Текст книги "Angel Diaries - 2 (СИ)"

Автор книги: AnnaSnow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Я коротко кивнула.

– У вас тяжёлая рука, – недовольно проговорила я. – Простите. Собственно, сказывается моё военное прошлое, – он стал более осторожно касаться моей кожи. – Военное?

– Ну, я когда-то был мушкетёром, – признался он.

– Знаете, вот мушкет вполне можно представить у вас в руках, – задумчиво ответила я.

– Я прекрасно и стреляю, и фехтую. Да и иным орудием владею, – он стал покрывать пудрой шею, спускаясь постепенно в зону декольте.

– Там неприлично касаться чужих жён, – перехватила я его руку, глядя ему в глаза.

– Мадам, я не собираюсь вас лапать. Некрасиво, когда цвет лица, шеи и груди разнится, – спокойно ответил он, убирая мою руку, – Да, и считайте, я вам уже не чужой человек, после предложения Оливье, – спокойно продолжил он.

– Предложение о любовнике? Можете и не мечтать, я добровольно с вами не лягу! – фыркнула я.

– Не зарекайтесь. Может статься, что возляжете, ещё и не один раз. А сейчас закройте глаза и рот, – более холодно ответил он мне.

Как только я успела это сделать, он слегка дунул на пуховку, и облако пудры опустилось на меня, осев, однако, только на волосах, лице, зоне декольте с шей. Я хотела встать, но он положил руки мне на плечи и заставил меня сесть обратно. – Куда это вы собрались? Румяна и губная помада так же необходимы, – произнёс он.

– Я не наношу столь много косметики за раз, – возразила я.

– Так вы и не плясали до этого по канату безумия с месяц! – ответил он. – Как, с месяц? – изумлённо переспросила я.

– Сейчас середина апреля. Вы пропустили даже день рождения Рауля. Снег практически растаял. Ночью только подмораживает. Кстати, то тело мы опознали, и похоронили на кладбище в деревне, – ответил аббат.

– Опознал кто-то из дворян-соседей? – уточнила я. – Нет, это был месье Лурье, которому вы с мальчиком Марином дали приют. Имя этого существа Онор Блие. Он был актёром. Месье Лурье повстречал по дороге странствующую труппу. Среди них был и наш «знакомый», – с этими словами аббат слегка нанёс румяна мне на щёки, – Так, осталось преобразить ваши губы, – и он нанёс тонкий слой розовой помады на мои губы. Чувственный аромат парфюма, исходящий от него, вызвал в памяти тот срамной сон. Я побледнела, чувствуя его прикосновения, они были приятными и до жути знакомыми... Взглянув в мои расширенные от ужаса глаза, он нахмурился и спросил: – Что случилось? Вас что-то напугало?

– Сон, который приснился мне вчера… Он был таким реальным, – проговорила я.

– Что, кошмар привиделся? – поинтересовался он.

– Нет, не кошмар. Но мой разум в реальности не мог бы такое вынести.

– Что ж вы такого непристойного там увидели? – с большим интересом аббат посмотрел на меня.

– Ну, скажем… довольно непотребную сцену с человеком, который мне не совсем приятен, – осторожно произнесла я, наблюдая за его реакцией.

Мой собеседник несколько холодно поджал губы. – Он вам внушает отвращение, этот человек? – Нет, он может быть по-своему приятен. Но он слишком хитёр, и часто не бывает искренен, – я отодвинулась от него, и взяла гребешок, со шпильками – Мод не успела закончить мою причёску. Я стала укладывать свои локоны, но аббат перехватил мою руку, и, отобрав гребень, продолжил мою работу. – Вы удивляете меня навыками, как у горничной, – вызывающе улыбнулась ему я. – О, у меня много талантов. Я буду удивлять вас всё время, – он неожиданно дёрнул меня за локон, заставив чуть вскрикнуть. – Прошу прощения, – ехидная улыбка расплылась на его красивом лице, – И вам в этом сне было неприятно? Что делал с вами этот лживый человек? – он аккуратно подколол мне волосы, создавая на моей голове нечто замысловатое, но красивое. Я несколько нахмурилась, вспоминая ощущения. – Нет, приятно. Даже очень. Но это было неправильно, против правил общества и морали, – ответила я ему, краснея. – Сударыня, в нашей жизни любая правильность относительна, – улыбнулся он мне, – Не стоит корить себя за то, что получили удовольствие. Тем более, во сне, – спешно добавил он. Молча закончив причёску, аббат повернулся к оставленной ранее шкатулке, и достал из неё тонкую золотую цепочку с кулоном в виде большой жемчужины, окаймленной золотым цветком в виде розы. – Это вам, – протянул он мне цепочку, а затем, на миг задумавшись, одел её мне на шею, – Украшение подходит к вашему платью, – пояснил он. – Простите, но я не могу, и не должна принимать от вас подарки, – начала было я. – Мадам, я вас ударил вчера. Это мои извинения и просьба – простить сей, вынужденный правда, поступок. Однако я не привык бить женщин по лицу, – прервал он меня. Я задумалась. Это украшение было красивым, элегантным, не вычурным, оно могло подойти к любому платью и уместно смотрелось бы как на званом ужине, так и, к примеру, в церкви на мессе. Наконец, улыбнувшись, я согласилась.. – Что ж, вы прощены. Я принимаю подарок, – ответила я ему. – Эти слова – бальзам на моё сердце, – произнёс он, и припал губами к моей руке.

