Текст книги "До новых снов с тобой...(СИ)"

Автор книги: Ana LaMurphy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Медленно двигаясь под нерасторопную музыку, они не сводили друг с друга взгляда, наслаждаясь моментом, наслаждаясь касаниями… И даже этот невинный танец был лучшим подарком для них двоих.

Мужчина смотрел на единственную, желанную для него девушку, которая поглощала его взором. Он помнил все: от первой встречи до сегодняшнего момента. Он помнил и дорожил каждым моментом. И сейчас Деймон думал над тем, что можно все-таки было сделать этот маленький подарок, подарить ей то, чего она желает и избавить себя от боли.

Деймон остановился. Он приблизил к себе девушку, и та подалась ему навстречу. Она аккуратно обняла его за плечи и приблизилась к его лицу. Ведь… всего лишь один поцелуй будет не таким страшным, по сравнению с тем, что они наделали…

Сальваторе коснулся ее губ своими, и тело налилось приятной истомой. Девушка придвинулась к отцу и углубила поцелуй. В легкие стало проникать больше воздуха, а сердце перестало щемить. Все тревоги ушли на задний план. Девушка крепче сжала плечи Сальваторе, а он – ее талию. Они будто только сейчас стали дышать, будто только сейчас почувствовали, как бьются сердца, как по венам пульсирует кровь…

Девушка впилась в его губы все яростнее и яростнее, забывая о своем обещании уйти, а он – о своем обещании никогда больше не сметь ее касаться. Дыхание учащалось, а поцелуи становились боле жаркими и страстными. Оба ощутили вожделение, и оба понимали, что должны удовлетворить свои желания, желания человека, стоящего напротив.

Девушка прижала мужчину к стене и снова стала целовать его, опьяняя Деймона своей нежностью и своим трепетом. Руки Сальваторе с талии сползли на поясницу, потом – ниже. Он сжал ягодицы Елены, и та издала тихий стон…

А после этого рухнуло все, что он строил: правила, принципы и приоритеты.

Елена схватила за полы его рубашки и резко рванула их в разные стороны. Пуговицы отлетели и рассыпались по паркету. Шатенка спустила с плеч рубашку и секундной позже отшвырнула ее в противоположную сторону. Девушка перешла поцелуями на его шею, грудную клетку, не оставляя ни одного миллиметра. Сальваторе чувствовал, как сводит каждую мышцу от прикосновения ее губ, ее языка… Елена спускалась все ниже и ниже. Мужчина схватил ее за плечи и вернув, впился в губы. Он схватился за ткань юбки и дернул вниз. Шифон порвался, но ткань сползла к ногам. Деймон привлек девушку к себе и припал к ее шее. У Елены подкашивались ноги, но она отдавалась его порывам страсти.

Потом она оттолкнула своего любовника и, впившись в губы, потащила в сторону спальни.

Его стальная хватка, его поцелуи и его силы будоражили ее, пробуждая кошачью сущность и неимоверное желание доставить удовольствие. Мужчина оторвался на секунду от столь желанной девушки и, открыв дверь в спальню, завлек ее туда, закрыв дверь, чтобы не слышать, если кто-то придет.

Сальваторе разорвал материю топика и, стянув его с Елены, бросил на пол. Он в нерешительности посмотрел на ее грудь, и Елене показалось, что сейчас к нему вернется здравомыслие. Гилберт завела руки за спину и, расстегнув застежку, отбросила бюстгальтер в сторону.

– Елена…

Девушка взяла его руки и положила себе на грудь. Он чувствовал ее отвердевшие соски, разгоряченную плоть, которая требовала мужской ласки. Его ласки. Елена боролась с желанием издать стон. Она вновь аккуратно поцеловала Сальваторе. А через несколько секунд они рухнули на простыни…

И все, мир сузился до размеров этой спальни.

Деймону вновь начало казаться, что это сон. Ну и пусть! Ведь только во сне он может насладиться этой негой, вкусить запретную ее, насквозь пропитанную его собственным запахом.

Мужчина припал к груди любовницы, языком касаясь чувствительных, эрогенных зон. Ему нравилось, как она извивается. Ему нравилось, как она учащенно дышит, как она наслаждается каждым его поцелуем. Сальваторе спускался поцелуями ниже и ниже, удовлетворяя свою потребность в ней.

