Текст книги "Изоляция (ЛП)"

Автор книги: Bex-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 49 страниц)

– Составить тебе компанию в библиотеке? – серьезно спросил Невилл. – Думаю, я мог бы поработать над своим эссе по Гербологии.

– Не нужно, все нормально, – она покачала головой, вставая из-за стола. – Я знаю, ты не любишь библиотеку, и ты еще не закончил ужинать.

– Я мог бы зайти позднее, – предложил он, нанизывая фасоль на вилку. – В любом случае, было приятно тебя увидеть, Гермиона.

– Очень приятно, – кивнула Джинни, сопровождаемая соглашающимся мычанием Симуса и Дина. – Мы увидимся завтра?

Нет.

– Я постараюсь, – она тихо выдохнула, робко улыбаясь друзьям. – Была рада со всеми вами повидаться.

Она собрала свои вещи и повернулась, чтобы уйти, деликатно помахав на прощание рукой. Гермиона слышала, как их уже притихшие голоса разносятся среди Большого зала; когда она ушла, все начали обсуждать, насколько плохо она выглядела – никаких сомнений. Они будут говорить о темных кругах под ее налитыми кровью глазами, о том, что ее кожа стала бледно-серой. Ничего несправедливого или удаленно напоминающего предательство. Лишь правда. Лишь слова беспокойства.

Возможно, она почувствовала бы себя виноватой, если бы ее тело могло вместить еще больше отрицательных эмоций.

Но оно не могло. Мысли о Малфое в значительной степени заполнили ее до краев острыми переживаниями в сочетании с невыразимым одиночеством и щепоткой отчаяния от того, что она лишилась комнаты.

Былая надежда все еще не покинула Гермиону; просто вспышка оптимизма из-за глубины её сердца, которое отказалось погибать. Иногда она отчаянно цеплялась за него, но уже в следующий момент проклинала. Это и поддерживало на плаву, и наделяло силами в ночных попытках прочитать все о крестражах, а также заставляло продолжать обучение с МакГонагалл.

Да, надежда по-прежнему была с ней. Просто иногда казалось, что она бесследно исчезла...

На этот раз библиотека была полна жизни. Несколько третьекурсников столпились вокруг стола и обсуждали задание по Зельям, другой стол был занят учениками четвертого курса. Мадам Пинс сидела на своем обычном месте, уткнувшись носом в книгу, не забывая следить за студентами поверх страниц. Гермиона кивнула угрюмой библиотекарше, а затем окинула помещение неуверенным взглядом.

Она заметила еще одну компанию учеников за книжным шкафом и решила, что библиотека слишком многолюдна. Гермиона нуждалась в одиночестве. Она направилась к Запретной секции и взяла с полки две необходимые ей книги, решив, что не стоит здесь оставаться, если ей хочется спокойно почитать. Она положила тяжёлые тексты в сумку и направилась к выходу на улицу, но погода едва ли располагала к чтению на природе.

Гермиона просто хотела вернуться в свою комнату и свернуться калачиком на диване с чашкой горячего шоколада в компании книг.

Но там был он.

Ее брови приподнялись от решимости. Что ж, она не будет изгнана из своей собственной комнаты этим ублюдком. Она противилась этому. Почему она должна изменять свой распорядок дня из-за какого-то Малфоя? Если этот раболепный кретин снова начнет издеваться над ней, всегда можно запереть его в спальне. Грейнджер быстро произнесла заклинание для маскировки книг и покинула библиотеку; ее разум предупреждал, что не слишком умно давать ему знать об объекте ее изучения. Если мелкий нахал обнаружит это, а затем каким-то образом сможет сбежать, без сомнения, он сразу же рванет к Волдеморту, ожидая, что его погладят по головке за срыв планов Гарри и Рона.

Ее шаги по направлению к дортуару были смелыми и решительными, наполняя ее адреналином и готовя к противостоянию. Произнеся пароль к главному входу, ad lucem [1], она распахнула дверь, толкнув ее сильнее, чем было необходимо; глаза мгновенно нашли его. Что бы она ни ожидала увидеть, это было совсем не то.

