Текст книги "Приключения Вехтора (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
Глава 9 Прибытие
Столичный таможенник. *
Следующий день, день запланированного окончания путешествия по опостылевшей всем уже реке, начался рано. Даже очень рано. А ещё точнее сказать, то так рано они уже и забыли когда вставали.
Едва только небо чуть, чуть посерело, ка капитан, ничуть не заботясь о сне пассажиров заорал на своих матросов, чуть ли не матерным голосом, подымая утреннюю вахту и готовя лодью к отплытию.
– Живо на палубу, свиньи, – это, пожалуй, было наименее грязное ругательство, что он вывалил на головы совершенно не ожидавших такого обращения матросов, привыкших за время путешествия к достаточно вежливому обращению капитана.
– Во, разошёлся, – душераздирающе зевнув, Сидор отбросил одеяло и осторожно погладил свой живот.
– Ну как? – тут же насмешливо поинтересовался Корней, так же, как и все разбуженный капитаном. – Болит?
– Слава Богу, нет, – осторожно ощупав всё брюхо, весело откликнулся Сидор. – Даже спал и то нормально, а не так, как в прошлый раз, без задних ног.
– Ну что? Подымаемся? – поинтересовался он у всей проснувшейся компании. – А то капитан ещё и нас начнёт таким матом подымать. Вы, как знаете, а мне неприятно, – поморщился он. – Такой был вежливый человек, – душераздирающе зевнув, косноязычно проговорил он. – И так мигом скурвился, – осуждающе покачал он головой. – Ругается, как портовая шлюха.
– Впрочем, – задумчиво проговорил он, подымаясь с кровати и надевая штаны, – он таковая и есть. Вот уж о ком никогда не буду жалеть, что расстался, так это о нём.
– Может, его пристрелить без лишних слов, – внимательно посмотрев на Сидора, тихо предложил Корней. – Два раза он на нас покушался. И оба раза лишь по счастливой случайности, нас пронесло.
– Не вас, а нас, – лениво зевнув и осторожно зыркнув на Корнея из-под одеяла, скаламбурил Димон, в отличие от всех остальных, уже практически одетых, так и валяющийся в разобранной кровати.
– Вас, вас, – довольно оскалился Корней. – Конечно вас. Ты давай вставай, пронесённый, а то, как бы капитан и в этот раз вас не пронёс. Нам ещё столичную таможню проходить, а там сволочи, не чета пограничным. Всё, что я о них слышал, радости от знакомства с ними не прибавляет. Так что, – Корней внимательно присмотрелся к так и не пошевелившемуся Димону, – надо быть готовым, чтобы в случае чего свалить отсюда, хоть и с боем. А ну встал, – каким-то жёстким и неприятным голосом проговорил он, нависнув над валяющимся в постели Димоном, – живо умылся, и выполнить подготовительный к бою комплекс. – И, больше не разговаривая, сдёрнул с него одеяло, и за ногу стащил ленящегося Димона на холодный утром пол.
Придав ему дополнительного ускорения в виде хорошего пинка под зад, он, удовлетворённо окинув взглядом мгновенно опустевшую каюту, вышел вслед за всеми на палубу, где Сидор с Димоном уже выполняли комплекс воинского упражнения, старательно мешая матросам заниматься своими корабельными делами.
– Ну вот, – удовлетворённо потёр он руки, внимательно присмотревшись, как ребята старательно махают руками и ногами, – теперь можно и в столицу.
– А ты чего так рано встала, – обратился он к Мане, присоединившейся к ребятам. – Спала бы ещё. До города плыть не менее пары часов, как раз успела бы отоспаться.
– Отоспишься тут с вами, – недовольно пробурчала, зевая спросонья Маня. – Один ругается, как портовый грузчик. Другие прыгают, как ненормальные по палубе. Топочут, спать не дают. А некоторые, – Маня насмешливо глянула на довольного Корнея, – Вообще, ходют тут, понимаешь ли, по палубе, засунув руки в брюки и бедным девушкам спать, не дают
– Ага, – удовлетворённо кивнул головой Корней. – Бедные девушки, это надо понимать ты. Понятно. Тогда, бедные девушки, если вы не возражаете, то присоединяйтесь ка к этим двум тушкам, что лениво прыгают по палубе и начинайте прыгать вместе мс ними. Я думаю, что лишний стрелок нам сегодня, явно не помешает, а это прыганье как раз разгонит застоявшуюся кровь в жилах бедных девушек.
