Текст книги "Angel Diaries - 2 (СИ)"

Автор книги: AnnaSnow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

– А это кто? – граф указал на пожилую женщину.

– Её мать – мамаша Леду. Она помчалась за нами, когда увидела, что мы её дочь уводим, – пояснил слуга.

Старая женщина боязливо смотрела на Оливье, а девица всё стояла с опущенной головой.

– Итак, Катарина, ты знаешь почему тебя доставили в замок? – спросил спокойно Оливье.

– Нет, ваша светлость, – ответила девушка удивительно мелодичным голосом.

– Скажи куда ты выезжала вчера вечером?

Катарина замялась, видимо, собираясь с мыслями, и, наконец, выдала:

– На прогулку, ваша светлость.

– На прогулку? В дождь и в ночь?

– Дождя ещё не было, он пошёл после, – заметила Катарина.

– И где же ты «гуляла»?

– Я не помню, было темно. Я просто… поездила по окрестностям и вернулась домой, – запинаясь, ответила дочь кузнеца.

– Позволь мне внести кое-какие детали в твой краткий рассказ. Ты ездила к озеру, что возле леса. Приехала с чем-то тяжёлым, выкинула это нечто тяжёлое в воду и вернулась в город, – продолжил Оливье.

Катарина не проронила ни слова, но утвердительно кивнула.

– Зачем ты убила девочку? Чем тебе помешал семилетний ребёнок? – холодно спросил он.

– Что?! Ваша светлость, я никого не убивала, – затараторила Катарина, – Да, я приезжала ночью к озеру, но лишь чтоб выбросить подарки Гуго и утопиться самой, – выпалила она и внезапно замолчала, вспомнив про мать, стоявшую позади неё, которая тут же зарыдала.

– Утопиться?!

– Да, но я не смогла это сделать, – всхлипнула девушка.

– Ваша светлость, помилуйте её! Она простая глупая девочка, дурочка, которой запудрил мозги знатный сеньор… То, что она сделала – это, конечно, срам, но разве за это вешают? А ведь ей виселица грозит, как сказали мне ваши слуги! Она и так наказана тем, что о её позоре знают все в городе, – быстро произнесла мамаша Леду, кидаясь на колени перед моим супругом.

– Уймитесь, сударыня! Я говорю с вашей дочерью, а не с вами, – холодно отрезал Оливье, и кивнул стоящим рядом мужчинам, один из которых оттащил плачущую женщину в сторону.

– Какой же твой грех Катарина?

Девушка, до сего момента старавшаяся держаться, закрыла лицо руками и зарыдала в голос.

– Уведите её в темницу, – спокойно приказал Оливье слугам.

– Ваша светлость, пощадите это глупое дитя! – вновь стала причитать мамаша Леду.

– Мадам, встаньте с колен. Вашу дочь просто допросят. Если она не виновата, то отпустят. Будьте уверены – невиновных я не трогаю, – просто ответил граф, и пошёл вслед за Катариной и слугами, оставив старую мать стоять на коленях во внутреннем дворике.

Я отошла от окна, размышляя над увиденным.

– Зачем этой девице убивать Аурелию, если она её даже не знала? – проговорила я вслух.

– Порой больные люди выглядят как совершенно нормальные. Вспомните ту безумную герцогиню, – заметила Мод.

Катарина выглядела растерянной, испуганной, но явно не злобной. Её можно было назвать недалёкой, но до хитрости и хладнокровия, с каким было совершенно преступление, ей, на мой взгляд, было далеко…

– Я уверена, что месье граф во всём разберётся, – спокойно заявила Мод, – Вам же, госпожа, лучше вернуться в постель.

По всей видимости успокоительное месье Жаме стало действовать, и я почувствовала сонливость. После, удобно устроившись под одеялом, погрузилась в целебный сон.

Солнце стояло высоко когда я открыла глаза. Мод, похрапывая, спала в кресле. Я уже хотела было её разбудить, дабы она помогла мне привести платье в порядок, как вдруг в дверь постучали. Не дождавшись моего ответа, она приоткрылась, но в комнате никто не появился. Удивлённая этим, я подошла к порогу, и выглянула в коридор. Вдалеке стояла фигура в траурном платье и с чёрной вуалью на лице. Заметив меня, она поманила к себе жестом.