Малфой сидел на столе, разделяющем жилую площадь и кухню, упершись в него руками. Его плечи были расслаблены, а голова слегка наклонена в сторону; он рассеянно постукивал пальцем по поверхности стола из красного дерева. Драко не заметил ее, даже после того как Гермиона с тихим ударом закрыла дверь и сделала несколько небольших шагов по комнате.

Она вытянула шею, чтобы суметь увидеть правую сторону его лица, понимая, что знакомый хмурый вид, омрачающий его черты, по-прежнему на месте. На мгновение она задумалась: как столь взволнованное выражение может быть постоянным, но потом поняла, что уголки ее рта едва ли поднимались за последние несколько недель. Его понурость не обязательно значила сердитость, скорее, Малфой был сконцентрирован на чем-то.

Гермиона присмотрелась поближе, как будто он был редкой и опасной птицей, на которую она случайно наткнулась. Проследовала за его твердым взглядом в никуда, обращенным на стену, облицованную белой плиткой. Ее губы разомкнулись, а на лице появилось выражение раздраженного замешательства.

Что за...

– Что ты делаешь, черт побери? – резко спросила она, наблюдая, как Малфой вздрогнул от неожиданности и поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Ах, вот и гнев. Очевидно, в некотором роде она его побеспокоила, и по этой причине он был в ярости. Ее янтарные глаза сверкнули на плитку еще раз, чтобы увидеть, вдруг она что-то упустила, но там не было ничего, кроме редких пятен на белой керамике.

– Проклятье, Грейнджер! – взревел Драко, плавным движением спрыгивая с деревянной столешницы. – Я сбился со счета, тупая...

– Со счета? – повторила она, инстинктивно положив руку на палочку в кармане. Он не подошел к ней, как Гермиона того ожидала, просто переместил свой вес с ноги на ногу и пристально посмотрел на нее, оставаясь на расстоянии около пятнадцати метров. И все равно он был слишком близко. – Что ты...

– Какого хрена ты здесь делаешь? – отрезал Малфой.

– Я здесь живу, – прошипела Гермиона, подходя к дивану и опуская на него тяжелую сумку. – И у меня есть дела, которыми необходимо заняться, так что оставь меня одну.

– И куда же именно мне уйти? – возразил тот, скрестив руки на груди. Он развернул плечи, будто бы готовясь к драке, и она могла видеть, как мышцы ритмично колеблются под горловиной серого поло.

– Мне это совершенно безразлично, – решительно ответила Грейнджер. – Отправляйся в свою комнату...

– С чего бы это? – зарычал Драко, расчетливо глядя на нее. – Ты можешь приходить и уходить когда угодно, так что это ты должна отправиться в какое-либо иное место...

– Это моя комната, Малфой! – завопила Гермиона, демонстративно сжимая кулаки. – Ты находишься здесь лишь потому, что Ордену тебя жалко!

Он зарычал.

– Я здесь потому, что вы, чертовы идиоты, не можете заниматься своими делами! – прокричал он. – Всегда суете нос, куда не следует, считая, что помогаете...

– Мы помогаем тебе!

– Что же, мне не нужна ваша ебучая помощь! – закричал Драко, его голос громкими раскатами зазвучал под древними сводами комнат. – Я никогда не желал вашей помощи...

– Но ты ее получил, – спокойно перебила она, не в состоянии скрыть высокомерие в голосе. – Так что перестань жаловаться, словно избалованный мальчишка, которым ты и являешься, и...

– Съебись...

– Я жду, когда ты съебешься, – ответила Грейнджер. – Я должна выполнить работу...

– Почему бы тебе не пойти в свою комнату? – ехидно спросил Малфой, делая широкий шаг в ее направлении. – Или еще лучше, вали в Башню к своим конченым друзьям...

– Я не должна...

– Почему вы, гриффиндорцы, всегда стараетесь все усложнить? – совершенно серьезно спросил Драко. – Ты всегда гоняешься за неприятностями, и, черт, это настолько глупо. А потом вы удивляетесь, почему люди всегда пытаются убить вас...

