Текст книги "Изоляция (ЛП)"

Автор книги: Bex-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)

А затем, словно в замедленной съемке, Беллатриса повернулась к Гермионе, сверкнув зубами в порочной, зловещей ухмылке. Дыхание Гермионы застряло где-то между ртом и легкими, мешая дышать, но она заставила себя быстро прийти в себя. Стоя так прямо и гордо, как только могла, она встретила пристальный взгляд Беллатрисы и приготовилась к грядущему.

– Глупая мелкая грязнокровка, – хихикнула Беллатриса скрипучим, высоким голосом. – Ты правда думала, что сможешь победить меня с помощью моей же палочки?

Голос Гермионы подвел ее из-за ощущения тяжести в груди и испытываемого страха. Она попыталась сопротивляться, но мысли вернули ее к последней их стычке в Малфой мэноре. Вырезанные на руке буквы внезапно показались крайне воспаленными. Но все же решимость заставила ее кровь биться быстрее, и – возможно, это было опрометчивым шагом, – она выпустила Ошеломляющее заклинание.

Без особых усилий Беллатриса отбила его и ответила проклятием, которое ударило Гермиону прямо в грудь и словно опалило электрическим разрядом, проходящим через все тело. Это было чертовски больно, и Гермиона вскрикнула, упав на колени. Когда она подняла голову, Беллатриса выглядела как легкомысленная школьница, хихикающая от восторга.

– Ух ты, грязнокровка упала, – сказала она, надув губы с притворным беспокойством. – Так печально. Так трагично. Интересно, как отреагирует бедненький маленький Драко, когда узнает, что я тебя убила. Вот так шоу вы устроили на улице. Я всегда знала, что он бесполезен.

Гермиона стиснула зубы и попыталась встать, но Беллатриса снова ударила в нее тем же проклятием.

– Не вставай! – завопила она. – На этот раз тебе не убежать.

Когда Беллатриса наклонила палочку, Гермиона могла только молча стоять на коленях и ждать Смертельного проклятия. Губы пересохли от сбившегося дыхания; она хотела закрыть глаза, но удержалась, даже когда Беллатриса приоткрыла рот. Но ей так и не удалось по-настоящему произнести его.

Все вдруг потемнело, как во время затмения, но это была вовсе не тьма. Фигура, одетая в черную мантию, загородила ее от Беллатрисы, встав между ними, как крепкая, неприступная стена. Вытянув шею, Гермиона попыталась разглядеть, кто это, но сначала поняла лишь то, что ее спаситель – женщина. Она подумала, что это могла оказаться Макгонагалл, но потом заметила светлые волосы, старательно собранные в аккуратный пучок, который лишь слегка растрепался от сегодняшних событий, и поняла, что это Нарцисса. Выглянув из-за ее мантии, Гермиона сумела уловить вспышку шока, промелькнувшую на искаженном лице Беллатрисы.

– Цисси, что ты делаешь? – спросила она почти раздраженно. – Отойди.

– Нет.

Брови Беллатрисы поползли вверх.

– Что значит «нет»?

– Я не отойду, Белла. Ты не причинишь ей вреда.

– Почему же? Потому что твой маленький миленький Драко огляделся и нашел себе подружку-грязнокровку? Чертовски прелестно. – Она усмехнулась. – Я всегда знала, что этот мальчишка бесполезен. Бесстыжее, жалкое отродье.

Нарцисса дерзко шагнула вперед, сильно стукнув каблуком по полу.

– Будь очень осторожна, когда говоришь о моем сыне, Белла, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Очень осторожна.

Беллатриса скривила губы от отвращения.

– Возможно, тебе следует быть осторожной в том, как ты говоришь со мной, Цисси.

Последовала тишина, и в этой тишине напряжение затрещало между сестрами, как капризный фейерверк, готовый взорваться. Гермиона неуверенно поднялась на ноги и поверх плеча Нарциссы встретилась взглядом с темными, распахнутыми глазами Беллатрисы. Она выглядела совершенно обезумевшей, напряженной, как натянутая струна на грани разрыва, и Гермиона, как бы тщетно это ни было, поигрывала ее изогнутой палочкой, на всякий случай сжимая древко в липкой ладони. Что-то изменилось в поведении Беллатрисы, и она засмеялась: низким, безжалостным хохотом, который был похож на разрывающийся шелк.