Он аккуратно взялся за белье и, стянув его, куда-то откинул. Девушка, согнув ноги в коленях, развела их в разные стороны.

Деймон поцеловал ее колено, затем чуть выше, еще и еще… Поцелуи на внутренней стороне бедра отдавались ей приятными судорогами.

Сальваторе касался губами ее кожи, растягивая удовольствие. Пусть этот сон длится как можно дольше.

Затем он коснулся языком влажной промежности, и Елена, схватившись за простыни, тут же издала стон. Мужчина продолжал одаривать девушку ласками, а та прогибала позвоночник и разрывала тишину стонами. Сальваторе положил руку на живот и стал продвигаться все выше. Его пальцы коснулись соска и принялись теребить его. Мужчина доводил свою любовницу до исступления, а шатенка лишь принимала их, получая удовольствие от той мысли, что больше никто с ним не будет, ни одна женщина… Она – его женщина.

Деймон оторвался и, взяв девушку за талию, приподнял. Она впилась в его губы страстным поцелуем, а ее ладонь начала спускаться к линии брюк. Девушка расстегнула ремень и ширинку и спустила брюки. Они оба были готовы к этой ночи. Возникла мысль у Деймона остановиться на этом, но она тут же разбилась, когда девушка коснулась острым язычком его уха. Мужчина выдохнул и, схватив девушку за талию, заставил ее развернуться к себе спиной.

Шатенка без слов поняла его намеренья. Она прижалась к его коже и направила его ладони себе на грудь. Мужчина сильно сжал, а Елена издала громкий стон, который ввел Сальваторе в исступление. Он убрал ее руки и, надавив на спину, заставил прогнуться. Девушка оперлась о локти, а Деймон лишь шире расставил ее ноги и, избавив себя от остатков одежды, медленно вошел в девушку, которая тут же подарила ему сладкий стон.

Он понимал, что утром будет винить себя, будет винить ее, но сейчас существовала лишь эта спальня и эта девушка. Деймон растягивал удовольствие до максимума, наслаждаясь каждым мгновением, каждым ее стоном, поцелуем и тем, что он подчинил эту особу.

Гилберт вцепилась руками в простынь. Она произносила его имя, просила не останавливаться, просила нарастить темп, но и медленные томительные фрикции будоражили их не меньше. Они просто хотели эту ночь, и Елена понимала, что это – ее лучший подарок.

Какого это – желать собственного отца? Собственную дочь? Осуждать можно сколько угодно, можно говорить, что это можно перетерпеть, можно от этого сбежать. Но когда понимаешь, что дышишь только им или ею, когда осознаешь, что все другие безразличны и мысли о сближении с кем-то незнакомым начинают пугать. Какого это – желать того, кто является твоей дочерью или твоим отцом? Это больно. Это невыносимо больно, потому что понимаешь, что нет будущего, не будет счастливой семьи в конце и кучи детишек. Не будет хорошего конца. Но желание управляет сознанием, заставляя забыть обо всем…

Это больно… Но это невозможно: заставить заткнуться душу, которая просит быть с ним. Мчатся к ней, целовать его, любить ее… Невозможно сопротивляться самому себе. Остается лишь поддаться слабости.

Она громко кричит, чувствуя приближающийся оргазм. Мужчина сам на пике и понимает, что эта ночь его не насытила. Лишь разожгла желание. Секундой позже Елена кончает, крича что-то нечленораздельное. Затем к финалу приходит и Деймон.

Они падают на простыни, пытаясь отдышаться, удержать в памяти все яркие ощущения и насладиться единение. Елена схватила его за руку и переплела пальцы.

Вот и все: все законы нарушены, правила забыты, границы преступлены. Вот и все: стерлись последние моральные убеждения. Но почему нет угрызений совести? Почему на сердце так спокойно? Почему в душе ликования?

Девушка с улыбкой придвигается к мужчине и целует его нежно и трепетно. Она ощущает эту гармонию, которую разделяют с ним. Она ощущает приятную истому и яркое желание провести с этим мужчиной ни одну ночь. Деймон крепко прижимает ее к себе, и девушка отвечает тем же крепким объятием.

