Текст книги "Приключения Вехтора (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)
Как и ожидалось, результат соответствовал имеющимся навыкам. Жопа. Полная жопа. Такая выразительная и окончательная. Ни один даже не втыкается, падла. Такие уж метатели, куда деваться. Но решили, всё-таки, метательные ножи с собой в дорогу взять, и тренироваться, тренироваться до посинения, и здесь, пока ещё есть время, и в дороге, хоть это явно их будет задерживать.
Поэтому, в отличие от вчерашнего, из города вышли вооружёнными, если и не до зубов, то уж всяко сверх меры. Помимо лопат, топоров и арбалетов, со всеми болтами, включительно, пришлось захватить с собой, и казан, для приготовления обеда, и все требуемые продукты, чтобы лишний раз не бегать в город по всякой надобности. Одним словом, наша троица, выходящих, всего навсего, на корчёвку пней, напоминала больше гружёных ослов, чем что-либо рабочепригодное. Однако в воротах над ними, на сей раз, не шутили, и даже посоветовали, как лучше в будущем упаковывать с собою их имущество. И, что если возникнут какие-либо неприятности, ну, там набег ящеров какой-нибудь, или появится банда амазонок, то за имущество не держаться, героизм не показывать, а бежать сразу в город.
Поблагодарив за проявленную чуткость, и пообещав больше смотреть по сторонам и ушами, как вчера, не хлопать, бодренько затрусили по дороге на свой участок. Однако дорога, для нагруженного человека, воспринимается совсем не так, как ходьба на экскурсию, с одним топориком. Потому то и потратили на дорогу вместо вчерашнего получаса, час с лишком. Да и вымотались изрядно. Всё-таки, что ни говори, а городской житель, он и в ином мире, городской житель.
Тем не менее, рассиживаться особенно времени не было, потому сразу включились в работу. Для начала, постарались отыскать более менее свободное от пней место, желательно неподалеку о дороги. Такового не нашлось. Искать где-то подале, тем более что вырубка простиралась во все стороны, ну просто, на неприличные расстояния, резона особого не было. И времени потеря, да и опасность не успеть добежать до городка, в случае опасности, резко возрастала. Поэтому взялись за самый первый пень, самый ближний к дороге.
Весь день, не разгибая спины, и прервавшись только на краткий обед, пожевав какой-то невнятной кашки, на скорую руку приготовленной Маней, уже под вечер, стали собираться домой. Однако, вспомнив про обязательное воинское правило, учиться, учиться, учиться, до посинения учиться, потратили ещё не менее часа на стрельбу из арбалета и кидание ножей. Результат учения совершено не обнадёжил. Тем не менее, полные оптимизма, уже в глубоких сумерках вернулись домой.
Таким вот образом, чередуя занятия с оружием и земельные работы, прошла вся неделя. Слава Богу, что хоть что-то стало получаться, если не считать того, что они за эту неделю растеряли весь свой жировой запас, благоприобретённый в прошлой жизни. Что удручало, так это действительно небольшая площадь освоенных земель. Всё, что они смогли добиться за пять дней напряжённого труда, корчуя по одному пню в два-три дня, так это тридцать квадратных метров уже выровненной поверхности, с засыпанными и утрамбованными ямами, пригодной, для устройства огородных грядок и посадки культур.
Время поджимало. Пришлось резко пересмотреть свои планы и сократить время на обед и для сна. Теперь они вставали задолго до рассвета и ложились спать, когда звёзды уже вовсю сияли на небосклоне. Это дало свой эффект. Ещё через пять дней у них был участок готовой земли, площадью аж в сто квадратных метров
– Одна сотка, – вечером десятого дня, подвёл итоги Сидор. – Такими темпами, вся наша работа теряет смысл. Идея с огородом себя не оправдала.
– Так что ж ты хотел? – заметил Димон. – Мы, чай, не трактор Катерпиллер, и корчевать одним пальцем не могём. Итак, даже Совет поражён нашими результатами. Староста, чуть ли не каждый божий день на участок наведывается. Проверяет, как дела идут. Поначалу посмеивался, а сейчас, ничего, проникся нашим 'трудолюбием', даже советы начал давать.