Однако, он посмотрел на мои пальцы и нахмурился.

– Я не вижу вашего обручального кольца, хотя, след от него, всё же, есть, – тихо заметил он. – Я швырнула его на пол, – прошептала я. Воспоминания о дне, когда я осознала всю боль утраты, вернули и слёзы на мои глаза. – Ну, не стоит расстраиваться. Я уверен, что слуги или Оливье его подобрали, – он протянул мне свой платок. – Я ранее не испытывала столько боли, – сказала я, сквозь слёзы. – Всё бывает в первый раз. Но прекратите плакать, что же вы творите? Испортили всю мою работу, – он указал на отчётливые следы от слёз на моих щеках. – Простите, – пробормотала я снова, и зарыдала в платок. Аббат вздохнул, погладив меня по голове, и оставил на минуту, дабы вернуться с Оливье. Он что-то тихо сказал ему, тот кивнул. – Анна, дорогая, кольцо у меня. Я сохранил его, пока вы не придёте в себя… Граф подошёл, и, приподняв за подбородок моё заплаканное лицо, поцеловал в губы. Поцелуй был долгим. Я закрыла глаза, ощущая руки мужа на своих плечах и спине. В это время аббат тихо подошёл, и погладил меня по волосам. – Всё позади. Вам надо научиться жить далее, и забыть эту беду. Её нельзя предотвратить, но её можно пережить, – внезапно произнёс он мне до боли знакомые слова... Оливье оторвался от меня. – Рене прав. Вы должны успокоиться, и постараться нормально жить дальше. Те, кто любят вас, всегда будут рядом. А проблема с деторождением – я уверен, мы с ней справимся. Просто для этого нужно время, – он вытер мои слёзы платком, стерев и большую часть косметики.

Я посмотрела на себя в зеркало.

