Текст книги "До новых снов с тобой...(СИ)"

Автор книги: Ana LaMurphy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Но и после покупки далматинца со странной кличкой Шива, Деймон не спешил домой. Он сбавил скорость и повернул в сторону пляжа, где обычно кочуют таборы. Пусть мудрая София поговорит с отчаянной Еленой, которая считает себя проклятой.

Девушка аккуратно вышла из машины, чтобы не разбудить собаку. Она почувствовала, как Деймон обнял ее за талию. Хотелось спать, голова ужасно болела, но девушка продолжала идти, прижимаясь к единственному человеку, которому она могла доверять. Ноги погрязали в теплом песке, цыганское наречие и их песнопения – как нож по стеклу. Шум прибоя. Крики птиц. Теперь Елене оставалось лишь представлять, рисовать себе картину мира.

София вышла вперед и указала на берег. Она не вымолвила ни слова, но взглядом дала понять, что не пустит Сальваторе к своему табору. Мужчина кивнул и отвел девушку к берегу. Пара расположилась на песке. Море ласкало ноги, словно зализывая раны. Ветер обдувал лицо, а солнце согревало тело. Крики птиц заставляли улыбнуться той грустной улыбкой, которая не сулила ничего хорошего. Елена оперлась о руки и устремила взор на линию горизонта, которую шатенку не дано теперь было увидать. Но даже став снова слепой, Елена все равно смотрела в будущее и бесконечное. А это означало, что юная, измученная цыганка еще не умерла, что она еще верит в светлое будущее.

София подошла и села рядом. Она подарила Сальваторе полный злобы взгляд, и мужчина поднялся, оставляя Елену наедине с Софией. Девушка резко выпрямилась.

– Кто здесь?

Та откликнулась. Девушка расслабилась. Головная боль не прекращалась. Дикая усталость сковывала тело. Но Елена все же решилась задать тот вопрос, который сводил ее с ума.

– Как научиться жить заново? Вы сказали, что самое главное – суметь смириться. Я научилась. А как суметь начать новую жизнь?

– Елена, не нужно начинать заново. Сила духа подразумевает в себе способность продолжить жизнь, сумев не отречься, принять травмы…

– Травмы? – перебила Елена, повышая голос. – Да я столько раз продолжала! Я столько раз… Это проверка на несгибаемость духа? Тогда это очень жестоко, потому что я прошла этот раз несколько раз!

– Елена… – в голосе женщины слышалось сожаление. На словах все просто. Но в жизни все намного сложнее. Елена поднялась и, встав в пол оборота, произнесла еще громче.

– Я теряю всех, кого люблю! Я потеряла зрение во второй раз, и это не доказывает мою несгибаемость? Слишком это жестоко! Вы видите мир, вы танцуете и поете, а я во мраке, во тьме, в бездне! Не верю я больше! Вернее… вернее, верю… Но… но в моей душе пусто.

Елена пошла от Софии вдоль по берегу. Она обняла себя руками, чувствуя холод, обволакивающий плечи. Слезы струились по щекам, но это были уже не гнев, не злоба и не ярость. Это были печаль, тоска и сожаление. А еще – скорбь по утерянным возможностям, упущенным шансам и произошедшим событиям.

– Елена? В чем дело?

Деймон обнял, а потом накинул свою куртку на плечи девушки. Та лишь плотнее укуталась и вжалась в мужчину, давая волю эмоциям. Сальваторе прижал шатенку к себе спиной и практически над самым ухом прошептал:

– Закрой глаза.

– Зачем?

– Закрой.

Она закрыла глаза и почувствовала, как его ладони касаются ее обнаженного живота. Такое родное и привычное тепло… Такие знакомые объятия, касания и будоражащий душу шепот. И кажется, стоит открыть глаза и все будет по-прежнему…

– Слушай каждое мое слово… Ты видишь гладь синего бездонного моря… Ты видишь гребни волн, и этот штиль заставляет тебя успокоиться и почувствовать умиротворение, – девушка зажмурилась, а слезы снова потекли по щекам. Но мужчина лишь крепче обнял. – Ты видишь, как на море переливаются лучи золотистого солнца, согревающие твои плечи. Небо окрасилось в алые и багровые оттенки, а на фоне всей это красоты – птицы. Я знаю, что ты видишь их! Крики чаек всегда сводили нас с ума, не правда ли? Море, небо, солнце и чайки… Это великолепное зрелище, – и ты увидишь его. Осталось лишь очень сильно захотеть.

