Текст книги "Изоляция (ЛП)"

Автор книги: Bex-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)

– Ты недооцениваешь способности Беллатрисы.

– Нет, Драко...

– Да! Именно так! – прокричал он. – Да что с вами, придурки! Не все в жизни заканчивается чертовски блестяще, сверкая от звездной пыли и сияя радугами!

– Я только пыталась...

– Иногда все превращается в дерьмо, и на этом конец истории! Твоя способность с оптимизмом смотреть на жизнь была бы почти впечатляющей, если бы не являлась смешной!

Тонкс нахмурилась.

– Ты издеваешься из-за того, что я не перестаю надеяться?

– Нет, я жалею тебя, потому что ты полагаешься на надежду.

– Ты жалеешь меня, потому что я надеялась, что мой отец не погибнет напрасно или что мой сын вырастет в свободном мире? – тихо спросила она. – Я не полагаюсь на надежду, Драко, но порой она помогает мне пережить некоторые дни, и она поможет нам выиграть эту войну.

– Ну, это твое бредовое мнение...

– Я не верю, что ты находился бы здесь, если бы у тебя не было хоть маленькой крупицы надежды, что Гермиона вспомнит тебя, или что после войны у вас с ней может быть жизнь...

– Хватит. – Он дышал сквозь сжатые зубы. – Сдержи свое слово и убедись, что Поттер с Уизли будут держаться подальше.

Он вышел из кухни, не дожидаясь ее ответа; нервной походкой направился к лестнице, звучно сглотнул, чтобы избавиться от неудобного жара под воротником. Слова Тонкс насчет жизни после войны заставили его забеспокоиться, поскольку он намеренно избегал мыслей о будущем в случае поражения Волдеморта. Вопрос родителей и их неизбежного осуждения Грейнджер означали, что ему придется принять много решений, которые в конечном итоге сильно изменили бы его жизнь – если они все выберутся из этого живыми.

Необходимость планировать будущее казалась маловероятной, когда в настоящем было так много проблем.

Сейчас все, о чем мог думать Драко, – вернуться к Грейнджер и наслаждаться ее компанией, пока она не проснется. Если она его вспомнит… Сейчас это «если» было его единственным приоритетом. Остальное могло подождать на задворках сознания. Он поднялся по лестнице и подошел к спальне, ожидая найти Гермиону в постели, твердо намеренный присоединиться к ней под одеялами, пока та спит.

Он толкнул дверь, сделал несколько шагов в комнату и сразу заметил вспышку знакомых каштановых волос, сбившихся набок, а после широко распахнутые карие глаза, по которым тосковал – они смотрели на него в ответ. Он замер на месте в паре шагов от нее, дыханье сперло в горле; они молча смотрели друг на друга в течение самой долгой минуты в их жизни.

Она полулежала на кровати, неловко удерживая вес на руках, и смотрела на него через плечо. Она ахнула от удивления, на лице было написано ошеломление; он вглядывался в ее лицо, выискивая намек на узнавание, но Гермиона лишь смотрела ему в глаза, словно ожидая его исчезновения.

Она моргнула, и время возобновило свой ход.

Драко не смог понять, то ли руки подвели Гермиону, то ли она хотела броситься к нему, но она развернулась всем телом, и Драко, подгоняемый защитным инстинктом, подхватил ее, оберегая от падения. Она лишила его равновесия, и они опустились на пол; ее движения были отчаянно неуклюжими, она практически вцепилась в него ногтями, царапая грудь, пока не обхватила руками шею, крепко прижимая его к себе. Она хваталась за него, словно прошли годы, а не месяцы; пальцы болезненно впивались в его лопатки, но ему было плевать.

Он приобнял ее за талию, запустил руку ей в волосы и перекинул пряди за спину, чтобы прикоснуться губами к нежному месту за ухом, ощутить биение сердца. Не поцелуй, лишь касание – кожа к коже.

Она прижимала его так крепко, что начала дрожать, она обнимала его всем телом, наполняя его волосы своим дыханием, покидавшем ее мелкими, неглубокими выдохами.

– Ты помнишь меня.

Он не собирался произносить этого вслух, и если бы не находился так близко к ней, она бы ни за что не расслышала этих слов.