– Поражён Совет, да толку, – заметила Маня. – Как и советы, эти Старостины. Сидор прав. Что делать то будем? Было бы у нас всё лето, так к осени, мы, может быть, и освоили где-то с гектар. А так! Пустая трата времени. К тому же, – продолжила она, – у нас ещё не всё снаряжение собрано и оружие не всё готово. Вы копья то берёте? А сабли? Если берёте, то кто их ото ржи чистить будет? Времени совсем мало.
– Значит, – заметил Димон, – корчёвку пней временно прекращаем?
– Да. По крайней мере, пока не разберёмся со снарягой, – ответил Сидор. Завтра и определимся, – закончил он вечерний совет.
Весь следующий день посвятили подгонке и проверке оружия. Арбалеты и метательные ножи, к тому времени, уже представлялись им достаточно освоенными, правда, если за таковое считать каждое десятое попадание просто в мишень. Поэтому, они принялись за топоры, сабли и копья.
Если с топорами всё было более, менее понятно, хоть и не со всеми, то с саблями надо было серьёзно заниматься. Для начала, их надо было отчистить от ржавчины. И чистить надо было серьёзно. Этим они все трое и занялись с раннего с утра, отправившись на речку-переплюйку, протекавшую неподалёку от городка. Весь день их шкрябали и драили песком и правили на камне, отчищали, так сказать, от годовой ржавчины и прилипших к лезвию остатков ножен. Когда отодрали до зеркального блеска, оказалось, что они, довольно таки миленькие, как сказала Маня, с восхищением вертя, то одну, то другую саблю в разные стороны, и тут же потребовав выделить ей одну сабельку. Для форсу, как она пояснила растерявшемуся, от такой наглости, Сидору.
Отложив на потом решение этого вопроса, пошли к оружейникам, заказать ножны. Те потребовали за ножны два золотых. Взвыли, но заплатили, деваться, всё равно некуда, самим не сделать. И навыка не хватает, да и времени уже нет, как нет и пригодных для этого материалов. Да и всякое дело должен делать специалист.
В справедливости данного постулата убедились на следующий же день, на собственной шкуре, когда попытались сделать древки для копий. Оружейники запросили по паре золотых за каждое копьё. Вместе это было аж целых четыре золотых. Пожадничали. И так денег мало, да тут ещё целых четыре золотых отдать. Как потом в дороге питаться, в трактирах ночевать, в городах въездную пошлину платить и прочее, прочее, прочее?
Попробовали сделать сами. Угробив на поиски подходящего материала, полдня, плюнули.
Единственно чего добились, так это встретили в лесу лешего внучка, когда они выбирали себе древки для копий, Он и посоветовал им не маяться дурью, не жалеть денег, а отдать в мастерскую к оружейникам, чтобы те выправили древки из выдержанного, специально подобранного и приготовленного материала. Он же передал им привет от Лешего, который, мол, послал узнать, где они и что с ними, и не пора ли отправлять к ним Сучка на учёбу, да заодно, и познакомиться.
На сей трогательный привет, Сидор с Димоном просили передать лешему, что отправляются они в страны дальние, да по делам важным, и им до Сучка дела нет, пусть, мол, пока обходится сам, без их помощи. Вот когда вернутся, тогда видно будет. Расстались вполне довольные друг другом. Сучок тем, что хоть на время, но избавился от этой докуки, а ребята тем, что делать им ещё нечего, как со всякими молодыми, тем более лешими, возиться.
Сучок, на прощание, с удовольствием пожелал им скатертью дороги, явно надеясь, что они не вернутся, и ему не придётся горбатиться на людей, и он сможет вернуться к вольной жизни в лесу, где ему никто, окромя деда, не указ. Дед же вечно занят, так что внучок делает, что хочет, и никто ему ничем помешать не может. Воля! А направление в подчинение к людям, прямое её ограничение. Но не подчиниться он не может, так как порядок такой, а он добропорядочный леший и законов не нарушит. Если старший, дед в данном случае, прямого приказа не отдаст.