– Какой ужас, – пробормотала я. – Вот тут я с вами согласен. В таком виде выходить из комнаты не стоит. Придётся подождать, пока я снова замаскирую следы вашей нервной натуры, – согласился аббат, и вернулся к моему преображению. – Ваш друг рассказал мне о том, что тело существа опознали, – решила я сменить тему разговора. – Буду признателен, если вы будете звать меня по имени – Рене, – отозвался аббат. – Да, всё верно. Но, по словам месье Лурье, это был странный тип. Во-первых, он примкнул к труппе возле Парижа, когда узнал, что они направляются в Прованс. Держался в стороне, и, самое главное, был при деньгах – взял собой дорогие наряды, парики… Месье Лурье заметил, что такого не было у других актёров. – Интересно, он играл только женские роли? – внезапно спросила я. – Нет, все подряд. По словам месье Лурье, он мог спокойно перевоплощаться и в юношей, и в дам. Но, самое интересное, что заметил наш астролог и Марин, который потом примкнул с братией к труппе, и дошёл с ними до этих мест – в тот день, когда они расстались, и были возле моего города, к этому Онору приходили девушки. Все четыре. Но в разное время. Он о чём-то довольно долго с ними разговаривал, – поведал мне супруг. – Интересно, почему месье Лурье это запомнил? – удивилась я. – Он просто составлял гороскоп этому существу, и несколько раз подходил, дабы уточнить некие моменты рождения, – пояснил аббат, – А сейчас, не болтайте. Я наношу губную помаду… Я замолчала, и он быстро с ней закончил. – У вас есть парфюм? – внезапно спросил он. Я указала на флакончик с розовой водой. Аббат скривился, но сбрызнул меня ею. – Мадам, это примитивный аромат. Я закажу вам духи из Парижа. Вы должны выглядеть не хуже красавиц столицы, – прокомментировал он. – Вы готовите меня в куртизанки, как Теофилию? – с сарказмом спросила я. – Ну, что вы Анна. Он пытается проявить заботу о вас. Я вижу, свой подарок этот драчун уже преподнёс, – с улыбкой произнёс граф, и протянул мне кольцо. – Я могу снять цепочку, если вы находите это неуместным, – предложила я. – Зачем? Мы с Рене довольно долго выбирали её, – ответил супруг. Надевая кольцо, я внезапно застыла, осознавая произнесённые им слова. – Что значит “выбирали”? – Ну… Рене не так хорошо знает ваши вкусы, как я. А ему хотелось, чтобы вы простили ту оплеуху. Вещь довольно красивая, – рассматривал он розу с жемчугом. Я встала, но аббат обратил внимание и на мою обувь. – Я, конечно, понимаю, что рассказал вам про апрель, и эта новость дня для вас, но в таких легких туфлях вы не пойдёте на прогулку, – категорично возразил он мне. Граф позвал Мод, приказав принести сапожки и тёплую накидку с капюшоном. Когда та вернулась с вещами, то Оливье отослал её, и, приказав мне сесть, стал одевать на меня сапоги. После, набросив сверху накидку, я с двумя моими сопровождающими направилась на прогулку. Дойдя до злосчастной лестницы, я остановилась. – Закройте глаза, и возьмите меня за руку, – посоветовал Оливье. Я вздохнула, посильнее сжала его за руку, но глаза оставила открытыми. С каждой ступенью, которую я проходила, перед глазами возникали печальные картины воспоминаний. – Кстати, Рауль должен быть во дворе. Он очень обрадуется вам, – заметил аббат. Я выдавила улыбку, и постаралась сдержать слёзы. Когда мы вышли во двор, то застали там Марина и Рауля. Последний, надувшись, сидел на Бриоше, которого водил по кругу бледный и мрачный подросток. – Мадам Ангел обычно рассказывала мне нечто интересное во время прогулок. Сказки всякие, – капризничал мальчик. – Могу рассказать про чуму, – буркнул Марин. – Ну, давай, – согласился Рауль. – Она приходи т и все умирают, – последовал короткий рассказ. – И это всё? – разочарованно воскликнул ребёнок, – Ну, я думал, ты опишешь, как умирают, кто умирает, – объяснил проблему мальчик. – Я тебе не актёр, кривляться не привык, – отрезал Марин. – А ты видел актёров? – заинтересовался Рауль. – Да, даже помогал им переодеваться, – кивнул подросток, – Я путешествовал вместе с труппой. – Я слышал, что они что-то показывают, – задумчиво произнёс Рауль. – Сценки разные. Типа твоих сказок, только там все роли играют мальчики, – и Марин принялся объяснять особенности игры на сцене. – То есть, если бы там, на сцене была мадам Ангел, то она бы была мальчиком? – не понял малыш. – Ну, она бы, может, выглядела как мадам Ангел, но под платьем там был бы парень, – согласно кивнул подросток. – А… Тогда с этим всё в порядке. Я видел мадам Ангела без одежды. Она явно не мальчик. У неё… В общем… Много не хватает, – ответил Рауль. Марин аж споткнулся при этих словах. Граф побледнел, и зло поджал губы. Я удивлённо смотрела на Рауля. – Интересно молодой человек, где же это вы подглядывали за мадам Ангел? – зло произнёс Оливье, направляясь к Раулю. Мальчик попытался выдернуть уздечку из руки Марина, но тот держал её крепко, и шаг не ускорил. – Оливье, осторожно он сейчас же упадет с пони – крикнула я мужу, видя, как пухлый ребёнок пытается на ходу спрыгнуть с Бриоши. – А ну иди сюда, паршивец! – граф схватил малыша за воротник, и притянул к себе. – Итак, мы ждём твой рассказ, – он подтащил Рауля к нам. – Ну, когда мы спали в башне, у мадам Ангел чуть был задран подол рубашки. Я дождался, когда вы уснёте, и поднял его, – покраснев, проговорил мальчик, уставившись в землю. Я ошарашенно уставилась на него. – Но зачем тебе смотреть, что у меня там? – наконец, проговорила я. – Ну, я слышал… Как слуги говорили, что у женщин внизу находится какая-то драгоценность. Я подумал, что у мадам Ангела там хранится какой-нибудь камень, но там этого не было. У неё вообще многого нет. Того, что есть у меня или у вас, – кивнул он в сторону графа. Поразительная догадка быстро пришла в голову Оливье.

