Текст книги "Приключения блудного барона. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 45 страниц)
– Все деньги что у нас есть уже расписаны буквально до медяшки, – тихо проговорил Сидор. – Чтобы ввязываться ещё и в этот проект, нам понадобятся деньги. Большие деньги! А это опять идти на поклон к Ведуну. И тогда тебе точно придётся ещё раз идти на Правый Берег.
Какой тут нахрен ещё один проход? Какая железная дорога?
– Так я же не прочь. – горячо зашептал Димон. – Я не прочь! Я сам хочу туда, к амазонкам. Давай договоримся. Тебе моторы, мне снаряды с патронами. Прошерстим ещё раз те развалины. Глядишь, чего и ещё найдём новенького. Те же цундапы…
Парочку найти в более, менее приличном состоянии, и считай что поездка оправдалась.
Теперь то мы уже знаем что и где искать. И есть пневматика. Так что если нас прижмут – отобьёмся!
Кстати, – покровительственно усмехнулся Димон. – А то хочешь, устроим тебе экскурсию в поморский город Кязим. Тут, рядом. Походишь, посмотришь что там и как. Если понравится…
– Что? Что это у тебя с лицом? – мгновенно насторожился Димон.
– Как ты сказал? – тихо проговорил Сидор. – Кязим? Город Кязим? В Приморье?
– Да, а что? – настороженно посмотрел на него Димон.
– А там в горах рядом с городом никакой такой усадьбы вы не встречали с таким вот гербом на воротах?
Сидор, медленно поднявшись со своей койки, ткнул прямо под нос Димона свой кулак, с точащим прямо вперёд перстнем.
– Ну что ты за гад, Сидор, – тяжело вздохнул Димон. – Я тебе хотел сюрприз сделать. Подвести к воротам и ткнуть тебя прямо носом в этот герб, а ты мне весь праздник обоср…л.
Ну и кто ты после этого?
Что у тебя хоть связано с тем городом?
– Там в банке хранится миллион золотом, что готова нам передать Белла на формирование баронской дружины.
– Пипец, – тихо пробормотал Димон. – Вот это точно, пипец. Судьба играет человеком…
Кстати, к сведению, – голосом смертельно усталого человека проговорил он. – Тот подземный скальный туннель выводит именно в эту усадьбу рода де Вехторов. Как раз на конце её стоит. А усадебка прям там рядом, сразу за городом на склоне стоит.
И если я не ошибаюсь, то на этом конце тоже было нечто вроде некоего пункта приёма. Что-то типа врат, которые когда-то давно взорвали.
– А я тебе даже название её назову, – тихо проговорил Сидор. – "Горное Гнездо".
По описанию – ничего особого. Но, как с твоих слов выяснилось, с большим сюрпризом, – мрачным тоном констатировал он.
– Ай да бароны, – с задумчивым видом Сидор медленно покачал головой. – Ай, да Вехторы. Везде успели отметиться. Даже с контрабандой.
– В общем, завтра посмотрим что и как. А пока, давай ложится спать, завтра рано вставать, – совсем уже сонным голосом проговорил Димон, укрываясь с головой одеялом и отворачиваясь к стене.
Проводник.*
Тощий худой парень, двадцати с чем-то лет молча и неохотно поднялся с большой кучи сена в углу комнаты, прикрытой сверху какой-то серой дерюжкой. Также молча и недовольно поморщившись на окрик часового, он хмуро, исподлобья смотрел на вошедших в камеру.
– Господин барон, – мрачно констатировал он. – Какая встреча. Решили порядки у нас завести по образу и подобию низовых земель?
– Денни-и-ис…, – Сидор, зайдя в камеру, подошёл к куче сена и остановился напротив парня. Руки, чтоб поздороваться, он ему не протянул, демонстративно заложив их за спину. – Денис Кропотов, наш незабвенной памяти проводник, которого мы безуспешно ждали здесь в этом самом месте год назад. И который появился только что.
А до того ни весточки не подал, ни сам не явился. Да и от группы его целый год вестей не было.