– Я могу понять, что тебе трудно осознать, – медленно проговорила Гермиона, вздернув подбородок, – что мы достаточно смелы, чтобы постоять за то, во что...

– Не поучай меня, Грейнджер, – он закатил глаза. – Храбрость, да пошла она в задницу. Ты и все беспомощные идиоты, давно переступившие границу с глупостью...

– Не смей называть меня глупой, – нахмурилась она, убирая руку из кармана, чтобы обвинительно указать пальцем в его сторону. – Я не...

– Очень хорошо, – пробормотал он, на секунду остановившись. – У тебя, возможно, и есть пара извилин, но Сиротка и Нищеброд чертовски бесполезны...

– Не называй их...

– Я много чего могу сказать о вашей дрянной компашке, – продолжил он, делая еще один шаг в ее направлении. – Эта чертова грязнокровка обладает мозгами!

Маггловский инстинкт, пульсирующий в ее крови, вынуждал схватить кружку на столе и швырнуть в него. И она сделала это; этот бросок стал самым сильным и яростным в её жизни. Но он успел уклониться. Сволочь. Гермиона наблюдала, как кружка разбилась о стену за его спиной. Белый фарфор дождем посыпался на деревянные половицы. Она сверкнула на него огненно-золотыми глазами, вибрирующими от необуздываемого гнева, когда увидела, как веселье озаряет лицо парня.

– Я не стану повторять еще раз, Малфой, – выплюнула она, сдерживая яростный импульс проклясть его сию же секунду. – Уйди в свою комнату и дай мне заняться...

– Задело за живое, Грейнджер? – самодовольно протянул он. – Это из-за «грязнокровки» или моего комментария о твоих дружках-долбоебах?

– Прекрати называть их...

– Почему бы тебе не пойти и не пораздражать их своим присутствием? – спросил он с легкомысленным взмахом руки.

– Заткнись, Малфой!

– Нет, я чертовски серьезен, – настаивал Драко, приняв немного заинтригованный вид, когда заметил, как задрожали ее губы. – Какого черта ты беспокоишь меня, а не Поттера и Уизли...

– Да потому, что их здесь нет! – выпалила Гермиона, зная, что сообщать ему об этом было не самым мудрым решением. Она сразу увидела, как его губы растянулись в ухмылке, и возмутилась, что ребята так просто покинули ее одну. С ним. – Их здесь нет, – повторила она более спокойным тоном, заставляя себя оставаться хладнокровной.

– Где...

– Как будто я собираюсь тебе об этом рассказывать, – усмехнулась она. – Просто оставь меня, Малфой, пока я...

– Настоящая классика, – усмехнулся он, облизывая губы, словно на самом деле мог попробовать ее разочарование на вкус. Видимо, оно было восхитительным. – Это, конечно, многое объясняет.

Она склонила голову.

– О чем ты говоришь?

– О том, что твое лицо всё больше напоминает избитую задницу, – просто сказал Драко, вальяжно приближаясь к ней с победной ухмылкой на устах. – О том, что ты выглядишь так, словно готова перерезать запястья...

Слишком далеко.

– Не будь смешным...

– Золотое трио разделили, – рассуждал он вслух. – Это, должно быть, больно, Грейнджер. Знать, что два человека, которые действительно могут постоять за тебя, просто взяли и ушли...

– У меня хотя бы есть друзья...

– Но они не здесь, правда? – напомнил он, цокая языком. – Должно быть, хреново лишиться возможности раздвинуть ноги для Уизли.

Гермиона оцепенела, но вышла из этого состояния с быстрым вдохом. Рон... Рон был другом. Ничего больше. Она надеялась на развитие их отношений и пожертвовала для него своей невинностью перед тем, как он ушел с Гарри. Это было... неприятно, и он не особенно хорошо со всем справился; для нее до боли было ясно, что их отношения зависели не от нее. Хотя некоторые из назойливых романтичных чувств к нему, казалось, еще жили внутри Гермионы. Возможно, после того, как вся драма войны уляжется...

– Наши с Роном отношения тебя не касаются, – вызывающе проговорила она, понимая, что молчала слишком долго. – Перестань быть таким...

