Текст книги "Приключения блудного барона. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 45 страниц)
– Ты чё разорался? – Сидор неверяще смотрел на коменданта. Таким, всегда уверенного в себе мужика, Сидор до сих пор никогда того не видал. – Да что произошло то? Ну приехал Фома и приехал. Мало ли что ему надо. Крепость твоя у нас стоит на первом месте в планах. Будут тебе деньги. Пусть и не такие большие для начала, как тебе бы хотелось, но будут.
– А мне не нужны небольшие, – тихо, злым шипящим голосом вдруг прошипел комендант. – Мне надо много и сразу большие деньги. Понятно? – тихо, отчётливо выговаривая слова прошептал комендант.
– Нет, – так же тихо, шёпотом отозвался Сидор. – Не понятно. Что произошло?
– Олесь Ярец вместе с твоим Советником из города прибыл и теперь по крепости шныряет, – тихо проговорил Михась, глядя ему прямо в глаза.
– А кто такой у нас Олесь, с такой замысловатой фамилией, Ярец, будет? – с улыбкой полюбопытствовал Димон.
– Ревизор, это по вашему будет, – всё так же тихо отозвался Михась, зло зыркнув на него. – Приказной дьяк Совета. С проверкой готовности крепости к приёму людей из посада, на случай какого-либо нападения чужих.
– Это ещё что за новости? – улыбка медленно сползала с лица Димона. – Это наша крепость и к Совету не имеет никакого отношения. Пошли они нахрен отседа.
– Посад появился, теперь имеет, – хмуро бросил комендант, отворачиваясь. – Раз мы всех выгнали из крепости, сказав чтоб селились рядом в посаде, то теперь на случай нападения должны быть готовы принять всех из посада у себя, чтоб все укрылись у нас за стенами. И пока у нас не будет стен, так всякие Олеси и будут шнырять с проверками, грозя в случае нашей неповоротливости отобрать саму крепость. Чтобы теперь уже самим побеспокоиться о целости шкур славных жителей нашего не менее славного подгорного края.
Политика городского Совета, – с ёрническим видом Михась широко развёл руками, чуть склонившись вперёд, на манер кланяющегося на сцене актёра. – Защита своих жителей любыми доступными средствами, не считаясь ни с чьими интересами.
Почему я по вашему, как только разобрался какое мне после Бугуруслана хозяйство досталось, первым же делом бросился к ребятам зимой на заводы, чтоб они там ямы для гашения извести закладывали? Почему они тут же озаботились созданием собственного кирпичного заводика, который им до того сто лет был не нужен? И если бы не я с нашей крепостью, ещё столько же лет бы не суетились.
Почему я, несмотря на снег и мороз упорно разбирал завалы битого камня, сам ковыряя ломом промороженную землю, за что вы оба так меня нахваливали? Хотя, с гораздо меньшими затратами мог сделать всё тоже самое не за четыре зимних месяца с коротким световым днём, а за полтора-два летних.
Именно поэтому.
Думал что вот оно, всё, не будут эти твари лезть. Так нет же! – злобно хлопнул он себя ладонью по бедру. – Заявились с проверкой. Скоты!
– А ликвидировать посад? – сразу перевёл в практическую плоскость вопрос Димон. – Нет посада – нет претензий.
– Поздно! – жёстко отрезал комендант.
– Ликвидируем существующий посад, не будет ни уважения людей, ни самих людей, не будет ничего, – Ни возчиков, ни строителей, никого. И о дальнейшем развитии этого городка можно спокойно забыть! Раз и навсегда!
В лицо тебе плюнут и поедут рядом с твоей дорогой, а на неё даже не выедут, чтоб грязь обтрясти. И в горах пойдут не через твой перевал, а поверху, через снег, грязь, камнепады и прочую дрянь, лишь бы с тобой не связываться. Будут пробираться на ослах овечьими тропам, а к твоей широкой, удобной дороге и близко не подойдут.
Ты этого хочешь? – зло уставился он прямо в глаза Димона.
– Почему раньше не сказал, – сухим, казённым голосом спросил Сидор.