И пусть все однажды выйдет из-под контроля, пусть однажды все всё узнают и начнут осуждать – ведь этого не миновать. Пусть у них нет будущего, и пусть завтра утром они буду кричать друг на друга.

Но у них есть сегодня. У них есть сейчас. И это – высшая награда. И это – лучший подарок на день рождения. Лучшее лекарство от бессонницы, ведь только с ней мужчина может спокойно засыпать и не томиться тоской или болью. Ведь только с нею он не чувствует себя отрешенным. Только с нею он счастлива. Как и она с ним.

====== Глава 30. Никогда о тебе. ======

Он вышел из душа и направился на кухню, где его уже ждал завтрак… Елена сидела с бокалом спиртного и смотрела на янтарную жидкость, полностью поникая в свои мысли. На улице была холодная погода, а дождь вот-вот обещал себя проявить... Вообще эта таинственная атмосфера чем-то привлекала: холод по спине от воздуха, который проникал сквозь открытое окно, тюль развевается, а крик птиц становится громким, их песни все заливистее… Вот-вот с небес начнут капать пресные слезы и вся погода на некоторое время избавит уставший город от жителей… Но еще большего шарма придавала эта девушка его настроению. Деймон улыбнулся, вспоминая как он вчера боролся с самим собой и как пал, даже не пытаясь сражаться… Она – цыганка, знающая себе цену, безумно влюбленная в парня, который ее плетью по коже, по душе… Д сих пор не ясно было ли это любовью или нет… Сальваторе не хотел рассуждать на тему «что есмь любовь», но отчего-то не выходили из памяти те воспоминания, когда Елена была еще неприступной, слепой цыганкой, фарфоровой куколкой, и когда она с акцентом общалась со всеми кроме Локвуда. А сейчас? Он сделал ее приземленной…И где традиционные костюмы? Где тот акцент и лишенный эмоций взгляд? Где тот фарфор и та неприступность?

А может, он просто оживил ее? Может, ее сердце стало биться, и толщь люда высокомерия и непроницаемости разрушилась?

– Нам надо поговорить, – она допила алкоголь и, оставив бокал, подошла к мужчине. Елена впечатала его в стену и, сохраняя минимум, внимательно посмотрела на Деймона.

Мужчина понимал, видел серьезность ее взгляда и уже готовился к тем просьбам, что ему лучше забыть о случившимся… Он, естественно, пообещает, согласится и не станет останавливать, если она уйдет… Он скроется, начнет мучиться депрессией, возможно, ради эксперимента, заведет семью…

А потом они встреться вновь и так до бесконечности. Они станут восьмым днем недели в жизни друг друга: не будет его существовать в ее жизни, она не будет появляться в его! Они смирятся, но каждый день с воскресенья на понедельник будут отдаваться воспоминаниям восьмого дня… Это высшая степень сумасшествия.

– Я думала об этом с шести утра.

Сальваторе взглянул на часы. Десять.

– Четыре часа? – нахмурившись, произнес он.

– Это важно!

Такие разговоры проходят иначе: с бутылкой спиртного, в постели или в ресторане… Где много народу, где шумно… Где можно посидеть и обдумать каждое слово, подобрать фразы… Взвесить каждую букву*… Но Елене было не до формальностей. Она выдохнула и, сделав шаг назад, с уверенным взглядом произнесла:

– Зависимость – такое же пафосное понятие, как и любовь. Люди говорят, что зависят от кого-то… Что это стало наваждением и невозможно избавиться от зависимости, потому что она стала частью тебя, – ее голос звучал ровно и спокойно. Казалось, она выучила этот монолог наизусть. И сейчас Елена вернулась в амплуа прежней себя: холодная, уверенная, фарфоровая. – Зависимость и преданность – разные вещи. А я хочу поговорить о первом…

Вдох. Выдох. Она подходит так близко, что сердце начинает отбивать болезненный ритм. Он не знал, о чем она думала в течении всего утра, не знал, какое решение приняла… В одном мужчина был уверен точно: эти мысли дались тяжело и пока он спал, – впервые после долгой бессонницы! – она терзалась болезненностью своего решения. Девушка прижалась к нему и, положив руки на плечи, стала говорить медленно и уверенно, смакуя каждое слово:

– Это сознательное решение. И вначале оно может показаться мелочным, но в моей жизни оно будет играть важную роль. Я хочу сделать это… – ее голос сник до шепота, но не от возбуждения. От… От чего? Чтобы никто их не услышал. – Я хочу вверить тебе свою независимость.

