Текст книги "Angel Diaries - 2 (СИ)"

Автор книги: AnnaSnow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Очнувшись, я приоткрыла глаза. Кто-то сидел у меня в ногах. Но когда мой взгляд стал более сфокусированным, я поняла, что это был уже не отец Бертрам, а Рене. Оливье стоял возле окна, и на его лице читалась обеспокоенность – он нервно покусывал губы.

– Я долго спала? – тихо спросила я.

– О, вижу, уже пришли в себя. Вы отдыхали ровно сутки. Лекарь сказал, что это хороший признак – такой глубокий и спокойный сон, – ответил Рене, и, взяв меня за руку, поцеловал.

Оливье слабо улыбнувшись мне сел рядом со мной на кровать.

– Как вы себя чувствуете? – он спросил меня тихонько.

– Чувствую некую слабость и… я хочу есть.

Супруг поцеловал меня в щёку, и молча вышел, дабы распорядиться подать еду в нашу спальню.

– Мы сильно переживали за вас, – произнёс Рене, и в его голосе не было былой язвительности или сарказма, только некая усталость и участие.

– Как Марианна? – осторожно поинтересовалась я.

– Хорошо… Она слаба, но в сознании. Много спит и усиленно питается. Я сидел в её комнате всё это время, пытаясь поддержать её дух, пока меня не сменила Мод.

Однако, заслышав шаги слуг, Рене быстро встал, и отошёл к камину, делая вид, что греет руки. Даже сейчас, когда я только вырвалась из лап смерти, нам не стоило забывать о предосторожности.

Оливье осторожно положил доставленный поднос с едой передо мной.

– Вам придётся долго оставаться в постели. Месье Жаме настаивает на этом, – как будто несколько оправдываясь, сообщил он.

Причина, по которой я должна была это делать, нарочито не упоминалась, но была всем понятна – я могла потерять плод.

– Я не собираюсь возражать, – устало произнесла я, и принялась за еду.

– Вот и славно. С вами всегда будет кто-то находиться, так что не заскучаете – у вас будет собеседник. Я могу принести вам из библиотеки любые книги, которые вам интересны. К тому же Рауль всегда рад составить вам компанию, – Оливье старался говорить спокойно, но было видно, что его состояние было довольно подавленным.

– Я ценю вашу заботу обо мне, но я хотела бы знать, что стало с Ребеккой? – напрямую спросила я.

– Мадам, далась вам эта безумная крестьянка? Она получила по заслугам, и на этом предлагаю закончить расспросы о ней, – встрял Рене.

– После нападения этой сумасшедшей я имею полное право знать о ней всё, как и то, почему она погубила столько людей, – упрямо аргументировала я.

– Вы правы, любовь моя. Вы имеете право узнать правду, но если во время рассказа вы почувствуете себя плохо, то, прошу вас, прервать его. Вы достаточно взрослый и вменяемый человек, дабы понимать опасность угрозы жизни вам и нашим детям, – спокойно, но твёрдо ответил Оливье.

Я согласно кивнула.

– Ребекка была казнена. Вчера, – отстранённым голосом ответил супруг, – Но перед смертью она нам поведала всё, что привело к столь плачевным последствиям… Вашу знакомую – Флоренс, выдали замуж побыстрее отчасти из-за того, что ваш брат имел длительный и, скажем так, откровенный разговор с её отцом. По словам Ребекки, брат одной дворянки, к коей юная Флоренс проявила повышенный и нездоровый интерес, поставил её отца в известность о наклонности дочери. Тот, дабы не было более скандалов и неудобных ситуаций, посватал её за довольно почтенного господина, вдовца и своего друга – Роже де Дуэ, но умолчал об особенностях и предпочтениях Флоренс. Какое-то время её госпожа держала в узде свои страсти, видимо, пыталась ужиться с супругом, который был человеком неплохим – в начале их брака он всячески выказывал уважение молодой жене. Но затем, видимо, той надоели отношения, которые не удовлетворяли её природу. Она обратила внимание на юную дочь управляющего – девушку красивую, алчную, согласную за дорогие подарки на разного рода греховные увеселения. Но кто-то из слуг заметил, что юная графиня пропадает после обеда надолго из замка, уходя гулять в лес. Они доложили об этом своему господину. Такие «прогулки» насторожили графа. Он проследил за Флоренс, и в охотничьем домике обнаружил двух обнажённых дам в процессе наслаждения. Месье де Дуэ был человеком старой закалки, взглядов, и явно не разделял вольности, на которые смотрели бы сквозь пальцы, скажем, в Париже, – поведал Оливье.

