Текст книги "С небес на землю, но только с тобой (СИ)"
Автор книги: Arne Lati
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
– О чем ты? – Вик откинулся на плечо к Глебу и с явно наигранной беззаботностью заглянул ему в глаза.
– Я о твоем представлении, – Глеб был зол и не мог совладать с эмоциями. Вот только признать то, что злится он на себя, что не углядел за пареньком, а не на него, пока было сложно и почти невыполнимо.
– Глупости! Народ веселится, все рады, ты о чем? – маленькая ехидна никак не хотела признавать ошибки и Глеб сдался.
Пока они сверлили друг друга взглядами, Глеб, просунув руку под спину парня, засунул ему пистолет туда, где он и был. Так им обоим было спокойнее, а уже после обхватил его за живот свободной рукой, второй пытаясь безуспешно достать сигарету из кармана, на котором восседала задница Вика. Парень в свою очередь категорически отказывался приподнять зад и всячески мешал, полностью игнорируя испепеляющие его взгляды.
Дернул на себя мимо проходившего Сашку, но не рассчитал силу и пьяное состояние соседа, и парень завалился на них, усевшись рядом с Виком.
Все трое пришли в легкий шок, но первым отошел, конечно же, Вик.
– Милый, а тебе меня одного не хватает? – с укором на Глеба. – Эти колени слишком малы для нас двоих, остаться должен только один, – и не особо утруждаясь, встал, сдернул Сашку на ноги и плюхнулся обратно, намеренно причиняя боль ухмыляющемуся парню.
– И что это было? – спросил Сашка, с укором глядя на Глеба.
– Закурить дай, – попросил Глеб, и у него даже получилось улыбнуться.
– Травись на здоровье, – пробухтел Сашка, впрочем, не обижаясь, и прикурив сигарету, нетвердой походкой побрел в одном ему известном направлении.
– Милый? – не смог не уточнить Глеб.
– А что? Тебе подходит. Смотри, какая ты лапочка, – промурлыкал Вик, но стоило только осмотреть парня повнимательнее, как его сотрясло диким хохотом, как и Глеба, что было просто редкостью – видеть его смех.
Ну да, лапочка получилась специфическая: светлые волосы растрепаны в беспорядке, легкая щетина делает его вид более устрашающим, но главное – это выражение лица: решительное, жесткое, ну точно прелесть.
– Лучше уебок, но точно не милый, – отсмеявшись произнес Глеб, утыкаясь лицом в плечо парня.
– Как скажешь, уебище, так уебище, ай! – увесистый шлепок по бедру заставил пересмотреть свои приоритеты.
Пока время плыло своим чередом, да и все собравшиеся тоже плыли, уже не в силах контролировать свои тела, один из собравшихся никак не мог спокойно смотреть на парочку, притихшую у окна. Дин и раньше-то не очень переваривал Глеба, считая, что человек, по сути являющийся одиночкой, не может занимать такое высокое место в их банде. Несмотря на то, что с ними он был редко, но, тем не менее, был ближе всех к Илье, и чем это было вызвано, никто не знал, но рыпаться даже не пытались.
Илья популярно объяснил Дину, что пацана трогать нельзя, алкоголь в крови и кипящий адреналин, разбавленный злобой и обидой, никак не могли заставить мозг заработать. Он хотел сделать больно Глебу, причем как именно, он уже знал.
– Куда? – Глеб дернул на себя отстранившегося парня и с недовольством заглянул ему в глаза.
– Поссать! А что? Нельзя? – парень смотрел как всегда спокойно и уверенно, чем еще больше бесил Глеба.
– Вали, – получив позволение, Вик, слегка пошатываясь, побрел в сторону уборной.