На прощанье, проникнувшись каким-то особым доверием и приязнью к Димону, видя, что тот мается с поиском 'ложки для копья', заглядывая, практически, под каждый выворотень, подарил ему невзрачный корешок, за который Димон схватился с какой-то непонятной жадностью, невнятно бормоча себе под нос что-то вроде: 'Ага. Угу. Вот оно. Да. Вот так', – и прочие подобные междометия. Прекратив свои невнятные бормотанья, Димон пару, тройку раз махнув по корешку ножиком, как-то очень быстро и ловко вырезал требуемую ему штуковину. Для метания копья, как, в конце концов, сжалившись над заинтересованными зрителями, он пояснил.
– Ну, и что это такое есть? – не выдержав неопределённости, поинтересовался у Димона Сидор, ткнув пальцем в его произведение. – Ты уже битых полдня этой фигнёй маешься.
– Ничего-то ты, Вехтор, не понимаешь, – заученно огрызнулся довольный Димон. – Это такая штука для копья. В один конец вставляется торец копья, древко ложится на этот держак, – ласково погладил он вогнутую поверхность странной 'ложки'. Сам берёшься обратным хватом за конец 'ложки' и мечешь копьё раза в два-три дальше обычного, как если бы ты бросал просто голой рукой.
– М-да? – скептически отозвался Сидор. – Что-то я раньше за тобой подобных умений не замечал? Откуда дровишки? Ну, ка, колись.
– Да, в детстве ещё, в передаче про аборигенов Австралии, подобную штуковину высмотрел, – засмущался Димон. – Они там, в своей Австральщине, аборигены те, – уточнил он, – где-то в пустыне, помимо того, что личинки, мерзкие на вид, едят, так ещё и копья хорошо, а главное далеко, метают.
– Где-то в пустыне, – продолжил он, – с глубины метров то ли два, то ли пять, уж не помню, да и, накой оно мне надо, в общем, выкапывают корни, подобные вот такому, – любовно погладил он корешок, подаренный Сучком, – и делают из них метатели, для копья. Я думаю, что нам любая подобная штука к месту будет.
– Да, оно то так, – почесал Сидор голову. – И что? Далеко бросить можешь?
– А хрен его знает, – почесал теперь уж Димон свой затылок. – Куда-нибудь да заброшу. Если вообще полетит, конечно, – задумчиво закончил он.
– И это что? – спросил поражённый до глубины души Сидор. – Мы полдня угробили на вот это твоё изобретение?
– Ну, положим, полдня мы угробили на поиски древка для копий, – откликнулся Димон на возмущённый вопль Сидора. – А это уж так, по ходу дела, так сказать в нагрузку. И, кстати, это не моё изобретение.
– Да плевать на то, чьё это изобретение, пошли в город, а то и так весь день без толку по лесу прошлялись. И так времени нет, а мы тут всякой фигнёй занимаемся.
Вернувшись в город, отправились опять на поклон к оружейникам, соглашаться с предложенной ценой. Правда, те, с учётом изготавливаемых ножен, скинули золотой, взяли три, вместо четырёх. Итого, за всё оружие пришлось заплатить целых пять золотых.
– Может, попробуем, всё-таки, снять эти цепки, и ими расплатиться, – спросил Сидор Димона, когда они шли расплачиваться за выполненную работу.
– Да брось ты, Вехтор, – Возразил Димон. – Снять, то мы их снимем, да кто нам за них цену хорошую даст, за порванные, да ломанные. А так, всё память, да и вещь красивая. Убрать только с глаз подальше надо. Или прикрыть чем. А то все таращатся, да комментируют, да всё с подковырками, аж бесить начинает.
– Маня, на этот случай, две пары косовороток приобрела, местного пошива, – заметил Сидор. – Стоячка высокая, а под ней не видно.
– А две пары то зачем? – удивился Димон.
– На смену, олух царя небесного, – развеселился Сидор.
– Ну вот, – удовлетворённо заметил Димон, – повеселел. А то уж я, со вчерашнего дня, подумал, что ты забыл, как улыбаться надо.
