Текст книги "Angel Diaries - 2 (СИ)"

Автор книги: AnnaSnow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

– Мы можем привлечь Сеньора, – подала я голос, сидя возле графини дель Альваро.

– Кто это? – удивилась Эммильена.

– Родственник Анны. У него есть связи в Ватикане. Безусловно это поможет нам, – кивнул Оливье, и продолжил: – А пока, мы должны позаботиться о сыновьях. К тому же, вы достаточно молоды, вам всего лишь двадцать восемь лет, вы можете снова выйти замуж. Если пожелаете…

– Ох, Оливье, я думаю, что без приданного, с двумя детьми я мало кому интересна. К тому же, любовь к Ксавье навсегда останется у меня в сердце, и другой мужчина его более не займёт. Но если я вас буду тяготить, то я могу удалиться в монастырь, но прошу лишь позаботьтесь о моих сыновьях, – с мольбой в голосе и со слезами на глазах произнесла она.

– Что вы такое говорите?! Вы никогда не будете здесь в тягость, это ведь ваш дом! Эмиль немного поправится и будет отправлен в Королевский Коллеж. Он получит прекрасное образование. Может, потом пристроим его ко двору, заведёт там связи, и это поможет ему вернуть земли. Я так же позабочусь и о Ксавье.

– Похоже, ему хорошо с Раулем, – заметила я.

– Вот и отлично. Теперь он меньше будет докучать нам, – улыбнулся граф.

– Прошу меня извинить, дорогой брат, но ваша жена выглядит довольно юной для того, чтобы Рауль был её сыном, – сказала Эммильена, вопросительно взглянув на Оливье.

– Рауль дитя страсти, и был рождён до встречи с моей прекрасной нимфой. Его мать состоит в браке с другим мужчиной. Она же и передала мальчика мне на воспитание.

Лицо графини вытянулось от удивления и возмущения.

– У вас тут весьма вольные нравы, – пробормотала она.

– Это вы ещё давно, сестра, в Париже не были, – усмехнулся граф.

До конца дня сестра Оливье провела под действием успокоительных настоек, причитая, и жалея себя. Однако более в таком состоянии я её не видела. Спустя пару дней, совсем недавно убитая горем женщина стала чувствовать себя в нашем замке довольно уверенно. На мой взгляд, даже слишком.

Я столкнулась с ней в коридоре утром, когда она что-то выговаривала Ксавье и Раулю. Мальчики стояли с понурыми головами.

– Воспитанные люди ходят, а не носятся с воплями, сломя голову, по коридорам, – сердито произнесла она.

– Доброе утро, что у вас случилось? – поинтересовалась я.

– Мадам, этот мальчик плохо воспитан, и он уже негативно влияет на Ксавье. Стоило моему сыну провести с ним два дня, и он уже с криками носится по замку. Более того, они опрокинули вазу с цветами, – с укором произнесла графиня.

– Помилуйте, но они просто дети. Мальчики всегда подвижнее в детстве, – пожала я плечами, а Ксавье и Рауль дружно кивнули на мои слова.

– Если разобьют вазу, то Оливье проведёт воспитательную работу с лозиной, – улыбнулась я детям, и те отпрянули от нас на шаг.

– Мама, а что у нас сегодня на завтрак? Я бы лично хотел гусиный паштет, – решил ловко сменить тему нашего разговора Рауль.

– Молодой человек, к супруге вашего отца стоит обращаться «мадам графиня». Она не ваша матушка, а женщина с добрым сердцем, которая позволяет вам здесь жить, – фыркнула зло Эммильена.

От обиды у мальчика на глазах стали наворачиваться слёзы.

– Она моя мама, – упрямо повторил он.

Видя это состояние, я нежно обняла его.

– Ну, конечно же. И ты это прекрасно знаешь. Мадам Эммильена ещё не знает, как долго мы с тобой общаемся, и что я позволила тебе так называть меня, – погладила я ребёнка по голове.

– И куда, собственно, вы оба направились? – попыталась зайти с другой стороны сестра Оливье.

– Завтракать. Рауль сказал, что он ест в обеденной зале, – ответил Ксавье.