– Потому что я должен работать, а не разговоры разговаривать! Потому что думал что вы знаете, – взорвался комендант. – Это вы хозяева, а не я. А когда вчера услышал что вы хотите всё золото отсюда вывозить, а мне ничего не оставить, даже необходимый минимум, якобы опасаясь за сохранность его, понял что вы просто ничего не знаете о существующих порядках на границе.
Бугуруслан, тварь, – выругался Михась. Коменданта буквально трясло от злобы. – Всё лето здесь просидел, ни хрена не сделал. Самое тёплое, самое удобное время просрал, сволочь. Теперь за него мне придётся расхлёбывать. Больше года прошло, а ничего не сделано. Ничего!
Теперь эти твари из Совета в любой момент могут взять нас за яйца и потребовать предоставить реальный план работ и показать что сделано. А у нас здесь конь не валялся. Цемента нет, камня нет, строительных бригад нет. Ничего, чтоб полностью восстановить стены – нет. Зато леса кругом полно, но и он весь разложен вдоль дороги сюда штабелями. Его ещё везти и везти. А здесь ещё и распиливать на доски. А людей на это нет. Потому что им надо платить. А вы норовите все деньги забрать.
Нам бы сюда лесопилочку, махонькую, – вдруг замолчав, просительно глянул он на Сидора. – Ну ты же можешь, Сидор. Я знаю. Вы же с ребятами уже присматривали здесь местечко под плотину и лесопилку. Пока не уехали, сделайте мне лесопилку. Хоть плохонькую. У меня для того и пилы припасены. Пять штук. Правда, без станка.
– Строительство лесопилки здесь съест все наши свободные средства, – тихо откликнулся Сидор. – А лесопилка с пятью продольными пилами, как ты видать хочешь по образу и подобию лесопилки на Быстринке, это вообще отдельная песнь и отнюдь не дешёвая.
– А возле города у нас её за долги отобрали, – отвернулся в сторону комендант. – Оттуда доски уже не привезёшь. И сюда заявился проверяющий, проверить как у нас тут обстоят дела с безопасностью. Зашибись!
Если б оставил всё как было при Бугуруслане и ждал бы тепла, сейчас бы нам такой штраф выкатили, мало б не показалось.
– Стоп. А подъёмные? – удивился Димон. – Ты чё, Михась? Какие штрафы, мы надеялись получить у Совета денег на развитие крепости, а ты что-то твердишь о штрафах. Ведь есть же какой-то специальный фонд, как раз на эти цели.
Комендант тяжело и обречённо вздохнул.
– Так и подозревал что вы купились на ловушку для ду… – запнулся он, косо посмотрев на Димона, – на новичков, – мрачно констатировал он. —
Как вы думаете? Почему никто из местных не восстанавливает эту крепость?
Вы что, думаете о ней так уж и никто не знает? Ой! – закатил он глаза. – Я вас умоляю. И об этой крепости и об этом подземном мокром проходе у нас знает каждая собака. Знает и не спешит хвататься за эти развалины.
Почему? – замер он, вопросительно глядя на друзей.
Потому что деньги на поддержку дают только тем кто что-то стоит. У кого уже тугой кошелёк. И никак не иначе, – тихо проговорил он. – И это надо ещё доказать.
Если ты смог доказать что можешь выстроить собственную крепость и защитить её, тебе дадут денег. Нет – отберут и отдадут другому. Тому кто может это сделать.
– А какое чьё собачье дело? – тихо проговорил Сидор.
– А того, что здесь пограничье, а не сопли по всей морде, как где-нибудь в низовьях. Это ты там можешь хоть сто лет строиться, никого это не волнует. А здесь будь любезен уложиться в год, максимум в два. И чтоб сразу был от тебя эффект. А кто так может. Мало кто, – тяжело вздохнул комендант.
– Не уложился в срок. Через год тебя ящеры сомнут и всех кто тебе доверился – вырежут. Вот чтоб этого не произошло, и установлено такое жёсткое правило. И это правильно. Иначе бы нас и отсюда уже давно подгорные твари бы выкинули. Слабым здесь не место.
– Хочешь сказать, что нас вот этот Олесь Ярец выкинет из нашей крепости? – У Сидора нехорошо сузились глаза, а скулы буквально стянуло от злости.