Подождав недолго, пока кузнецы насадят наконечники копий на подходящие древка и тщательно закрепят их, расплатившись с ними сполна, и получив назад своё имущество, ребята отправились проверить свою подругу, зависшую где-то в Городском Совете. Не дойдя до Совета, встретили Маню, ведущую в поводу какого-то одра, по виду явно помнящего ещё времена покорения Крыма.
– И что бы это значило? – спросил Маню Сидор, тыкая тупым концом копья в бок дряхлого одра.
– Это наше спасение. Наш транспорт, – пояснила довольная, до соплей, Маня.
– Это не транспорт, это уё….ще, – грязно выругался обозлённый Димон. – Ты чем думала, когда брала подобного одра?
– Я вам не ишак, таскать такие тяжести, что вы там понабирали, – взъерепенилась возмущённая до глубины души Маня. – Без лошади не пойду, или сами всё на себе тащите.
Пришлось, скрипя зубами соглашаться на этого одра и тащиться домой, вслед за довольной своей победой Маней, в родную, теперь уж землянку. Наскоро перекусив, чем Бог послал, пересчитали свои капиталы. С грустью убедились, что выделенный Советом аванс быстро кончился. Остались жалкие крохи. Пять-шесть золотых монет, не более. Решили сходить в Совет, попросить ещё десяток, другой золотых.
В Совете их послали на х…й и сказали, что если они не собираются, или не могут выполнять своих обещаний, то нехрен куда-либо идти. Оставайтесь дома, пашите землю, а если и это не можете, то идите в наёмные работники, в прислугу, там, в холуи, что ли.
Вот сегодня, опять трое новичков пришли. Уже по направлению Клана Мастеров, а не так как вы, самозванцами.
– Мы не самозванцы, – насмешливо ответил Сидор. – Мы самошлянцы.
– А также самоброды и самохвалы, – заметил рассерженный Димон. – Где хотим, там и бродим, что хотим, то и говорим.
И опять, в Совете им напомнили о предложении поработать на путине, где, пока идёт нерест, можно неплохо заработать. Городской Староста, 'неожиданно вспомнил', что ему, как раз, не хватает людей в бригаду, и что он готов, с удовольствием, принять ребят в свою бригаду и на рыбную ловлю, и на заготовку икры. Условия найма одинаковые для всех, твёрдая подённая плата, плюс процент с общей выручки. Ну, за исключением того, что путина уже идёт, а они включатся не с самого начала и, соответственно, за отсутствующие дни будет вычтено.
Пообещав подумать, опять попытались вернуться к дополнительному авансу. Их опять послали. В результате взаимных препирательств, дело чуть не дошло до драки. Однако, хоть и полаялись друг с другом, но разошлись миром, порешив не спорить по пустякам.
Пересчёт средств.*
Вернувшись домой, обратно подсчитали свои траты. Два золотых отдали за новые ножны для сабель Сидора и Димона, старые, ну никуда не годятся. Тем более в дальнюю дорогу.
Три золотых взяли за новые древки копий, вместо четырёх первоначальных, уже хорошо.
Десять золотых ушло на продукты, из расчёта питания сроком на два месяца, да на шмотки разные: рюкзаки, сменную одёжку, запасную обувку, да по тонкому одеялу на нос. Не густо, конечно, но в дороге без этого не обойтись. С питанием проще, по дороге можно охотиться. Заодно уж и на том можно экономить деньги, если ночевать не в трактирах, а где-нибудь в лесочке, за городом. Месяца на три-четыре хватит, как раз до осени, а там и возвращаться пора. В крайнем случае, можно будет питаться грибами. Их, что летом, что по осени, завсегда в лесах много. Если уж весной строчками разжились, да и Маня подтвердила, мол, по слухам, грибов здесь – завались, только собирай, не ленись.
Таким образом, оказалось, что первоначально они просчитались, и что у них на поход осталось целых семь золотых.
Удовлетворённый первоначальным раскладом, Димон решил заглянуть в угол, где Маня складывала продукты, и заодно посмотреть, как и куда лучше всего будет их паковать.
Заинтересовавшись установившимся странным молчанием, до того весело балагурившего Димона, Сидор присоединился к нему тоже посмотреть, что и как.