– Дорогая, вы, видимо, совсем не умеете воспитывать детей. Знаете ли, это недопустимо пускать их за один стол со взрослыми. Тем более тут гостят друзья Оливье. Что они подумают, увидев такие вольности?! Никаких обеденных залов, поедите в детской! – приказным тоном объявила она детям.

От злости я закусила губу, но промолчала. Рауль, почувствовав, что лучше не возмущаться вслух, кивнул, и вместе с новым другом отправился в детскую.

– Этот ребёнок нуждается в строгом воспитании. Он с детства должен знать своё место – место бастарда, – поучительно сказала она мне.

– Мадам, мальчик с рождения не знал материнской ласки. С меня не убудет от нескольких добрых слов и объятий. А ваши слова просто жестоки для той, кто сама является матерью, – тихо, но довольно пронзительно высказав ей это, я развернулась, и направилась в сторону залы.

За завтраком я была молчалива, в то время, как Эммильена наоборот – довольно деятельна.

– Где Рауль и Ксавье? Они не заболели? – спросил граф, не заметив детей за столом.

– Они едят в детской, где им и место. Я считаю, что вы очень сильно балуете своего мальчика, – ответила графиня.

– Вот здесь я согласен с вами, сестра. Но что делать, если у моей супруги доброе и большое сердце? – улыбнулся он Эммильене.

– Кстати, что с меню на сегодня? Блюда утверждены? – спросила она меня.

Я непонимающе посмотрела на неё.

– Обычно я просматриваю список блюд на день, и вношу коррективы, – откликнулся мой супруг.

– Дорогой, но это ведь обязанность вашей супруги. Женщина следит за хозяйством в замке, а не мужчина, – спокойно заметила Эммильна, и испытующе взглянула на меня.

– Анна была больна, поэтому домашними делами заниматься не могла. К тому же, у нас случилось горе – потеря ребёнка, – начал было Оливье.

– Мои соболезнования. А сколько было ребёнку? – поинтересовалась его сестра.

– Он ещё не был рождён. Шёл второй месяц его пребывания в чреве, – отозвался мой супруг.

– О, выкидыши довольно часто происходят у дам. Особенно с таким деликатным телосложением. Я думаю, вашей супруге надо лучше питаться, и постараться снова исполнить свой долг. Однако, даже такое состояние не извиняет отсутствие интереса к делам замка. Вы жена графа, и вам надо соответствовать, – ответила она на это.

– Прошу меня простить, – пробормотала я, и быстро вышла из-за стола.

Я как можно быстрее отошла от залы, и только тогда, когда оказалась в пустом дальнем коридоре, разрыдалась.

– Да кто же довёл вас до слёз, дорогая? – услышала я голос месье Филиппа, следующего навстречу ко мне.

– Думаю, что мой ответ вас не обрадует, – проговорила я.

– Значит это правда и Эммильена с отпрысками вернулась домой, – усмехнулся призрак, – Я так понимаю, моя дочь кинулась завоёвывать себе территорию, устанавливая новые порядки.

Я утвердительно кивнула.

– Дорогая, не сердитесь особо на неё. Она не плоха по натуре, но несколько высокомерна и упряма, – постарался успокоить он меня, – Я уже слышал, что с ней случилось. Возможно, её поведение – защита от плохих воспоминаний.

Я всего лишь пожала плечами, и, пожелав месье Филлипу хорошего дня, постаралась побыстрее удалиться, памятуя что после встречи с ним, идёт глубокий сон. Некоторое время я побродила по коридору, дав слезам высохнуть, а затем спустилась вниз. Решив отвлечься, и почитать, я пошла в библиотеку. Проходя мимо кабинета Оливье, я услышала голоса.

– Послушайте, дорогой брат, а ваш брак точно нельзя аннулировать? Я слышала, от слуг, что мадам графиня долго пребывала вне своего разума. Это может передаться по наследству детям, эти её особенности… – услышала я голос Эммильены.

– Уверяю вас, с ней всё в порядке. Всего лишь нервный срыв. Это ведь первая беременность, – спокойно ответил на это граф.

– Ну, что ей точно не хватает, так это воспитания и способности держать себя в руках, – фыркнула женщина.

– Моя дорогая Эммильена, ей всего семнадцать лет. В её возрасте вы тоже не особо следовали правилам приличия. Вспомните ваш побег и ночлег в незнакомом замке в одной спальне с молодым идальго?