– Так, ты и мою рубаху поднял, щенок?! – закричал он, переместив свою руку на ухо Рауля.

– Ну, я хотел посмотреть на шпагу, которая всегда при вас – пояснил мальчик. Рене хохотал, уже не в силах сдерживать себя. – Ну, и как, рассмотрел? – зло шипел граф. – А как вы ею дерётесь, она же короткая? – недоумевал ребенок, – И такое, кстати, у меня тоже есть… – Прогулка закончена для вас, молодой человек. Настало время порки, – потащил он начавшего реветь Рауля. – Оливье, прошу вас, только в пол силы, он просто познаёт мир! – взмолилась я. – Мой друг, прошу, подождите меня. Я хочу внести лепту в эту экзекуцию. Лупить надо под слово Божье, – аббат быстро поспешил за ребёнком, верещавшим теперь на весь замок. Я с Марином осталась во дворе. – Вам лучше уже, мадам? – вежливо спросил мальчик. – Да, спасибо. Мне жалко Рауля, но в этот раз его любопытство перешло границы, – вздохнув, сказала я. – Он неплохой мальчик. Ему просто так же не повезло с родителями, как и мне, – вымолвил Марин, но быстро спохватился, – Я хотел, сказать, что его мать не заботилась о нём, – начал оправдываться он, но я подняла руку. – Ты прав. Оливье, может, и любит его, но по-своему. И не всегда может показать эти чувства, – согласилась я, и спросила: – А та труппа, с которой вы прибыли к де Ла Фер, куда она потом направилась? – Они свернули в сторону земель графа де Лаваля. Онор уговорил их поехать туда. Мол, граф любит театр, как он слышал, – рассказал Марин.

– Это странно. Граф не похож на любителя таких мероприятий, – заметила я.

Марин согласно кивнул. – Надо бы узнать, где эта труппа сейчас. Что они говорили про свой путь? – Они собирались побывать во всех графствах. В этот момент раздался рёв, и во двор выбежал Рауль, подтягивая на ходу штаны. За ним бежал Гримо, следом шагал разгневанный граф, с длинной лозиной в руках. – Ангел, помоги! Они меня хотят убить! Месье граф меня ударил раз пять, а месье аббат рассказывал мне о котлах с грешниками! Я не буду больше задирать твою рубаху или месье графа, – он стал всхлипывать, хватаясь за мои колени.

Я прижала его к себе.

– Не бойся, эти два дракона тебя не тронут, – тихо сказала я – Мадам, отойдите! Наша воспитательная работа с этим молодым человеком в самом разгаре, – приказал граф. – Хватит его лупить за вполне нормальное любопытство в таком возрасте! Пока что он наш единственный ребёнок, – спокойно произнесла я. Граф отшвырнул лозину. – Что ж, но тогда месяц без сладкого! – крикнул Оливье сыну, вжавшемуся в меня. Мы так и направились к замку – я и Рауль, прижимаясь друг к другу. Марин повёл Бриош в конюшню. – Марин сказал, что труппа свернула в земли де Лаваля, и этот путь предложил сам Онор. Граф любит лицедейство? – спросила я у супруга. – Терпеть не может, насколько я помню. Может, его сыновья такое любят? – ответил Оливье. – Мы должны расспросить людей из той труппы. Мне кажется, они смогут рассказать нам много полезного об Оноре, – сказала я супругу. Тот согласно кивнул. Когда все мы уже было подошли к ступеням замка, у ворот показался всадник. Под длинным зимним плащом виднелся мушкетёрский. Шляпа была опущена на глаза, человек, видимо, еле держался в седле от усталости, а его загнанная лошадь с трудом передвигалась. Рене и Оливье быстро подошли к воротам, дав знак впустить человека. – Уведите Рауля, – приказала я Гримо, узнав лицо прибывшего. – Боже, что с вами? Вы ли это, дорогой друг?! – произнёс Рене. Всадник с трудом спустился с коня. Оливье помог ему, дабы тут не упал на землю. Я стояла в отдалении от них, но сильнейший перегар был слышен и мне. – У вас есть выпить? – произнёс голос, с едва уловимым гасконским акцентом. – Вы ведь и так мертвецки пьяны, Шарль! Только чудом доехали, – Оливье поддерживал его. – Мадлен умерла, – коротко произнёс Д`Артаньян, – И ребёнок тоже. – О Боже… Беда никогда не приходит одна, – аббат взял друга под правую руку, в то время как Оливье перекинул себе на шею левую. – Анна, дня три мы не будем выходить из комнатки возле погреба. Прислуживать нам будет только Гримо, так что, просьба, нас не беспокоить, – произнёс мой супруг, таща своего полуживого товарища. – Мадам, – стараясь быть вежливым, пробормотал тот, когда его протащили мимо.