Головная боль стала нестерпимой. Слезы вырвались. Елена дала волю рыданиям, и боль снова стеснила сердце. Но воздуха меньше не становилось, ноги не подкашивались и вороны не летали над головой. Елена не умирала… Она ощущала, как в сердце возрождается птица. Она расправляет свои белоснежные крылья… Она поднимается и взлетает. Птица грациозна и красива. В ней необычайная мощь, сила… Она хищна как ястреб, красива как лебедь и хрупка как колибри. Но эта птица порхает и поднимается ввысь. И имя ей – непоколебимость, сила духа. Жажда жизни разливается вином по уставшему телу, питает клетки, и как адреналин – заставляет дышать еще и еще. Вдох воздуха. Елена сжимает руки в кулаки и замирает. Слезы больше не стекают по щекам. Елена в очередной раз переборола себя, выжила, воспарила…

– Я это вижу, Деймон, – промолвила она, подходя к берегу. – Слышишь? Я вижу!

Девушка запрокинула голову, обращая взор стеклянных глаз к небу, и падает на колени. Ни одного слова не вырвалось из уст, но впервые в мертвых глазах появилась жизнь.

Елена просидела так минут семь, а потом поднялась и подошла к Деймону. Девушка крепко обняла мужчину и промолвила:

– Я люблю тебя… Пожалуйста, не оставляй меня, – шатенка крепче сжала плечи мужчины. – Я больше не хочу гнаться за славой, не хочу строить карьеру и бежать от чувств к тебе…. Я хочу немного отдыха.

– Хорошо. Давай возьмем отпуск.

– Нет! Не отпуск. Немного больше, чем отпуск.

– Что ты имеешь в виду?

Он отстранил девушку, которая продолжала смотреть в пустоту. Боль еще жила в душе и сердце. Но теперь Елена была готова перетерпеть ее как мучительный укол.

– Я уйду с работы. Моих гонораров и маминых счетов хватит, чтобы прожить, а потом устроюсь на тихую работу.

Сальваторе понял намерения девушки. Она стремилась к покою, тишине и спокойствию. Словом – к тому, чего всю жизнь была лишена. Сейчас потерю ее зрения превратят в самую главную новость, а желтая пресса захочет отрезать себе кусок пожирнее. Это может свести с ума девушку, которая и так близка к границе между сумасшествием и вменяемостью. Ей нельзя обратно в киноиндустрию, нельзя возвращаться и в театр. Деймон решил полностью поддержать решение дочери.

– Хорошо. Я… я все устрою. Постараюсь сделать так, чтобы прошло все как можно тише. Но… неустойку придется выплатить огромную.

– Я знаю, что мы сделаем.

– Ты уверена? – парень посмотрел на стол, на котором лежали ключи и бумаги. Елена стояла возле стола и смотрела куда-то в сторону. Донован вновь перевел взгляд на девушку. – Я же знаю тебя. Ты никогда не сдавалась без боя.

Елена аккуратно подошла к парню и положила руки на его лицо, словно вспоминая внешность. Это касание вызвало легкую боль. Это эмпатия вовсе не напоминала ту, что была раньше. Но сейчас парень точно знал, что Елена не причастна к смерти лучшего друга. Более того, Елена сама все еще помнит свою первую любовь и хранит о ней воспоминания очень бережно.

Девушка убрала руки и, печально улыбнувшись, промолвила:

– Я и в этот раз не сдалась, Мэтт. Самое важное то, что ты не в обиде, и Деймон поддержал меня. Неустойка выплачена. И теперь я могу немного отдохнуть и насладиться тем, чего у меня никогда не было: тишиной и спокойствием.

Шатенка поцеловала парня в щеку и направилась к двери. Там ее встретил Деймон, а вскоре пара скрылась из поля зрения. Донован остался в кабинете и еще раз взглянул на ключи и документы. Елена выплатила неустойку. Теперь официально театр, которым заведовала Гилберт, принадлежал Мэтту Доновану.