– Я до сих пор плачу за это, – с горечью в голосе ответил она.

– Вы были несчастливы в браке? – внезапно спросил мой супруг.

В комнате повисла напряжённая тишина.

– Женщина вступает в брак не для счастья. Она исполняет свой долг перед обществом, – несколько пафосно ответила Эммильена.

– Он вас бил? – пропустив её слова, спросил граф.

– … И изменял. Это ужасно, так говорить… Но когда сообщили о его смерти, я испытала облегчение, – прошептала она, – Если бы не угроза жизни для детей, я бы не вернулась сюда.

– Дорогая, я придерживаюсь иной политики в браке. Я не хочу, чтобы моя супруга ненавидела меня, или с радостью воспринимала известие о моей кончине. Анна научится всему постепенно. Но сейчас ей надо прийти в себя после трагедии. Поэтому, прошу вас, будьте с ней поласковей, и не поднимайте больную для неё тему.

С этими словами граф поцеловал руку сестре. Я же быстро постаралась отойти от двери, и исчезла в библиотеке.

Идя между полок с книгами, я впервые в жизни пожалела, что у меня не было монастырского образования. Там девушек учили, как управлять хозяйством, занятию рукоделием и иным премудростям, которые положено знать даме, чья обязанность в дальнейшем держать в своих руках порядок в замке. Конечно, в имениях были управляющие, которые выполняли большую часть организаторской работы. Но хозяин земель обычно проверял их работу, а хозяйка контролировала быт в замке.

Вздохнув, я, подумав, взяла книгу об Истории Испании, написанную на языке этой удивительной страны, и направилась к широкому пуфу у окна. Хотелось немного отвлечься от дум про ядовитые речи Эммильены, как вдруг я услышала шаги и голоса моего мужа и Рене. Я быстро спряталась за шкаф с книгами. С другой стороны меня закрывала портьера , поэтому моё присутствие можно было заметить только отодвинув её.

– Похоже, общение с моей сестрой Анне даётся тяжело, – пробормотал граф.

– Я заметил, что у неё общение с живыми людьми в целом проблематично, – ответил на это аббат, – В этом нет её вины. Отчасти тому причиной воспитание, какое ей дали в детстве. Хотя, что можно ещё ожидать от трёх мужчин, которые были зациклены на себе?

– Как вы думаете, это уже с ней произошло? – спросил граф.

– Пока трудно сказать, но от близости в течение месяца следует отказаться. В книге довольно чётко это прописано, – пожав плечами ответил Рене.

– Да, тут главное, чтобы за месяц она набрала вес, и полностью пришла в себя, – ответил Оливье.

– Если ничего не произойдёт, то мы повторим снова. Будем пытаться до достижения результата, но пока что это единственный возможный путь помочь ей, – заметил аббат.

Вскоре они миновали моё укрытие, и исчезли в коридоре. Я вышла, с удивлением глядя им вслед. Что же такого они сделали со мной, о чём я не знала? Я снова вспомнила реалистично-непристойный сон, но тут же прогнала эти мысли. Мой супруг, учитывая его приступы ревности, скорее бы придушил аббата, чем позволил бы ему такое.

Желание читать пропало. Засунув книгу обратно на полку, я вышла во внутренний дворик. В последнее время мне хотелось чаще бывать вне стен замка.

Во дворике находились Эмиль, Рауль и Ксавье. Они рассматривали стоящего рядом Бриоша. Недалеко ходил Марин, который носил вязанки дров с заднего двора на кухню. Парень выглядел ужасно бледным. Периодически его лицо искажала гримаса боли. Я решила справиться о его здоровье, но меня отвлёк разговор мальчиков. Эмиль, фыркнув, посмотрел, и произнёс:

– Это занятие для детей. Настоящие мужчины ездят на конях, – с усмешкой отвернулся он от толстого животного.

– Бриошь довольно быстрый, доезжает до Колодца Желаний меньше, чем за четверть часа, – не спешил сдаваться Рауль, отстаивая скорость пони.

– А это где? – спросил Ксавье.

– Возле развалин Башни Генриетты, – объяснил мальчик.

– И он правда исполняет желания? – спросил младший племянник Оливье.