– Если б знал, что меня будут так мурыжить, остался бы на той заимке ещё на полгода, – невесело пошутил парень. – Там по крайней мере кормят получше, да не держали в тёмном, сыром подвале.
– Ну, – хмыкнул Сидор, окидывая внимательным взглядом стены помещения. – В подвале – да, а вот насчёт сырости, это ты парень пальцем в небо угодил. Тот кто эти подвалы строил, дело своё знал туго. Подвалы сухие и для нормальной жизни вполне даже пригодные.
– В чём проблемы? – сердито посмотрел парень на Сидора. – Все записи вам же передали. И передали вовремя. И там всё подробным образом прописано: что, где, куда. И вы уже чуть ли не год пользуетесь найденным нами проходом.
А ко мне на пустом месте вдруг ни с того ни с сего какие-то претензии возникли.
Вернулся, думал, домой. Надеялся будут мне рады. И вдруг хватают и бросают в кутузку. И держат на хлебе и воде чуть ли не два месяца до твоего возвращения. А если бы ты ещё где-то с месяц шлялся. Мне что, так и сидеть бы пришлось здесь в этой сырости.
– Не хами, – недобро глянул на него Сидор. – Прежде чем хватать и бросать в кутузку, тебя перед этим изрядно ещё и подлечили. А здесь ты вообще был чуть ли не в санатории, реабилитационный период для своей покалеченной ноги проходил. Так что, грех тебе жаловаться.
– И на будущее, начальство не шляется, а делами занимается. Радуйся что сразу в кандалы не загремел, да на каторгу в Воркуту уголёк кайлить, – Сидор нехорошо так, со значением посмотрел на непонимающе уставившегося на него проводника. – Очень уж к тебе братец оказалось много претензий по этому вашему проходу, – с досадой бросил Сидор, видя что его страшилки явно не доходят до парня. Тот совершенно не понимал о чём идёт речь. Димон за спиной Сидора едва слышно мерзко захихикал.
Да и про порядки, царящие в баронствах, ты бы уж лучше помолчал, – холодным тоном проворчал Сидор. На сдавленно хихикающего Димона он лишь неодобрительно покосился. – Был бы ты там, да будь я всамделишный барон, ты бы сейчас не как сыр в масле катался на казённых харчах, а на дыбе коленками назад висел, и пел бы как соловей, вспоминая все позабытые давно прегрешения.
– Вот, ты как заговорил, барон, – прищурил враз заледеневшие холодные глаза Денис.
– Вопрос слишком серьёзен, чтоб сюсюкаться, – рассердился Сидор. – Ты взялся за дело. Сказал что сделал и за работу получил деньги. И пропал. Пропал тогда, когда был крайне необходим. Когда без тебя никак не могли обойтись. Когда ты должен был сидеть здесь на месте и ждать нас. А не потащиться за каким-то чёртом в пущу, что-то там искать новенького.
– И пропадаешь! На целый год!
– А потом появляешься из ниоткуда, и, словно так и надо, словно ничего и не произошло заявляешь, что ничего не знаешь и ты здесь ни при чём.
– И чего ты после этого ожидал от нас? Премии? Или чтобы мы спокойно съели твои басни поверив тебе на слово?
– В общем, подтвердилась твоя история. Собирай свои вещи и на выход. Свободен.
– Надумаешь после всего произошедшего остаться у нас на работе – милости просим. Обиделся – скатертью дорога.
– Но, перед уходом можешь заскочить к ящерам в госпиталь. Я их предупрежу чтоб они ещё раз напоследок посмотрели что у тебя с ногой. Это так сказать, премия на двухмесячное сидение под арестом. Хотя, ящеры говорят, что для твоей ноги это было только на пользу.
– И на будущее. Не знаю что ты там решишь, но учти сразу. Никто ни с кем сюсюкаться здесь не будет. У нас слишком тяжёлая обстановка, чтоб верить только на слово. Отныне всё проверяется и перепроверяется трижды. И так будет и впредь.
– А дальше решай сам, парень. Или ты с нами, или сам по себе. Другого не дано.