Я не могла понять кто это, поэтому продолжала стоять в нерешительности возле спальни. Дама снова махнула рукой. Наконец, решившись, я подошла к ней.

– Кто вы? – спросила я.

– У меня много имён, – ответил приятный женский голос из-под вуали, – Можете называть меня мадам Адели.

– Я вас раньше здесь не видела…

– Это потому что я предпочитаю обитать возле склепов, – пояснила дама.

– Вы призрак?

– Да, – спокойно прозвучал ответ, – Иногда меня называют «Дама в Сером».

Я невольно вздрогнула, услышав это имя.

– Но вы ведь предвестница смерти? Я… я умру? – заикаясь, спросила я, чувствуя, как холодный страх хватает меня за горло.

– Все люди смертны, – несколько философски изрёк призрак, – Но на самом деле все слухи обо мне – бред и ложь. Вы не против пройтись? – предложила внезапно она.

Обрадованная тем, что сам виновник слухов опроверг их, я молча кивнула.

– Знаете, моя жизнь оборвалась внезапно и по вине моего супруга. После того, как я перешла в иную форму, и увидела, как он веселится, радуясь моей гибели, то, конечно же, посчитала своим долгом несколько подпортить ему жизнь. Но более, после его гибели, я никому не вредила.

– А как же знамения, якобы, от вас? Например, разбитое стекло во время дождя? – осторожно поинтересовалось я.

– Стекло? Это довольно безвкусно и в духе, скорее, месье Филиппа, – фыркнула она, – Но я хочу, чтобы все знали, и поэтому я пришла поговорить с вами, что к смерти того несчастного ребенка я лично отношения не имею. А эти грязные сплетни просто недопустимы, – высокопарно заявила Дама.

– Ох, ты ж, Боже мой! Прямо праздник сегодня у меня! Мадам Адели вылезли из своего склепа, – внезапно услышали мы насмешливый голос месье Филиппа, появившегося из-за угла.

– Опять вы, – холодно, даже с некоторым раздражением, произнесла дама-призрак.

– Опять и снова, мадам. Это всё-таки мой замок, – несколько заносчиво встал перед ней месье Филипп.

 – Решили меня удивить своими былыми титулами или как всегда намёками на размеры своего генеалогического древа? – фыркнула та в ответ месье Филиппу сквозь вуаль.

– Сударыня, да вы только намекните, что согласны, и узнаете, что слухи правдивы, – подмигнул он женщине.

– Да, как вы смеете, старый развратник, предлагать мне, той, у кого в роду текла кровь де Краон, такие пошлости?! Можете плести такое утопленницам-крестьянкам, они от сего, наверное, млеют, – прошипела Дама, – Собственно об утопленнице и идёт речь, – пояснила она.

– Да не уж-то замке прибыло на один невинный цветок? Надеюсь, она хоть молода, красива и не лежала в воде долго? – оживился месье Филипп.

– Знаете, смерть дурно повлияла на вас – вы стали просто нестерпимы, – резко осадила его мадам Адели, – Я говорю о убиенной девочке. В тот вечер, когда полил дождь, я как всегда бродила на своём любимом месте, а с него открывается вид на тропинку, что ведёт к озеру возле леса. Я увидела женщину в сером плаще и платье; она тащила девочку к озеру. Подойдя, этот изверг в юбке указала плачущему ребёнку рукой на что-то рядом, а затем вдали. Когда девочка повернулась туда, женщина накинула ей на шею шнурок и стала душить. Потом она била дитя по голове кулаком, одновременно топя в мутной воде. Когда малышка затихла, убийца перетащила её к другому месту, бросила в воду и оттолкнула от берега палкой. Я попыталась остановить преступницу и швырнула в неё ветку. Но, увы – оттащить или сильно навредить я не в силах, поэтому мои потуги даже не привлекли её внимания. Потом эта женщина убежала.

– Вы рассмотрели лицо убийцы? – быстро спросила я.

– Да, капюшон слетел с её головы. Но раньше не видела её здесь.

– Господи, как же тогда её опознать? – пробормотала я, – А она ничего тяжёлого не бросала в озеро? Была на лошади?

