Текст книги "Не скрыть (СИ)"

Автор книги: BornToRuin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

– Прекрати язвить и пей…ешь, не знаю! – прикрикнул Стефан. – Захотела ногу потерять?!

– Да что ты вообще в этом понимаешь?!

– Кассандра, ешь!

И она, недовольно рыкнув на молодого человека, схватилась за притянутую руку и вцепилась мощными зубами за предплечье, чуть выше самостоятельно сделанного надреза.

– А-А-А! – громко завопил Стеф, когда острые клыки неожиданно вонзились в кожу.

Кассандра его крика абсолютно не слышала, посему даже не отстранилась; аппетитно причмокивала, жадно всасывая струящуюся кровь, немного постанывала, когда горячая жидкость попадал на язычок и вкушала сладостное питьё, полностью заполняющее рот, с каждым разом вытекая всё стремительнее. Стефану, чего скрывать, было чертовски больно, но он не отталкивал оголодавшую охотницу, пока та не насытится, и сама не отлипнет от руки. Он бегло посмотрел на оголённую голень и заметил, как ранение, оставленное клыком кабана, начинает постепенно затягиваться тёмно-серым веществом, а затем неизвестная субстанция приобретает бледный оттенок, походящий на цвет её кожи. И в один миг рана полностью исчезла, словно увечья там никогда и не было.

Когда ведьма, наконец, закончила трапезу, Стеф прорычал и схватился за место укуса, пытаясь, надо думать, удержать хлынувшую кровь. А Касс, между тем, издевательски посмеялась, довольно облизнулась, затем упоённо произнесла:

– М-м, так-то лучше. – девушка блаженно потянулась. – Мама как-то сказала, что ты так себе, но для меня…в самый раз. – и живенько встала на ноги.

Касс резво забегала по хижине, по-хозяйски открывая каждые шкафчики и комоды, что только находились в помещение, очевидно, что-то выискивая. Стеф наблюдал за её беготнёй и непонимающе прищуривался, пытаясь додумать, что эта колдунья затеяла в этот раз.

– О! – радостно воскликнула она. – Нашла!

Черноволосая ведьма молниеносно вернулась к парню, свалившись на валяющейся теплый плащ. В одной её руке молодой человек заметил тёмную ткань, а во второй прозрачную стеклянную литровую бутылку и тут же недоуменно поднял брови.

– Чего ты на меня так смотришь? Если сейчас не остановим кровь – кто-то сегодня точно останется без конечности.

Она покрутила крышку бутыли, пальцами проскальзывая по влажному ковкому металлу, и, избывавшись от преграды, сделала глоток из стеклянного горлышка.

– Кхе! Фу! – прокашлялась Кассандра, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Ну и гадость! Что это?

Конечно, Стеф догадывался, что за прозрачный напиток находится в сосуде, но для того, чтобы удостовериться взял из её рук бутыль и точно так же отпил его содержимое. Спирт моментом обжёг гортань и жидким огнём прокатился по пищеводу. Мерзкий вкус алкоголя с зерновым оттенком плотно отпечатался на языке, заставив брезгливо поморщиться, и изъявить желание выблевать жидкость, что попала внутрь. Однако, через некоторое время по тело разлилось приятное тепло и послевкусие уже не казалось таким отравительным.

– Водка, – глубоко вдохнув, уверенно заявил молодой человек. – Волшебная жидкость, которая превращает черную тоску в белую горячку. Горькая и неприятная.

Ведьма выхватила у него, собственноручно найденную, стеклянную бутылку, приложила горлышко к пухлым губам и повторно потянула напиток в себя.

– Эй! Не надо! Она очень крепкая.

Девушка ещё сильнее поморщилась и тяжело выдохнула.

– Никогда ничего подобного не пила.

Стеф усмехнулся.

– Естественно. Такое пойло на званных ужинах и балах не подаётся.

Девушка не ответила. Она смочила край тряпки алкоголем и прижала её к окровавленному отверстию, дезинфицируя рану, дабы в неё не проникла инфекция.

– АЙ! – резко вскрикнул парень, когда проспиртованная ткань коснулась открытого пореза.