– Может быть, ты предпочитаешь Поттера? – обвиняюще заявил он, с отвращением фыркнув. – Мерлин, вы втроем такие жалкие.

Гермиона хотела кинуть в него кружкой. Но нет. Она жаждала преимущества, которое не основывается на ее волшебных навыках.

Драко уже подошел ближе, и на мгновение она заметила, что от него пахло фруктовыми садами и сном. Его движения были слишком изящными и свободными, словно он тщательно все планировал, преследуя одну лишь цель – унизить ее. Пальцы Гермионы согнулись от желания обернуться вокруг волшебной палочки, но она хотела справиться с ним без магии. Она не могла проклинать его каждый раз во время спора, какой бы до смешного заманчивой перспективой это ни казалось. Гермиона была умной девочкой и с подвешенным языком, и могла с ним справиться. Она могла.

Она нуждалась в новом подходе, поэтому положила руки на бедра и попыталась отразить его дерзость. Ладно, он знал, что подрывало ее терпение, но у него тоже были слабости...

– Должно быть, для тебя так трудно, Малфой, – сказала она ровным голосом, обрадовавшись, когда он с любопытством приподнял бровь, – наблюдать, как у людей, которых ты считаешь отбросами, дела обстоят гораздо лучше, чем у тебя...

– Что ты...

– Гарри со своим квиддичем, – она начала гордо перечислять, достав палочку и играя с ней проворными пальцами. – Я со своими оценками...

– Ты намекаешь, что я завидую, Грейнджер? – спросил он резко, и его голос гулко отразился в горле. – Потому что я бы скорее...

– Это определенно многое объясняет, – небрежно продолжила она свои рассуждения, как будто размышляя над домашним заданием с другом. Гермиона невозмутимо постучала палочкой по ладони; ничего оскорбительного, просто небольшой жест, напоминающий ему, что магия на ее стороне. – Любая ненависть имеет свои истоки. Нам столь многого удалось достичь за последние шесть лет...

– Бля, поздравляю...

– И, насколько я помню, – она продолжила, с легкостью игнорируя саркастическое шипение Драко. – Ты до сих пор не сделал ничего особенно интересного... в своей жизни, Малфой...

– Заткнись, Грейнджер...

– А все, что ты пытался сделать, – Гермиона повысила голос, не в силах остановить себя теперь, когда предстоящая победа уже согревала ее, – всегда с треском проваливалось...

– Забей...

– Я помню второй курс, – продолжала она, потирая подбородок с почти задумчивым видом, – когда ты упал с метлы и проиграл в квиддич Гарри. Разве твоего отца там не было?

Драко зарычал и подошел, чтобы схватить ее, но, когда она взмахнула палочкой в его направлении, он остановился.

– Я предупреждал тебя, никогда не обсуждай моего отца...

– Уверена, он был не слишком доволен, когда узнал, что твои отметки уступали отметкам грязнокровки, – сказала она, отметив, что его хмурое выражение лица стало более ожесточенным, когда она использовала унизительное для себя слово.

– Не говори о моем отце, – повторил Драко, понизив голос.

Гермиона дрогнула, когда заметила, что от него не исходило особенной угрозы; скорее, он выглядел раздраженным и, возможно, немного... уязвленным? Это сбивало с толка.

– Тогда не говори о моих друзьях, – пробормотала она, наконец, наблюдая, как сжимаются его челюсти; словно он принял немое соглашение между ними. В этот момент он выглядел немного более человечным, и она захотела ударить его еще раз. – Ты собираешься оставить меня в покое или я должна сама затолкать тебя в комнату?

Драко зарычал, но, к ее удивлению и недоумению, отошел на пару шагов назад. Но его глаза цвета дождевых облаков не отпускали ее, просто наносили удар за ударом, словно он пытался расплавить ее одной лишь силой мысли.

– Когда я выберусь из этого дерьма, – угрожающе зароптал Драко перед тем, как подойти к двери, – и верну палочку, я приду за тобой, Грейнджер.

– Даже не сомневаюсь, – кивнула она с отрепетированным безразличием.

