, что послышался скрежет зубов. «А, вот в чём дело…».

– Чёрт бы тебя побрал, Гейзенберг! – вскрикнула Леди Димитреску, махнув рукой. – Забирай его и выметайся прочь!

Касс, услышав одобрение просьбы четвёртого владыки, хотела было что-то сказать, но гневный взгляд матери быстро это пресёк. Черноволосая ведьма опустила голову, избегая зрительного контакт с родителем, насупилась и помрачнела, злобно глядя себе под ноги. Стефан не мог не заметить, как колдунья изменилась в лице; он едва, совершенно незаметно, коснулся мизинцем и безымянным пальцем её фаланг и, не поворачиваясь, натянул кислую улыбку, как бы обнадёживая в том, что всё будет хорошо. А она лишь тяжело выдохнула, но маленькое прикосновение не нарушила.

Карл Гейзенберг, тем временем, в знак благодарности за оказанную помощь, легко кивнул и прикоснулся к краю шляпы, приподняв её вверх. Его бледно-розовые губы расплылись в улыбку, обнажив белоснежные зубы. Этим ровным оскалом, как подметил Стеф, он походил на Альсину. Абсолютно несмотря на их видимые различия, что-то общее в них определённо было.

– Но чтоб утром, – продолжила после молчания Госпожа. – Слуга вернулся на место. Не смей его отпускать или убивать. Я разберусь с ним лично. Ты меня услышал, Гейзенберг?

– Да-да, оторвёшь ему член собственноручно и бла-бла-бла…

Леди Димитреску недоброжелательно взглянула на седого мужчину: в её золотых очах читалось пренебрежение и отвращение, однако, на губах, что были не накрашены как обычно, появилась кровожадная ухмылка, словно женщина детально представила то, что изъявил желание высказать лорд. Стефан мгновенно побледнел и нервно сглотнул слюну.

– А с тобой, юная леди, – начала женщина, вернув укоризненный взгляд на среднюю дочь. – Предстоит долгий неприятный разговор. Хорошо ли понятно?

– Да… мама. – удручённо вздохнув, ответила Кассандра. Её голос сейчас звучал так необычной, так покорно и так… опечаленно. Она знает, что её ждёт; вряд ли за подобное непослушание, стоящее жизни, отделается лишь загрузкой работы по замку. И молодому человеку от мысли, что рядом он быть не сможет и поспособствовать снижению наказания никак не получится, стало неизмеримо грустно.

– Марш в свою комнату! – неожиданно выдала Госпожа, указывая рукой на верхний этаж. – И сиди там, жди, когда я приду.

Брюнетка коротко кивнула головой и обернулась в рой больших насекомых. Мухи разлетелись по помещению чересчур быстро; ни один из присевающих в зале не успел увидеть куда устремились смущённые букашки. Касс явно была застыжена, однако, держалась она достойно.

– Вы оба! – теперь же гнев Хозяйки вновь вернулся к двум мужчинам. – Убирайтесь с глаз моих!

– Ладно-ладно, сестрица, – выставив руки вперёд в защитном жесте, усмехнулся Карл. – Не злись. Верну я твоего парня. С первыми лучами солнца лично передам в руки. Матерью Мирандой клянусь.

Он, положив ладонь на сердце, утробно посмеялся, а потом, подойдя сзади, другой рукой приобнял брюнета за плечи и слегка встряхнул. Альсина же только недовольно поморщилась.

– Знаешь, Гейзенберг… я бы не сильно расстроилась, если бы слуга случайно свалился с металлических плит на твоей фабрике или же его придавила бы какую-нибудь глупая железяка.

Мужчина понимающе кивнул головой.

– Ага, как скажешь.

Но Стефан с видимым недоумением глянул на лорда. «Так, Альсина хочет, чтоб ты вернул меня, и она лично вонзила свои когти мне в живот или желает более не пачкать руки и позволяет сделать это тебе?». И владыка, будто прочитав его мысли, бегло посмотрел на парня, хитро улыбнувшись. «Дьявол…».

– Госпожа! – откуда ни возьмись раздался голос главной камеристки. – Ваша дочь хочет вас видеть.