– Нет, – отрезал комендант. – Пока нет. Пока у нас ещё есть один строительный сезон. Ещё одно лето. Все прекрасно понимают, что здесь не равнина и строительный сезон начинается позже и кончается раньше чем на равнине. Да и возиться со старыми развалинами это тебе не новое строительство на пустом месте. Трудностей много больше. Потому год у нас ещё есть. Тем более что старые фундаменты крепостной стены мы расчистили и показали что не сидим сложа руки, а работаем. Работаем!
Но к следующей весне внешние стены уже должны стоять, – жёстко отрезал комендант. – Иначе с крепостью можете проситься. И никакие отговорки не помогут.
– А Филимон? – тихо спросил Сидор.
– Что Филимон, – непонимающе повернулся к нему комендант.
– Такие высокие расценки, что тот нам выставил за самое простое обследование, как с этой крепостью связаны?
– Филя свято уверен что у нас денег куры не клюют, – хмуро буркнул комендант, – потому и ведёт себя так нагло. Никто не начинает подобных работ если у него нет свободного миллиона в кармане, и он свято не уверен, что если потребуется, может свободно выкинуть ещё несколько на какие-нибудь особые придумки.
Ему и в голову не приходит что у нас дырявый карман.
Ты на ребят своих посмотри. Самая дорогая одежда – у них. Самое дорогое оружие – у них. В кармане меньше золотого – никогда не звенит. Что он по твоему ещё может думать?
– Это хорошо, – тихо, задумчиво проговорил Сидор. – Глядишь, и проверяющий так подумает. А пока он ещё что-то думать будет, мы с крепостью то и разберёмся, чтоб раз и навсегда отвадить от этого места проверяющих.
– Ну-ну, – скептически глянул на него Михась. – А заодно чтоб сами отказались и от удобного подземного прохода на ту сторону, и от безпошлинной торговли с баронами. И от этого городка – ключа ко всему этому краю и к ведущему к проходу ущелью, – ёрнически прокомментировал он мечты Сидора. – Мечтай, мечтай.
– Понятно, – невозмутимо проговорил Сидор. Переглянувшись с Димоном, уточнил. – Это всё? Или нам ещё что-то надо интересное ждать?
– Мало? – грустно поинтересовался комендант. – Раз тебе мало, то подожди лета. Подгорные ящеры наверняка уже прознали что мы здесь, в пустынных ранее местах поселились. А отсюда и до границы с подгорными ящерами – никого из наших нет. Ни единой души.
Пробраться сюда какому-нибудь мелкому отряду тайными тропами – раз плюнуть. А лошадей своих, как ты их не охраняй, а угнать – легче лёгкого. Потом замаешься по лесам их искать. Особенно если узнаешь о том не сразу. А какая тут связь с пастухами, – горько заметил Михась. Глядя вдаль, на горы, с горечью уточнил. – Никакой.
– Так! – оборвал его Сидор. – Хватит ныть, скажи лучше что ты имел в виду, говоря о том, что лучше нанять пацанов из города на места местных возчиков? Вот это меня заинтересовало.
– Ну, – внимательно посмотрел на него Михась. – По возчикам и по тому почему и как они обнаглели, что нам уже невыгодна оплата их доставки, я тебе потом, при случае, или в отдельном порядке, специально подробный доклад сделаю. Сейчас же скажу главное. Лошади у нас есть. Телеги…, – замялся он. – Ну, с телегами сложнее, их заказывать надо, но в принципе, тоже считай что есть. Месяц, другой и они будут.
– А вот с возчиками беда. Берут много, работают неохотно, только когда им самим выгодно или удобно. Поэтому я тебе предлагаю нанять пацанов в городе. Это и дешевле, причём намного. Можно, в особых случаях и вообще на медяшку за месяц договориться, да и послушнее они тех что сейчас есть.
– А дорога тут одна. Крепость – завод, завод – крепость. Захочешь – не заплутаешь. Ем более что она постоянно строится и на трассе постоянно кто-нибудь да присутствует. То кирпич с досками везут сюда тем кто строится, то продукты, то ещё что. То наши караваны проходят длинными обозами в оба конца. Народу на трассе хватает.
