Текст книги "Не скрыть (СИ)"

Автор книги: BornToRuin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

– А? – брюнет удивлённо скинул бровями. Глупее вопроса он ещё не слышал. – Устал ли я? Вы ещё спрашиваете!

– Наверное, не терпится сбежать, не так ли? – тон здорового, словно кабан, мужчины заимел нотки большей загадочности.

– Это невозможно. Они везде поймают меня. Куда бы я не побежал, куда бы не спрятался. От этой их магии – превращения в мух – никак не избавиться.

– Магии? – Герцог удивился, но по-своему, по театральному, это начинало раздражать.

– Будто вы не знаете. – гневно бросил брюнет.

– Ни о какой магии, друг мой, не знаю. – мужчина вновь улыбнулся, оскалив желтоватые зубы.

Стефа выводила из себя подобного рода игра.

– Как же! Находитесь тут и ни разу не видели, как ведьмы оборачиваются роем насекомых?!

– Что вы! Видел, конечно.

Опять эта, уже надоевшая, улыбочка засияла на полном лице. Молодой человек всегда был сдержанным и учтивым, но чертовщина, которая происходила в этой обители монстров, невыносимо бесила. Захотелось ударить по этому заплывшему жиром лицу.

– Тогда какого х…

В холле, за дверью, послышались шаги.

– Не серчайте, Стефан. Ещё многое предстоит узнать. Однако, к моему наибольшему сожалению, не сейчас. Вас уже обыскались. Заходите в мою скромную лавку, как выпадет возможность. Не упускайте её. Я помогу вам выбраться. Вернее, расскажу, что потребуется сделать для этого. – как непривычно затараторил торгаш.

– И какая вам, Герцог, от этого выгода? – данное предложение заселило надежду на спасение, но в чём подвох? Кругом сплошной подвох, в этом нет смысла сомневаться.

Он не ответил. Стараться выпытать информацию от торговца – не позволило время. Бэла, пусть и не входила в помещение, но определённо поджидала брюнета за дверью. Заставлять её ждать – некрасиво.

– Что ты там делал?! – стоило только показаться у проёма, как ведьма недовольно кинулась расспрашивать.

– Ничего. – спокойно ответил Стефан. – Изучаю замок. С завтрашнего дня придётся носиться с заданиями, а тут заранее осмотрелся, где что находится. – его тон, на удивление, был слишком невозмутимым и уверенным.

Блондинка лишь недоверчиво покосилась на молодого человека и направилась вверх по лестнице, помахав ему ладонью, дабы тот проследовал за ней. Стеф так и сделал.

Ещё чуть побродив по замку, Бэла, наконец, остановилась.

– Твои, – ведьма покрутила круглую ручку и распахнула дверь. – Покои.

Она плавным движением руки указала на тёмную маленькую комнатушку, которая больше напоминала чулан, чем комнату для гостей. Хотя, о каких гостях идёт речь? Он прислуга. А для них это шикарные апартаменты. Впрочем, не ему жаловаться.

– Уютненько… – проговорил парень, потерев затылок.

Кладовка вмещала в себя односпальную кровать, небольшую тумбу, что плотно была придвинута к постели, подставку со свечками, стоявшую на ней, и…всё. В принципе, если так подумать, этого вполне хватало.

– Тогда отдыхай. Утро вечера мудренее.

Бэла развернулась и была уже готова уйти, как молодой человек кинул ей вдогонку:

– Меня, кстати, Стефан зовут.

Ведьма чуть остановилась, слегка повернула в его сторону голову и ничего не ответила. Затем, покачивая бёдрами, без прощания, удалилась.