– На лошади? Нет, она пришла пешком из замка, – ответила дама.

Внезапно я невольно зевнула, прикрыв ладонью рот, и начала чувствовать небывалую усталость – сон начал наваливаться на меня с новой силой.

– Вам лучше вернуться к вашей комнате, – заметила моя собеседница, и мы все отправились назад.

– Но знаете, если вам как-то поможет это, то девочка называла женщину по имени – Ребекка. Она просила её отпустить перед тем, как они подошли к озеру.

– Что?! – воскликнула я, остановившись, но сонливость стала окутывать всё больше.

Даже сквозь затуманенный чарами Морфея разум я продолжала вспоминать отрывки разговоров об этом преступлении с супругом, слугами, аббатом…

– Надо немедленно рассказать Оливье, – это последнее, что прошептала я, стоя в спальне возле постели, после чего легла на неё и погрузилась в тревожный, но крепкий сон, который обычно завершал общение с призраками.

– Довольно частые обмороки – это иногда бывает у дам в положении, – услышала я голос месье Жаме, – Но, учитывая хрупкое состояние здоровья мадам графини, за ней надо внимательно наблюдать и всячески поддерживать.

Я застонала, открыв глаза.

– Сударыня, сегодня вам лучше провести день в постели, – заметил мне лекарь, и уже ставший ненавистным мне укрепляющий отвар оказался налитым в кружку и у меня руках.

– Мадам графиня выполнит все ваши рекомендации, не волнуйтесь, – ответил Оливье, стоявший рядом с кроватью по другую сторону.

Так же в комнате находился аббат, сидя в кресле неподалёку.

Лекарь согласно кивнул, и вскоре после его ухода супруг снова отметил мою чрезмерную бледность, напомнив о необходимости хорошо питаться. Поэтому спустя десять минут поднос с обильным обедом стоял передо мной.

– Послушайте, я ведь не упала в обморок, меня сморил сон от общения с месье Филиппом и мадам Адели, – начала объяснять я.

– Вы всё равно выглядите уставшей и бледной, поэтому принимайтесь за еду, – скомандовал Оливье.

– Я не съем это всё, нет аппетита.

– А вы начните вкушать пищу и он появится, – подсказал аббат.

– Кстати, мадам Адели видела убийцу, которая утопила девочку, – начала я, параллельно отправляя в рот небольшие кусочки жареной курицы.

Я поведала им о встрече с призраками и о том, что услышала Дама в Сером, правда, опустив при этом сальные шуточки месье Филиппа.

– Скверная картина, – пробормотал граф, садясь на кровать подле меня, – Если это правда, то возникает ещё больше вопросов, ведь доказательств вины Ребекки нет совсем. Но у нас есть подозреваемая, имевшая неосторожность появиться в не в то время и не в том месте. Кстати граф де Брионн уверен в её виновности. Он приедет через пару дней, дабы стать свидетелем суда над девушкой.

– Они уже отбыли? – спросила я.

– Да, сразу после завтрака. Вместе с этой служанкой, – ответил супруг.

– Но Катарина не убивала Аурелию, это же очевидно! – возмутилась я.

– Откуда вы знаете имя девушки? – удивился Оливье.

– Я стояла возле открытого окна, когда вы беседовали с ней во дворе, – объяснила я.

– Мадам, по-моему, вы игнорируете советы месье Жаме – никаких сквозняков! Умерьте своё любопытство. Уж лучше я потом буду вам подробно всё рассказывать, – холодно заметил супруг.

– Но Анна, тем не менее, права, – подал голос Рене, – Я поговорил с Катариной по душам. Учитывая, что я духовное лицо, она была со мной более откровенна, – отметил он.

Я усмехнулась, когда он вскользь упомянул о своём сане.

– Надеюсь, что вы не собираетесь нарушать тайну исповеди, мой друг, – сказал Оливье.