– Поэтому и проблем, думаю, с парнями не будет.
– Не фиг тратить деньги там, где можно обойтись вдесятеро дешевле. Свои лошади, свои телеги, свой товар, свои возчики. В конечном итоге – своя транспортная компания.
– У меня даже и кандидатура на должность её начальника подобрана – Роман Демьяныч Силков.
– Ромка? – удивлённо переспросил Димон. – Да ему же ящеры руку отгрызли. Ещё пары месяцев не прошло.
– Ну не голову же, – усмехнулся комендант. – А мозги у него есть, проверено. Собственно это он мне идею эту предложил, и просил походатайствовать перед вами, чтобы его, калеку, взяли снова на работу. В городе калеке на пристойном месте не пристроиться, там и целых избыток присутствует, с руками и ногами. А тут ему будет в самый раз. Он и людей знает, и местность уже успел с ребятами не раз и не два в ближайшей округе обойти. Да и трассу всю пару раз прошёл туда и обратно.
Да и мне помощь от него будет существенная, – хмуро буркнул он. – Если стройка у нас пойдёт, то заниматься ещё и доставкой грузов, в дополнение к своей основной работе, мне будет некогда.
Ну так как? – поднял он на Сидора вопросительный взгляд. – Берёте калеку на работу?
– Если ты мне сейчас скажешь что у него уже и кандидатуры из пацанов подобраны, то я пожалуй и соглашусь. А, Димон? – посмотрел он на того.
– Да хрен бы с ним, – Димон демонстративно неопределённо пожал плечами. – Что мозги у парня есть я и так знаю. А грузить, разгружать, так на то и грузчики есть.
– Бе-ерё-ём! – махнул он рукой.
– Отлично, – радостно потёр руки комендант. – Тогда всё, пойду Ромку обрадую, что он принят.
– Есть, – радостно ухмыльнулся он, глядя на собравшегося что-то возразить Сидора. – есть у него свои возчики. Уже пятеро прямо в крепости у нас живут, ещё с зимы. А остальных, сколько надо потом в городе доберём. Благо он знает кого, уже выясняли.
– Тогда добро, – согласно кивнул Сидор.
Он же у нас был простой егерь, – пробормотал он себе под нос. – Тогда сделаем так. Сразу дадим оклад десятника, по должности. А потом, по итогам его работы, можем поднять и до полусотника. Смотря как пойдут у него дела, – сразу охладил он энтузиазм коменданта.
И сразу разберись с клановыми платежами. Что это ещё за отсутствие работы для калеки? Если мне не изменяет память, то его клан просто обязан просто в попу целовать и содержать такого своего члена до самой глубокой старости. Мы же платили его клану немалую деньга за его работу в Приморье. И о-очень немалую денежку. А тут вдруг оказывается что работы для него нет, стоило ему только потерять руку.
– Что за дела?
– С этим просто, – грустно вздохнул Михась. – Он изгой. Обычная история.
Как из госпиталя домой вернулся, даже ещё рана толком не зажила. Всё рвался домой, торопился не успеть. Мол, невеста его там любящая ждала. Марфа Калужная, десятника городской стражи Ибрагима Калужного дочка. А та глянула – калека. Нафига мне мол такой нужен. Фыркнула. Подолом махнула и сделала парню ручкой. Лучше найду. И нашла, что самое интересное. Девка видная, да из семьи хорошей. Приданое весомое. Её тут же и взяли, как только она парню своему прежнему официально отказала.
Да её понять можно, – мрачно констатировал комендант, с обречённым видом махнув рукой. – Тут калека с одной рукой и на половинном, инвалидном содержании клана, а это, как ни крути – гроши. А с той стороны: хорошая семья, свой хутор, стадо коров в сотню голов, земли, хозяйство богатейшее, и парень, Игорь Супник, единственный сын у богатых родителей.
Вот она и сделал выбор. А парень к нам в горы подался. Чтоб только не видеть счастливое семейство и весёлую свадьбу.
Пил долго, – мрачно добавил комендант. – Пил, пока я ему идею с транспортной компанией не подбросил.