IV. Холод

Третье число января сопровождалось сильной метелью. Ни один здравомыслящий человек в такую погоду мало того, что сам предпочтёт не выходить наружу, так и не выгонит собаку из дому. Было слишком мёрзло, ветер душераздирающе завывал, просачиваясь через малюсенькие щели в плотно закрытых окнах, непроглядная белая пелена окутала всю округу. Для второго месяца зимы такое явлением было вполне нормальным, но в здешних регионах – редкостью. Последний раз похожая вьюга застала местных врасплох лет 7 назад. Тогда, поговаривали, что своей неучтивостью жители разгневали Матерь и она, подобно одному лишь Богу, навлекла на деревню сильный снежный буран, начавшийся так неожиданно, что погубил стольких несчастных, которые оказались в самой его гуще. Только через четыре дня, когда вьюга стихла, главные смельчаки вызвались поискать без вести пропавших в чудовищной завирухе. Искать, разумеется, было уже некого. Да и попробуй найти занесённые, словно нарочно спрятанные белым глубоким покровом, тела. Почти пять суток невмочь было покинуть укрытие. Дома перестали отапливаться, дрова попросту кончились, а срубить новых не представлялось возможным, без разрушений тоже не обошлось: снежный шквал настолько обилен, что проламливал под собой крыши. Страшно было вспоминать об этих событиях и их последствиях, но неужели всё повторялось? Если таинственная Матерь Миранда, как и Госпожа Димитреску, всё же существует, можно ли настолько сильно её прогневать, что мгновенно понесёшь кару? И прогневал ли своим неверием молодой человек, вломившийся в хоромы её детей, без должного уважения и почтительности относившийся к ней самой?

Шёл восьмой день пребывания Стефана в замке. Он, как и обязывала Бэла, выполнял всё поручения хозяйки, занимался всей трудоёмкой работой, которая не по силам служанкам, а в его главную обязанность входила растопка каждого камина, который только имелся в чертогах. Соответственно, именно он отвечал за поддержание тепла, которое, по непонятной причине, было чрезвычайно необходимо дочерям, по всему зданию. «Зачем покойникам тепло?»– задавался он вопросом постоянно, закидывая паленья в очаг. Хоть парень не был уверен, являлись ли ведьмы ходячими мертвецами, холод, исходящий от них, как внутренне, так и снаружи, кричал об отсутствии какой-либо жизни. Но…могут ли мертвецы, даже восставшие, по образу вампиров из давно забытых легенд, испытывать эмоции? Разве они не бесстрастны? Проклятье ли это за обретённую магию? Но сомнения Герцога об их ведовстве не давало покоя. Кем же они тогда приходятся? С кем, по чужой воле, связал себя узами молодой человек? Так или иначе, торговец обещал помочь Стефану разобраться во всём, обещал ему последующую свободу. Пусть их сотрудничество было слишком сомнительным, а брюнет относился к загадочному лавочнику с подозрением, заиметь союзников в этом, кишащем кровожадными бестиями, месте – неплохой вариант. Кроме него никто не хотел иметь дело со Стефаном, даже, вернувшиеся из особняка некой Донны Беневьенто, две камеристки, хотя, казалось бы, у них есть общие мотивы. Герцог как-то объяснил, что Леди Димитреску, бывает, одалживает кукольнице Донне своих слуг на короткое время, потому, спустя пару дней, как молодой человек попал в рабство, откуда ни возьмись, по залам замка начали бегать две служанки. Стоило ли ожидать ему в дальнейшем отправку куда-то за пределы дворца – неизвестно, но это, без сомнений, воодушевляло. Какая никакая, но возможность выбраться.