Глеб с интересом и слегка расфокусировано наблюдал за передвижениями парня. Но то, что пройдя пять метров, он дважды столкнулся с парнями, и это столкновение было не случайное, это угнетало. Все собравшиеся даже при лояльном отношении к Глебу, да и вообще новую кровь воспринимали открыто и радостно, сейчас как один были настроены против парня. Если смотреть со стороны, Вик заметно отличается от всех. Не по шмоткам или острым шуткам, просто он другой. Слишком правильный, гордый, красивый и до безумия притягательный. Его место не здесь, а среди пестрых витрин дорогих бутиков, среди мерцания ярких огней элитных клубов и рядом с такими же, как он. Глеб понял это так четко и ясно, что даже алкоголь отошел на второй план. Они разные, в корне, совсем, но даже это не могло заставить Глеба оттолкнуть от себя парня. Он понимал, что если Вик уйдет сам, то Глеб не то что не будет пытаться вернуть, он скорее вздохнет с облегчением, но сам он отталкивать это ебанутое недоразумение был не намерен.
И возможно Глеб так бы и сидел и размышлял, если бы не Сашка, выскочивший из ниоткуда, и что-то крикнувший Илье. Если бы не их рывок в сторону туалета, Глеб возможно так бы и сидел, но он заметил, и стоило только мозгу включится, резко соскочил с места и кинулся в след за парнями, уже сейчас предчувствуя неладное.
Виктор зашел в туалет, поморщившись от убогой обстановки, едкого запаха дыма и вообще в целом всего окружающего. Сделав свое дело, уже собирался выйти, но дверь будто заклинило. Все-таки открыв дверь, попытался выйти, но его тут же грубо втолкнули обратно. Потеряв равновесие, он ударился головой об стену и плавно сполз на пол. Когда пришел в себя, то первое, что понял, это четкое осознание, что с него пытаются снять штаны. Радуясь, что ремень с фирменной мудреной застежкой, попытался дернуться, но тупая головная боль и болезненный удар под ребра вынудили его остаться на месте. Дальше был шум, рывок двери, что чувствовалось физически из-за неожиданного порыва ветра, крики, маты, чье-то тяжелое дыхание, хруст неизвестно чего, но очень похоже, что это все-таки был нос, и запах крови, такой сладковатый и едва уловимый.
Когда Вик смог обернуться, привстав на коленях, увиденное выбило из него воздух. Глеб наносил удар за ударом, почти бессознательному Дину, кажется, не замечая, как постепенно стирается грань жизни и смерти. Илья стоял рядом, заломив Сашке руки за спину, и не позволял вмешиваться. А Глеб, будто обезумев, не слышал криков соседа, не видел, что парень уже не сопротивляется, а лишь пытается прикрываться руками, продолжал бить.
Вик, подскочив на ноги, сам не понимая, как ему это удалось, просто пришлось, потому что происходящее стало напоминать убийство. Подлетел к Глебу и, перехватив одну его руку, ударил в солнечное сплетение, вынуждая замереть на пару секунд, и обняв его за плечи, прижал к себе, вместе с ним сползая по стене, уткнул Глеба лицом в свою шею. Пока все пытались понять, что тут произошло, Глеб постепенно стал приходить в себя, крепко обхватив парня за спину и практически впечатывая в свою грудь. Дыхание нормализовалось, руки перестали дрожать, и устало выдохнув, он все-таки смог отстраниться и посмотреть на дело рук своих.
Дин сидел на полу, закрывая разбитый нос руками, рядом с ним стоял Илья, по взгляду которого невозможно было прочитать ничего. Сашка носился с полотенцем и пытался убрать кровь, чтобы не шокировать всех присутствующих, еще один парень, стоя в проеме коридора, не позволял никому войти и увидеть, что произошло. Это было жутко, и спокойствие в глазах собравшихся внушало ужас. Но внушало только Вику, действуя на все еще хрупкую психику, а вот все остальные уже привыкли к подобному, поэтому поскорее старались замять инцидент.