И такая реакция не могла не вызвать у ведьмы ехидный смешок.

– Щипет?

– Ещё бы!

– Терпи.

Обрабатывая рану, Кассандра свернула губы в трубочку и слегка начала поддувать в место, которое смачивала спиртом, чтобы немного ослабить боль. И это не могло не удивить молодого человека. Колдунье чужая боль доставляла удовольствие, а сейчас она сделать так, дабы Стеф испытывал её как можно меньше.

– Всё, можешь расслабиться. – сказала она и порвала тряпку на две части.

Стефан послушно кивнул и не отрывал глаз с того, как брюнетка перевязывает сначала его запястье, потом предплечье. Делала она это не очень умело, видимо, накладывать повязки и останавливать кровь совершенно для неё нехарактерно, но сейчас девушка старалась сделать всё как надо.

– Спасибо. – поблагодарил он её, осматривая свою руку. – От заражения крови не умру. По крайне мере, сегодня. – и натянул глупую улыбку.

Кассандра лишь ухмыльнулась. И парень заметил в её янтарных глазах хитроватый проблеск. Кажется, высокий градус алкогольного, крепкого напитка даёт о себе знать. В принципе, и сам Стеф почувствовал, как покраснело лицо, закипела кровь и по венам разлилась волна эйфории, а тело обрело такую лёгкость, что не описать словами.

В оконное стекло внезапно вдарил сильный ветер, переняв всё внимание на себя. На улице действительно шёл сильный снег и, задержись они хоть на минуту, попали бы в самый эпицентр беспощадной метели, что повлекло бы за собой ещё больше ужасных последствий.

– Вот тебе и потеплело. – кисло улыбнувшись, съязвил молодой человек, посмотрев в окно, расположенное слева от письменного стола.

Кассандра оставила это очевидное замечание без внимания. Она лишь привстала, поправила волосы, перекидывая их на одно плечо и подошла к окошку, вероятно для того, чтобы посмотреть, насколько мощный начался снегопад. В конце концов, несмотря на то, что сейчас в семье небольшие размолвки и обиды, кто-нибудь, да и спохватится, обнаружит пропажу одновременно двоих молодых людей, посему оставаться на ночь в этой хижине как-то рискованно. Стефан же, уставший от неприятной влаги от намокшей обуви, спихнул с ступней туфли и поставил сушиться близ печи, как вдруг в кармане брюк что-то зашевелилось; маленько, резвое, жужжащее нечто вылетело из выемки и устремилось в сторону, где стояла ведьма. «Ожила?» – подумал он. «Но как это возможно?». Затем интуитивно сунул руку в карман и нащупал красный драгоценный камушек. Стоило ему только вытащить рубин, разжать кулак, как упоение, ещё совсем недавно овладевшее телом и разумом, сошло на нет, и грусть с тоской навалились невероятным грузом, затмив собой абсолютно всё.

– Что это у тебя? – за спиной раздался весёлый, немного охмелевший, голос черноволосой колдуньи.

Брюнет успел только дёрнуться от неожиданности, как девушка молниеносно выхватила из открытой перебинтованной ладони красный камушек.

– Откуда он у тебя?

– Кассандра, отдай!

– Неужели ты украл его? – ведьма утробно засмеялась.

И Стефан, словно по сигналу, бойко вскочил на ноги и налетел на ведьму, стараясь выхватить вещицу, которую ему подарила её старшая сестра.

– Или…она тебе отдала его сама? – продолжила посмеиваться девушка, подняв руку так, чтобы парень не смог достать сжатый в кулаке рубин. – Вот же дурочка!

Однако, раззадоренная колдунья совсем не учла того, что без своих высоченных каблуков она была такого же роста, посему достать семейную драгоценность из её закрытой ладони не составило бы ему никакого труда.