Но, тем не менее, Стеф начал привыкать к этому безумному семейству, состоящее исключительно из женщин. Даже к взбалмошному поведению Даниэлы, которое поначалу пугало и сводило с ума. Однако, девушка и правда была чертовски непредсказуема: в один момент она ласкова и игрива, а в другой – безжалостна и свирепа. Главная камеристка, будто невзначай, рассказал ему о том, как госпожа Дана ножом по лицу резанула бывшую горничную. На вопрос «Зачем она это сделала?» – последовал ответ: «До конца не пойму точно, но определённо учинила что-то не то, раз мисс Даниэла изрезала лицо Аделы полностью». Тогда, помимо одного удивления, Стефан не испытал ничего. Но, буквально пару дней назад, молодой человек самолично столкнулся с перепадом настроения своей мучительницы. Подав хозяйкам ужин, он, как обычно, занял своё место чуть позади Даны, скрестив руки за спиной, словно стоящий охраняющий. Главная камеристка, которую звали Камелия, всегда становилась рядом со старшей Госпожой Димитреску, а другая, что, казалось ему очень знакомой, Илина, у входной двери, дабы позднее, после трапезы, открыть её перед сударынями. Внимание молодого человека полностью приковала к себе вторая. Он пытался понять, где ранее видел её, и видел ли вообще. Стоило только повернуть в сторону выхода голову, как четыре зубчика вилки резко вонзились ему в бедро. Боль подступила мгновенно. Однако, кричать при госпоже было нельзя. Брюнет сильно сжал челюсть, в попытках подавить крик, чуть склонился вперёд и, как только рыжая вытащила торчащий из его ноги столовый прибор, обхватил рану обеими руками, не давая крови вытечь. Ни одна из служанок не подошла к нему, хозяйка не позволяла. Всё то время, находясь за столом, она смотрела на парня с отвращением и пренебрежением, будто на прокажённого, но сейчас, леди не смогла сдержать довольной ухмылки. На всю столовую раздался заливистый смех Кассандры. Бэла же окинула беднягу сочувственным взглядом и наклонила голову к тарелке, чтоб никто этого не заметил, лучше пусть обратят внимание на абсолютное безразличие, чем на жалость. Но Стеф заметил. Виновница беспорядка лишь сидела молча и, как подобает ей же, хлопала ресничками, вытащенную вилку ведьма облизнула, словно она побывала в папанаси с вишнёвым джемом, а не мужском бедре. Стеф, раз и навсегда, запомнил, как сильно Даниэла не любит, когда её лишают внимания. Но внезапная жестокость рыжеволосой сменяется на любовность моментально. Вот она уже шаловливо гладит брюнета по увеченной ноге, и Стефан, без лишних слов, понимает, что после ужина будет вынужден посетить её покои.

В маленькой мрачной кладовочке – как он ласково называл свою комнатушку – молодой человек проводил свободное от дел время. Лежал на кровати, обдумывал своё существование, выжидал, когда же подадут обед. Такой небольшой перерыв не часто выпадал, потому он тратил часик на уединение. Без работы, без суеты, без Даниэлы…Однако, нет покоя грешникам.

Глуховатый «тук-тук» по прочной древесине раздался во всём крохотном помещении.

– …и страдать они будут.

Стеф медленно поднялся с постели, потянулся и заправил белую рубашку в чиносы.

– Открыто! – отозвался он на стук.

Из узкой щелки приоткрывшейся дверцы выглянула русая голова.

– Ты что здесь делаешь? – удивились нарушительница покоя, проходя в комнату.

Худощавая девушка, на вид лет двадцати восьми, с длинной светло-коричневой косой, курносым носиком и голубыми глазами – ну типичная представительница славян – упёрлась руками в бока, приняв недовольную позу.

– Живу. – усмехнувшись ответил брюнет.

– Ты знаешь, что я имею ввиду!

Негодование её в голосе и на лице не предвещали ничего хорошего.

– Ты должен быть в главном зале и помогать Илине наряжать его. Если Госпожа Альсина узнает, что ты бездельничаешь… – тон служанки слегка притих, а произнеся имя хозяйки так и вообще задрожал.

– Тише, – парень прислонил палец к губам, – Я не бездельничаю, а отдыхаю – это раз, все свои дела переделал ещё утром. Два – впервые слышу о том, что должен помочь Илине с главным залом, меня она не просила. Три – на кой чёрт ты стучала, если удивилась моего тут присутствию?

Камелия устало вздохнула, вытянула ладонь и начала загибать пальцы.

– Отдыхать будешь на том свете, – мизинец согнулся первым, – О приведении центральной комнаты в порядок перед балом мы говорили пару дней назад, – безымянный был следующим, – Дурной тон – врываться в чужую комнату без стука, даже если там никого нет, – средний загнулся последним. К тому же, я искала тебя. Проверить спальню, в любом случае, надо было, но это не значит, что я ожидала видеть там лежащего лентяя.

Как смело и начальственно главная камеристка с ним общалась. Забавно было от того, что такую высокопоставленность она демонстрировала только будучи наедине. При Госпоже и её дочках Камелия никогда не показывала, что является первенствующей среди остальных слуг. Но прислуживала она, по её словам, им намного дольше и доверия вызывала, естественно, больше.