Болезненное желание оказаться сейчас далеко отсюда, вместе с Глебом, защитить его от этого безумия, от пустоты в сердцах этих людей, было просто нестерпимым. Чуть подавшись вперед, и проведя носом вдоль щеки Глеба, шепнул ему на ухо:
– Хочу тебя…
Глеб замер, это был как гром среди ясного неба. Только сейчас, полностью придя в себя и испугавшись, как быстро парень смог его успокоить, раньше такого не удавалось никому, он понял, как сильно стал зависеть от этого блондинистого безумия. Но не это стало финальной точкой. Он почувствовал, как плечи под его руками слегка подрагивают и представив, как это зрелище могло подействовать на Вика, тем более, если учесть его образ жизни... Скорее всего, с такой агрессией, которая здесь была нормой, он никогда не сталкивался.
– Пошли, – поднявшись на ноги, Глеб за плечи развернул Вика к себе и повел на выход.
Нет, внешне парень был спокоен и собран, на лице все то же отстраненное выражение, но дрожь не прошла, и каждая минута промедления сводила с ума обоих.
– И чего тебе дома не сидится? Какого хера со своими не общаешься? – не в силах молчать, Глеб задал давно интересующий его вопрос.
Ночной ветер приятно холодил кожу, отгоняя дурные мысли. Они просто шли вдоль домов, не сговариваясь, но шли именно к Глебу, не в силах сейчас разойтись в разные стороны.
– Они пустые, – спокойно ответил Вик, не меняясь в лице, словно говорил о погоде.
– А я, блядь, с начинкой, – не смог не взбрыкнуть Глеб, и хотел было затормозить, но Вик дернул его на себя, вынуждая возобновить движение.
– Вик? – еще раз позвал Глеб.
– М-м-м?
– Хули ммм? Отвечай, давай.
– Отвечаю… – и тишина.
– Ты издеваешься? – почти удивленно спросил Глеб, все-таки остановившись, и развернув парня, заставил посмотреть себе в глаза.
– Честно? Да. Просто не понимаю, чего ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты прожил еще пару лет, а не загнулся тут в подворотне.
– Переживаешь?
– Нет.
– А что тогда? – лукавая улыбка и игривый прищур, и Глеб, застонав, отцепил пальцы от плеч парня и бодро зашагал вперед, стараясь скорее скрыться от этого недоразумения, вот только недоразумение и не планировало терять свою жертву из вида.
– Глеб! – позвал его Вик и Глеб даже остановился, правда, поворачиваться не спешил, поэтому, когда пацан с разбегу запрыгнул к нему на спину, едва удержался, чтобы не перекинуть его через себя.
– Ты что творишь, уебок? – прошипел парень, но все же подхватил его под колени и потащил домой.
– Ну я же пострадавший, давай, жалей меня, – издевался пацан, специально капая на мозги.
– Тебе куда уперлась моя жалость?
– Да не куда, просто хочу внимания твоего, – пожал плечами, удобнее устраиваясь на спине и обхватывая парня за шею.
– И зачем?
– Надо.
– Ахуетительный ответ!
– Я старался.
– Максимум, что могу, это трахнуть тебя и не факт, что ласково.
– Ты просто невероятно романтичен.
– Я в курсе, – улыбнулся Глеб, чувствуя, как напряжение отпускает, но следующий вопрос заставил его споткнуться и замереть на месте.
– А если бы тот урод меня изнасиловал, ты бы спал со мной? – сейчас в голосе Вика слышались испуганные нотки, выдающие в нем подростка, хоть он и старался скрыть их за сарказмом и иронией.
– Хуйню не неси, – огрызнулся Глеб, даже не предполагая, что в блондинистой голове все перевернется с ног на голову.
Вик, спрыгнув на землю, резко разворачивается на сто восемьдесят и резвым шагом направляется прочь. Глеб, не ожидая сам от себя, подлетает к нему и перехватив за запястье, дергает на себя и закидывает стройное тело себе на плечо, и развернувшись, идет к подъезду своего дома, который уже видно невдалеке.
– Поставь, – холодно просит Вик, упираясь руками в поясницу, но не пытаясь вырваться.
– Если у тебя в голове тараканы вместо мозгов, я-то тут причем? Трахал бы, можешь не переживать. Правда сначала убил бы того урода, потом может и тебя за то, что подставился, но отношение мое бы к тебе не изменилось, – в голосе Глеба сквозила сталь и холод, он закрывался, отгораживался, никак не мог совладать с собой. Это было на подсознательном уровне и это пугало.
