Текст книги "С небес на землю, но только с тобой (СИ)"
Автор книги: Arne Lati
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
С небес на землю, но только с тобой
http://ficbook.net/readfic/2323314
Автор: Lati (http://ficbook.net/authors/531552)
Беты (редакторы): Ктоя (http://ficbook.net/authors/539701), kristikat (http://ficbook.net/authors/581773), Paulana (http://ficbook.net/authors/998630)
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Глеб/Вик
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Экшн (action), POV, Hurt/comfort
Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика, Underage
Размер: Макси, 235 страниц
Кол-во частей: 34
Статус: закончен
Описание:
Как часто деньги в наше время решают все? А если к этому примешать юношеский максимализм? Кучу обстоятельств, через которые, даже если очень захотеть, не перепрыгнуть? Легко ли бросить все ради того, кто дорог? А что делать тому, кому и бросать то нечего? Бороться? Или попытаться сохранить все, как было, для блага обоих?
Парень наркоман и сын богатого отца, как тесно переплелись их нити прошлого и настоящего, и есть ли у них будущее?
Примечания автора:
Глеб http://stat18.privet.ru/lr/0a3106714b7b91742d968a9b8c0ee5fa
Вик http://cs617316.vk.me/v617316385/17091/saAj8ccGFqk.jpg
Илья http://stat18.privet.ru/lr/0a2a29ab3d676d140c645fe3bbab454b
Ярослав http://cs616919.vk.me/v616919385/1609d/vgBZ6ZtCJc4.jpg
Юрий http://stat18.privet.ru/lr/0a1e03e8f2b58600a776e3a895acca2f
Часть 1
Чувствую себя откровенно паршиво. Сердце колотится, как заведенное, словно стремясь вырваться из грудной клетки. Пульс зашкаливает, а во всем теле разливается тошнотворная слабость. Вскидываю голову, ощущая легкое головокружение, и, так и не открывая глаз, ловлю кожей холодные капли проливного дождя. Не чувствую ни пронизывающего насквозь ледяного ветра, ни обжигающего холода. Ничего. Совсем.
Все тело ноет, из разбитой губы сочится кровь, а мне откровенно похуй.
– Помощь нужна или ты так всегда отдыхаешь? – над головой послышался язвительный дальше некуда голос, и у меня сам собой наполз на лицо озлобленный оскал.
Открываю глаза и на пару мгновений теряюсь. Тот, кого я хотел придушить пару секунд назад, оказался обычным подростком. Плотный накинутый капюшон куртки мешает рассмотреть его лицо, но я больше чем уверен, что парню нет и восемнадцати.
– Чего тебе, мальчик? – склоняю голову вбок, становясь похожим на сломанную куклу, и совершенно не скрываю своего игривого настроения.
– Простите великодушно, дяденька, но не подняли бы вы свою сраку с холодной земли, а то бубенчики простудите, кому потом нужны будете? Я, конечно, понимаю, что сидеть в луже, обмазанным грязью, достаточно увлекательно, но все же надеюсь на ваше благоразумие, – и сказано все это с таким участием, еще бы ехидную ухмылку убрать, вообще было бы сказочно. Дерзкий, однако.
– Топай отсюда, пока ноги целы, – предлагаю ему, видя, как за его спиной к нам приближается компания парней, пребывающих явно в обдолбанном состоянии.
Атмосфера заметно накалилась, словно воздух вокруг нас стал плотнее.
Он протягивает мне руку, полностью проигнорировав сказанное мною ранее, и ждет, совершенно не обращая внимания на шум за спиной и громогласный хохот, хотя я видел, как напряглись его плечи. И почему он не уходит? Вот же глупое самопожертвование ради совершенно незнакомого человека.
Хватаюсь за протянутую ладонь, отмечая для себя, какая она теплая, так и хочется впитать в себя это тепло, и не без его помощи встаю на ноги. Успеваю дернуть его на себя, не обращая внимания на тупую боль в ребрах, прижимаю его к своей груди лицом и спокойно стою, дожидаясь пока к нам подойдут ближе.