Стеф прижал Кассандру к стене и накрыл своей кистью кулак, крепко прятавший дорогостоящий камень, задрав тонкую руку над смоляной головой, пытаясь раскрыть её пальцы и забрать нагло украденное у него добро. Касс же томно вздохнула, когда лопатки больно столкнулись с твёрдым кирпичным покрытием, а каждый дюйм атипичного горячего тела брюнета начал зажимать её, не давая выйти. В и без того тёплом помещение стало слишком жарко; спокойно дышать не получалось от слова совсем, когда парень неосознанно потирался чреслами о её бедра, дабы ослабить хватку и забрать, наконец, то, что имеет огромное для него значение. И тогда, сделав он ещё один случайный толчок, она схватился его лицо ладонями и страстно впилась губами, закрывав рот, что издавал разгневанные звуки. Осознание происходящего пришло к молодому человеку, как только проворный язычок девушки проник в глубину его рта, сминая и подчиняя волю, а наглая рука зарывалась пальцами в чёрную массу волос, давя на затылок и прижимая парня к себе, без возможности отстраниться. В его голове отчаянно забегали разные мысли: о Бэле, и обещании о том, что любить он будет только её, о Даниэле, которая бурно реагирует на подобного рода “игры” с сёстрами, и собственно о самой Кассандре и случае в оружейное, когда подобное нечто приятное уже случалось, однако, не без последствий. Сейчас её рассудок затуманен крепким спиртом, потому-то она такая осмелевшая и раскрепощённая; дальше же, когда водка проветрится, брюнетка вновь будет выставлять парня полным уродом, ненавидя его и всячески издеваясь. Но…он всё равно уже не жилец. Какая разница? Так или иначе, внутри прочно засело одно: «Люби меня. И только меня».

Стефан, оставив попытку добраться до рубина, схватил ведьму за плечи и грубо оттолкнул от себя, прерывая страстный, сладостный поцелуй.

– Кассандра, ты пьяна! – процедил он, сильнее прижав девушку к кирпичной стене.

– А ты нет?! – недовольно рявкнула ведьма и попыталась выбраться из твёрдой хватки.

Брюнет сильно встряхнул среднюю дочь Госпожи, дабы та пришла в себя и отбросила пьяное наваждение, но та лишь сменила злобу на плутоватый оскал. И в ноздри тут же проникли резкие, уже хорошо знакомые, запахи: крови и нарда. Однако, вместо страха, который внушал этот одурманивающий аромат, молодой человек ощутил голод. Неутолимый голод, несравнимый ни с чем. Его чресла мигом напряглись, а глубоко внутри зажёгся огонь неистового желания. Всё тело в один момент просто расслабилось, а руки, державшие плечи, плавно сползли на выпуклые девичьи груди. Кассандра, довольная его "внезапным" порывом, победно засмеялась, затем провела языком по алым влажным складкам уст и толкнулась им в рот, увлекая брюнета в новый безумный поцелуй. И он уже с больше охотой блуждал язычком по её небу и настойчивее прижимался к синеватые губам, окончательно теряя связь с миром, с собой, растворившись в этой жестокой, но такой обворожительной девушке. Ласки были настолько пылкие, что языкам попросту становилось тесно, и казалось будто Стеф начал вылизывать, словно оголодавший дикий зверь добытую кость, бледное красивое лицо, слюнявя уголки её губ, рот подбородок, даже щёки. Она утробно посмеивалась, а он, наконец, нашёл в себе силы оторваться от поцелуя. Но ненадолго: следующей целью хищника стала тонкая шея, потом, с силой сорвав пуговицы сорочки, брюнет принялся покрывать её груди мокрыми следами; он оттянул шёлковую ткань с кружевом, высвобождая бледно-розовые набухшие соски, и укусил каждый из них.

– Х-ха-а… – блаженно застонала колдунья, сильней надавив на его затылок, дабы тот сделал это ещё раз.

Однако, к её разочарованию, Стефан не желал останавливаться на чём-то одном; его жаркие губы спускались всё ниже, не обделяя ни одну частичку ледяной кожи. Он присел на колени, сжал худые бёдра, дерзко, но с удовольствием, помял их и куснул низ пупка. Молодой человек подметил, что брюки очень ей мешали, отчего тот сразу стянул их вместе с чёрным нижним бельём. Стеф готовился поцеловать паховую область, как брюнетка резко потянула его за длинные патлы, давая понять, что с ласками пора бы закончить и приступить к основному блюдо.