Он осмотрел ее сверху вниз быстрым взглядом своих бездонных глаз. А потом, резким размытым движением исчез из виду, лишь предсказуемо хлопнув дверью. Гермиона смотрела на нее со слегка расширенными глазами и жевала нижнюю губу с гордой улыбкой, приподнимающей уголки рта.

Она это сделала. Ей удалось вынудить его оставить ее в покое, не используя магию. Грейнджер упала на диван и почувствовала гордое хихиканье, вибрирующее в ее горле. Она его уделала, несмотря на предшествующие проблемы, когда Малфой решил задействовать мальчиков в качестве аргумента. Последнее слово осталось за ней. Она получила то, что хотела.

И пока Грейнджер не осознала всего, она позволила себе улыбку, которая впервые за долгое время не была вымученной; с тех самых пор, как она попрощалась с Гарри и Роном. Это было почти четыре недели назад.

Сучка...

Вернуться в замкнутое пространство; Драко мог бы поклясться, что эти четыре стены немного сместились. Комната определенно стала меньше, и это вызвало холодный пот, лижущий его лоб. Он был не прочь вернуться в гостиную и снова начать на нее кричать, но к чему бы это привело? Все, что сделает Грейнджер – станет злоупотреблять своей магией, и он вернется туда, где сейчас и находится, но, вероятно, с ощущением боли, которая сделает его день еще более мрачным.

Малфой закрыл лицо ладонями и царапающими движениями провел пальцами по волосам.

За свои семнадцать лет он никогда не чувствовал себя таким разбитым. Когда же его жизнь ухудшилась настолько, что он очутился здесь? Контролируемый, подобно агукающему младенцу, магловским отродьем. Он пытался избежать превращения в одного из тех безумных чудаков, что несли бред, разговаривая сами с собой, когда стены пододвинулись слишком близко.

Но все могло быть и хуже. Он мог бы остаться с Вислым. К настоящему моменту они бы определенно устроили кровопролитие. По крайней мере, Грейнджер не была безмозглой шнягой, и действительно могла поддержать спор аргументами.

Он подошел к кровати и упал на простыни, положив локти на колени, и посмотрел на вытертые половицы. Его глаза переместились к прикроватной тумбочке, и Драко открыл ящик, заглядывая внутрь, чтобы найти там лишь позабытое перо и гриффиндорский галстук.

Возможно, он сможет использовать его, чтобы повеситься, когда все-таки сойдет с ума в этом месте. Когда стены...

Малфой схватил перо и провел пальцами по шелковистой поверхности. Он оглянулся на ящик, чтобы проверить, нет ли там чернил или пергамента, но в нем больше ничего не было. Драко улегся на кровать и поднес перо к спинке из красного дерева.

Он провел по темному материалу и нацарапал «М» и «Г», а затем разделил буквы горизонтальной линией между ними.

«М» для Малфоя. «Г» – для Грейнджер.

Драко мог бы предложить «M» для грязнокровки, если бы его фамилия не начиналась с этой же буквы.[2]

Хорошо, он признает, что Грейнджер выиграла этот спор, но он, безусловно, выиграл вчерашний. Вести счет казалось разумным, и это было нечто новое, что поддерживало его привычку к подсчету. Малфой нацарапал короткую линию под каждой буквой, чтобы указать соответствующие очки, и принес молчаливый обет, что она не получит больше ни единой отметки за все время его пребывания здесь.

Затем его глаза вернулись к полу, и Драко начал считать. Сначала доски, после – зазоры между ними.

[1] ad lucem – к свету (лат.); RPG по альтернативной вселенной Гарри Поттера, действие в которой происходят в современном волшебном мире: http://www.harrypotter-rpg.com/

[2] Грязнокровка (рус.) – mudblood (англ.).

====== Глава 5. Запах ======

Каждый день Гермиона возвращалась в свои комнаты, и он был там. Готовый пронзить ее мозг оскорблениями и жалобами, и это начало высасывать из нее жизнь. Она отсиживалась на занятиях и возвращалась в дортуар, чтобы выполнить домашнюю работу, зная, что в библиотеке будет слишком людно примерно до восьми вечера, и он всегда был там. Просто ждал; его язык, влажный и готовый втянуть ее в спор, который может длиться в течение нескольких минут или часов, исключительно в зависимости от того, насколько упрямы они оба будут.

