Текст книги "Не скрыть (СИ)"

Автор книги: BornToRuin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

И тогда брюнет понял что значит для девушки и чего она этим хочет сказать. Ведьма готова была расстаться со своей фамильной драгоценностью, дабы помочь его единственному родителю, тем самым давая понять, что он совершенно ей не безразличен. Просто по-другому выражаться не умела, да и не приходилось. И, пусть даже после дерзкой угрозы, его сердце, лишь от одной мысли о чувствах колдуньи, переполнялось радостью, теплом и каким-то детским восторгом. Неизмеримо сильно хотелось поцеловать её. В губы, щёки, покрыть нежностью шею, оставить влажные следы на теле, желалось расцеловать все места, с которых начиналась, заканчивалась она. И плевать на мертвецкий холод, исходящий от неё, плевать на истинную отвратительную сущность, состоящую из роя плотоядных мух; после всего, что было – это казалось не такой уж и проблемой. А может он просто был полностью околдован её феромонами, потому что настолько хорошо ему не было ещё никогда. Но стоило брюнету только свернуть уста в трубочку и потянуться к девушке, как Бэла оградительным жестом выставила ладонь.

– Не здесь, – сухо сказала она. – Не то место. Нас могут увидеть.

– И почему же ты выбрала именно Оперную Комнату для разговора, если нас могут в ней увидеть?

Беловолосая ведьма пожала плечами и многозначительно ухмыльнулась.

– Потому что в ней нас не услышат. – колдунья выпустила из хватки подбородок молодого человека и приспустила немного задранный подол платья. – Слова иногда нуждаются в музыке, но музыка не нуждается ни в чем. Оперная Комната – то место, где о чувствах говорит мелодия.

И малость оттолкнувшись от плеч брюнета, Бэла разлетелась по помещению чёрной густой тучкой мух. Стеф немного вздрогнул: как бы он не думал о их пугающем существе – всё же успел отвыкнуть от самого процесса обращения в рой насекомых. По крайней мере блондинка делала это не так часто. Его глаза быстро забегали по большой комнате в поисках беловолосой ведьмы, но в оперной было пусто; даже назойливое жужжание и трепыхание крыльев нигде не раздавалось. Молодой человек поднялся со своего удобного зелёного седалища и сделал пару шагов вперёд; и из непонятно с какой стороны зала зазвучала плавная чарующая мелодия, вызывая непонятные, волнующие ощущения, проникающие в глубину души. Стефан растеряно оглянулся, в попытках найти источник приятного звука, как вдруг позади послышалось гудение мушек, вынудив парня запнуться и чуть ли не потерять равновесие. Выглядел он сейчас довольно неуклюже, подобно младенцу, что только начал ходить, посему вызвал у юной хозяйки замка бархатистый смех.

– Я позвала тебя поговорить, – продолжила та, соединяясь в облик молодой красивой девушки. – В такое время мало кто станет проходить сверху, но, если и будет – музыка, что разноситься по помещению только заглушит наши голоса.

Бэла, не торопясь, мелкими шагами, постукивая длинными каблуками по деревянному покрытию, приближалась к Стефану, отчего озадачивала всё сильнее.

– Пригласив я тебя в свои покои – наш разговор закончился бы тем, что мы оба лежали бы совершенно голые под белыми простынями, так и не дойдя до сути. Да и твоё пребывание в моей спальне вызвало бы вопросов намного больше. А здесь… – колдунья, наконец, подступила к молодому парню и обвила руками её шею. – Здесь спокойно. Пусть разговор вышел не таким, каким я его планировала, но…ты же меня понял? Да? Не молчи.

Брюнет утвердительно кивнул, спрятал в карман дорогостоящий рубин, что крепко сжимал всё время в кулаке, и робко положил свои руки на её стройную талию.

– Мне кажется, что действительно могу понять тебя без слов. – и, улыбнувшись, прислонился лбом к её переносице. Из-за высоченных каблуков на туфлях разница в росте прекрасно давала о себе знать, но роли это уже не играло никакой.

С некими сомнениями Бэла заглянула в голубые чистые глаза молодого человека, пристально прожигая каждую радужку. Было не до конца понятно, что значил этот выжидающий взгляд, но ведьма собиралась скинуть его ладони со своего пояса. Однако, не стала.

– Ты…умеешь танцевать? – внезапно спросила она, будто проигнорировав его последнюю фразу.

