Текст книги "С небес на землю, но только с тобой (СИ)"

Автор книги: Arne Lati

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

      – Неебически как, – вот это новости с фронтов. Меня что, «женить» собираются? Бред какой-то.

      – Не дергайся раньше времени, отец насильно заставлять не будет, просто поговори с ним нормально.

      – Что значит нормально?

      – Нормально – это когда не грубят, не хамят и не показывают клыки, – плюхается рядом со мной на диван, и я даже не успеваю заметить, как он оказался так близко.

      – Ты, главное, рот держи закрытым, и возможно все обойдется. Просто… блядь, короче, если не хочешь подставляться, постарайся не бесить отца.

      – Ты думаешь, это реально? – скептически изгибаю бровь и ловлю его мимолетную улыбку, и тут же он становится серьезен и собран, как всегда.

      – Иногда мне кажется, что у тебя вместо мозгов маргарин. И откуда такой протест против всех на свете в твоей светлой головке?

      – Я почти поверил, что ты переживаешь за меня, – не могу сдержать ехидной усмешки, за что получаю болезненный подзатыльник.

      – Малыш, если кто и позарится на твою задницу, то первым в списке буду я. И если ты все-таки разозлишь отца, то как думаешь, кому он отдаст твою тушку на растерзание? Правильно, мне. Я ведь и защитить смогу, и воспитать, и уму-разуму научить, усек?

      От охуения глупо хлопаю глазами и беззвучно пытаюсь произнести хоть что-то отдаленно напоминающее человеческую речь.

      – Ну, ты и зверь, – все, что удается выдавить.

      – Он самый. Давай пулей к отцу за пиздюлями, а то Юрий не любит ждать.

      Встаю и плетусь в кабинет отца, задницей ощущая, как Яр пристально на меня смотрит. И как можно удержать в голове мысли о предстоящем разговоре, если мне уже сейчас есть, что сказать в свою защиту?

      О том, что я слегка перепутал маршрут, понял, уже выезжая с парковки. Хорошо еще, что деньги и телефон в машине имеются. Что ж, думаю можно наведаться к Киру пораньше, не возвращаться же мне обратно, в самом деле.

      В особняк друга меня пропустили без проблем. Провожать до комнаты Кира не было смысла, я и так прекрасно помню дорогу. По тому, как быстро прислуга покидала дом, попутно здороваясь со мной, понимаю, что встреча друзей грозит перерасти в отвязную вечеринку со всеми вытекающими последствиями.

      Толкаю дверь его комнаты и без стука прохожу внутрь. Кир, проходящий мимо в одном полотенце на бедрах, окинул меня удивленным взглядом и, хмыкнув, пошел дальше. Проследив его немного нелогичные передвижения по комнате, отправляюсь в душ, не спрашивая ни разрешения, ни согласия хозяина.

      Быстро ополоснувшись, покидаю душное помещение и, так же как и Кир пять минут назад, шествую в полотенце к его гардеробу. А что? Он не жадный, да и имеется в его хранилище парочка моих вещиц, а школьная форма, если честно, порядком подзаебала.

      – Помочь? – интересуется Кир, стоя за моей спиной, пока я с завидным любопытством разглядываю его имущество.

      – Ага, съебись отсюда, и этого будет достаточно.

      – Язва, – беззлобно бросает мне в спину и упрямо продолжает стоять на месте.

      Ну, стриптиз – так стриптиз. Благо, успел без него плавки натянуть. Запрыгиваю в свои черные джинсы, оставленные здесь мною в прошлый выходной. Нет, вы не подумайте неправильно. Просто мы тогда бесились в бассейне и, как логично можно подумать, вымочили все вещи. Домой я поехал в вещах Кира, а свои велел сохранить, иначе убью его за любимые джинсы. Майку, правда, пришлось взять его. Обычная белая «алкоголичка» на тонких лямках с фирменным лейблом – оказалась слегка великовата, но странным образом сидела на мне почти идеально.

      – Есть хоть что-нибудь, что тебе не идет? – немного охрипшим голосом спросил он, не сводя с меня взгляда.