– Хорошо, я понял, – отмахнувшись произнёс брюнет, – Моя вина – забыл. Только не нужно читать нотации, договорились? – каждый раз ругань в его сторону напомнила о доме, об отце, об их потасовках, не хотелось мысленно возвращаться ко дням, когда всё было проще, когда даже ссоры с единственным родителем не были такой проблемой. От воспоминаний, как ещё совсем недавно жизнь считалась спокойной и замечательной, пропадало всякое желание бороться, а на душе становилось неимоверно тяжело.

– Если не читать нотации, то вы совсем от рук отобьётесь. – обиженно кинула служанка.

Стефан пропустил это мимо ушей.

– По какому поводу бал, раз уж на то пошло?

– Ежегодный раут. Празднование начала нового года. У Леди Димитреску собираются все лорды, почётные гости и сама – ты не поверишь – Матерь Миранда. – стоило им заговорить о торжественном вечере, как камеристка изменилась в лице: брови больше не нахмурены, зрачки расширились, а уголки губ устремились вверх. – Пятого числа января. Через пару дней. А ну так мало готово! – и тут же вся радость сошла на нет.

– Ма-а-атерь Миранда? – услышав уже знакомое имя, молодой человек замер. Неужто само божество снизойдёт на это празднование? Неужто Стефану вновь предстоит встретиться с тем, в кого не верил? Тревога тут же овладела им.

– Да, я же сказала. И сказала чётко. Чего это ты побледнел? Увидеть Матерь в такой красе, в которой она предстаёт на балу – величайший подарок. Ближе к ней всё равно не подойти…можно лишь созерцать издалека, но поверь мне, этого достаточно, чтобы убедится в том, почему местная деревенщина молится на неё.

– И-и-и…какая она? Матерь Миранда. – единственный вопрос, которой действительно его взволновал.

– Неописуемая, – с восхищением произнесла девушка, – Её нужно видеть самому. Если, конечно, тебе повезёт, и Госпожа Альсина позволит поприсутствовать на самом вечере, пусть бы в качестве кельнера. Хотя, зная о твоих связях с её младшей дочерью, не исключено, что ты попадёшь в главный зал в роли “кавалера”, но мне об этом не знать. – последнее предложение Камелия проговорила с издёвкой, от чего стало неприятно.

– Думаю, Хозяйка скорее убила бы меня самолично, затем скинула бы всё на несчастный случай, каким абсурдным он не был, чем отправила к гостям, под руку со своей драгоценной дочкой.

Главная камеристка тихо хихикнула, карикатурно приложив ладонь к устам.

– Пойдём уж в главный зал, – после короткого молчания предложил молодой человек, – Илинка там, наверное, с ума сходит.

***

– Не туда! Чуть левее. Нет, это право. Попробуй чуть пониже…вот так. Не-е-т, ужасно! Бери выше.

Указы доносились по всему холлу. В центральной комнате развелась настоящая суматоха: главная камеристка с багряными тканевыми полотнами носилась из угла в угол, прикладывая большую шёлковую ленту к стенам и балясинам лестницы, как приказывал громкий повелительный голос. Младшая горничная до блеска драила мраморную плитку, а молодой человек переставлял мебель, дабы освободить больше места для банкетных столов. Ко всей суете – собственно шумиху наводили именно они – присоединились и дочери Госпожи: Бэла, как самая ответственная, подобно матери, раздавала распоряжения, Даниэла занималась декором (развешивала фестоны на перила, ставила цветочные вазочки на камин), а Кассандра – это Кассандра. Даже из, казалось, скучной уборки могла извлечь выгоду, превратив работу в развлечение. Она собиралась роем мух и всячески надоедала прислуге, мешая выполнять выданные указы. Когда Камелия встала на деревянный шатающийся трап, чтобы повесить свежие ёлочные ветки связанными красными ленточками и хрустальными шариками, свисающих из-под них, на люстру, ведьма насекомыми залепила главной камеристке глаза, от чего та начала терять равновесие и незамедлительно устремилась вниз. К её счастью, Стефан, оказавшись неподалёку, сумел предотвратить болезненное падение, подхватив служанку на руки. Кассандра, довольная провёрнутой пакостью, безудержно засмеялась. Но, получив укоризненный взгляд матери, тут же угомонилась и приступила протирать фарфоровые вазы от большого слоя пыли.

