Текст книги "До новых снов с тобой...(СИ)"

Автор книги: Ana LaMurphy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Сальваторе крепче сжал руль и приоткрыл окно. Ему становилось невыносимо и, казалось, что он сейчас уничтожит все в радиусе километра.

– Ты можешь меня довезти до дома? – она спросила это осторожно, боясь очередного его срыва.

– Хорошо.

На самом деле, все было не так уж и плохо. Все было просто ужасно. Его апатия сменилась раздражением ко всему сущему. Теперь Деймон напоминал дерганого психопата, и если раньше говорить с ним было невозможно, то сейчас – опасно.

Больше и не говорили. Сальваторе остановил машину возле ее дома. Девушка отправилась в особняк, а Деймон решил подождать здесь. Что-то велело ему не уезжать. Гилберт шла с предвкушением: сейчас она услышит голос того, кого любит. Елена остановилась возле двери. Дверь была открытой. Девушка сняла браслеты и аккуратно положила их на порог. Сальваторе заметил это и двинулся следом. Он хотел сорваться на ней. Но подойдя, увидел, что девушка приложила палец к губам и открыла дверь.

Она сделала несколько шагов, оглядывая осколки, разбросанные по полу. В углу был опрокинут вазон, и земля рассыпалась по дорогому ковру. Окна были выбиты, а дорогая плазма пробита, по-видимому, битой. Ну что за грабитель будет уничтожать то, что можно украсть? Значит, не грабеж.

Девушка подошла к кухне и потянулась к ручке. Деймон отвел ее за свою спину и, нажав, приоткрыл дверь. Та со скрипом отворилась, и Сальваторе увидел нескольких людей в кожаных куртках с пистолетами в руках.

– Беги и звони в полицию, – тихо проговорил мужчина. – Елена.

Грабители то были или нет, но они были настроены явно не дружелюбно. Заметив гостей, они навели дуло пистолета на Сальваторе. Тот поднял руки и процедил лишь одно слово:

– Беги.

Девушка ринулась к дверям, но было уже поздно. Деймон сцепился с одним из них, в то время как другой погнался за девушкой. И если с Сальваторе было трудно бороться, то скрутить девчонку ничего не стоило. Деймон наносил удары по лицу грабителя, не жалея своей силы. Его кулаки покрылись кровью. Грабитель не скупился на поцелуи своих кулаков, и Сальваторе получал сполна.

– Нет! – завизжала девушка и, ударив ногой по самому больному месту мужчин, высвободилась. Она бросилась к вазе, стоящей на тумбочке, и ею со всей силы ударила по затылку того, кто нападал на Сальваторе. Ее снова схватили, и девушка почувствовала, как дуло пистолета касается ее виска.

– Еще секунда и мозги твоей подружки со стены будут соскребать!

Эти слова заставили Сальваторе остановиться. Он поднял руки и медленно встал. Грабитель тут же нанес удар по лицу, удар под дых и удар по голове. Сальваторе согнулся в три погибели, но не упал. Из кухни вышли еще двое. Из глаз девушки брызнули слезы, когда в одном из них она узнала Локвуда.

– Отпустите его! – заговорила девушка сквозь зубы. – Отпустите!

Деймону заломали руки за спину и повели на кухню. Девушку следом. Сальваторе усадили, связав ему руки. Из уголка губ мужчины текла кровь, а на скуле появился мощный кровоподтек. Руки сбиты в кровь. Девушку тоже привели в чувства. Она стала брыкаться, но сильный удар в живот заставил ее замолчать. Шатенку усадили, привязав к стулу. Елене было тяжело дышать. Больно.

– Что вам нужно? – начал Сальваторе. Его утреннее предчувствие было вполне оправдано. – Деньги?

Но грабителю было не до разговоров с Сальваторе. Он отдал приказ своим людям, и те заклеили мужчине рот, чтобы он не перебивал.

Грабители сняли маски. Елена не узнала их, но этих троих стоило бы вообще отдать с поличным копам, а потом отправить их в тюрьму, где бы зэки показали им хорошую, счастливую жизнь.

– Меня зовут Клаус, – с улыбкой проговорил он, касаясь подбородка девушки, которая желала избавиться от его прикосновений. – А он был прав. Ты и правда хорошенькая.