– Тогда я лучше с вами, – подобрал с пола свою котомку парень и двинулся вслед за Сидором на выход. – Мне понравилось здесь лечиться, – нагло ухмыльнулся он. – Да и кормят здесь получше чем на хуторах. По крайней мере не так скудно.
Короткий рывок на ту сторону…*
Предложение Димона быстро мотнуться в горы и проверить на месте новый подземный проход на ту сторону гор, зная беспокойный, непоседливый нрав того, не вызвал у Сидора ни малейшего удивления. Он даже не стал говорить ему, что именно такой реакции он от него и ожидал, когда узнал, что в крепость вернулся проводник.
Но вот то, что тот предложил – смотаться туда и обратно только втроём: он, Димон и проводник, заставило Сидора всерьёз и надолго задуматься. Дел в крепости было полно и, как ни показалось бы странным, но подобные исчезновения надолго надо было обязательно согласовывать, и обязательно с комендантом, поскольку на всё время их отсутствия он становился в крепости главным.
Впрочем, именно этот вопрос оказался как раз самым лёгким. Размеренный, устоявшийся к этому времени уклад жизни в крепости не требовал обязательного присутствия, ни Сидора, ни Димона. Да и в делах неожиданно образовалась довольно удачная и так вовремя изрядная лакуна по времени, до прихода следующего обоза, которого следовало ожидать не ранее чем через неделю. Так что совершенно спокойно можно было выкроить свободных три-четыре дня. А то, глядишь, и целую неделю.
Так что столь удачно сложившимися обстоятельствами следовало непременно воспользоваться.
К тому же, интересно было самому посмотреть, как обстоят дела с наследством Вехторов на той стороне гор.
Но главным, что определило то, что пойдут они одни, втроём, даже без сопровождения охраны, это необходимость максимального сокрытия факта наличия у компании ещё одного, нового подземного прохода.
Вдруг так оказалось, что о его наличии кроме трёх человек: Дениса-проводника, Димона и Сидора никто не знал. И следовало приложить максимум усилий, чтоб такое положение сохранялось и в дальнейшем. Это могло в будущем сильно помочь.
Всегда следовало иметь в рукаве козырного туза, каковым безусловно являлся этот никому неизвестный проход. Тем более, что по уверениям проводника, все кто имел о нём хоть малейшие сведения погибли прошлой осенью под ножами ящеров.
Да и история с установлением городом мытного права в местах, казалось бы до того никого не касавшихся, всё-таки кое-чему их компанию научила. И прежде чем объявлять во всеуслышание о наличие нового прохода, следовало тщательно разобраться на месте, что оно из себя представляет. И, главное, каким боком к нему оказались примазаны бароны де Вехтор.
Сказать, что Сидору не понравилось то, что выход из туннеля под горой выходит где-то в пределах очередной усадьбы баронов, куда-то в их подвалы, это ещё мягко выразить ту злость, которая его охватила, стоило ему лишь услышать от Димона подобные вести. Судьба просто неумолимо привязывала его к делам этого таинственного семейства, которое, оказывается в прежние времена было настолько многообразно по своим интересам, что даже в горах возле Басанрогского перевала отметилось.
Так что безусловно следовало разобраться во всём самому, и желательно без свидетелей, там, на месте, чтоб не судить о столь важном деле с чужих слов.
То, что Димон без разговоров поддержит его идею отправиться в одиночку на ту сторону гор в Приморье, он ничуть не сомневался, а вот то, что и Денис выразит самое тому ярое желание, он, честно говоря, не ожидал. Впрочем, по недолгому размышлению он быстро пришёл к выводу, что парень явно не дурак и очень быстро сделал правильные выводы. Что живой проводник может быть лишь в одном случае – в случае пожизненной службы у этого непонятного, странного барона. И что такое демонстративное отпущение его на свободу могло преследовать и ещё другие цели – отвести от компании землян подозрение в его "случайной" гибели, каковая незамедлительно бы воспоследовала следом за этим.