– Невозможно забыть, – пробормотала она. – Ты… вырезан во мне.

Он закрыл глаза. Ее голос звучал иначе: был скрипучим и грубым; тем не менее, было облегчением снова услышать его. Она ощущала тепло и реальность происходящего, чувствовала, словно могла раствориться в нем, полностью потеряться. Он же никогда прежде не чувствовал себя таким разбитым и беззащитным, но был слишком поглощен ею, чтобы обращать внимание на себя.

Сколько времени прошло? Два месяца? Казалось, что намного больше, но бессонные ночи слились в единый поток бесконечного времени. Их разлука в Хогвартсе была столь стремительной и разрушительной, а вчера, когда он обессиленно наблюдал, как она истекала кровью... черт, все было настолько интенсивно, но теперь заменилось спокойствием и... стало легче дышать.

Гермиона не могла бороться с нуждой прикоснуться к нему, вонзалась ногтями в лопатки, шею, зарывалась пальцами в волосы. Его запах был таким, каким был всегда – мускусный и прекрасный; она уткнулась носом ему в плечо, пока аромат не окружил ее. Сердце колотилось в груди так быстро и громко – от волнения, шока, благоговения; ее грудь распирало от эмоций. Оставив несколько целомудренных поцелуев на его шее, она закрыла глаза и почувствовала, как по щекам потекли неизбежные слезы.

Драко отстранил ее на несколько дюймов, соприкоснувшись с ней носами, и она на мгновение затаила дыхание от его близости. Теперь она могла его рассмотреть: предательские морщинки и тени, оставленные бессонницей, окружали глаза, уголки губ были опущены. Он отвел взгляд, посмотрел на одну из слезинок, и она почувствовала, как он ослабил объятия и беспокойно нахмурился.

– Я сделал тебе больно?

– Нет-нет-нет, конечно нет, – быстро заверила она. – Я просто... так рада тебя видеть. По правде говоря, не была уверена, что это случится. – Последнюю фразу она произнесла, чуть не задохнувшись, но смогла скрыть эмоции; погладила большим пальцем его по скуле. – Я скучала по тебе.

Он задумался, как у нее это получается – держать открытыми сердце, разум и душу. Он хотел сказать ей сотни слов, но знал, что не станет, и не потому, что признание могло бы сделать его слабым в ее глазах, а потому что находил действия более весомыми.

Поэтому он склонился к ней и поцеловал.

Не жестко, не нежно, но достаточно сильно для того, чтобы она ощутила его искренность, чтобы поняла, что он чувствует благодаря ее близости. Этот жест не носил пламенных оттенков или потаенных похотливых намеков. Это был лишь поцелуй, чистый поцелуй.

Он охватил ее лицо ладонями, погрузил пальцы в кудри, и вздох Гермионы коснулся его подбородка прежде, чем Драко коснулся ее губ. Он отстранился и снова поцеловал ее, а затем снова, и снова, и снова, каждый раз с большей страстью. Он слегка посасывал и прикусывал ее губы, пока они, раскрытые и влажные, полностью не соприкоснулись, запирая их общий вздох.

Гермиона прислонилась своим лбом к его и облегченно выдохнула; они оставались в таком положении несколько минут, Драко потирал большим пальцем ее щеки. Но все закончилось слишком рано.

Она отстранилась с тревожным выражением лица.

– Мальчики, – сказала она, – Гарри и Рон, они...

– Они в порядке, – ответил он, сопротивляясь соблазну прокомментировать или закатить глаза. – Все в порядке и все здесь...

– Все? Были другие?

– Лавгуд, Томас и Олливандер, – перечислил он. – Они все в порядке. Черт, мне кажется, Лавгуд перебрала валерианы и уже готова взобраться на воображаемое майское дерево [1].

– Драко...

– Ты пострадала сильнее всех, Грейнджер, – мрачно произнес он. – Поверь, остальные в норме.

– Хорошо, это хорошо, – рассеянно пробормотала она. – Но тогда как...

– Грейнджер, если собираешься устроить мне допрос в духе Шведской инквизиции волшебников 1512 года, тогда нам стоит встать с пола.

– Эта инквизиция была в 1496 году.

Он не сдержался и усмехнулся от ее исправления – типичное поведение, не зависящее от обстоятельств, и близость ее знакомого ученого нрава мгновенно успокаивали.