Деймон взглянул на Тайлера, который стоял поодаль. И он вовсе не походил на жертву. Сальваторе начинал понимать всю суть дела. Елена была богатой невестой, неужели таким образом он решил отдать долг?

Девушка выпрямилась, избавляясь от руки Клауса. Тут улыбнулся и откинулся на спинку дивана.

– Это мой брат – Коул. Он любит строптивых, а это, – он указал на девушку, – моя сестра. И она тоже любит строптивых. Сексуальные предпочтения моей сестрицы позволяют нам развлекаться как следует! Поэтому тебе лучше сохранять молчание, иначе тебя она отымеет хлеще, чем я или мой братец.

Ребекка выглядела безобидно на первый взгляд. Симаптичная девушка, вот только нож в ее руках говорил не о совсем дружественных намерениях.

– Твой друг нам задолжал.

Как и требовалось ожидать. Ситуация разворачивалась по всем законам жанра. Сальваторе сохранял спокойствие, но пытался избавиться от пут.

– Я отдам вам деньги, только скажите сколько.

Глупая, бедная девочка! Она согласна выкупить того, кто позволил ее шантажировать! Ненависть, дикая безудержная ненависть появилась в сердце Сальваторе к этому Локвуду. Он желал избить его так, чтобы тот из комы несколько месяцев подряд не выходил; и плевать, если привлекут к уголовной ответственности. Деймон наймет Хейл, а уж та все обставит так, что Сальваторе просто-напросто защищался. И после пробуждения Локвуда самого привлекут.

– Видишь ли, он задолжал так много, что даже ты не можешь его выкупить. Но твоему дружку повезло, – Клаус подошел и лезвием коснулся горла девушки, заставляя ту поднять подбородок выше. – Я получаю удовольствие от одного развлечения… Мы проделаем это с тобой и заснимем на камеру, а ты спасешь своего дружка от серьезных проблем.

– Хорошо. Что вам надо? – в ее взгляде была уверенность.

– Ты еще не знаешь, на что соглашаешься.

Елена познала горечь предательства. Горечь мерзкого, ужасного предательства. Сердце… было чувство, что его проткнули острыми осколками. Душу разорвали в клочья, а по щекам потекли слезы. Девушка не ненавидела того, кого когда-то любила. Просто она поняла, как ошибалась. Шатенка сглотнула и смело взглянула на Клауса.

– Переспать надо?

Из горла Клауса вырвался хриплый, нехороший смех. Елена была тверда в своих намерениях. Она знала, что Клаус попросит не на судьбу погадать. Девушка готовилась к самому ужасному, в то время как Сальваторе пытался избавиться от веревок. Они жгли кожу, раздирая ее до крови, но сейчас это было последнее, что его беспокоило.

– Ну, изнасилование по сценарию было бы неплохим развлечением, но это устарело. Мы будем практиковать кое-что новое!

Он поднялся. Коул схватил девушку и заставил ее подняться. Сальваторе отчаянно замычал, привлекая внимание. Но кто его станет слушать? С ним оставили Ребекку, а остальная компания во главе с Еленой отправилась в зал. Деймон слышал как передвигают мебель, как крушат все, что было.

– Дернешься, и Ребекка вышибет мозги твоему дружку, – процедил Коул.

Девушку толкнули, и она рухнула на пол. В это время из кухни вышел Сальваторе под прицелом пистолета Ребекки.

– Мы тоже хотим посмотреть, – процедила девушка. – Он собирался высвободиться.

– Это будет настоящее шоу.

Девушка сидела на полу, в то время как Коул настраивал камеру. Не будет сексуального насилия. Но что тогда? Елена боялась, но не так сильно как Деймон.

Клаус подошел и развязал руки. Елена не собиралась убегать. По ее щекам текли слезы. Душевная боль была невыносимой, и ее могла притупить только физическая боль. Мужчина размахнулся и со всей силы ударил по лицу шатенки. Та упала.

Так вот как они зарабатывают? Снимают то, как избивают молоденьких девушек. Новый вид порнографии. Сальваторе усадили на стул, а Ребекка еще крепче связала его руки и пригрозила тем, что если он дернется, количество ударов увеличится.