И всегда одни и те же презрительные слова.

Мерзкая.

Сука.

Грязнокровка.

Грязнокровка...

Иногда это причиняло боль, а иногда и нет. Она медленно развивала к ним иммунитет, но время от времени Малфой бросал ей что-то новое, и это полностью ошеломляло ее. С другой стороны, она старалась вести себя как раньше. Они были примерно равны, но после недели пульсирующих головных болей и его голоса, гремевшего в ушах, Грейнджер решила, что с нее довольно.

На восьмой день его пребывания, в пятницу, во время урока по Нумерологии, на Гермиону снизошло озарение, пришедшее с голосом матери.

«Задиру ничто не раздражает больше, чем то, что ты никак на него не реагируешь. А еще лучше – будь с ним мила».

Она никогда не обращала внимания на эти глупые маленькие советы, которые давали родители, поскольку чаще всего они не приносили никакой пользы. Но этот она могла бы использовать. Малфой явно собрался затравить ее из-за своей скуки, но если бы она прекратила замечать его или просто стала обходительной, это свело бы его с ума. А если все станет совсем худо, она просто запрет его в комнате, пока тот не успокоится.

Грейнджер никогда так сильно не ценила свою волшебную палочку.

Еще два урока, и занятия на сегодняшний день будут окончены. И он будет там. Ждать. А она станет его игнорировать. Независимо от того, сколь сильно он ее заденет, она не станет реагировать.

Она не станет реагировать так, как ему хотелось бы.

Остались только Зелья и Гербология, и она сможет проверить свою маленькую теорию на самодовольном мерзавце.

Между кухней и ванной комнатой было четыреста пять плиток. Все белого цвета. Пятьдесят шесть из них были с трещинами. Из-за того, что его прервала эта чертова Грейнджер, а также из-за присущей ему необходимости все перепроверять, подсчет занял три дня.

После чего он снова вернулся к половицам. В общей сложности их было девяносто семь; он насчитал тридцать восемь в своей комнате, а затем добавил все остальные в дортуаре, сложив их вместе. Все, без учета тех, что находились в комнате Грейнджер, разумеется. Он пытался проникнуть в ее спальню два дня назад, и ощутил то же жжение, что было после попытки с входной дверью.

Пораженные пальцы. Замечательно.

После сегодняшней изматывающей ночи он проснулся в два часа. Еще больше кошмаров, которые стали намного хуже. Взгляд сам собой переместился на изголовье кровати, чтобы изучить его собственное творение, так же, как он делал это каждое утро до этого. Так вышло, что у него было шесть отметин, а у Грейнджер лишь пять. Насколько он помнил, было несколько дней, в которые они спорили по несколько раз. И должно быть сегодня была пятница.

Он появился здесь тоже в пятницу, а значит, уже шел его восьмой день в аду.

По крайней мере, он был в состоянии следить за ходом времени. Вроде как...

Более разумным было бы отмечать на спинке кровати дни, а не количество проигранных споров. Но на хер это! Он выигрывал, так что все останется как и есть.

Драко встал с кровати, переоделся и отправился на поиски нового занятия. Нового объекта подсчета. Просто чтобы скоротать время до возвращения Грейнджер, когда они смогут заняться ставшей привычной дуэлью умов.

Грейнджер...

Ее запах был повсюду, загрязняя атмосферу, словно удушливый смог. Мыло, которым она пользовалась, пахло чайным деревом с ноткой летнего дождя, и тем, что он в итоге определил как вишню. Сладость с оттенком специй. Не совсем неприятный запах, просто чертовски удушающий, когда приходилось вдыхать его целый день, каждый день. Ее аромат просочился даже в его комнату, и теперь постоянно был внутри него самого.

Драко не мог убежать от этого. Убежать от нее. И безумие проникало в его мозг немного быстрее.

По пути в гостиную он захватил свой обычный завтрак – миску с хлопьями и яблоки – и принялся искать что-либо для подсчета... Но ничего не осталось.