– Глеб, ты? – чуть заикающийся тяжелый голос с хрипотцой полоснул по нервам.
Компания парней в составе семи человек окружила нас, беря в плотное кольцо.
– Я, – отвечаю ровно и холодно, крепче прижав к себе дернувшегося парня.
– Бля, с панталыку сбил, – заржал он. – Пацан твой? – кивок в сторону моего «спасителя».
– Мой, – так же ровно и отстранено.
Не то чтобы мне нравился этот парень, более того, мне совершенно насрать на него и его будущее, но его попытку мне помочь я оценил, да и еще одного трупа в нашем захолустном районе думаю можно избежать.
– Лучше следи за мальчишкой, а то больно дерзкий попался, – огрызнулся Илюха и окинул меня нечитаемым взглядом, задержавшись на разбитой губе. Хмыкнув, разворачивается на сто восемьдесят и уходит. Вся его банда следует за ним по пятам, как верные псы, не отставая ни на шаг. В их глазах раздражение и обида от упущенной возможности поглумиться над молодым телом. Твари, хотя я не слишком отличаюсь от них.
Когда шаги стихли, а голоса стали едва различимы, отпускаю парня и, отойдя на шаг, разворачиваюсь и ковыляю в сторону дома. Если бы не природное упрямство и алкогольное опьянение, я бы уже лежал в ближайшей луже и скулил от боли. Черт, хорошо прилетело.
Он оказывается рядом слишком быстро, чтобы я успел это заметить, и закинув мою руку к себе на плечо, перехватывает меня за талию и помогает выровнять движение.
– Куда идем? – явный сарказм в его голосе бесит неимоверно.
– Ты на хуй, а я домой, – надеюсь, что меня поняли правильно, но, как видно, зря.
Он все так же ковыляет рядом, и мне реально неясно, откуда в таком на вид хрупком существе столько силы. Нет, он не женоподобен, наоборот, вполне себе нормальный пацан. В меру широкие плечи, скрытые плотной курткой, стройные ноги, обтянутые фирменными джинсами, и высокие ботинки, но все же в его образе что-то не так.
– Далеко топать? – все та же язвительность сквозит в каждом слове, и я совершенно не могу понять, чем именно она вызвана.
– Торопишься? – мою попытку отстраниться пресекли чувствительным нажатием на ноющие ребра.
Шиплю сквозь зубы, отчаянно сдерживая себя, чтобы не врезать ему по наглой самоуверенной роже. От него веет какой-то смутно знакомой энергетикой. Нет, я точно уверен, что он не из наших, уж больно дорого разодет, да и манера речи, повадки, мимика – все более изысканное, что ли. Но определенно есть в нем что-то знакомое, вот только вспоминать, что именно, нет никакого желания.
– Тачка рядом, может, проще на машине?
Идея, конечно, интересная, но не для меня.
– Не стоит, так дойду.
С горем пополам отстраняюсь от него и, развернув его к себе за плечи, спрашиваю, чуть склонив голову вниз:
– Тачка где?
Кивок его головы и у меня наступает легкий шок….
Не маленькая такая Toyota Land Cruiser припаркована на краю обочины. И как он только ею управляет? Это же почти танк. Тачка не из дешевых, и я удивлен, что ее еще не угнали или не разобрали на сувениры прямо тут.
– И какого, спрашивается, хуя тебя занесло в наши края? – начинаю заводиться, буквально кипеть от его недальновидности.
У нас такие долго не живут, ни хозяева, ни сами машины. Это каким надо быть остолопом, чтобы пригнать такую тачку сюда?
– Мимо проезжал, тебя увидел, решил поинтересоваться: сдох ты или еще брыкаешься, – он спокойно пожимает плечами и ждет моей дальнейшей реакции.
Обычно от такого моего взгляда люди в панике разбегаются, а те, у кого яйца покрепче, просто вжимают голову в плечи и боязливо опускают глаза, а этому хоть бы хрен.
И черт, как же бесит его капюшон, скрывающий его лицо полностью. Но снимать его мне не хочется, это как шестое чувство: просто знаю, что видеть его лицо мне не надо.