Коул схватил девушку за волосы, демонстрируя ее разбитое лицо. Клаус ударил несколько раз в живот. Елена чувствовала острую физическую и душевную боль. Они слились воедино и сейчас представляли собой сумасшедший контраст. Девушку избивали, уничтожая ее любовь к Локвуду. С каждым ударом любовь разбивалась. Эти осколки впивались в душу, причиняя еще большую боль.

Но самый десерт Клаус оставил напоследок. Он заставил подняться девушку, сорвал с нее платье и швырнул на пол. Елена уже не чувствовала ничего. Коул связал ее руки и приставил девушку к стене, спиной ко всем зрителям.

Деймону хотелось кричать во все горло, когда он понял, что с ней собираются делать. Клаус был не просто извращенцем. Он был ублюдком. Он был уродом. А Тайлер! Сальваторе злобно посмотрел на Локвуда, который отвернулся и смотрел в окно.

«Что же ты отворачиваешься? Смотри! Смотри, что с ней делают!»

Первый удар плетью по спине был неожиданным для всех. Елена впилась ногтями в обои и прикусила губу до крови. Слезы лились по ее щекам, а от боли, казалось, она сейчас потеряет сознание. Багровый рубец появился на коже моментально. Клаус, подойдя, расстегнул лифчик и не стал медлить со вторым ударом. Тишину вначале разрезал звук плети, а потом звонкий удар по коже, которая, подобно хрупкой ткани, была рассечена. Появилась кровь. А Елена лишь сильнее впилась ногтями в обои, ненавидя себя, ненавидя свою любовь к Тайлеру.

Деймон хотел остановить все это. Пусть его изобьют! Но за что ее? Боль, невыносимая боль разрывала сердце, а на глаза навернулись слезы.

Третий удар рассек кожу. Елена не издала ни стона. Она терпела боль, царапая себя руками. Она хотела унять эту боль, хотела уничтожить, но не могла. Боль была нестерпимой.

Еще удар, еще, еще. Казалось, что каждый новый удар был сильнее предыдущего. Девушка терпела из последних сил, а кожу жгло. Спина превратилась в багровое месиво, покрытое кровью. Деймон не мог смотреть. Ему казалось, что еще немного, и эта плеть прорвет кожу до позвоночника.

После пяти ударов Майклсон оказался добр и дал девушке отдохнуть. Она упала на колени, закрыла лицо руками и больше не скрывала своих эмоций. Боль становилась невозможной. Два последних удара и девушка кричит во все горло. Браво! Любовь не умирает. Ее выбивают плетью, розгами, насилием. Ее уничтожают.

Вся компания стала обсуждать некоторые моменты и то, что надо включать, а что нет. Они собрали камеру и направились к выходу. Клаус приблизился к Локвуду.

– Можешь быть свободным.

Они ушли. Локвуд хотел поднять девушку, но та забрыкалась, как раненая птица в агонии перед смертью. Сальваторе не выдержал. Превозмогая боль, он избавился от веревок, сорвал пластырь и, схватив Локвуда за горло, его прижал к стене. Несколько сильных ударов. Еще! Еще! Пусть ему будет так же больно, как и ей! Он не остановился бы, если бы не крик Елены. Сальваторе вышвырнул парня и помчался к девушке. Она глотала кровь и соленые слезы. Она задыхалась. Задыхалась от этого предательства, которое перекрыло воздух. Мужчина снял с себя рубашку и заставил Гилберт надеть ее. Девушка сопротивлялась. Все тело жгло.

Мужчина поднялся и взял ее на руки. Здесь оставаться было нельзя. Иначе обстановка бы доконала ее.

Он усадил девушку в машину и сам сел за руль.

– Ты меня слышишь? Елена!

Она кивнула и продолжила сидеть так, как ее посадили. Девушка не хотела плакать, но слезы стекали по ее щекам.

Он уничтожил. Он убил все, чем она дышала. Он забрал, перекрыл доступ к кислороду. Никогда еще не было такого жестокого предательства. Все его прикосновения! Все эти нежные слова. От этого стало еще больнее. Девушка смотрела в пустоту. Она не видела ничего. Просто замерла. Опустошение, ощущение некой прострации... Такое случается, когда внутренний мир разрушен, превращен в руины, в ничто.