      – Есть! Ты мне не к лицу, – накидываю на плечи толстовку, и не сильно толкнув его плечом, прохожу в комнату и раскидываюсь на его огромной кровати.

      Как заснул – не понял, но проснулся от непонятных мне ощущений. Нет, все вроде так, и не так одновременно. Открываю глаза и готов взвыть от возмущения. Кир лежит рядом, самым наглым образом забравшись мне под майку, и кончиками пальцев исследует мой живот.

      – Пошалим? – мурлычет это почти кастрированное недоразумение, сильнее сжимая чувствительную кожу.

      – Отъебись, добром прошу, – не пытаюсь быть милым. Нахрена?

      – Пошли, там народ подтягивается, – даже не обиделся, что это с ним?

      – И что ты умудрился натворить, что резко стал таким дружелюбным?

      Сажусь и лениво потягиваюсь всем телом.

      – Марик приехал, – его виноватые глаза, и мне смеяться хочется, а еще плакать.

      Марик – это его старший брат, которого я терпеть не могу, ну и он меня так же. Любая наша встреча заканчивается перепалкой, а то и дракой. А тут представьте: алкоголь, гормоны, моя раздражительность...

      – Зашибись, – все, что могу выдавить из себя.

      – Нормально все будет, он обещал вести себя прилично, – обворожительная улыбка разбилась об стену моего холодного отчуждения.

      – Я не обещал, – бросаю ему совсем не дружелюбно и иду на выход. Выпить захотелось со страшной силой, а завтра еще и в школу переться.

      – Вик, отец твой звонил. Сказал, приедет за тобой после одиннадцати, – он следует за мной, не отставая ни на шаг.

      – В десять меня тут уже не будет.

      – Может, останешься?

      – Закрыли тему.

      И мы закрыли, открыв при этом море новых. Толпа собралась и вправду немаленькая. Все, как на подбор, детишки богатеньких родителей в возрасте от шестнадцати до двадцати трех. Куча народу в причудливых шмотках смешалась на танцполе, элитная выпивка лилась рекой, а стыд и стеснение, впрочем, как и все моральные устои, отошли на второй план. Отжигали не по-детски.

      Как я ни старался, так и не смог не сцепиться с Мариком. Это было выше моих сил. Пару раз нас растащили, еще несколько мы сами сумели разойтись, но всему есть предел, и он настал.

      – Викуша, а тебе не много будет бухать? – язвительный голос над головой заставил тело враз сгруппироваться. – Маленький еще, унесет же.

      Конечно, унесет, целый второй бокал шампанского.

      – Это тебе, старый хрен, много пить вредно, потом отходняки замучают, а у меня организм молодой, справится.

      В воздухе повисло заметное напряжение.

      – Пиздец тебе, пацан, – его глаза налились гневом, зрачок расширился от накатившей злобы, а руки сжались в кулаки.

      Понеслась.

      Вскакиваю с дивана и успеваю уйти в сторону, чтобы избежать удара. Серия блоков, удар за ударом, падаем на пол, успевая снести своими телами стеклянный столик возле мягкой зоны… Сколько продолжалась эта потасовка – не берусь сказать, но кулаки уже ноют, а руки потряхивает от перевозбуждения.

      – Бля, Вик, стой, сука, – Кир держит меня за руки, заломив их за спину, пока двое парней поднимают с пола полусознательную тушку Марика. Вот вроде и шире меня почти в два раза, и старше, а кроме дури, силы-то и нет.

      Прекращаю вырываться, понимая, что все, что хотел, уже сделал. Адреналин потихоньку спадает, возвращается здравый смысл и спокойствие, какое-то могильное, что ли.

      Кир, почувствовав, что я больше не сопротивляюсь, выталкивает меня на улицу и закрывает за нами дверь. Прохладный осенний воздух приятно холодит кожу и развевает волосы, делая кавардак на голове еще более экзотическим.

      – Ну нахуя ты так? – почти простонал Кир, болезненно надавив мне платком на разбитую губу.

      Морщусь и пытаюсь отстраниться, но эта падла, крепко держит меня за подбородок, стирая кровь с лица.

      – Само вышло.

      – Просто гениальный ответ. Болит где?