Перехватываю его за запястье и, несмотря на боль в сбитых костяшках, с силой сжимаю кисть, таща пацана за собой. Он не сопротивляется и спокойно следует за мной, но смешок за моей спиной свидетельствует, что вся моя напускная агрессия ему глубоко похую.
– Открывай, – толкаю его к машине, и тут же срабатывает сингнашка.
– Прошу, – он кивает в сторону машины.
Нет, он реальный долбоеб?
Толкаю его в сторону двери и, распахнув переднюю водительскую, заталкиваю его на сиденье, не слишком осторожничая. Он лишь хмыкает и изображает полную покорность, что злит еще сильнее, явно же издевается. Не прекращающийся дождь изрядно намочил его одежду, отчего на светлой кожаной отделке проступили влажные пятна.
– Слушай сюда, пацан, еще раз тебя здесь увижу, не посмотрю, что мелкий, лично пиздюлей выпишу, усек? – шиплю ему в лицо, облокотившись о крышу машины и наклонившись к нему. И я почти уверен, что эта сволочь улыбается.
– Подвезти? – ровные нотки его голоса с вкраплениями смеха выбешивают.
Захлопываю дверь и, оттолкнувшись от машины, топаю в сторону дома. Он, помедлив несколько секунд, все-таки заводит мотор и трогается с места, уезжая в ночную даль.
Выдохнув, ковыляю в сторону дома. Усталость накатывает волнами и мне едва удается перебирать ногами. Когда на горизонте становится видна старенькая потрепанная пятиэтажка, почти готов взвыть от радости. Каждый шаг – как подвиг, каждое движение – как испытание; впрочем, как и вся моя жизнь. Чертов дождь не дает возможности закурить, сигареты давно промокли, как и одежда, липнущая холодной массой к раскаленной коже. Это почти физически больно. Но в душе полное спокойствие, все как всегда, так чего волноваться?
– Поймал, – раздается до боли знакомый ласковый вскрик где-то снизу.
Только сейчас понимаю, что облокачиваюсь на чье-то тело, неосознанно впитывая его тепло, стараясь согреться от пронизывающего тело и душу холода. Чужие руки крепко держат меня в вертикальном положении и не дают упасть. И когда я успел споткнуться?
– Глеб, ты в порядке? – спрашивает Сашка, придерживая меня за спину и заталкивая в подъезд.
Он ниже меня на голову, но уже не раз дотаскивал мое совершенно неподвижное тело до дома. Как ему это удается, остается загадкой для всех, включая его самого.
– В полном, – получается почти грубо, но он не обижается, привык уже к моей манере общения.
Ни слова не говоря, затаскивает меня в мою квартиру, стягивает с тела мокрую одежду, а дальше все как в тумане. Помню обжигающие струи воды на саднящей коже, нежные прикосновения, которые больше бесят, чем доставляют удовольствие, прохладу, едкий запах медикаментов, перетяжку бинтами и боль, вспышками всплывающую в сознании. Как добрался до постели – не помню, как отрубило.
– Глеб! Глеб, блядь… – слышу сквозь сон звук знакомого голоса и морщусь от раздражения. Терпеть не могу, когда меня будят. Утро и все, что с ним связано – это ад.
Чувствую накатывающую волнами тошноту, все тело ломит, как после мясорубки, и я не понимаю – нахера меня было будить? Неужели сложно было отсрочить этот момент хоть на пару часов?
– Глеб, – уже более требовательно совсем рядом.
Лениво открываю один глаз, понимая, что желание убивать растет с каждой минутой, и вижу перед собой совершенно спокойное лицо Сашки.
– Пусти, мне на учебу надо, – ровно произносит он, так и продолжая смотреть мне в глаза, точнее в глаз, и чуть пошевелившись, показывает своим видом всю плачевность ситуации.
Вот же блядство. Я лежу на боку, крепко прижав к себе парня, и практически вжимаю его в себя, не обращая внимания ни на боль в руках, ни на общее состояние. Дебильная привычка, что сказать.