Спустя какое-то время с наведением красоты и порядка в главном зале было покончено. Такая совместная работёнка с ведьмами парню показалась занятной, часы шли незаметно, даже отрываться как-то не хотелось. Однако, раз уж он находится поблизости и новыми поручениями его не загрузили необходимо было навестить Герцога. Торговец приезжал в замок Димитреску по три раза на неделе и просил Стефа обязательно, без лишних глаз и свидетелей, заглядывать в его лавку. У мужчины был какой-то определённый план по изволению брюнета из лап плотоядных колдуний, но в позапрошлую встречу почему-то делиться им не захотел. В прошлую соответственно тоже. Во второе собрании торгаш в основном освещал молодого человека местным устоям, советовал, как следует себя вести с Госпожой Альсиной, объяснял мелкие детали и немного упомянул про остальных лордов: про Донну Беневьенто, что живёт в небольшом особняке у водопада, про Сальваторе Моро – уродливого безумного учёного, ставившего свои омерзительные опыты на мельнице подле водохранилища и про новенького Карла Гейзенберга. Последний владыка смутил больше всего. Стефан не до конца понимал, что немецкийфизик-теоретик делал в Карпатах. Герцог лишь на недоумение молодого человека посмеялся и ответил, что в Мюнхене нынче неспокойно. Так или иначе, сейчас же Стеф был решительно настроен получить желанную информацию о возможности побега и играть в “угадайку” не собирался.

– О, дорогой друг! Прошу, прошу…

– Без любезностей обойдёмся, Герцог. Говорите уже как есть.

Стоило брюнету перейти порог, как он резко и грубо перебил торговца.

– Я не могу торчать здесь до тех пор, пока Даниэле это всё не наскучит, и она не убьёт меня, как тех других несчастных.

Герцог, как и всегда, прикурил сигару и улыбнулся, натянув уголок губ.

– Хочу заметить, что те, как вы выразились, несчастные прощались с жизнью куда быстрее вас. Примерно на второй день, а может и на третий, юная госпожа Дана избавлялась от наскучивших ей мужчин и, чего греха таить, женщин. Довольно интересное наблюдение, не находите?

Молодой человек призадумался. Ведь действительно, младшая ведьма держит его при себе уже достаточно долго. Особенно чётко это замечается, когда почти все обитательницы замка пророчили парню скорую смерть. “Даниэлу надолго не хватает” – говорили они. «Ага, как же».

– К чему вы клоните? – поинтересовался брюнет. Что же такого опять задумал торгаш лишь бы потянуть с разглашением плана? – К чему опять избегать нашу основную причину встреч?

– Я ни к чему не клоню, Стефан. Просто интересуюсь обратили ли вы на подобный жест внимание, – мужчина сделал пару затяжек, выдохнул серый дымок куда-то в сторону и понизил тон, – Для того, чтоб огласить план того, как отсюда выбраться, я должен быть уверен, что вы не привяжетесь к юной госпоже Даниэле и не передумаете в последний момент. Маленькая предосторожность, не более.

«Какая чушь.» – пронеслось в голове – «Я желал собственной смерти, чтоб все эти унижения прекратились. Выжидал, когда со мной покончат. И, обретя надежду на спасение, отбросил дурные мысли, набрался сил для выполнений обретённых, по чужой воле, долгов. Неужели зазря? Неужели для того, чтобы потом передумать? Ни за что.»

– Можете не переживать. Не привязался, не привязан и не привяжусь. – он, на личное удивление, звучал слишком самоуверенно, Герцог заметил и это стало малюсеньким поводом для сомнений.

– Что ж, – торговец прищурился и потёр подбородок огромными пальцами, – Раз вы так говорите. Не буду тянуть. Больше.

Опять блеснул желтоватый оскал в хитрой улыбке.

– Как хорошо вы изучили этот замок? Подмечали для себя что-то необычное?