Ладно, – остановил пустившегося в рассуждения коменданта Димон. – С парнем всё ясно. Пусть работает, а там посмотрим.
С нами всё? – вопросительно глянул он на того. – Если всё, то разбегаемся. У меня от всех этих разговоров уже голова заболела. Да и наблюдателя надо на его рабочее место пусть, а то просочится в крепость враг какой, мы и знать того не будем.
Собственно, обсуждать больше было уже нечего, потому все быстро разошлись по своим делам. Тем более что в связи со скорым отбытием каравана в город, чего-чего, а дел то у всех хватало. Выше крыши.
Татарская Сила.*
Сидор стоял перед невысокой кособокой хибаркой, где ещё в самом начале временно расположилась крепостная кузня, и в глубокой задумчивости смотрел на крайне содержательную вывеску, кособоко прибитую прямо над широко распахнутой входной дверью. Из глубины кузни доносились частые дробно-звонкие удары молотка, дополняемые редкими глухими ударами молота, матерщина, чьим-то незнакомым хриплым басом, и изредка доносились громкие матерные комментарии на чьи-то неумелые постукивания молотком.
Из всей этой какофонии он узнавал лишь голос кузнеца, матерившего кого-то из своих новых подмастерьев. Кузнец ответственно относился к процессу обучения навязанных ему Сидором помощников и поэтому словарный запас его за последние месяцы весьма существенно обогатился новыми идиоматическими выражениями.
Сидор с интересом прислушался к новому сочетанию. Он поморщился. Последнее время кузнец всё чаще и чаще сравнивал своих учеников с навязавшимся ему на шею неким наглым бароном и в выражениях не стеснялся. Было неприятно и… обидно. Ну в самом деле, он то причём, если подмастерье кузнеца ударил куда-то не туда. Его-то чего ругать, да ещё так матерно изощрённо вспоминать его бабушку.
– "Ну и свинья этот татарин", – злобно подумал он, отворачиваясь от дверей кузни и переводя взгляд на от предмет, ради которого собственно и пришёл сюда, в вотчину этого наглого матершинника.
Выставленные во дворе кузни в возле длинной глухой стены обгорелые, побитые тяжёлой дорогой чёрные фургоны. Двадцать две штуки – всё что осталось от тех пяти десятков, что в своё время, ещё в Приморье, он сам продал Бугуруслану. А тот потом перепродал кузнецу.
Возле них крутился мастер каретник, проверяя следует ли их попытаться купить у кузнеца, их нынешнего владельца, или не стоит даже и мараться. Судя по его довольному виду, попытаться купить всё же стоило. Если только кузнец, гад такой, опять не попытается содрать с него три шкуры, по своему обыкновению. Как Бугуруслан сам в своё время содрал с кузнеца, за эти же самые фургоны.
У Сидора было сильное подозрение что малой кровью он не отделается. И потому что знал жёсткую, крутую натуру кузнеца, нигде и ни в чём не упускавшего выгоду, и потому, что во всей их крепости свободных подвод, годных для перевозки скопившихся за последние полгода в крепости грузов, во всей округе нельзя было днём с огнём сыскать. Не было просто. И кузнец наверняка это знал. Не мог не знать.
Перспективы будущей покупки были самые удручающие.
– Выражение "Едрическая сила" я знаю, а вот про "Татарскую" не слыхал, – с большой долей ехидства ввернул он вышедшему из дверей кузни Риму, комментируя вывешенный над дверью кузницы кривобокую вывеску с надписью крупными буквами "Кузня "Татарская Сила".
– Не мог не куснуть, – поморщился кузнец. – Вот это ты видел, – сунул он Сидору под нос свой пудовый кулак. – Теперь считай что знаешь. Говори чё надо, – неласково проговорил он. – А то у меня работы полно, а ты тут с этим…, – кузнец бросил брезгливо-презрительный взгляд в сторону испуганной мышкой замершего возле его фургонов мастера.
С его появлением, тот вообще, было такое впечатление, словно сдулся. Только что спокойный, уверенный в себе человек вдруг как-то неизъяснимым разом ссутулился и в его поведении показалась не свойственная каретнику робость, суетливость и подобострастие. Видно было, что каретник до дрожи в коленках боялся кузнеца. И даже простое упоминание о нём, сказанное вполголоса, буквально ввергло мастера в ступор, заставив буквально замёрзнуть на месте.