– Ты не бросишь меня? – от подобного вопроса Глеб замер и только сейчас заметил, что стоит перед собственной дверью и никак не может попасть ключом в дверной замок.
– Если сам не уйдешь.
– А если уйду.
– Значит это твой выбор.
– Тебе все равно?
Чертыхнувшись, Глеб все-таки поставил Вика на пол и с трудом попал в замок. Дверь с протяжным скрипом отворилась и впустила ночных гостей в свою обитель, окуная их в темноту узкого коридора.
– Нет, не все равно. Не требуй с меня слишком многого, идет? Наше представление о жизни кардинально отличается, и мы не сможем понять друг друга, поэтому не спрашивай то, на что я не смогу ответить.
– Ты нелогичен.
– Я ахуенен!
– Сам не похвалишь, никто не похвалит… – прошипел Вик, сдирая с ног кроссовки, но услышав резкий выдох, тут же подпрыгнул, ощутив увесистый шлепок по заднице.
– Зверь! – проорал он, стремительно срываясь с места, за ним тут же последовала погоня.
Так они и бесились, пока, придя в себя, не обнаружили, что сидят в наполненной теплой водой ванной, укрытые густой ароматной пеной. Это было необычно, непонятно, но так приятно. Прижиматься спиной к крепкой груди, чувствовать контраст теплой воды и прохладной кожи за спиной. Ощущать невесомые поцелуи, ненавязчивые поглаживания, поднимающие возбуждение одним фактом своего существования, все выше и выше. Это было так спокойно и уютно, но они оба знали, что это временное спокойствие, словно предвидя что-то грядущее и уже сейчас смирившись с неизбежным. Но сейчас они просто были вместе, крепче прижимаясь друг к другу, все с большей страстью целуя мягкие губы, и постепенно мирное дыхание сменилось на рваные стоны и хриплый рык, но им обоим это было нужно, просто необходимо…
Часть 10
– Что тебе удалось узнать? – Юрий был как всегда не в духе, но сегодня его настроение упало ниже обычного.
Вик пришел рано утром изрядно помятый, но счастливый дальше некуда, и это напрягало, реально напрягало. Не то чтобы Юрий не желал видеть своего сына счастливым, даже наоборот, он любил его и желал только счастья, но не с тем, кого Вик выбрал себе в спутники жизни. Все планы на будущее, все стремления пойдут коту под хвост. Неужели Юрий, доверившись своей интуиции, совершил такую непростительную ошибку? Возможно ли, что уже поздно что-то менять или пытаться объяснить сыну? Видя счастливые, горящие жизнью серо-зеленые глаза ребенка, он и представить не мог, как тяжело будет ломать его судьбу.
– Все что просил. Обычный парень, двадцать пять лет, работает в автомастерской неподалеку от дома. Судимостей нет, да и вообще что-то с его документами не чисто, не удалось найти концы или выйти на родственников, но могу предположить, что он не из здешних мест. Квартира не его, снимает у знакомых, вроде все.
На стол к Юрию упала тонкая папка с данными, которые он тут же стал просматривать.
– Фото есть?
– Нет, а зачем? – Яр был искренне удивлен такому вопросу.
– Не твое дело. Достань фото.
– Что будешь делать? – Яр, не скрывая волнения, сел на самый край стола и сверху вниз посмотрел на своего начальника. Ему не понравился ни голодный блеск в глазах шефа, ни сжатые в кулаки руки, ни нервное напряжение, которое можно было ощутить, находясь в непосредственной близости.
– Ждать. Пару дней осталось, потом я буду разговаривать с Виктором. Серьезно все, очень серьезно… – Юрий замолчал, устало прикрыв глаза. – Он возненавидит меня, да?
Это был скорее риторический вопрос, адресованный самому себе, но не задать его он не мог.