– Не беспокойтесь. Вас не потревожат, – пообещала я, и последовала за ними, понимая, что не мы одни понесли тяжёлую утрату.

====== Глава 10. Танец теней ======

Следующие три дня мужчин и правда не было видно. Прослышавший про моё выздоровление дядя, вскоре приехал навестить. Он старался всячески поддержать меня, и взбодрить. – Шарль ведь тоже не с первой попытки появился у нас с супругой. Да и выкидыши тоже у моих жён случались. А все эти лекари часто ошибаются. Даже месье Жаме может быть не точен, – похлопал он меня по руке. – Я надеюсь, что его вердикт ошибочный, и стараюсь забыть горе, – честно ответила я. Участие и забота месье де Бельфора, безусловно, были приятны, и согревали мою душу. Но, всё-таки, разговор о моём недуге и его причинах не вызывал трепета. Поэтому не желая больше говорить о наболевшем, я быстро сменила тему. – От мальчика Марина, которого мы временно приютили в замке, я узнала, что у нас тут рядом ездит труппа бродячих актёров. Не слышали об этом? – Конечно же, слышал. Мой друг барон д’Оди написал мне недавно – они дают у него представления. Он просто в восхищении; там сценки с дуэлями и охотой, а шутки какие острые, как перец! – восторженно отозвался он. – Мне бы хотелось посмотреть эти сценки, – произнесла я, улыбаясь. – Так нет ничего проще, я приглашу их к себе. Сам давно хотел потешить себя отменным лицедейством. Я пришлю тебе письмо, когда труппа будет у меня. Приедете всей семьёй посмотреть спектакль, – добродушно предложил дядя. – Спасибо… – А, кстати, где же твой супруг? Я рассказала о прибывшем недавно его друге и горе, произошедшем у него, предположив, что Мадлен, возможно, жена или любимая женщина. – Пойду, выражу соболезнование, – кивнул мне граф де Бельфор, и скрылся в стороне заветной комнаты. Соболезнования дядя выражал целых два дня, пока с помощью Жиля и месье Терри, которые прибыли за ним, не выбрался из комнаты возлияний и горя. Покачиваясь, он побрёл к экипажу, доставленному предусмотрительным управляющим, ибо в таком состоянии граф де Бельфор не мог даже в седло сесть. Я попросила месье Терри проследить за состоянием дяди, и, если будет худо, прибыть к нам, дабы месье Жаме приготовил лекарство. Рауль, которого эта комната интересовала давно, сходил в разведку, закончившуюся плачевно; его заметил аббат, и дал ему болезненный шлепок по ягодицам, запретив впредь там появляться. Правда, по словам мальчика, его обидчик, следом покачнулся, и упал на лавку. Месье граф, опять-так, по его словам, сидел за столом, положив голову на столешницу, а месье Д`Артаньян лежал, похрапывая, под столом. На третий день Гримо позвал месье Жаме. Тот долго отсутствовал, дважды посылая помощника за некими дополнительными лекарствами. По словам слуги месье Д`Артаньяна, они поднялись в старую комнату графа, возле погребка, которая сейчас пустовала. Однако граф и аббат были в состоянии передвигаться и говорить. В этом я лично смогла убедиться вечером третьего дня, когда, сидя возле камина в своей комнате, читала мифы Древней Греции. Меня удивили нестройные звуки шагов возле моей двери, и, когда на пороге появились Оливье и Рене, поддерживая друг друга, я с удивлением взглянула на них, захлопнув книгу. – Господа, как ваше самочувствие? – поинтересовалась я. – Неплохо, сударыня. Не хватает только женской компании, дабы скрасить вечер, – произнёс граф. Витиеватыми шагами он прошёл в комнату, протащив за собой аббата, и кинул того на кровать. – Собственно, как же я должна вам его скрашивать? Почитать в слух? – К черту книги, сударыня, – отозвался аббат, – Нам нужна всего лишь ваша любовь и ласка. – Вы как всегда точно выразили свою, мысль мой друг, – прокомментировал супруг, стараясь снять с себя ботфорты. – Я не понимаю вас , господа. По мне так – вы пьяны, и несёте бред… Я направилась к двери, но Оливье, передвигавшийся в этом состоянии лучше, нежели его друг, сумел перехватить меня, и подвёл к кровати. – Вам не стоит бояться. Всё будет хорошо, – произнёс он, обдав меня стойким перегаром. – Мадам, у вас сегодня прекрасный вечер с двумя опытными любовниками, – икнув, поведал Рене, пытаясь приподняться на локте, но, видимо, подушка оказалась соблазнительнее. – Я вижу, – с сарказмом произнесла я, – А как же ваша ревность, месье? – обратилась