Они ехали, казалось, целую вечность. Деймон не дал ей и шагу ступить. Он донес ее до спальни на руках, но девушка ничего более не чувствовала, ничего не видела. Деймон посадил ее на кровать и вернулся через несколько минут с тазом воды и медикаментами.

– Ты доверяешь мне? – спросил он, садясь позади. Но ответа не последовало.

Сальваторе убрал волосы на плечо и аккуратно снял свою рубашку, которая успела пропитаться кровью. Все это полетело на пол.

Он смочил тряпку водой и аккуратно провел ею по спине. Девушка выгнулась вперед. Но это была уже не такая яркая и чокнутая боль. Шатенка вновь почувствовала, как соленые слезы иссушают кожу.

Ее спина, покрытая рубцами, отеками напоминала какое-то сине-красно-фиолетовое пятно. Мужчина смывал кровь с ее обнаженной спины, борясь с ненавистью к тем людям и болью на сердце.

– Ай, да не будите, то мэн ман молодого. Ай, да пока солнышко… Ромалэ, не взойдёт…

Эту песню исполняли в том баре. Елена напевала ее, находясь где-то глубоко внутри себя. Часть ее души просто-напросто украли. А в остальной части души осталась лишь тоска. Девушка больше не впадала в истерику. Она просто продолжала напевать, останавливаясь лишь тогда, когда голос срывался из-за подступающих слез. Деймон промывал раны, боясь сделать больно. Но шатенка больше не ощущала боли. Любые чувства были уничтожены.

Деймон совсем чуть-чуть смочил бинт спиртом и коснулся ран. Надо было продезинфицировать, но было еще больнее, девушка держалась из последних сил. Она больше не пела. Просто смотрела в одну точку, иногда рефлекторно выгибаясь из-за боли. Деймон приложил бинт, закрепил его пластырем и предложил девушке чистую одежду. А сам отправился избавиться от всей этой кровавой одежды и повязок. Но когда он вернулся, Елена продолжала сидеть на своем месте, покачиваясь из стороны в сторону.

Мужчина аккуратно поднял девушку и развернул ее к себе спиной. Он стянул с нее лифчик, который сейчас принес бы новую порцию боли и надел футболку. Затем резко развернул к себе. Ее лицо было лишено чувств. Девушка смотрела в никуда. Мужчина растелил постель.

– Останься, – проговорила она, хоть взгляд ее был направлен на какую-то только ей зримую точку. – Останься.

Он лег рядом. Девушка вжалась в его грудь и снова дала волю чувствам. Всего на несколько минут. Потом она тихо произнесла:

– За что он? Ты не знаешь? Я не понимаю… За что?

Деймон дал ей обезболивающее и успокоительное. Через несколько секунд девушка, вжавшись в мужчину, заснула. А когда она проснется – боль станет еще сильнее.

====== Глава 13. На пути к исцелению. ======

Деймона разбудила Елена, которая сонным голосом пробубнила:

– Выключи свой сотовый.

Мужчина открыл глаза и, достав из кармана мобильный, даже не посмотрев на дисплей, ответил:

– Да?

Деймон открыл глаза и огляделся, в какой позе он вообще находится. Он лежал на спине, «под крылышком» у него дремала Елена. Ее стройная нога была закинута на него. Девушка обнимала мужчину рукой и прижималась к нему, как все женщины прижимаются к любимым мужчинам. Одной рукой Сальваторе приобнимал девушку за талию, а другая покоилась у нее на колене до тех пор, пока он не взял трубку.

Девушка уже не спала, но продолжала дремать, нисколько не стесняясь такого откровенного расположения.

– …ты слушаешь меня?

Нет. Половину слов он пропустил, пока оглядывал стройную ножку девушки на себе.

– Где Елена? Она с тобой?

– Она спит, – произнес Деймон. – У нее был тяжелый день… Позвони вечером.

– Мне сказали, что в нашем доме были полицейские, – не унималась Изабель. – Что случилось?

– Ограбить хотели, но, видимо, сигнализация их отпугнула.

– Мне сказали, что сигнализацию отключили.

– Слушай, я не знаю! – произнес Деймон, крепче обнимая девушку. – Все в порядке. Ну, кроме выбитых окон… Елена спит, позвони попозже.

