Текст книги "Изоляция (ЛП)"

Автор книги: Bex-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 49 страниц)

– Дважды, – тихо повторил он. – И я отказываюсь терять тебя снова. – Он замолчал и покачал головой. – Я не могу.

Гермиона облизнула пересохшие губы.

– Драко, для меня это тоже трудно, ты же знаешь.

– Разве? – прошипел он с вернувшимся гневом. – Тебе было довольно легко лгать мне.

– Легко? – повторила она голосом, полным обиды. – Ты думаешь, для меня это было легко?

– Ну, судя по всему, ты справляешься с этим, как профессионал...

– Замолчи! – выпалила Гермиона, и ей показалось, что он слегка вздрогнул. – Как ты смеешь предполагать, что для меня это легко! Думаешь, было легко применить к тебе Ступефай и отослать? Думаешь, было легко отправить тебя неизвестно куда и не понимать, увидимся ли мы вновь?

– Для меня это тоже не было чем-то приятным...

– Дай мне закончить! – На последнем слоге она хлопнула ладонями по столу. – Ты видел, как мне было трудно! Мое сердце было разбито из-за необходимости делать это, и я отказываюсь это повторять! Тебе понятно? Ты хоть представляешь, как трудно сказать окаменевшему человеку, что ты его любишь, а потом отослать его, не имея ни малейшего представления, что он к тебе чувствует? Это сломило меня!

Драко внимательно изучал ее, стоя на другом конце кухни, наблюдая, как вздымалась ее грудь и от эмоций дрожали руки. Он не мог понять, почему их разделяет такое расстояние.

– Не было нужды накладывать на меня заклинание, – медленно сказал он. – Это был твой выбор.

– Это был выбор, к которому ты меня подвел! – закричала она и почувствовала, как глаза наполнились слезами, когда она попыталась задушить жалобный стон тыльной стороной ладони. – Я не сделаю этого снова. Я не сделаю. Это было... ужасно, и я знала, ты попытаешься остановить меня снова, и… обычного прощания не получилось бы.

– Получается, ты собиралась молча исчезнуть? – спросил он.

– Нет, конечно нет. Я бы оставила записку.

– О, записку? – заметил он с сарказмом. – Отлично! Как чертовски заботливо с твоей стороны!

– Черт возьми, Драко, что еще я должна была сделать? – Она чувствовала слезы, катящиеся по щекам. – Мне тебя не убедить, да? Что я могу сделать?

– Останься!

– Нет! Когда ты уже вобьешь в свою голову? Я! Ухожу! И ты ничего не можешь с этим поделать! Почему бы просто не принять это?

– Потому что я люблю тебя! – необдуманно выпалил Драко, его лицо исказилось в агонии, и Гермиона ошеломленно замолчала.

Он наклонился вперед, схватился за стол, и она подумала, что он, возможно, плачет, но Малфой сутулился так, что его челка закрыла глаза. Однако Гермиона заметила дрожь, – как будто тело пыталось справиться с происходящим, – перевела отсутствующий взгляд на напряженные вены, выпирающие на руках, а затем на мертвецки белые пальцы. Малфой тяжело дышал: она слышала каждый резкий вздох, сделанный между сжатых зубов. Он сглотнул, и звук получился скорее удушливый, похожий на стон, издаваемый смертельно раненым животным.

Казалось, силы покинули Драко, и он опустился на пол, раздавленный, измученный и разбитый. Гермиона двинулась к нему, не обращая внимания на осколки стекла, пронзающие подошвы ступней, опустилась перед ним на колени и попыталась обхватить его лицо ладонями. Он отодвинул голову, но Гермиона упорствовала, достаточно крепко сжимая его, чтобы подумать, словно острые скулы Малфоя могут порезать пальцы. Приблизившись к его лицу, она попыталась поймать взгляд, нахмурилась, когда поняла – его глаза покраснели, ресницы были влажными, губы плотно сжатыми, а челюсть напряженной настолько, что Гермиона заволновалась о сохранности его зубов.

– Я знаю, – мягко сказала она. – Я знаю, что ты любишь меня, и я тебя...

– Тогда не уходи.

– Драко, прошу. – Она уткнулась в его лоб своим и почувствовала, как он сморщился. – Давай закончим на сегодня.