И это было даже хорошо. Парень был явно не дурак и умел делать правильные выводы, понимая, что даже из собственных ошибок всё-таки следовало извлекать урок. Впрочем, как и его нанимателям, которые уже раз сходили в Приморье без проводника.
И даже то, что Димон уже раз там побывал, в новом проходе, мало что значило, потому как, обжёгшись на молоке, следовало подуть на холодную воду.
Так что, уже вечером второго дня, следующего сразу после выпуска проводника на волю, они все трое, тщательно экипированные для подобной тайной вылазки, ночевали уже в гостином дворе у Дормидонта. А с утра пораньше, оставив лошадей в новеньких, пахнущих свежей смолой конюшнях хрустеть свеженакошенным по горным лугам сеном, пешком двинулись в горы.
Сидор, плохо выспавшийся накануне, был хмур, зол и сердито что-то тихо бурчал себе под нос, видать жалуясь самому себе на всю окружающую действительность.
Стараясь не сорвать на ком-нибудь своё плохое настроение, он настоял чтобы они тихо исчезли с постоялого двора, не привлекая внимания даже этого дружественного им семейства.
Насколько пешее путешествие в горах тяжелее чем на лошадях, и как это нездорово, стало понятно уже к вечеру, когда группа добралась до места. Там, где у них с лошадьми путь занял бы не более половины дня, пешком у них ушёл весь день.
Правда, жаловаться было глупо, потому как, выбора всё одно не было. Ну на самом деле, не оставлять же лошадей одних в горах, без присмотра. Мало того что это само по себе может привлечь к этому месту постороннее внимание, так ещё в конечном итоге и самих лошадей можно было потерять. Вряд ли голодные лошади стали бы спокойно дожидаться их возвращения несколько дней на одном месте без присмотра. Да и где? Ни единого места удобного укрытия для лошадей в той небольшой, каменистой долине, куда привёл их проводник, не было. Ни воды, ни травы в достатке там не было, чтобы хоть на короткое время оставить лошадей в свободном выпасе.
Место было удивительно глухое, каменистое и какое-то неуютное.
Здесь вообще ничего не напоминало о том, что когда-то в этих местах, возможно, был обустроенный выход из пещер по эту сторону гор. Лишь какие-то щебенистые осыпи по южному склону обрывистых скал намекали на нечто подобное. Но, если особо не присматриваться и точно не знать, что там внизу под этими осыпями что-то такое есть, какие-то старые, разрушенные фундаменты неизвестных строений, догадаться о чём-либо подобном было совершенно невозможно. Как и найти узкий, извилистый вентиляционный лаз, приведший их откуда-то сбоку со склона прямо в широкий и удобный подземный проход.
Оставалось лишь удивляться, как это поисковики в своё время догадались в тот лаз сунуться, поскольку даже сам Денис, сколько ни пытался, так никак и не смог вспомнить, за каким чёртом они первоначально полезли в эту узкую тёмную дыру под скалой.
Тупое везение, помноженное на удачу – не более того. Оставалось лишь сожалеть, что подобного везения у них не было, когда прошлой осенью Денисова группа столкнулась в лесу с подгорными людоедами и погибла вся в полном составе.
Однако, размышления о чужом везении никак не могли способствовать их собственной группе быстро осмотреть находку и сделать по ней собственные выводы. Поэтому, не задерживаясь, благо этот день ещё не кончился, а силы продолжать путь ещё какие-то были, вся группа единогласным решением двинулась дальше.
И несколько вёрст под горой за этот длинный, выматывающий день они ещё прошли.
Судя по усталости, начавшей через несколько часов постепенно сковывать ноги, был уже глубокий вечер. Часов у них никаких не было, как и каких-либо механических средств отсчёта времени. Поэтому определить время здесь, глубоко внутри горы не было ни малейшей возможности. Только по собственной усталости и по тому как постепенно стали наливаться свинцовой тяжестью ноги, и можно было понять, что наверху уже ночь, и что им давно уже пришла пора останавливаться на отдых.