– Маня! – раздался одновременный вопль двух простуженных глоток, – Ты Ду-ура! Ты что купила. Тебе не в походы ходить, а по кабакам шляться. Ты б ещё копчёного угря купила, килограммов на пять-шесть.
– Да я хотела, – растерянно откликнулась Маша, не понимая, что происходит. – Да он кончился. Обещали завтра подвезти. По спецзаказу, для меня.
– По какому заказу? – зловеще спросил Сидор, – злобно уставившись на неё.
– По специальному, – пискнула Маня, забиваясь в угол и наконец-то поняв, что её сейчас будут бить.
– Ты посмотри, что ты купила, – как-то обречённо проговорил Сидор, протягивая ей кульки с продуктами. – Сало. Ладно, сало, пусть будет. Но буженина, корейка, колбасы разные. Сортов, наверное, пять разных будет, – обратился он к обречённо стоящему рядом Димону.
– Балык то зачем? – наклонив недоумённо голову набок, и заглядывая Мане в глаза, спросил Димон. – В реках же рыбы полно. Тут же рыбалка, на голый крючок ловить можно, да рек тех везде как грязи, бери только снасть.
– Кстати, – продолжил он. – А снасти то ты купила, ну, там, леску, крючки
– Что зачем? Дура! А ловить рыбу как будем.
– Хорошо, что хоть соли взяла. А это откуда? Да тут килограммов пять соли будет. Как впрок. Какая осень. Какая дешевизна. Какой, к чёрту караван с солью, оптовая цена и по блату. У НАС ДЕНЕГ НЕТ, а ты, ду-ура, покупаешь всякую хрень.
– Кстати, – спросил задумчиво Сидор, глядя на съёжившуюся Маню. – А лошадь, ты тоже купила. Или тебе её в Совете, за так, дали.
– Что!? Купила!? – ошарашенно спросил Сидор, неверяще уставившись на Маню. – Отдала целых восемь золотых! Это что же, за ту лошадь? Епть! Да это же одр неходячий. Этими костями даже волки побрезгуют.
– Что значит, какие волки, – раздражённо продолжил он. – Обычные, лесные.
– Что значит, на лучшее денег нет. Нет денег и этого не надо, чтобы завтра же вернула хозяину, а если не будет брать, скажи, что придём и этого одра ему в задницу засунем.
– Итак, завтра ещё прибавится восемь золотых. Итого на поход у нас будет целых пятнадцать золотых. Не густо, но куда ни шло.
– Лошадь возвертайте сами, – втянув голову в плечи, прошипела из угла бледная от бешенства Маня. – Вы меня совсем уж задуркали! – заявила она, вытягивая из-под нар здоровенную дубину, явно служившую ранее какому-нибудь бандиту орудием лесной охоты. – Вы как собрались идти? Пёхом?
– Пёхом, Маня. Пёхом. И никак иначе, – тяжко вздохнув, ответил ей Сидор.
– На иначе, Маня, – подтвердил примирительно Димон. – У нас золотого запасу нет. Потому и пойдём мы только пёхом.
– Ладно, – закончил бурные прения Сидор, – Завтра же возвращаем лошадь, и приступаем к посадке огорода. Ещё время остаётся, будем дальше корчевать. Хорошо бы лошадь использовать, но, боюсь, тогда денег обратно мы не получим. Значит, придётся опять, пердячим паром.
– Есть мысль, – продолжил он. – Так как подготовленной земли всё равно мало, и на всё не хватит, то на грядки сажаем лук, чеснок, репу и свеклу, что-нибудь да вырастет. От капусты придётся отказаться, вряд и кто-нибудь будет за ней ухаживать и вовремя поливать, а без полива, вся на солнце, она сгорит. На картошку нет места, значит осенью, без картошки. А вот, всякие там патиссоны, баклажаны, тыкву, фасоль и горох посадить на нераскорчёванной площади, между пней, устроив только, для вьющихся, шпалеры. Гадом буду, если мы таким образом не засадим гектара два площади.