Жалела ли она? Определенно, да. Но пора взять отпуск. После таких событий и правда хочется немного тишины. Хочется послушать пение птиц, повстречать рассвет и наслаждаться временем с любимым человеком, с тем, с кем не раз сводила и разлучала Елену судьба.

Юная цыганка выросла духовно… Не в деньгах и успехах счастье – это ясно каждому. Но у Елены ушло много лет на то, чтобы прочувствовать это на собственном опыте. Предубеждения, дилеммы, смерти, драмы, семья, разлуки, нервные срывы, потери… Однажды просто говоришь «Хватит!» и отправляешь на отдых. Может, хватит недели, может, месяца, чтобы прийти в себя. А может, будет мало и двадцати лет, чтобы оклематься от событий.

Сумерки спустились над Майами. Город покрылся огнями, сделавшись еще более прелестным. Машины, высотки и люди на проспектах… Это было великолепное зрелище. Но еще шикарнее оно становится, когда ты на самой вершине.

Из дорогого черного и блестящего лимузина вышел привлекательный молодой человек. Бутылка виски в руках и кривая походка оповещали о том, что сам парень уже слегка подвыпивший. Но он все еще хотел оторваться на полную катушку в одном из дорогих клубов Майами. А почему бы и нет? Денег достаточно, настроение запредельное, алкоголь в крови лишь мотивирует к действию. А ночь укрывает мегаполис, пробуждая золотую молодежь и уличных бродяг. Недаром ночь вдохновляла бессонного Деймона. Это, и правда, красиво.

Дым от сигареты наполняет легкие. Голос становится хриплым, а запах никотина вызывает то же действие, что и качественный коньяк. Сигареты и алкоголь под куполом ночного небосвода – потрясающее сочетание.

Музыка в клубе была слишком громкой. Красавицы уже начинают заигрывать, и парень принимает в свои объятия любую желающую. Свобода – вот что нельзя продавать. Женщина сажает тебя на цепь, меняет твое мировоззрение в короткий срок. Она становится твоим личным палачом, но когда тебе начинает казаться, что ты раскусил, кто тебя уничтожает – палач тут же обращается в спасителя. Метаморфоза, заставляющая дышать и задыхаться. Изменение, заставляющее любить сильнее и сильнее. Женщины… Просто для веселья. Но не для любви.

Коул вошел в уборную и пропустил несколько дорожек кокса. Приход от наркотика сводил с ума. Появляется глупая улыбка на губах. Зрачки расширяются. Чувства притупляются. А желания становятся такими сильными, что если их не исполнить – кажется, что умрешь. Парень обернулся и увидел трех людей в темных костюмах. Перед глазами расплывалось изображение. Майклсон прищурился, но чуть было не упал. Парень в последнюю секунду удержался за умывальник.

Один из людей подошел и внимательно посмотрел на Коула. Тот еле стоял на ногах, не в силах распознать стоящего перед собой Лоуренса. Лишь свет от ярких ламп заставил глаза заслезиться.

– Он сам сдохнет от передоза, – кто-то достал пистолет из внутреннего кармана пиджака. – Не стоит марать руки.

– Клаус в очередной раз бросил перчатку. А ты знаешь, что я ненавижу это, – сквозь зубы процедил Джек. – Пора поставить мальчишку на место.

Пуля заставила очнуться от эйфории. Изображение стало четким. Коул опустил голову и увидел, как красная рубашка пропитывается красным вином.

– Что за?..

Еще пять пуль разрезали тишину. Лужа крови разлилась по кафельному полу. Тело молодого привлекательного парня лежало посреди пола. Жизнь выпорхнула безумной птицей. Все прошло слишком быстро. Убийство Коула впоследствии послужит еще одному крупному и убийственному событию, которое окончательно расставит все точки над «i» в жизнях отчаянных людей с подрезанными крыльями и ярым желанием жить и любить.

Ну а пока Коул валяется безжизненным телом на полу в уборной. Лоуренс празднует очередную свою победу, ведь он знает, как окончательно свести с ума Клауса, не убивая его. Можно уничтожить душу. Боль подобна вирусу. Она пожирает изнутри. Пока Клаус даже не знает о смерти своего брата. Пока ночь тиха и безмятежна. Пока она просто укрывает всех и согревает… или уничтожает чьи-то души в очередной раз.