– Ну, что вы – исповеди не было. Грехи я ей не отпускал, а просто посоветовал рассказать всю правду, ибо ложь в этой ситуации означает для неё виселицу, – возразил Рене, – Катарина напугана. Она несколько легкомысленна, наивна, но всё-таки не полная дурочка. При всех слугах она не могла говорить открыто о своём позоре, поэтому, естественно, смолчала. Дело в том, что её соблазнил Гуго де Лаон, младший сын барона де Лаона. Обещал девице, что если та родит для него сына, то он перевезёт её в замок, сделает официальной любовницей, что она будет как сыр в масле кататься. Катарину это предложение прельстило, она пошла на связь с этим юнцом и вскоре понесла. Однако, узнав о её положении, он несколько охладел к ней. Тем временем юношу женили. Супруга его оказалась ревнивой, про связь, ясное дело, прознала от местных кумушек, и приказала избить беременную Катарину. В итоге та потеряла ребёнка, а кто-то в городке придал всё это большой огласке, приукрасив грязной сплетней о торговле телом за деньги. Скажем так: общество городка Ла Фер не приняло такого вольного поведения – смешки и издёвки стали преследовать её. Да ещё она отчего-то взяла, что детей более иметь не сможет. В итоге, после очередной ссоры со строгим отцом она решила, что жить ей не стоит, и, взяв лошадь, что привели подковать кузнецу, собрала подарки своего подлого любовника, то, что шила для будущего ребёнка и ускакала с этим тюком. Она думала утопиться в озере. Вещи-то она выкинула, но не смогла сама прыгнуть в воду – сидела и ревела… Потом решила уехать из города в Париж, села на лошадь и отправилась назад. Но, кстати, на обратном пути она видела женщину с ребёнком, которые шли на озеро. Дама в плаще насильно тащила туда девочку. Однако ей и в голову не пришло, что дитя ведут на смерть. А ещё Катарина заметила, что плащ и платье на женщине были добротными, из хорошего материала, благородного. Такое она видела на знатных дамах.

– К слову, Катарина запомнила тех, кто её избивал? – спросил внезапно граф.

– Нет. На неё напали в темноте, когда она шла из деревушки, что возле вашего городка. Люди были в чёрных одеждах, но во время избиения приговаривали, что ей это за распутство. Поэтому она сама и решила, что это организовал либо её ухажёр, либо его жена. Она еле добралась домой. Хельга её выходила, но ребёнок был потерян.

– Вы же не будете её казнить, только потому что граф де Брионн решил, что она должна умереть?! – спросила я, взглянув на супруга.

– Дело не в том, что я хочу, а в том, что я должен сделать. Граф де Брионн вправе начать со мной тяжбу, если я не предоставлю ему убийцу. Либо мы должны убедить его в невиновности Катарины, и указать на причины преступления Ребекки, – ответил задумчиво Оливье.

– Но даже если мы поверим на слово этой загадочной даме-призраку, допустив, что это не её шутка или, скажем, она верно всё расслышала… то нам не понятен мотив служанки. Ведь за убийство девочки её повесят, кому выгодна смерть Аурелии?

– Прекрасный вопрос, Рене. А ещё мне кажется, что надо навести справки об этих Брионнах. Но увы, у нас нет времени, чтобы разъезжать по Бордо и расспрашивать их соседей, – заметил мой супруг.

– А знаете, никуда ведь ехать и не надо; я сейчас вспомнил, что в аббатство Нотр-Дам де Сенанк приехал погостить мой старый знакомый – аббат де Куртене из обители Сов-Мажёр. Он должен знать и де Брионна и его супругу до замужества. Насколько я помню, Поль достаточно любопытный и внимательный человек, поэтому почему бы мне сейчас не посетить его и не порасспросить о наших знакомых? Путь до де Сенанк займёт пару часов, а заночую я в аббатстве, – довольно оживленно проговорил Рене.

– Ваш друг сможет изложить свои слова письменно и расписаться под рассказанным? – поинтересовался Оливье.

– Безусловно. Человек этот не выносит несправедливости, и если узнает о гибели ребёнка, то сделает всё возможное, дабы помочь нам. Мадам, надеюсь, в моё отсутствие вы будете слушаться супруга и лекаря, – нравоучительно произнёс аббат.

Не найдя что сказать, я лишь фыркнула, возмущённая довольно нагло применённым столь покровительственным тоном.

Позже, лёжа вечером в постели и ожидая прихода супруга, я старалась понять причину действий Ребекки, и каждый раз оказывалась в тупике. Если девочка ей опротивела, то почему бы ей просто не оставить эту службу? Ведь всё равно после смерти Аурелии Ребекке не за кем было бы присматривать.