Для ночлега выбрали один из просторных боковых карманов, в коротком отнорке от основного прохода, где, судя по тщательной обработке стен и потолка, явно когда были устроены специальные места отдыха. В этом кармане, как раз в углу, где они остановились, по стене сбегал небольшой шустрый ручеёк, собирающийся у подножья в длинную, широкую выемку, очень удобную для того, чтобы там набрать в котелок воды и напоить лошадей.
– Ну что за беда, – в очередной раз обругал себя Сидор. – Лампы догадались взять, а какую-нибудь маленькую керосинку, чтобы можно было хотя бы чайку на огне закипятить, взять не догадались.
– Отстань, зануда, – устало цедя слова, Димон с кряхтеньем опустился на выступающие из пола невысокие плоские камни неподалеку от стекающего по стене ручейка. – В другой раз лучше подготовимся. А это вообще у нас первая в этом году ходка. Тем более в горы. Так что, отвянь!
Гаси лампу, – бросил он проводнику. – Хватит одной лампы на ночь. Неизвестно ещё сколько времени будем тут плутать.
– Плутать? – устало отозвался проводник. – Да послезавтра к вечеру, особенно если поднажмём, как сегодня, будем на той стороне. Я же вам говорил, что мы тут с ребятами всё облазили и этот самый ход прошли из конца в конец. И не по одному разу.
– Делай что говорят, – отрезал Сидор.
И ты не обижайся, но мы теперь вороны пуганые, – вяло пошутил он. – После того как умудрились прозевать под собственным носом второй проход, уже на молоко дуем. Так что не пререкайся, а прими как данность.
Там мы тоже шли по описанию, правда, без тебя, но всё же. И проход нашли, и дорогу на ту сторону тоже нашли. Даже караван с первого раза умудрились провести на другую сторону гор. И единственное что я понял в этих проклятых пещерах, так это то, что здесь ни в чём нельзя быть уверенным.
И надоело постоянно надеяться на везение.
– Вот здесь ты не ошибся, – устало проворчал Димон. – Никакого везения. И ты на стены глянь. Явно кто-то их обрабатывал. И не зубами, а кайлом. Да и поилка эта лошадиная, – устало махнул он рукой в сторону ручейка, сбегающего по стене в длинную выемку в полу, – явно искусственного происхождения.
Если ты обратил внимание, то карманы эти, где мы как раз остановились на ночь, располагаются через достаточно равные промежутки. И только там, где есть какой-нибудь источник воды. Можем даже поспорить, что в следующем кармане опять будет вода и будет устроена точно такая же поилка.
Похоже. Что это очень старый, хорошо подготовленный и тщательно обустроенный караванный путь.
– Согласен, для лошадей – очень удобно, – кивнул головой проводник. – Мы с ребятами тоже на это сразу обратили снимание. Да и встречаются они действительно через примерно равные промежутки.
– Что значит обратили? – изумлённо посмотрел в его сторону Сидор. – А почему ничего этого не было в отчёте? Ни хода этого широкого, ни карманов через равные промежутки пути, ни поилок этих лошадиных? Даже то, что стены тут носят явные следы человеческой обработки мы только сейчас от тебя узнаём?
Ты соображаешь что ты сейчас сказал? Что вы половину, если не большую часть информации просто утаили.
Вы чем там думали, когда отчёт составляли? Вы вообще то полевые дневники ведёте? Или потом, по памяти восстанавливаете пройденный маршрут?
Каждый вечер ты должен вести дневник. Отображать всё, что попадается тебе на пути, чтобы в конце составить полную картину.
А у тебя что? – сердито посмотрел он на проводника. – Как вспомню твой отчёт – волосы дыбом встают. Ущелье вправо, ущелье влево – не заметил. Да и какая мол разница. Одним больше, другим меньше.
Начальник изыскательской партии, блин!
Был, – жёстко отрезал он.
А этим двоим инженерам, Лёшке с Витьком, что тебя назначили и не проинструктировали должным образом, я таких звездюлей по возвращении выпишу, – сердито посмотрел он на смущённого проводника. – Они в другой раз сами впереди тебя побегут и сами всё записывать будут.