На ферме было тихо и спокойно. Сальваторе был в душе, а Елена домывала последнюю кружку. Она все аккуратно делала, стараясь проделать как можно больше работы до возвращения Деймона. Шатенка коснулась амулета. Того самого, который заставил ее не свихнуться. Елена выключила воду и замерла. Может, этот талисман, и правда, оберегает? Или это и есть тот знаменитый эффект Плацебо? Но почему он не сохранил от самого первого избиения? От разбитого сердца и предательства?

Но если бы мы не проходили через испытания, мы бы не смогли выработать в себе такие качества как уверенность, упертость, сила духа. Мы не были бы способны на прощение, любовь и самопожертвование. Елена коснулась шеи, но цепочки с крестиком не было. Гилберт отреклась… И…

Но ведь ей были подарены целых шесть лет! Елена повидала мир, познала прелесть любви и узнала, что такое счастье и несчастье… Может, этого достаточно.

За спиной послышался шум и, обернувшись, девушка нечаянно опрокинула чашку. Та упала и осколками рассыпалась по ламинату. Отчаяние снова взяло верх. Девушка больше не хотела плакать, но пора было взглянуть правде в глаза. За шесть лет Елена потеряла былую сноровку и сейчас была не готова вернуться к прежней жизни.

– Да чтоб вас! – она со злости схватила первое, что попалось под руку, – а это был хрустальный бокал, – и разбила его о паркет. Ее психика была по-прежнему расшатана, а эмоциональное состояние – нестабильно. От безумства не так-то просто вылечиться.

В агонии Елена схватила еще один бокал, но кто-то схватил руку. Девушка почувствовала стальную хватку Сальваторе на своей талии и то, как он крепко держит ее руку. Шатенка замерла, затаила дыхание, ожидая чего-то вроде недовольства.

– Это просто посуда, – он забрал бокал и отставил его. Деймон развернул девушку к себе и отошел с ней метра на два, подальше от осколков. – Это просто неудачи, но я тебе клянусь, что мы преодолеем их вместе. Я клянусь! Это моя первая клятва…

С ним хорошо и спокойно. Девушка расслабилась и, прижавшись, крепко обняла любимого человека, с которым она прошла и огонь и воды и медные трубы… В голове проносились воспоминания от первой встречи до сегодняшнего момента. Столько слов сказано! Столько ошибок сделано… Как много воды утекло, но эта вода несет в себе жизненную силу, мудрость, любовь и несгибаемость духа… За это стоит сказать спасибо.

По щекам потекли слезы, и Елена отстранилась.

– В чем дело? – шепотом спросил он. В его голосе не было раздражения или недовольства. Лишь сочувствие, переживание, беспокойство.

– Я просто очень сильно люблю тебя… А я снова в темноте! Я больше не вижу тебя. Я больше не могу видеть тебя, Деймон. Это убивает, уничтожает меня. А я так хочу снова…

Елена почувствовала, как Деймон прижал ее к стене. От такой неожиданности перехватило дыхание, а слова исчезли. Осталась лишь музыка: пение птиц и звук его голоса, который тихо прошептал:

– Ты можешь почувствовать… Это гораздо важнее, Елена. Просто почувствуй меня каждой клеточкой души и тела… Почувствуй и перестань плакать.

– Но как?..

Она ощутила, как Сальваторе аккуратно берется за края футболки, а через секунду Елена остается в одном бюстгальтере и своей длинной, цыганской юбке. Деймон берет девушку за талию и привлекает к себе. Шатенка животом касается пресса мужчины… Гилберт затаила дыхание. Она пальчиками дотронулась накаченных рук и закрыла глаза. Девушка стала делать то, чему научил ее отец на пляже рано утром: видеть все происходящее.

Поцелуй… Нежный поцелуй заставил прижаться плотнее, обнять крепче. Самое великолепное во взаимоотношениях – когда страсть трансформируется в нежность. Деймон не хотел давить, но Елена было это необходимо. Ей надо было прочувствовать любимого мужчину и понять, что все вокруг осталось прежним. И любовь не угасла. Она лишь возросла.