– Значит так, Цисси?

– В этом нет необходимости, Белла, – сказала Нарцисса.

– О, думаю, есть. – Она шире расставила ноги. – Последний шанс, сестренка. Отойди.

– Нет.

Секунду спустя Гермиона была ослеплена сиянием Защитного заклинания Нарциссы. Грозное проклятие вырвалось из палочки Беллатрисы, пытаясь пробить его, и Гермиона увидела, как чары треснули под давлением. Нарцисса застонала от напряжения, но все оказалось напрасно: Беллатриса вложила в проклятие еще больше силы и поразила сестру так, что та отлетела в сторону, ударившись головой о стену, а затем рухнула на пол.

Она лежала с закрытыми глазами, маленькая струйка крови сочилась из ее уха; Гермиона предположила худшее и попыталась подбежать, чтобы помочь, но едва успела сделать шаг, как Беллатриса выстрелила в нее заклинанием. Оно угодило в руку, и Гермиона вскрикнула, когда горячее проклятие опалило обнаженную кожу чуть выше запястья, вызвав болезненные волдыри на обожженной коже.

– Ни с места, – приказала Беллатриса, облизывая потрескавшиеся губы. – Почему бы нам не продолжить?

– Да что с тобой такое, черт возьми? – выпалила Гермиона. – Она же твоя сестра!

– Я научилась не доверять своим сестрам.

Драко бежал через Большой зал, ныряя и уворачиваясь от нескольких заклинаний и проклятий, угрожавших сбить его с курса. Или еще хуже. Он видел, как Беллатриса сбила с ног его мать, и именно поэтому побежал, но теперь заметил, как его злобная тетка насмехалась над Гермионой, и это заставило двигаться намного быстрее. Он понятия не имел, что будет делать, когда доберется до них: вряд ли ему удастся урезонить Беллатрису, но все же он продолжал бежать. Бежал так быстро, что ноги казались отделенными от остального тела, а сердце билось где-то в горле.

Гермиона стояла к нему спиной, и он видел, как Беллатриса холодно усмехается, насмешливо вертя волшебной палочкой. Подняв палочку Андромеды, Драко был готов бросить заклинание, но Беллатриса заметила его прежде, чем он успел произнести хоть слово. Она ответила быстрым взмахом, и Драко почувствовал, как веревки туго обвились вокруг тела, словно ломая кости.

– Драко! – он услышал крик Гермионы.

Беллатриса тащила его к себе по неровному полу, словно пойманную рыбку; осколки камней впивались в кожу и цеплялись за одежду. Он ногой врезался в острый выступающий камень и почувствовал, как что-то разорвалось в районе лодыжки – то ли мышца, то ли сухожилие. В любом случае, его охватила агония. Когда Беллатриса перестала тащить его, появилась Гермиона и опустилась рядом с ним на колени, отчаянно разрывая веревки руками, бормоча заклинания себе под нос, которые, казалось, ослабляли их хватку на его теле.

– Не сопротивляйся, – сказала она. – Это лишь крепче затянет их.

Ему удалось ухватить ее дрожащую, напряженную руку.

– Беги, Грейнджер.

– Что?

– Беги. Я отвлеку ее.

Гермиона сжала его руку в ответ, а затем отпустила, чтобы продолжить разрывать путы.

– Я тебя не брошу.

– Грейнджер, пожалуйста, – простонал он. – Просто беги. Беги, пока она...

– Не неси бред, Драко. Она не сделает и двух шагов.

Беллатриса возвышалась над ними, как темная, опасная грозовая туча, ухмыляясь с такой злобной аурой, что Гермиона не могла подавить дрожь. Теперь она поняла, что черные одежды Беллатрисы были влажными от крови, а под ногтями у нее виднелись красные пятна. Мысли Гермионы метались, отчаянно пытаясь придумать способ сбежать. Палочка в ее руках отказывалась подчиняться любым атакующим заклинаниям, направленным против своей хозяйки, а все вокруг были слишком заняты борьбой с другими Пожирателями смерти, чтобы предложить какую-либо помощь. Взглянув на Драко, она обнаружила, что выражение его лица было намного спокойнее, чем у нее самой, но глаза полнились паникой. По синяку, расползшемуся по его ноге, она поняла, что он повредил лодыжку, так что о беге не могло быть и речи.