И насвистывая какую-то весёлую мелодию, Корней, теперь уже и под стенания и неожиданно влипнувшей в спортивные занятия Мани, отправился на корму к капитану. Больше он к разминающимся ребятам так и не подошёл, проведя всё время, до вывода лодьи в основное русло реки, возле капитана, о чём-то с ним оживлённо переговариваясь.
И дальше, когда все ребята уже утихомирились и разбрелись по своим, заранее оговоренным местам, он так больше и не комментировал утренние занятия, сосредоточившись на капитане, скорчившемся где-то возле рулевого то ли весла. То ли штурвала.
– Скоро таможня, – искательно заглядывая Корнею в глаза, негромко проговорил капитан, посмотрев на берег и заметив там какое-то, только ему понятное шевеление.
– Прежде, чем мы пристанем к пристани, нам надо принять на борт столичного таможенника. Это недавнее нововведение, но, говорят, что они очень много берут, не взирая на лица и обстоятельства. Если на границе нас пронесло, – вздрогнув, капитан, вжав голову в плечи, осторожно оглянулся по сторонам, и не увидев никого, облегчённо вздохнул, – то уж тут-то, не пронесёт. – Ещё раз он окинул встревоженным взглядом палубу лодьи, явно кого-то высматривая. – Готовьте кошельки.
– Едут падальщики, – зло проворчал он, прищурив глаза и наблюдая за направляющейся к ним от берега лодкой.
В этот момент он явно напомнил Корнею себя самого месячной давности, и он подивился, как может человек меняться за столь короткое время и при таких незначительных обстоятельствах.
Лишение кого-либо жизни, Корней уже давно не рассматривал, как какое-либо особое обстоятельство, как-то так особо влияющее на характер человека. И, особенно, на изменения в самом человеке.
'Смерть, это часть жизни', любил он приговаривать в таких случаях, часто, но неизменно каждый раз с удивлением наблюдая, как люди меняются под страхом смерти. А зачастую, даже при простейшей угрозе её применения.
– Ведёшь себя, как обычно, – бросил он капитану, внимательно наблюдая за приближающейся лодкой. – В споры не вступать, комментариев никаких не выдавать. Услышу какое-нибудь подозрительное слово, или что-то мне в тебе не понравится, первым пойдёшь рыб кормить, – повернув голову к капитану, глянул он ему в глаза. – И без фокусов мне, – с угрозой добавил он враз сникшему капитану.
Следующие полчаса он, вместе с капитаном, наблюдал за приближающейся неторопливо лодкой, в которой вальяжно развалился на корме какой-то человек.
– Ну здравствуйте, – приветливо поздоровался он, подымаясь на борт лодьи и старательно оглядываясь по сторонам. – Будем по углам шарить, – улыбнулся он капитану. – Или сразу платить будете.
– Да платить то нам и не за что, – пожал плечами капитан. – На судне никого, кроме пассажиров, да их лошадей и нет. И никакого товара, тоже нет.
– Как это нет, – удивлённо уставился на него столичный таможенник. Продолжая всё ещё улыбаться. – А лошади? А пассажиры? А само судно?
– Какое такое судно? – растерянно уставился на него капитан.
– Как какое? – удивлённо воззрился на капитана таможенник. – А вот это самое, – притопнул он ногой, – на котором мы оба стоим. Разве это не судно?
– Так за него мы на границе заплатили, – удивлённо вытаращился на него капитан.
– Во-от, – удовлетворённо протянул таможенник, – начинаешь понимать. Там ты заплатил тем таможенникам. Пограничным. А здесь, надо платить нам, таможенникам столичным, – улыбнулся он, глядя на растерявшегося капитана. – Таможни же разные, – продолжая доброжелательно улыбаться, пояснил он капитану, как какому-то несмышлёному пацану. – Значит и платежи тоже разные. Там, – кивнул он в сторону, откуда пришла лодья, – одна таможня. А здесь, – ткнул он себя пальцем в грудь, – другая. Значит, и платежи разные.