Он донес ее до спальни на руках. Она таяла в его руках, плавилась, дышала этим мужчиной, который стал одной из причин психического расстройства. Стал одной из причин духовного роста и внутренней силы.

Поцелуи, касания, фрикции… Любовь способна довести нас до безумства, но способна и вылечить от заболеваний. Ночь с любимым мужчиной. Она пала ради него, она претерпела столько боли и вынесла столько потерь. Она его. Вся. И время снова остановилось. Осталась лишь эта ночь. Их самая лучшая и спокойная ночь. А саундтреком было пение птицы, севшей неподалеку на дерево. Боль отступила, улыбка появилась на губах и сердце забилось чаще.

====== Глава 53. Обернись. ======

– Нет! Здесь полно лягушек! Я слышу, как они квакают.

– Брось, Елена. Иди сюда. Вода теплая.

Девушка в нерешительности стояла возле берега искусственного водоема, на который ушло много денег, времени и сил. Но сегодня это не имело значения. Все исчезло. Остались лишь эти двое человек, влюбленных и любящих. А еще Шива, который виляет хвостом и смотрит на свою трусиху-хозяйку. Деймон уже около десяти минут уговаривал девушку зайти в воду, но та лишь уперто качала головой, боясь жаб и лягушек. В конечном счете, терпение Сальваторе лопнуло. Он вышел из воды, взял Елену на руки и понес в воду. Та уцепилась в плечи мужчины, боясь пошевелиться. Потом ее бросили в воду и Гилберт взвизгнула от неожиданности. Она тут же поднялась на ноги, но услышав смех Сальваторе, сама не смогла сдержать улыбки. Клаусу потребовалось три года, чтобы научить Елену смеяться и любить. А Деймону – всего несколько дней. Значит, любовь все-таки имеет меру и степень.

Шатенка сделала пару шагов назад. Она знала, что Деймон не упускает ее из виду и готов в любую минуту подстраховать. А потому она не боялась. А не бояться с кем-то – это потрясающе.

Елена стала бить руками по воде, обрызгивая себя и Деймона. Она заливалась смехом и наслаждалась сегодняшним теплым и солнечным днем. Никогда еще в Елене не было столько любви и жизни. Она чувствовала, как душа согревалась в лучах солнца.

Деймон подошел слишком близко и слишком тихо. Оба были по пояс в воде. По завитым волосам стекали капельки воды. Шатенка замерла, боясь пошевелиться. Она напоминала шестнадцатилетнюю девушку, которую сейчас впервые поцелует мальчик, который так давно нравился. Мужчина положил руки на ее талию и притянул к себе. Девушка ответила объятием. Она снова видела мир вокруг себя, и больше сердце не щемило болью.

– Нас ни для кого нет, Деймон, – прошептала цыганка, закрывая глаза и подставляя шею мужчине, который покрывал поцелуями лицо. – Мы исчезли… Мы наконец-то нашли наш дом, нашу обитель и нашу крепость, – его хватка усилилась. – Нас нет…

Около пятнадцати минут упоительной нежности. Будоражащий шепот, поцелуи, касания, объятия. Их, и правда, не стало для всего мира. Они оба слишком сильно любят… И в тени плакучей ивы, в водах искусственного водоема две потерянных души наконец могут насладиться теплотой, любовью и солнцем.

Послышался задорный лай. Шива стоял на берегу и, виляя хвостом, смотрел на хозяев, ожидая их возвращения.

– Нас кто-то все же ищет, – произнес с улыбкой на губах мужчина. – Пора возвращаться.

– Там лягушки… – она загадочно улыбнулась.

– Плутовка.

Подняв ее на руки, мужчина поднес цыганку к берегу. Шива еще больше обрадовался и принялся гонять возле дома, распугивая птиц и заставляя Елену улыбаться. А Деймон радовался, что его девочка, наконец, сумела справиться со всеми трудностями и начать снова радоваться жизни. Это было выше всех наград и ценностей.