я к Оливье. – Сударыня, я же буду участвовать одновременно с Рене. Всё справедливо, – пошатываясь, он пошёл к кровати. – Так что поторопитесь, сударыня, – аббат зевнул, и похлопал по месту возле себя. – Ну, раз два таких искусных любовника жаждут моей компании, то, как я могу отказать? Но мне надо одеться в красивый пеньюар, снять это платье – в нём составлять компанию вам неудобно, – кивнула я. – Разумно, с корсетом этим заниматься даже больно, – согласился Оливье, и упал рядом с Рене. – Люблю красивое белье на дамах. Особенно снимать его, – пробормотал аббат, откинувшись на покрывало. Хитро улыбнувшись им, я незаметно взяла ключ со столика. – Я скоро вернусь, а вы пока полежите, отдохните… После этого я выскочила за дверь, и заперла её. Спустя пару мгновений кто-то подошёл к двери, и подёргал за ручку. Затем раздался пьяный смех. – Нас заперли, Рене, – я услышала голос графа. – В следующий раз надо будет сначала раздеть её, а потом говорить о наших планах, – буркнул аббат. – Двигайтесь , Рене. Вы не один сегодня спите… Видимо, граф плюхнулся рядом с ним. Их слова натолкнули меня на мысль о мести за столь непристойное предложение. Мстить я решила под утро, когда, войдя в спальню, застала друзей мирно спящими. Тихонько пройдя к кровати, я взяла длинный кожаный ремень, и осторожно связала между собой их две левые ноги, и стараясь не разбудить спящих повернула их головы друг к другу лицом. Затем открыв принесённую пудреницу, я покрыла лицо аббата толстым слоем белоснежной пудры, затем осторожно нанесла ему губную помаду, и, как можно ближе пододвинула его к графу. Окончив, я на цыпочках вышла из комнаты, нарочито громко хлопнув дверью. Видимо, друзья проснулись, так как в комнате послышалась возня. Затем наступила тишина, и раздалось громкое чертыхание. Ругательства явно шли от всей души. Некто ринулся из кровати, и в это миг раздался грохот свалившихся на пол тел. Кто-то достаточно громко застонал, и ругательства Оливье достигли апогея. Решив, что не стоит испытывать судьбу, и заходить в спальню, я быстро побежала в свою комнату, где провела остаток уходящей ночи, повернув ключ в замке. К счастью, ко мне никто не ломился, и, потому, одевшись с помощью Мод, я спокойно спустилась завтракать. В обеденной зале никого более не было. Отворивший передо мной двери Гримо поведал, что месье Д`Артаньян завтракает у себя в комнате. Подождав, пока я пройду, и сяду, он поклонился, и исчез. И только сейчас я заметила, что кроме него слуг в зале нет. Я быстро повернулась к дверям, но они громко захлопнулись передо мной. Возле них стояли рассерженный аббат и мой супруг. Последний дважды повернул ключ в замке. Я сглотнула и стала медленно пятиться назад. – Мадам, что вы себе позволяете? – рявкнул он мне. Со злости граф сбросил поднос с завтраком на пол, я испуганно вскрикнула. – Вы явно снова не в себе, если связали меня с Рене, изобразили у него на лице страшную рожу с помощью своей косметики, и попытались с имитировать Позорный Грех, – рычал он, наступая. – Послушайте, это всего лишь шутка – простая и безобидная… За то, что вы мне предложили непристойные действия на троих вчера, – попыталась объяснить я. Граф на миг замялся. Было видно, что он, скорее всего, уже не помнил свои слова и поступки под действием вина. – Оливье, пожалуй, вам и вправду не стоит особо сильно сердиться на свою очаровательную жену. Вчера она была испугана нашими необдуманными словами о весёлой игре втроём. Ну, а в силу того, что она ещё не очень далеко ушла от возраста ребёнка, то и поступила, как обиженное дитя, – проговорил аббат. – Моей жене надо хоть немного начать дружить с головой! А что было бы, если нас в таком положении застали слуги? И если бы это был не Гримо?! Вы подумали о том, какие слухи бы стали гулять по Провансу, и какой ущерб это нанесло бы репутации и моей и Рене? И, кстати, вашей! – сердито возразил мой супруг. – Простите, я право не учла слуг, – пробормотала я, виновато опустив голову. – Ну, всё ведь обошлось… А так как ваша супруга ведёт себя, пока что, словно ребёнок, то и воспитывать, и наказывать её надо как ребёнка, пока не повзрослеет, – с улыбкой на устах, но довольно холодно произнёс аббат. – Я не понимаю, какое дело вам до наших отношений