– Значит, – начал он загибать пальцы, так и продолжая стоять перед капитаном и не обращая ни на что больше своего внимания. – Вы должны заплатить: за лодью, поскольку она находится в столичных водах; за лошадей, поскольку их можно продать, и поэтому их можно считать товаром; и за пассажиров, – загнул он последний палец.
– Сколько у вас лошадей то будет, – наконец изволил поинтересоваться он. – А, впрочем, не важно, – безразлично махнул он рукой. – Раз больше одного, то плати, как за сотню, вот и разойдёмся по-доброму, – ласково улыбнулся он, глядя на всё более мрачнеющего капитана.
– Кстати, – как-то разом оживился он, – и за пассажиров надо бы заплатить. Кто они у тебя будут? – вопросительно взглянул он на подошедших к месту торговли Сидора с Димоном и не обратив никакого внимания на держащегося в стороне Корнея.
– Путешественники, – мрачно буркнул капитан, начиная уже понимать, что немереная жадность таможенника сейчас обернётся лично ему крупными неприятностями.
– Путешественники, – улыбнулся таможенник, расплывшись в улыбке, как будто при виде родного, горячо любимого дядюшки, которому, к тому ж, задолжал немереную сумму, каковую совершенно не хотелось бы возвращать. – Люблю путешественников. Как правило, это люди богатые и проблем с ними не бывает, – снова улыбнулся он, умильно глядя на глядящих на него с любопытством Сидора с Димоном.
– Вообще-то у нас не сто лошадей, – довольно невежливо перебил его Димон, которому уже успел надоесть нескончаемый монолог таможенника, – а всего только двадцать с небольшим лишком. И за сотню, мы платить не будем. Да и плату за лошадей, как мы прекрасно знаем, берут не в столице, а на границе, при выезде. Так что, пошёл ты, братец, к чёртовой матери со своими претензиями.
– А за пассажиров, вы тоже на границе платить будете, – продолжая всё так же умильно улыбаться, поинтересовался таможенник. – Въездная столичная пошлина берётся со всех, не смотря на чины и звания. Путешественник ты, не путешественник, не имеет значения. Плати, раз прибыл в наш город.
– Кстати, – снова оборотился он к капитану, у вас все путешественники?
– Нет, – мрачно буркнул капитан, остро блеснув глазами. – Ещё две девицы, которых эта троица сопровождает и доктор при них.
– Доктор, – сразу же насторожился таможенник. – Так они что, больные эти девицы?
– Да нет, – поморщился капитан, картинно махнув рукой. – Только одна из них поначалу немного приболела. А потом ничего, выздоровела. Всего то, лихорадка и приключилась.
– Лихорадка, – неожиданно необычайно встревожился таможенник. – Так она ведь может быть заразная. Вы что! – теперь уже совершенно враждебным взглядом уставился он на насторожившихся Сидора с Димоном. – Привезли к нам заразу! – теперь уже чуть ли не визжал таможенник.
– Карантин! – резко, одним словом, как припечатал он. – Только карантин! Ничего не желаю слушать! – резко отстранился он от ребят, однако, так и не поспешив покинуть 'заражённое' судно.
– Впрочем, поскольку она уже выздоровела, как говорит капитан, то мы можем и договориться. Думаю, – он на минуту погрузился в какие-то свои вычисления, беззвучно шевеля губами, – что стоимости парочки рыцарских лошадей будет достаточно для компенсации вреда, что может нанести такой больной.
– Чё-ё! – потрясённо уставились на него одновременно Сидор с Димоном. – Пара рыцарских лошадей за въезд в город? Ты чё, мужик, больной? – Сидор с каким-то умилением посмотрел на зарвавшегося таможенника. – У тебя рожа не треснет?
– Нет, – ласково глядя на них, ответил таможенник, не обратив никакого внимания на прямые оскорбления, к которым уже перешли Сидор с Димоном. – Родные мои, – ласково улыбнулся он им. – Заплатите и спите себе спокойно. А не заплатите, так и сгниёте у причала, – снова улыбнулся он, посмотрев прямо в глаза Сидору и переведя взгляд на Димона, добавил. – Не вы первые, не вы последние. Все платят, – пожал он плечами, чуть разведя руки в стороны.