В этот момент в дверь спальни постучали, и получив разрешение войти, в комнату проскользнул Рауль. Он был печален, глаза мальчика были красными от слёз.

– Я только сейчас вспомнил о том предмете, который мне отдала Аурелия, – тихо сказал он.

Подойдя ко мне, он положил мне на ладонь миниатюрную шкатулку из тёмного дерева, украшенную изящной резьбой.

– Она отдала мне это в оранжерее. Сказала, что если с ней случится плохое, я должен отдать это вам, моему Ангелу.

Я удивлённо взглянула на протянутый мне предмет.

– Кто-то ещё видел, как она тебе это передала? – спросила я мальчика.

– Только Ксавье. Он стоял рядом со мной. Аурелия не любила свою мать и служанку. Когда я рассказал ей о Колодце Желаний она поведала, что хочет пожелать, чтобы её матушка умерла в муках. Мы с Ксавье попытались убедить её, что это желание ужасно, и она потом согласилась с этим. Но тогда Аурелия пожелала жить с другими родственниками, – внезапно добавил он.

Я рассматривала шкатулку, размышляя над странными словами ребёнка.

– Милый, о разговоре с этой несчастной девочкой ты тоже никому не рассказывал? – уточнила я.

– Только вам, – честно ответил он.

– Ты правильно сделал, что всё рассказал, и принёс мне это. Мы с твоим отцом попытаемся разобраться в этой трагедии, – сказав это, я погладила мальчика по голове.

Но Рауль закрыл лицо руками и расплакался.

– Но почему она умерла? Это не честно! Так не должно было случиться! – всхлипывал он.

Я прижала его к себе, гладя по спине.

– Ангел мой, пожалуйста, не оставь меня никогда, – бормотал ребёнок, уткнувшись мне в грудь.

Эту сцену и застал Оливье, поднявшись в спальню.

– Молодой человек решил пообниматься с моей женой? – полушутя спросил он, но Рауль лишь надрывно всхлипнул в ответ, – Что случилось?! – вопросительно посмотрел на меня супруг.

– Переживание из-за смерти Аурелии, – объяснила я.

Оливье немного растерялся. Видимо ему не часто доводилось иметь дело с детскими слезами, причина которых смерть такого же невинного ребёнка.

– Мой Ангел, я боюсь потерять тебя, – бормотал мальчик.

– Милый, я буду всегда с тобой, – потрепала я его по волосам.

Глотая слёзы, Рауль снял с себя обувь, и молча залез на кровать, юркнув под одеяло рядом со мной.

– Так вот к чему была сия прелюдия, – фыркнул граф.

Я поудобнее накрыла мальчика одеялом, и, встав с постели, взяла миниатюрную шкатулку.

– Нам надо кое-что обсудить, – сказала я тихо.

Оливье кивнул в сторону кресел у камина, и задёрнул полог кровати. Я хотела сесть напротив него, но, к моему удивлению, супруг, сев поудобнее в кресло, внезапно привлёк меня к себе, заставив сесть на свои колени.

– Итак… О чём вы хотели со мной поговорить? – спросил он, обнимая меня, и прижимая к себе.

– Во-первых, Рауль останется спать с нами, – начала я.

– Вы продолжаете его баловать, – сухо прервал меня Оливье.

– Он столкнулся с большим горем, дорогой. Всё-таки стоит пожалеть ребёнка, – невозмутимо ответила я, – А во-вторых, ваш сын принёс мне кое-что интересное, – и я отдала супругу шкатулку, – Это тайком вручила ему Аурелия накануне смерти.

– Вы уже открывали её? – спросил Оливье.

– Нет, решила дождаться вас.

Граф одобрительно кивнул. Отведя руки как можно дальше от меня, он осторожно приоткрыл шкатулку. Внутри лежало кольцо. Драгоценность из потемневшего золота была довольно массивной, а ободок толстым и широким. Кольцо было инкрустировано крупным рубином, который, однако, был несколько тускловат. Оливье внимательно рассмотрел его.