– Даже в столице не все такое приемлют, – заметил Рене, – Помнится, одну придворную даму подозревали в Позорном Грехе. Так её отстранили от двора, и она с позором вернулась к себе в провинцию. Хотя, то были всего лишь слухи, а подлинные они или нет – не ясно.

– Представьте, какой шок испытал приверженец строгих норм морали, человек довольно религиозный, когда застал этот постыдный акт? – указал на очевидное граф, – Именно тогда он проучил Флоренс, выпоров её перед всеми. Но, будучи человеком расчётливым и прагматичным, убивать её не стал, полагая, что она будет вынашивать его наследника, да может считал, что рождение ребенка всё исправит. Дочь управляющего, как и самих её родителей, отослали в дальнее имение, сделав обычными слугами, и пригрозив отрезать языки, если о том, что случилось в охотничьем домике, болтать будут. Причём всей семье. Весь штат прислуги в замке он тоже сменил – остались только верные, старые слуги, да те, кто был некрасив. Новых набрал по принципу «чем дурнее, тем лучше», поэтому и Ребекка попала в замок, – короткая ухмылка мелькнула на лице Оливье, и он продолжил: – Она была вдовой мельника. Вышла замуж рано, муж пил и колотил её. Когда он валялся пьяный, она вынуждена была таскать мешки с мукой вместо него. Так надорвала здоровье и детей не могла иметь. Когда муж умер от обильного пристрастия к дешёвому пойлу, если, конечно, она не «помогла» ему, Ребекка оставила мельницу. Там поселился младший брат мельника, а она пошла работать в замок. К тому же её тётка была дружна со старой кормилицей графа, и выхлопотала для неё местечко на кухне.

Ребекка, как и все слуги, видела холодное отношение Роже к супруге. Она жалела графиню, восхищалась её красотой и искренне заверила, что стала испытывать к ней влечение. Однажды, когда Роже в плохом настроении накричал на Флоренс, и та убежала плакать в сад, Ребекка подошла и рискнула утешить её. Проявленный акт внимания пришёлся по душе её госпоже. Вскоре они подружились. Флоренс на людях вела себя с Ребеккой грубо, боясь гнева и подозрительности супруга. Но когда никто не видел, она старалась быть с ней ласковой. Все сомнения у графини отпали, когда Ребекка сама призналась в своих чувствах, и они вступили в порочную связь. Их никто не мог заподозрить, да и не подозревал – они теперь скрывались лучше… Флоренс подсыпала какой-то ядовитый порошок своей горничной, и та сильно занемогла, не смогла более работать в замке. Графиня сделала это, так как знала, что супруг не будет нанимать пришлых людей, но непременно назначит на эту должность кого-то из замковых слуг. Несколько женщин продемонстрировали свои навыки быстро и аккуратно одевать госпожу, но лучше всех оказалась Ребекка, которая тоже решила попытать счастья занять эту должность. Некрасивая девица с мужскими ручищами, грубыми чертами лица, притворявшаяся туповатой, не вызвала подозрений у графа. К тому же Флоренс не выражала особого восторга по поводу неё.

– Но сбой в схеме тайных развлечений, да и вообще в относительно беспечной жизни графини, дало отсутствие у них с графом общих детей, – продолжил Рене, – Лекарь заявил, что у мадам графини проблемы со здоровьем, что дитя она родить не сможет. Месье де Дуэ метал гром и молнии, ведь ради наследника он пошёл на этот брак и теперь терпел испорченную супругу. Он подумывал о разводе, но изменил решение, ведь был довольно быстро пущен слух о его бесплодии – благодаря пронырливой Ребекке. Навряд ли после таких активных сплетен нашлось бы много желающих, готовых выдавать за него дочерей. И граф идёт на авантюру. Он решает найти себе любовницу, но девушку взять невинную, для чистоты эксперимента.