Она снова потянулась к руке Драко, легонько сжала, чтобы успокоить, а затем встала на ноги, заслоняя его.

– О-о-ох, – проворковала Беллатриса, – как мило. Отвратительная грязнокровная сука и мой не оправдавший ожиданий племянник. – Черты ее лица застыли, как лед. – Ты действительно думаешь, что встанешь перед ним и что-то изменишь? Это лишь значит, что я убью тебя первой.

Позади Гермионы послышалось какое-то движение; Драко выпустил проклятие, но Беллатриса блокировала его и ответила Обезоруживающим заклинанием, которое выбило палочку Андромеды из его руки и отправило в сторону Нарциссы.

– Андромеда не победила меня этой палочкой тридцать лет назад, – сказала Беллатриса. – Неужели ты действительно хоть на долю секунды поверил, что сможешь сделать это сейчас?

Драко уставился на нее.

– Я уверен, что скажу за себя и Андромеду: «Да пошла ты».

Беллатриса провела языком по сколотым, острым зубам и направила палочку на Гермиону.

– Вы оба мне надоели. Попрощайся со своей подружкой, Драко. И не волнуйся, скоро ты к ней присоединишься.

Гермиона крепко зажмурилась. Она услышала, как позади нее Драко во всю мощь своих легких закричал: «Нет», будто поднялся над всем шумом, эхом разносящимся по Большому залу. Она чего-то ждала. Удара, или боли, или пустоты, но ничего не произошло. Вместо этого она услышала, как Беллатриса тихо выругалась. Открыв глаза, Гермиона заметила, что рукав мантии Беллатрисы опален, и оглянулась через плечо на Джинни, которая стояла на ногах с палочкой, все еще нацеленной и светящейся остатками Инсендио.

– Мерзкая Уизли, – тихо прорычала Беллатриса, полная возмущения. Она развернулась всем телом, решительно отвела палочку и проорала:

– Авада Кедавра!

– Джинни! – крикнула Гермиона.

Смертельное проклятие прошло в доле дюйма с Джинни, проскользнуло мимо ее плеча и ударило в пол. Прежде чем Гермиона успела почувствовать хоть малейший намек на облегчение, Беллатриса приготовилась к новой попытке. Но откуда-то слева от Гермионы над толпой проревел знакомый и обычно дружелюбный голос, который теперь звучал яростно и довольно пугающе:

– Только не мою дочь, сука!

Молли Уизли мчалась к ним с мощью сошедшего с рельс поезда, с раскрасневшимися блестящими щеками и рассеченной губой. Гермиона услышала, как Драко у нее за спиной пробормотал: «Твою ж мать», и поняла его чувства. Никогда еще она не видела Молли такой разъяренной. Она выглядела почти дикой: львица, защищающая своего детеныша и готовая оторвать конечности любому, кто осмелится бросить ей вызов.

– С дороги, дети, – приказала она и обратилась к Беллатрисе: – Ты не причинишь вреда моей семье! Назад, дети!

Беллатриса снова засмеялась, жестоко и насмешливо. Гермиона воспользовалась этим моментом и повернулась к Драко, бросив поспешную Ферулу, чтобы перевязать его раненую лодыжку, обеспечивая достаточную поддержку при ходьбе. Дернув его за плечи, она практически подняла его на ноги и оттащила на несколько ярдов назад, подальше от Молли и Беллатрисы. Джинни тоже попятилась и теперь с беспокойством смотрела на мать, явно желая вмешаться, несмотря на требования той отойти подальше.

Они начали схватку, потоки гневного света вырвались из палочек, как лесной пожар. Они осыпали друг друга проклятиями, но по их виду было ясно, что Беллатриса была более искусной дуэлянткой. Она с такой легкостью избегала атак Молли, дразня противницу между каждым произнесенным проклятием.

– Семеро сироток на подходе! – она холодно усмехнулась. – Как же они справятся без своей дражайшей, старой, безвкусной мамочки?

– Держись подальше от моей семьи! – резко парировала Молли.