И он послушно поднялся с колен, расстегнул ширинку штанов, избавляясь от лишней одежды, спустив их на пару с нательным бельём; а далее подхватил колдунью руками под ягодицы и прижал её к стене ещё плотнее, да так, что она спиной чувствовала каждый кирпичик, впивавшийся в холодную тонкую кожу. Кассандра же, хохотнув, обвила ногами его талию, рукой грубо схватилась за шею, несильно надавив большим пальцем на трахею и горячо, едва касаясь губами мочки уха, шепнула:

– Мои сёстры уже наигрались, – вторая рука приступила безудержно отрывать пуговицы на рубашке прокладывая себе путь к мужской груди. – Теперь моя очередь. – и сорвала её по поясницу, оголяя острые лопатки.

Стефана забила дрожь словно он, из опасного хищника, превратился в маленькую антилопу, угодившую в когти голодной львице. Но это не сбавляло волнующие желание, только усиливало. Оно напрочь сжигало кожу и бурлило в его крови, такой для неё необходимой.

Парень притянул упругие бедра к себе, вновь сжал их, и нырнул внутрь неё так быстро и глубоко, что Кассандра впилась ногтями в его спину, расцарапав её в кровь. Брюнет зашипел, и за секунду этот глухой звук смешался со протяжным стоном, когда тот с силой погружался в девичью нежную плоть. Черноволосая ведьма изо всех сил стиснула его ногами; и он почувствовал, как холодные стенки влагалища сужаются, и приятная теснота сдавливает член. Молодой человек приподнимал и опускает её таз в ритм своим фрикциям и готов был сразу кончить, испустив ведьма ещё один сладостный вопль.

Безумное жужжание мух и протяжные стоны наполняли собой хижину, заглушая за стеклом, затянутым морозным узором, завывание метели. Разразившийся с наступлением вечера снегопад гнал кружившиеся хлопья и с яростью налетал в окно, издавая такой пугающий стук, что могло показаться будто застеклённая рама вот-вот треснет, впустив в помещение этот лютый мороз, бушевавший снаружи. На улицу было страшно выйти: звери и птицы попрятались, люди плотно позахлопывали двери и створки, на деревья сгустились сумерки, а пушистое ледяное одеяло укрыло их кроны. Но лишь одна заблудшая душа не боялась беснования природы; невысокого роста старик шагал твёрдо и уверенно по растущим сугробам, плотнее запахиваясь в своё темно-коричневое пальто. Его твидовая кепка острым козырьком скрывала серые безжизненные глаза, двуствольное ружьё висело на правом плече стволами вперёд, так, чтобы можно было быстро взять наизготовку, а на поясе безвольно свисали два мёртвых кролика. Ветер и метель кружились вокруг словно его совершенно не задевая. И голос его хриплый исполнял какую-то малознакомую песнь, подпевая вою ветра.

Но как хорошо было мне в начале,

Я был вечно ненасытен

Тем, что казалось мне прекрасным.

Завтра, послезавтра я сбегу,

У красоты нет конца.

– Жизнь эта очень коротка, как пахнут цветы. – вторил старик в ритм свищущей метели. – Уж очень коротка эта жизнь…

Стоило ему подойти к ветхому домишке, как посторонние странные звуки, будто бы кому-то стало плохо (хотя на деле очень даже хорошо), заставили встрепенуться и замереть напротив двери. Он вслушался в неведомый шум, исходящий из его дома, прислонив ухо к старым доскам, затем непонимающе тряхнул головой и резко толкнул дверцу от себя. Но она не поддалась – только громко скрежетала.

– Вот те раз! – вскликнул старик и повторил толчок, но уже плечом. – Запёрлись разбойники, должно статься!