Маня с княжной, обе, сидевшие до того спокойно у себя в каюте и не собиравшиеся присутствовать при разборках с таможней, по причине полного равнодушия к данному процессу, последние полчаса начали всё внимательней прислушиваться к скандалу, набиравшему обороты на палубе.
Маня вообще считала, что уж трое то мужиков, что находились в данный момент на палубе, уж по любому договорятся с одним чиновником. И поэтому поначалу не обращала на разгорающийся скандал ни малейшего внимания, сосредоточившись на своих каких-то мыслях, но тот ор, что доносился нынче и до их каюты, она уже не могла проигнорировать.
– Афигеть! – потрясённо выдохнула она воздух, услышав особенно потрясший её матерный перл, раздавшийся с палубы.
Поняв, что у неё последние пять минут перехватило дыхание, и она практически не дышала, она медленно перевела дух, и, восторженно покрутив головой, продолжила.
– Вот это я понимаю. Вот это коррупция. Брать деньги не за то, за что надо, а за то, что просто хочется. Вот ему хочется денег, – поражённо уставилась она на молчаливую княжну, – он и придумал рыцарских лошадей. Борзой! Ну, борзой! Пробы ставить негде.
– Мерзавец, – тихо, цедя каждую букву сквозь зубы, медленно и зло выговорила княжна, судорожно схватившись за свою саблю и вперив взгляд куда-то в пространство.
– Вот, вот, – тут же оживилась Маня, почувствовав неожиданно поддержку там, где она не надеялась её получить. – Вот и я говорю мерзавец таможенник. Он своим поведением страну позорит. Ведь ясно же, что никто ему столько не заплатит, а значит, и сам в проигрыше будет, и казна останется в убытке.
Княжна, посмотрев на Маню, как на идиотку, медленно, цедя буквально каждое слово по буквам, тихо, сквозь зубы, процедила:
– Да, на страну МНЕ насрать! И на казну МНЕ насрать! Но никто ЗДЕСЬ, не смеет брать денег с МЕНЯ! Это МОЁ княжество! МОЁ! Кровное!
– Достань ка МНЕ моё платье, – как-то сразу подобравшись, резко бросила она удивлённо посмотревшей на неё Мане, и, ни слова больше не говоря, остановилась перед окном каюты, задумчиво уставившись куда-то в сторону далёкого, едва видимого в бортовое оконце причала.
Маня, внимательно посмотрев на замершую каменной статуей княжну, медленно подошла к сундуку с вещами княжны, открыла его, и, ещё раз посмотрев в спину княжны каким-то задумчивым взглядом из-под прищуренных век, достала единственное платье, которое сумела ещё в самом начале путешествия отыскать среди её вещей.
– Это, что ли? – вопросительно посмотрела она в спину так и стоявшей к ней спиной княжны.
– Оно там одно, – кивнула головой княжна, даже не оборачиваясь. – Надеюсь, ты его выгладила? – небрежно поинтересовалась она у Мани, о чём-то глубоко задумавшись и даже к ней не обернувшись.
– Конечно, – медленно и тщательно выговаривая буквы, протянула Маня, бросив ещё один быстрый и внимательный взгляд на прямую, как доска, спину княжны. – Как же не погладить то, времени было в достатке. Да и платьице, – Маня как бы взвесила в руках воздушное платье, – само очарование. Такое чудо, грех не погладить.
Ни слова больше не сказав, Маня помогла княжне надеть платье, а потом не менее получаса потратила на то, чтобы нанести на лицо княжны боевую раскраску первой красавицы. Только закончив с этим, она, вместе с ней, поднялась на палубу.
Там продолжали бушевать страсти. Столичный таможенник, поняв, что вновь прибывшие торговые гости, или, по их словам, путешественники, совершенно не желают платить ему мзду, в том размере, в котором он желает, совсем разошёлся, и голосил уже чуть ли не во весь голос.
– Да вы у меня сгниёте у этого причала, – орал он, брызгая слюной изо рта. – Нет денег, так лошадь давай.