Разжимаю руки, ловя в его глазах проскользнувшую печаль, и поворачиваюсь на другой бок, морщась от сказочных ощущений.
– Дверь захлопнешь, – произношу и погружаюсь в полудрему, ловя краем сознания, как он одевается, ворча что-то себе под нос.
Несмотря на плачевность моего состояния, сильное похмелье и ломоту во всем теле, желание удовлетворить свои сексуальные потребности практически нестерпимое.
Разворачиваюсь на спину, окидывая его полупьяным оценивающим взглядом, скользя по бледной коже на груди, чуть выше к шее, на губы, и поймав его удивленный взгляд, не меняясь в лице, ровно, но требовательно, произношу:
– Раздевайся.
Его секундная заминка, в глазах смятение, голос дрогнул, и это лишь сильнее подлило масла в огонь:
– Я опоздаю.
– Иди сюда, – не отвожу взгляда, ловя каждую эмоцию, и не найдя там страха, почти рычу. – Живо!
Он делает ко мне осторожный шаг, зля еще сильнее. Дергаю за руку, одним сильным движением подминая под себя, и почти яростно сдираю с него джинсы и белье, это все, что было на его теле.
Грубые движения, почти животные стоны, его рваное дыхание, судорожные выдохи и мой глухой рык. Быстрые ласки, которые и ласками-то язык не поворачивается назвать, резкие толчки, непрошеные слезы, стекающие из карих глаз напротив. Ноль эмоций, лишь желание получить удовольствие, и я его получаю. Тело в моих руках дрожит и извивается, но вырваться даже не пытается, ему нравится и моя дикость, и грубость, и боль, которую причиняю ему неосознанно. Он жмется ко мне всем телом, старается обнять, прижать к себе, на что я лишь озлобленно рычу, и закинув его руки за голову, удерживаю их одной своей, не позволяя даже дернуться.
Когда все закончилось и мне таки удалось снять напряжение, стою и спокойно курю у окна, слыша краем уха, как Сашка не спеша одевается у меня за спиной.
Чувствую ли я себя виноватым? Нет. Он знал, на что шел и на что соглашался, я его силком не тащил, а то, что на дух не переношу все эти розовые сопли, приправленные телячьими нежностями – это ему известно. Так о чем переживать?
– Тебя подвезти на работу? – его голос кажется слишком близким, но я не вижу его. Перед глазами туман. Проморгавшись, перевожу на него непонимающий взгляд и, сверившись с часами на тумбочке, яростно выругавшись, лечу в ванную, потому что время так некстати поджимает, а на работу опаздывать нельзя.
Часть 2
Вик
– Где Ты был вчера ночью? – эти требовательные нотки, которые всю душу вытряхивают, как мусор из пакета.
– Гулял, – отвечаю, не сбавляя ходу, перепрыгивая через ступеньки и стремительно продвигаясь к двери, испытывая почти болезненное желание покинуть это место, стены которого давят.
Вся атмосфера, горы роскоши, бесполезные вазы и картины, которые стоят кучу денег, но не приносят никакого эстетического удовольствия. Бесит.
– С кем ты гулял?
Отец перегораживает мне дорогу и смотрит изучающе, пробираясь своим ледяным взглядом под кожу. Он словно считывает мысли.
Закатываю глаза, полностью игнорируя его фирменный взгляд, и, сложив руки на груди, с ответным вызовом смотрю на него.
– И когда тебя стало волновать, с кем я провожу время?
– Вик, не зарывайся. Не посмотрю, что тебе шестнадцать, возьму ремень и отхлещу так, что неделю сесть не сможешь.
Я почти испугался.
– Пап, давай не будем страдать хуйней, и я поеду, ладно? На уроки опоздаю, – этот разговор ни к чему не приведет.
Ну, приехал не в два, как обещал, а в четыре, так что теперь – в истерики впадать? Бред какой-то.
– После школы – домой, у нас состоится серьезный разговор, – что-то в его голосе заставило напрячься.
– Случилось что? – закидываю рюкзак на плечо, но сдвинуться с места не получается, я словно прилип.