Хозяин хижины подошёл к окну, попытаясь всмотреться, через морозные рисунки на стекле, в то, что происходит внутри, и кто же посмел проникнуть в его скромные хоромы; и тут же обомлел, когда увидел над потолком кружение маленькой чёрной тучки необычных насекомых, а у стены два обнажённых тела парня и девушки. Большего всего старика напугал внешний вид незнакомки – её бледная, как снег, кожа, нечестивые жёлтые глаза и сильная худоба. «Ведьма, ёшкин кот! Руку на отсечение даю – по истине, колдунья!». Однако, безобразные порезы на теле распутного безбожника, что прелюбодействует с нечестью, тоже заставили мурашки забегать на старческой коже; молодые, необычайно красивые люди, с чёрными, угольными и смоляными волосами, отдавались страсти в тьме одинокой хижине, единственным освещением которой были язычка врывающегося из задвижки печи и тусклый белый огонёк керосиновый лампы, выглядели как бесы, а звуки теперь, что они издавали, напоминали страшный вой, крики и скулёж чертей.

– Услышьте, Боги! – шёпотом взмолил он, пятившись назад. – В жизни, в смерти…я вас славил, Матерь Миранда. Чур меня! Чур…

И, истово перекрестившись, торопливо устремился назад, ногами увязая в сугробах.

Тем временем, в одиноком тёплом домике, страсть набирала обороты: Кассандра успела расцарапать парню всю спину, а он не мог ничего поделать, кроме как продолжать усиливать темп, отдаваясь её дурманам, что кружили голову и вызывали необъяснимое желание. Когда брюнетке надоело скользить спиной по неприятному холодному кирпичу, она оттолкнулась от стены и со всей мощью навалилась на Стефана, отчего тот мгновенно потерял равновесие и повалился на пол. Резкая боль волной охватила голову, плечи, лопатки и поясницу. Деревянное покрытие было чертовски твёрдым. Но Касс не было до этого никакого дела; она лишь засмеялась и продолжила вбирать в себя мужской затвердевший орган, с дрожащими от наслаждения ногами, девушка быстро двигала бёдрами, насаживаясь всё глубже, полностью погружая его в себя. Её ягодицы интенсивно тряслись; и Стефан не смог сдерживать желания шлёпнуть по ним ладонью. Ведьма запрокинула голову, из её грудной клетки вырвался такой приятный тоненький звук, что парень ощутил лёгкую вибрацию по всему телу, затем Касс внезапно, грубо, схватила парня за шею. Она сжала пальцы настолько сильно, что тут же перехватила его дыхание. Колдунья начала медленно, безжалостно, душить его, не прекращая приподниматься и опускаться. Стеф захрипел. Тяжёлая ладонь взялась за тонкое запястье, в попытке убрать её руку с горла, дабы наполнить лёгкие воздухом, который она ему заблокировала. Но ей было плевать. Кассандра лишь прикрыла глаза и ещё безжалостнее надавила на шею, вынудив судорожно хватать ртом воздух, которого больше не хватало.

Молодой человек быстро пришёл в себя, избавившись от накатившегося порыва страсти. Он словно проснулся от неприличного сна, в коем позволял себе то, что не стал бы делать наяву. Однако, если чувства и были таковыми, то на деле всё гораздо хуже – он действительно занимался сексом с Кассандрой в той самой хижине, ставшая для них убежищем, в которую он самолично принёс её. Брюнет не помнил, как дошло до такого, не помнил, почему вся спина, затылок адски болят, голова идёт кругом, а в глазах темнеет. Кислорода больше не было.

– К..К-к…Ка-а-ас-с… – еле слышно прохрипел он.

– Ах! – вырвалось из её горла, когда второй рукой он попытался сжать её грудь, дабы обратить на себя хоть какое-то внимание, пока лицо окончательно не посинело.

Сделав ещё одно движение вверх, затем вниз, внутри неё все задребезжало, и по телу прошлась волна, сконцентрировавшаяся внизу живота. Она громко застонала и ослабила пальцы, что мощно сжимали горло, не позволяя молодому человеку сделать жизненно необходимый вдох. И Стефан, воспользовавшись шансом, сразу же открыл рот, жадно глотнув желанный воздух, и кончил почти моментально, когда ощутил её вибрацию на своём мужестве.

Она глубоко задышала, как если бы пробежала долгий кросс, волосы налипли на лицо, а по внутренним сторонам упругих бёдер стекало его горячее семя. Её вид будоражил. Кассандра стиснула зубы, оглядев собственный низ, затем прильнула к парню, завалившись на его руку, кою вытянул он, поняв, что ведьму останавливать больше не нужно, и удобно устроила на предплечье голову.