Изабель еще что-то недовольно пробубнила, а потом выключилась. Деймон отложил сотовый. Он боялся пошевелиться, чтобы не помешать комфорту так жестоко избитой девушки. И что спросить у нее? Про ее самочувствие? Вопрос очевиден. А больше идей не приходило.

– Что говорила мама? – тихо спросила шатенка.

– Она… наверное, предчувствует. Волнуется.

– Знаешь, когда я была маленькой, я отправилась к своему деду. А там меня положили в больницу с подозрением на аппендицит. Мы, естественно, ничего не сказали… Потом уже… Когда выписали. Оказалось, что всю эту неделю, пока я была в больнице, у нее было высокое давление и жуткие головные боли… Но, если бы она по-настоящему волновалась, она бы, наверное, не уехала.

– Она хочет, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Она… любит тебя.

Елена боялась лечь на спину, она боялась подняться, так как головная боль вновь бы о себе напомнила. Внутри – опустошение. Сердце стучит спокойно. Глаза болят только. От того, что их, как кислота, разъела соль. Любовь может умирать долго, а может в одночасье. В один удар.

– Ты был прав. В любви нет ничего хорошего. Пока не познаешь предательства, не пойм…

– Прекрати, – он поднялся и сел на край дивана. Девушка натянула на себя плед и, сев поудобнее, взглянула на мужчину. – Он продал тебя. Он предал тебя! Не смей больше плакать по нему.

– Это не так-то легко забыть.

– И не забудешь. Этот шрам останется навеки. Не люби его…

– А я и не люблю, – произнесла она, опуская взгляд. – Выбили. Любовь выбили. Плетью. Сильно. Больно. Навсегда.

Мужчина поднялся и, выйдя из комнаты, направился на кухню.

Елена осталась сидеть в комнате. Она легла на бок и получше закуталась в плед. Она вспоминала все, что связывало ее с тем человеком, который был теперь где-то далеко. В его словах было столько нежности и трепета! А в его касаниях! Вот так бывает… Живешь, любишь, веришь, а тот, кто был дорог, разбивает душу на осколки. И… нет желания биться в истерике. Нет больше любви. Просто чувство, будто ты долгое время находишься под водой, а потом резко выныриваешь и задыхаешься от обилия воздуха. Это как «собачий кайф». Только становится невыносимо и ужасно больно. Нет никакой эйфории. Выныриваешь и понимаешь, как долго видел мир искаженным. Правда оказалась ужасной. Сердце по-прежнему стучит спокойно. Больше не бьется так сильно и болезненно, как вчера. Солнце тоже пробивается сквозь занавес туч. Все возвращается в прежнюю колею.

В комнату вошел Деймон с подносом в руках. Он поставил его на стол и, придвинув табуретку к кровати, вновь вернулся за подносом. На нем – две чашки горячего чая и два бутерброда, которые были сделаны небрежно, но с любовью. Елена подсела ближе. В горячем чае она сейчас нуждалась. Казалось, что холод обволакивал эту комнату.

Сальваторе подал кружку. Только сейчас Елена увидела его сбитые кулаки.

– Ты тоже нуждаешься в помощи.

Сальваторе скептически посмотрел на раны, но не придал этому никакого значения. Мужчина сел рядом и устремил взор куда-то сквозь предметы. Девушка сделала несколько глотков и, отставив чашку, подсела ближе. Обняла его за руку.

– Спасибо, – голос сорвался. Нет, не все слезы еще выплаканы, не все… – Спасибо…

Он сам оставил кружку и обнял ее, думая, что так сможет забрать хотя бы одну тысячную ее боли. Девушка видела в нем своего спасителя и не знала, как его еще отблагодарить. Если бы он не пошел следом, было бы все намного хуже.

Последующие несколько дней проходили тихо и спокойно. Постоянные перевязки и копы со своими расспросами. Елене и Деймону пришлось придумать много историй, чтобы наконец избавиться от навязчивых полицейских. К счастью, это были не те, которые были в ту ночь в доме Донована.