– Вечером, все вечером, – отец помахал мне рукой и пошел в сторону гостиной, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
– Пап? – ответа не последовало, и я, сверившись с часами, рванул на выход. Вот же гадство, теперь весь день как на иголках сидеть.
Погода стоит все еще пасмурная и дождливая, давит на нервы своей серостью. Моросит мелкий дождик, неприятно капая на лицо, завывает ветер. Точно гадство. Накидываю на голову капюшон и, сбежав по ступенькам, прямиком лечу к припаркованной неподалеку тачке.
Toyota Land Cruiser – моя гордость и самая большая любовь, подарок от папочки любимому и единственному сыночку на шестнадцатилетие. Быстро заскочив в салон, захлопываю за собой дверь и вздыхаю с облегчением. Терпеть не могу такую погоду.
Ключ в замок зажигания, плавный поворот и мирное тарахтение двигателя, как бальзам на душу. Осторожно трогаюсь с места, но уже подъезжая к воротам, приходится сбавить скорость и пропустить въехавший на территорию особняка Лексус. Даже не заглядываю в окно проезжающей машины, не хочу видеть довольную рожу Ярослава, правой руки моего отца, поэтому, пропустив его и оставляя без внимания остановившуюся машину, трогаюсь с места. Лексус посигналил мне аварийкой – полностью игнорирую его приветствие.
Дорога до школы проходит в довольно спокойной обстановке. Из магнитолы негромко играет тяжелый рок, не напрягая, а лишь расслабляя. Руки уверенно лежат на руле, будто сливаясь с ним и делая меня с машиной одним целым.
Пока еду, успеваю проанализировать произошедшее накануне. Очередная встреча с друзьями закончилась как обычно. Кир, сука такая, попытавшись потеснее наладить со мной контакт, получил по лицу. Нет, он, конечно, мой друг, но дружба дружбой, а на жопу мою покушаться не стоит. Ирка, заметив все это безобразие, взъелась, оскорбила меня нехорошими словами, за что получила по лицу от все того же Кира. Нет, в принципе заслуженно. Не будь он ее братом, я бы может и заступился, но в тот раз она реально перегнула палку. Давно хотел с ней расстаться, да все случая не было. Психанув, ударил по коробке и помчался, сам не пойми куда, просто кататься по ночному городу, изучая вроде бы и так изученные до последнего миллиметра ночные дороги и прилегающие к ним окрестности. Как оказался в том захудалом районе – не понял, просто в один момент все окружающее меня пространство изменилось, потеряло краски и привычный ухоженный вид. Обшарпанные дома, полупьяные или обкуренные люди повсюду – убожество, одним словом. И я бы может так и ехал дальше, толпа гопников, которых я чуть не сбил, не в счет (нехер шляться посреди дороги, могу и переехать). Но что-то привлекло мое внимание. Точнее кто-то. Парень, на вид ему не больше двадцати пяти, изрядно помятый, в перепачканной грязью одежде и с разбитым фейсом. Что-то в его образе было не так. Словно он в корне не вписывался в здешнюю атмосферу. Эти плечи расслабленные, небрежно опущенные руки и запрокинутая голова. Все происходящее сейчас для него такое правильное, что даже мой мозг отказался это воспринимать.
В общении он оказался куда более интересным экземпляром, чем можно было предположить. Несмотря на нескрываемое хамство и растущее желание меня убить, все же был для меня привлекательным. К нему тянуло. К повадкам его звериным, к агрессии, к горящим живыми эмоциями темно-серым глазам…
– Черт! – вырывается, когда какой-то умник подрезает меня на повороте.
И я бы, возможно, и промолчал, но эта сука на убитой девятке даже не соизволила извиниться. Выжимаю газ и, лавируя между машинами, подрезаю его на повороте. Больше чем уверен, что маты от водителя сыпались нечеловеческие, зато искренние. А нехер хуйней страдать на дорогах (сказал человек, который только что сам этим занимался).
Заехав на парковку возле школы, глушу мотор и, выдохнув, покидаю машину. Н-да, день сегодня явно не мой.