– Так она же стоит больше того, что ты хочешь, – возмущённо орал на него Сидор, старательно избегая слюней таможенника. – Гони сдачу и убирайся.
– Что-о?! – аж задохнулся от возмущения таможенник. – Вы тут полудохлых баб провозите, а я тебе ещё сдачу дать должен. Гони лошадь, иначе не видать тебе пропуска в город. Да и дальше уже не поедешь, пока я разрешения не дам.
– Это кто тут полудохлая баба, – медленно выговаривая слова, процедила прямо над ухом таможенника тихо подошедшая со спины княжна. – Я, что ли? Ты, мразь таможенная, кого так назвал? Меня?
– Опана! – тихо и восторженно выдохнул Сидор. – Кукла Барби, собственной персоной. Белокурая, черты лица точёные, бровки подведённые, макияж на высшем уровне, волосы рассыпаны по плечам. Юбка колоколом. Туфельками цокает. Вот только сабелька на пояске нарушает этот лубочный листок, – с сожалением покачал он головой. – Явно это Маня постаралась.
– От именно, что с сабелькой эта твоя куколка, – тут же разрушил очарование нового облика княжны скептический Димон. – И сабелька эта, остренькая, – осторожно дёрнул он за рукав Сидора, напоминая тому, чтобы он не зарывался.
Перед резко обернувшимся и застывшим столбняком таможенником, предстало чудное, воздушное создание, в развевающейся на лёгком утреннем ветру изящном платьице и грозной саблей на боку. А за ней видно было скромную, изящную фигурку мрачной, как грозовая туча, Мани.
Таможенник, до того чуть ли не с кулаками кидавшийся в возбуждении на Сидора с Димоном, вдруг как-то разом сник и, медленно наливаясь какой-то нехорошей синевой на посеревшем лице, неуклюже повалился на колени.
– П-п-п… Прощения прошу, в-вашество, – мгновенно бухнулся он лбом в палубу, едва только его потрясённый взгляд сосредоточился на княжне.
– Ого, – удивлённо поднял брови Димон, повернувшись к задумчиво глядевшему на это представление Корнею, – как он резво то развернулся. Сразу, да на сто восемьдесят градусов.
– Вот именно, – тихо откликнулся Корней, продолжая наблюдать за новым уже представлением, развернувшимся на палубе.
Теперь палуба представляла им сцену несколько иного формата. Это была трагедия. Таможенник выл и плакал. Умолял и целовал ручки. Точнее, пытался целовать, поскольку княжна, брезгливо отстраняясь, отдёргивала свои ручки от слюнявого рта таможенника. К которому тот постоянно пытался затащить хватаемые им руки княжны.
Поиздевавшись над бедным таможенником не менее получаса, так, что даже стоявшие рядом с ними Сидор и компания успели порядком устать от постоянных завываний таможенника, разносившихся по палубе на одной тоскливой ноте, княжна наконец-то сжалилась над беднягой и милостиво разрешила ему подняться на ноги.
– Хорошо, – холодно улыбнулась она, в очередной раз брезгливо отстраняясь от воющего таможенника. – На этот раз я вам прощаю ваши недостойные речи. Будем считать, что вы не знали о ком идёт речь. Поэтому ограничимся только тем наказанием, что вам назначит ваш непосредственный начальник. Идите! И не забудьте сказать ему о моём решении, иначе для вас же будет хуже.
Безумно обрадованный таможенник, понявший, что на этот раз гроза пронеслась мимо, резво вскочил, так, что чуть не сшиб с ног стоявшую рядом с княжной Маню и бросился к своей сумке, до того брошенной им у борта.
Судорожно написав что-то на большой гербовой бумаге, он трясущимися руками судорожно сунул её в руки мрачного капитана. Продолжая униженно кланяться и бормотать какие-то извинения, чуть порозовевший таможенник пулей вылетел с лодьи. Громким, сдавленным шёпотом покрикивая на своих гребцов и продолжая одновременно униженно улыбаться княжне, молча смотревшей на него с борта, он понёсся к далёкой пристани.
– Ну и что всё это значит? – раздался в наступившей тишине тихий голос Корнея. – Может быть, вы княжна объяснитесь, с чего это все чиновники в этом княжестве боятся вас пуще огня?