      – Не строй из себя заступника обиженных.

      – Че? – от удивления он даже оставил попытки оттереть кровь там, где ее уже нет.

      – Отъебись, говорю. Все, я уехал.

      Отталкиваюсь от двери, к которой прислонялся, и топаю по направлению к парковке.

      – Вик, за руль не надо. Дождись отца или водилу возьми.

      – Да, да, – отмахиваюсь от него, как от надоедливой мухи, и прибавляю шагу, потому что эта дрянь блондинистая, чертыхнувшись, полетела в дом – видимо, отдавать приказ не выпускать меня со стоянки, ну или отцу звонить.

      В последний момент успеваю выехать за пределы его имения, охранник выбегает за мной, но уже поздно, меня уже нет.

      От переизбытка адреналина не осталось и следа, вместе с ним выветрился и алкоголь, еще недавно бушевавший в моей крови. Я, если честно, вообще пить не люблю, так, за компанию немного. Просто если мне нужно расслабиться, то предпочитаю более грубые способы, например, тренировки по боевым искусствам, плавание или пробежка на крайний случай.

      Как оказался в знакомо-незнакомом районе – не понял, но что-то мне подсказывало, что здесь я очутился не случайно.

  Часть 3

Глеб

      Быстрые сборы. Кое-как удается привести себя в относительное подобие порядка. В уголке губ виднеется небольшой синяк, на скуле несколько ссадин, костяшки нещадно сбиты, а еще ведь придется работать. Ребра перетянуты эластичным бинтом, впрочем, если не делать глубоких резких вдохов, то почти не болит.

      Глянув оценивающим взглядом на белую склянку, хранящуюся за зеркалом, встряхнул ее в руке, отчего несколько десятков таблеток столкнулись друг с другом, создавая приятный шум. Сверившись со своими ощущениями и почувствовав, как начинает ломить все тело, достаю из банки одну таблетку и кладу под язык. Сейчас отпустит…

      Несколько минут смотрю на себя в зеркало. Да, вид изрядно помятый, темно-русые волосы отросли, и челка спадает на глаза, впрочем, это не так уж плохо: по крайней мере, не видно расширившихся зрачков. Отстраненное выражение лица и полупустые темно-серые глаза – ничего нового.

      Черная майка, штаны защитного цвета и высокие черные ботинки, все как всегда. Толстовку надеваю уже в коридоре, ловя на себе обеспокоенные взгляды полностью готового Сашки.

      – Ты почему вчера не ушел? – спрашиваю у него, сидя в его старенькой девятке.

      – Ты не отпустил. Сам же знаешь, что хватка у тебя железная.

      Что есть, то есть.

      До работы едем без приключений. Мне, в принципе, и пешком можно, но тащиться двадцать минут откровенно лень. На машине добираться тоже неудобно, приходится выезжать на главную трассу и там сворачивать на объездную. По времени то же самое, но лучше уж так.

      В один момент Сашка подрезает на повороте тачку, и только отъехав на некоторое расстояние, узнаю машину. Черт, да это определенно «Тойота» того пацана. Как я и думал, тот все так не оставил, и при первом же удобном случае подрезал нас на следующем повороте, и посигналив аварийкой, поехал дальше. Сашка, красочно матерясь, желал ему в скором времени потерять колеса, а я сидел и улыбался, сам не знаю чему. То ли таблетка подействовала и все проблемы и заботы разом отошли на второй план, то ли появление этого недоноска так повлияло на мой настрой, но враз стало проще, интереснее, да по-другому просто.

      – Ты опять нажрался колес? – спокойный голос соседа заставил меня выплыть из нирваны и обратить на него внимание.

      Мы уже стояли около небольшой автомастерской, где, собственно, я и работаю.

      – Тебя ебет, чего я нажрался?

      – Загнешься же.

      – Значит, загнусь, – выхожу из машины и, хлопнув напоследок дверкой, иду в помещение, здороваясь по пути с работягами, такими же, как и я. Не оборачиваюсь, но спиной чувствую на себе изучающий взгляд. Вот же приставучий.