– «Итальянская загадка», – пояснил он, – Эти украшения были популярны в конце прошлого века. В них есть потайные места, куда обычно можно было положить тайное послание. Иногда его так же эксплуатировали и отравители… Но, увы, кольца эти были слишком громоздкими для тонких дамских пальчиков, и у прекрасного пола не пользовались особой популярностью.

Он простучал ногтём ободок кольца, и, наконец, улыбнулся, найдя потайное место и нажав на него. Миниатюрный механизм сработал, и часть ободка кольца отделилась. Оливье осторожно стал его разбирать.

– Вот и содержимое, – он вытащил кусок пожелтевшего пергамента, свёрнутого в крохотный свиток.

Затем он обратил внимание на камень. Подумав, Оливье провел пальцем по нему и вокруг. Скрытые рычажки еле слышно щёлкнули, и камень приподнялся вверх, явив небольшое пустое отверстие.

– Тут какой-то белый порошок, – указал Оливье на остатки неизвестного вещества в золоте.

Оставив на время вторую находку, он осторожно развернул кусок пергамента. На нём округлым детским почерком с ошибками было написано «Флоренс де Брионн убила моего отца».

– О, Боже, – выдохнула я.

– Вот и мотив убийства, – указал Оливье, – Хотя даже это кольцо толком пока точно не указывает на графиню де Брионн…

– Отчего же? – не поняла я.

– Мы можем только предположить, что записку написала Аурелия. Но, опять-таки, возможно, это просто фантазии девочки – написано от злости, от нежелания воспринимать отчима и брак своей матери, – пожал он плечами, – Меня более заинтересовал этот порошок. Думаю завтра показать его месье Жаме. Возможно он сможет его изучить, но, увы, для сидящей в темнице Катарины это не спасение.

– Вы считаете, Жоффруа не будет учитывать это находку? – удивилась я.

– Видите ли, мой Ангел, этот человек, на мой взгляд, находится в некотором отчаянном положении – он был довольно нервозен в беседе со мной. Скорее всего у него серьёзные проблемы. Обычно главу семейства так нервируют только финансы. Он, конечно, не говорил напрямую, но пару раз делал намёки, что если я возмещу ему горечь от утраты девочки, то он не будет предъявлять претензий ко мне. Если даже написанное здесь правда, то это не особо его удовлетворит. Хотя для нас это объяснение убийства. Он жаждет получить от нас деньги за смерть падчерицы. Даже если Катарина возьмёт вину на себя, то он будет добиваться от меня компенсации.

– Какой ужас! Не думала, что он так мелочен и алчен, – воскликнула я, – Но это объясняет, кто обыскивал тело Аурелии – Ребекка. Она, видимо, искала шкатулку с кольцом, – пробормотала я.

– Если ужасное послание нам – правда, то, скорее всего, Ребекка искала эти вещи по просьбе графини. И что самое ужасное – я боюсь, что ваша старая знакомая может быть причастна к убийству своей дочери, – тихо закончил Оливье.

При этой мысли у меня перехватило дыхание. Я допускала за Флоренс любой порок: холодность, надменность, тщеславие… Но убийство собственного дитя из-за старого кольца с глупым детским обвинением – как такое может быть правдой?! Да и если бы Аурелия кому-то рассказала о своих догадках, то кто бы ей поверил?! С чего бы такой знатной даме, да к тому же, не глупой, бояться обвинения семилетней девочки??? Но она боялась… Это настолько напугало её, что она решилась устранить свою единственную дочь. А через пару дней погибнет ещё одна глупая душа, всё преступление которой заключалось лишь в легкомыслии и порывистости.

– Дорогой, Катарина не должна умереть из-за греха другого человека, – прошептала я.

Оливье нежно поцеловал меня.

– Я постараюсь спасти её. Ну и, конечно, своё честное имя. А сейчас нам нужно отдохнуть – завтра мы наверняка сможем узнать нечто большее об этом странном семействе…

====== Глава 18. Лишний бокал ======

Однако спокойно спать нам не дали. Было уже за полночь, когда в нашу дверь стали настойчиво стучать. Раздражённый, Оливье отправился узнать причину тревоги. Но когда он вернулся, внешний вид его говорил о том, что произошло нечто серьёзное – губы его были поджаты, а бледноватое лицо выражало негодование. Быстро накинув халат, супруг вышел из спальни, не сказав мне ни слова.