– Герцог, – раздражённо кинул парень, – в этом проклятом месте необычно ВСЁ. Начиная с его обитателей, заканчивая отсутствием всякой мелкой живности. У меня не так много времени, чтоб перебирать варианты.

Торговец разочарованно вздохнул и положил недокуренную сигару в пепельницу.

– Ох, да… – голос прозвучал вяло, видимо, отказ игры в загадки опечалил его. – Видели хотя бы одну своеобразную скульптуру с женщинами вонзающих кинжалы в девичье тело?

Стеф утвердительно кивнул.

– На голове девы надета маска. Таких масок, с разными выраженными эмоциями, четыре: печаль, радость, гнев и наслаждение. Скульптур, если вы не поняли, такое же количество. Три изваяния спрятаны по закрытым комнатам, я постараюсь помочь с быстрым доступом к ним. Когда же маски будут у вас – вставьте их в туловища, стоявших на постаментах. Тогда откроется дверь. Пройдите в неё, не мешкая. Отрывается она шумно, определённо кого-то из хозяек привлечёт грохот, лучше будет её прикрыть, если хватит сил, конечно. Далее вас будет ожидать склеп с саркофагом, вернее, его содержимое. Покойный предок Госпожи прижимает к груди кинжал – вот он-то вам и будет нужен. Кинжал цветов смерти – отличное оружие, если что-то пойдёт не так. А оно, с большей вероятностью, пойдёт.

Полученная информация отложилась в голове немного сложнее, но молодой человек справился с её усвоением: «В комнатах есть скульптуры, на тех скульптурах надеты маски, маски – для туловищ, туловища, стоящие в холле – открывают дверь, за дверью – склеп, в склепе – гроб, в гробу – кинжал – смерть Димитреску.» Брюнет потёр виски.

– Какая морока…

Мужчина согласно качнул большой головой.

– Но поверьте мне, Стефан, очень важно найти кинжал раньше, чем приступать к побегу. От дочерей Леди Димитреску вы просто так не сбежите. К ним нужен особый подход…

За дверью, как и в предыдущий раз, послышался стук каблуков. Только этот звучал громче. Его носитель, вероятно, был чересчур большим.

– Какой? – Стефу не терпелось узнать ответ, он совершено не обратил внимание на приближающуюся Альсину.

Но Герцог замолчал. Словно его громадная челюсть прикусила язык, а толстое горло поглотило. Торговец побаивался Госпожу не меньше. Или же дело было в другом…

И только оба они затаили дыхание, когда шаги приблизились к дверце. Парня не должно тут быть. Хозяйка разгневается. Герцог не может иметь каким-либо дел с рабом. Хозяйка усомнится. Стоит ей войти, как зачинщики понесут мгновенное наказание. И известно лишь Богам, что эта, исполинских размеров, женщина сделает с ними.

Никакого продолжения не последовало, к их везению. Леди Димитреску не покрутила ручку, не открыла дверь, она пошла дальше, затем развернулась и направилась в сторону лестницы. Её действия показались очень подозрительными. Она словно что-то проверяла. От этого стало ещё больше не спокойно. А вдруг Госпожа знает об их встречах? Вдруг Герцог сам этого не скрывает и ведёт двойную войну? Можно ли доверять ему?

– Dieu merci, – вырвалось с затруднённым выдохом из пухлых губ, – Кажется, вам пора уходить, Стефан.

Торгаш произнёс эти слова с серьёзным тоном. Примерно таким же, после которого брюнет получал затрещина от отца.

– Но…

– Не продолжайте. Мы слишком рискуем.

Молодой человек не стал препираться, хоть неимоверно сильно хотел. Ему было необходимо знать, что за подход требуется для обезвреживания трёх безумных сестёр. И он не мог больше ждать, чтобы узнать дополнительный метод борьбы с нечестью, населявшей этот дворец. Стефан собирался начать поиски той жуткой скульптуры, которую видел у входа в библиотеку. В этот раз, он попытается сделать всё тихо.

***

Время было уже позднее, когда парень вышел в центральную комнату. Никого, разумеется, в ней не находилось, что отлично могло сыграть на руку. Первым делом брюнет собирался, через второй этаж, по тому самому маршруту, попасть в коридорчик, где в последний раз видел мраморную фигуру. Однако, к его сожалению, дойдя до дверцы и потянув её на себя, выяснилось, что на ночь камеристки закрывают все проходы, которые не потребуются в ночное время.