– Нет. – честно ответил он. Стефу уже приходилось отвечать на данный вопрос её младшей сестре, когда после бала та повела парня в свою опочивальню. И что тогда, что сейчас – вальсировать – да и просто двигаться в такт мелодии, – не умел. Но Даниэле было всё равно: она ни промолвила ни слова, обвила его шею руками, приказала взять её за талию; и она оба начали неловко покачиваться, словно комнату наполняла музыка, хотя на деле – в ней царила тишина, прерываемая лишь томным дыханием пары. Их “танец” подошёл к концу слишком быстро, видимо, рыжей успели поднадоесть эти неумелые движения: она толкнула Стефана на кровать и мотив несуществующей музыки сменился на более бодрый, громкий и прерывистый.

– Тогда смотри и учись.

И она положила свою руку поверх его, а второй скрестила их пальцы, отводя локоть в сторону.

– Правой поддерживай меня за лопатку.

– Вот так?

– Нет. Чуть ниже. Во-о-от. Выпрямись, приподними голову и поверни её влево.

– Зачем?

– Затем, чтобы поддерживать меня.

Молодой человек понимающе кивнул. Поза казалась чертовски неудобной, но возможность прикоснуться к её телу мгновенно затмевала всю неуютность, позволяя их бёдрам и животам прижиматься вплотную. Парень ненароком вспомнил, как ещё недавно, в этой самой комнате, её названная мать учила его игре на фортепиано таким же командным тоном, объясняя куда следует деть свои неуклюжие руки. И это – чего греха таить – приятное воспоминание не могло не озарить его лицо тёплой улыбкой. Но именно здесь, именно после приватных занятий, он узнал страшную правду, о которой не знает ни одна из дочерей Госпожи. Тайна, что по сей день не покидает мыслей, вынуждая страшиться и испытывать отвращение. Однако, временно, пока он один. От некого дежавю брюнет бросил беглый взгляд на журнальный столик, где в прошлый раз были накиданы стопки писем, бумажек, прячущих под своей кучей злополучный дневник. И какого было его удивление, когда заметил, что стол совершенно пуст. «Спрятала? Может, узнала, что кто-то трогал её заметки?» – Стеф судорожно сглотнул подступивший к горлу комок. «Или тогда, до того, как я пришёл, она просто перечитывала его? Либо заполняла…новыми сведениями». Впрочем, ни та, ни другая догадка абсолютно не обнадёживала.

– Стефан! – недовольно воскликнула Ведьма, вытаскивая парня из копаний в голову. – Не отвлекайся.

– Прости.

– На счет «раз» – выставляй правую ногу вперёд. На «два» – приставляй левую, а на «три» – правой ногой делай снова шаг, но уже на месте. Понял?

– Наверное.

Ведьма тяжело вздохнула.

– Давай попробуем.

И они закружились в танце. По помещению плыла медленная чарующая музыка и пара пыталась двигаться в её такт. Но молодому человеку вальсировать давалось с трудом: если движения девушки были скользящими и плавными, то его – рваными и заторможенными, отчего первая закатывала глаза и испускала из горла разочарованные вздохи.

– Расслабь плечи, – приказала блондинка. – Движения в вальсе должны быть непринуждёнными, а ты напряжён как струна. Ай! Под ноги-то не забывай смотреть.

– Прошу прощения. – виновата промолвил он.

– Пробуем ещё раз. Раз-два-три, раз-два-три…

Парень представил на деревянном полу что-то вроде квадрата с угловыми точками, на которых он на миг останавливался, затем двигался по краям диагонально через центр. Такая воображаемая фигура помогла ему повторно не облажаться и без происшествий закончить первый этап обучения.

– Уже лучше, – улыбнувшись, выдала Бэла. – А теперь – поворот.

И он, будто прочитав её мысли, наклонил корпус влево, когда она – вправо, а потом тут же поменялись: брюнет – вправо, Бэла – влево. Их перемещения по комнате были сбалансированными и уже намного грациознее, чем вначале. Стефан двигался, как зачарованный, совершенно не контролируя свои ноги, руки; более не имея контроля над собственным телом. Он смотрел в жёлтые глаза партнёрши и видел в них искры девичьего восторга, как если бы прямо сейчас исполнилась её заветная мечта. «Вот она – главная причина того, почему мы в оперной. Причина, по которой на ней другой наряд и иной вид. Ты изначально задумала этот момент, ведь так?» – молодой человек невольно ухмыльнулся собственным мыслям. – «Какие же они всё-таки девочки. Со своими грёзами о романтике, искренних чувствах и о том человеке, что примет их чудовищное естество, кровожадность и жестокость. Но для этого ему сперва придётся выжить из ума…». Может, её обращение в рой насекомых и не магия вовсе, но то, что она делает с рассудком парня – колдовство. Какою же ворожбой сумела ведьма влезть к нему в сердце?