На одном из званых вечеров он знакомится с престарелой баронессой, которую сопровождала юная чаровница – Арлет. Он явно почувствовал влечение к девушке. Узнав, что она сирота, из благородного, но разорившегося семейства, живёт на птичьих правах у своей дальней родственницы, так как даже для монастыря бедна, Роже предложил девушке место компаньонки его жены. Для Арлет, которая устала от вздорной, старой баронессы это был дар Небес. Она согласилась, тем более, что Флоренс была с ней добра. После граф предложил девушке вступить в связь с ним, признался в чувствах, мол, развестись уже не могу, но вот сделать неофициально супругой – вполне. Наивной Арлет обещали хорошее содержание, заботу и защиту в случае рождения наследника. Естественно, сначала она возмущалась, даже хотела уехать, но граф умел уговаривать. Он осыпал её подарками, признавался страстно в любви – в общем девушка не выдержала натиска. Вскоре она оказалась в положении. Граф был счастлив, но отослал её из замка, под благовидным предлогом, поселив в другом графстве, в милом домике с проверенными слугами. Но он хотел дать ребёнку статус законного наследника, а не бастарда. Поэтому Флоренс, посвящённая в этот план, стала имитировать беременность, подкладывая подушечку под платье. Ребекка тоже была посвящена в это, так как помогала ей одеваться, но на тот момент граф уверовал в преданность новой горничной. Когда Арлет пришло время рожать, её под вымышленным именем отправили в монастырь. Но в дороге она почувствовала себя плохо, роды были тяжёлыми, и она скончалась…

– В это же время в монастыре находилась Флоренс, которая тоже делала вид, что рожает. Дитя тайно было подложено ей.

– Но зачем Флоренс приняла во всём этом участие? – спросила я, не понимая.

– Супруг поставил ей условие, что ежели всё пройдёт прекрасно, то она будет жить в отдельном имении, и будет вольна в своих увлечениях, – хмыкнув, ответил Оливье, – Не могла же она, опозоренная, вернуться домой или, того хуже, предстать перед судом Инквизиции…

– Так появилась Аурелия, которая не знала своей настоящей матери. Мне кажется, что и смерть бедняжки Арлет могла быть так же неестественной, – вздохнув, предположил Рене.

– Неужели граф смог пойти на преступление? – удивилась я.

– Кто знает? Нрав у него был решительный, иногда крутой, – ответил мне аббат, – Любовница могла начать много болтать, хотя, возможно, он надеялся на рождение сына с ней. В любом случае, после её смерти он не стал более рисковать и проделывать подобные авантюры. Девочку он сильно полюбил и баловал, а вот Флоренс обманул. Отослать её просто так, без причины – значит, вызвать недоразумения со стороны соседей. Насчёт свободы в интимной жизни он так же опасался сплетен челяди, поэтому Флоренс осталась при своём. Порой, он иногда показно был с ней суров, небрежен. Осознание того, что он не имеет нормальной семьи, его тяготели, к тому же супруги стали испытывать друг к другу отвращение в плане интима. Графиня же срывалась на девочке – она обвиняла ребёнка во всех бедах. Но пока супруг был жив, не смела тронуть её. А потом в их доме стал появляться де Брионн – закадычный друг её супруга, но человек легкомысленный, любящий сорить деньгами. Тогда у коварной Флоренс и созрел план. Она обольстила де Брионна, который и раньше заглядывался на неё. Всё время она жаловалась любовнику на грубость супруга, показывая синяки, описывая сцены издевательств, что, мол, всё терпит из-за дочери, да боится остаться без поддержки. Влюблённый де Брионн готов был даже сразиться с другом на дуэли. Флоренс видела и понимала, что любовник не пойдет на убийство Роже, скажем, с помощью яда. Когда де Брионн решил просто и честно поговорить с её супругом, мадам де Дуэ поддержала его, сказав, что это может помочь, но стоит перед сим напоить супруга вином, чтобы он раздобрел.