с Оливье? Вас это не должно касаться, – зло прошипела я в ответ. – Вы правы Рене. Я слишком много ей позволял в последнее время. Все эти истерики, сумасбродства после несчастного случая – всё это проявление её эгоизма. Надо уже заканчивать с этим и привести её в порядок, – решительно ответил граф. – Что вы собираетесь со мной сделать? – испуганно спросила я. – На самом деле, ничего дурного, – улыбнулся мне аббат. – Мадам, если честно, то вы сейчас ужасно выглядите: кожа да кости, – внезапно сменил тему мой супруг, – Вы похожи на больную девчонку, которая всё ещё недалеко ушла от лап безумия. Так как в этом замке только двое взрослых могут и хотят вам помочь – и это мы, то надо преобразовывать ваше тело и ваш разум . Кстати, вы уже завтракали ? – Нет. Вы топчете мою еду сапогами, – указала я на скинутый поднос, валявшийся возле ног Оливье. – Я могу сходить на кухню за новой порцией еды, – предложил аббат, – Что вы любите, инфанта? – Спасибо, но мне от вас ничего не надо. Я лучше поем с пола, чем принесённую вами пищу, – с раздражением выпалила я. – Так в чём дело сударыня? Я лично могу сейчас наскрести для вас этих помоев, – прервал меня граф, – Анна, где ваши манеры? Откуда такие хамские речи с Рене? – Месье, мои манеры и кротость остались там, на главной лестнице, когда я упала. А месье аббат может быть вашим прекрасным другом, но не моим. Я не вижу его ни в качестве друга, и, уж тем более, любовника, – резко парировала я. – Значит, я возьму на кухне всего, и понемногу, – решил Рене, игнорируя мои колкости, и быстро вышел из залы. – Ну, зачем вы ему грубите? Вы очень сильно нравитесь Рене, кстати, он потянул связку во время падения с кровати, а я чуть не разбил лицо, – с укором заметил Оливье. – Простите. Я и правда не подумала о последствиях. Но ваш друг… Он такой самодовольный! Он меня раздражает… Он не мой супруг, но относится ко мне так, словно мой хозяин, – попыталась объяснить я. – Скажите, только его поведение вызывает у вас неприятие, а не, скажем, внешность? – поинтересовался граф. – С внешностью у него всё в порядке. Он красив, и это факт, – пожала я плечами. – Вы удивитесь, я не только красив, но ещё и образован, и храбр, – продолжил за меня аббат, входя в зал, и пропуская вперёд слуг с подносами. – …И хвастливы, – с иронией продолжила я. – Ну, уж этот грех самолюбования простите Рене. Он и правда начитан, – согласился Оливье, – Займите пока мою жену, а я схожу за верёвкой покрепче, – как бы между прочим заметил мой супруг. – Что?! Нет!!! Да как вы смеете?! – закричала я от возмущения, поняв, что Оливье решил кормить меня перед другом связанную. – И захватите кляп, – крикнул в след ему Рене, – Ибо у меня уже болит голова от её воплей. Оливье захлопнул за собой двери. Я попыталась кинуться к выходу, дабы попытаться убежать от унизительного кормления, но аббат схватил и держал меня довольно крепко. – Мадам, вот только не надо лягаться. Знаете ли, моему терпению может прийти конец, – прошипел он мне на ухо, когда я попыталась ударить его по больной ноге. Поняв, что по силе Рене не уступает моему мужу, и дальнейшая борьба только повредит мне, я успокоилась. – Я просто не хочу снова этого унижения, – пробормотала я. – О, да, я слышал, что Оливье уже кормил вас подобным образом. Но, позвольте, перед кем вы тут вздумали стесняться? – спросил он. Неловкая тишина повисла в воздухе. – Неужели передо мной? Ну, право же, не стоит. Я, скорее всего, тоже приму участие в этом действии, – усмехнувшись, погладил он меня по плечу. – Как, кстати, ваш друг? – решила я отвлечься от раздражающей меня темы. – Плохо, сударыня, очень плохо. Он потерял любимую женщину, с которой жил пять лет. Она была моложе чем он. Поэтому, когда она понесла, то никто и не думал, что при родах она умрёт, как и ребёнок. Никаких предпосылок к этому не было. Как и положено человеку его склада, в этом случае Шарль ушёл в запой. Но ему хватило ума приехать к Оливье. Ваш предусмотрительный супруг приставил к нему Гримо и месье Жаме. Что же теперь надо нашему другу , так это как можно скорее нужно найти новое увлечение и, желательно, брак. – Увы, у меня в Провансе нет подруг или родственниц, которые могли бы в этом помочь, – с сожалением сказала я. – А у вас они вообще были?