– Мой дядя не просто князь, – на миг, замявшись, медленно проговорила княжна. – Он правящий князь этого княжества. И все чиновники подчиняются ему. Потому они и боятся встречи со мной. Ведь я наследная княжна.
– Однако, – поражённо уставился на неё Сидор. – Что, нельзя было раньше сказать? Мы бы и не парились тогда с этим быдлом. Один намёк и его бы, как ветром сдуло, – недовольно проворчал он, мрачно посмотрев на княжну. – А тут чуть до драки дело не дошло.
– Мне бы не хотелось раньше времени извещать всех о своём прибытии, – настороженно глядя на него, медленно проговорила княжна.
– Она права, – оборвал Корней попытавшегося что-то возразить Сидора. – Даже никого не оповещая о своём присутствии, мы уже пережили не одно нападение. А что будет, если везде кричать о её прибытии? Вообще страшно подумать. Да мы из драчек вылезать не будем. Оно нам надо?
– И что теперь? – мрачно спросил Димон, повернувшись к ним и продолжая краем глаза наблюдать за убегающим таможенником. – Так и будем на судне сидеть? Или же всё-таки в город выберемся? Гостиницу поприличнее подыщем, дорогу дальше разузнаем.
– Может быть весточку послать князю? – вопросительно глянул он на княжну. – Пусть пришлёт какой-нибудь эскорт на пристань. Ну не тащиться же нам, право слово, куда-то ещё? Тут пристань. Тут корабли, что могут нам пригодиться. Где замок то ваш? – вопросительно глянул он на молчаливую княжну.
– От города неподалёку, – медленно выговорила княжна, настороженно глядя на Димона и, переведя взгляд на Корнея, добавила. – Но кто известит князя?
– Разделяться не будем, – твёрдо поставил точку в разговоре Корней. – Проводим уж до замка, – заметил он облегчённо вздохнувшей княжне и, чуть помедлив, добавил, обращаясь уже непосредственно к скривившемуся Сидору и помрачневшему Димону. – Если за ней шла охота, то в городе её обязательно будут ждать. Всё те же охотники за головами, – кивнул он в сторону съёжившегося под его взглядом капитана. – Поэтому, до замка проводим, а дальше уж займёмся своими делами.
– Ну, до замка, так до замка, – тяжело вздохнув, безразлично пожал плечами Сидор. – Днём раньше, днём позже, не имеет уже ни малейшего значения. Время у нас ещё есть, можно и в замок завернуть.
И не обращая больше внимания на засуетившихся на палубе матросов, вся компания отправилась в каюты паковать свои вещи.
Столица Когнак. *
Как не торопился капитан избавиться от надоевших ему пассажиров, но только спустя несколько часов они смогли выгрузиться со всем своим имуществом на пристань. Как и предупреждал таможенник, если бы он не дал своего разрешения, то никакая мзда, теперь уже в самом городе, им бы не помогла. Только бумага, подписанная его судорожной, дёргающейся рукой, помогла им избежать ещё каких-то дополнительных формальностей, к которым попытались, было к ним пристать в речном порту местные чиновники.
– Ну и ну, – недоумённо покрутил головой Димон, когда они, стоя на причале, наконец-то смогли перевести дух. – Вот это канцелярия, – ещё раз покрутил он головой. – Больные они какие-то. Столько народу дурью занято. Нет бы, делали что-нибудь полезное. А то лишь шарят по трюму, выискивая криминал. Ур-роды, – добавил он с каким-то мрачным удовольствием.
– Уроды, не уроды, а пару монет, всё-таки выцыганили, – мрачно кивнул его словам Сидор. – Ну, – вопросительно глянул он на Димона, – ты пойдёшь искать гостиницу, или вместе отправимся?
– Вдвоём больно жирно будет, – оборвала его Маня, незаметно подходя к ним. – Кто-то должен и за лошадьми присмотреть, а то, как бы не увели. На княжну надежда плохая. У неё своими мыслями голова забита. Проку от неё чуть….
– Чего это твоя княжна на доктора наехала? – перебил её Сидор, на минуту отвлёкшись в сторону стоявшей у другого конца лодьи княжны. – То с капитаном о чём-то мило щебетала. То вдруг на доктора стала наседать, непонятно с чего. Ты бы узнала, – вопросительно поглядел он на неё.