Роже и Жоффруа действительно скоро нашли повод выпить – день рождение Аурелии, девочке исполнилось шесть лет. Они сидели в библиотеке, потягивая вино. Де Брионн собирался с духом, чтобы поговорить о Флоренс, но тут они услышали шум и крики. Выбежали – оказалось, на одном из слуг загорелась одежда, и он стал метаться по коридору, как живой факел. Слугу потушили, но сей пожар был спланирован хитрой графиней. Она смогла практически незамеченной прокрасться в библиотеку и добавить яд в оба кубка. Видимо, глуповатый любовник ей не был нужен в дальнейшем. Но Жоффруа случайно опрокинул своё вино, а вот граф де Дуэ его выпил. Он умер в саду, после отъезда друга. Флоренс специально стояла с графом неподалёку, делая вид, что разговаривает с ним, дабы никто не заподозрил плохого самочувствия Роже и не пришёл тому на помощь. Только когда он испустил дух, она ушла из сада.

– Подождите, но её муж умер в замке, мучился несколько дней, – не поняла я, – Как лекарь мог не заметить, что его пациент мёртв?

– О, это было ещё одно представление. Она убеждала слуг, когда его переносили, что их господин едва дышит, что он, когда она была рядом, приоткрыл глаза. Лекарь который осматривал его, был подкуплен. Тело просто пролежало пару дней в прохладной комнате, а затем наскоро было предано земле, – ответил Оливье.

– Но при чём тут Аурелия? – никак не могла понять я.

– Девочка проследила за графиней, когда та добавляла яд в вино. Но, конечно, она могла тогда и не соотнести смерть отца и странный порошок в его бокале. Она подслушала разговор Ребекки и её госпожи, когда те обсуждали кончину графа. А позже Аурелия нашла кольцо, где хранился яд Флоренс. Когда она подслушивала их разговор, стоя возле двери, то видела как её мать показала кольцо Ребекке, рассказав, как добавила незаметно яд для крыс в вино супруга. После графиня положила кольцо в шкатулку у себя в комнате.

– А как они узнали о том, что девочка всё это видела и украла кольцо с остатками яда? – поинтересовалась я.

– Жоффруа после смерти друга решил жениться на Флоренс. Графиня была не против, так как понимала свою уязвимость вне брака, да и он в глазах общества Бордо был старым и верным другом Роже. К тому же месье де Брионн рассчитывал получить доступ к деньгам графа де Дауэ, но тут вскрылся один факт, который они узнали после своей поспешной свадьбы. Было найдено завещание Роже, которое привёз его поверенный. Флоренс выкрала его и смогла тайком вскрыть. Всё имущество было оставлено Аурелии. Опекунство передано двоюродной сестре графа, что жила в Тулузе, а сама девочка оказывалась помолвленной с отпрыском довольно богатого семейства – с ними сию сделку месье де Дуэ заключил, не поставив в известность Флоренс. Это означало, что в случае оглашения завещания, интересы девочки будет защищать не только её опекунша с супругом, но и представители богатого семейства, кои потом унаследуют все эти земельные владения. Самой Флоренс он ничего не оставил, прописав это в завещании. Более того, было указано, что мадам де Дуэ должна после его кончины принять постриг. Но она сожгла завещание, а вместо него подложила подделку, где вписала себя, как наследницу всего состояния.

– Но ведь поверенный мог знать содержание завещания, – указала я на сей широко известный факт.

– Говорят, что он исчез на следующий день. По словам графини де Брионн «срочно отбыл по делам», – мрачно поведал Рене.

– Вы хотите сказать, они его убили? – удивление читалось на моём лице вместе с ужасом.