– Кареты твои надо, – поморщился Сидор, брезгливо, пальчиком небрежно отводя здоровенный кулак в сторону. – Ты б хоть руки помыл прежде чем под нос добрым людям их совать. – проворчал он. – Что вы там делаете, что от кузни за версту мочой разит? Если не прекратишь свои эксперименты, придётся вас их крепости вывести. Люди жалуются на вонь и грохот.
– Это ты добрый? – изумился кузнец. – Ты своё персональное кладбище давно пересчитывал. И вообще, шёл бы ты нафиг, – возмутился он. – Я что, ещё у тебя буду спрашивать чем мне у себя в кузне заниматься? Ну ты совсем оборзел, Сидор. Говори сколько платишь или проваливай. Мне работать надо.
– Ага, – довольно констатировал Сидор. – Значит, продаёшь. Предлагаю тебе…
– Вот этот, – невежливо перебил его кузнец, ткнув в сторону мастера-каретника пальцем. – Починит все мои фургоны, чтоб были как новенькие. Но не здесь, а в городе или на заводе, на твоё усмотрение. И будем считать что мы в расчёте.
– Я не знаю, что за дрянью он пропитывал свою фанеру и оси фургонов, и почему столь тонкая фанера держит такой груз, аж в шестьдесят пудов на ось, но ни починить, ни поправить в них я ничего не могу. Ни его клееных осей, ни ободьев для колёс, ни досок для фургонов, ничего у меня нет. А фургоны есть и они мне нравятся.
– Если ты мне ещё и ткани своей огнестойкой подкинешь прикрыть дуги тента, то считай что уже я у тебя буду в большом долгу. И если тебе надо, то готов ещё тебе обучить хоть десяток, хоть сотню из тех бездельников и неумех, что ты мне постоянно последнее время подсовываешь. Так сказать, баш на баш. Ты мне ремонт и ткань, я тебе обученных подмастерьев.
– Не удивляйся, – поморщился он. – Мы с ребятами не дураки и понимаем что в ближайшее время, год, два, ни я, ни никто другой, этих огнестойких тканей в продаже не увидит. Потому и предлагаю тебе столь невыгодные для себя условия.
– Ну, – задумался Сидор. – "Блин, что ж они к мастеру то прицепились, – сердито подумал он. – Если сейчас не разобраться, его точно прибьют где-нибудь в тёмном углу, как только он починит кузнецу его телеги". – Вот что, – сердито проворчал он. – Мне это всё надоело, эти ваши наезды на моего мастера и поэтому я пришёл разбираться.
– Так! – повернулся он к мастеру. – Отправляйся к коменданту и скажи что у нас ещё есть двадцать два фургона. Пусть определится с первоочередным грузом. Ему лучше знать что у него тут в крепости застряло и что требуется в первую очередь ребятам на заводах. И про Марка не забудьте. Ему тоже какие-то присадки нужны были, он заказывал.
– Дождавшись, когда втянувший голову в плечи мастер шмыгнёт мышкой мимо, торопясь скрыться с глаз кузнеца, сердито повернулся к нему.
– Вот что Рим. – сердито начал он. – Мне это уже надоело. Вы совершенно необоснованно обвиняете человека в том, в чём он совершенно не виноват. По нашему с Димоном мнению, разгром каравана никак не связан с тем что мы выкупили мастера из рабства в Галчанах. Но если даже это было бы и так, то обвинять человека в том, что от него не зависело, это…, – запнулся он, подбирая выражение поделикатнее.
– В общем так, – резко оборвал он сам себя. – Мне нужно немедленно знать сколько сейчас в вашей казне камней. Я хочу сравнить сколько и куда изумрудов девалось. И прав ли я в своих подозрениях.