С этого дня будешь всё время на глазах, так сказать, при штабе. Шаг вправо, шаг влево…
– Хватит тебе ругаться, изыскатель хренов, – устало одёрнул Сидора Димон, аккуратно расправляя свой плащ на голых камнях и пытаясь поудобнее на нём устроиться. – Что сделано, то сделано. Чего теперь говорить. Давайте спать. Отдохнём и махнём дальше. Что-то мне не охота здесь под землёй находиться дольше положенного времени. А если верить нашему Сусанину, – скупо улыбнулся он. – Нам ещё завтра и послезавтра, целых два дня топать.
– Эх, – грустно вздохнул он, расправляя замявшийся край плаща под спиной, – где моя походная пенка? И почему ночёвки на голых холодных камнях не способствуют долголетию, – устало посетовал он.
Притушив единственную зажженную лампу они выкинули на пальцах очерёдность дежурства. Свободные тут же завалились спать, оставив дежурного сонно кемарить возле слегка притушенной лампы.
Ночь, или то, что тут под землёй в темноте её заменяло, прошла спокойно. На условное утро быстро, всухомятку молча перекусив копчёной олениной, они так же как и вчера, неспешной, ходкой походкой двигались дальше по широкому ходу пещеры, методично фиксируя малейшие изменения в рисуемом по ходу плане.
И первый же встреченный на пути карман, полностью подтвердил их вчерашние предположения, полностью уверив их в том, что проход носит явственные следы человеческой обработки.
На той стороне гор, как Денис и сказал, они были уже к вечеру второго дня.
А то что это был конец пути было ясно уже хотя бы по гудящим от длительной, непривычной ходьбы ногам, и по тому, что ходу дальше не было. Большой завал из крупных неподъёмных камней, осыпавшихся с потолка, преграждал дальнейший путь, полностью перегораживая основной широкий проход перед ними.
Свернув с главного, широкого прохода в один из многочисленных узких боковых лазов, отмеченный ещё с того первого раза Денисом небольшой горкой мелких камней, они оказались в крохотном, буквально на пару человек закутке пещеры.
Видимо там раньше заканчивался какой-то служебный ход, выход из которого до сих пор ещё загораживали косо висящие на рыжих, насквозь проржавевших петлях давно уже сгнившие остатки бывших когда-то толстых, массивных дубовых дверей.
Видимо закрывавшие когда-то этот боковой ход и небольшую комнатёнку сразу за дверьми, по всей видимости, бывшей караулки, сейчас от них осталась одна лишь труха, ржавой пылью осыпавшаяся на головы неосторожно потревоживших её путешественников.
Дальше на выходе из комнаты, бывший дверной проём перегорожен был обрушившимися внутрь прохода большими кусками толстой кирпичной стены, наискось перегородившими весь проём. Внизу, под большими кирпичными блоками завала виднелся узкий, заваленный битой кирпичной крошкой лаз, хитроумно извивающийся между обрушенными большими кусками тёсаного камня и каких-то колонн, которые собственно и не дали обрушившейся когда-то кирпичной стене полностью засыпать весь проход.
Там, под стеной, между камней оставалось ещё достаточно свободного места, где при желании можно было с трудом проползти человеку.
Проводник, ни слова не говоря, ужом скользнул под стену. И буквально через пару минут в отвыкшие от дневного света глаза Сидора с Димоном, брызнули ослепительно яркие после пещерной темноты лучи закатного солнца, тусклый свет от которого закрывали камни, тщательно маскирующие от чужого взгляда выход с той стороны.
Выбравшись в какое-то полуподвальное помещение со сводчатыми потолками, освещенное сверху, через узкие подпотолочные оконца косыми лучами заходящего солнца, они оказались в каком-то небольшом, захламлённой каким-то бытовым мусором помещении, где по кирпичному своду потолка и по верху стен ещё местами сохранились остатки изящной гипсовой лепнины.