Но тут она споткнулась, и Беллатриса быстро произнесла заклинание, сбивая Молли с ног. Торжествующе хихикая, она подготовилась к Смертельному проклятию – последнему удару, – и Джинни с Гермионой бросились вперед, чтобы помочь. Но в этом не было необходимости – перед Молли появился отражающий щит заклинания.

Гермиона огляделась в поисках источника магии, и ее взгляд остановился на Нарциссе, которая теперь крепко стояла на ногах, сжимая в кулаке палочку Андромеды. При виде сестры, веселье на лице Беллатрисы заменилось жестоким, безжалостным выражением. Она перевела темные глаза на палочку Андромеды, скривив губы в усмешке.

– Что ты собираешься делать, Цисси?

– Никогда не угрожай моему сыну, – предупредила Нарцисса. – Никогда не зли мать.

– Или двух, – добавила Молли, которая быстро пришла в себя и снова встала на ноги.

Наступила пауза, затишье перед бурей. Нарцисса выпустила первое заклинание, и все, что последовало за ним, казалось размытым пятном движений и шквалом мигающих огней. Никаких издевок или смешков не вырывалось изо рта Беллатрисы, когда обе матери бомбардировали ее всем, что имели, поражая свою цель. Гермиона никогда не видела Нарциссу в действии и была в восторге от ее мастерства. Она понятия не имела почему, но предполагала, что яркий образ жизни Нарциссы в элитной семье сделал ее ленивой, однако она была почти такой же быстрой и ловкой, как ее сестра.

– Твоя мама удивительная, – сказала она Драко. – Я и понятия не имела.

– Как и я.

Пот стекал со лба Беллатрисы, ее презрительный взгляд теперь был искажен чем-то похожим на ужас. Она знала, что ее ждет – поражение. Это был лишь вопрос времени. Гермиона не знала, кто использовал Смертельное проклятие, но вспышка рокового зеленого света ударила Беллатрису прямо в грудь.

Все замерло, включая и саму Беллатрису, ее глаза закатились, и она с глухим стуком безжизненно упала на пол. Небольшая толпа, собравшаяся понаблюдать за происходящим, взревела от восторга, и Молли с Нарциссой выронили палочки, обменявшись мимолетным взглядом, наполненным взаимопониманием.

Призвав свою палочку при помощи Акцио, Нарцисса повернулась к Драко и Гермионе и медленно подошла к ним, тяжело дыша от усталости, но держась гордо, хотя Гермиона видела, что она немного нервничает. Выражение зудящего желания обнять сына – Гермиона помнила то же самое выражение в Мэноре – было запечатлено на лице Нарциссы, но она не протянула руку и не попыталась прикоснуться к нему, когда оказалась достаточно близко. Она просто стояла и смотрела так, словно думала, что забыла, как он выглядит. Гермиона чувствовала ту же слабую тревожную энергию, исходящую от Драко. Он ерзал руками по бокам, сжимая челюсти от неуверенности, что сказать.

Наконец Нарцисса выпалила:

– Я очень, очень сожалею, Драко.

Он смущенно нахмурился.

– О чем?

Ее взгляд на мгновение задержался на Гермионе, но быстро вернулся к сыну.

– Обо всем.

Драко глубоко вздохнул.

– Мама, я…

Громкий, царапающий ухо крик оборвал его, а затем последовал оглушающий взрыв. Казалось, все взгляды в помещении внезапно устремились к чему-то в центре. Гермиона обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть ослепительную вспышку заклинания, выпущенного Волдемортом, которое отбросило Макгонагалл, Слизнорта и Кингсли в сторону, как тряпичных кукол, и продолжало разрастаться. Кто-то наложил огромный щит, чтобы всех уберечь, прежде чем заклинание достигло полной свирепой мощи, а затем наступила долгая тишина.

По Большому залу прокатился гул голосов, а потом кто-то крикнул:

– Гарри! Это Гарри!

====== Глава 47. Сила ======

Саундтрек:

Tom Odell – Heal

Poets of the Fall – War

При упоминании имени лучшего друга сердце Гермионы подскочило к горлу. Крики толпы становились громче, и все это время она слышала, как люди произносят имя Гарри, подтверждая, что он жив. Она вытянула шею и привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть толпу и проследить за их взглядами до суматохи в центре Большого зала, но это было бесполезно. Все что она видела – головы и плечи людей, загораживающие обзор, как живая баррикада. Она проклинала свой невысокий рост.