      Весь день как на иголках, словно предчувствуя что-то. Никак не могу понять причину нервозности, она есть, и избавиться от нее, забыться – совершенно не получается.

      Домой возвращаюсь уже когда стемнело. Поднялся небольшой ветер, и хотя он достаточно слабый, но такой морозный, что приходится сильнее втягивать голову в плечи и скрываться за теплым капюшоном.

      До дому остается всего пару кварталов, когда знакомое: «Эй, есть закурить?», выбивает из меня улыбку.

      Разворачиваюсь на пятках, выплевываю недокуренную сигарету под ноги одному из троих мужиков.

      – Не курю, – вся абсурдность ситуации веселит неимоверно. Вот только то, что они явно не с нашего района, заставляет напрячься.

      – Это мы сейчас проверим…

      Стремительно рванув ко мне, пытаются взять меня в кольцо, и им это почти удается. Успеваю отхватить пару ударов по корпусу и один в лицо, прежде чем яркий, почти ослепляющий свет фар бьет в глаза. Машина с визгом мчится на нас, кажется, не замечая препятствия. Нападавшие, видимо, посчитав, что это менты, бросаются врассыпную. А мне-то куда бежать? Я на ногах еле стою, да и сдохну лучше под колесами, чем буду убегать как последний трус.

      Машина с визгом останавливается от меня в паре метров. Не обращая внимания на вышедшего из салона человека, подхожу к ближайшему забору, чувствуя, что ноги категорически отказываются меня держать, и сползаю по холодной шершавой стене вниз, прямо на асфальт.

      – Какая интересная закономерность встреч, – доносится откуда-то сверху, когда уже почти вырубаюсь.

      – Опять ты? – не могу сдержать улыбки, и приоткрыв глаза, смотрю на нависающего надо мной парня.

      Тот же капюшон, накинутый поверх кепки, надежно скрывает лицо, те же гордо расправленные плечи и язвительность в голосе.

      – Опять я! – прозвучало слишком жизнерадостно, аж затошнило.

      Так не вовремя тело заполнила болезненная слабость, веки стали просто свинцовыми, а в пальцах поселилась легкая дрожь. Сейчас пройдет, должно отпустить.

      – Так и будешь тут сидеть? Нет, я, конечно, понимаю, что сидеть жопой в луже довольно увлекательно, и есть в этом некая романтика, но все же это не лучшее времяпрепровождение, – его голос сочится патокой.

      Никогда не думал, что желание убить ребенка будет таким нестерпимым.

      – Вот ответь мне, ошибка эволюции, какого хера тебе от меня надо? – все-таки удается сохранить голос ровным и твердым, но, черт подери, как же это сложно.

      – Давай дружить! – в его голосе нет вопроса, скорее удивление своему идиотизму и легкий шок от сказанного.

      Окидываю его оценивающим взглядом, отмечая, что одна его футболка стоит больше, чем все, что на мне надето. Затем себя, снова его, и начинаю ржать, просто запрокидываю голову назад и истерически сотрясаюсь всем телом, несмотря на общую слабость.

      Он внимательно на меня смотрит, прикидывая что-то в уме, и причмокнув, глубокомысленно изрекает:

      – Да я смотрю, ты головкой ебнулся.

      – Послушай, ты… – не договорил.

      Он резко присаживается передо мной на корточки, скидывает с головы капюшон, при этом роняет кепку в лужу рядом со своими ногами, и с вызовом смотрит мне в глаза.

      Я замер.

      Его глаза горели живым огнем. Его хотелось выпить, высосать, вытянуть из него этот живительный огонь. Не портил картины ни этот блядский ироничный прищур, ни искривленные в злой усмешке красивые, идеально очерченные губы. А эти чертовы ямочки на щеках только отвлекали внимание.

      Я залип.

      Было в нем что-то такое знакомое и в то же время далекое и неизвестное. Его хотелось рассмотреть, как диковинную зверюшку, но плохое освещение и пелена перед глазами всячески этому противились.

      – Тебе лет сколько? – голос не дрогнул, но стал на пару тонов ниже.

      – Уже можно, – ответили мне совершенно наглым тоном.

      Валить и трахать – это все, что приходит в голову при взгляде на это взлохмаченное нечто.