– Ты способный ученик. – ласково проурчала блондинка.

– Неправда. У меня просто замечательный учитель.

Он не мог оторваться от её лица; глаза колдуньи блестели золотом, а пухлые, мягкие губы так и напрашивались на поцелуй. И хоть Стефан прекрасно понимал, что старшая дочь Госпожи не позволит ему сблизиться с ней в открытой части дворца, он всё равно приближал свои уста, в надежде, что она охотно пойдёт навстречу и дополнит их дивную картину сладостной сентиментальностью.

– Я люблю тебя. – прошептал парень, покорно склонив к ней свою голову.

– Я…знаю. – в её голосе промелькнула долька сомнения, но она тут же поблекла, когда ведьма ответно приблизила лицо.

Стеф, держа девушку за руку, аккуратно, медленно покружил её и поймал в свои объятья, взявшись за стройную талию, как прежде. Он резко, неожиданно прильнул к пухлым синеватым губам, заключив блондинку в долгий, глубокий поцелуй. Она же едва ропотливо помычала и полностью отдалась в эту необходимую, но запретную ласку. Поцелуй не был страстным, не был полный животной похоти, что раньше; он был чувственным, влажным, вводил в дурманящее оцепенение и от его продолжительности кружилась голова. Не смотря на чистоту прикосновений их языков и губ, в голове тут же запрыгали порочные, шаловливые мысли о том, удобен ли неподатливый – по крайней мере в обучении – музыкальный инструмент, если навалиться на него двумя телами.

– Что вы делаете?! – раздался, как гром среди ясного неба, разгневанный звонкий голос у спуска со второго этажа.

Этот громкий, заставший врасплох, вопрос вывел парочку из дурмана собственных чувств. Бэла и Стефан напугано развернулись к источнику возмущений и оба одновременно обомлели: на пороге, лишённого дверей, прямиком близ ступеней стояла, скрестив руки на груди, взбеленённая от злости Даниэла.

***

Всю оперную залу заполонили девичий крик, ругань, ссоры и грохот дорого мрамора разбитых ваз, что одна за другой летели в метавшегося из угла в угол, словно загнанный напуганный зверёк, молодого парня. Он старался ловко уворачиваться от тяжёлых сосудов, что с лёгкостью могли проломить ему череп, лишь попади ею рыжеволосая ведьма в подвижную, резво носящуюся туда-сюда цель, в попытках спрятаться за роскошным убранством комнаты.

– Зачем?! – злобно вскрикнула Дана. – Зачем вы это сделали?!

И большая вазочка, со стоявшими в ней засохшими розами, полетела прямиков в зелёное кресло, за которым скрывался брюнет.

– Я больше не беру твои вещи! – обратилась к старшей сестре разгневанная рыжая колдунья. – Почему же ты трогаешь мои?!

– Он не вещь! – возмутилась блондинка, стараясь подойти к Даниэле ближе. – Он живой человек со своими чувствами, желаниями и мыслями. Моя в чём вина, если он отдал предпочтение мне? – и сменила возмущение на самодовольную усмешку.

– Он мой! – продолжила недовольно, обиженно кричать младшая. – Мама дала его мне! Стефан! – повернувшись в сторону, где, по идеи, должен был прятаться парень, она перекинула своё внимание на него. – Это же я! Я твоя Красавица, а не она! Быстро вылезай оттуда.

Но Стеф не осмелился показаться взбешённой опасной девушке, что была вполне способна убить его прямо на месте. Он на четвереньках пополз за дубовую тонкую колону, стоявшую чуть поодаль от двух седалищ и журнального столика и по сто раз проклинал самого себя.

– Аргх! – зарычала та, не получив никакого отклика. – Всё маме расскажу!

Бэла же, воспользовавшись её переключением на молодого человека, сзади подошла к сестре и заломи той руки за спину.

– Прекрати! – приказала старшая. – Ты сейчас всех поднимешь и дом разнесёшь.

– Отпусти меня! – завопила Дана, начав импульсивно дёргаться, дабы высвободиться из сестринской цепкой хватки.