Он яростно покачал головой.

– Почему ты?

Она вздохнула, протянула руку и пальцами смахнула слишком белые волосы с его лица.

– Ты когда-нибудь задумываешься о нашем будущем? – спросила она. – Я да, и я не хочу, чтобы нам пришлось скрываться. Убегать.

– Лучше бы я бежал с тобой, чем прогуливался один, – сказал он.

– Прости. – Она нахмурилась. – Но для меня это не вариант. Я хочу большего, и верю, что мы сможем победить. Я верю, что Гарри сможет, но мне нужно ему помочь. Мне нужно. Это просто... то, кто я есть.

Драко стиснул зубы, когда слова Блейза снова всплыли в воспоминаниях.

«Попытка остановить будет равносильна тому, что я попрошу ее... не быть собой.»

Он судорожно вдохнул, так глубоко, что задел ее грудь своей, и Гермиона готова была поклясться, что почувствовала его сердцебиение, которое ощущалось медленнее, чем должно было быть. Он снова отвернулся от нее, уставившись на осколок стекла, торчащий из ее колена, и оторвал его, как тонкий лепесток. А потом еще один. И другой. И еще. Грейнджер подумала, что для них так типично дрожать на ковре из битого стекла, истекать кровью и бормотать признания о страхе и любви.

– Если хранилище Беллатрисы хоть немного похожее на хранилище моей матери, то на дальней стене будет высокая полка, на которой хранятся самые ценные вещи, – сказал он так быстро, что Гермиона едва успела расслышать. – Если крестраж где и может храниться, так только там.

Она ахнула, от удивления и надежды округлив глаза.

– То есть ты не против?

– Конечно против, – усмехнулся он. – Черт, да я ненавижу мысль об этом.

– Но?

– Но... – напряженно выдохнул он. – Я позволю тебе... исчезнуть.

Ворвавшееся в нее тепло было всепоглощающей смесью облегчения, благодарности и любви, и она обняла его за шею, прижавшись к его родному телу так близко, что чуть не раздавила в своих объятиях, которые, как она надеялась, выражали силу ее обожания в этот момент. Она почувствовала, как его руки обвились вокруг нее, пальцы почти до боли впились в бока. Отпрянув и снова заплакав, она поцеловала его в подбородок, затем в щеку и, наконец, в напряженные губы. Она целовала, пока Малфой, расслабившись, не отреагировал, изливая в него переполняющие ее чувства, и заглатывая все, что он дарил в ответ. Это был грубый и неуклюжий обмен, вызванный отчаянием и не подразумевающий никакой нежности, но Гермиона всхлипнула, и все закончилось.

– Когда? – спросил Драко.

– Скоро, – пробормотала она, шмыгая носом. – Очень скоро.

Он рассеянно кивнул, по собственному опыту зная, что она не станет вдаваться в подробности, тем более он слишком устал, чтобы спорить. Не произнося ни слова, он встал, подняв ее на руки, и осторожно опустил подальше от разбитого стекла, не обращая особого внимания на свои изрезанные ноги. Она помогла ему очистить от осколков лодыжки, пятки и подошвы ступней, а затем залечила мелкие колотые раны несколькими касаниями палочки Беллатрисы. Все происходило в тишине, будто им нечего было сказать.

– Я имел в виду каждое слово, – пробормотал он после того, как все стекло и кровь исчезли из комнаты. – Я люблю тебя.

– Знаю, – сказала она. – Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты знал, что я… так горжусь тобой...

– Мне не нужно, чтобы ты мной гордилась, Грейнджер, – остановил он ее. – Просто возвращайся назад.

– Вернусь, – согласилась она, словно могла обещать или предвидеть нечто подобное, но они оба знали, что ей это не по силам, и каким-то образом это знание помогало. – Нужно пойти поспать.

Она потянулась к его руке, но Драко предпочел избежать ее прикосновения; не оглядываясь, он направлялся к спальне. Разумеется, она шла следом, но даже когда они вошли в комнату и начали раздеваться, он не смотрел на нее, ничего не говорил.

Только оказавшись в постели, он, казалось, признал ее присутствие и так крепко обхватил за талию, что, наверное, причинил боль, но Гермиона не протестовала. Не сопротивлялась. Она поцеловала его в подбородок, а он ее – в лоб, после обхватил руками, словно запер в клетке, и изо всех сил старался не поддаваться настойчивому притяжению сна.