Он помнит тот день, когда впервые увидел ее… Тогда он еще не знал, что в одном лице увидел всех, кого когда-то любил, с кем когда-то хотел быть вместе. Просто стоял как вкопанный и наблюдал за магией ее танца. Не было слов, чтобы восхититься красотой, магической внешностью и фарфором цыганки Дрины. Просто желание лицезреть и наслаждаться. И пусть апатия и равнодушие не позволили насладиться всеми прелестями первого чувства, но зато эту встречу он никогда не забудет. Пламя костра освещало ее силуэт, а ее телодвижения были восхитительны. Сейчас Елена крепко сжимает его руку, и в его голове лишь одна мысль: «Пусть это длится вечно». Он не может надышаться ее запахом, не может насмотреться, не может наслушаться звуком ее голоса. И ему так хочется оставаться подле этой цыганки всегда. Он помнил их первый поцелуй, помнил, как ее имя стало слетать с его уст чаще всего. И те слова… «Ты – мой проект». Звучало жестоко и цинично, но это уже было признание в том, что он влюблен… Признание, о котором не догадывался ни один из них. И много всего произошло с ними, но Деймон теперь точно уверен, что значит для него эта девушка, смеющаяся из-за того, что Шива лижет ее руки. И Сальваторе помнил, как они впервые засыпали. После того избиения Елена так крепко прижалась к нему, ища защиты и поддержки. Так же крепко, как только что сжимала его руку.

Сальваторе внимательно посмотрел на шатенку, играющую с собакой, которая в действительности оказалась не такой уж злой и агрессивной, какой казалась на первый взгляд. Шива бегал возле хозяйки, и в его взгляде читалась благодарность за то, что его забрали из приюта. За то, что после предательства он вновь познал любовь.

Елена слишком красивая… Но сейчас она счастлива. Сальваторе глядит на нее, улыбаясь и радуясь тому, что эта девушка – только его. Ему ничего не нужно без той, которая научила его жить и дышать. Без той, которая научила любить и исполнила его самое заветное желание – быть любимым.

Солнце, безмятежность и спокойствие. Нежность переполняла сегодняшнее утро. Было восхитительно.

Они жили без времени, когда были вместе. Года и минуты либо становились равноценными, либо вовсе теряли свою значимость. Они радовались, любили и преодолевали запреты, приоритеты, укрепляя любовь друг к другу с каждой секундой. Именно поэтому Елена отказалась от славы, денег, популярности и карьеры. Ей просто хотелось любить и дышать. Сейчас она излучает собой свет, сейчас она улыбается. Сейчас она счастлива, несмотря на недавние крупные проблемы. Она будто с другой планеты, будто из другого мира. Она не была похожа ни на одну из женщин, с которыми сам Сальваторе когда-то был. Елена вообще ни на кого не похожа. И мысли о ней вызывают приятную дрожь по коже.

Но самое главное даже не то, что пройдя через кучу испытаний, в их сердцах остались теплые воспоминания. Самое главное то, что теперь у них нет секретов друг от друга. Теперь им нечего таить, ведь вместе они прошли тысячу верст. Все тайны остались позади. Как и все ухабы. Он всегда будет рядом с ней. Ему ничего и не надо кроме нее.

Пара вошла в дом. Шива влетел внутрь и сразу же уселся на мягкий овчинный коврик. Елена и Деймон переоделись и в скором времени устроили чаепитие прямо возле камина на маленьком столике. Пес задремал возле хозяев, которые ожидали, пока закипит чайник.

А она благодарна, что встретила человека, который тоже порядком помотал нервы, но в конечном счете стал самым близким и самым родным. Она поняла, кто она с ним, и все ее страхи исчезали всякий раз, когда она слышала его звук голоса. Всякий раз, когда он просил продолжить бой.

Сальваторе наводил чай, а девушка просто представляла себе, как он это делает. Зеленый чай был горьковат на вкус, но это даже прибавляло некого шарма. Дремлющий Шива был расслаблен и спокоен. Значит, ничего плохого не случится.

– Мое гадание сбылось. Помнишь? А цикличность… Нас все равно притягивало друг к другу.

– Да, я помню каждую секунду, проведенную рядом с тобой.

– Ты снился мне сегодня… И я помню тебя так живо! Я знаю теперь как видеть тебя. Во снах.