Камелия впопыхах спустилась с лестницы, затем встала рядом с Леди Димитреску. Выглядела первая горничная так, словно спать не ложилась совсем: всё то же черное платьице с белым фартуком, уложенная причёска и неимоверная усталость на лице говорили о том, что девушка проводит время за работой.

– Какая из?

– Мисс Даниэла.

– Почему она не спит? – удивилась Госпожа.

– Дурной сон.

– Ох, бедная моя девочка… уже иду. Спасибо, Камелия.

Главная камеристка тепло улыбнулась. На её румяном лице так и сияло восхищение и… любовь? Стефан встрепыхнулся. В голове плотно засели слова Кассандры о её истинном появление в семействе Димитреску и покорном служении каждой из них.

– На этом всё, Гейзенберг, – холодно произнесла высокая женщина. – Пойди прочь.

И четвёртый владыка деревни, карикатурно изобразив неуклюжий поклон, направился в коридорчик возле лавки торговца, ведущий прямиком к выходу. Он, не оборачиваясь, махнул за собой рукой и молодой человек незамедлительно зашагал следом. Идти, конечно, на поводу у хитрого лорда совсем не хотелось, но Стеф быстро осознал, что, на его везение, появился новый шанс сбежать из этого проклятого замка, без какого-либо риска для жизни. Наверное.

Брюнет, перед исчезновением за стеной, бегло глянул назад; и заметил, как Госпожа о чём-то разговаривала с Камелией, кивнув головой вперёд, и та, в свою очередь, тут же повернулась в указанную сторону. Её голубые глаза встретились с его; и парню стало некомфортно. Он поспешил скрыться от этих оценивающих светлых очей и ускорил шаг, дабы догнать владыку деревни, и наконец вновь покинуть мрачные чертоги, что последнее время неизмеримо сильно давили на него.

– Вот же гордая сука! – резко вырвалось с губ Карла. – Не хотела тебя отдавать. Ну ничего… ей эта кичливость ещё боком обернётся. Ведьма принципиальная, чтоб её!

Лорд Гейзенберг остановился подле дверей и начал натягивать на мозолистые ладони кожаные перчатки.

– А я ведь ждал твоего зова, приятель, – продолжал владыка. – А его всё не было и не было. Я, видишь ли, не очень люблю отказов.

– Заметил. – равнодушно бросил Стеф, накидывая капюшон. – Но я попросту отбросил попытки бежать.

– Фух, – иронично выдохнул мужчина. – А я-то переживать начал, что дело во мне… я понимаю, что не самый приятный и всё такое… но какое облечение осознавать, что это просто ты конченный кретин.

Брюнет лишь томно вздохнул.

– И в чём причина того, что ты так быстро сдался, если не секрет?

– Секрет.

Карл утробно посмеялся и поправил шляпу.

– Герцог тоже не стал рассказывать. Как-то неприятно.

«Герцог» – Стеф невольно стиснул зубы. «Конечно, куда же без тебя… но должен ли я злиться? Или лучше стоит благодарить?».

– Мне нравится твой тон, дружище, – похлопав молодого человека по плечу, выдал лорд. – Без фальшивой вежливости, без услужливости. Мы на ровне, Штефан. – мужчина артистично расправил руки и обвёл ими себя всего.

– Стефан.

– … у нас схожая судьба, – продолжил он, совершенно не обратив внимание на поправку. – Два несчётных мужчины, угодивших в плен без шанса выбраться. Но шанс есть. – он сжал пальцы в кулак перед лицо брюнета. – И я хочу, чтобы ты это понял! Тебе светит здесь лишь трёпка, страдания, а позднее – смерть. Не будь идиотом!

Молодой человек знал это. Он чувствовал приближение своей гибели каждой частичкой кожи. И прекрасно понимал, что бы не задумал Карл Гейзенберг, чем бы парню такое сотрудничество не обернулось – это единственный способ сбежать. С его помощью или нет, но на сей раз дать дёру ему ничто не помешает.

– Леди Димитреску убьёт меня, – согласился парень. – Вы правы. Но какова вероятность того, что я получу ответную помощь? Какая гарантия того, что я могу вам доверять?

Четвёртый владыка деревни пожал плечами.

– Никакой. Только моё слово.

«Но чего стоит твоё слово?».

Стефан хотел возмутиться, но внезапный стук каблуков за дверью насторожил сразу двоих. Молодой человек умудрился даже больно прикусить язык.