– Ты ошибаешься, и мы можем обсудить это на кровати, если ты действительно…

– Погоди, нужно… я не могу, – неуверенно пробормотала она, и Драко заметил ее смущение. – Я не совсем чувствую ноги. Должно быть, заклинание повлияло на нервные окончания… наверное. Нейропраксия или что-то похожее. Ты не мог бы… не мог бы помочь мне?

Он знал ее достаточно хорошо, чтобы заметить недовольство подобной просьбой о помощи, поэтому в ответ просто кивнул головой и, воздержавшись от комментариев, решил позже рассказать об этом Тонкс. Он оттолкнулся ногой и поднял Гермиону, одной рукой подхватив ее под колени, а другой поддерживая за спину, и, прижимая к груди, осторожно перенес на кровать.

И снова – все так знакомо. Он почти испытал ностальгию. Не хватало лишь глупых маггловских книг, надоедливого кота, мурчащего у ног, и все стало бы как прежде. Она таяла в его руках, словно это было самой естественной вещью в мире; он обнял ее так же, как всегда, и расслабился у нее под боком, опустив подбородок на плечо.

– Такое чувство, словно я вернулась домой, – нежно прошептала она, будто обращаясь к самой себе. – Драко, где мы?

– В доме Тонкс.

– Мне показалось, в какой-то момент я начала его узнавать. Эта комната очень похожа на ту, в которой я останавливалась, бывая здесь, – она сделала паузу. – Но почему здесь ты?

– Тонкс забрала нас с Блейзом из дома Андромеды.

– Ты был у Андромеды? Так вот куда тебя перенес портключ? – спросила она. – Это… было очень мудрым решением со стороны МакГонагалл.

– Ты называешь его мудрым, я же считаю безумным.

– Тебе там было так плохо? – спросила она, склонив голову, и с сомнением посмотрела на него. – Ты довольно легко называешь ее «тетя Дромеда».

Драко заколебался, облизнул губы.

– Все стало лучше, чем было. Наверное.

– Ты сказал, что Тонкс забрала вас с Блейзом? С Блейзом Забини?

– Да, некоторые из нас остановились у Андромеды, – сказал он. – Блейз, Тео, Булстроуд, Дэвис, Блетчли и я. Она управляет тайным убежищем, обеспечивающим безопасность слизеринцам, от которых отреклись родители, потому что те отказались следовать за Сама-Знаешь-Кем.

– Ничего себе, – выдохнула Гермиона. – Знаешь, я не раз задумывалась, что же случилось с некоторыми из ребят с твоего факультета. Наверное, Андромеда очень храбрая. Я слышала о Теде. Не представляю, как она справляется, заботясь о группе людей, которых почти не знает… Не могу представить.

– Она в порядке.

– Так почему Тонкс забрала вас сюда?

– Ну, не побоюсь прозвучать, как одна из двойняшек-сплетниц Треплотил…

– Патил.

– Знала бы ты, как мы называли их в гостиной Слизерина, – пробормотал он. – В общем, Блейз здесь, потому что они с Лавгуд вроде как вместе.

Гермиона моргнула.

– Луна? Луна с Блейзом?

– Похоже, ее отец помогал тете Дромеде с убежищем, и Лавгуд часто бывала там, – небрежно произнес он, – настолько часто, что они с Блейзом начали свое маленькое…

– Так вот почему она исчезала из Хогвартса, – прошептала Гермиона, ни к кому не обращаясь. – Это… определенно интересное развитие…

– Думаю, более подходящим будет назвать это «ужас какое странное».

– Разве мы в праве их судить? – быстро ответила она. – Наши отношения вряд ли будут считаться обычными большинством наших знакомых.

Он выгнул бровь, с неохотой соглашаясь, и поцеловал ее в шею.

– Есть еще вопросы?

– Сотни, – она вздохнула. – Я хотела бы больше узнать о Блейзе с Луной и многом другом, но на данный момент, пожалуй, уже хватит об этом.

Драко зажмурился.

– У меня есть несколько вопросов.

Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях, и он знал, что она готовится к неизбежному обсуждению членов его семьи и их причастности к пыткам в его отчем доме. Эта тема висела между ними тяжелым предчувствием, и он сожалел, что должен был поднять вопрос; ему нужно было знать.