Но он уснул, а когда утром проснулся, его руки были холодными и пустыми, и он знал, что она ушла. Снова.

[1] от автора: комментарий Тео в самом начале о том, что следует выдать Драко подзатыльник, происходит от традиции, когда вы в первый день месяца бьете или отвешиваете кому-нибудь подзатыльник. Так делают в Великобритании, правда, несколько человек сказали мне, что это не международная традиция, поэтому я решила дать, объяснения, на всякий случай!

Комментарий к Глава 38. Снова Любимые читатели!

Это последняя из переведенных глав, остальное – в работе. Если кто не готов ждать пару недель до выходы обновления, можно подписаться на перевод и ждать его полного завершения, которому обязательно быть. Пожалуйста, не закидывайте сообщениями типа “где же прода?”, “чего так долго” и т.п. Я реальный человек с весьма загруженным реалом, который занимается переводами исключительно для души, а подобного рода комментарии никак не способствуют дальнейшей работе.

Все будет, запаситесь терпением ♥

====== Глава 39. Дно ======

Саундтрек:

OneRepublic – Come Home

Alexi Murdoch – Through the Dark

Temper Trap – Soldier On

У Драко было ровно десять секунд, чтобы успеть нахмуриться при взгляде на пустую кровать рядом с собой, прежде чем из коридора донесся топот шагов, и дверь распахнулась так сильно, что ручкой ударилась о стену. В комнату ворвались Ремус и Тонкс, последняя взволнованно бросила на Драко короткий взгляд, посмотрела на вторую половину кровати, свидетельствующую об отсутствии Гермионы, и резко выдохнула.

– Черт, она тоже ушла.

– Мне нужно связаться с Артуром и остальными, – сказал Ремус. – Узнаю, получали ли они от них известия.

– Хорошо, – кивнула она, ожидая, пока муж покинет комнату, после повернулась к Драко с суровым выражением лица. – Внизу через пять минут.

После этих слов она ушла, захлопнув за собой дверь так быстро, что он даже не успел выдать ей что-либо в ответ. Сильно зажмурив глаза и потерев лицо липкими ладонями, он угрюмо уставился на отпечаток тела Гермионы, оставленный на матрасе с подушкой, и чуть не задохнувшись, проглотил стоящий в горле сгусток страха.

– Дежа вю, – пробормотал он самому себе, покидая теплую кровать и прилипший к одеялу утонченный аромат Грейнджер.

Сегодня было холодно, и он рассеянно прислушивался к барабанившему дождю, когда капли воды ударяли в окно; вяло, без особого желания натянул брюки и джемпер. За дверью спальни он услышал новые шаги, повышенные голоса, царапающие пол ножки стульев, и весь мир, который вчера казался таким нереальным, был разорван на части, заменившись суетой и гамом. Проведя рукой по волосам, он спустился вниз по лестнице, направился на кухню и, едва подняв голову, замечая Блейза и Тео, сел за стол; Тонкс с перекошенным раздражением лицом стояла, прислонившись к столешнице и сложив руки на груди.

– Какого черта меня разбудили в восемь утра? – требовательно спросил Тео. – У меня даже подружки нет, которая свалила бы в самоволку, и вряд ли я дружу с…

– Заткнись, – сказала Тонкс и уставилась на Блейза. – Ну?

Драко опустился на свободный стул и взглянул на Блейза, размышляя, отражала ли беспокойная тень в глазах друга его собственную. Тот выглядел так, словно ночью глаз не сомкнул, преследуемый стрессом и тревогой, или часами хмурясь и пытаясь вырваться из дурного сна.

– Ну что? – пробормотал Блейз. – Я говорил тебе. Я не знаю, куда она ушла, и я не знаю, где Томас, или Грейнджер, или Уизли, или чертов Поттер…

– Луна должна была тебе что-либо сказать или намекнуть...

– Тонкс, клянусь своей сомнительной душой, что не знаю! Моей лучшей догадкой будет Хогвартс, но я не имею ни малейшего понятия. Она никогда ничего мне не говорила.