– Есть у меня серьёзное подозрение, что такой крутой наезд на наш караван поморских партизан никак не связан с мастером-каретником, а связан с тем, что Бугуруслан продал камни в Галчанах. И на вырученные деньги купил себе дорогущий цветной металл, на который до того у него элементарно не хватало средств. Ты имеешь отношение к вашей отрядной казне и к записям по добыче и хранению камней. Кто, куда, зачем. Ты должен или подтвердить мои подозрения, или опровергнуть. Но больше нападок на совершенно, по-моему, невинного человека я терпеть не намерен. Довольно его гнобить! – рявкнул он на стоящего рядом кузнеца.
– Так и знал что эта скотина Ведун внесёт раздор среди нас, – вдруг неожиданно тихо и обречённо проговорил Рим. – Видел как он выходил на рассвете из вашего дома и понял что всё, началось. Где он – там постоянно свара. Умеет он столкнуть людей лбами.
– Сколько камней у вас сейчас на руках из количества добытых? И за сколько вы можете гарантировано отчитаться, – холодно перебил его Сидор. – Я всегда знал что у нас в крепости все всё друг про друга знают и поэтому твоим словам не удивлён. Поэтому, думаю и с камнями мы разберёмся.
– Только ты мне на вопрос так и не ответил. Сколько у вас сейчас на руках камней? Сколько у Бугуруслана и сколько где угодно, но чтоб чётко знать? И можете ли вы доказательно подтвердить их движение. Сколько у меня сейчас на руках, вы прекрасно знаете и отчитаться я могу за каждый камень. Того же я хочу знать и о ваших камнях.
– Довольно. Сначала Бугуруслан с Виталиком ни того ни с сего наезжают, требуют выплатить им две тысячи компенсации за пропавший товар, обвиняя во всех грехах мастера и что это наша вина. Нашли мальчиков для битья, с…ки, – выругался он. – Теперь вы подхватили их инициативу и гнобите мастера. Мне это надоело. Я требую отчёта.
– А я не знал, что Бугуруслан с Виталиком от тебя потребовали компенсацию, – неожиданно преувеличенно заинтересованно посмотрел на него кузнец. – Может, в его идее и есть некое рациональное зерно, – ухмыльнулся он. – По крайней мере денег у тебя побольше будет чем у того нищего каретника.
– Но об этом мы ещё поговорим, – буркнул кузнец насупившись. – А пока мне нужно время. Вечером я готов с тобой говорить, сейчас нет.
– До вечера, – сухо бросил Сидор. – Вечером мы с Димоном сюда к кузне подойдём и лучше бы вам отчитаться.
Казалось, вечером вся крепость собралась в самом до того глухом и никому не нужном углу, где до сегодняшнего дня была устроена кузня, до того не интересовавшая столько много народу никоим образом.
Весь этот угол был оцеплен вооружёнными до зубов егерями с ящерами, кругом оцепившими небольшое здание крепостной кузни. Внутри заперлись все оставшиеся на сегодняшний день в крепости бывшие члены бугуруслановской банды и Сидор с Димоном. Решался вопрос. Кто виновен в разгроме торгового каравана в Приморье и должен ли кто за то нести ответ.
За внешней границей оцепления толпились встревоженные, не понимающие что происходит немногочисленные жители небольшого посада.
Внутри же кузни царило похоронное настроение. Утреннее обвинение Сидора с Димоном, выдвинутое против их бывшего атамана Бугуруслана в том, что он противу утверждённых между владельцами рудника правил, самовольно распорядился отрядными камнями, неожиданно получило полное тому подтверждение. В отрядной казне не хватало десятка крупных камней, за которые никто не мог отчитаться.
И вероятная сумма, возможно полученная Бугурусланом с Виталиком от продажи камней, в точности до одной монетки совпадала со стоимостью закупленного в Галчанам цветного металла и величиной отрядной казны, распределённой после возвращения домой между членами отряда.
Теперь становилась понятна и та поспешность, удивлявшая всех, с которой Бугуруслан с Виталиком покинули крепость, якобы спеша обратно на торговые маршруты Приморья.
Может это было и случайное совпадение, но в подобное сейчас не поверил бы никто, даже самый недоверчивый. Поэтому все возможные обвинения с мастера-каретника, на чём особо настаивал Сидор, были сняты и им с Димоном было обещано что перед тому принесут официальные извинения и впредь никаких претензий к нему предъявлять не будут.