– Ладно, – осторожно сказала она, – что ты хочешь знать?

Он обнял ее немного крепче и задумался, с чего начать.

– Что с тобой случилось, Грейнджер?

– Егеря нашли нас и отвезли в Мэнор, – начала она отстраненным голосом. – Они хотели призвать Сам-Знаешь-Кого, но у нас был меч Гриффиндора, и твоя тетка Беллатриса…

– Не называй ее моей теткой, – внезапно перебил он низким, скрипучим голосом. – Продолжай.

– Ну, Гарри и Рона куда-то увели, – сказала она и тяжело сглотнула. – Беллатриса начала расспрашивать меня о том, откуда у нас меч; она пытала меня, – Гермиона почувствовала, как он напрягся. – Я… я помню, что она использовала Круцио, но после этого – темнота. Все словно в тумане.

Драко глубоко вздохнул.

– Там были мои родители?

– Твои родители… – тихо повторила она, – эм-м… да, были. Твой отец выглядел довольно слабым, словно его пытали.

– А мать?

– Твоя мать, – пробормотала она, хватаясь за нечеткие воспоминания… и вдруг они настигли ее, и Гермиона ахнула: – О боже, твоя мать!

– Что? Она навредила тебе?

– Нет-нет. Мерлин, теперь я вспомнила. Она знает.

– Знает что? – спросил он, пытаясь сохранить терпение. – О чем ты…

– Она знает о нас, – ответила Гермиона. – Она использовала на мне Легилименцию и увидела нас. Увидела нас вместе. Я чувствовала, как она искала тебя в моей голове, и я знаю, что она нашла воспоминания о тебе.

Драко широко распахнул глаза.

– Что она сделала?

– Она… – на мгновение Гермиона замолчала, – она хотела узнать, где ты был и… предложила мне помощь.

– Что? – спросил он, совершенно сбитый с толку услышанным. – Ты уверена?

– Да, абсолютно. Но это ведь хорошо, да?

Он задумчиво нахмурился.

– Не уверен, – признался он. – Наверное.

Они оба замолчали; Драко задумался о многозначительном и удивительном рассказе Гермионы о действиях его матери в Мэноре. Оглядываясь назад, он осознал, что подготовился к наихудшему сценарию, практически ожидая услышать историю, в которой его родители внесли вклад в сумасшедшие пытки над Грейнджер. Ему казалось, что он должен чувствовать облегчение, возможно, благодарность, но смог распознать лишь недоумение и неуверенность.

– Знаешь, – произнесла Гермиона, когда молчание между ними стало казаться слишком долгим, – моя мама говорила, что самые опасные в мире люди – это родители, которые любят своих детей, потому что ради них они и убьют, и умрут. Твоя мать любит тебя, Драко. Думаю, она просто хотела сделать все возможное, чтобы найти тебя.

– Хм, – он нахмурился, не зная, что ответить. – Ты сказала ей, где я был?

– Нет, не смогла. Думаю, я была слишком ранена. А потом что-то произошло... я помню люстру, но на этом все. Как мы сбежали?

– Не знаю.

– Но ты уверен, что все в порядке?

– Да, все в порядке. – он кивнул, – лишь несколько шишек и царапин. Как я и сказал, ты пострадала сильнее всех.

– Теперь я вспомнила, как получила это, – пробормотала она, и Драко опустил взгляд и увидел, как она теребит повязку вокруг предплечья.

– Не смотри на это, Грейнджер.

Конечно, она не послушала, и он съежился, наблюдая, как она сняла липкую, окрашенную кровью ткань и уставилась на ужасную метку. Она вздрогнула.

– Уродливо, правда?

Драко не был уверен, сказала она это о шраме или самом слове «грязнокровка», но он поднял руку и закрыл ладонью рану, не прикасаясь к ней, поскольку та все еще выглядела воспалённой и болезненной.

– Это ничего не значит, – прошептал он ей на ухо.

Она ничего не ответила, но потянулась к его свободной руке и закатала рукав, чтобы обнажить Темную метку. Она повторила его действия: прикрыла ее ладонью и прошлась пальцами по его запястью в успокаивающем жесте.

– Твоя тоже ничего не значит.