– Привет, милый, – мне кинулись на шею и измазали щеку красной помадой.
– А ты какого хера здесь забыла? – отцепляю от себя девушку, вцепившуюся мертвой хваткой, и делаю шаг назад.
– Мы вчера не очень хорошо расстались…
– Ключевое слово «расстались». Еще раз увижу тебя на своем горизонте и больше тебя никто не увидит. Я понятно объяснил? – смотрю на нее в упор, полностью игнорируя выступившие из зеленых глаз слезы.
– Но я люблю тебя! – ну что за бред?
– Ты любишь деньги и статус, который мне достался от отца. Давай начистоту? Я тебя не люблю, не любил и в целом не планирую полюбить. Так что закрыли тему и в разбег. Идет?
– Ну ты и мразь, – от слез не осталось и следа, глаза налились гневом, а тонкие пальцы сжались в кулаки.
– Сама выбирала, – безразлично пожимаю плечами и, развернувшись на сто восемьдесят, топаю по направлению ко входу в храм науки.
За спиной слышны маты и проклятья, но мне все равно. В один момент стало похеру на все.
– Вик! – раздался радостный выкрик со спины.
Еще один пожаловал.
– Да стой ты, – меня дергают за руку и прижимают к своей груди. Морщусь от подкатывающей тошноты и желания убивать.
– Пусти, – прошу пока по-хорошему, так и продолжая стоять на месте.
– Все еще дуешься? – Кир все-таки разжимает руки.
Позвольте представить вам моего вынужденного друга – Кирилла Алестерова. Он приходится сыном давнему папиному партнеру по бизнесу, и хотим мы того или нет, но общаться нам приходится. В нашей дружбе нет ничего искреннего и чистого, лишь холодный расчет и планы на будущее. Мы оба это знаем и спокойно принимаем как факт. В мире, где я живу, в тех кругах, в которых общается мой отец, по-другому просто нельзя. Стоит только расслабиться, потерять бдительность, и тебя загрызут те, кому ты доверял безоглядно.
Кирилл выше меня почти на голову, чуть шире в плечах, да и внешность у него модельная. Тонкие черты лица словно подбирались одна к одной, создавая незабываемый образ, Фирменные школьные брюки сидят как влитые, подчеркивая стройные ноги, а белая сорочка, идеально отутюженная, просто неебически ему идет. Ну не красавчик ли? Еще и волосы эти блондинистые. Но мне вся его красота совершенно побоку, не в моем вкусе, слишком он слащавый, что ли.
То ли дело я! Форменные брюки заправлены в высокие черные кроссовки, некогда идеально выглаженная белая рубашка навыпуск – небрежно расстегнута на груди. Рукава нещадно закатаны до локтя, но под черной толстовкой этого не видно. Светло-русые волосы пребывают в легком беспорядке, спускаясь рваными прядями разной длины от макушки к шее, меня все полностью устраивает.
– Чего тебе? – решаю уточнить, пока достаю из кармана пачку сигарет, зажав одну губами, и шарю по карманам, ища зажигалку. Опять дома забыл.
Кир изящным движением выбивает огонек из позолоченной зажигалки с выбитым драконом на боку и протягивает ее мне. Морщусь от показной учтивости, но все же прикуриваю. Глубокая затяжка загоняет дым прямо в легкие и разливается по телу приятной слабостью.
– Бля, Вик, не строй из себя девственницу. Задницу мне твою надо, желательно в ближайшее время, – от его былой игривости не осталось и следа, тонкие губы украсил привычный оскал, а глаза подозрительно сузились.
– Перебьешься. Я бы возможно тебя и трахнул, но больно ты не в моем вкусе, – произношу почти спокойно и, зажав в уголке губ сигарету, перевожу на него совершенно отстраненный взгляд.
Знаю я о его желаниях и пристрастиях, и как потом от него партнеры сбегают из-за повышенной жестокости во время траха, и точно уверен, что под него не лягу, и сам трахать не буду. Раз в такое вляпаешься, потом всю жизнь не отмоешься.