– Я вижу его, – сказал Драко, стоя рядом. – Я вижу Поттера.

Глаза Гермионы метнулись к нему.

– Видишь? Он жив?

– Да, – кивнул он и повернулся к Гермионе с легкой улыбкой. – Я же говорил, что он бессмертен.

– О боже мой! Правда? Он действительно там?

– Иди сюда, коротышка. – Притянув Гермиону ближе, он обхватил руками ее бедра и приподнял над землей. – А сейчас?

– Да! – ахнула она. – Да, я вижу его!

Драко не совсем понимал, почему вдруг почувствовал облегчение, почти радость, но решил, что причиной тому стал ее счастливый вид. Когда Грейнджер была счастлива, она сияла. Это сияние озаряло все, что находилось поблизости, как жар солнечных лучей, и Драко неизбежно чувствовал ее тепло.

Посмотрев в сторону, он нахмурился, когда увидел, что мать отошла и пробирается сквозь толпу, словно выискивая кого-то. Он подумал, не ищет ли она Люциуса среди потрепанных битвами ведьм и волшебников, но тут Гермиона заговорила, и он снова посмотрел на нее.

– Что?

– Гарри противостоит Волдеморту, – сказала она, нетерпеливо ерзая в его объятиях. – Опусти меня, пожалуйста. Нужно подобраться поближе. Нужно посмотреть, что происходит.

Драко поставил ее на пол, и в тот момент, когда ее ноги коснулись твердой поверхности, она потянула его за локоть, таща вперед, обходя остальных, пытаясь хоть что-нибудь увидеть. Хромая из-за непроходящей боли, все еще пульсирующей в лодыжке, он изо всех сил старался не отставать от Грейнджер, когда она тянула его из стороны в сторону, сталкиваясь по пути с людьми. Но это сработало: они пробрались ближе, и Драко услышал громкие голоса Поттера и Волдеморта, когда толпа притихла, прислушиваясь.

– Гермиона, сюда!

Рон подвел их к помосту из обломков в центре Большого зала, где они с Невиллом, Джинни, Луной и Блейзом сидели, наблюдая за происходящим. Взбираясь по упавшим кирпичам и осыпавшимся балюстрадам, она все еще сжимала руку Драко, практически таща его за собой, спотыкаясь от отчаяния, желая увидеть схватку Гарри и Волдеморта, а значит – исход войны.

Она знала, что это конец. Кульминация. Последнее сражение. Все, за что они боролись, теперь в руках ее семнадцатилетнего лучшего друга; все решится в столкновении с одним из самых опасных и сильных волшебников всех времен. Никогда еще она не была так напугана и взволнована.

Когда Гермиона и Драко устроились на вершине утрамбованной груды обломков рядом с Роном и остальными, Драко осмотрел Зал, а после пригляделся получше, примечая мать, удобно стоящую рядом с Молли Уизли и Макгонагалл. Он вспомнил свою встречу со Снейпом, вспомнил, как она помогала Ордену, и задумался, знала ли об этом Макгонагалл. Еще один вопрос, который он мог бы задать, выиграй они войну.

Где же Снейп? Конечно, он будет здесь, как и все остальные.

Окинув взглядом помещение, он увидел Майлза, Миллисенту и Трейси, столпившихся среди группы хаффлпаффцев. Казалось, все были в порядке, и это радовало. Майлз поймал его взгляд и кивнул в знак приветствия, но, несмотря на расстояние, Драко почувствовал его волнение. Девушки тоже нервничали. Он задумался, был ли кто-нибудь из Пожирателей смерти в масках, кружащих на другой стороне Зала, их родителями, возможно ли, что кто-то из его сокурсников пережил встречу с Люциусом подобную той, что случилась у него.

Драко подумал о Тео, который, как он знал, действительно схватился не только с отцом, но и с Люциусом.

Тео должен был находиться здесь.

Тео должен был стоять на этой заваленной обломками трибуне вместе с ним и Блейзом. Ему следовало бы отпускать неуместные и несвоевременные шутки. Он должен был раздражать их ненужными комментариями. Он должен был находиться здесь в качестве третьего члена их противоречивого и сложного слизеринского трио.

Он должен был быть здесь как их друг.