– В любом случае, – продолжил шёпотом Гейзенберг, когда шаги стихли, а дверную круглую ручку никто не покрутил. – У тебя выбора уже нет. Ты помогаешь мне или возвращаешься обратно; при этом я говорю это гигантской суке, что ты бесполезнее, чем можно было подумать. Усёк?

Брюнет утвердительно качнул головой.

– Отлично. Тогда на выход. Меня начинает тошнить от этой показушной роскоши.

***

На улице было холодно и темно. Ничего не изменилось с того момента, как Кассандра и Стефан возвращались из лесу, минуя пещеры, подземелье и проходя заснеженный виноградник. Однако, единственное отличие заключалась в том, что рядом со Стефом сейчас была не Касс: Лорд Гейзенберг шёл бок о бок с молодым человеком, сунув руки в карманы расстёгнутого кожаного пальто пыльно-землистого оттенка; он вышагивал как ни в чём не бывало, беззаботно насвистывая какой-то легкомысленный мотив. На удивление парня, Карл даже не пытался его разговорить будто знал, что брюнет на общение был совсем не настроен и пытаться что-либо спросить не имело никакого смысла, посему просто-напросто спокойно ступал по сугробам, наслаждаясь прохладой уходящего января.

Когда они вышли из подземелья на небольшой мостик, раскинувшегося через неглубокий водоём, у главных ворот, владыка деревни приблизился к массивным запертым дверям. Он окинул их взглядом и негромко свистнул.

– Момент. – сказал тот и, потерев руки в каком-то странном предвкушении, надавил ладонями на каменные плиты. И врата, нехотя поддавшись давлению, с жутким скрипом отворились. Этот звук заставил неприятные мурашки пробежать по телу и тут же молодой человек испытал знакомое ощущение. «Я что, попаду в деревню?». Глаза Стефа сверкнули непонятным восторгом. Возможно, он и не хотел возвращаться домой, собирался сбежать из места, окутанного тёмными тенями, но за месяц ощущение тоски всё же сжимало сердце; и одна лишь мысль о том, что он вновь увидит знакомые, родные домики, небольшие улочки, по которым он с радостью прогуливался, наполняла решимостью и верой. Верой, что он выберется из плена.

Пройдя через массивные врата, Карл сразу же прикрыл двери и вытащил две до боли знакомые пластины из круглых прорезей. Одну – с Девой Войны, другую – с демоном, пожирающего её суженного. И вновь знакомое чувство охватило душу. «Ты, наверное, и не думал, старик, что я выживу» – он усмехнулся собственным мыслям. «Никто не думал». Однако, в миг его лицо посерьёзнело. «И оказались правы. Я, несмотря на то, что сейчас твёрдо стою на ногах, так или иначе, был обречён на смерть. Если не сбегу, то погибну…».

Гейзенберг прошёл дальше, в сторону местной церкви; он жестом приказал Стефу остановиться у статуи Девы Войны в центре и поджидать его там, пока сам владыка положит гербы, что служат ключом для прохода к замку, на алтарь, дабы не таскать две тяжёлые пластины в пальто. И на этом они разошлись по разные стороны. Стоило Стефану подойти к Деве, как его взору предстал крупный чёрный ворон, нахохлившись, восседающий на голове скульптуры. И брюнет ни за что бы не заметил эту тёмную птицу, сливающуюся с ночным мраком, если бы не её светящийся глаз. Серое око ворона, выделяющиеся во тьме, пристально уставилось на стоявшего снизу молодого человека. Стало вдруг боязно. Вороны никогда не пугали Стефана; он считал их красивыми, величественными пернатыми, но с недавних пор… эти птицы стали предвестниками чего-то действительно таинственного и местами нехорошего. И постоянно, где бы он их не встречал, они с интересом наблюдали за ним. Ворон, устроившийся на Деве Войны, не стал исключением; его серый, чуть ли не белый, взгляд не походил на звериный, он словно таил в себе годами обретённую человеческую мудрость, отчего по телу пробежала холодная дрожь. Птица сердито молчала и не отрывала глаз с парня, что в страхе начинал пятиться назад.

«Беги» – прозвучал совершенно чужой голос.