Какое-то время они неподвижно лежали в тишине, застывшие во времени, и лишь ритмичные синхронные подъемы груди указывали на наличие жизни. Гермиона первой нарушила момент, вздохнула и повернула голову, чтобы поцеловать его в уголок рта.

– Думаю, стоит сказать остальным, что я в порядке, – нежно произнесла она. – Ты поможешь мне...

– Грейнджер, подожди, – перебил он и скривился, изо всех сил пытаясь найти слова, которые хотел сказать. – Прошли месяцы. Давай... Позволь нам несколько безмятежных часов, пока твоя личная Голгофа настойчиво не попытается тебя задушить.

Она слегка рассмеялась.

– Хорошо, – согласилась она. – Но ты же знаешь, что можешь получить столько часов, сколько захочешь, Драко? Часов, дней, месяцев... сколько захочешь.

Он прикоснулся губами к ее шее, чтобы не поддаться соблазну и не произнести «лет». Во-первых, потому что для него подобный ответ оказался бы слишком слащавым, а во-вторых, он просто не был уверен – возможно, у них не было этих лет.

Он вспомнил свой утренний разговор с Тонкс и осознал, что не жалел ее из-за наличия надежды.

Он ей завидовал.

[1] майское дерево – http://fehta-cult.blogspot.com/2015/04/blog-post_20.html

====== Глава 34. Дружба ======

Саундтрек:

Joshua Radin and Maria Taylor – When you Find Me

Hurts – Illuminated

Драко предположил, что прошло четыре часа с момента пробуждения Грейнджер, которые они провели за тихими разговорами, перемежающимися долгими паузами уютной тишины. Он рассказал о пребывании в доме Андромеды, о получении известия о смерти Теда – и это ее расстроило, – а после о рождении Тедди – это ее обрадовало. В ответ она рассказала о реакции Поттера на новость об их неожиданных отношениях, успехах в поиске крестражей; она рассказывала с такими доверием и легкостью, как будто любые долгие сомнения насчет его лояльности полностью исчезли.

Словно он был одним из них.

Он заметил, что она воздержалась от упоминания Уизли, чему на данный момент он был очень рад. Упоминание ее бывшего любовника только бы раздражало, а он не хотел нарушать спокойный удовлетворенный настрой, когда он только вернул ее; именно поэтому он не поднимал вопрос о трюке, который она провернула с ним в Хогвартсе. Казалось, что они провели в разлуке целую жизнь, но воспоминания о ее жестоком Петрификусе и брошенном в руки порт-ключе были свежи, словно произошли вчера; все обиды и вопросы по-прежнему оставались с ним и ждали своих ответов.

Но тема могла подождать, если это позволит им еще немного насладиться миром.

– Драко?

– М-м-м.

– Ты не… Не уверена, как спросить. Я о том, что… ты не…

– Просто спроси, Грейнджер, – вздохнул он. – Тебе не кажется, что мы прошли период, когда остерегались реакций друг друга?

– Ты больше не чувствуешь неудобства из-за наших отношений, – с опаской произнесла Гермиона. – Ты не борешься с этим.

– Это казалось слегка бессмысленным. – Он пожал плечами.

– Но почему? Что изменилось?

Он задумался, глубоко вздохнул.

– Все осталось по-прежнему, в этом и состояла проблема, – ответил он, решив, что она заслуживает честности, несмотря на протесты гордости. – Расстояние ничего не изменило, Грейнджер, ты все еще сидела у меня под кожей. Противиться этому сейчас было бы бессмысленно и самоубийственно.

Гермиона тихо хмыкнула, и он подумал, что она улыбалась.

– Я тоже скучала, Драко.

Спустя некоторое время, укутавшись в его объятия, Гермиона уснула, тихо дыша ему в грудь. Взглянув на небо, Драко предположил, что примерно настал полдень – часы неслись довольно быстро, учитывая, что он вообще не двигался. Он пытался уснуть вместе с ней, но разум был переполнен мыслями: о родителях, войне и их с Гермионой месте среди этого. Единственный вывод, к которому он пришел, состоял в том, что он был влюблен в Грейнджер до такой степени, что эта мысль затмевала все остальные, делая их нечеткими и неуместными.