– Ребекка этого не знала, – продолжил Оливье, – Но на следующее утро он и его вещи исчезли, а Флоренс даже ей более ничего не сказала. Новое замужество вдовствующей графини настроило против неё Аурелию. Девочка была привязана к отцу и не смогла принять, что после месяца траура в замке появился новый мужчина, который стал вести себя, как хозяин. Для Флоренс Жоффруа был идеальным супругом – она манипулировала им, как хотела. Но однажды девочка не выдержала открытого лобзания своей матери и Жоффруа, и когда тот вышел из залы, она обвинила Флоренс в убийстве отца, сказав, что отправит кольцо с письмом королю, а саму Флоренс за это повесят.

Девочку немедленно обыскали, как и её вещи, но кольцо не нашли. Его не было и в старой шкатулке мадам графини. Заявления ребёнка вызвали опасения у графини де Брионн. Ведь ей и так пришлось отвечать на вопросы королевского сенешаля, о сокрытии факта смерти супруга. Тогда она сослалась на то, что от горя плохо соображала. Отчего и по-тихому его предали земле – о его друзьях она, дескать, не подумала. Ну и у самого сенешаля улик против неё не было.

Флоренс пыталась отправить девочку жить в монастырь, дабы она приняла потом постриг. Но тут заартачился Жоффруа – он ведь поверил в подложное завещание. Месье де Брионн боялся, что во-первых монастырь приберёт к рукам большую часть средств. А потом девочка должна была породниться с семейством графа де Бель-Иль – родом богатым и влиятельным. Он был против её монашества. Наоборот, к ужасу Флоренс, стал хорошо относиться к девочке, стараясь заботиться о ней, как о прекрасном вложении средств. Тогда от злости и желания спастись от дитя, которое могло в любой момент вытащить злополучное кольцо, они с Ребеккой решили убить Аурелию. Графиня стала часто жаловаться на её поведение, рассказывать Жоффруа байки о странностях девочки. Синяки, кровоподтеки – всё это появлялось с лёгкой руки её безумной служанки. Флоренс специально приставила её к девочке, дабы всё время контролировать.

– Но почему Аурелия не рассказала всю правду де Брионну? Раз он пытался о ней заботиться, то остановил бы жену, – с сожалением произнесла я.

– Ей не верили. Флоренс умела преподнести рассказ так искусно, что девочка выставлялась лгуньей. Увы, дитя не могло тягаться в искушённости с хладнокровной женщиной, – объяснил мне Рене.

– Решимость избавиться от ребёнка крепла у графини де Брионн с каждым днём, прочно засев у неё в голове. В первый раз, предпринимая попытку убийства, девочку столкнули с холма, надеясь, что она свернет шею, но та упала в телегу с сеном проезжающего мимо крестьянина, и спаслась. Тогда Флоренс поспешно отослала девочку из замка. Она имитировала выкидыш, хотя беременности у неё и в помине не было, уговорив супруга отправить девочку в монастырь. Сами они так же на время должны были уехать из провинции – чтоб и слухи улеглись, да и она смогла забыть сию потерю. Но в монастыре Аурелия научилась писать, и именно тогда она вложила кусок пергамента в кольцо…

– Она думала рассказать всё монахиням, но аббатисой была сестра Жоффруа, и когда девочка обратилась к ней, то она решила, что её рассказ просто вымысел и отругала за клевету. Граф и графиня де Брионн вынуждены были вернуться из Бельгии из-за финансовых проблем месье де Брионна. Он не умел разумно управлять землями, а страсть к картам подорвала неплохое финансовое состояние, которое осталось после покойного супруга вашей знакомой.