– Тебе интересно, так вместе и пошли, – хмуро бросила ему Маня, недовольно нахмурив брови и направляясь к княжне. – А капитану она приказала никуда не отплывать. Он ей зачем-то понадобился.
– Странно, что он её послушался, – вопросительно глянула она на Сидора с Димоном. – Вроде так ей нагадить успел, а ведёт себя с такой уверенностью, как лучший друг, – недоумённо она пожала плечами.
– Капитан друг, а на доктора то она чего наехала? – вопросительно посмотрел на неё Димон. – Если уж кого и брать в друзья, то это нашего доктора. Вот уж душевный человек, не чета какому-то капитану.
Не успели они подойти к бурно размахивающей руками княжне, ругающейся о чём-то с доктором, как до них стали долетать отдельные слова, в ярости выкрикиваемые княжной.
Изгнание доктора. *
– Я тебя не нанимала, и платить тебе я не собираюсь. Поэтому, нечего со мной следом тащиться. Да ещё в замок моего дяди. Пшёл вон. Нечего было меня щупать, когда валялась без сознания.
– Да ты что? – ошарашенно уставилась на неё подошедшая Маня, глядя на княжну какими-то не верящими, широко раскрытыми глазами. – Так ты же чуть не погибла! Тебя же надо было спасать. Перевязать, хотя бы. Ты же могла кровью истечь, или заразу какую-нибудь подцепить.
– Он мне не нравится, – тщательно выговаривая слова, процедила сквозь зубы княжна. – В нём нет должного ко мне почтения. Он даже голову нагибает, здороваясь по утрам, как-то небрежно. Я не буду ему платить. Пусть и не мечтает.
– Пшёл вон отсюда! – рявкнула она на доктора, так и стоящего растерянно на краю причала. – Можешь убираться, куда глаза глядят.
– Вам, доктор, не стоило меня сопровождать, – внезапно успокоившись, холодно заметила она, снова повернув к нему голову. – Я вполне здорова и в Ваших услугах больше не нуждаюсь.
– Если же вы надеялись на дополнительное вознаграждение за свои труды, то совершенно напрасно. Я вас не нанимала и не вижу ничего, за что следовало бы платить.
– А лихорадка? А то, что он с тобой сидел целые ночи напролёт, пока ты металась в бреду? – глядя на неё с любопытством, как на какое-то редкое, экзотическое животное, поинтересовался флегматично Сидор, постукивая каким-то подобранным здесь же на пристани, прутиком себе по ноге.
– Мои отношения с прислугой, не включают в себя советы посторонних, – холодно оборвала его княжна, и резко повернувшись спиной к доктору, твёрдой походкой, гордо задрав голову, направилась к коновязи.
Маня, проводив княжну долгим, задумчивым взглядом, медленно двинулась следом за ней, не обращая на окружающих никакого внимания.
– Как же так? – растерянно спросил Сидора доктор и перевёл взгляд на стоящего рядом мрачного Димона. – Ведь этих серебрушек мне не хватит даже для обратного проезда, – с тихим отчаянием в голосе, проговорил он, протягивая им на раскрытой ладони десяток мелких серебряных монеток.
– Как же так? – повторил он снова, посмотрев на них широко раскрытыми глазами. – Да за простой загородный выезд к больному аристократу платят не менее пары золотых, а тут всего десять серебрушек, – прижал он к груди судорожно сжатый кулак с гонораром княжны.
– Не расстраивайся, доктор, – хлопнул его Сидор по плечу, криво улыбнувшись. – Чего-нибудь, да придумаем.
– Что тут можно придумать? – тихо спросил его доктор, как-то обречённо посмотрев на редкие серебряные монетки, на раскрытой ладони. – Видимо я ошибся, и у неё действительно нет средств.
– Присмотри за ним, – бросил Сидор Димону, указав на обречённо стоящего на пристани, понурого доктора, – а я сбегаю за жемчугом.