Было спокойно. Девушка иногда часами сидела на веранде и смотрела на кукурузное поле, предаваясь своим мыслям. Было холодно. Девушка куталась в плед, Деймон приносил чашку горячего чая. Они молчали, наслаждаясь тишиной. Сальваторе в это время не лез в душу девушки. Он давал ей время переболеть, переосмыслить, смириться. Она срывалась. Плакала, кричала. Он не говорил, что все будет хорошо, не говорил, что все наладится и она встретит принца на белом коне, который оценит ее. Он молчал и обнимал. Он поддерживал ее так, как отец поддерживает свою дочь, когда та впервые обжигается. Просто сидел молча, успокаивал, позволял ей излить душу, выслушивал. Когда днем она засыпала, Деймон навещал Хейл.

За эти четыре дня разговоры с Розали пришли в тупик. Девушка отвечала холодно, односложно и не вдавалась в подробности. Сальваторе не рассказывал ей о Елене, а Розали не рассказывала причину, из-за которой она стала зависимой от наркотиков. Сальваторе ощущал, что дружба, как песок сквозь пальцы… Может, и правда надо было жениться на ней? Может, она слишком одинока?

– Когда я освобожусь, – сказал он как-то, – давай возьмем отпуск и уедем куда-то.

– Мы в Майами. Куда еще ехать?

– Туда, где тихо.

Она усмехнулась, так и не дав ни отрицательного, ни положительного ответа. Девушка приблизилась, поцеловала его в щеку и тихо прошептала:

– Ты всегда был… отзывчивым. – Хейл обняла его. – Даже, когда одевал маску апатичного циника. Спасибо.

– Только скажи, когда это произошло? Когда ты…

Девушка отпрянула и опустила взгляд на свои скрещенные пальцы.

– Не помню. Не хочу об этом более говорить.

После этого Деймон отправился на ферму, где его ждала другая натура, находящаяся в такой же депрессии. Как иногда забавно все раскидывает судьба. Он ненавидел жизнь, он чувствовал, что ничего из происходящего его более не торкает, не волнует. Что теперь? Теперь он мечется меж двух огней, меж двух девушек, которые находятся в духовном кризисе. Нет, Деймон не почувствовал острое желание жить. Но он более не ощущал апатии. Сердце его стало вновь радоваться, томиться, страдать… Он вновь стал чувствовать эмоции, которых ранее не было.

Погода сегодня была великолепная. Небо было окрашено в золотистые оттенки, а огромный шар уходящего солнца тускло освещал землю. Облака были так далеко по отношению к солнцу, что, казалось, протяни руку и ты коснешься их. И черные силуэты птиц на фоне этого золотистого неба смотрелись так, что невольно заглядываешься и забываешь обо всем. Прохлада, тишина, прерываемая карканьем вороны. Спокойствие и умиротворение.

Сальваторе припарковал машину и направился в дом. Елена сидела на веранде. Деймон подошел к ней.

– Опять о нем?

Она опустила взгляд, подтверждая его догадки.

– Давно проснулась?

– Минут десять назад. Голова болит…

Надо было найти катализатор. Надо было отвлечь ее. Мужчина поднялся и решительно посмотрел на девушку.

– Сейчас мы будем избавляться от твоей депрессии.

Она усмехнулась.

– Ты мне поможешь в одном деле. Советую тебе переодеться.

– Что мы будем делать?

– Мы устроим групповушку.

Елена подняла взгляд и прищурилась.

– Я, ты и моя машина.

Сальваторе ушел, а через несколько минут подогнал машину к дому и протянул шланг. Моющие, чистящие, тряпки, щетки и тазы – все стояло на небольшом пластмассовом столике, и Деймон, казалось, предвкушал ближайшее занятие.

Его машина была марки «Рено Дастер» серебристого цвета. Деймон получал кайф от того, что сам мог помыть свою машину. Он развлекал себя этим, избавляясь на время от скуки и своей апатии. Сейчас он был, похоже, счастлив.

– Может, вы справитесь и без меня? Ты на нее так смотришь…

Мужчина развернулся и вплотную подошел к шатенке.

– Хочешь, и на тебя посмотрю?

– Не надо. Я пойду переоденусь.

В машине была отличная аудиосистема. Мужчина вставил флешку в магнитолу и прибавил громкость. Пришлось открыть капот, чтобы музыку слышала вся безмолвная округа. Все остальные двери – закрыть.