По поводу же атамана было решено, что каждый пусть разбирается с ним сам. Сидор с Димоном сами, а как поступят все остальные – вот это ни Сидора, ни Димона ни в коей мере не касалось. Так им прямым текстом и сказано было. Впрочем, последние ничуть не сомневались что того ждёт. Верить человеку, а потом понять что тот им нагло в глаза лгал, такого нигде не прощали. А уж в этом пограничном краю, где простое слово порой значило больше подробнейшего, многостраничного договора между двух сторон, к подобному поведению было особое отношение. Так что ни Сидор, ни Димон ничуть не обольщались дальнейшей судьбой атамана. Дорога сюда ему была заказана навсегда. А уж как там дальше с ним быть – потом и видно будет.
– Теперь последнее, – подвёл итог под встречей кузнец. – Мы так понимаем, что вы надумали устроить загонную охоту на тех, кто зимой побил два ваших каравана, перевозивших золото. Не так ли? – вопросительно глянул он на Сидора с Димоном.
Переглянувшись между собой, первым начал Димон.
– А что вам известно?
– Невежливо отвечать вопросом на вопрос, – осуждающе покачал головой кузнец. – Тем не менее отвечу, поскольку дело это всех касается. Две сотни пропавших человек, у многих из которых в крепости есть и друзья и побратимы. А то и вообще родня, кается нас всех. И по нашим расчётам, поскольку мы прекрасно знаем кто и чем торговал, и сколько на том заработал, у вас здесь в крепости должно было застрять никак не менее миллиона злотых. Меньше – вряд ли, больше – очень даже вероятно, – криво усмехнулся он. – Вывезти эти деньги комендант никак не мог при таком раскладе. Оттого и Филя, видать так оборзел, что думал здесь у всех денег куры не клюют. И мы готовы ими сорить, ему в угоду.
– Поэтому, наше слово такое, – поднял он на Сидора с Димоном угрюмый, тяжёлый взгляд. – Мы в доле. Мы тоже участвуем в этой охоте. Заодно и вам поможем с охраной.
– А заодно и камни свои отсюда вывезите, – продолжил за него Сидор, глядя ему прямо в глаза.
– Не без того, – усмехнулся кузнец. – Только вот продавать их, в отличие от вас, двух дураков, отдавших такое богатство Ведуну, которое он проср…т на собственные нужды, мы не намерены. Но и подставляться так, как это сделал Бугуруслан со своими камнями, тоже не намерены. Пусть они полежат у каждого из нас в тайниках, до лучших времён, глядишь и головы наши целее будут.
– Точнее шеи, – буркнул Димон.
– И ещё, – отвёл кузнец глаза. – Просьба к вам обоим будет. Вы на парней своих, молодых дураков, что с Бугурусланом ушли, зла не держите. Ты, Сидор, сам знаешь как он поёт. Заслушаешься. Одно слово – Боян. А парни молодые, глупые. Так что те кто выживет после Приморья, если к вам проситься обратно придут – не выгоняйте. Парни там не дурные, и быстро разберутся что тот из себя представляет.
– А за битого, сам знаешь, двух не битых дают, – тихо буркнул он.
Тихий согласный гул голосов собравшихся подтвердил его просьбу.
– Будет день, будем думать, – мрачно буркнул Сидор.
Прощать ни он, ни Димон никого не собирались, но и исключать подобное сразу тоже не хотел, мало ли как оно всё в дальнейшем повернётся. На том они и расстались. Утром обоз покидал крепость и надо было ещё попытаться отдохнуть перед дальней дорогой.
Все стальные, кто с настороженным удивлением наблюдал со стороны за непонятками, творившимися возле кузни, так ничего и не поняли. И постояв какое-то время между медленно расходившимися по своим казармам егерями и ящерами, постепенно успокоились. В конце концом ничего страшного не произошло. Никто никого не убил и даже не покалечил. А что там произошло, в этой кузне, все надеялись со временем узнать. Как говорится – любопытство не порок, а средство общения.
Фома Аквинский.*
Выспаться не удалось. Сразу после кузни к ним в дом опять ввалился гость. Фома!