Гермиона толкнула Драко локтем, и он посмотрел в ее широко раскрытые, встревоженные глаза.

– Началось, – сказала она.

– Да.

Он не знал, что еще сказать. Все слова вдруг показались пустыми.

Вместо этого он посмотрел туда, куда смотрели все остальные – в центр Большого зала, где Поттер и Волдеморт кружили, как нетерпеливые голодные волки. Они разговаривали друг с другом: Поттер усмехался сквозь стиснутые зубы, а Волдеморт шипел в ответ, слегка плюясь на каждом слоге. Несмотря на всеобщее молчание и близость к месту действия, Драко прислушался, чтобы разобрать разговор. Некоторые слова и фразы затерялись среди обвалившихся колонн Хогвартса, но, по большей части, он слышал их горячий спор.

– Ты больше никого не убьешь! – крикнул Поттер. – Все кончено, Риддл! Все твои крестражи уничтожены.

– Считаешь себя сильнее меня? – издевался Волдеморт. – Думаешь, что один сможешь защитить этих глупцов?

– Я уже сделал это! Моя любовь к ним защищает их от тебя, так же как любовь моей матери защищает меня!

Волдеморт фыркнул и оскалился в мерзкой ухмылке.

– Любовь? Любовь?! Неужели Дамблдор вместил эти нелепые идеи в твой примитивный мозг?

– Как думаешь, почему ни одно из твоих проклятий не сработало? Моя любовь защищает их!

Драко почувствовал, как рука Гермионы скользнула в его ладонь.

– Думаешь, твоя жалкая идея любви сильнее меня? – усмехнулся Волдеморт. – Думаешь, ты сильнее меня? Я самый сильный волшебник всех времен.

Гарри покачал головой.

– Дамблдор был сильнее тебя.

– Я принес ему смерть!

– Нет, – спокойно ответил Гарри. – Ошибаешься. Ты думаешь, что Снейп работал на тебя, что он убил Дамблдора ради тебя, но ты ошибаешься. Снейп был на нашей стороне.

Взрыв вздохов эхом прокатился по толпе.

– Ты думаешь, что вы со Снейпом спланировали смерть Дамблдора, но они сговорились обо всем задолго до этого. В тот момент, когда ты угрожал моей матери, он стал шпионом Дамблдора, потому что любил ее.

Волдеморт усмехнулся.

– Снейп не испытывал ничего, кроме мимолетного влечения, к твоей грязнокровной матери.

Драко нахмурился. Странно, как это слово взбесило его сейчас.

– Снейп хотел, чтобы ты именно так и думал, – продолжал Гарри, – но он любил ее и встал на сторону Дамблдора. Поэтому, когда Снейп убил Дамблдора, это не было случайностью. Сила не была передана Снейпу. Дамблдор хотел, чтобы сила Бузинной палочки умерла вместе с ним...

– Это не имеет значения, – возразил Волдеморт, с прищуром глядя на Гарри. – Потому что я украл Бузинную палочку из могилы старого глупца. Я выхватил ее из его холодных, мертвых пальцев. Я убил Снейпа, и так как смерть Дамблдора была от его руки, вся сила теперь принадлежит мне.

Драко подавился резким вздохом и повернулся к Гермионе.

– Снейп мертв?

Она кивнула и пробормотала, заикаясь:

– Мне жаль.

У Драко не было времени отреагировать на эту новость, но он почувствовал, как сжались кулаки и сдавило грудь. Что он должен был чувствовать? Его отношения со Снейпом были, мягко говоря, сложными, но, тем не менее, этот человек в конечном счете не раз спасал ему жизнь. Это был долг, который он никогда не сможет вернуть. Но эти мысли, как и многие другие, придется отложить на потом.

– Ты меня не слушаешь, да? – сказал Гарри, пристально глядя на Волдеморта. – Обладания палочкой недостаточно! Палочка выбирает волшебника, помнишь? Кое-кто другой победил Дамблдора. Кое-кто другой обезоружил его, он и стал хозяином Бузинной палочки.

Драко в замешательстве нахмурился. Он не совсем понимал, о чем говорил Поттер, но знал, что это очень важно. Он почувствовал, как рядом напряглась Гермиона.

– О боже, – прошептала она, резко повернув к нему голову. Ее глаза были широко раскрыты от осознания. – Твоя палочка. Драко, где твоя палочка?