– Что? – вздрогнул парень и ошеломлённо завертелся вокруг себя, безнадёжно ища того, кто заговорил с ним.

«Ты должен бежать» – глас в голове не унимался, звучал всё настойчивее.

– Кто здесь?! – уже нервно воскликнул Стеф, продолжая безумным взглядом искать виновника шума.

Его внимание замерло на сероглазой крупной птице, что следила за его жалкими попытками разобраться в происходящем; ворон всё не улетал будто не боялся разведённого шума.

«Сейчас или никогда» – властно повторилось внутри.

И после пару морганий серых глаз, словно игривых подмигиваний, парень, точно по сигналу, рванул вперёд. Бежать по рыхлому снегу было тяжеловато, ноги скользили, сил не хватало, усталость накатывала волной. Но молодой человек не останавливайся, потому что голос твердил, что так необходимо. Бег – спасение.

Тем не менее, не успел он и три метра пробежать, как в лодыжку вонзилось что-то острое. Немилосердная яркая белая боль вспыхнула за глазными яблоками; нога не смогла выдержать столько режущего ощущения и подогнулись, отчего брюнет повалился в снег.

– А-А-А-А! – завопил он что есть мочи.

И его безнадёжный взгляд устремился на хлопающего крыльями ворона. Птица с насмешливым карканьем тут же вспорхнула с головы статуи в ночное небо, скрываясь за острыми крышами домов, оставив за собой лишь два чёрных пера, кружась, спускающихся в снег.

– Сука. – зло выплюнул сквозь зубы Стефан.

– Ещё какая. – неожиданно прозвучал знакомый сердитый со спины голос.

Чья-то рука в кожаной перчатке жёстко схватила парня за плечо, неожиданно больно сдавив сухожилие, и поставила на ноги.

– Я же сказал ждать! – мужчина грубым рывком развернул раненного брюнета к себе и Стеф увидел жуткий свирепый оскал четвёртого владыки. Глаза по-прежнему скрывали тёмные очки, но сомнений никак не было, что в них ярость пылала адским огнём. – Не стоит меня злить, приятель. – Карл взялся за инородный предмет в лодыжке парня и с лёгкостью вытащил металлический прут, откинув его в сторону. За мерзким сочным звуком рвущейся плоти последовал хриплый стон. – Терпеть не могу, когда меня пытаются выставить дураком… да не ной ты!

Гейзенберг выпустил из хватки брюнета и тот с трудом удержался на ногах – настолько сильная боль пронзила всю конечность. Немощность Стефана без внимания не осталась: владыка деревни помотал головой и укоризненно цокнул языком.

– А я-то думал, ты не слабак – мужчина утробно засмеялся, перекинув руку молодого человека через плечо.

Сказанные им слова отзывались внутри сплошным потоком злости. Стеф плотно стиснул губы, дабы не наговорить лишнего и не получить чем-то острым уже по более уязвимым местам, затем тяжело опёрся на Гейзенберга.

– Сперва нужно кое-куда сходить. – сказал лорд и медленно поволок раненного парня за собой.

Ковылять им долго не пришлось: Карл шёл прямо, без проблем одной рукой толкнул дверцы деревянных ворот, проходя вместе через них вместе с “калекой” под боком, довёл его до двери, скинув парня на стену дома, чтоб тот не свалился, потом достал из кармана пальто маленький ключик и всунул его в замочную скважину. Пока Гейзенберг возился с замком Стефан заметил небольшую странность: в деревне было тихо и спокойно. Казалось, всё бы ничего, позднее время, люди давно спят, но некогда произнесённые слова лорда о подготовки местными бунта не давали покоя. Хотя… чего здесь странного? Не будут же они, действительно, ходить с вилами и факелами, громя всё, что нажили и смастерили честным трудом, на своём пути, выжидая, когда же к ним снизойдёт Матерь Миранда, чтобы взять и отречься от своего поста божества, ведь так? Наверняка готовится какой-то тайный заговор.