Вернулся он спустя пару часов, а на мои вопросы ответил максимально кратко:

– Спите, завтра всё узнаете.

Утром, едва Рауля отправили в детскую, я и правда узнала всё, что произошло ночью. Мод расчёсывала меня перед зеркалом, в то время как уже полностью одетый Оливье сосредоточенно ходил по комнате.

– Вчера был найден труп посудомойки Марселины, – без каких-либо прелюдий и лишних слов произнёс он.

Услышав это, я невольно ахнула.

– Она была задушена в своей комнате. Подушкой. Месье Жаме определил, что смерть её насильственна, потому как женщина сопротивлялась – поломаны ногти и поцарапаны руки. Так же синяки на теле. На прикроватном столике в её каморке была найдена кружка с остатками вина, а в него было добавлено сильное снотворное. По всей видимости, убийца хотел, чтобы Марселина была вне сознания, – пробормотал он, и ненадолго умолк, после чего внезапно задал вопрос лично мне: – Дорогая, скажите, на кухне, когда она всем вам рассказывала об увиденном, была ли рядом Ребекка?

На миг я задумалась, а затем перечислила в слух всех, кто тогда находился там.

– Но некто зашёл со двора, громко хлопнув дверью. Может это была она? – высказала я свою догадку.

– Однако, вы этого не видели. Хотя если это и так, она могла услышать только часть рассказа, – заметил граф, – Но снова это только наши догадки…

– Вы думаете, что Ребекка посмела бы убить служанку?

– Вполне, раз она проделала это с ребёнком благородных кровей.

– Но всё-таки, даже если она слышала часть разговора, зачем убивать Марселину, наводя лишние подозрения? Мы ведь могли обнаружить её и раньше, до их отъезда. Посудомойка ведь не видела её лица. Смысл убийства?

– Моя дорогая, ежели Ребекка слышала только часть рассказа, то могла подумать, что рассказчица её разглядела. Женщину убили вчера утром. Скорее всего Марселину душили во время мессы по Аурелии, – ответил Оливье.

– Святые угодники! Не зря мне эта девица не понравилась с самого начала, – вмешалась возмущённо Мод, о присутствии которой мы совершенно забыли.

– Чем же она вызвала неприязнь у тебя? – поинтересовался граф.

Служанка заново пересказала услышанный ею разговор, после чего Оливье нахмурился.

– Похоже, как и почему действует Ребекка, я начинаю понимать, – произнёс задумчиво он.

Весь день я провела в подавленном состоянии – ещё одна внезапная и безвременная

смерть навевала самые мрачные мысли и чувства.

Оливье и месье Жаме занимались осмотром комнаты служанки и её тела. Они так же опросили и прислугу, но никто ничего не слышал и не видел. Марселина и раньше любила приложиться к креплёному вину, а потом отдыхать по пол дня, перекладывая свою работу на своих двух молоденьких племянниц, которых она же пристроила в замок мыть посуду. Но когда она отсутствовала целые сутки, не поставив никого в известность, её начали искать. Дверь в её комнату была заперта, потому и решили, что она ушла. Повар послал в городок, где она жила, мальчика, но родные тоже не видели женщину. Труп обнаружили случайно – по тошнотворному запаху, ведь в этот вечер соседние комнатки хорошо протопили, стены нагрелись и тело Марселины, вдобавок, почти сутки пролежав в собственных испражнениях, стало быстрее разлагаться.

После осмотра месье Жаме, труп посудомойки отправили родным, чтобы те могли достойно похоронить её на следующий день.

Ничего удивительного, что после такого происшествия мы все сидели за обеденным столом молчаливые и мрачные.

– Милый брат, мне кажется, что отцу Доминику следует окропить весь замок – слишком много зла и слабых в вере душ здесь под одной крышей, – несколько холодно произнесла Эммильена, когда мы вкушали первые блюда.

– Что ж, молитвы это неплохой выход, дабы успокоить слуг. Хотя для меня важнее найти и покарать убийцу, – задумчиво ответил Оливье.

– Но ведь убийца девочки найдена – эта греховная, развязная девица, которая отважилась на связь вне брачной клятвы, – фыркнула сестра графа, – Ну, а ту словоохотливую праздную женщину наверняка убил её собутыльник. Либо кто-то из слуг обокрал её, – высказала она свои доводы.