– Конечно! Я вот загадал, чтобы мадам Ангел стала моей матерью, и месье граф на ней женился, – ответил уверенно Рауль, – Правда, в колодец надо кинуть нечто ценное, чтоб желание сбылось. Я бросил дорогие луковицы тюльпанов и все свои позолоченные пуговицы.

– Ого, – с неким восхищением проговорил Ксавье.

– Только ты забыл сказать, что в последний раз сам туда свалился, и, если бы не проходивший мимо священник, то там бы и остался, – прервала я бахвальства мальчика.

– Все эти колодцы желаний – это всё ересь! Только святые могут творить чудеса, – со знанием дела произнёс Эмиль.

– А у нас тут рядом колдунья живет, – решив то ли испугать, то ли позлить его, сказал Рауль.

– Правда? – испуганно спросил Ксавье.

– Нет. Хельга знахарка, она просто лечит людей травами, – ответила я, подходя поближе.

– Наш священник ,отец Игнасио, говорил, что человек не должен вмешиваться в планы Господа. Если уж он заболел, то должен исцеляться только молитвой и покаянием, – сердито заметил Эмиль.

– Ну, возможно Бог так же направляет к нам людей, которые лучше разбираются в лекарском деле. К тому же пути Господни неисповедимы, и это отец Игнасио должен знать, – я улыбнулась Эмилю, и тот насупился.

– А эта Хельга, она исполняет и желания тоже? – спросил Ксавье.

– Наверное нет. Я с ней не говорил об этом, – задумчиво произнёс Рауль.

– Я слышал, тут живет ещё один маг, прям в замке, – произнес Эмиль, обращаясь ко мне.

– Тут есть месье Лурье. Но он астролог, он просто изучает звёзды и планеты, – поведала я.

– Интересно как? Они все одинаковые и мелкие, как бисер, – поинтересовался Ксавье.

– На самом деле, астрология требует точных математических расчётов, и не все звёзды одинаковые, – заметила я.

– Вы тоже изучали эту науку? – спросил Эмиль.

– Немного. Мой брат увлекался ею. Он был очень образованным человеком, и пытался многому меня научить, – кивнула я.

– А наш отец говорил, что женщинам негоже что-либо изучать. Их удел рожать детей, и подчиняться мужу, – Эмиль несколько высокомерно посмотрел на меня

Я вздохнула и попыталась улыбнуться мальчику. Начинать спор или ссору с ним у меня не было ни желания, ни сил.

– Кстати, я слышала, что месье граф собирается отправить вас учиться в Королевский коллеж через некоторое время, – попыталась я поддержать разговор.

– А там учат убивать? – спросил меня Эмиль, – Я мечтаю перерезать глотку этой свинье Хорхе и его сподвижникам, – зло процедил он.

– У вас такие грешные мысли, сын мой, и в таком юном возрасте! Отриньте их от себя, порой месть не приносит упокоения, да и резать горло грязно, противно и, я считаю, несколько глупо, – произнёс аббат, выходя во двор.

– Я был уверен, что вы тут, – обратился он ко мне, – Невинные души, как правило держатся вместе.

– И что вы хотели? – несколько холодно спросила я.

– Узнать, как вы себя чувствуете. Вы так поспешно покинули завтрак, – улыбнулся он мне.

– У меня сдавило виски, но сейчас всё прошло, – нагло соврала я ему.

Холодный ветер ударил мне в лицо, а Ксавье громко чихнул.

– Мне кажется, вы достаточно долго гуляете. Вам следует зайти в замок, дабы не простудиться, – обратилась я к детям.

– Там скучно, – протянул Рауль.

– Почему бы тебе не показать Ксавье и Эмилю нашу оранжерею? – предложила я мальчику.

– Ну, конечно же, «Графская колючка»! – воскликнул радостно ребёнок.

– А что это такое? – поинтересовался Эмиль.

– Это растение из дальних стран. Оно не требует частого полива, не встречается у нас, и, главное, у него острые иглы, как у ежа, – пояснила я.

Видимо, племянников графа это заинтересовало. Рауль отправился в конюшню отводить Бриошь. Мы же стояли на ступенях замка, ожидая его. Аббат, по всей видимости, искал предлог для продолжения разговора, но наличие детей его явно сдерживало.

– Месье, а вы инквизитор? – спросил неожиданно Эмиль.

– Нет, – несколько удивлённо ответил аббат.