Лорд Гейзенберг с замком справился на раз, долго ждать не заставил. Он вновь взял парня на себя и поплёлся с ним в настежь раскрытую дверь. Домик был просторным, с несколькими комнатами, в одну-то из которых мужчина и поволок Стефа. Когда пустой проём остался позади, Карл бросил калеку на диван и торопливо зашагал назад; за стеной сразу же послышался оглушительный дверной хлопок. Потом владыка вернулся в небольшую комнату со столиком, диваном и шкафами, однако, объяснять причину того, зачем им понадобилось сидеть в этом чужом доме пока не собирался; мужчина суетился по всему помещению, что-то усердно разыскивая и проверяя. Стефан внимательно следил за его беготнёй, за движениями, действиями, он не спускал с мужчины глаз, ибо совершенно не доверял ему, а после металлического прута в щиколотке – вообще усомнился в том, что лорду нужна помощь; всё выглядело так, словно Карл Гейзенберг захотел поизмываться над несчастным парнем, устроив свою извращённую игру, наблюдая за тем, сможет ли этот деревенский простак сбежать от него. Стоило мужчине снова показаться в поле зрения брюнета, как в лице второго прилетела непонятная ткань.

– Держи! – скомандовал седовласый мужчина и на непонимающий взгляд Стефа тут же пояснил. – Твоя грязная измалёванная кровью рубаха не спасёт от мороза. Только продрогнешь. Да и без жалости на тебя не посмотришь. Переоденься.

– А вам какая от этого разница? – вывернув серо-чёрный шерстяной свитер и внимательно его осмотрев, с явным недоверием спросил парень.

– Мне, в общем-то, – равнодушно начал лорд, совсем не смотря на сидящего позади брюнета. Карл был повёрнут к нему спиной: то и дело нагибался, копошась в коробках, потом вытягивался, вставая на мысочки, дабы глянуть на верхние полки, раскрывал дверцы шкафчиков, всё также что-то старательно выискивая. – Насрать. Но, если выпала возможности, то почему бы ею не воспользоваться, скажи?

Парень не ответил. Лишь принялся скидывать чёрную накидку с плеч.

– А ещё от тебя смердит, как от сточной канавы. – с удивительным отвращением произнёс он.

Стеф тут же обнюхал себя со всех сторон. Гадливо поморщившись, брюнет с владыкой согласился. Запашок от рубашки исходил отвратительный: сладковатая вонь крови смешивался с кисловатым потом, затхлой грязью и… запахом насекомых. Зловоние мигом ударило в нос, и горло свело тошнотой. До того, как молодой человек принюхался к своей же одежде, такого тяжёлого духа он не чувствовал вообще, видимо, как-то умудрился привыкнуть. К тому же, когда находился рядом с Кассандрой, та про вонь ни разу не обмолвилась, посему он даже не задумывался о своём резком неприятном амбре. Но, вспомнив о том, что истинная сущность девушки – рой плотоядных насекомых, сразу же отбросил все сомнения. Однако, невзирая на стопроцентную точность, слова мужчины Стефана немного задели, ведь тот и сам попахивал не лучше.

– Ванну тебе, конечно, никто не предоставит, но довольствуйся, чем есть.

Затем Гейзенберг бросил Стефу маленький тёмно-зелёный пузырёк с выцветшей наклеенной бумажкой и мятую тряпку.

– Вот. Обработаешь рану на лодыжке.

И, когда владыка всё же соизволил повернуться лицом к парню, изумлённо вскинул брови, отчего тёмные очки с круглой оправой мгновенно спали на нос, показав, наконец, хищные золотые глаза.

– Нихера ж себе… – вдруг удивлённо выругался он, пристального глазея на обнажённый торс брюнета. Вся грудь, шея, плечи, живот, низ живота были покрыты различными увечьями: укусами, порезами, царапинами; и смотрелось это столь неприятно и жалко, что лорд скорбно поджал губы. – Да ты уже мертвец, приятель.

Но Стеф смог только удручённо вздохнуть. Затем быстренько надел поданной владыкой деревни свитер, засучил один рукав, на руке которой ещё совсем недавно Кассандра обвязала раны и приступил к смене повязки, разорвав тряпку на несколько частей.

– Ты и впрямь больной какой-то, – холодно изрёк седовласый мужчина, глядя на него страшными жёлтыми глазами. – Тебя режут, мучают, а ты…

– Вам не понять. – грозно бросил в ответ молодой человек, обматывая всё предплечье пропитанной хлоргексидином тряпкой.