– Только, когда успо…

Не успела Бэла договорить, как Даниэла сильно запрокинула назад голову и затылком вдарила ей точно в переносицу. Младшая дочь Госпожи, вырвавшись из объятий блондинки, молниеносно сшибла свою, оглушённую ранним ударом, сестру на пол; и навалилась на неё всем телом, позднее приняла доминирующую позу сверху. Рыжая скрутила её руки, не позволяя той скинуть себя, и, вплотную склонившись к бледному “родному” лицу, победно засмеялась.

– И кто из нас самая умная?

– Слезь с меня. Немедленно!

Но Дана лишь издевательски хохотала и трепала старшую сестру за золотистые волосы, портив ей всю уложенную причёску. Несмотря на разного вида розни, споры и детские перепалки, Стефану впервые приходилось сталкиваться с подобным конфликтом сестёр, когда их ссора выходит за грани обыкновенных, малость обидных, обзывательств, посему он даже не представлял что делать в такой ситуации и каким образом унять драку. Однако, что-то предпринять всё же надо было. Брюнет быстро поднялся на ноги, выбежал из своего укрытия и стремительно подхватил рыжеволосую ведьму, снимая её с лежащей Бэлы. Разумеется, такому наглому своевольному поведению омерзительного мужлана, посмевшему прикоснуться к ней без её ведома, девушка рада не была. Как неожиданно она оказалась обвита в кольце мощных мужских рук, так и резко покинула его, обернувшись роем не менее рассерженных больших мух. И прежде чем разлететься по помещению, вся тучка сердитых букашек с большой силой устремилась ему в лице, оставляя красные пятна от болезненных укусов. Когда рой, наконец-то, растворился перед глазами, не успел молодой человек прийти в себя, как получил дюжий удар по щеке тыльной стороной ладони. От такой внезапной, внушительной атаки Стеф потерял равновесие и упал на колени, словно священник, смолившийся перед иконой. На правой ланите загорелся алый отпечаток, с каждой секундой приобретавший всё более тёмный оттенок красного цвета, а боль никак не отступала, только сильнее разгоралась новыми неприятными ощущениями.

– Я вскрою тебе брюхо и клумбу из тебя сделаю! – рявкнула она и нанесла ещё один удар по лицу брюнета, но намного сильнее.

У Стефана мигом закружилась головой, а из носа потекла первая быстрая струйка тёплой крови, капнувшая на воротник белой рубашки. В глазах мутнело, а в голове стоял звон, мешающий концентрироваться.

– Извинись – и я прощу тебя! – неожиданно заявила рыжая, схватив лицо потерянного молодого человека холодными ладонями. Её настроение скакало чересчур прытко, чем можно себе представить.

Он попытался произнести просьбу о прощении; приоткрыл рот, но губы только дёрнулись, а мысли не собирались в однозначные предложения, не позволяя вымолвить хоть что-то. И вновь не получив желанного ответа и реакции, Дана готовилась ещё раз шлёпнуть рукой по мужской выбритой щеке, как вдруг Бэла схватила её за волосы и больно оттянула огненную копну назад, задрав младшей сестрёнке голову. Та недовольно и болезненно зарычала, но уступать абсолютно не собиралась. Девушки вцепились друг другу в патлы; и как дикие кошки принялись шипеть, визжать и ни одна не собиралась отступать.

Сам главный виновник сие бардака мягкой куклой повалился на деревянное покрытие и закряхтел, когда правой бок лица столкнулся с твёрдыми досками. Кровь уже активно сочилась из ноздрей, пачкая шею, чистую одежду и роскошный пол, который отмывать будет самолично, если, конечно, повезёт остаться в живых. Брюнет попытался подняться на ладонях, дабы встать на ноги и разнять двух безумных девушек, пока те себе не навредили. Однако, его опередили.

– Что здесь, ради всего святого, происходит?! – пронзительный голос Хозяйки и громкий стук каблуков о деревянные старые ступени тут же смогли привести его в чувства.

– Вашу ж ма-ать… – обречённо прошептал молодой человек и перестал предпринимать попытки подняться, смирилась с участью покойника. Наверное, подумал, что притвориться мёртвым – лучшее решение в подобной ситуации.

Леди Димитреску, будучи облачённой в чёрный длинный, слегка прозрачный халат, дозволяющий мельком разглядеть розоватые большие соски, незамедлительно спустилась с лестницы и расцепила двух своих названных дочерей, приподняв обеих за шкирки.