      – Пока ты не завис окончательно, позволь я все-таки подвезу тебя до дома, ну или до трезвяка, там все теплее, чем тут, м-м-м?

      И это его «М-м?» прошлось стайкой мурашек по всей коже.

      – Сам дойду, – бросаю как-то обозленно и пытаюсь встать, но ноги словно ватные, никак не хотят слушаться.

      – Да доходился уже, вон – встать не можешь.

      Перевожу на него шальной взгляд и, дернув его на себя, усаживаю рядом с собой, прямо на грязный асфальт фирменными джинсами.

      – Че шляешься по ночам? – решаю сменить тему и постараться накопить силы для следующей попытки оторвать жопу от холодного асфальта.

      Как завороженный смотрю, как он ловко вытаскивает сигарету, не доставая пачки, и шарит по карманам, наверное, ища зажигалку. Даю ему прикурить, чувствуя приятный аромат табака, и забираю из его губ сигарету, делая жадную затяжку.

      – Тебя ищу, – голос тихий и ровный, но даже сейчас в нем чувствуется примесь чего угодно, только не спокойствия.

      – И зачем я тебе понадобился? – забирает сигарету обратно и делает затяжку. Удивляюсь, что такая избалованная деньгами личность не брезгует курить с незнакомым человеком одну сигарету на двоих.

      – Сам пока не понял, но раз ищу, значит нужен, – отвечают мне, выкинув окурок в ближайшую лужу, отчего послышалось легкое шипение и тонкая струйка светлого дыма взмыла в воздух, и тут же исчезла, развеянная порывом ветра.

      – Аргумент. Тогда ко мне? – пытаюсь прощупать его, понять намерения, вот только зачем мне это надо – не пойму.

      – Поехали, – не раздумывая, соглашается и резво встает на ноги. А я пытаюсь сообразить, то ли он кретин, раз собирается пойти к незнакомому человеку в таком районе, да еще и с моей-то репутацией, то ли просто издевается.

      – Не-е, пошли, – отказываюсь ехать на машине, просто отказываюсь и все.

      Он встает первый и протягивает мне свою ладонь. Рывком ставит меня на ноги и, притянув к себе, позволяет опереться о свое плечо. Приятный запах явно дорогого одеколона показался смутно знакомым, аромат его тела окутывал меня и пьянил, возможно навсегда впечатываясь в память.

      – Ты дрожишь, и что-то мне подсказывает, что это не волнение от нашей близости, – его голос в кои-то веки стал нормальным, а я думал, он не умеет нормально разговаривать. – Слушай, я просто подвезу тебя до дому, даже денег не возьму. Будем считать это жестом доброй воли или благотворительностью, – не смогла не съязвить эта дрянь, всем своим видом показывая, что это он так решил развеять свою вселенскую скуку, даже зевнул, паршивец.

      Отталкиваю его в сторону, мысленно аплодируя тому, что все-таки устоял на ногах и неторопливо бреду в сторону дома, так и не найдя сил избавиться от глупой улыбки.

      Спустя пару мгновений слышу гул мотора его тачки, звуки отъезжающего авто и неприятный осадок сам собой забивается под ребра. Почти сразу слышится хлопок двери, звук сигнашки и торопливые шаги. Он оказывается рядом слишком неожиданно, закидывает мою руку к себе на плечо и, обхватив меня за пояс, надежно фиксирует. Так и идем в полном молчании, не стараясь обходить лужи, все равно наш вид это не спасет. Становится так спокойно, я бы даже сказал уютно, что хочется оттолкнуться от него, избавиться от этого обманчивого чувства и вернуться обратно в свою реальность. Но нет сил оттолкнуть это видение, и мы, все так же молча, продолжаем неспешно продвигаться вперед, где уже виднеется силуэт старенькой пятиэтажки.

      – И как часто ты влипаешь в неприятности? – спрашивает он уже почти у подъезда.

      – Не чаще, чем ты, – смешок сам собой слетает с губ.

      Ну мы и парочка. Оба в крови и грязи, с одинаково безумными улыбками, разве что вид у него более дорогой. Одна его футболка стоит больше, чем моя месячная зарплата. Но что-то такое знакомое вижу в его повадках... становится не по себе.