Тонкс вздохнула, потирая лоб трясущимися пальцами, и перевела взгляд на Драко.

– А ты?

– А что я?

– Знаешь, ты не выглядел потрясенным этим утром, когда я вошла в комнату, а Гермионы там не оказалось.

Он быстро взглянул на Блейза и пожал плечами.

– Это едва ли первый раз, когда Грейнджер внезапно исчезла.

– Где она, Драко? – спросила Тонкс резким тоном. – Куда они делись?

– Я не знаю. – Он знал, что ложь звучала совсем неубедительно. Он не особо и пытался их убедить.

– Ты же знаешь, я могу сказать...

– Нет, – отрезал он.

– Драко, ты же понимаешь, что мы просто хотим им помочь.

– Ты тратишь время...

– Черт возьми, Драко! – крикнула Тонкс, подошла к столу и ударила по нему кулаком. Тео и Блейз подпрыгнули от неожиданности. – Отвечай мне немедленно!

– Нет! – выплюнул Малфой, поднимаясь на ноги, чтобы находиться с Тонкс на одном уровне. – Я не предам доверие единственного человека, которому дал обещание!

Казалось, после этого комментария она растерялась: вспышка шока озарила ее черты, на мгновение она замолкла, и вся серьезность и срочность рассеялись так же быстро, как и появились. Она вздохнула и покачала головой, снова массируя лоб.

– Спрашиваю тебя в последний раз...

– Я тебе уже ответил, – перебил он. – Больше мне нечего сказать.

– Считай, что тебе повезло, ведь в доме нет Веритасерума, – сказала она, отворачиваясь и выходя из комнаты. – Ну и ладно, мы сами их найдем.

Драко не вернулся на место, пока она не закрыла за собой дверь; он почувствовал, как кровь приливает к лицу, когда все еще раздраженный сел на стул, и не знал, было ли это из-за его спора с Тонкс или исчезновения Гермионы.

– Черт возьми, я думал, она выбьет из тебя правду или швырнет проклятье, – заметил Тео. – Не стану лгать, я с нетерпением ждал представление.

– Отвали, Тео.

– Ты знаешь, где они? – спросил Блейз, обращаясь к Драко с выражением, которое могло быть ошибочно принято за надежду.

– Только Грейнджер, Поттер и Уизли, – сказал он. – Я не знаю, где Томас и Лавгуд. – Он сделал паузу, затем добавил: – Извини, приятель.

– Все в порядке, другого я не ожидал.

– Так где они? – спросил Тео.

– Думаю, я уже дал понять, что не собираюсь никому рассказывать.

– Да, но...

– В любом случае, ты мне не поверишь, – пробормотал Драко, сложив руки перед собой. – Дурдом.

– Ну, учитывая суицидальные наклонности Поттера, – размышлял Тео, – я считаю, что они, вероятно, стучат в парадную дверь Сам-Знаешь-Кого.

– В смысле, в мою парадную дверь? Учитывая, что этот психопат в настоящее время живет в моем доме. Весь пиздец в том, что ты не далек от истины. – Драко тяжело выдохнул и сжал руки в кулаки. – О чем, черт возьми, я думал? Я не должен был отпускать ее. Это все твоя сраная ошибка, Забини! Та чушь, которую ты скормил мне вчера, сдвинула мне мозги набекрень!

Он вздрогнул, когда Блейз опустил руку на его плечо, как он предполагал, в успокоительном жесте. Опустив глаза и уставившись на дрожащие от напряжения руки, Драко изо всех сил старался сохранить самообладание и сдержать нрав. Он не был уверен, на что злился больше: на Грейнджер, что ушла, на Блейза за его вчерашнюю нелепую болтовню или на самого себя за то, что позволил Гермионе исчезнуть; или же он вообще не был зол. Возможно, просто сказывались нервы и беспокойство, или страх и беспомощность, или сожаление и боль от ее ухода. Возможно, это было все вместе взятое, но гнев всплыл на поверхность, потому что он знал это чувство слишком хорошо, ощущал его знакомое тепло.

– Все будет хорошо, – неубедительно произнес Блейз.

– Бросай этот оптимистичный треп, – сказал Тео, – тебе не идет.