– Скорее всего. Возраст у него такой. Тут же два варианта: либо он станет жестче, закалит свой характер и пойдет по твоим стопам, либо возненавидит тебя и, возможно, перестанет общаться, – Яр безразлично пожал плечами и встал на ноги.
– Свободен, – когда закрылась дверь, он прошептал неслышно. – Всего пару дней…
Вик
Постоянно пребываю в странно приподнятом настроении. Хочется куда-то идти, что-то делать, но только не сидеть на месте. Исправно хожу в школу, и даже иногда делаю уроки, а вечером чувствую, что начинаю дышать. Еду к Глебу, слышу его ворчание, что он уже спать собирался, что с работы устал и, в принципе, не желает меня видеть. Следом чувствую его руки на своих плечах, жар его тела, обволакивающий со всех сторон, влажность поцелуя. Я опьянен им и уже не представляю, что будет, если меня разлучить с ним? Просто не представляю.
Не могу твердо утверждать, что люблю его. Да и как можно любить такое чудовище, пусть и жутко симпатичное? Но он мне нужен, чтобы дышать, жить, просто быть. Бред, знаю, но ничего не могу с собой поделать.
Мы редко разговариваем, можем просто часами сидеть перед ящиком и смотреть очередную хрень, которую вещают с экрана TV. Мои попытки узнать о нем хоть что-то, обречены на провал, будто у него нет прошлого или он стер его, для себя стер. Но что могло произойти такого, что он решил забыть обо всем?
Он больше не берет меня к своим друзьям, и я ему благодарен за это. Мы слишком разные, совершенно, и я вовсе не уверен, что смогу найти общий язык с этими людьми, да и не нужно мне этого. При виде спившихся, пускай и не все, но многие, кто-то с косяком в зубах, да это же отбросы общества, наплевавшие на себя, меня ужасает эта реальность. Как можно уважать таких людей и хотеть с ними общаться? Никогда их не понимал. В любой ситуации есть выход, главное захотеть его найти. Но вот так, чтобы своими руками гробить себя – это дико и неприемлемо. Для меня уж точно.
Глеб заметно выделяется на их фоне. Не могу объяснить, но он другой, словно не из этого мира, не отсюда. Вся обстановка, окружающая его, в которой он находится изо дня в день, будто чужая, незнакомая. Его место не здесь, но как вытащить его из этого дерьма, мне не известно. Он упирается, сразу прерывает любые разговоры на эту тему, упрямо отказывается реально взглянуть на вещи. От этого страшно, действительно страшно.
Меня немного напрягает легкий, едва уловимый запах травы в его квартире. Пару раз замечал, как у него дрожат руки, и общую нервозность, проходящую так же стремительно, как и появляющуюся. Он может быть вполне нормальным, если держит рот закрытым, а бывает просто диким. Стоит мне только переступить порог, набрасывается на меня, будто мы год не виделись и я, блядь, дембельнулся, а он ждал и дождался…
Эти перепады настроения выводят меня из себя, и я не могу ничем помочь, не понимая причины... Не могу.
– Доброе утро, – приветствую отца за завтраком и придвинув к себе чашку с кофе, все съедобное отодвигаю подальше – аппетита нет совсем.
– Почему не ешь? – по голосу отца невозможно понять, что он чувствует или о чем думает, одна сплошная каменная глыба без эмоций.
– Аппетита нет, – честно признаюсь и припадаю губами к обжигающему напитку, щурясь от удовольствия.
Отец смотрит на меня как-то странно, пристально, будто прожигает насквозь. Ловлю на себе его взгляды вот уже неделю, не понимая причины их происхождения.
– Пап, ты во мне дырку просмотришь, – ставлю чашку на стол, слишком громко, не так хотел, и смотрю ему прямо в глаза.
Между нами всего пара метров, но кажется будто целая пропасть. Вообще, в последнее время, несмотря на легкость в моей душе, в доме атмосфера заметно накалилась и, того и гляди, начнет искрить.
– Случилось что? – решаю уточнить, раз уж он молчит, а тишина откровенно давит.
– Случилось. Завтра помнишь какой день?