– Чёрт! – выругался Стеф. – И что теперь делать?

Молодой человек посчитал неплохим вариантом начать исследования комнат на наличие скульптур именно в тот период, когда весь замок уснёт. Так его никто ни в чём не заподозрит. Если не поймает, естественно. Но планы рухнули, не успев осуществиться.

Отойдя от запертой двери Стефан наткнулся на одну из дочерей хозяйки. Буквально. Брюнет столкнулся с ней лицом.

– Ай! – болезненным стоном прозвучало с обеих сторон.

Из-под капюшона колдуньи показались золотистые локоны, падающие чуть ниже плеч. Она потёрла место ушиба и окинула молодого человека загадочным взглядом.

– Не спится?

Стеф мог ожидать от старшей всё, что угодно: негодующее выражение лица, сердитый тон, последующий удар серпом, в конце концов, но точно не игриво заданных личных вопросов.

– Я…э…

Парень не подбирал слова, он не был готов встретиться с кем-либо из них в данный час, блондинка его неуверенность и растерянность заметила.

– Что ты тут делаешь? – с недоверием спросила она.

– Я…от Даниэлы.

– Да неужели? Так поздно?

– Она не хотела меня отпускать. Такая…ненасытная. – Стефан неловко усмехнулся и почесал затылок, стараясь не смотреть ведьме в глаза.

Бэла же его юмор не оценила, томно вздохнула и плотно поджала губы, речь, так или иначе, шла о её младшей сестре.

– Иди в свою лакейскую. – серьёзным и властным тоном произнесла блондинка. К этому уже можно было привыкнуть. Бэла часто подражала матери, изображая маленькую, в самом деле, копию Хозяйки. – Нечего тебе тут расхаживать.

– Сию же минуту, Госпожа. – парень театрально поклонился, сделав правой ногой большой шаг вперёд, приседая на левую.

Колдунья закатила глаза.

– Не валяй дурака. Иди уже.

Бэла указала пальцами в ту сторону коридора, куда нужно было идти молодому человеку и, развернувшись, направилась в противоположную. Он махнул ей рукой на прощание. Немного выждал, когда блондинка скроется за углом и устремился к лестнице, что ввела на нижний этаж. Стефан не собирался возвращаться в свою комнатушку, по крайней мере до тех пор, пока не выяснит, как можно будет попасть в коридорчик у библиотеки другим способом.

Остановившись у спуска ступеней, брюнет заметил поднимающийся огонёк от свечей в канделябре. Спустя пару поступей бледно-жёлтый проблеск осветил румяное овальное личико юной служанки.

– Илина? – удивлённо вскинув брови, уточнил молодой человек. Каждая встреча казалась всё поразительнее и поразительнее. Разве прислуга не должна сейчас видеть второй сон? Хотя не ему об этом думать. Он и сам не вправе свободно разгуливать по залам замка в позднее время. Но, если с ним всё понятно, то что здесь забыла Илинка?

Горничная дёрнулась от такой неожиданности и чуть было не выронила серебряный подсвечник прямиком на деревянные уступ.

– С-Стефан? – её тихий девичий голосок немного задрожал. – Это вы? Ч-ч-то вы тут делаете? – сквозь мерцание, словно танцующих, язычков пламени проглядывались округлённые зелёные глаза.

– А ты?

Брюнет подал девушке свою руку, дабы предложить помощь в дальнейшем подъёме, хоть, очевидно, она ей и не сильно было нужна. Однако, горничная робко накрыла своей маленькой ладонью его и позволила посодействовать.

– П-проверяю закрыта ли все комнаты на ночь. – ответила она первой на вопрос, поднявшись к нему.

– Это твоя обязанность? – Стеф не хотел объясняться перед служанкой в чём заключается причина его ночных шествий, потому просто заваливал бедную вопросами.

Илина только скромно кивнула.

– Значит, у тебя есть ключи? – нагло, прямо в лоб, но церемониться не было времени.