Елена вернулась в топе, но вместо юбки – широкие мужские шорты цвета хаки.

– Не смотри на меня так. Это единственное, что я нашла, – произнесла она и, избегая его взгляда, подошла к столу и схватила тряпку с моющим. – Так, как начинать?

Деймон сказал девушке отойти и облил машину водой комнатной температуры из шланга. Девушка решила на время забыть о тех неприятных обстоятельствах. Просто снова попытаться дышать без него, начать забывать о нем.

Музыка оглушала. Елене пришлось кричать, но Сальваторе так ее и не услышал. Они налетели на автомобиль и принялись его намывать. Елена вела себя неуверенно вначале, поскольку знала, как в интернете обставляют ситуацию, когда девушка моет шикарный автомобиль. Но Сальваторе был полностью занят своей «женщиной». Елена расслабилась. Музыка прибавляла радости, а начищать до блеска автомобиль постепенно стало доставлять удовольствие. Они иногда перекрикивали друг друга, обмениваясь глупыми фразами.

Спина болела, но не так сильно как душа. Однако сейчас Елена желала забыть о том дне. И забыть навсегда. А начать она решила с теперешнего момента. Одежда была испачкана моющими средствами, но и это мало волновало.

Сальваторе обмыл машину, и «случайно» попал водой и на Елену. Та взвизгнула, но потом все же улыбнулась. Это была первая улыбка после того случая. Второй раз намывание машины затянулось.

Елена подошла и встала рядом. Она приподнялась на цыпочках, чтобы обмыть крышу автомобиля. Сальваторе перевел взгляд на цыганку и замер. Ее стройные ножки привлекли его внимание, как и то, как по ее оголенной спине стекала вода. Деймон не был с женщиной уже давно. Сколько? Он не помнил. И сейчас Гилберт пробудила в нем тот мужской инстинкт, то желание и рвение обладать, которое может лишить разума. Ему лучше сегодня провести ночь в другом месте.

Она перешла на стекла, но каждое ее движение манило его. Чтобы не пялиться, он перешел на другую сторону машины, но его мысли были заняты ею. Он помнил их ту первую встречу и то, как она танцевала. Было бы хорошо, чтобы она станцевала тот танец еще несколько раз.

Брызги воды, мыльные пузыри, блеск автомобиля все-таки отвлеки Сальваторе.

– Я хочу еще, – произнесла она, подойдя. – Фильм посмотреть. Это был второй фильм, если честно… Только не ужастик! Я до сих пор робею теперь перед этим полем.

– Хорошо. Посмотрим «Крик».

– Это ужасы?

Он покачал головой так уверенно, что казалось, убедил и себя в том, что этот фильм вполне годен для просмотра. Машина была начищена до блеска.

– Можно я? – спросила девушка, беря шланг из его рук.

– Будешь мстить?

Девушка лишь улыбнулась. Через несколько секунд вода под напором стала обливать машину, а Елена завизжала, приходя в полный восторг. Она обливала машину, смываю мыльную пену. Конечно же, она облила Деймона и снова завизжала, приходя в восторг от того, что подчинила стихию воды. Сальваторе не мог не улыбаться, ведь понимал, что и брызги капель воды Елена тоже видит впервые.

Потом они натерли машину до блеска, и та отливала серебром. С Сальваторе и Гилберт стекала вода, а моющие оставили пятна на одежде.

Девушка собрала волосы в хвост, повернувшись к парню спиной. Рубцы продолжали сиять, а события того дня вновь всплыли в памяти. Деймон отбросил шланг и, подойдя, остановился сзади. Елена знала, что он рядом и остановилась, продолжая смотреть в пустоту.

Деймон коснулся шрама. Елена дернулась, но убедившись, что шрамы не болят, расслабились. Под пальцами ощущалась огрубевшая кожа, которая стремилась к выздоровлению. Она все равно была красного цвета, хоть сине-лиловых уже и не было. Деймон провел пальцами по рубцам.

– Я должен был тебя защитить, – произнес он тихо.

Девушка резко обернулась.

– Если бы не ты, я бы там умерла, – быстро проговорила она. – Я больше не хочу его любить.