Жоффруа, узнав о болезни кузена, надеялся приехать с супругой, и обаять его, дабы тот помог погасить большие долги. Флоренс поддержала план мужа, ведь это дало бы ей возможность попытаться прикончить девочку в незнакомом месте, подальше от любопытных соседей. К несчастью, нечто большее о кузене своего мужа она узнала только в пути – тот являлся бывшим королевским прокурором, потому убивать в его имении Аурелию было опасно. Она понимала, что у неё есть только те дни, что они проведут в пути. Но удобного случая всё не предоставлялось. Ребекка поведала, что они решили повредить колесо кареты, задушить девочку, и ночью отнести её тело подальше – сама сбежала, и её убили неизвестные. Безумная служанка помогла осуществить план во время недолгой стоянки с помощью камня, проведя манипуляции с колесом, когда кучер и остальные отошли по нужде. Но тут опять Судьба была на стороне девочки и де Брионн решил попроситься в соседние замки, а не ночевать в поле. Убить девочку решено было в нашем замке. Они не знали, что Аурелия передала кольцо Раулю, но когда были в оранжерее, то услышали легенду о Даме в Сером. Графиня решила использовать это – она дала Ребекке серое платье и свою накидку. Девочку служанка отвела к озеру, о котором узнала от слуг, там же она её и прикончила, кинув тело в воду. Всё должно было выглядеть несчастным случаем. А они бы с траурными лицами отправились далее. Но я и месье Жаме были чересчур внимательны – верить в случайность мы не захотели. К тому же, заходя в замок через дверцу, что возле кухни, Ребекка услышала часть рассказа Марселины. Они с графиней испугались, что их могут раскрыть. Ребекка спешно спустилась в подземелье, дабы обшарить тело девочки на предмет кольца – это была последняя возможность его изъять, но там ее застал за этим занятием Гримо, и она оглушила его лежащим там поленом. Подумав, графиня решила, что кольцо может быть у мальчиков, раз те плотно общались с Аурелией. Ребекка решила проверить это, но нянька проснулась, спугнула её, а Рауль и Ксавье сбежали. Со злости она запустила вазой в Марию. Наконец, перед отъездом, по приказу графини она задушила Марселину, напоив её вином со снотворным, дабы та не смогла повторить свой рассказ мне. Смерть Аурелии должна была оставаться несчастным случаем, а Катарина, которая стала подозреваться в убийстве, была как дар Небес для графини де Брионн. Она приехала сюда с мужем, дабы изобразить убитую горем мать и настаивать на немедленной казни девушки. Пока все обсуждали нюансы дела и слова гончара-свидетеля, Флоренс заранее дала задание Ребекке пробраться в нашу спальню, и поискать кольцо снова. Ребекка проникла через дверь на кухне, одевшись в простое коричневое платье, какое носит большая часть служанок моего замка. Ей везло, пока вы с Марианной её не застали на месте разгрома нашей спальни. Ну, а остальное вы знаете, – закончил рассказ мой супруг.

– Но почему Ребекка всё это вам поведала?

– Когда мы её схватили, то она надеялась на помощь хозяев. Но Флоренс тут же открестилась от неё, заявив, что служанка просто сошла с ума. А вечером она попыталась подсыпать яд в миску Ребекки, когда в темницу принесли еду. Но слугу, который нёс поднос с едой для заключённой, удивил резкий запах от похлёбки, и он поделился наблюдениями с Ребеккой. Та вылила содержимое миски на пол, а прибежавшая крыса попробовала сие и сдохла. После служанка решилась на откровения, – ответил Рене.

– А где же девочка прятала кольцо? – спросила я.

– В волосах. У неё были густые, длинные локоны. Графиня и служанка не догадались оглядеть голову девочки, – ответил Оливье.

– Но что же с Флоренс? Неужели только одна Ребекка наказана? – возмущённо произнесла я.

– Увы, но да. Де Брионну и его родственнику не нужен такой скандал. Скорее всего, Флоренс насильно отправят в монастырь, – предположил аббат.

И Рене оказался прав: Флоренс довольно скоро была отвезена в монастырь в Нанте, где она приняла постриг, став сестрой Альбертой. Но Божья Кара довольно быстра настигла её – она умерла через год от лихорадки. По слухам, перед кончиной бывшая Флоренс де Брионн плакала, и просила прощения у Аурелии, которая, якобы, стояла в ногах её постели, в том платье, в котором она и утонула. Те же слухи гласили, что на полу кельи сестры Альберты были обнаружены мокрые отпечатки детских башмачков, и долго пахло тиной…

Все мы медленно отходили от приключившихся в нашем замке треволнений. Увы, но нападение Ребекки возымело для нас последствия. Я была очень слаба, и месье Жаме долго опасался выкидыша. Как итог, вставать с кровати мне дозволялось только по нужде, а прогулки вне комнаты были под запретом.