– Да прям уж! Ты и представить себе не можешь, через что я…

– У меня не было выбора! – парень громко и истерично прикрикнул, бестактно перебив владыку, чем удивил по большей мере себя.

– Не пизди! – яростно взревел Лорд Гейзенберг, с шумом поставив не пойми откуда взявшийся белый мраморный ларец на поверхность стола. – Выбор есть всегда! Просто зачастую его нужно разглядеть, найти… но это сделали за тебя! Тебе предложили помощь, а ты, идиот, отмахнулся от протянутой руки.

«У тебя выбора уже нет» – отозвалось в голове мужским грубым голос. И Стеф непроизвольно стиснул челюсть. – «Ну и лицемер же ты, Карл Гейзенберг».

– Помощь?! Услуга за услугу-то? Как же! Почём мне знать, что сотрудничество с вами не усугубит моё положение? Будто вам и впрямь не плевать на обыкновенного деревенского парня! Каждый жаждет лишь свою выгоду. Во всём есть подвох, я вовремя это понял.

Карл Гейзенберг не ответил. Он судорожно открыл ларчик и достал из него какую-то странной формы часть ключика, с крыльями на головке. Вытащив из кармашка на бежевой рубашке точно такую же незавершённую деталь, аккуратно соединил составляющие и покрутил в руках целостный ключ с уже четырьмя крыльями, походящие на вороньи, будто чутко рассматривал всё ли на месте, всё ли так. Далее вернул его обратно в карман и подошёл к брюнету, оглядев того сверху вниз.

– Ты прав, – всё же оставить парня без ответа он не желал. – Мне абсолютно насрать на тебя. Однако, меня чертовски злит, что ты ПОЗВОЛЯЕШЬ им это с собой делать, дозволяешь лишать себя достоинства, не борясь за свободу. Коробит от одной только мысли, что эти высокомерные суки тешат своё самолюбие, издеваясь над другими. Впрочем, это уже неважно. Ты сделаешь то, что я скажу, так или иначе. Но если б ты обратился ко мне сам – был бы другой разговор. – мужчина снял кожаную перчатку с правой руки и протянул мозолистую ладонь брюнету. – Прости, что вспылил.

Стефан окинул лорда непонимающим взглядом. «Что ты имеешь ввиду?» – прозвучал в мыслях вопрос. – «Я получу взамен свободу или нет? И зачем ты извиняешься?». Несмотря на то, что сомнений возникло уйма, молодой человек уразумел одно: Карл Гейзенберг – ещё более неоднозначный персонаж в его истории, чем Герцог. «Нельзя ему доверять. Но будет лучше, если я сделаю вид…». И он пожал протянутую руку, что заставило владыку довольно осклабиться.

Затем мужчина опять забегал по дому. Стеф же, не теряя времени, завернул брючину до голени и принялся залечивать полученное ранение, пока всё не стало намного хуже. Но, как только он закончил обвязывать мятую ткань на лодыжке и откинулся на спинку дивана, дабы немного подремать, ибо его такого шанса вновь лишили, в гостиную комнату вошёл Лорд Гейзенберг, бросив какую-то обувку к его ногам, а рядом, на подушку сидения, темно-синий двубортный плащ с высоким воротником. Взгляд молодого человека всё ещё оставался недоумевавшим.

– Очень сомневаюсь, что в туфлях по снегу бегать – одно удовольствие. – съязвил мужчина, доставая что-то из другого глубокого кармана пальто. – А это, – пальцем указал он плащ. – Не знаю насколько оно тёплое, но получше этой шерстяной тряпки, что была на тебе накидана. И вот ещё… – из выемки четвёртый владыка вытащил половинку белого хлеба, протягивая её парню. – Не подумай, что я вину загладить хочу или типа того… просто силы тебе пригодятся, уж поверь.

Молодой человек неуверенно взял из руки Карла булку и недоверчиво покосился в его сторону.

– Да не отравленный, – посмеялся тот. – Ешь.

Немного подумав, брюнет сделал первый небольшой надкус от половинки белого хлеба и, тщательно прожевав, проглотил булочное изделие. Несмотря на то, что булка была чёрствой, её сладость и одновременно солёность затмевало всю эту противную сухость, а может, просто голод давал о себе знать. «Я уже успел позабыть вкус хлеба…».