– Помню, – почти выплевываю единственное слово и кожей ощущаю, как все настроение испаряется, оставляя после себя лишь раздражение и злобу.
– Решил что?
– Я тебе еще тогда все сказал, – встаю на ноги слишком резко, стул отлетает в сторону, со звонким грохотом ударяясь металлической спинкой по напольной плитке.
– Это не ответ, – ровно произносит он, и от его спокойных ноток все нервы выкручивает и становится почти физически больно.
– Ответ. Ты его просил? Я ответил. Еще вопросы? – упираюсь ладонями в стол и отчаянно стараюсь сдержать голос и не закричать. Пряди отросшей челки падают на глаза, но даже это не мешает так, как его уничтожающий взгляд.
– Значит, я решу за тебя. Ты же не против? – он встает, и так же, как я, упирается руками в столешницу напротив меня. Его язвительные нотки заставляют адреналин закипеть в крови, а пальцы сжаться в кулаки.
– Попробуй, – бросаю с вызовом, слишком быстро, слишком легко и слишком спокойно.
Отец замирает, видя в моих глазах решимость, и она его шокирует. Да, папа, я расту, и черт подери, не позволю за меня решать МОЮ судьбу.
Разворачиваюсь и направляюсь к двери, по дороге подхватывая рюкзак.
– Ты же не хочешь, чтобы с твоим любовничком что-то случилось? – как удар под дых, как гром среди ясного неба, как маленькая смерть…
На моих губах безумная улыбка, в голове полный вакуум и не одной связной мысли.
– Не лезь не в свое дело, – чеканю каждое слово, слышу за спиной тяжелые торопливые шаги, рывок за воротник толстовки, разворот, удар, тупая боль.
Прижимаю пальцы к губе, скольжу по ней, чувствуя солоноватый привкус на языке и тепло на пальцах, ухмыляюсь пугающей кровавой улыбкой, и поймав его растерянный взгляд, развернувшись, молча ухожу. Но если бы кто-нибудь в тот момент смог почувствовать, что было в моей душе, он бы содрогнулся. Часть меня умерла в тот самый момент, когда отец… Что ж, Виктор, пора взрослеть…
Машина, ключи в зажигании, плавный старт, слепая езда. Куда я еду? Зачем? Школа идет нахер со всеми своими учениками и уроками. Все нахер…
Глеб
Чертова работа! Руки болят, еще и пальцы разодрал в кровь.
– Блядь! – вырывается само собой.
Да что такое? Все из рук валится, не удается сосредоточиться на чем-то одном, в голове каша из мыслей и нет возможности ухватиться хоть за одну из них. Мне не ясно, что происходит внутри меня, совсем. Это как наваждение, как проклятье, как зависимость. Пацан этот чертов, вломился в мою жизнь, а он спросил, нужны ли мне перемены? Хочу ли я видеть его рядом, или вообще видеть? Не спросил. Каждый вечер приезжает ко мне, а я жду, сука, жду его приезда, буквально ощущая, как дышать рядом с ним становится легче, в разы легче.
Я не могу его понять, да и не хочу. Что он нашел во мне? Какого хера ложится под меня? Зачем целует? Зачем он рядом? Я же ничтожество, пустое место. Прекрасно вижу, как он смотрит на людей моего окружения, да его же воротит. А тут просто ангел, блядь. Зачем? Ну, зачем???
Выкидываю дотлевший бычок в урну и собираюсь зайти в гараж, когда слышу за спиной знакомый гул. Поворачиваюсь, так и есть. Его Тойота, припарковалась неподалеку от моей работы, но выходить никто не намерен. Окна затемнены, поэтому в сгущающихся сумерках рассмотреть кто за рулем практически невозможно.
Поборов сам себя, практически переломав, направляюсь в гараж, у меня еще полно работы. Машина так и стоит и я физически ощущаю, что там Вик. Но какого хера он приперся так рано?
– Глеб!
– Что? – перевожу взгляд на начальника смены, крупного коренастого мужчину с недельной щетиной.
– Домой вали, работу закончили, нехер тут сидеть.