Он улыбнулся. Они бы благодари друг друга за свет, за веру, за любовь и за эту безумную жизнь, но сейчас был именно тот случай, когда слова были излишни. Девушка прижалась к мужчине, и тишину нарушало лишь пение птиц.

– Я хочу съездить к маме, Деймон. Я винила ее в том, что полюбила тебя. Винила ее в смерти Розали. Но теперь я уверена, что мы сами совершаем свой выбор. Нами кто-то управляет – это я точно знаю… Но выбор свершаем мы сами. И мы сделали его несколько раз. Я была такой жестокой с ней… Я хочу съездить на кладбище сегодня.

– Хорошо, счас поедем.

Мы не знаем, когда наступает те моменты, когда срабатывает тот известный «эффект бабочки». Мы не знаем этих секунд, но они решают наши будущие года. И сейчас решался исход событий. Странно, что нашу жизнь мы строим каждые секунды.

– Нет, я поеду одна, – промолвила шатенка. – Я уже вызвала такси на три часа. Я хочу побыть там одна.

– Что-то мне неспокойно, – он отпил немного чая и тут же отставил чашку. Горечь показалась нестерпимой. – Поехали вместе. Я подожду в машине.

– Пожалуйста… Я уже никуда не убегу от тебя. Я просто побуду с ней… Просто хочу сказать, что я счастлива.

– Ладно, – Деймон поцеловал шатенку в щеку. – Будь по-твоему. Езжай. А остаток дня ты проведешь со мной.

– Как скажешь, – промурлыкала шатенка.

– Будь осторожна, – промолвил Деймон, усаживая девушку в такси. – И как будешь ехать обратно – позвони мне.

– Не волнуйся, я недолго.

Он взглянул на нее. Елена коснулась лица мужчины, словно заново вспоминая внешность того, кого запомнила на всю жизнь. А потом машина увезла цыганку.

В три тридцать Елена уже была на кладбище. Любезная старушка согласилась помочь слепой девушке найти нужную могилу. Гилберт поблагодарила, а после осталась одна. Она коснулась монумента. Под пальцами ощущался холод мрамора. Странно, но когда люди уходят, остаются только холод и пепел… Католические кладбища всегда отличались от христианских. Здесь был лишь монумент. Не было оград и цветов.

Елена села на землю рядом с памятником и положила маленький букет цветов рядом. Девушка прижалась к холодному мрамору. Она закрыла глаза и попыталась увидеть то, что находится вокруг, но изображение не выстраивалось. Перед глазами предстал лишь образ Изабель и ее последний взгляд.

Странно, но видимо человек на каком-то подсознательном уровне ощущает, что случится что-то нехорошее. Поэтому он стремится подольше побыть рядом с любимым человеком, исповедоваться перед Богом и попрощаться с близкими. Это происходит неосознанно. Мы даже не отдаем себе отсчет в своих действиях. Солнце может светить ярко и согревать землю. Птицы могут петь также заливисто и прекрасно. А небо может быть ясным и голубым. Жизнь продолжается… только у кого-то она может резко оборваться. Причем под «оборваться» не стоит понимать смерть. Не все в мире категорично… Просто иногда случается непредвиденное.

Девушка распахнула глаза. Она пальчиками коснулась букв, цифр… Стало невыносимо тоскливо. А мелодия Мекали снова играла в голове, не предвещая ничего хорошего. Елена сделал глубокий вдох и решилась. Решилась высказать все то, что не решалась сказать в лицо.

– Когда я была маленькой, я сказала тебе, что буду лучшей… Прости, что я не оправдала твоих надежд, не сдержала своего слова. Еще я обещала, что никогда не брошу тебя, что… что брошу весь криминальный мир на поиски того ублюдка, что бросил тебя, даже если мне придется стать проституткой. Смешно, не правда ли?