      Возле подъезда ловлю взглядом темную фигуру соседа, и пройдя мимо него, уже я тяну парня за собой, полностью игнорируя Сашку.

      – Глеб, ты в порядке? – доносится откуда-то с боку.

      – В полном, – отвечает за меня парень.

      Заметив, что я остановился возле квартиры на втором этаже, также замедляется и, не отпуская руки с моей талии, теснее прижимается к моему боку. И что это только что было?

      – Тебе не пора домой, мальчик? – впервые слышу в Сашкином голосе подобные нотки горечи, это веселит.

      – А то что? – явный вызов слышен в голосе моего заступника, и пока скандал не начал набирать обороты, заталкиваю его в квартиру, чудом справившись с замком, и закрыв дверь за ним, вопросительно смотрю на Сашку.

      – И что это только что было? Тебя ебет, кому пора домой, а кому нет? – не понимаю, как раздражение так быстро затопило меня с головой. Стоило только пареньку отойти, как весь мир снова погрузился в привычные серые краски.

      – Глеб, зачем тебе этот пацан? Он же еще ребенок…

      – Не. Твое. Собачье. Дело, – разделяю каждое слово, стараясь быть как можно убедительнее, и видимо, сработало, потому что Сашка, окинув меня взглядом, переполненным эмоциями, развернулся и медленно пошел вниз, делая вид, что сейчас ничего не происходило.

      Бесит.

      Возвращаюсь в квартиру и с силой захлопываю за собой дверь. По одиноко стоящим ботинкам в коридоре понимаю, что гость оказался не робкого десятка, но хоть разулся, и то спасибо. Следую его примеру, скидываю обувь и иду на кухню, которая оказывается пуста, так же как и комната. Скептически изогнув бровь, заглядываю на балкон, и не найдя там и тени присутствия живого существа, топаю в ванную. Стучаться? А зачем? Это, в конце концов, мой дом. Открываю дверь и вижу, как парень, скинув с себя толстовку, умывается, совершенно не обращая на меня внимания.

      Слежу за его осторожными движениями, отмечая изящную линию плеч, рельефные руки и, задержавшись взглядом на оголенной шее, скольжу взглядом ниже, туда, где из-под задравшийся майки маняще торчит привлекательный кусочек загорелой кожи на пояснице.

      – Нравлюсь? – вкрадчивый голос вибрацией отскакивает от стен и возвращается ко мне.

      Он смотрит на меня через зеркало, не сводя своего завораживающего взгляда. На вид ему не больше шестнадцати, и несмотря на развитую мускулатуру и вполне сформировавшееся тело, глаза остаются по-детски наивными, хоть он и старается это скрыть.

      – Неплох, – подхожу к нему, отталкиваю его бедром в сторону, споласкиваю руки и лицо.

      Пару раз вздохнув, стягиваю с себя толстовку. Посторонние руки, помогающие мне, не вызывают привычного раздражения, когда так нагло вторгаются в мое свободное пространство. Это словно знакомо…

      – Тебя что, каждый день пиздят? – его явное недовольство тонет в моем хриплом смехе.

      – Нет, иногда пиздюлей раздаю я.

      – И зачем тебе это?

      – Это не мне надо, это жизнь так повернулась, что люди по-другому не понимают. Ты, кстати, почему еще здесь? – вытираю лицо полотенцем и осматриваю себя на предмет повреждений. Как удачно – почти нет синяков. Стягиваю с торса эластичный бинт, сразу дышать стало легче.

      – Ты отвратительно негостеприимен, – он качает головой и присаживается на край старенькой ванны.

      Только сейчас замечаю, что несмотря на его неопрятный вид и измазанную одежду, он совершенно не вписывается в здешнюю атмосферу. Это как поставить дорогую вазу посреди спортивного зала. Не к месту, да и нахуя? Вот так и он всем своим невозмутимым и гордым видом совершенно не вписывается в интерьер.

      – Проводить? – решаю уточнить, доставая из шкафчика чистые бинты. Перетягиваю себе торс, красочно матерясь и шипя. Пару раз пацан порывался помочь, но, получив по рукам, успокоился и тихо наблюдал со стороны.