Да, он любил ее и осознавал, что это чувство с ним дольше, чем хотелось бы признавать.

Он чувствовал себя одновременно и уязвленным, и преисполненным силы; когда разум находился между безмятежностью и безумием, в этом могла быть виновата только любовь.

Не было никакого смысла обманывать себя. Все-таки он сам ей обо всем рассказал – признался шепотом прошлой ночью, пока она спала, и неважно, что она не услышала. Драко был уверен, что слова всегда казались слишком ненадежными и неловкими, когда он изо всех сил пытался выразить себя, поэтому надеялся, что действий будет достаточно. Он знал, что Грейнджер никогда не попросит его о признании – и это в ней было прекрасно.

Наверное, она спала уже около четырех часов, когда раздался стук в дверь, и Драко недовольно заворчал. Он проигнорировал звук, будучи уверенным, что наконец явились Поттер с Уизли, чтобы разрушить их мир, а он старался всеми силами отсрочить этот момент.

– Драко, – раздался приглушенный голос Тонкс, – Драко, это я. Подойди к двери.

– Твою ж… – прошипел он, осторожно вставая с кровати, чтобы не потревожить спящую Грейнджер. Он открыл дверь и окинул Тонкс яростным взглядом. – Женщина, от тебя хоть как-нибудь можно избавиться?

– Знаешь, вежливо было бы…

– Разве я считаю тебя вежливым человеком? – возразил он. – Ладно, все равно я думал, что это Поттер с Уизли.

– Мне кажется, Луна переусердствовала со Снотворным зельем, – сказала она, – они до сих пор в отключке.

– Они меня не волнуют, пока не маячат перед глазами.

– Как Гермиона? – спросила она, проигнорировав его комментарий. – Еще не проснулась?

– Проснулась и снова уснула.

– Ну, я не слышала криков, да и ты все еще цел, – заметила она с усмешкой, – полагаю, она тебя помнит?

– Кажется, с ее памятью все в норме.

– Видишь, я была права. Говорила же, что проблем с памятью не будет.

– Поздравляю, – насмешливо произнес он, – я позабочусь, чтобы тебе присвоили медаль.

– Вот я везучая! Как заживают ее раны? Она хорошо себя чувствует?

Он опустил взгляд и нахмурился.

– У нее проблемы с ногами. Она сказала, что почти не чувствует их и как-то это назвала, не могу вспомнить… Неро… Неро-праксия, вроде бы.

– Нейропраксия?

– Пожалуй.

– Это маггловский термин, – объяснила она. – Наверное, тебе он известен под названием «онемение конечностей». Это довольно частый побочный эффект от Круцио.

– Звучит знакомо, – кивнул он. – Значит, это не проблема?

– У меня есть зелье, которое поможет, так что через неделю-другую она снова сможет нормально ходить. Скорее всего, через две, учитывая ее травмы, но до тех пор ей понадобится помощь.

– Разве было бы не лучше, если бы она оставалась в постели?

– Нет, нужно двигаться, это поможет зелью распространиться в организме, – сказала она. – В любом случае, Гермиона не захочет оставаться прикованной к кровати, это сведет ее с ума.

Драко согласно хмыкнул.

– Где зелье?

– В шкафу в этой комнате. Мне нужно будет проверить ее и убедиться, что дело действительно в онемении, а не чем-то более серьезном.

– Более серьезном? – повторил он. – О чем ты?

– Нужно удостовериться, что это не паралич, – сказала Тонкс. – Уверена, что это не он, но все равно нужно проверить, прежде чем давать зелье. Почему бы тебе не спуститься и не перекусить? Кое-кто внизу хочет тебя увидеть.

– Нет, я не…

– Драко? – раздался голос Гермионы из спальни. – Почему ты вышел? Мне послышалась Тонкс?

Он раздраженно выдохнул, бросил колкий взгляд на Нимфадору и вернулся в комнату; Тонкс шла за ним след в след, желая поскорее увидеть Гермиону. Он остановился на полпути, смущенно наблюдая за дружескими объятиями и ощущая себя не в своей тарелке. Настал момент, которого он так боялся – момент, когда люди начнут проникать в ее жизнь, и это беспокоило его.