Резко подхватившись и придерживая рукой болтающийся на боку топорик, Сидор побежал к отошедшей к лошадям Маше, уже что-то оживлённо и бурно обсуждавшей с Корнеем. Подбежав к ним, он ни слова не говоря, схватил Машин баул и стал судорожно и зло его потрошить, пытаясь вытащить что-то, спрятанное глубоко внутри.
– Сидор, – посмотрела на него Маня, округлившимися от удивления глазами, – ты что, больной? У тебя что? Никак лихорадка образовалась?
– Где он, – резко откликнулся Сидор, продолжая судорожно копаться в Машиных вещах и уставясь на неё злыми глазами.
– Кто он? – терпеливо, как с больным, поинтересовалась Маня, со всё возрастающим раздражением наблюдая, как Сидор, бросив копаться в её вещах, требовательно уставился на неё.
– Жемчуг где, спрашиваю? – нетерпеливо бросил ей Сидор, всё более раздражаясь от её непонятливости.
– А зачем он тебе? – удивлённо посмотрела на него Маня. – У тебя же золота полны карманы. Чай, не всё ещё спустили, что ты в покер тот выиграл.
– Доктору дать, княжна отказывается оплатить его услуги, – раздражённо откликнулся Сидор, бросив косой взгляд на прислушивающуюся к их разговору, стоящую неподалёку от них княжну.
– Да вот же он, – растерянно заметила Маня, ткнув пальцем в валяющийся прямо под ногами Сидора внушительный, чем-то плотно набитый мешочек.
– А, – облегчённо вздохнул Сидор, и судорожно развязав какими-то резкими, нервными движениями туго стянутую горловину, запустил туда сразу обе ладони.
– Думаешь, этого хватит? – тихо спросил он, постепенно успокаиваясь и аккуратно доставая из мешочка сложенные ладони с горкой отборного жемчуга.
– Да наверняка, – растерянно отозвалась Маня, бросив небрежный взгляд на жемчуг и посмотрев на княжну каким-то рассеянным взглядом.
– Однако, – медленно покрутил головой Корней, не сводя с мешочка с жемчугом потрясённого взгляда.
– Что, однако? – внимательно посмотрела на него Маня, зло прищурив глаза. – Жемчуга раньше не видал?
– Столько нет, – глядя ей прямо в глаза, спокойно ответил Корней. – А что? Мне в моём прошлом положении должно было видеть столько богатства? – спросил он, не отрывая взгляда от смутившейся под его прямым взглядом Маней, и резко развернувшись, отошёл к своей лошади, поправить что-то в идеально подогнанном снаряжении.
Продолжая как-то вяло ковыряться, и постоянно бросая в сторону Корнея виноватые взгляды, Маня даже не сразу обратила внимания на скоро подошедших Димона с Сидором, весело о чём-то балагуривших.
– Нет, вы бы только видели, – заорал издалека Димон, не успев ещё даже подойти вплотную. – Что за рожа была у нашего доктора, когда Сидор вывалил ему в ладони горсть жемчуга. Челюсть, прям до земли отвалилась, – продолжал радостно разоряться Димон, направляясь к своей лошади и не обращая никакого внимания на стоящую рядом потрясённую всем произошедшим княжну. – Всё пытался Сидору в ножки бухнуться, да я не позволил. Нечего нашего Сидора баловать, а то ещё зазнается.
– Тогда от наших запасов вообще ничего не останется, – возмущённо добавил он.
– Я эконом, – заявил Димон, вскакивая на лошадь и гордо подбоченясь. – Дохтур пытался вернуть половину, но я не дал. Нечего Сидора баловать.
– А чем баловать то, – тихо спросила Маня, глядя на Корнея виноватыми глазами.
– Кабы я знал, – озадаченно потряс свою шевелюру на затылке Димон. – Но нечего! – весело закончил он. – Сказано, нечего баловать, значит нечего.
– Сидор вообще, скупердяй, – возмущённо добавил он, – чуть не поддался на мольбы доктора. Хотел, было, его ограбить и забрать половину. Но я не дал, – гордо приосанился Димон.
– Ну, долго вас ждать, – нетерпеливо повернулся он к молчаливой компании. – Полдень скоро, а мы ещё эти грёбаные Речные Ворота Столицы не покинули. Ещё до стольного города, сколько добираться, а там ещё и до замка, а вы всё рассусоливаете.