– Теперь все становится немного реальным, верно? – прошептал Драко, не намереваясь говорить этого вслух. Только когда заметил смущенный взгляд друзей, понял, что озвучил мысли.

– Это всегда было реальным, – вздохнул Блейз. – Просто теперь все ближе. Намного ближе. Люди охотнее верят в то, к чему могут прикоснуться.

Тео откинулся на спинку стула с нехарактерно задумчивым и мрачным выражением лица.

– Где бы они ни были, я надеюсь, что твоя девушка и два ее тупых питомца знают, что делают, Драко.

Малфой почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь, словно от холодных пальцев, царапающих спину.

– Да. Я тоже.

– Так, думаю, она бы надела такое платье. Как я выгляжу?

– Все еще чертовски жутко.

Гермиона нахмурилась, услышав ответ Рона, но поняла, что это был просто его способ убедить ее в успешности трансформации, и, судя по его нервному взгляду, он был честен.

Горький привкус Оборотного все еще ощущался во рту; она опустила взгляд на свои руки, точнее, на руки Беллатрисы: длинные, заостренные ногти, больше похожие на когти, бледная кожа, испещренная шрамами, словно она крошила стекло. Черные, лишенные блеска кудри струились по груди, и Гермиона провела языком по острым обломанным зубам, рассеянно думая о родителях.

– Ты выглядишь довольно внушительно, – сказала она Рону, глядя с кивком удовлетворения на его длинные волнистые волосы и измененные черты лица. – Я хорошо поработала над тобой.

– Поверю на слово, – сказал он, поднимая руку, чтобы почесать фальшивую бороду. – Блин, от нее все чешется. Напомни мне никогда не отращивать ее.

Она засмеялась и не ответила, слишком нервничая для выдумывания веселого или находчивого замечания, но она могла сказать, что Рон тоже нервничал, так что все было в порядке. По крайней мере, она надеялась, что это так. Возможно, Рон ожидал, что она скажет что-либо обнадеживающее или позитивное, но она так волновалась, что слова с трудом формировались во рту. Она отвела глаза, и взгляд упал на Гарри, который трясущимися пальцами перебирал мантию-невидимку.

– Рон, карауль.

– Я всегда на страже.

Погладив Рона по плечу, она прошла мимо в сторону Гарри, игнорируя низкое недовольное ворчание Крюкохвата в нескольких шагах от заброшенного переулка, в котором они прятались, всего в паре минут ходьбы от «Дырявого Котла». Гарри ждал между какими-то мусорными баками, скрючившись в неудобном положении, он с рассеянным видом перемещал вес с ноги на ногу и ерзал, как карапуз у дантиста.

– Как дела? – спросила она.

Он поднял глаза, поморщился и отвел взгляд.

– Извини, никак не могу привыкнуть к твоему виду.

– Все в порядке, меня и саму это приводит в замешательство. Нервничаешь?

– В ужасе.

– Все будет хорошо...

– Возможно, это была не очень хорошая идея, – выпалил он, кивая головой в сторону Крюкохвата и понижая голос. – Он скользкий тип. И может нанести удар в спину.

– Тогда мы постараемся никогда не оказываться к нему спиной, – сказала она. – Гарри, мы тщательно все спланировали. Все получится.

Он пожал плечами.

– Думаю, здесь без вариантов, да?

Она вздохнула и посмотрела на его руки, желая дотронуться до них и остановить дрожь, но увидела кое-что знакомое, торчащее из его кармана. Прежде чем смогла остановиться, достала это, покрутила между пальцами и тщательно осмотрела, просто чтобы убедиться; когда она оглянулась на Гарри, выражение его лица было почти смущенным.

– Это палочка Драко.

– Да. Возможно, я… одолжил ее.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Зачем?

– Я разоружил его после того, как ты разняла нас той ночью, – объяснил он, вздыхая. – Она оставалась при мне, когда я ложился спать, и я… я попробовал несколько заклинаний, просто из любопытства, и она меня послушалась. Лучше, чем палочка Хвоста. – Он сделал паузу и пристально посмотрел на Гермиону. – С ней мне даже удалось призвать Патронуса.

– Правда? – она ахнула. – Ого.

– Я собирался вернуть ее Малфою, но... но у меня возникло чувство, что я должен продолжать использовать ее. Но если ты хочешь, можешь забрать ее себе после миссии. Ну, она же твоего парня.