Они принадлежали ее миру, а он находился на окраине их маленькой компании, главным образом по собственному выбору, но отчасти потому, что не разделил их опыт, да и вопрос доверия был очевидной проблемой. С момента начала отношений они с Грейнджер ни разу не находились в обществе, в Хогвартсе всегда таились в собственной маленькой паутине секретов; он размышлял, может ли на ней сказаться возвращение людей в ее жизнь.

Изменится ли ее отношение под натиском их мнения? Не повлияют ли их негативные суждения и комментарии на них? Решит ли она, что слишком чиста для него?

Словно прочитав мысли Драко, она встретилась с ним взглядом через плечо Тонкс и с обожанием улыбнулась; он ответил напряженным кивком и подумал, что должен больше ей доверять. Ее характер нельзя было назвать переменчивым, ведь так? Она была своевольной, упрямой, она была на его стороне. Однако сомнения по-прежнему продолжали его терзать.

– Как ты себя чувствуешь, Гермиона? – спросила Тонкс.

– Я в порядке.

– Честно?

– Честно, – выдохнула она. – Тело немного побаливает, но это терпимо. Скоро все пройдет.

– Грейнджер, расскажи все, – вмешался Драко, – ты не можешь ходить.

Она нахмурилась, словно не считала это проблемой.

– Да… мои ноги потеряли чувствительность. Думаю, дело в небольшом повреждении нервов или еще чем.

– Считаешь, это онемение конечностей? Мне нужно тебя осмотреть, – пробормотала Тонкс и обернулась к Драко. – Почему бы тебе не спуститься вниз, чтобы перекусить?

– Мне и здесь хорошо, – огрызнулся он более грубо, чем намеревался. – Не понимаю, зачем уходить…

– Мне нужно сосредоточиться, и сделать это без тебя будет легче, – объяснила она. – А еще я сказала, что внизу тебя кое-кто…

– Мне насрать.

– Драко, все в порядке, – Гермиона тихо вздохнула и продолжила спокойным тоном: – Я проголодалась, поэтому скоро присоединюсь к тебе внизу, и мы поедим. Это не займет много времени.

Она с улыбкой смотрела на него успокаивающим взглядом, почти умоляя послушаться, именно поэтому он смягчился. Драко недовольно поджал губы и, бросив на Тонкс надменный взгляд, вышел из комнаты.

По правде говоря, он не имел ничего против Тонкс. Иногда она выводила его из себя, но в то же время являлась одной из немногих, кто не стал громко высказываться против него в жизни Грейнджер; он неохотно признавал, что в сложившихся обстоятельствах союзники лишними не будут. Одному Мерлину было известно, почему она оттаяла по отношению к нему, но он намеревался воспользоваться этим.

Его раздражало, что Тонкс вынудила его покинуть комнату. Они с Грейнджер и суток вместе не провели, а его уже задвинули подальше. Поттер, Уизли, Лавгуд и каждый другой невыносимый идиот захочет побыть с ней; ему не понравилась идея сражения за ее общество. Сжав челюсти он решил, что подумает об этом позже. Он зашел в кухню и закатил глаза, увидев знакомое лицо рядом с Блейзом.

– Да чтоб меня…

– А вот и он, – усмехнулся Тео. – Как поживаешь, солнышко? Выглядишь дерьмово.

– Какого черта ты здесь забыл?

– Тонкс вернулась к Андромеде, чтобы забрать малыша, и привела меня с собой, – объяснил он. – Знаешь, вы с Блейзом – это нечто. Я отошел в душ минут на десять, и тут все как завертелось…

– Это едва ли было чем-то забавным, Тео, – пробормотал Блейз уставшим голосом.

– Может, и нет, но это было самым интересным, что произошло в том чертовом доме за последнее время, – ответил он. – Я опасаюсь отлучиться в сортир, вдруг еще что-нибудь пропущу.

– Мерлин, ну ты и придурок.

– Мне уже говорили.

Блейз покачал головой и внимательно посмотрел на Драко.

– Грейнджер в порядке?

– Тебе реально есть до этого дело?

– Тебе уж точно есть, – возразил он. – Я видел ее ранения, и я просто спрашиваю.

Драко сжал челюсти, сел за стол и, прежде чем ответить, с опаской изучил парней.