– Ушел! – пожимаю ему руку, быстро переодеваюсь, подгоняемый неведомым порывом, и выхожу на улицу.
Машина так и стоит на месте, из приоткрытого окна идет дым, и по россыпи окурков перед окном могу предположить, что полпачки он уже точно скурил.
Ровной походкой направляюсь к тачке, ежась от пронизывающего насквозь ледяного ветра.
Окно с водительской стороны открывается, и я могу лицезреть это чудовище, в накинутом на голову капюшоне и с сигаретой в зубах.
– Привет! – скалится он, но в его голосе отчетливо прослеживаются нотки грусти.
И это, так не похоже на него.
Надеюсь, мне сейчас не начнут плакать в жилетку. От представления сего чуда, аж передернуло.
– Ты какого хера тут торчишь? Заняться больше нечем? – засовываю руки в карманы и морщусь, когда на лицо падают первые капли намечающегося дождя.
– Прыгай, разговор есть, – он кивает на свободное пассажирское и как-то по-взрослому на меня смотрит.
Погода ухудшается, и мерзнуть откровенно не хочется. Обогнув авто, забираюсь в теплый салон, погружаясь в его уют и защищенность. Несколько раз вздохнув, перевожу на Вика строгий взгляд. Но стоит только заметить на его губе рану, хоть и старательно замазанную какой-то хренью, меня подкидывает на месте.
– Подрался с кем? – не просто спрашиваю, а требую ответа.
– Отец въехал, – равнодушно пожимает плечами и плавно трогается с места.
– В смысле, отец? – до меня этот факт доходит не сразу.
– В прямом, – он осторожно вливается в поток машин и направляется к моему дому.
– И что ты выкинул, раз по еблу отхватил? – молчу про то, что желание въебать его отцу, растет с каждой секундой все сильнее.
Он упрямо молчит, и только остановившись возле моего подъезда, отстегивает ремень безопасности и поворачивается ко мне.
– Не вникай. Нормально все.
– Да просто охуетительно, – рявкаю на него и пытаюсь выйти, но эта дрянь заблокировала двери.
– Глеб, тормозни. Я спросить хотел, – его голос тихий и вкрадчивый настолько, что непроизвольно приходится прислушиваться. Замираю на месте.
– Говори, – смотрю в глаза его, полные решимости, на холодный отстраненный взгляд и понимаю, что сейчас он уедет и больше не вернется. Всем своим существом ощущаю это. Дышать становится все тяжелее, к горлу подступает ком из непонимания и обиды, а внутри все холодеет.
– Я…
Подаюсь вперед, дергаю его за шею на себя, тут же впиваясь в приоткрытые от удивления губы. К моему глубочайшему шоку, он не пытается отстраниться или вырваться, наоборот, отвечает на поцелуй, стараясь перехватить инициативу, и крепче прижимает меня к себе за шею. Все в корне неправильно. Атмосфера давит и кажется стены авто начинают сжиматься, стремясь раздавить нас.
Он отстраняется первый, улыбается мне слишком обреченно, словно что-то решая для себя, а я вздохнуть не могу, тону в его глазах, во взгляде этом таком знакомом, и таком чужом одновременно. Кричать хочется, просить, как много лет назад, только по-другому…
Вижу, как в самом уголке губ из ранки просочилось несколько капелек крови. Слизываю их не задумываясь, видя, как его улыбка становится шире.
– Зайдешь? – киваю на дом, так и не отпуская взгляда.
Зачем я спрашиваю, не понимаю, но просто уверен, что он не пойдет.
– В другой раз, мне домой пора.
– Еще не все пиздюли получил?
– Типа того, – его приглушенный смех прошелся болезненным спазмом по сердцу.
– Спросить что хотел? – мой голос не дрогнул, но в душе все замерло.
– Уже ничего. До завтра? – спрашивает он и, поймав мой удивленный взгляд, смеется, открыто и искренне.
Уже берусь за ручку двери, как слышу его почти веселый, но такой ненастоящий голос:
– А если я насовсем приеду?