Нет… Это немного странно. Я не знаю тебя почти. Мы толком-то и не общались. Ты была в своих поездках и в своей работе. Искала любые средства, лишь бы я снова увидела краски мира. Я понимаю теперь твое рвение. Мир чудесен! Наши разговоры напоминали официальный стиль. Ответы и вопросы всегда были в стандартной манере. Никаких чувств, никаких эмоций. Хотя нас разделял всего один диалог. Один диалог, мам, который мог бы помочь нам прийти к компромиссу! Но ты не верила в мою любовь к Тайлеру, а я не верила в твою работу. Я ненавидела ее. Она забрала у меня тебя. Это не эгоизм. Это желание быть выслушанной. Да, я не идеальная дочь… Я грешна, запятнана! Любить меня нет причин. Наверное, поэтому Бог меня и наказывает. Я сама заслужила все свои беды, и я была не достойна той операции. Тогда я была жуткой эгоисткой. Из фарфора, из кремния, из цемента… Эгоизм, непонимание… Ты знаешь, мне бы так хотелось начать все заново, хоть София говорит, что главное – уметь продолжать вести старую, потрепанную тетрадь. Но прошлое не дало бы нам шанса для новой жизни. Я слишком сильно люблю его…

Мое будущее под вопросом. Но спасибо тебе за прошлое. Лишь ты верила в меня, когда я… когда я потеряла свет. Ты верила и научила быть сильной и уверенной в себе. Я стала хорошей актрисой, и жаль, что ты так и не видела ни одну из моих пьес… А мне жаль, что я не видела, как ты, переступая через себя, добывала деньги для моей операции… Я сделала свой выбор. Я поставила его на кон, хоть ты считала эту страсть опрометчивой, как и мою страсть с Тайлером. Может, ты просто возненавидела любовь. Может, никогда и не любила… Но, мам, я счастлива с ним. Я безумно счастлива. Мы не рассказывали друг другу ничего, считая, что не поймем друг друга… Укоры, бытовуха, ссоры и наш последний разговор. Это была жестокая игра, и мы обе виноваты. Осадок на наших душах не отмыть… Но я… я любила тебя, слышишь? Я не жалею о том, что ты – моя мать. Никогда не жалела. Ты же знаешь, что у меня… ваш характер. Упертая, вредная, жестокая… Не стоит эти гордиться, но я и не горжусь. Я просто влюбилась, мам… Я – неблагодарная дочь, но боль и стыд за тот разговор не дает мне просто так все забыть. Я не забуду тот твой взгляд. Я никогда не видела твоих слез, но знаю, что в тот вечер ты плакала.

Мам, – голос сорвался, а по лицу потекли слезы, – ты прости меня. Я слишком рано выросла, слишком много ран тебе нанесла, слишком во многом виновата. Ты прости, что я не стала той, кем бы ты хотела меня видеть. Мне, правда, было очень тяжело. Мне просто нужна была твоя поддержка! И сейчас… сейчас я иду по новой дороге. Пожалуйста, благослови меня! Ты ведь веришь еще в меня. Веришь и знаешь, что я справлюсь. Сквозь боль, отчаяние и неверие твои слова вселяли надежду. Ты тоже научила меня видеть мир, мам… Только чуть раньше, чем мой отец.

Знаешь, я продолжала идти, хоть случалось много. Я… Я и продолжу идти. Ведь в этом наша сила – уметь не сдаваться. Я молилась, чтобы понять, что меня гложет. Стыд перед тобой – одна из причин. Но сила еще есть… есть и желание жить дальше.

Ты… Ты только прости меня, пожалуйста. Прошлое наше ужасно, но я молю тебя: прости меня и забудь мне мои ошибки. Я… я знаю что это не просто. Но прости мне мою грешную любовь к моему отцу, как я простила тебе твою отчужденность и твою холодность…А еще… А еще прости мне за то, что я так редко говорила тебе самые важные слова. Я люблю тебя. Слышишь? Я тебя люблю!

Рыдания сотрясали тело, слезы опаляли кожу. Становилось невыносимо больно и тоскливо, что этих слов девушка не сказала вовремя, что Изабель их не услышала при жизни. Становилось невыносимо больно и тоскливо, но с рук слетели оковы и кандалы. Освобождение подобно глотку воздуха после удушья, подобно глотку вина после вечности в пустыне. Освобождение от Бога… Не каждому дано его познать, но всякий познавший понимает ценность того, что есть сейчас.

Елена успокаивается. Она знает, что Избаель слышала каждое слово. Она знает, что Изабель простила. А эти мысли успокаивают сердце, и очередной шрам затягивается.