По захламлённой старой, сгнившей мебелью широкой, плавно изгибающейся справа налево лестнице они осторожно выбрались из подвальной комнаты в просторную, хорошо освещённую закатным солнцем залу первого этажа.
Высокие узкие арочные окна, равномерно идущие по всей стене зала с закатной стороны, давали достаточно ещё света чтоб осмотреться и открывали прекрасный вид наружу, чтоб определиться где они очутились.
Кругом были какие-то руины с обрушенными на высоте человеческого роста стенами каких-то полуразрушенных строений. Дом, где они выбрались, похоже был единственный, где сохранился хотя бы потолок первого этажа. Крыши над ними не было.
С первого же взгляд было видно что в прошлом это была просторная, красивая горная усадьба какого-то местного жителя. И как тут же с гордым видом поведал им Денис, довольно типичная для этих мест.
Но то, что от неё осталось к настоящему времени, представляло совершенно дикое, жалкое зрелище.
Осторожно побродив среди развалин, стараясь не привлекать к себе стороннего внимания, они в конце концов выбрались к останкам широких въездных ворот усадьбы, когда-то украшенных высокой изящной аркой, от которой до настоящего времени оставалась только левая половина, чудом держащаяся непонятно на чём. Большой, круглый, резной белокаменный барельеф, когда то украшавший её посредине, сейчас валялся далеко в стороне от ворот, скрытый под бурно разросшимися ветвями местного, колючего кустарника.
Кирпичное и белокаменное крошево, видимо когда-то бывшее усадебной оградой, сейчас ровным, неаккуратным валом опоясывало немалую территорию бывшей усадьбы, скрываясь дальше в стороне, за крайними руинами. Прямо перед ними, на местах бывших когда-то двух въездных боковых башен, высились буквально горы битого, ни на что совершенно не годного кирпича.
– "Знатно кто-то в своё время поработал, – была первая мысль Сидора, при взгляде на царящую кругом разруху. – А потом ещё тут видимо кирпич из стен пытались добывать. Да видать, кладка не по зубам оказалась.
Хорошо раньше строили, – довольно, с какой-то непонятном самому себе мстительной радостью подумал Сидор. – Больше испортили, чем попользовались. Нехрен было трогать".
Хоронясь от стороннего взгляда, они осторожно вышли из ворот, и ещё долго стояли, скрываясь в тени разрушенных столбов въездных ворот на северном слоне Большого хребта Южного камня.
С каким-то острым, пронзительным любопытством они все втроём молча рассматривали еле виднеющийся у подножия гор маленький, почти незаметный отсюда городок, освещённый последними красными лучами заходящего летнего солнца.
В самом низу, у подножия склона откуда-то издалека, с запада, к городу вилась белая, жутко вихляющая среди многочисленных равнинных холмов дорога. По ней как раз в это время вяло пылил чей-то одинокий фургон с белым, парусиновым верхом, весьма характерного для Приморья вида. Явно какой-то припозднившийся торговец спешил укрыться за городскими стенами ещё до закрытия ворот.
Прямо под ними, чуть правее, раскрывалась просторная, широкая долина с бурыми, покрытыми густой рыжей травой склонами и с редкими, одинокими деревцами какой-то местной древесной растительности, с какими-то странно изогнутыми, кривыми силуэтами, виднеющимися по склонам.
Всё вокруг удивительно было похоже на местность, встретившуюся им у другого выхода другой пещеры. Только там, до этого уровня им приходилось спускаться вниз по склону гор ещё несколько дней, пробираясь сквозь неширокую полосу густых хвойных и лиственных лесов. Здесь же, пустынный, с такими же одинокими, кривыми деревцами, склон начинался прямо от выхода из пещеры и, переходя у подножия склона в равнину, тянулся куда-то за горизонт.
Сразу стало понятно, что небольшой, едва заметный уклон дна пещеры, столь неразличимый на пути сюда, станет потом изрядной головной болью при обратной дороге тяжело гружёного фургона. Но удобство, и краткость подземного пути должны было потом перевесить эти недостатки.