– Она не может нормально ходить, – медленно произнес он, сохраняя стоическое выражение. – Считает, что это просто онемение конечностей, оно может оказаться временным. Тонкс проверяет ее состояние.

Блейз потер подбородок.

– Все могло быть хуже, друг.

– Этого вообще можно было избежать! – яростно крикнул он. – Я хочу знать, какого хера Уизли говорил, что это его вина.

– Ах, да, Вислый, – заметил Тео. – Сюжет все насыщеннее. Я уже занял местечко в первом ряду для наблюдения за этим неизбежным противостоянием.

– Вот и хорошо, сможешь подержать его для меня.

– Должно быть весело, – подхватил Тео, и Драко не смог удержаться от ухмылки. – Небольшое уизлизбиение – звучит как лекарство.

– Разве между Уизли и Грейнджер ничего не было? – спросил Блейз.

– Было, – подчеркнул Драко, – и теперь это не имеет никакого значения.

– Возможно для тебя или Грейнджер, но судя по вчерашнему поведению Уизли, когда он оттолкнул тебя от нее, он может до сих пор верить…

– Он может верить, во что угодно, – прорычал Драко. – Я знаю свое место, и буду более чем счастлив указать Уизли на его.

Дверь открылась, и они вскинули головы; Драко не смог подавить желание закатить глаза, когда Луна зашла в кухню со своим обычным отстраненным выражением лица, слегка подпорченным заживающей на губе раной и несколькими синяками на лице. Она села рядом с Блейзом и невинно погладила его по щеке, словно не замечая Драко и Тео, пока не откинулась на спинку стула и не посмотрела на них.

– Где ты была? – спросил Блейз.

– Проверяла как там Гарри и Рон, они оба еще спят.

– Охренеть, Лавгуд, – сказал Тео, – наверное, ты дала им столько Снотворного зелья, что и нескольких горных троллей свалило бы.

– Видимо, я слегка недооценила дозу, – пожав плечами, она посмотрела на Драко. – Как Гермиона?

– Проснулась, – ответил он. – Она сказала, что спустится перекусить.

– Так Грейнджер будет кушать с нами? – спросил заинтригованный Тео, приподнимая бровь. – Будет интересно.

Драко заскрежетал зубами.

– Если ты скажешь хоть что-нибудь из ряда вон выходящее, Нотт, я блять…

– Полегче, блондиночка, – прервал он с широкой улыбкой, – я не стану прикалываться над твоей подружкой. Мне просто интересно, как она отреагирует на наше общество. Насколько я помню, в последний раз мы виделись на Зельях, где я кошмарил ее. И вроде бы на пару с тобой.

– Не думаю, что ты устрашаешь, – сказала Луна. – Я не ощущала никакого беспокойства в нашу первую встречу в доме Андромеды.

– Если уж на чистоту, Лавгуд, тебя можно было бы засунуть в комнату к какому-нибудь дракону, стаду кентавров и двадцати злобным вейлам, но ты бы все равно попыталась подружиться со всеми, натащив кексов, тыквенного сока…

– Осторожнее, Тео, – огрызнулся Блейз, хотя Луну совсем не задело его высказывание.

– Слушай, я просто говорю, что это будет странно, – пробурчал он. – И все станет еще хуже, когда Поттер и Уизли проснутся. Ну, хоть над этим дуэтом смертников я могу поиздеваться? Миллисента ведь не потрахивает втихаря Поттера, а?

– Да Мерлина ради! – проворчал Блейз. —Это было так необходимо?

– Я подарил тебе волнующий ментальный образ?

– Мне насрать, что ты скажешь Поттеру или Уизли, – произнес Драко, ухмыльнувшись Тео. – Ни в чем себе не отказывай, только…

– …не будь козлом по отношению к Грейнджер, – закончил он. – Да-да, понял.

– Знаешь, ты мог бы попытаться быть вежливым с Гарри и Роном, – мягко предложила Луна и поймала на себе три циничных взгляда. – Или, по крайней мере, не провоцировать их.

– Прошу прощения, – Тео высокомерно усмехнулся, – понятия не имею, что ты только что сказала. Я слышал слова, но они не имели никакого смысла.

– Ненавижу соглашаться с Тео, но ты слишком надеешься на это, – пробормотал Блейз. – У нас очень долгая история, так что препирательства неизбежны.