– Марселина не хранила в комнате ценных вещей. Там была только старая сменная одежда, пара башмаков, да узелок, куда она складывала объедки, коими делился с ней повар, – заметил Оливье.

– Человек, у которого в душе нет веры – лёгкая добыча лукавого. Тут и повод для убийства не нужен, – возразила Эммильена.

– Не сомневаюсь, что имея рядом такую ревностную христианку, как вы, сестра, мы не падём под происками искусителя, – почти не скрывая сарказма, ответил мой супруг.

Графиня дель Альваро недовольно поджала губы.

– Кстати, я вспомнил, что вы должны отработать наказание за воровство, – словно невзначай, произнёс Оливье, посмотрев на молчаливого Эмиля.

Мальчик коротко кивнул, совершенно не подав ни единого знака протеста.

– Послушайте, это просто недоразумение – мой сын имеет право брать вещи в этом замке. В конце концов, он принадлежит и к моему роду тоже, поэтому то, что он взял старую шпагу, не может считаться преступлением, – попыталась вступиться за него мать.

– Вы ошибаетесь, сударыня. Даже Рауль получает наказание когда что-то берёт без спроса. Ваш сын – не мой наследник. И пока он живёт в моём замке, должен считаться с моими законами и порядками, – холодно отрезал мой супруг, – Как только закончите с едой, отправляйтесь в зал фехтования. Там вы должны отмыть полы и отдраить их. Всё необходимое слуги принесут, – обратился он к Эмилю.

– Что??? Да как вы смеете?! – воскликнула Эммильена, – Вы опускаете моего сына до уровня полотёра, мальчика-слуги?!

– Сестра, уймитесь! Физический труд ещё никому не приносил вреда. А если ваш сын изберёт военную карьеру, то, уверяю вас, что вначале он не только шляпой с перьями будет размахивать, да эфесом шпаги хвастать, – довольно жёстко осадил Эммильену граф.

– Оливье, то, как вы обращаетесь со мной и с моими детьми – это унизительно. Если мы вам неугодны в этом замке, если я чужая в своём доме, то мы его покинем. Сегодня я напишу письмо своей подруге в Париж, графиня д`Аркур, я уверена, приютит нас. Она всегда была отзывчива и добра, – эмоционально выпалила его сестра.

– О, вы вспомнили про свою подругу Николь?! Так довожу до вашего сведения, что нынче она зовётся маркизой де Сан-Люк. Но, после замужества и рождения долгожданного наследника, ваша подруга закрутила бурный роман с одним шевалье из свиты королевы, и в итоге понесла от него. Рождение бастарда вынудило её мужа, человека крайне ревнивого, запереть свою супругу в дальнем имении под усиленной охраной. Хотя недавно ходили слухи, что её заставили принять постриг.

– Бедняжка Николь, – прошептала сражённая этой новостью Эммильена.

– Поэтому вы никуда не едете. Ваш сын отправляется драить пол. Завтра привезут новые ткани для платьев Анны. Вы тоже выберете себе материал, сестра. Вам надобно пошить красивый и яркий гардероб, ибо в течение месяца я собираюсь найти вам супруга, – озвучил своё решение Оливье.

– Мужа??? – Эммильена была удивлена и сбита с толку, как и все мы.

– Да, мужа. У вас должен быть свой дом, свой господин, который взял бы ответственность за вас и ваших сыновей, – пояснил граф.

– Как вы смеете?! – неожиданно громко воскликнула его сестра и закрыв лицо руками, рыдая, выбежала из-за стола.

– Ничего – это обычная женская реакция на перемены в будущем, – совершенно спокойно пояснил нам всем Оливье.

Эмиль же бросил в его сторону довольно озлобленный, но весьма короткий взгляд, продолжив обед молча, дабы ещё более не усугублять конфликт.

После трапезы я не видела Эммильену. Вначале я думала пойти и утешить её, но потом решила, что очередной раз стану лишь её мишенью для колких слов и неоправданного в мой адрес гнева. Но всё же я подумывала поговорить о её судьбе с Оливье – может не стоило так резко принимать участие в вопросе о её браке?