– Надо фасоли, фасоли, побольше, – встряла воспрянувшая духом Маня, понявшая, что прощена, и никто её больше ругать не будет. – Я фасоль оченно уважаю. А раз нам под неё не надо отдельных, очищенных площадей, то и посадить надо все семена, что нам даст Совет. Да хоть на сто гектар, – раздухарилась она.
На том вечерний совет и закончили.
Утром следующего дня отправились в Совет и немало подивили его членов, затребовав семян гороха и фасоли, для посадки на площади в десять гектар.
Посмеявшись над ними, столько, конечно, не дали, но выделили семян, гектара на три-четыре, весело посоветовав особенно не усердствовать с посадкой семенного фонда, особенно гороха, а ежели, всё-таки, что-либо не посадят, не отчаиваться, а потребить в гороховый супчик, но, с непременным условием, от города подальше. Дабы не отравлять ядовитыми миазмами окружающую среду, как весело заметил Городской Голова, выделяя им из закромов мешки с семенами.
Напоследок, попользовавшись старым одром, перевезли семена в землянку, потратив на это чуть ли не пол дня. Потом, изрядно поругавшись, всё-таки вернули свои восемь золотых, отданные ранее за лошадь. Решили, раз уж день потерян, заглянуть в местный банк, вывеску которого давно уж присмотрели в здании рядом с Советом, да заодно и узнать, не могут ли там разменять золотые на разную мелкую монету, более пригодную в дороге.
Местный банк.*
Местное отделение неведомого банка встретило их мягким, приятным полусумраком, сочащимся из прикрытых деревянными жалюзями окон. В просторном помещении, перегороженном на одну треть стойкой барного типа, кроме пары кресел, да одного низенького столика, никого не было. Побродив по пустой комнате, минут пять, и, позвонив в настольный колокольчик пару раз, Сидор с Димоном, решили было уходить, когда в дальней углу, за стойкой, открылась малоприметная дверца и показалась колоритнейшая фигура.
Местным банкиром представилось существо явно нечеловеческой расы, сколько бы оно не утверждало обратное. Огромного роста, под два с лишним метра, причём, лишним там было явно не менее полуметра. В плечах, даже не косая сажень, а коломенская верста. Растительность, как на голове, так и на теле, присутствовала в таком количестве, что следовало говорить не о бороде или там, о волосах на теле, а о шерсти на шкуре животного. Тем не менее данное существо было явно разумное и говорящее, о чём и не замедлило поставить их в известность, представившись местным банкиром Козьмой Кидаловым.
– Как, как, – заинтересованно переспросил Сидор, с весёлым недоумением переглянувшись с Димоном, – Кидалов, говорите? Мы не ослышались?
– Никак нет. Не ослышались. Кидалов Козьма Поликарпович, собственной персоной. Из семьи тех самых, Кидаловых.
– Тех самых? – переспросила Маня. – Точно? Не обманываете.
– Точно, точно. Тех самых, Кидаловых, – благодушно пророкотал банкир.
– А-а, – многозначительно прокомментировала Маня. – Ну раз тех самых, тогда ладно. Ну, а мы тут новенькие, вы наверное уже слышали. Я Маня, здесь уже давно, месяца два, а это Сидор и Дмитрий, – указала она на ребят, бесцеремонно и нагло устроившихся в креслах.
– Очень приятно. О-очень приятно, – расплылся в улыбке банкир, протягивая для пожатия свою лапищу. – Очень приятно, – ещё раз повторил он, пожимая ребятам руки. Итак, – пророкотал Кидалов, – чем могу служить?
– Да нам бы вот, денег поменять, – протянул с сомнением Сидор, извлекая из кармана пару золотых. – Только не знаем, занимаетесь ли вы разменом золота на серебро и медь.
– Конечно, конечно, – засуетился банкир, – можете не сомневаться. Сделаем всё в лучшем виде. Итак, – опять радостно разулыбавшись, потёр Кидалов свои ручищи, – сколько будем менять, господа.
– Для начала, немного, штуки три, – ответил Сидор, вертя золотые в руке и не спеша с ними расставаться. – Два на серебро, один на медь.