– Не люби.

Он смотрел на нее сверху вниз, свысока, как на провинившуюся ученицу, как на подсудимую. Девушка опустила взгляд. Они продолжали стоять близко друг к другу в лучах уходящего солнца. Сейчас Деймон видел ее цыганскую натуру и вспоминал слова того человека. Да, цыганские девушки самые страстные, любят отчаянно, до самоистязания. И страдают от этого...

– Не могу, – произнесла она тихо, будто совершила преступление. – Я бы его простила, если бы он только нашел меня.

– Не смей! – Сальваторе схватил ее за плечи и прижал к стене дома. Девушка замерла. Она смотрела на него во все глаза. Боясь пошевелиться, начиная замерзать. – Не смей думать о нем! Неужели мало душевных и физических шрамов ты получила? Это не любовь, Елена. Это тоска по любви. Не ты ли мне говорила, что любовь из тебя выбили плетью.

Она выдохнула и опустила взгляд. В ее душе образовалась пустота, и сейчас она хотела восполнить эту пустоту хоть чем-то. Елена была любима. А потом оказалась отвергнутой. И это осознание ломало ее, выворачивало ей всю душу.

– У него же проблемы… Я должна была помочь, как любящая…

– О чем ты говоришь? – закричал он. – О какой помощи? Об этой?

Деймон положил руку на ее спину. Под пальцами ярко чувствовались рубцы, которые останутся шрамами, которые останутся напоминанием, болью, ужасом.

– В любви не должно быть жертвоприношений. Тебя избили эти суки так, что ты до сих пор отойти не можешь.

Деймон положил ладони на ее лицо, заставляя ее смотреть только на него. Она совсем еще ребенок. Как можно в свои двадцать столько испытать? Обретение зрения, отъезд матери, когда она так нужна, предательство…

– Забудь о нем. Навсегда. Выполни мою просьбу. Забудь…

Елена взяла его за руки и опустила их.

– Елена, обещай мне.

Но она ничего не ответила. Она лишь покачала головой и отправилась в дом. Спорить было бесполезно.

Наступали сумерки. Становилось прохладно. Елена снова заперлась в своей комнате. Но Деймон не хотел больше давать ей времени, чтобы прийти в себя после такого болезненного разрыва. Он постучал в дверь и попросил ее выйти на улицу, чтобы помочь. Елена согласилась.

Она вышла на улицу и не смогла не сдержать улыбки. Костер, мангал и запах жаренного мяса. Девушка улыбнулась и поспешила в дом, пока он не заметил ее отсутствия.

Елена вернулась через некоторое время. Она остановилась на пороге и боялась пошевелиться. Деймон внимательно ее оглядел. Девушка полностью отразила свою этническую принадлежность через свою одежду. Откровенный топик из шифона с расклешенными рукавами. Он был красного, но не яркого, а приглушенного оттенка. Юбка – разноцветная, поверх которой повязан платок с пришитыми ненастоящими монетками. На обеих руках – браслеты. Макияж подчеркивал ее яркую внешность.Девушка почувствовал себя смущенной и направилась к выходу.

– Я рад, что ты вышла.

Шатенка обернулась. Было видно, что она хочет быть привлекательной, но стесняется. Мужчина взял ее за руку и подвел к костру. Из подогнанной машины разносилась тихая музыка. Было уютно. Сев в кресло качалку, Елена стала смотреть, как Деймон готовит шашлыки.

Он был хорош собой. Эти джинсовые шорты и небрежно застегнутая рубашка с засученными рукавами придавали некого шарма. Кажется, что девушка только сейчас стала замечать его, как мужчину.

Вмиг вспыхнуло в ее душе желание. Отдаться ему в отместку Локвуду? Да, в этом желании нет ничего хорошего, но нам так хочется ответить болью на боль. А Деймон был правда хорош собой. И он был благороден, добр и красив. Елена опустила взгляд и задала вопрос, который не стоило задавать.

– У тебя есть женщина? – спросила она, сохраняя маску непроницаемости. Сейчас Елена снова стала спокойной, какой и была в их первую встречу.

– Нет, – ответил он, чувствуя, что этот разговор заведен не просто так. Сальваторе старался сконцентрировать свои внимание на шашлыках.