Гермиона заколебалась, перекатывая кончик палочки между большим и указательным пальцами, задумываясь, не почудился ли ей внезапный всплеск аромата Драко. Часть ее хотела улыбнуться, ведь было приятно услышать, как ее лучший друг —или вообще кто-либо, раз на то пошло – наконец-то назвал Драко ее парнем, но ситуация вряд ли подходила для столь эгоистичного, наполненного тоской порыва. Ситуация вряд ли вообще подходила для улыбок.

– Нет, – сказала она через мгновение, вернув палочку в карман Гарри. – Если она с тобой такая податливая, оставляй себе. Я привыкла к палочке Беллатрисы.

– Спасибо.

– Должна предупредить, вероятно, Драко проклянет тебя, когда узнает, что именно ты одолжил его палочку.

Гарри улыбнулся. Видимо она была не права: его улыбка вписывалась в ситуацию просто отлично. Но, как и все в данный момент, искра счастья была слишком короткой.

– Если вы намереваетесь совершить задуманное, нужно приступать прямо сейчас, – усмехнулся Крюкохват. – Косая аллея скоро заполнится народом. Чем меньше людей, тем лучше.

Протяжное беспокойное дыхание Гарри пошевелило кудри Беллатрисы, и Гермиона, испуганно вздохнув, выпрямила спину и кивнула. Они были готовы, или же готовы настолько, насколько вообще возможно.

– Хорошо, давайте сделаем это, – сказала Гермиона, оглядываясь на Рона. – Ты готов, Ро... то есть, Драгомир?

– Да, мадам Лестрейндж.

Дождавшись, пока Крюкохват взберется на спину Гарри и оба надежно спрячутся под мантией-невидимкой, они покинули убежище в тенистом переулке; Гермиона вызывающе и смело шла на несколько шагов впереди Рона. Они проскользнули в «Дырявый Котел», едва взглянув на Тома, хозяина, пробрались на задний двор, и Гермиона с колотящимся в груди сердцем постучала палочкой Беллатрисы по кирпичной стене.

Как и предполагалось, на мощеной улице было тихо, людей едва хватило бы на две команды по квиддичу, но они все равно расступались у нее на пути, натягивали капюшоны и уклонялись, словно она могла нанести им удар своими заостренными ногтями. И Гермиона играла на их страхе, стреляя в прохожих враждебными взглядами, как, по ее представлению, делала бы Беллатриса.

– Мадам Лестрейндж!

Гермиона обернулась, уже готовая в истинной манере Беллатрисы огрызнуться на окликнувшего ее, но услышала шепот Гарри на ухо: «Треверс, Пожиратель смерти», и успокоилась к моменту приближения мужчины.

– Я удивлен видеть вас здесь, мадам Лестрейндж, – сказал Треверс.

– С чего бы?

– Насколько я понимаю, вы и другие обитатели поместья Малфоев были заключены в доме после... ну, знаете. Побега.

Гермиона не дрогнула. Они ожидали подобного.

– Доказав свою преданность Темному Лорду бесчисленное количество раз, я стала исключением, – резко ответила она. – Тебе бы стоило помнить об этом, прежде чем соваться ко мне с допросом, Треверс.

Хладнокровное выражение Пожирателя дрогнуло.

– Мои извинения, – пробормотал он, обращая внимание на Рона. – Кто ваш спутник?

– Это Драгомир Деспард. Союзник из Трансильвании. Он немного говорит по-английски, но некоторое время останется для помощи в наших замыслах.

Двое мужчин обменялись приветственными кивками, и затем взгляд Треверса снова переместился на нее.

– Почему вы здесь, мадам Лестрейндж?

– У меня дела в Гринготтсе.

– Нам по пути, – сказал он. – Я провожу вас.

Гермионе удалось не выдать беспокойства. Вряд ли наличие сопровождающего казалось идеальным, когда самый разыскиваемый волшебник находился рядом, даже если был старательно спрятан. Хотя, возможно, это окажется им на руку. Наличие настоящего Пожирателя смерти в их компании может оказаться полезным, поэтому она пошла рядом с Треверсом, изо всех сил надеясь, что Треверс не слышал ее грохочущего сердцебиения и не видел пота, собирающегося в сжатых кулаках. Закрыв глаза на несколько долгих секунд, она сделала все возможное, чтобы не думать о Драко, опасаясь появления сентиментальной улыбки, которая смотрелась бы слишком неуместно на лице Беллатрисы и точно не осталась бы незамеченной.