Поэтому он просто смотрел на часы, наблюдая, как стрелки отсчитывают время, пока без двадцати четыре она не вернулась с занятий, как делала всегда. Точна до минуты. Ее миниатюрная фигура проскользнула в комнату, и он позволил себе жестокую ухмылку.

Да начнется игра.

– Добрый день, грязнокровка, – дерзко поздоровался он, не особенно обеспокоившись, когда она никак не отреагировала. Требовалось некоторое время, чтобы взбесить ее до уровня, доставляющего ему наслаждение. – А как же сегодня прошли занятия у нашего любимого книжного червя?

– Хорошо, спасибо, – ответила она ровным голосом, занимая свое обычное место на диване.

Он опешил. Что, никаких «отвали, Малфой» на сегодня?

– Я задал тебе вопрос...

– А я тебе ответила, – спокойно произнесла она. Слишком спокойно.

– Этого не достаточно, – возразил он, подходя ближе.

Она пожала плечами. Просто пожала плечами и развернула пергамент, чтобы приступить к выполнению домашнего задания. Спокойное поведение, новый вызов. Ладно, он в состоянии сыграть и в это. Рано или поздно она начнет реагировать. Ей придется. Он ждал огня в глазах и резких реплик в течение часа. Он нуждался в них. На самом деле жаждал их.

– Что это за хуйня? – выплюнул он, выхватывая пергамент из ее рук и критически его изучая. – Ты даже пишешь как уродская маггла. Грязнокровки не в состоянии научиться красиво писать?

Она по-прежнему не смотрела на него, просто вытащила книгу из сумки и начала читать. Он отбросил ее домашнюю работу в сторону и зарычал.

– Тебе меня не одурачить, Грейнджер, – медленно произнес он, стоя прямо перед ней и скрестив руки на груди. – Я знаю, что ты делаешь.

– Я читаю, – тихо сказала она, окинув взглядом чернильные страницы.

– Ты же знаешь, что хочешь на меня накричать, Грейнджер, – протянул он, убежденный, что должен дразнить ее до тех пор, пока та не накинется на него, впиваясь в плоть ногтями или бросаясь оскорблениями. – Или я должен снова упомянуть уебка, который никак не сдохнет, и его рыжего дворняжку?

Его каменный взгляд переместился к ее пухлым губам и замер в ожидании момента, когда она, как обычно, дернет ртом. Когда вы изолированы в комнате и коротаете время всего с одним человеком, вы наблюдаете и замечаете говорящие знаки; Грейнджер была довольно увлекательным объектом для чтения. Все, что требовалось, – это быстрый оскорбительный намек о ее двух «особых» друзьях, и ее губы всегда подрагивали. Затем ее зрачки расширялись, и взволнованный румянец окрашивал щеки еще до того, как остроумные реплики начинали литься из уст.

Но сегодня не было никаких подергиваний. Нет, ее пышущий цветом рот и вовсе не двигался. Она изменила порядок вещей. Порядок, который он почти запомнил. Как она посмела.

Малфой выхватил книгу и резким движением швырнул себе за спину.

– Блять, смотри на меня, Грейнджер! – высокомерно потребовал он, едва сдерживаясь, чтобы не топнуть ногой. – Сейчас же!

Она медленно подняла на Драко взгляд медовых глаз, но он был абсолютно пустым. Даже скучающим. Не обращать на него внимания оказалось проще, чем она ожидала; у нее было много практики игнорирования разговоров Гарри и Рона о квиддиче. Пока Малфой разглагольствовал о том, насколько грязная ее кровь, она использовала момент для изучения его лица; отмечая его кожу, словно у фарфоровой куклы. Так странно. Обычно ему это шло, но она могла бы поклясться, что кожа стала почти серой.

– ...не станешь игнорировать меня! – продолжил он, но ей было все равно. – Грейнджер, я чертовски...

Она обвела его взглядом и заметила, насколько он ссохся. Не истощенный от нехватки сна. Скорее обессиленный, с остекленевшими глазами, в которых не виднелось ни намека на энергию. Гермиона вдохнула; он был достаточно близко, чтобы почувствовать его запах.