Он в недоумении уставился на Гермиону.

– Что?

Резкими движениями она потянулась к его карману и вытянула палочку Андромеды. Она изучала ее с минуту, а затем снова посмотрела на него еще бо́льшими глазами.

– Это не твоя палочка.

– Она Андромеды, – объяснил он. – Что, черт возьми, происходит, Грейнджер?

– Где твоя палочка, Драко? – в отчаянии спросила она. – Где она?

– Я не знаю! Я потерял ее, помнишь? Грейнджер, что...

– Да-да, – рассеянно пробормотала она. – Гарри обезоружил тебя и оставил у себя… он использовал ее...

Драко нахмурился.

– Моя палочка у Поттера?

– Да! И поскольку именно ты обезоружил Дамблдора...

Они оба повернулись к Гарри и Волдеморту как раз в тот момент, когда последний поднял палочку дрожащей от напряжения рукой. Гарри даже не шевельнулся; Гермиона не могла припомнить, чтобы когда-либо видела у него такой свирепый взгляд, наполненный решимостью.

Драко наблюдал, как Поттер медленно поднял палочку – его палочку, – и все понял.

– Драко Малфой был истинным хозяином Бузинной палочки! – воскликнул Гарри, и Драко почувствовал, как сотни глаз на мгновение устремились на него. – Он обезоружил Дамблдора, и поэтому ты над ней не властен! Ты можешь физически обладать палочкой, но ее сила тебе не принадлежит!

– Охренеть, – пробормотал Драко.

Когда он поднял голову, пронзительные, потрясенные глаза Волдеморта устремились на него, а змеиное лицо было искажено злобой. Но через секунду шок прошел, и Волдеморт повернулся к Поттеру с тем же холодным выражением безумного самообладания.

– Неважно, – уверенно произнес он. – После того, как я одолею тебя, я займусь Драко Малфоем.

Гермиона потянула Драко за руку, пытаясь оттащить назад, но он сопротивлялся.

– Но видишь ли, – продолжал Гарри, – ты опоздал. Я обезоружил Драко всего несколько дней назад. – Он замолчал и направил палочку Драко на Волдеморта. – Итак, единственный сто́ящий вопрос: знает ли палочка, что ее последний хозяин был обезоружен? Потому что будь это так, я – хозяин Бузинной палочки.

До этого момента Гермиона не осознавала, как быстро билось ее сердце. Оно ревело в груди, как буря. Она не могла оторвать глаз от Гарри и Волдеморта, но поток пылающего красного света хлынул в Большой зал через разбитые окна и заставил ее прищуриться. Это был первый луч восходящего солнца, который окутал Гарри и Волдеморта почти адским, огненным сиянием. Ее глаза привыкли к яркому свечению как раз вовремя, чтобы увидеть, как Волдеморт выставил палочку и открыл рот; Гарри сделал то же самое.

Момент настал. Разница между проклятием и спасением теперь зловеще балансировала на плечах семнадцатилетнего юноши и его робкой теории о волшебной палочке из сказки. Атмосфера в Большом зале сгустилась вокруг присутствующих.

– Авада Кедавра!

– Экспеллиармус!

Зеленый и красный лучи столкнулись в центре Зала с ужасающим ревом, и порыв удара почти сбросил Гермиону, Драко и остальных с возвышения. Заслонив Гермиону от взрыва своим телом, Драко закрыл глаза, чувствуя, как жар сталкивающихся заклинаний покалывает затылок. Пыль и грязь от взрыва хлынули наружу, в толпу, накрыв всех обломками. Смахнув рукавом мусор с лица, Драко сморгнул туман перед глазами и посмотрел туда, где стояли Поттер и Волдеморт.

Но теперь там остался лишь Поттер. В левой руке он крепко сжимал Бузинную палочку, а в правой – палочку Драко. Распростертый на земле Волдеморт был неподвижен и безмолвен. Мертв. Бесспорно мертв. Темного Лорда не стало. Единственным движением было легкое развевание его одежд дразнящим ветерком, врывающимся через отверстие в стене.

Впитывая в себя всю сцену, Драко услышал резкий вдох Гермионы, но это был единственный звук, который пробил пустоту, внезапно окутавшую Большой зал. Все под зачарованным потолком просто стояли, уставившись на труп Волдеморта в молчаливом, неподвижном шоке.