Он выдергивает у меня из губ сигарету, прервав затяжку на середине, отчего приходится закашляться и, затянувшись, выбрасывает ее в урну. Обхватив меня за плечи, тянет в сторону корпуса, куда уже начинают стягиваться ученики.
– Послушай меня и, желательно, постарайся услышать, – его тон слишком спокойный и, несмотря на неизменившееся выражение лица, он говорит почти по-доброму. – Ты же понимаешь, что от нас ни черта не зависит? Тебе же лучше, если такая лапа как ты окажется в надежных руках, например, моих, – его хватка на моем плече стала более жесткой, но лавируя в коридоре между толпами учащихся, он ни разу не позволил мне столкнуться хоть с кем-либо.
– А не пошел бы ты на хуй? – решаю уточнить, ну так, на всякий случай.
– Вик, не груби, добром прошу. Просто постарайся здраво оценить ситуацию, идет? А потом мы поговорим, – напоследок он еще раз сжимает ладонью мое плечо, и скрывается в коридоре, оставив меня возле нужного мне кабинета.
Он псих?
Какое подумать?
Какая нахуй «лапа»?
Передергиваю плечами, словно скидывая с себя накинутое мне на плечи напряжение, и топаю в класс, по пути здороваясь с одноклассниками.
Обычный класс, обычные подростки, обычное разделение на слои и сословия. Нет, в нашей школе, хоть и элитной, не было четкого разделения, скорее выборочное. Были те, кто просто плыл по течению, не обращая внимания на жизнь школы и ее учеников, например я, и были те, кто четко ставил себя выше других, давая понять, что деньги и власть могут решить очень многое – Кир относился именно к таким людям.
Уроки тянулись один за другим, сменялись классы и преподаватели, но на меня словно вуаль накинули. Не видя и не слыша ничего вокруг, я все больше задумывался о том парне, оставленном мной в захолустном переулке. Жив ли он? Надеюсь, что да, ведь я правда хотел ему помочь, сам не знаю нахрена оно мне сдалось, но хотел.
– Вик! – окрик сзади заставил вздрогнуть и притормозить, впрочем, не останавливаясь. – Ай ты ж моя вредная сволочь, – улыбкой Кира можно было растопить Антарктиду, а вот интонацией заморозить ее обратно.
– Изыди, демон, – прошу его, не пытаясь скинуть его цепкую конечность со своего плеча. Во-первых, это бесполезно, а во-вторых, мне лень. Так и идем к парковке, как парочка влюбленных, блядь.
– Какой ты колючий. Не хочешь сегодня приехать ко мне вечерком, м?
– И зачем мне это? – все-таки скидываю его руку, когда оказываюсь рядом со своей машиной.
– Ну, думаю, мы найдем, чем заняться, – от его томного шепота мученически закатываю глаза, на что с его губ слетает понимающий смешок.
– Меня щас аж пучить начнет от нежности, – не пытаюсь не язвить, это сильнее меня.
– Да расслабься, не буду я на тебя набрасываться в темном коридоре, хотя хотелось бы, – улыбнулся этот монстр и забавно поиграл бровями, чем выбил из меня истерический смешок. – Наши соберутся, посидим, расслабимся. Ты как?
– Во сколько?
– Да хоть сейчас, – сделав шаг ко мне, он попытался обнять меня за талию, на что получил болезненный удар под дых и резко выдохнув, уперся одной рукой в крышу моей машины, а второй обнял себя за живот. – Сученок, убью, дрянь.
– Уже испугался. В семь буду, – говорю равнодушно и, откинув его руку со своей машины, отталкиваю ненужное препятствие в сторону, с радостью запрыгивая в салон.
Когда трогаюсь с места, он посылает мне воздушный поцелуй, на что показываю ему средний палец и, посигналив аварийкой, резво покидаю парковку.
Если бы не суперважный разговор с отцом, который запланирован на сегодня, я бы может и сразу поехал. Бывать дома у Кира случалось уже не раз, все-таки не первый год знакомы, да и меня там принимают как родного. Попробовали бы они поступить иначе, отец бы их сразу вокруг первого столба обмотал. Но что-то мне подсказывает, что лучше все-таки заскочить к себе.