– Почему вы не постели, негодницы?! Устроили чёрт знает что! – она обращалась к каждой из них поочерёдно; сперва смотря на одну, что висела над полом справой стороны, затем на вторую – с левой. – Вам должны быть стыдно за такое мальчишечье поведение! Леди не позволительно вести себя таким образом!

И она спустила их обратно вниз.

– Что скажете в своё оправдание?

– Прости, мама… – жалобно промолвила Бэла, поправляя испорченный пучок. – Мы немного увлеклись.

Вдруг раздался издевательский смешок позади высокой Госпожи. Изо спины матери вышла Кассандра, одетая лишь в свою тёмную шёлковую сорочку; она злорадно хихикала и бросала на сестёр насмешливые взгляды, словно прямо сейчас стала единственной гордостью хозяйки этого места.

– Бэла присвоила себе мою собственность! – обиженно, как малый ребёнок, завопила Дана. Для полноты картины не хватало того, чтоб она зашмыгала курносым носиком и недовольно топнула каблучком.

– Я не присваивала ничего!

– Присвоила!

– ДОВОЛЬНО! – громогласно прозвучал по всей комнате, – а то и замку – приказ Димитреску. – Что опять у вас двоих произошло?!

Поняв, что дело начинает пахнуть жаренным, Стеф начал ползком добираться до надёжного укрытия за зелёным небольшим креслом. Однако, давалось ему это с трудом, отчего тот сипло закряхтел. Противный болезненный звук не мог остаться незамеченным.

– Ты! – сквозь белоснежные зубы выдала Альсина, гневно направляясь в сторону кое-как отползающего молодого человека.

– Они с Бэлой целовались, мама! – произнесла Даниэла неприлично тыча на свою старшую сестру пальцем.

– Нет! – немного испугалась блондинка. – Она врёт!

– А вот и нет!

– Я сказала хватит! – резко закричала Хозяйка, введя дочерей в некое подобие ошеломления. – Вам было запрещено приближаться к этому мерзавцу, – ядовито выплюнула она, схватив парня за запястье, так неаккуратно, что ладонь была направлена туда, куда и локоть; затем подняла вверх, что боль пронзила всю руку, и он был уверен, что если Госпожа резко её дёрнет, то сломает, без всяких сомнений. – Почему вы ослушались?! – глаз Леди Димитреску нервно задёргался. Видимо, поведение дочерей последний месяц злит слишком сильно. – А ты! Гадкий, отвратительный, похабный…мужлан! Как посмел протянуть свои грязные лапы к моим дочкам?!

Свободную руку леди немного отвела назад; и из тонких пальцев выпустила неизмеримо длинные острые когти. Стефану стало жутко. Возможно, этим самым Госпожа окажет ему услугу, избавив от душевных терзаний и физических страданий, но умирать было неописуемо страшно. Напоследок парень окинул беглым взором всех трёх девушек, мысленно прощаясь с каждой. На их лицах были совершенно разные эмоции: Даниэла язвительно улыбалась, в глазах Кассандры проглядывалось удивление, а ухмылка, что совсем недавно красовалась на бледной лице, куда-то пропала; испуг Бэлы же было просто не передать. Ничем. И это выражение кольнуло в груди сильнее всего.

Парень плотно закрыл глаза и выжидал своей наступающей кончины; где-то глубоко в душе он надеялся снова проснуться, развеять этот дурной сон. Но он не просыпался.

– Мама, НЕТ! – вместо со свистом когтей услышал брюнет.

Длинные ногти Альсины резанули воздух над его голой и едва коснулись края деревянной колоны. Облегчение заполнило всю грудь.

– Бэла! – изумлённо вздохнула Госпожа, повернув голову в сторону названной дочери.

И та, в свою очередь, выйдя вперёд, молча, испытывающем взглядом, глядела на мать. Леди Димитреску тоже более не проронила ни слова.

Они слишком долго просто смотрели друг на друга, будто умели мысленно общаться, но всё же первой сдалась женщина. Альсина грубо швырнула молодого человека на пол и быстрым, разгневанным шагом направилась в сторону лестницы. Головой об пол Стефан приложился чрезвычайно сильно, да и тело болеть будет ещё долго. Но пока сознание его не покидало, он провожал хозяек залитыми слезами голубыми очами и отлично осознавал, что это был последний спокойный день в его жизни. Дальше – только хуже. Потом на глаза набежала мрачная пелена и комната погрузилась во мрак.