– Я тебя содержать не буду, – честно признаюсь, не поворачиваясь, просто не хочу, не могу посмотреть ему в глаза.
– Какая же ты задница, – восхищенно произносит и снимает блокировку с двери.
– Какая есть, – отзываюсь и выпрыгиваю из салона, тут же промокая до нитки под проливным дождем. А я и не заметил, когда погода ухудшилась.
Возле подъезда курю пару минут, размышляя о произошедшем, и никак не могу понять, что только что произошло? Мог ли мой порыв заставить его изменить решение? Правильно ли я поступил, привязав его к себе? Выкидываю окурок и бреду домой, туда, где холодно и пусто, и с некоторых пор неуютно.
Вик
Я не смог! Черт!!! Бью руками об руль, стоя в одной из многочисленных пробок нашего города. Я же решил, за двоих решил, что так будет лучше, ему лучше. И не смог. Отказаться от него? Да как, если он растворился во мне и стал частью меня? Возможно, я совершил самую большую ошибку в своей жизни, но его поцелуй, этот порыв… Он же почувствовал, все понял и не смог отпустить. Я же видел, он не хотел отпускать. Возможно, это бред, плод моего больного воображения, но как же я хочу, чтобы это оказалось правдой.
– Черт! – уже более приглушенно и почти задушено. – Ну почему я? Какого хуя все так вовремя?
Как доехал до дома – не помню, но когда вернулся, никого в доме не было и это давило. Дом словно вымер. Оставаться одному в четырех стенах было тяжело, но и уйти я не мог, просто не мог и все. Предчувствие, а это именно оно, никак не давало успокоиться, и к тому моменту, как хлопнула входная дверь, я накрутил себя настолько, что вздрогнул от неожиданности.
Часть 11
На пороге стояли Яр с отцом и о чем-то тихо общались. Расслышать не было никакой возможности, поэтому я предпочел пойти спать, дабы не попадаться им на глаза.
Лежа в кровати, все никак не могу заснуть. Вот вроде и устал как собака, от количества выкуренных сигарет уже тошнит и никак не удается перебить стойкий запах табака, в голове тяжесть, словно вместо мозгов мне вставили кусок гранита, который ни думать, ни анализировать не способен. Когда дверь в мою комнату приоткрывается, едва успеваю закрыть глаза. Несколько секунд промедления, тяжелый вздох, и отец удаляется дальше по коридору.
Сегодня. Уже сегодня я должен принять решение, но как это возможно, если не вижу ничего, кроме тупизма сложившейся ситуации?
– Вик? – резко распахиваю глаза и сажусь на месте, голова кажется ясной, тело отдохнувшим, но в упор не помню, как заснул, всего лишь прикрыл глаза и вот я здесь.
– Чего тебе? – скашиваю взгляд на возвышающегося надо мной Ярослава, отмечая для себя, что этот оттенок синего ему не идет, да и выглаженный он как-то слишком идеально, аж затошнило.
– Ты не слишком дружелюбен.
– Нехер меня будить, – нагло огрызаюсь и повыше натягиваю на себя одеяло, а то скользящий по мне голодный взгляд, скоро сожрет меня целиком.
– Тебя отец зовет.
Всего пара слов, а только было проснувшееся настроение, забилось в самый темный уголок моей души и свернувшись там калачиком, попросило не кантовать. Со стоном разворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в подушку. Но только стоит затихнуть, как тут же подскакиваю как ошпаренный. Чужая рука, легким касанием задевшая поясницу, ничего кроме отвращения не принесла.
– Что с тобой? – на лице блондина явное беспокойство и это тоже бесит.
– Лапы убрал,– прошу ласково, и самому от своего же тона становится не по себе.
– И когда это ты стал так дергаться от чужих прикосновений? Уж не после того, как пер…
– Заткнись! – рявкаю на него и с силой отшвырнув одеяло на пол, отчего оно раскинулось причудливыми складками на мягком ковре песочного цвета, вылетаю из комнаты, хорошенько хлопнув дверью ванной напоследок.