– Драко, – медленно произнес Тео, сжав зубы. – Хватит барабанить пальцами. От тебя одна головная боль.

Драко нахмурился, но прижал ладонь к столу, поглядывая на ногти, не поддаваясь искушению поскрести ими по дереву, просто чтобы ощутить небольшое трение или создать пронзительный скрежет, способный пробить хаос в голове. Вместо этого он откинулся на спинку стула, выжидающе глядя на радио и протяжно вздыхая.

– Двенадцать, – сказал Тео.

Драко перевел на него взгляд.

– Что?

– Ты вздохнул уже двенадцать раз. Вздохни тринадцатый, и я напомню, почему это число несчастливое.

– Отвали, Тео.

– Он дело говорит, – вмешался Блейз. – Твоя жалость к себе и размышления слишком громкие.

– Черт, и что по-твоему я должен делать? – спросил Драко, расстроенно вскидывая руки. – Весело поболтать с вами двумя?

– Ты? Весело болтать? – издевательски спросил Тео. – Слушай, ну почему ты так несчастен? Тебе следовало ожидать от Грейнджер подобного. Когда ты решил обзавестись к ней чувствами, то знал, во что вляпываешься.

– Решил обзавестись чувствами? – повторил Драко, нахмурив лоб. – Это, блядь, едва ли было чем-то преднамеренным.

Блейз покачал головой, изогнув губы в кривоватой отрешенной улыбке.

– Любовь никогда не бывает преднамеренной, идиот. Это самое обременительное чувство в мире. Вот почему она сбивает с толку. Особенно таких циничных сволочей, как мы.

– Циничный? Я? – ухмыльнулся Тео. – Хочу, чтобы вы знали, что по выходным я плету венки и резвлюсь с единорогами.

Драко закатил глаза, слишком озабоченный местонахождением Грейнджер, чтобы оценить юмор.

– Ты совсем не веселый.

– Думаю, мы все знаем, что я веселый, а ты – унылый кретин. Но ничего, я-то знаю, в реальности ты меня любишь, – сказал Тео с ухмылкой, когда Драко бросил на него гневный взгляд. – Не смотри на меня так, ты же знаешь, что это правда. Ставлю пятьдесят галеонов, что ты назовешь одного из своих детей в мою честь или, по крайней мере, сделаешь меня крестным…

– Что? – фыркнул Драко, но уголки рта на мгновение приподнялись. – Ты думаешь, я бы назвал одного из детей в твою честь? С чего бы мне называть его Бестолковщина Мудило Малфой?

– Я знаю, что ты шутишь, но ведь на самом деле звучит довольно круто.

Смешок, который вырвался из горла Драко, был сухим, хриплым и непродолжительным, больше похожий на низкий клокот, но, по крайней мере, Драко прореагировал. По крайней мере, это было нечто грубое и инстинктивное. По крайней мере, это был тринадцатый вздох. Часть его соблазняла ударить Тео за то, что заставил отвлечься, каким бы жалким и мимолетным ни было это желание, но Драко неохотно понял, что чувствует себя немного спокойнее, и, судя по более мягкому выражению на лице Блейза, не он один. Однако момент прошел слишком быстро, и Драко вновь вернулся к образу Грейнджер, замаскированной под Беллатрису, оказавшуюся в Гринготтсе с одному Мерлину известным количеством Пожирателей смерти внутри, и он снова рассеянно застучал пальцами по столу.

Гермиона убрала промокшие волосы с глаз и выплюнула воду изо рта.

– Ты в порядке, Гермиона? – спросил Рон откуда-то сбоку, и она заметила его руку.

– В порядке, – она кивнула, когда он помог ей подняться, и бросила быстрый взгляд на Гарри, чтобы убедиться, что с ним все хорошо. – Как ты, Рон?

– Хорошо, благодаря твоей сообразительности. Амортизирующие чары?

– Да, это было первое, что пришло в голову.

– К счастью для нас.