Солнце уже явственно склонилось к горизонту и стало ясно, что сегодня до закрытия городских ворот в виднеющийся вдали городок они никак не успевают. Поэтому пришлось устраиваться на ночёвку в развалинах.
– А ничего видок! – Димон с совершенно довольной физиономией мотнул головой в сторону расстилающейся перед ними далеко внизу просторной долины.
Тот, кто когда-то здесь построил сию горную избушку явно был не чужд красоты.
– Если ты сейчас скажешь, что не мешало бы прикупить эти руины, я не удивлюсь, – насмешливо хмыкнул Сидор, любуясь открывающимся им с вершины развалин бывшей когда-то здесь башни, прекрасным видом на горную долину.
– Даже знаю что ты сейчас скажешь. И стены, мол, хорошо сохранились, – Сидор с довольной физиономией кивнул на едва держащиеся, буквально на честном слове, остатки усадебной ограды, едва виднеющиеся из-под обвала кирпича, который когда-то был стеной.
И домик ничего так сохранился, – кивнул он на жалкие остатки стен без малейшего намёка на крышу.
Подвалы здесь хорошие, – перебил его причитания Димон с сожалением отводя взгляд от прекрасного пейзажа, расстилающегося перед ним, и с недовольным видом рассматривая ёрничающего Сидора. – Да и ход на ту сторону не чета первому.
А к тому что вокруг, мог бы уж давно привыкнуть, – недовольным голосом пробурчал он. – Первые что ли развалины у нас на пути?
По-моему, весь этот край представляет собой одни большие развалины, – кивнул он куда-то вниз. – Так что если ты здесь ожидал встретить что-либо ещё кроме них, то явно стал за последний месяц большим оптимистом.
Нет! – с осуждающим видом покачал он головой. – Общение с молодой, любящей женой кардинально меняет человека.
А каким был молодцом? Каким был!
Димон повернулся в сторону проводника, с интересом прислушивающегося к их шутливой перебранке.
Трезвой мысли был человек, – с ностальгическими нотками в голосе покачал Димон головой. – На лету всё схватывал! А сейчас?! Не узнать! Туп, глуп и соплив!
Буквально совсем другой человек стал!
– А знаете что странно, – не обращая на него внимания, Сидор задумчиво глядел на склон горы перед ним. – Какая-то здесь жуткая сушь. Даже если сравнивать с первым проходом, здесь явно суше.
Нигде ни одной речки, – повернулся он к ним. – Ни ручья, ни родника. Земля вся жёлтая. Трава – сухая. Обратите внимание, в долине нет ни одной речки. Откуда тогда они воду берут? Из колодцев что ли?
– А хотя бы и из колодцев, – равнодушно бросил проводник, – ам то что. Ты же не собираешься здесь оставаться жить в самом деле.
– Не скажи, – покачал головой Димон. – Эх ты! – с осуждением он дружески хлопнул проводника по плечу. – А ещё начальник экспедиции, называется. Был, – ухмыльнулся он.
Чем животных в караване поить будешь? Начальник! – вопросительно посмотрел он на непонимающе смотрящего на них проводника.
– Есть усадьба, значит есть и колодец, – спокойно откликнулся тот. – Мог бы и сам догадаться. Хозяин! – ёрнически ухмыльнулся тот. За словом в карман лишний раз лезть он явно не собирался.
– А если до сих пор никто не прибрал к рукам эти развалины, – эхом откликнулся Сидор, то значит колодца здесь нет. Или засыпан.
– Да кому они нафиг нужны эти развалины.
Проводник несколько минут с задумчиво увлечённым видом ковырялся в ухе, как будто надеялся оттуда что-нибудь кроме грязи выковырять, а потом мрачно проворчал.
– Здесь такого добра – полно. Впрочем, как и на нашей стороне.
Да и колодец должен быть, это несомненно. А вот почему до него не добрались, это вопрос. Не может быть чтобы его не было. Разве что…, – прервался он о чём-то глубоко задумавшись.
Поймав на себе заинтересованный взгляд с интересом наблюдающих за ним товарищей, он с тяжёлым вздохом заметил.