– А вы можете заставить ведьму исполнять желание? – спросил Ксавье.

– Молодой человек, надо не к ведьмам обращаться, а возле распятия молиться, – нравоучительно произнёс Рене.

Тут мы услышали крики Рауля. Мальчик со всех ног бежал к нам.

– Марин умер! Марин умер! Это, наверное, чума!!! – вопил он.

Он указывал на скрюченную фигуру Марина; тот лежал на сырой земле возле ворот в конюшню. При слове «чума» племянники графа отпрянули к дверям, а аббат нахмурился увидев, что я решила направиться в сторону того места, где лежал неподвижно брат-подросток. Он сделал останавливающий знак рукой.

– Сударыня, если это и правда чума, то не стоит подходить близко, – сказал он, но, тем не менее, сам направился к лежащему Марину.

– А как же тогда вы? – удивлённо спросила я.

– Меня охраняет Бог, – спокойно ответил он.

– Я слышала, что тут о чуме кричали, – испуганная Эммильена вышла на порог.

– Матушка, Марин умер, и Рауль сказал, что от чумы, – быстро доложил Эмиль.

– О, нет! Ведь тогда все мы обречены! – она прижала к себе сыновей, побледнев, как полотно.

Однако, вскоре я увидела, что аббат дал сильный подзатыльник Раулю, заставив мальчика заплакать навзрыд. Нахмурившись, я подошла к ним.

– За что вы бьёте мальчика?

– За ложные слухи, мадам. Он переполошил весь замок, своими криками о чуме, а её и в помине нет. Марин просто потерял сознание, возможно, от кровопотери, – он указал на бурые пятна крови, которые проступали через ткань старых штанов.

– Его надо перенести в его комнатку. Он нуждается в осмотре месье Жаме, – быстро ответила я на это.

Аббат согласно кивнул, и, внезапно, сам взял на руки Марина. Подросток был довольно лёгким, так что Рене, нахмурившись, заметил:

– Он, наверное, голодал…

Мы торопливо отправились в крыло для слуг, где располагалась комнатка мальчика.

– Это не чума. Просто Марин, скорее всего, поранился, и сильно изошёл кровью, – пояснила я быстро оцепеневшей Эммильене.

– Тогда зачем же ты всех напугал, непослушный ты ребёнок?! – возмущённо накинулась она на Рауля.

– Ну… Марин рассказывал, что когда приходит чума, то все внезапно умирают, и я подумал, что это она, – всхлипнул он.

– Не стоит сердиться на Рауля. Он ведь не лекарь, чтобы ставить диагнозы, – заметила я, и пошла вслед за аббатом.

В холле я подозвала Гримо, и попросила сходить за месье Жаме.

– От этого мальчишки одни проблемы, а пользы мало, – проговорила Эммильена, поджав губы, и кивнув в сторону Марина, которого нёс аббат.

Она без особой радости отнеслась к нему с Лурье. Особенно её нервировал астролог. Того она вовсе причислила к колдунам, и обходила за версту, всякий раз шепча молитву, при виде его.

– Оливье рассказал, что вы их встретили в городе, и приютил он их в замке по вашей просьбе, – несколько раздражённо заметила она.

– Естественно, мальчик, к тому же, заболевал лихорадкой. Его незаслуженно избили, а месье Лурье был его сопровождающим, – так же процедила я ей.

– Дорогая, у вас большое доброе сердце христианки, но, прошу, иногда думать не только им. Не стоит привечать в доме всех бродяг, шарлатанов и, ещё хуже – колдунов. Эдак вы растратите все средства на этих дармоедов.

– Да что вы такое говорите! Их содержание по деньгам невелико, если мой супруг будет против, то я отошлю их к своему дяде. Он человек простоватый, но добрый, и не допустит, чтобы сирота скитался, побираясь, по дорогам, – возмущённо воскликнула я.

– Дорогая сестра, с чего вы взяли, что я должен их прогнать? – спросил граф.

Заметив нашу процессию во главе с аббатом, он последовал с нами в крыло для слуг, с уже подоспевшим месье Жаме.

– Я с умом распоряжаюсь своими землями, и старик с ребёнком уж точно не проедят брешь в моём бюджете, – усмехнулся он.