Марианна так же поправлялась отнюдь не быстро. По большей части она спала, а бодрствуя, была вялой и слабой. Самым частым её гостем был Рене, подолгу сидевший в её комнате, лишь изредка заглядывая ко мне.

Однако были и положительные новости – Эмиль отошёл от произошедшего достаточно быстро. К счастью, он ничего не сломал себе при падении на пол, но довольно сильно ушибся, ещё долго прихрамывая на левую ногу. Свой день рождения он встретил, когда ещё лежал в постели – с синяками и ссадинами. Оливье подарил ему новую шпагу с красивой позолоченной перевязью, а эфес её был украшен рубинами. Шпага была не тренировочной, а самой что ни на есть настоящей. Такой подарок вызвал у мальчика целый приступ восторга, но мой супруг заметил, что пользоваться такой шпагой можно лишь тогда, когда прекрасно освоены азы фехтования. Поэтому сие великолепное оружие будет доступно Эмилю только после того, как Оливье увидит в его фехтовании значительные улучшения. Но даже не смотря на то, что подарок этот был сделан для будущих блистательных побед, именинник был зачарован длинным и острым новым клинком. Несколько дней шпага лежала в ногах его кровати, а он при каждом удобном случае брал её, и мысленно нацеливался на противника.

Эммильена же после схватки с Ребеккой оправилась раньше всех. Её синяки и царапины были смазаны эффективными и чудодейственными мазями месье Жаме. Из серьёзных повреждений – только вырванный клок волос. Я была искренне благодарна Небесам, что эта женщина цела и невредима, чувствуя к ней безграничную благодарность. Графиня дель Альваро некоторое время обеспокоенно следила за выздоровлением Эмиля, но увидев, что с сыном всё в относительном порядке, она переключилась на нас с Марианной.

Если раньше я чувствовала стеснение от пристального внимания к моему здоровью со стороны супруга, то теперь столкнулась с удушающей заботой. Вскоре «пристальное участие к моему здоровью» я получила и от всех остальных домочадцев. Отчасти это было связано с тем, что месье Жаме смог установить нюанс моего интересного положения – живот был несколько великоват для моего срока беременности, что не укрылось от глаз опытного лекаря. Измерив его, что-то посчитав, ещё раз осмотрев меня он, как ему казалось, принёс нам радостную и неожиданную весть о рождении двойни.

– Что ж, сударыня, данный случай редок, но не уникален. Однако, вам надо отнестись со всей серьёзностью к родам, и следовать неукоснительно моим советам, если вы хотите, чтобы всё закончилось благополучно, – пристально посмотрев на меня, произнёс месье Жаме.

– Вы хотите сказать, что женщины обычно умирают во время таких родов? – с испугом произнесла я.

– Ну, что вы, мадам… Я вовсе ничего такого не имел в виду. Просто когда вы даёте жизнь двоим детям за раз, то это отнимает больше сил. Поэтому вы должны лучше следить за своим здоровьем, – постарался успокоить меня он.

– Вы принимали такие роды? – продолжила я расспрос.

– Да, мадам. На моей памяти у меня было пять подобных ситуаций, – кивнул мужчина.

– И всегда матери и дети выживали???

– Мадам, ежели будущая мать выполняла все мои предписания – то да. Те, кто отходил на Небеса, как правило, отчасти сами были виноваты – участвовали в охоте на последнем месяце, танцевали на балах, носили слишком узкие корсеты не по размеру… – уклончиво объяснил месье Жаме.

Новость о предстоящей двойне вызвала радость и благодарственные молитвы домочадцев.