За пять тяжелых ударов сердца ничего не произошло. А потом толпа взорвалась.

Драко понятия не имел как, но Гермиона спрыгнула с груды и первой добралась до Поттера, обхватила его руками за шею и обняла изо всех сил. Уизли оказался прямо за ней, а следом и остальные. Макгонагалл, Лавгуд, Финниган и рыжеволосое семейство Уизли. Все собрались вокруг него – одни кричали, другие плакали.

Повернув голову в сторону, он обнаружил, что Блейз, как и он сам, не сдвинулся с места. Но на его лице появилась едва заметная усмешка, когда он медленно встретился взглядом с Малфоем. Губы Драко дернулись в едва уловимой улыбке.

– Они победили, – сказал Драко.

– Мы победили, – поправил Блейз.

Восторг и облегчение, нахлынувшие на Драко, остались невысказанными в груди, неизбежно затуманенные смертью Тонкс, Снейпа и Тео. Тео. Что там с Люциусом? Как умер Снейп? Так много вопросов нужно задать. Но теперь для этого было время. Пора все узнать. Им больше ничего не угрожало. Больше не было никакого таймера, отсчитывающего время до их смерти. Волдеморт побежден, и с его поражением они все обрели свободу.

Приблизившись к Драко, Блейз похлопал его по спине, и они вдвоем стали наблюдать за происходящим. Их внимание было отвлечено от веселья вокруг Поттера, переместившись в другую сторону Большого зала. Шеклболт и еще пятнадцать человек окружили примерно сорок оставшихся Пожирателей смерти, хотя большинство из них уже сложили палочки. Один за другим они сняли маски, и Драко узнал некоторые лица. Среди них были отцы Крэбба и Гойла, оба родителя Пэнси, и… еще одно знакомое лицо.

Блейз вздохнул и покачал головой, наблюдая, как его мать подняла руки в знак покорности.

– Тупая корова, – пробормотал он. – Я все гадал, появится ли она здесь.

– Ты собираешься с ней поговорить? – спросил Драко.

– Мне нечего ей сказать. Иногда прошлое лучше оставить без внимания. – Он сделал паузу. – А что с твоим прошлым? Я не вижу там Люциуса.

Драко опустил глаза.

– Я встретил его ранее. Мы поговорили. С тех пор я его не видел.

– И что?

– Ничего. Он отреагировал так, как я и ожидал.

Блейз понимающе кивнул.

– Мне очень жаль.

– Не стоит, – ответил он, поднимая глаза, чтобы отыскать мать. Она была в другом конце Зала, разговаривала с Макгонагалл. – У меня оказалось больше поддержки, чем я мог предположить.

Когда толпа, окружавшая Поттера, начала расходиться, двигаясь дальше, Драко обнаружил, что сидит на скамейке один. Он не знал, какому факультету она принадлежала, да его это и не особенно волновало. Профессора вынесли скамьи и столы, чтобы дать место усталым бойцам, и он просто устроился на ближайшей. Слегка прикрыв глаза, он наблюдал, как все разговаривают, празднуют, скорбят...

Ему казалось уместным сидеть здесь, не отделенным и все же не совсем присоединившимся. На окраине, но тем не менее рядом.

Заметив, что рядом с ним присели, он сосредоточился на Шеклболте и Слизнорте, которые подняли труп Волдеморта и поместили его в небольшой альков, намеренно держа подальше от павших.

– Как думаешь, что они с ним сделают? – спросил Драко.

– Не знаю, – вздохнула Нарцисса. – Полагаю, закопают.

– Они должны его сжечь.

– Вероятно.

Драко склонил голову, чтобы посмотреть на мать, и столкнулся с весьма противоречивым и усталым выражением лица. С покрасневшими запавшими глазами, искусанными губами и растрепанными волосами она выглядела совсем другой женщиной. Он не мог припомнить ни одного случая, чтобы его мать выглядела менее чем безупречно, даже когда Люциуса отправили в Азкабан. Но изменения в ее внешности были не просто побочным эффектом событий последних часов. Ее глаза выглядели так, будто бы она проплакала многие месяцы, щеки были впалыми, в прическе появилась седина.