Рене положил мальчика на узкую низкую кровать в комнате, и был выпровожен лекарем, дабы ему не мешали. Тот плотно закрыл дверь в спальню, которую Марин делил с Лурье.

– Кстати, так, всё-таки, это ранение? – поинтересовался Оливье.

– Только не представляю, где он мог получить такую рану? Он ведь не колол дрова, а носил их, – заметила я.

В комнате раздался стон, затем кто-то закричал.

– Тише! Я только проверил, дабы и там всё было в порядке, – послышался успокаивающий голос месье Жаме.

– Уйдите! – кричал Марин.

– Я тебе ничего не сделал, а сейчас прекрати метаться и вопить на весь замок, – проговорил лекарь более строго.

Послышался плеск воды.

– Я умру? – слабо спросил Марин.

– Нет, с чего бы? Это происходит у всех дам, правда, у тебя будет довольно болезненно вначале, ты слишком худая. Можете заходить, я накинул одеяло, – услышали мы приглашение войти в спальню.

Ребенок забито сидел в углу кровати, подтянув одеяло к подбородку.

– Вы обращались к Марину в женском роде, – заметил граф.

– Естественно, она ведь девочка, у которой начались обычные женские недомогания, – улыбнулся месье Жаме, вытирая мокрые от воды руки ветошью.

Я улыбнулась.

– Так как тебя, всё-таки, зовут на самом деле? – спросила я.

– Марианной, – пробормотала в ответ девочка.

Она сидела, подтянув к подбородку худые длинные ноги. На ней была только рубаха. Штаны, испачканные кровью, лежали на скамье, а на её бледных щеках горел стыдливый румянец. Граф задумчиво смотрел на её лицо. Рядом стоял совсем растерянный аббат.

– А где твои родители? – спросил он.

– Я не знаю, меня воспитывала кормилица, – пожала плечами девушка.

– Покажи правую руку, – несколько тихо попросил Рене.

Марианна удивлённо посмотрела на него, но руку протянула. Чуть выше локтя было родимое пятно в виде чёткого треугольника.

– Этого не может быть, – пробормотал аббат.

– Я думаю, что вам, друг мой, надо выпить, – предложил Оливье, – Анна и Эммильена позаботятся о Марианне.

Мужчины быстро вышли, оставив нас наедине.

– Месье Жаме приготовьте ей тот отвар, что обычно варите мне при такой болезни, – попросила я.

– Я могу отдать уже готовую вашу порцию, мадам. Вы её не затребовали, – лекарь внимательно посмотрел на меня.

– Мне она пока ни к чему, – согласно кивнула я в ответ.

– Болей более нет при недомогании? – допытывался он.

– Нет самих недомоганий, – спокойно ответила я.

– И как долго? – решил узнать подробности лекарь.

– Пару дней всего лишь, – пожала я плечами.

– Ну, ничего страшного. Из-за нервов, порой, такое бывает. Но если задержка будет большой, немедленно сообщите мне, – настоял он.

Выглянув из комнаты, я нашла в коридоре Гримо, и попросила позвать Мод.

– Она поможет тебе с этим справиться, и расскажет о том, как себя вести при этих днях, – пояснила я Марианне.

– Вы же, сударыня, должны больше спать, хорошо питаться, ничего тяжелого не поднимать, на сквозняках не сидеть. Если, конечно, хотите стать однажды матерью, – обратился к девочке месье Жаме.

– Мне кажется, что тебе лучше будет в другой комнате. Оставаться с месье Лурье в одной спальне теперь не слишком удобно, – добавила я.

– Жить с мужчиной в одной комнате?! Девочка, о чём ты вообще думала?! – воскликнула шокированная Эммильена.

– Мадам, со мной она была в безопасности, – услышали мы от двери голос астролога.

– С тобой всё в порядке? – обратился он к Марианне, и та кивнула, – В принципе, это и есть то важное событие у тебя сегодня, о чём я тебе говорил с утра, – добавил он.

– Решено, Марианна будет жить в комнате, рядом с моей. Её надо сейчас защищать больше от вашей ереси, – быстро проговорила сестра Оливье.

– Мадам, наверное, по знаку Зодиака Козерог? – спокойно спросил Лурье.

– Козерог?! – возмущённо воскликнула графиня, – Вы обозвали меня козой?! Да, как вы смеете?! – пылая от ярости, она подскочила к астрологу.