Именно с этой поры Эммильена со всей ответственностью взялась за моё здоровье. Теперь каждое моё утро начиналось с молитв святой Гвенн Тейбронской, святой Ирмине, конечно же, Богородице и Доде Мецской. Графиня дель Альваро уверяла, что эти молитвы помогут мне легко разрешиться от бремени. Горькие порошки месье Жаме мне приходилось проглатывать так же под её строгим присмотром.

Выходить из комнаты или долго передвигаться по ней, мне воспрещалось. Только однажды мне было разрешено спуститься вниз в сопровождении супруга, который не отходил от меня ни на шаг. Причиной, по которой мне была разрешена сия вольность, стало разрешение от бремени Гертруды. Мадам Жаме родила прекрасную, здоровую девочку, которую позже окрестили, как Лионелла Гертруда Мария. Увы, но я не смогла присутствовать при крещении, и тогда мы с Оливье просто преподнесли шкатулку, где лежала золотая цепочка с крестиком для ребёнка, и тонкая батистовая сорочка для крещения.

Граф пожаловал месье Жаме довольно значимый подарок – им был подарен коттедж в городке де Ла Фер. Когда-то он принадлежал нашему бывшему повару, но тот скончался, не оставив наследников, да и женатым не был. Оливье решил, что это будет прекрасное жилище для новой семьи, к тому же он добавил к бумагам на дом и мешочек с золотыми монетками. Когда месье Жаме, чувствуя некое неудобство от слишком дорого подарка, попытался отказаться, то Оливье напомнил ему, что Гертруда, хоть не законная, но всё же его дочь…

– Дорогой, вы были так щедры к чете Жаме… Это прекрасный дар, – улыбнулась я Оливье, после того как мы вернулись в нашу спальню.

– Естественно, мой ангел. Я хочу как можно крепче привязать хорошего лекаря к моему замку. Имея собственный угол и крышу над головой, он навряд ли согласится всё это разменивать на иные посулы, – пояснил свою мотивацию супруг.

– Разве кто-то уже пытался его переманить к себе? – удивлённо спросила я.

– Конечно. И не один раз. Лионель мне показывал несколько писем от некоторых моих соседей, которые предлагали ему поступить на службу, обещали своё покровительство и защиту от моего гнева. Я, знаете ли, ценю преданность в людях. К тому же, ему нужен наследник, ученик, которому он передаст свои знания. А значит, его семья вскоре вновь пополниться ребёнком и, может, даже не одним.

– Но у него ведь есть помощник – Пьер, – напомнила я.

– Внимательный и расторопный малый, сирота – родители умерли от лихорадки. Но как подрастёт, я отправлю его в Берри. Там тоже нуждаются в качественном врачевании. К тому же, он родом из тех мест, – кивнув, пояснил Оливье.

Тёплое лето прошло без особых происшествий. Время тогда было ленным, размеренным, наполнявшим моё исстрадавшееся сердце счастьем.

Рене привёз из Парижа бумаги, которые делали Марианну законной дочерью. Правда в качестве матери значилась совсем иная женщина, но по словам аббата, это было необходимо.

С Марианной я проводила много времени. Она составляла мне компанию в таких женских занятиях, как, например, вышивание.

Так незаметно минула тёплая пора, а затем пронеслись дождливые и холодные дни осени. Сие случилось в начале декабря. Я проснулась от резкой боли внизу живота. Словно волнами, она стала опоясывать моё тело. К счастью, проснувшийся от моих вскриков Оливье всё прекрасно понял, даже лучше, чем мой затуманенный болью мой разум.

Незамедлительно был вызван месье Жаме и Хельга. Я же погружалась в настоящее море боли. Громкий голос лекаря, бормотание знахарки, беготня слуг, восклицания Оливье за дверью спальни, запах каких-то мазей, плеск наливаемой в таз тёплой воды, увещевания, советы, шёпот молитв Эммильены, расположившейся в углу комнаты – всё смешалось для меня в некий непонятный фон. Я не могла чётко мыслить, и полагалась лишь на то, что обрывками долетало до меня из уст месье Жаме и Хельги, крича от нестерпимой боли, и стараясь дышать при том как можно размереннее.