– О-о! Вы, у нас, богатые клиенты. Золото на серебро, что может быть проще. Золото на медь, проще некуда. Значит, что мы имеем. Два золотых, да по десять монет за золотой, итого всего двадцать серебрушек. Один золотой, да на сто медных. Всего будет двадцать серебрушек и сто медных. Если вас устроит, то можно немедленно и рассчитаться.
– Что? – недоверчиво спросил Димон. – И никакой комиссии?
– Ну что вы. Как можно. С новичков то. Не подумайте чего плохого, но для новичков у нас всегда скидка. Пока не обживётесь, пока не устроитесь, всегда можете пользоваться услугами нашего банка, без всяких комиссионных. Мы новым клиентам всегда рады. Для них у нас всегда режим наибольшего благоприятствования.
– Вот и хорошо, – разулыбалась в ответ Маня. – Вот и отлично. Сразу же и решим все свои проблемы с обменом, – обратилась она к Димону, поднимающемуся уже из кресла.
– А ты чего расселся, – удивлённо поинтересовался Димон, озадаченно посмотрев на не торопящегося подыматься Сидора. – Давай деньги, и пошли.
Сидор молчал. Сидел в кресле, удобно устроившись, и молчал. Почуяв напряжение, зримо сочившееся из его напряжённой фигуры, замолчал и Димон, а за ним и Маша.
– Значит, – медленно протянул Сидор, спустя пять минут, когда напряжение готово было взорваться Маниными воплями, – для новичков скидка, говоришь. Сто медных и двадцать серебрушек, – насмешливо протянул он, уставившись в глаза банкиру.
– А что? – сделал тот удивлённые глаза. – Что-то не так?
– Всё не так, – так же спокойно и равнодушно, заметил Сидор. – Здесь двенадцатиричная система счисления денег, – обратился он к Мане с Димоном. – Он хотел с нас поиметь, без комиссионных, разумеется, – вежливо кивнул он в сторону примолкшего банкира, – по две серебрушки с каждого золотого и сорок четыре медяшки, с третьего. Не слабо так, за пару минут, пальцем о палец не ударив, поиметь столько, сколько иные и за день не зарабатывают.
– Ба-а-а, – протянул задумчиво Димон, – а знает ли Глава местного Совета о подобных комиссионных.
– Местный Совет, банковские дела не касаются, – мгновенно оживился банкир, почувствовав в словах Димона скрытую угрозу.
– Не думаю, что Совет подобного же мнения, – возразил ему Сидор. – По крайней мере, если судить по общественным украшениям, – кивнул он в сторону площади с висящими ещё до сих пор висельниками.
– Ну, зачем же так сразу, с угрозами. Ведь всегда можно договориться. Будем считать, что мы друг друга не так поняли. А в качестве примирения я готов разменять ваши золотые по двенадцатиричному курсу.
– Ну что ж, меняй, – усмехнулся Сидор, даже не думая подыматься из кресла. – Прям здесь, сейчас и меняй.
– Нам только предварительно надо договориться о комиссионных, – добавил банкир, нервно потирая взопревшие ручищи.
– Какие такие комиссионные? – сделал удивлённые глаза Сидор. – В вашем банке для новичков скидка и режим наибольшего благоприятствования. Так что тащите деньги и побыстрей, а то мы торопимся. Кстати, если поторопитесь, то мы может, и не завернём на обратном пути в Совет, может, и не вспомним, случайно конечно, – уточнил он побледневшему банкиру, – о режиме наибольшего благоприятствования для новичков.
Получив от бледного банкира свои положенные двадцать четыре серебрушки и сто сорок четыре медных монетки, вся компания, донельзя довольная, покинула пресловутый банк.
– Ну, и как ты объяснишь то, что банкир нам вообще деньги поменял, – не выдержав неопределённости, пристала к Сидору Маня. – Какая его выгода. Ведь если не считать угроз, то должна же быть ему выгода от его деятельности.
– А выгода простая, – насмешливо заметил Сидор, подкидывая в руке тяжёлый мешочек с медью. – Один золотой, по покупательной способности больше, двенадцати серебрушек, или ста сорока четырёх медяшек. Грубо говоря, если у тебя товар на сто золотых, то равным количеством меди, за него, ты не расплатишься. Более того, имея сегодня сто золотых и эквивалентное им количество медяшек, завтра, по покупательной способности, сто золотых будут стоить больше чем это эквивалентное количество медяшек. Еще, проще говоря, больше золота – больше богатства, больше меди – меньше богатства.