      – Я не тороплюсь.

      Намеки не действуют, надо в лоб посылать. Но почему-то не могу себя заставить выставить его за дверь.

      – С лицом что? Бил кто? – задаю сразу два вопроса, встав между его коленями и зажав подбородок двумя пальцами.

      Он спокойно смотрит на меня, и это спокойствие поднимает волну гнева в душе. Он что, совсем ни черта не боится? Да я прибить его могу одним ударом. Даже если постараюсь, то безболезненно. Могу на органы продать или выкуп потребовать, мне терять нечего, а вот его родаки, видимо, будут переживать за нерадивое чадо. Но он по-прежнему спокойно сидит на месте и изучающе на меня смотрит своими серо-зелеными глазами.

      – Упал, – отвечает он, и с его губ слетает ироничная усмешка, а мне уебать ему хочется, хорошенько так, со всей дури, чтобы понял. Чтобы дошло хоть что-нибудь.

      Но вместо этого резко подаюсь вперед, так и не отпуская взгляда, и прижимаюсь к его губам. Никогда не чувствовал такой тяги к поцелуям, вообще всегда считал их сопливой хренью, но сейчас все в корне было неправильно. Мне просто хотелось, да, черт побери, я просто хотел узнать вкус его губ, и оно того стоило. Мягкие и нежные, словно принадлежат не парню, а девушке, они буквально источали сладость и убивали своей нежностью. Сильнее подаюсь вперед, грубее, почти силой заставляя разомкнуть зубы, и вторгаюсь в его рот языком, ощущая потоки маленьких разрядов возбуждения начавших ленивое шествие к низу живота.

      Он так же спокойно смотрит мне в глаза, но стоит только мне попробовать отстраниться, обхватывает одной рукой меня за шею и сильнее впечатывает в себя, закрывая глаза. Возможно, мне показалось, но я почувствовал, как он в момент напрягся и тут же расслабился, словно почувствовав облегчение.

      Сколько проходит времени, не знаю. Очнулся только тогда, когда он оказался стоящим на ногах и висящим на моих плечах, крепко притягивая меня к себе. Мои руки вовсю хозяйничали у него под майкой, нещадно сминая ее и задирая вверх, открывая себе больший доступ. Губы уже горят от непрекращающегося поцелуя, в легких катастрофически быстро заканчивается кислород, но даже это не дает возможности отстраниться…

      Бз-з-з-з… Противное жужжание разнеслось эхом по полупустой ванной и отдалось мне в ногу.

      – Блядь, – изрекает парень и, отстранившись, но не убирая одной руки с моей шеи, забирается пальцами в карман и достает из него тонкую черную «Нокию».

      – Какого хера тебе надо? – его голос стал еще более грубым, а от сбившегося дыхания еще и хрипящим. Черт, как же заводит.

      – Если не хочешь, чтобы тебя отец начал искать по спутнику, советую позвонить ему, а еще лучше приехать домой, – на том конце провода послышался явно выпивший голос, принадлежащий, скорее всего, ровеснику моего гостя.

      – Блядь, щас буду, – и отключился.

      Подняв на меня взгляд, он пару секунд смотрел мне в глаза. И вот что странно: ни доли сомнения, страха или робости. Стыд? Да о чем вы? Было ощущение, что мы знакомы сто лет и ничего необычного в нашем поцелуе не было. Ну а то, что мы оба возбуждены не на шутку, и что хочу трахнуть его прямо сейчас и прямо здесь – это так, мелочи жизни.

      Эта дрянь, заглянув не в глаза, а в самую душу, не скрывая явного веселья, томно прошептал мне в самые губы, опаляя их своим горячим дыханием:

      – Облом, милый, если ты, конечно, не хочешь познакомиться с будущим тестем, – и, чмокнув меня в кончик носа, разразился заливистым смехом. Вот же сволочь.

      Следую за ним в коридор, с совершенно скучающим видом отстраненно наблюдаю, как он, наклонившись, зашнуровывает ботинки, и как сексуально джинсы обтягивают его упругую задницу.