– Н-н-нет, – какое разочарование, – Они у Камелии, кажется. Я-я просто проверяю.

Стефан вздохнул. Горничная обратила внимание на огорчение парня и изумлённо захлопала глазками.

– А зачем вы спрашиваете про ключи?

– А? Да так. Даниэла приказала навесить её, – что за бесстыжая ложь? Как ему не стыдно обманывать девочку? Но выхода другого не наблюдалось. Стеф должен был что-то предпринять. – С этими делами ничего не успел, а не прийти невозможно. Ты прекрасно знаешь на что способна Дана, если не сделать так, как ей хочется. Она оторвёт мне…она разорвёт меня на куски. – молодой человек и сам не понял, как сумел придумать что-то подобное на ходу. Вряд ли бы Бэла поверила в эту чушь, но вот Илина…наивная и глупая девочка.

– Ох! – искренне ужаснулась она. – Я знаю…мне так жаль, Стефан! Я бы хотела помочь, но ничем не смогу. Простите меня. – служанка так сердечно распереживалась, что брюнет и сам уверовал в то, что наговорил.

– Всё в порядке, Илина. Тебе не за что извиняться. Это только мои проблемы. – «Раз уж играть, то играть по-крупному.»

Молодой человек редко когда прибегал ко лжи, но на войне все средства хороши. Сейчас он пытался изобразить полное отчаяние, пытался надавить на жалость, в надежде, что горничная хоть чем-то, но поможет ему в осуществлении плана.

– Я-я не знаю, как вам это поможет, но к комнате госпожи Даны можно попасть через другую часть замка.

– Через какую? – лёгкое воодушевление не заставило себя долго ждать.

– Та, у которой вход со двора. Но проблема в том, что вы в любом случае не покинете столовую. Эта дверь закрыта. Почти постоянно. Простите.

– Очень жаль.

В принципе, глупо было бы ожидать, что двери, ведущие на улицу, открыты и имели бы простейший доступ. Но может…

– Ключи, надо думать, тоже у Камелии?

– Да, – она кивнула, – Но есть ещё один…

Вдруг изо угла раздался непонятный шум. Такой, будто кто-то что выронил и присел, дабы поднять. Не до конца было понятно присутствует ли там кто-то на данный момент или же просто старинные полы и стены дворца напоминают о своём преклонном возрасте. Так или иначе, шум стих так же резко, как и возник.

– Ключ от выхода на задний двор имеет Госпожа, – Илина, видно испугавшись посторонних звуков, немного понизила тон, – Но иногда она вешает его на крючок в столовой, чуть поодаль от самой двери. Проблема в том, что он висит очень высоко, даже встав на стул ни я, ни Камелия не смогли бы его достать.

– Я бы попробовал. – решительно произнёс парень.

Камеристка ничего не ответила, лишь улыбнулась, застенчиво опустив глаза. Стефан понимал, что девочка и правда доверилась его выдумке и, не смотря на большой риск, рассказала то, что очевидно не следовало бы. Если ему удастся провернуть своё тёмное дельце и об этом узнают хозяйки – бедняжке несдобровать. Но стоит ли думать о ком-то мало знакомом, когда твоя жизнь висит на волоске? Когда, казалось бы, ты один ведёшь борьбу за выживание? Об этом он подумает в другой раз. Сейчас нужно спуститься в столовую.

– Спасибо, Илина.

– Пожалуйста, Стефан. Будьте осторожны. И…спокойной ночи.

Попрощавшись друг с другом они пошли по разные стороны. Стефан чуть ли не побежал вниз по лестнице, а служанка поторопилась в левую часть коридорчика. Он слышал её торопливые шаги и готов был поклясться, что уловил ещё один стук каблуков. Предвестник возникающей паранойи?

Проникнув в семейную трапезную, парень первым же делом начал искать крючочек с висящим ключом. Метель, стаей голодных волков, дико завывала за дверью. Она одновременно манила и предостерегала. Хотелось выйти, попасть в эту пургу, наконец, вспомнить как выглядит падающий снег, увидеть что-то новое и отвлечься от дорогой мебели и готического убранства, но тут же приходит осознание того, что снежный буран несёт за собой лишь гибель.