– На золото спрос больше, – заметил мрачно Димон, обращаясь к Мане.
– Ты лучше скажи, откуда про систему знаешь? – обратился он уже к Сидору.
– Не поверишь, краем уха слышал. Ещё когда первый раз в Совет пришли, какие-то мужики на крыльце ругались. Кстати, с этим же самым мужиком.
– Ты мне, Маня, лучше скажи, откуда ты этого Кидалова знаешь?
– А я его и не знаю. А умный вид на себя напустила, потому, что он так представился. Сам, мол, Кидалов, из семьи Кидаловых. Да, да, той самой, – передразнила она гнусавый голос банкира.
Так вот весело переругиваясь, компания добралась до дома, где, быстренько перекусив остатками утренней трапезы, уже под вечер отправились сажать огород.
Новая встреча с Сучком.*
На огороде работали опять чуть ли не до восхода луны, пытаясь хоть так компенсировать катастрофически недостающее время. Хоть и было то для посадки всего одна сотка, но пришлось повозиться.
– Если уж делать, то делать всерьёз, – сказал Сидор, и принялся за формирование 'высоких' грядок.
– Для тепла, – как он пояснил озадаченным друзьям. – В этом то году, это не важно, а вот на следующий год получим ощутимый эффект, намного раньше начав посадки. Глядишь, по здешнему, более тёплому климату, чем в том же Подмосковье, и два урожая получим.
Поругавшись с ним, для порядка, пришлось остальным согласиться, поскольку пытаться спорить с Сидором, было совершенно бесполезно. Это Димон с Маней знали ещё по прошлой жизни. Если упрётся, то всё: 'Тушите свет, сливайте воду'. А здесь, его явно зауздило, и слушать разумные советы, он отказывался совершенно.
Совершенно неожиданно у ребят, безнадёжно переругивающихся с Сидором, появился ещё один заинтересованный наблюдатель, тут же бесцеремонно встрявший в вяло текущую свару.
Из кустов бузины, густо растущих по краю вырубки, вылез Сучок, и, сунувшись своим наглым носом прямо под лопату Сидора, бесцеремонно потребовал объяснений типа того: 'А чего это вы тут делаете?', да 'А что же это такое?'.
У Сидора, и так разозлённого сварой с друзьями, к тому же, неожиданно увидавшего прямо под лопатой наглого и хамоватого лешего, появилось неудержимое желание дать тому этой же лопатой прямо по мозгам, или по тому, что у него вместо них было. Только ловкость Сучка, в последний момент сумевшего выскочить из-под его руки, сразу на пару метров, спасла того от убийства. Увидав, что наглый леший находится вне зоны досягаемости шанцевого инструмента, Сидор тут же изобразил искреннее расскаивание и полез здороваться с вновь появившимся навязанным им приятелем.
Леший же, не будь дураком, искренне не поверил искреннему расскаиванию Сидора и отпрыгнул ещё подальше, справедливо рассудив, что от бешеных людей, непонятно чем занимающихся, лучше держаться в стороне, о чём недвусмысленно ему и заявил.
Расстроенный Сидор, недовольный тем, что жертва ускользнула, в грубой форме потребовал от Сучка объяснить, каким это образом он здесь оказался, когда давно должен был быть дома, отчитываться перед Дедом. И тут Сучок заюлил.
Поняв, что намечается развлечение и есть возможность отдохнуть от опостылевшего всем корчевания и разбивки огорода, в дружескую беседу, включились Маня с Димоном. Незаметно обойдя с двух сторон Сучка, увлёкшегося препирательством с Сидором, ребята, зайдя, что называется с тыла, дружно схватили его за шкирку.
Поняв, что попался и если он себя будет плохо вести, то пощады не будет, Сучок стал колоться. Сотворив жалостное личико и, хоть этим, пытаясь разжалобить своих потенциальных начальников, он принялся излагать свою версию происшедшего.