      – Номер свой дай, – просит он, так и не разгибаясь.

      – Щас дам, – предупреждающе тяну, как бы намекая, что если он не поменяет ракурс наклона, то его задница определенно пострадает.

      – Какой ты нетерпеливый, – улыбается и, все-таки выпрямившись, с вызовом смотрит мне в глаза.

      В два шага оказываюсь рядом, сжимаю горло одной рукой, и с силой толкаю его в стенку. Он морщится, но даже не старается вырваться, так и стоит, своей покорностью выводя меня еще сильнее. А во мне все кипит, не могу себя контролировать. Просто физически хочу сделать ему больно.

      В какой-то момент, когда его ладонь ложится мне на поясницу, все проходит, растворяется, исчезает. Опускаю руку и, заметив на его шее пятна от пальцев – скорее всего, останутся синяки – звучно выругавшись, собираюсь отойти на шаг, но он не позволяет, теснее притягивая меня к себе.

      – Номер давай, – голос стал еще более хриплым, и мне кажется, он вот-вот сорвется на кашель.

      – Упрямая дрянь, – все, что приходит в голову.

      – Именно так.

      Демонстративно достает телефон и машет им перед моим носом, так и прижимаясь ко мне всем телом. Смотрю сверху вниз на это недоразумение и не могу скрыть улыбки. Набираю свой номер, после чего телефон вырывают из моих рук и, пустив дозвон, с тем же энтузиазмом вытаскивают мой телефон из переднего кармана штанов. Да не просто достают, а сбрасывают вызов и забивают номер как новый контакт.

      – Все, разбежались, – довольно изрекает, оттолкнув меня не очень ласково от себя, выпрыгивает за дверь, на ходу натягивая толстовку на плечи.

      Пару минут борюсь с желанием пойти следом и проследить, чтобы он сел в свою машину и съебался отсюда ко всем ебеням, но все же здравый смысл берет свое, и я таки принимаю душ, предварительно сняв возбуждение вручную, ужинаю, смотрю ящик – все на автомате. От былой усталости или слабости не осталось и следа.

      Все еще чувствую на кончиках пальцев бархат его кожи, слышу это дыхание рваное, ощущаю тепло его тела и обманчивую покорность. Губы так и горят, не позволяя забыть головокружительный поцелуй. Черт…

      Гребаный пацан, чтоб его, всю душу наизнанку вывернул. И было бы из-за кого. Ну да, тело шикарное, хоть и мелкий еще. Блядь, да ему не больше шестнадцати, а уже в штаны лезет, и где он научился так целоваться? Отвечал же не по-детски, еще мне есть чему поучиться.

      Так, промучившись до трех ночи и не найдя в себе сил ни позвонить, ни удалить новый контакт по имени «Вик», пошел в ванную. Достав сразу две таблетки, пару минут тупо смотрел на ладонь, не борясь с сомнением – уже давно все решил – просто смотрел на белые колеса в своей ладони и глубоко дышал. Закидываю их в рот и, не поднимая на себя взгляд в зеркало, иду в комнату.

      Учащается пульс, все проблемы отходят на второй план, становясь незначительными и пустыми. Кровь пульсирует по венам, буквально ощущаю толчки сердца, бьющегося в груди. Становится просто. Вырубаюсь, пока эта приятная эйфория не прошла, и на смену ей не пришла ломка и бесконечная депрессия.

  Часть 4

      Вик, выбежав из подъезда и быстренько сориентировавшись в пространстве, резво двинул к своей машине, припаркованной неподалеку. Его подстегивал инстинкт самосохранения, а еще он, по необъяснимым даже себе причинам, отчаянно не хотел, чтобы отец как-то узнал про его нового знакомого. Слишком хорошо парень понимал, что разные миры, в которых они проживают, никак не смогут пересечься, тем более для такого человека, как отец Виктора, это уж точно.

      Порадовавшись, что по пути не встретилось ни одного человека, спящий на лавочке бомж не в счет, и машина оказалась цела и невредима, Вик быстро забрался в салон, спрятавшись от пронизывающего насквозь ледяного ветра, и резво тронулся с места.