Сальваторе прищурился, потом усмехнулся, но взгляд девушки заставил Сальваторе испытать стыд. Этот разговор важен для нее.

– Я хочу быть ведомой тобой, хочу быть зависимой. Хочу быть зависимой… – девушка резко отстранилась и отошла к окну. Она зачем-то оглядела пейзаж за окном, зачем-то помолчала, но после вернулась и продолжила: – Пойми, это не то, что ты подумал. Быть зависимой не значит быть девочкой на побегушках.

– Тогда что? – произнес он, впервые нарушая ее монолог.

– Скажешь уйти сейчас – я уйду, остаться – останусь, бросить театр и поступить в мед – так и сделаю…

– Зачем это?

Девушка взяла его за руку. Она приблизилась, опустила взгляд, вздохнула, вновь посмотрела на мужчину.

– Просто пообещай! Я хочу, чтобы так было и так будет до тех пор, пока… До скончания нашей гребанной вечности!

– Серьезно? – он взял ее за талию и впечатал в стену. Девушка стерпела. Не сводя взгляда с мужчины, Елена не решалась прикасаться к нему. – Сможешь доказать?

Елена понимала, как это абсурдно выглядит со стороны. Она понимала, что только что заключила сделку с Дьяволом, что лишила себя возможности быть независимой и теперь навсегда станет его проектом, его игрушкой, его новым развлечением. Это было странное, тянущее чувство, вроде того, когда испытываешь страх перед контрольной, к которой не готовился. Она понимала, что навсегда посадила себя за прутья барьера, но девушка не хотела больше быть свободной и она сможет доказать, что теперь она зависима.

– Если докажу, ты примешь мою свободу.

Мужчина сжал сильно ее талию и, приблизившись к самому уху, прошептал:

– Тогда скажи, что было в ту ночь, когда я был на ринге? Как ты вытащила меня и Розали?

И вот она – первая трудность. Елена готовилась сдаться и сдалась бы, будь она обычным человеком… Но магия то ли от натуры, то ли от родителей в этой девушке присутствовала и делала Елену особенной. Гилберт согласилась и теперь ей придется исполнять его желания.

Его глобальные желания. Вверить свою независимость не значит исполнять малейшее желание. Вверить свою независимость значит вверить свою жизнь. Она стала его марионеткой, она стала его проектом… И теперь он будет властителем ее судьбы и он будет писать сценарий ее жизни. Считаете это абсурдным? Ваше право.

Она лишь выше подняла подбородок и, оттолкнув мужчину, смело на него посмотрела. Девушка поднесла два пальца к своему виску и коварно улыбнулась, как улыбаются игроки, когда понимают, что выиграли партию.

– Я сыграла в русскую рулетку, – девушка направила два пальчика на парня и «выстрелила». Склонив голову на бок, шатенка подошла ближе к отцу и, схватившись за полы его расстегнутой рубашки, произнесла: – Три пули из шести возможных и всего один выстрел. Пятьдесят процентов выжить и столько же умереть. Шансы были на равных. Я вышла на сцену и раскрутила барабан… Я даже услышала звук выстрела, но это оказался Тайлер. Он желал вызвать ажиотаж, чтобы спасти меня… Я все равно выстрелила, хоть Клаусу было уже все равно… Ребекка убита. Он сказал, что я заинтересовала его своей самоотверженностью. Представляешь? – она усмехнулась. – Глава мафиозной группировки обещал свое покровительство какой-то цыганке.

Деймон схватил ее руки и сильно сжал их.

– Это ложь!

Елена, не обращая внимания на боль, приблизилась к лицу мужчины. Прежнее хищничество исчезло, как и ее высокомерие. Теперь Елена снова стала чуткой, ранимой девушкой, готовой броситься в омут с головой в этот океан страсти.