– Ну, что вы, я просто назвал ваш знак. У мадам Анны зодиак – Стрелец, например, у месье графа – Скорпион, а у господина аббата – Дева, – быстро возразил мужчина, – Если вы позволите, я смогу составить ваш персональный гороскоп, просто скажите точную дату рождения.

– Ни один колдун или ворожей не узнает, что я родилась двадцать пятого декабря, ровно в восемь часов утра, – заносчиво произнесла Эммильена, и выплыла из спальни Маирианны, гордо подняв голову.

Мы с девочкой рассмеялись.

– Видимо она мечтает о своём гороскопе, – заметила я.

– Я его составлю сегодня. Надеюсь, вы его вручите ей? – подмигнул мне Лурье.

Месье Лурье быстро удалился, оставив нас заниматься женскими делами. Вскоре пришла Мод. Оценив ситуацию, она принесла стопку чистой ветоши. После, под присмотром Эммильены, была подготовлена маленькая комнатка для девочки, возле её спальни. Обычно она предназначалась для личной прислуги. В ней стояла узкая кровать, небольшой камин, который хорошо отапливал комнату, узенький шкаф, стул с принадлежностями для умывания, и кто-то втиснул туда миниатюрный столик с зеркалом.

– По-моему тут узковато, – заметила я.

– Пока мы не узнаем о её происхождении, то о более пышных комнатах речи быть не может, – фыркнула Эммильена.

Но Марианне тут понравилось. К тому же, на кровати была перина, а не тюфяк, подушки были удобными и пышными, а одеяло толстым и тёплым. Мод отдала ей своё старое тёмно-синее платье. На девочке оно болталось, как на жерди, к тому же, было явно не по росту.

– На первое время сойдёт. А пока я переберу вещи госпожи, и мы найдём тебе что-то из её старого гардероба. Помнится, несколько платьев из вещей, привезённых вами во время первого приезда сюда, остались у месье де Бельфора.

Отвар месье Жаме подействовал довольно быстро, отчего она заснула крепким сном в своей новой спальне. Оставив её под присмотром Мод, я решила поговорить с мужем о возможности съездить к дяде. Что-то мне подсказывало, что самовольный выезд туда снова может вызвать негодование с его стороны.

Гримо ответил, что господа пьют в комнате возле погребка. Я осторожно приблизилась к ней. Трое мужчин сидели за столом, а перед ними стояли три пустые бутылки вина.

– Всё-таки вы не уверены, Рене, даже после увиденного родимого пятна? – спросил Оливье, посмотрев на друга.

– Возможно, я боюсь в это поверить. Не так я рассчитывал встретить свою дочь, – вздохнул аббат.

– Мой друг, вы должны быть наоборот рады; у вас есть теперь близкий человек. Если бы вы знали, как лично я был бы рад любому своему бастарду, если б таковой нашёлся, – попытался взбодрить Рене месье д’Артаньян.

– Я рад, конечно же. Но, выходит, что Камилла обманывала меня всё это время. Я чувствую вину за то, что не настоял на встрече с девочкой. Возможно, узнав о её пропаже, я смог бы начать поиски, и найти её раньше, дать хорошее воспитание, – проговорил он.

– Кто же вам мешает сделать это сейчас? – спросила я.

Мужчины повернулись на мой голос.

– Марианна не испорчена. Она довольно умна, в ней нет злости, либо большого эгоизма… Если вы боитесь, что она не умеет носить платье, либо вести себя за столом, то её вполне можно этому обучить, ей всего лишь тринадцать лет, – спокойно произнесла я.

– Дорогая, ваша привычка подслушивать неисправима, – вздохнув проговорил граф.

– Как и ваша входить без стука в мою спальню, – парировала я.

Д’Артаньян усмехнулся.

– Ваша нимфа права, мой друг. Я съезжу к этой горе-матери, и уточню кое-что. Ежели та Марианна, что находится здесь, окажется моим ребёнком, то у меня есть ещё есть шанс вывести её в люди, – решительно кивнул аббат.

Я хотела вернуться к своей просьбе, но Рене решил действовать стремительно. Спустя час он уже приказал подготовить свой экипаж, и, не смотря на просьбу моего супруга подождать до утра, отбыл в сторону имения, где жила вдова де Буа-Траси.