– Зачем ты сбрил щетину? – неожиданно выдала она, проведя пальчиками по гладкой щеке. – С ней было намного лучше.

Но молодой человек ничего не ответил. Он даже не посмотрел на неё. Его пустой взгляд устремился в потолок, а мысли гурьбою напали на мозг, завлекая парня в новые думы и размышления. Но Касс будто и не ждала окликала; она только посмеялась, посмотрев на потерянное лицо брюнета, а позже прикрыла глаза. Стефан поймал неизмеримое чувство того, что его использовали. Опять. Однако, это ли имело значение? Осознание того, что он предал Бэлу, переспав с её младшей сестрой после данного слова о предовании любовным порывам лишь с ней, больно закололо в груди. Но его ли в этом вина? Черноволосая ведьма схитрила: она приворожила его, заставила отдаться, несмотря ни на что; ей просто так захотелось. А Кассандра всегда получается того, чего желает. Но он соврёт, если скажет, что ему не понравилось. По крайне мере, те моменты, которые он помнил, и в которых она его не душила. Однако, даже в этом было что-то…необъяснимо приятное. Стеф резко потряс головой. «И зачем я вообще о чём-то думаю, если завтра умру? Какая уже к чёрту разница?». И ещё какое-то время поразмышляв обо всём, пуская пару слезинок, брюнет уснул. Уснул рядом с колдуньей, что ранее грезила о том, как жестоко бы убила его, как порезала глотку и повесила его голову на стену, подобно трофею. Уснул после наслаждения, которого она от него захотела.

***

Немного поспав и набравшись сил, парень и девушка покинули одинокую хижину. Попутно, ещё до того как переступил порог старенького дома, Стеф поднял с пола выроненный Кассандрой, в приятном процессе, рубин Бэлы; протёр его от грязи и пыли, что скопились на деревянном покрытии в течении многих лет, и сунул его обратно в карман. «А ведь всё началась с тебя…». Затем незамедлительно побежал за Кассандрой.

Ночь была холоднее, чем день, тем более после сильной метели. Сугробы резко выросли; они начали затягивать их ноги, не давая возможности идти дальше, а северный ветер бил в лицо. Это вынудило ведьму поменять маршрут и, вместо хвойного леса, откуда они пришли, ведьма повела молодого человека через пещеры, в которых ему уже доваливалось бывать, но не с ней, и знать об этом девушке совсем необязательно. Когда они вышли на заснеженный виноградник, Касс предупредила Стефа, что дверь в замок, скорее всего, закрыта и им придётся лезть через окно, однако, каким образом они это сделают – непонятно. Дойдя до входа, колдунья уже была готова пытаться открыть оконную раму, но брюнет, ощутив какое-то необычное желания попытаться толкнуть дверь, надавил на массивные плиты ладонями. И они, удивив сразу обоих, с лёгкостью отворились.

– Что за чёрт? – изумилась Кассандра. – Сёстры уже должны были закрыть её!

– Может, забыли?

Но та отрицательно помотала головой.

– Что-то случилось.

Проникнув в богатые чертоги, Касс побежала по коридору, направляясь в зал Четверых и Стефан без раздумий рванул за ней. Какого было их удивление, когда вверх по лестнице, в самом центре главной комнаты стояла Альсина Димитреску в своём тоненьком черном халате и что-то гневно, бурно жестикулируя, объяснила…Карлу Гейзенбергу, стоявшему напротив неё, вытянув одну ногу, и пускавшему клубни дыма прямо в её разгневанное лицо. Он довольно ухмылялся, а её гримаса просто пылала злостью.

– Что он здесь делает? – округлив глаза, спросила у кого-то Касс.

Грудь оцепеневшего Стефана сразу накрыла смутная тревога. В голове мигом закрутилось всё больше вопросов. «Этого ещё не хватало…» – подумал он. И заметив, как седой владыка деревни указывает на молодого человека пальцем, пугающие, беспокойные мысли завертелись, без какого-либо шанса их усмирить. «За дымом следует пламя».