– Я больше не стану лгать. Я скажу любую правду, какую ты захочешь, – Сальваторе ослабил хватку и шатенка, схватив его за плечи, стала наступать. Деймон, под ее напором стал рефлекторно делал шаги назад, пока не уперся в стол. Гилберт прижалась к нему. Ее голос сник до шепота: – Станцую любой танец, сыграю любую роль… Все, что ты пожелаешь…

– Я могу использовать тебя.

Елена обняла его ае плечи и приблизилась к губам мужчины.

– Обманывай, используй и развлекайся… Только больше никогда не исчезай так надолго.

Мужчина отвел взгляд. Он понимал насколько их отношения неправильные, он понимал насколько это грешные желания. Им нельзя быть вместе, и их связи нет оправдания. А шатенка лишь продолжала стоять так близко, наслаждаясь его запахом и их единением. И эта правда перерастет в болезненную зависимость и невыносимую тоску… И пусть!

Девушка оставила поцелуй на его шее, а Деймон старался убедить себя, что ничего не чувствует к своей же дочери.

– Тебе надо уйти.

Прозвучало холодно. Девушка замерла. Она убрала руки и внимательно посмотрела на Деймона.

– Ты хочешь этого?

– Я хочу, чтобы ты осталась… Но тебе надо уйти.

– Так что мне сделать? – не без страха в голосе проговорила девушка. Сальваторе перевел взгляд на девушку, которая ожидала его ответа, как приговоренные ожидают смертной казни.

Все возможно, пока не сделан выбор**, и Деймон понимал, что сейчас все лишь в его руках. Возможен секс, возможна ссора перед тем, как будет оглашен главный приговор. Все возможно, пока не сделан выбор. И он должен сделать его! Он должен выгнать ее, он должен забыть о ней и она должна забыть о нем.

Девушка же отчаянно смотрела в его глаза, надеясь, что он оттает и что он попросит остаться. Елена приблизилась к его губам.

– Уходи.

Она остановилась, а холод вмиг проник в душу. Девушка почувствовала, что слезы вот-вот, да выкатятся. Елена сделала глубокий вдох, потом выдох и, убрав руки, развернулась к выходу.

– Я нашла в твоем шкафу женскую одежду, – произнесла она, возвращаясь на кухню. – Потом верну.

Деймон кивнул. Елена схватила сумку, закинула туда свои порванные, смятые вещи и бросилась к выходу.

Это было неправильно – заставлять ее уходить, после того, как она открыла ему все грани своей души. Это было неправильно – отвергать ее, но было бы правильно, если бы она осталась? Ну, занялись бы они любовью еще раз, еще раз бы почувствовали себя самыми счастливыми, и что потом? У них нет будущего. Слезть с наркотика сразу невозможно, а потому надо начать уменьшать дозы. И начать прямо сейчас. Сальваторе услышал как хлопнула дверь и, выдохнув, наконец, смог снять с себя эту маску непроницаемости и напыщенности. Ему надо было найти девушку, чтобы расслабиться, чтобы отвлечься, и он решил отвлечься.

Елена шла по улице, в то время как холодный ветер пронизывал до костей.

Когда нас отвергают – нам подрезают крылья, и мы готовы отомстить даже самым незначительным образом. А потому совершаем ошибки. Человечество не может не совершать их, ибо идеал – это утопия, это ложь. Не бывает идеала в жизни, как не бывает чего-то безупречного… Даже кристаллы продаются с изъянами, ведь только так они могут доказать свою подлинность и только так их могут купить на больших аукционах или черном рынке. Кристаллы с изъянами. И Деймон тоже, что делает его еще более безупречным.

Елена стала копошиться в сумке. Она решилась. Решилась во что бы то ни стало начать влюбляться в кого-то другого. И Гилберт нашла тот номер, который сейчас был ей нужен. В нерешительности девушка еще несколько минут смотрела на цифры, понимая, что сейчас перейдет грань, и ничто уже не вернет ее в прежнее течение.

Секунда на обдумывание.