– Кто?

– Подруги, – с любопытством спросил аббат. Я задумалась. У себя в доме я общалась только с двумя девицами моего возраста. Они были дочерьми барона де Флера. Но их компания была мне навязана, и приятной я её не находила. Я рассказала об этом Рене. – В основном я общалась с Мод... – Это печально. У дам должны быть подруги. – Я вообще мало с кем общалась у себя в замке. – Значит, из-за этого у вас и есть проблемы в общении с разными типами людей, – заметил аббат. – Не буду спорить. Но мне сейчас важно пережить моё горе, а не обзаводиться подругами, – равнодушно ответила я. Вернувшись с длинной верёвкой и ворохом батистовых платочков, мой супруг запер дверь на ключ. – У вас насморк? – указала я на платки. – Нет, я просто сверну из них кляп, если вы будете неподобающе себя вести, и выпорю вас, – спокойно ответил он, и предложил: – Кстати, сегодня у вас есть выбор: либо я привяжу вас полностью, либо свяжу только руки. – Руки, конечно! После той экзекуции у меня были следы по всему телу, – быстро выбрала я, всё ещё не оставляя надежды скрыться, пусть и с завязанными руками. – Отличный выбор. Тогда сядете на колени к Рене, – весело ответил Оливье. – Что?! Нет, ни за что! – возмутилась я. – Я бы предложил себя, но, боюсь, от злости вы откусите моему другу пальцы. А ему, всё-таки, надо чем-то креститься, – пояснил граф, – Да и Рене у нас человек деликатный – силой открывать вам рот не сможет. Я вздохнула, и молча протянула руки, мгновенно опутанные крепким морским узлом. Рене поудобнее сел во главе стола в кресло моего супруга, и, довольно уверено подтащил меня, заставив сесть на его колени. – Вот так, не надо меня бояться, я вас не съем, – поправил он кружево у меня на корсете, и спокойно заметил, – На вас даже платье болтается… – Поэтому мадам графиня будет плотно завтракать, обедать и ужинать. А ещё у неё будут перекусы и полдник, – сказал граф. Он ополоснул руки, и стал мазать мне бриоши маслом и паштетом, заставляя их поедать. Рене периодически вытирал мне рот салфеткой, и давал глотнуть из бокала сидра. – Приступаем к пирогу с кремом, – прокомментировал граф. – Я наелась, и это не съем! – позабыв о том, что сижу на руках, я откинулась назад. Рене, усмехнувшись, поцеловал меня в шею. Я дёрнулась, но его руки меня хорошо фиксировали. – Сможете. И пирог довольно вкусный, – резко заметил супруг, и порезал его на куски. – Почему вы не предложите его своему другу? – Мы с Рене плотно поели, пока вы прятались у себя в комнате, – ответил граф. – Может вас развлечь беседой? – предложил аббат, – Что вас интересует? – Трупы! – выпалила я. Мужчины опешили и удивлённо уставились на меня. – С вами точно всё в порядке? – спросил Оливье. – Я хотела сказать, что эти происшествия со всадником не идут у меня из головы с первого дня моего возвращения к реальности. Кстати, дядя обещал принять актёров у себя. С ними надо будет поговорить, ну, и интересно посмотреть представление… Кусок пирога прервал мою речь. – Я направлю к вашему дяде слуг узнать об этом сегодня же, – пообещал Оливье. – Вы были в театре? – спросил меня Рене. – Нет. Только пару раз видела представления бродячей труппы, – покачала я головой.