– Па? – кричу прямо с порога и, не дождавшись ответа, резво поднимаюсь в свою комнату.
Люблю это место. Если весь особняк кажется мне неуютным, огромным и пустым, то моя комната восполняет собой все неудобства. Светлые стены украшены редкими плакатами любимых исполнителей и немногочисленными светильниками. Черный пол отзеркаливает белоснежный потолок, а комфортабельный диван, прямо по центру комнаты, создает тот необходимый мне уют. Еще тут небольшой письменный стол возле окна и вся необходимая техника, начиная с ноутбука и заканчивая колонками, развешанными по всем углам. Благо отец не поскупился на звукоизоляцию, и слушать я могу все, что захочу и как захочу. Так, еще небольшой ковер на полу, и мужик на подоконнике. Твою же.
– Тебе какого хера надо в моей комнате? – бросаю рюкзак на пол и, сдернув с головы капюшон, складываю руки на груди в защитном жесте.
На подоконнике, чуть прикрытый темной шторой, сидит молодой мужчина. На вид ему не больше тридцати. Выразительные голубые глаза миндалевидной формы смотрят с легким раздражением и интересом. Тонкие губы искривлены иронической усмешкой, впрочем, как и всегда. На стройной, в меру накачанной фигуре идеально выглаженный костюм сидит как влитой, словно шился на заказ, скорее всего так и есть. Светлые волосы собраны в маленький аккуратный хвостик на затылке. И все бы ничего, но меня один факт существования этого мужчины буквально выбешивает.
– Нельзя так разговаривать со взрослыми, – для наглядности он даже пальцем погрозил.
– Съебись, а? Подобру прошу.
– Викуша, какой ты колючий, с тобой невозможно общаться, – он встает одним плавным движением и направляется ко мне, глядя прямо в глаза.
– Вот и не надо со мной общаться. Отец где? – спрашиваю, не двигаясь ни на миллиметр, когда он оказывается совсем близко.
Кто, как не правая рука моего отца, должен знать, где начальство?
– У себя в кабинете.
– А ты, видимо, заблудился? – уклоняюсь головой влево, когда он, протянув пальцы, собирается коснуться моих волос.
– Не совсем так. Скорее, хотел кое-что проверить, – улыбается слишком удовлетворенно и, обойдя меня, собирается уйти.
– Что искал? – спрашиваю совершенно спокойно и знаю, печенкой чувствую, что он остановился.
– А что мне будет, если я отвечу на твой вопрос? – ровный голос без малейшего намека на игру пугает, но не настолько, чтобы потерять над собой контроль.
– Яр, кончай хуйней страдать, нормально сказать можешь? – начинает накатывать раздражение, и руки непроизвольно сжимаются в кулаки.
Отец вообще очень ревностно относится ко всему, что со мной связано. Поэтому его методы контроля уже давно не новость для меня.
– Если бы я что-то нашел, – он оказывается слишком близко и, наклонившись, шепчет мне в самое ухо, – ты бы уже отрабатывал мое молчание.
От его смеха по моему телу проходит волна дрожи. Вот же сука.
– Урод, – все, что могу выдавить из себя.
– Захлопнись, малявка, – прозвучало почти беззлобно.
– Так и будешь сопеть мне в ухо? Это неимоверно раздражает.
– А мне нравится, – пожимает плечами и отстраняется, – Ты вкусно пахнешь.
– Вот себя и нюхай.
Отхожу в сторону и, плюхнувшись на диван, запрокидываю голову и прикрываю глаза, ощущая как выматывающий учебный день и бессонная ночь дают о себе знать.
– Яр, – окликаю его, когда он уже взялся за дверную ручку, – о чем отец хочет со мной поговорить?
– Вот у него и узнаешь…
– Яр? – перебиваю его, чуть повернув к нему голову и открыв глаза.
– Там много всего, но главное, что твой отец хочет подобрать тебе подходящую кандидатуру на будущее. Кстати, я один из них, ты рад? – в его голосе слышна горечь, причем такая явная, что становится не по себе.