Кнопка «вызов»… Шатенка взглянула на темное, томное небо ища ответ на свой вопрос. А люди стремительно спасались от холода и дождя под навесами и в подъездах. В душе было плохо от этой мучительной связи. Елена помнила, какой она тянула груз, когда пыталась влюбить себя в Аттума. Девушка помнила, как тяжело было потом разрывать отношения…

И новая проблема избавит ее от старой и вечной. Елена нажала на кнопку и поднесла трубку к уху, понимая, что в последствие будет проклинать этот день.

«Я никогда не стану мечтать о том, что однажды мы станем семьей в качестве мужа и жены, в качестве отца и дочери… Я никогда не буду мечтать о тебе, как мечтают любые влюбленные. У нас нет будущего… И я буду влачить жалкое настоящее, терпеть терпкий вкус боли, соленый вкус моей зависимости… Я буду влачить свое существование! Буду жить и влюблять в себя мужчин! Не стану мечтать о нас!

Но буду зависимой. Буду преданной тебе! Стану преданной тобой…»

– Алло? – голос на том конце провода прервал размышления.

Девушка попыталась натянуть улыбку и полить ледокоином свою душу, которая болела. Это получилось. Апатия воцарилась, и Елена произнесла спокойным, непринужденным голосом:

– Я хочу встретиться.

– Хорошо. Я подъеду. Где ты?

– Я пришлю время и место смс-кой.

Девушка отключилась. Она выгонит его из своего сердца. Постепенно… Но сумеет сделать это.

Комментарий к Глава 30. Никогда о тебе. * отсылка к песням А.Каштанова

фраза из кинофильма “Господин Никто”

====== Глава 31. Hurricane. ======

Он взял отпуск. Сальваторе решил ближайшее время отдохнуть от частной работы, ибо и так долгие годы работал без отпуска. Деймон поставил на ИО ответственного человека и теперь мог с радостью окунуться в беззаботную жизнь.

Ночь встречала всех с распростертыми объятиями. Деймон, бродяжья душа, отправился в место, где собираются самые падшие и отвратные души. Он решил расслабиться и забыть о той, которая теперь под кожей, в сознании, в мыслях и в сердце. Елена на сегодняшнюю ночь перестанет для него существовать.

Мужчина заказал себе абсент. Он понимал, что этот напиток может вызвать галлюцинации, если им злоупотребить, немотивированную агрессию и ряд других побочных эффектов. Но Сальваторе наплевал на все приличие и решился на крайности. В их число входило употребление абсента, ни единой мысли о дочери-любовнице, а еще – Бьянка.

Он давно не был в этом стриптиз клубе. С тех пор, как решил, что подобные зрелища больше не вызывают в нем пробуждение того первого, основного инстинкта. Но сегодня он намерен был провести ночь с абсентом и девушкой, с которой познакомился и развлекался какое-то время.

Это была особа с яркой и эффектной внешностью, и ей было чуть больше двадцати пяти. Стройная блондинка с прямыми волосами длиной до плеча и пронзительными серыми глазами была желанной для многих. Ее отличительной особенностью было то, что эта она всегда красила ногти в яркий зеленый цвет, пользовалась такими же яркими тенями и черной подводкой. Она отлично извивалась вокруг шеста, освещаемая прожекторами. Девушка улыбалась и не была подвержена депрессии. Она занималась стриптизом, потому что ей нравилось преподносить себя. Многие отождествляют профессию проститутки с профессией стриптизерши. Бьянка отличала эти два понятия и считала, что в ее работе нет ничего унизительного.

Деймон удобно расположился на кресле и принялся любоваться девушкой, которая пока не узнала своего клиента. Она была великолепна, и каждый изгиб ее тела приводил Сальваторе в дикий восторг.

Экстракт гранатт и высокий процент алкоголя, это послевкусие и запах ярко-красного абсента прибавляло настроения. Деймон почему-то начал думать, что эта особа забыла о нем, но он продолжал любоваться ее роскошным телом, понемногу притупляя душевную боль градусом.