– Тем не менее, Марианне нужна нормальная одежда пока она здесь. Окажется она дочерью Рене или нет, это уже не важно, – заявила я.

Свою просьбу я, наконец, поведала супругу, когда мы стояли на крыльце, и смотрели вслед уезжающей карете аббата…

====== Глава 12. Запасной вариант ======

На следующий день мы с графом отправились к моему дяде, предварительно послав письмо о нашем визите. Оливье придерживал Донну, за уздечку, когда мы двинулись в путь, так что Пегас был вынужден терпеть её соседство. Супруг пытался более ощутимо проявлять заботу и внимание по отношению ко мне. Хотя мы и делили снова постель, но близости между нами не было.

– Надо немного переждать, – объяснил он, – Месье Жаме мне выговаривал после той ночи страсти – ваш организм ещё слаб для новых увеселений.

Я не настаивала. Память о случившемся ещё была свежа, хотя болевых ощущений в теле не наблюдалось. Но, видимо, пытаясь возместить временное отсутствие интимной жизни, Оливье засыпал прижав меня к себе, покрывая моё лицо и шею поцелуями перед сном. Сказок более не было. Они возвращали меня к началу трагических событий, и я принималась всхлипывать.

Месье де Бельфор был рад нашему приезду. Он старался даже из любезности не затрагивать темы, касательные моего здоровья и несчастного случая на лестнице. Услышав рассказ о Марианне, он усмехнулся:

 – В ваш замок так и тянет дам, как живых, так и мёртвых…

В это время мы услышали шум на заднем дворе; возле нескольких кибиток суетились люди. Одни проветривали странные яркие одежды, кто-то рисовал на холсте углём горы или леса, два высоких парня в париках и с кусками пергамента в руках, читали свои роли. Первый выхватил деревянный длинный меч из своих ножен, и взмахнул пару раз.

 – А вот и та труппа, которая приехала в Прованс с выступлениями. Завтра дают первое представление. Я уже пригласил парочку своих друзей, да и вам собирался прислать письмо. Надеюсь, что вы все прибудете завтра вечером. Раулю тоже будет интересно – тут и рыцари, и короли, и яд, – с энтузиазмом перечислял мой дядя.

– А, месье Бюжо! – воскликнул он, повернувшись к кому-то.

Торопливым жестом руки дядя поманил коренастого человека, с чёрными густыми волосами и печальными серыми глазами. Тот быстро подошёл к нам, и, стянув старую фетровую шляпу, коричневого цвета, почтительно поклонился.

–Позвольте представить: Амбруаз Бюжо, он руководит данной труппой, – с улыбкой произнёс старый граф, – Что вы завтра нам покажите?

– «Собаку садовника», месье. Мы несколько упростили её для понимания народа, – ответил постановщик.

– О, как прекрасно, я люблю Лопе де Вега, – улыбнулась я мужчине.

– Как забавно; фамилия главной героини созвучна с нашей, – усмехнулся дядя.

– Кстати, правда ли, что женские роли у вас исполняют юноши? – спросила я.

– Конечно, сударыня! Увы, но не много желающих среди дам, готовых связать свою жизнь со сценой, – ответил месье Бюжо.

– Мы слышали, что в вашей труппе есть один талантливый актёр, который преуспел в подобных ролях, – неоднозначно добавил Оливье.

– У нас есть Донат, Ланс, но на вряд ли их слава так велика…

Он кивнул на двух высоких парней, примерявших красивые женские платья. Но даже слои грима не могли скрыть их квадратные челюсти, большие кадыки и, в случае с Донатом, приличную щетину.

 – Довольно красивые наряды. Бархат и атлас… Наверное, затратно каждый раз такое к спектаклям шить, ведь мужские размеры в разы отличаются от готовых женских платьев, – указала я на обновки, которые, по всей видимости, актёры носить не привыкли, и путались с застёжками корсета.

– О, нам просто повезло – эти вещи достались даром. До этого они принадлежали одному парню, Онору. Он был в нашей труппе. Увязался, когда мы отбывали из Парижа. Человек он был состоятельный. Говорил, что театр – его увлечение. Ну, мы и не против были такого богатого чудака. Всё же, он разрешал нам пользоваться своими нарядами да украшениями.