Яблоки и сон. Всегда яблоки и сон.

Ей в голову пришла мысль, и ее губы распахнулись от удивления. Она вскочила на ноги, когда его сердце не успело завершить даже одного удара, и пронеслась мимо него в кухню.

– Черт, да куда ты идешь? – Гермиона смутно слышала его требовательный голос. – Я спросил, куда ты идешь, черт побери?

Малфой пронесся за ней, когда та начала открывать дверцы шкафчиков и изучать их содержимое, а также пытаясь вспомнить, что она ела в последние несколько дней. Мерлин, как она могла не заметить этого раньше?

– Эй! – позвал он, проходя позади нее. – Грязно-сучка! Я спросил тебя...

– Что ты ел? – резко произнесла Гермиона, разворачиваясь и обнаруживая Малфоя немного ближе, чем хотелось бы.

Он моргнул, пребывая в состоянии острого замешательства.

– Что...

– Что ты ел? – повторила она более жестко. – Насколько я могу судить, ты не прикоснулся ни к какой еде, кроме яблок и молока...

– Что, блять, с тобой не так?

– Это все, чем ты питался? – спросила она в ужасе. – Яблоки и молоко?

Он сощурил глаза, чтобы скрыть замешательство, и нахмурился из-за странности её поведения. Чем именно она была так оскорблена его предпочтениями в еде?

– И еще хлопья, – пробормотал он, не зная, что еще должен сказать, но чувствуя желание защититься.

– И все? – она нахмурилась и посмотрела на него печальным взглядом, который он так презирал. – Малфой, на такой диете долго не протянешь …

– Почему бы тебе…

– Ты доведешь себя до истощения, – продолжила она, а он вдруг сделал шаг назад, как будто только что вспомнил, что ее грязная кровь может быть заразной. – И, скорее всего, может развиться дефицит белка...

– У этой занудной лекции по анатомии есть какой-либо смысл? – нетерпеливо рявкнул он, делая вид, что рассматривает ногти.

– Ты должен больше есть, – сказала Гермиона, понимая, что в ее тоне снова появился нежеланный намек на озабоченность. Будьте прокляты гены заботливой мамочки. – Почему ты не...

Она замолчала, поскольку реальность накрыла ее с головой, и проанализировала его черты лица, искаженные предупреждением не высказывать комментарий, что вертелся на кончике ее языка. Гриффиндорская отвага и тому подобное – она была упрямой ведьмой.

– Ты не знаешь, как готовить без магии, – догадалась она, округлив глаза и понизив голос. – Ведь так?

– Отъебись, Грейнджер.

Это значило «да». Восемь дней с ним, а у нее уже появился небольшой встроенный переводчик Малфоя, спрятанный в мозге. Каждый день появлялись новые дополнения, но «отъебись, Грейнджер» определенно имело код «да, но я не признаюсь в этом».

– Почему ты молчал? – осторожно спросила Гермиона, склонив голову так, что Драко захотелось оторвать ее. – Я могла бы...

– Могла бы что, Грейнджер? – усмехнулся он, делая шаг, вновь приблизившись к ней. – Взглянуть на меня этим глупым жалостливым взглядом, которым смотришь сейчас? Отложить его в моей голове...

– Я бы не...

– Мне не нужна твоя помощь, – сказал он жестоким шепотом. – Просто забудь...

– Я не могу, – пробормотала она, и в ее тоне послышалось извинение. – Ты должен питаться...

– Это послужило бы твоей цели – чтобы я сгнил в углу! – зарычал Драко, возвышаясь над ней; таким образом, его фруктовое дыхание заскользило по ее скулам. – Почему тебе вообще не похер...

– Просто не похер! – выплюнула она, восполняя нехватку роста громкостью голоса. – Я такая, какая...

– Чертовы гриффиндорцы, – проворчал он, быстро отстраняясь от нее с отвращением в глазах и уходя прочь. Гермиона внимательно смотрела на Драко, когда тот исчез за дверью, и в этот момент октябрьские холода внезапно настигли ее.