Девушка была шикарна, и она знала себе цену. Каждое ее движение, каждый оборот вокруг шеста восхищал Сальваторе, и Деймон понемногу начинал забывать о Елене. Блондинка обернулась спиной и медленно нагнулась. На ее спине, начиная от шеи и до поясницы, красовалась татуировка, которую Бьянка всегда охотно демонстрировала, даже остригла длинные волосы. И на ее спине была изображена кобра, которая готова вот-вот впиться в свою жертву и выпустить яд в кровь. Сальваторе улыбнулся, вспоминая их первые времена.

С Бьянкой он развлекался около трех месяцев. Он знал, что она встречается с другими мужчинами. Она знала, что он спит с другими женщинами. Но оба не выставляли никаких претензий друг другу. И это было плюсом к их отношениям. Бьянка была отличной любовницей и собеседницей. По образованию она была психологом, но никогда не рылась в душе своего любовника, если тот не просил об этом. Три месяца Сальваторе отдавался безумной страсти. Он никогда не приглашал ее домой, как и она его. Их встречи проходили в отеле или съемной квартире, а когда кто-то не желал встречи, то не боялся, что в его квартиру ввалятся.

Деймон не был в этом клубе вот уже около четырех с половиной месяцев, но знал, что Бьянка из тех, кто не обижается на подобные выходки. Они не любили друг друга и ничего не обещали. А потому могли всегда нормально пообщаться.

Девушка медленно спустилась со своего пьедестала и подошла к мужчине. Главное правило этого клуба: «Смотри, но не прикасайся», и Деймон понимал, что не нарушит его… Он нарушит его только когда рядом будет другая девушка.

Бьянка растянулась в шпагате и откинула голову назад, представляя взору свою шею и зону декольте еще ближе. Она медленно поднялась и, наконец, смогла вынырнуть из опиума своего танца и разглядеть клиента. Улыбка на его устах, бокал абсента, а в глазах – боль. Да, он был таким и в первую их встречу. Девушка усмехнулась и, поставив ножку, обутую в красивый босоножек прям между его ног, облокотилась о свое колено и приблизилась к мужчине. Это был, бесспорно, Деймон Сальваторе. Никто другой.

Девушка улыбнулась и, убрав ногу, села рядом, сохраняя дистанцию. Она взяла из его рук бутылку и сделала глоток, поморщившись. Но потом Бьянка вновь посмотрела на своего давнего друга.

– Ты как всегда великолепна.

– А ты как всегда одинок. Опять разочарование в жизни? – спросила она вкрадчиво и осторожно.

– Дочь, – произнес он.

– У тебя… дочь появилась?

– Да-а-а… И мы с ней никак не можем найти общий язык… Сегодня она сказала, что будет послушной… И я выгнал ее.

Девушка не скрыла своего недоумения, но продолжила смотреть на Деймона, держа сви эмоции под контролем.

– А сейчас я хочу развлечься. Ты ведь поможешь мне?

Он знал, чем закончится его похождение сегодняшней ночью. Он знал, как это отразиться на нем, Елене и ее духовном мире.

Но лучше он причинит ей боль и оттолкнет сейчас. Она его простит, когда повзрослеет…

Лучше сейчас! Чем потом она будет до конца жизни ненавидеть его.

Бьянка улыбнулась и вновь взошла на свой маленький подиум, который был предоставлен только ей. Девушка схватилась за шест. Напряглись мышцы, заиграла приятная музыка, и в свете прожекторов Бьянка стала еще прелестнее. Ведь теперь она знала, перед кем старается и перед кем сегодня будет раздеваться…

А Деймон смотрел на ее шикарное тело, отгоняя мысли о той, с кем он переспал минувшей ночью. Бьянка – королева его ночи. Он помнил, что эта независимая от него девушка – всегда действовала в соответствии со своими убеждениями. И ему нравилась их свобода отношений.

С Еленой иначе. Она зависима. Она не потеряет своей харизмы, если начнет плясать под его дудку.

Она просто потеряет свободу. Навсегда.