Она собиралась улыбнуться, но потом увидела, что Рон снова стал самим собой: рыжие волосы, дружелюбные веснушчатые черты лица, голубые глаза – вздох сорвался с ее губ.

– Ты снова ты! Все чары...

– Дерьмо, ты тоже.

Она посмотрела вниз, с полным недоумением изучая свои молодые руки и кончики коричневых локонов.

– Но я выпила достаточно зелья, чтобы продержаться не менее часа. И заклинания, которые я к тебе применила... Не понимаю.

– Это «Гибель Воров»! – крикнул Крюкохват. – Он смывает все магические маскировки и чары! Должно быть, они заподозрили нас! Нужно спешить!

Гермиона прикусила губу. Помимо небольшой проблемы с палочкой Беллатрисы при входе в Гринготтс, она действительно думала, что план пройдет гладко. Оглядываясь назад, возможно, все казалось слишком гладким, хотя она поняла, что Гарри немного помог по пути, несколько раз пробормотав Конфундус для задержания охранников у дверей; она знала, что он использовал Империус для получения помощи Богрода, и ее крайне сильно обеспокоило использование Непростительного. Но она рассудила, что в данный момент это было необходимо. Обернувшись, ей показалось, что Богрод пытается поднять шум, очевидно, больше не находясь во власти заклятия, но Гарри уже взмахнул палочкой, произнося Империо так же просто, как и в предыдущий раз.

– Нужно пошевеливаться! – настаивал Крюкохват. – Они отправятся за нами!

– Протего! – выкрикнула Гермиона, удерживая палочку Беллатрисы нацеленной, пока защитные чары не врезались в «Гибель воров», уничтожая его. – Это должно выиграть нам немного времени.

Все из них последовали за Крюкохватом в глубины пещероподобных проходов Гринготтса, и Гермиона подумала, будет ли она помнить, как они выбрались отсюда, когда все закончится, но потеряла ход мыслей, когда откуда-то спереди эхом донесся рев, а легкий ветерок пощекотал ее мокрые щеки.

– Какого черта это было? – спросил Рон.

– Вот почему нам нужны звякалки [1], – объяснил Крюкохват и поднял странное устройство, акцентируя на нем внимание.

Когда они повернули за угол, у Гермионы перехватило дыхание при виде зверя: дракона на привязи с выцветшими серыми чешуйками и розоватыми глазами, шрамами, покрывающими тело, явно появившимися от плохого обращения, и цепи вокруг его задних лап, удерживающей в заключении.

– Он частично слеп, – сказал Крюкохват, – но это лишь делает его более диким. Его научили ассоциировать звякалку с болью.

– Варварство, – огрызнулась Гермиона.

– Если хочешь пойти мимо него, задерживать не стану, – усмехнулся гоблин, – в противном случае, заткнись, неженка.

В любой другой день она бы точно пристала к Крюкохвату с многословной напыщенной речью о жестоком обращении с существами, пока его уши не начали бы кровоточить, но сейчас время едва ли было за них. Черт, ничего не было за них, поэтому она предпочла отпустить эту мысль, но все равно нахмурилась, когда Крюкохват потряс звякалками, и измученный дракон отпрянул, предоставив им доступ к оберегаемым хранилищам. Трио и два гоблина подошли к хранилищу Лестрейндж, и Крюкохват предложил Гарри заставить Богрода прислонить руку к двери, чтобы дерево исчезло, словно горящая бумага, и все пятеро вошли внутрь.

– Так, ищите быстро! – сказал Гарри, и после его слов раздался громкий стук, с которым дверь хранилища снова появилась на месте.

– Богрод сможет нас освободить, – сказал Крюкохват. – Найдите, что нужно!

Применив Люмос, все трое приступили к поискам, но как только Гермиона коснулась золотого кубка, взвизгнула от боли – жар обжег кончики пальцев.

– Ой! Он меня обжег! – вскрикнула она, но быстро забыла об этом, поскольку безделушка начала себя дублировать, проливая поток своих копий под ноги Грейнджер. – Что за...

– Наверное, здесь использованы Заклятия Умножения и Пылающей руки! – сказал Крюкохват. – Все, к чему ты прикасаешься, будет обжигать и множиться! Нас может раздавить, если вы...