В ресторан вошла девушка в элегантном, красном платье, которое полностью обтягивало ее фигуру и обнажало те участки тела, которыми хотелось любоваться. Волосы были распущены и завиты. С кудрями в красном платье, черных туфлях на каблуке и с многочисленными браслетами на обнаженных запястьях Елена больше не напоминала ту озорную девушку. Эта была изысканная леди, которая научилась подчинять и подчиняться. Елена вспоминала свои не сложившиеся романы с Дэвисом, Аттумом… Она понимала, что те не могли ее подчинить, как это удалось сделать Деймону и даже Локвуду… Она понимала и пришла к выводу, что это должен сделать человек более властный и более требовательный. Жестокость порождает страх, а страх – преданность. И Елена готова была стать зависимой от одного, лишь бы перестать думать о том, от которого она хочет быть зависимой, но не может.

Шатенка подошла к столику, где ее уже ждал мужчина. Он был одет в джинсы и белую рубашку, небрежно расстегнутую. Его губы исказила какая-то натянутая улыбка. Он поцеловал руку своей спутницы, помог сесть за стол, придвинув стул, и расположился напротив.

– Я сделал уже заказ. Ты ведь не против?

Шатенка отрицательно покачала головой.

Какой-то исполнитель перепевал песню Алекса Клейра, и его голос разливался по всему зданию дорого ресторана. Живая музыка прибавляла шарма этой обстановке.

Елена перевела взгляд на Клауса. Она согласилась в с ним встретиться, но не знала, как начать разговор.

– В прошлый раз ты не была такой смелой.

– В прошлый раз обстоятельства были не те.

Официант поднес заказ. Быстро. Значит, Клаус ждет ее давно. Названия этих блюд Елена не знала, но один их вид говорил о том, что это – дорогостоящая, изысканная ела. Девушка улыбнулась. Что ж, значит, Клаус все-таки ведется.

Шатенка взглянула на мужчину. Официант разлили вино по бокалам и отошел. Клаус подняла бокал и, чокнувшись, он и цыганка испробовали Кагор. Елена еще после вчерашнего веселья мучилась головной болью, а сейчас она только усилилась. Девушка отставила бокал.

– Тебе известно о моей связи с…

Она принялась аккуратно разрезать еду ножиком, не удостаивая мужчину и взглядом.

– Сегодня я вверила ему свою независимость, а ты, наверное, знаешь насколько наш народ может быть предан… Это до победного конца.

Клаусу не нужно было разъяснять акценты всего утреннего происшествия. Он и так понял всю соль ситуации, но продолжал изучать пристальным взором цыганку, которая спокойно ела.

– И зачем ты мне это говоришь?

– Здесь очевидно: у нас нет будущего, а когда я с ним рядом, когда я в его постели – я готова преступить последние границы морали… Так не должно быть. Я буду исполнять его любое желание, – произнесла она так, будто говорила угрозу. – Но мне надо начать забывать о нем… Понимаешь? В одночасье разорвать все невозможно. Мы пробовали.

Девушка взглянула на Майклсона и внимательно смерила его взглядом. Он был хорош собой, и его жестокость лишь прибавляла щепотку перца к его образу. Елена знала, что он умеет выбить дурь из головы, что он не отпустит, и если что случится, разорвет в клочья обидчика. Шатенка улыбнулась и взглянула в его глаза.

– Я хочу остыть… Остудить этот пыл. Ты ведь можешь мне в этом помочь?

Елена взяла бокал вина и отпила немного. Она знала, что свела с ума этого мужчину, которого когда-то считала ублюдком. Она знала, что произвела впечатление своей самоотверженностью, своей внешностью… И последним ударом под дых была честность. А честные, красивые, цыганские девушки сведут с ума любого.

И Клаус попал под каблук.

Бешеная музыка, становилась еще громче, а головная боль – еще ярче. Абсент окончательно притупил какое-либо чувство ответственности, и Сальваторе нисколько не задумывался о последствиях. На нем сверху сидела изящная, тонкая и недоступная Бьянка, которая целовала его так страстно, что Елена действительно перестала существовать на некоторое время. Деймон изучал руками тело девушки, которая всегда знала, как снять напряжение. Блондинка расстегнула его рубашку и, стянув ее с плеч мужчины, откинула ненужную вещь в сторону. Раздевать Бьянку не надо было. Она и так осталась в одном нижем белье. Деймон нарушил правило, но Бьянка сказала подошедшим охранником оставить их в покое, и те, на удивление Сальваторе, послушались.