Текст книги "До новых снов с тобой...(СИ)"

Автор книги: Ana LaMurphy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Ник резко поднимается. Бокал падает, и красное вино растыкается по белой скатерти, как кровь по белоснежной ткани убитого парня. Шатенка опускает голову, будто маленький ребенок, который разбил дорогую вазу.

Клаус устремляет взор в окно, на сонный, вечерний город. Его сердце бьется отчего-то сильнее, вызывая боль и тревогу. Мужчина опирается руками о подоконник, а свежий воздух наполняет легкие.

Елена поднимается и касается плеча Ника, но тот лишь отмахивается. Гилберт понимает его обиду и с отчаянием в голосе произносит:

– Я могу отказаться! Я не дала свое соглашение. Я откажусь.

Мужчина оборачивается и, хватая девушку за плечи, внимательно вглядывается в глаза цыганки, которая то ли боится, то ли обижается… Девушка убирает его руки и сжимает его ладони в своих.

– Ты стала первой, кому я сдался, Елена! Я хочу, чтобы ты поняла это!

– Он в прошлом… Пойми это. Я обещала быть честной, и я скажу: я любила его. Но сейчас он в прошлом. И эта роль нужна мне, понимаешь? Когда я все переживу заново, я просто лишний раз смогу убедить тебя и себя, что в моем сердце ничего не осталось по отношению к нему… – шатенка приблизилась и, обняв мужчину за плечи, прошептала: – Та любовь была вирусом… Та любовь убивала, уничтожала меня. А ты лечишь. А ты моя панацея… Я люблю тебя, слышишь? Я очень сильно люблю тебя.

Страстный поцелуй, крепкие объятия и сильные чувства. Спальня… Рваная одежда… Простыни… Стоны, хриплое дыхание… Будоражащий шепот.

Нет, Елена, и правда, полюбила Клауса. Дважды полюбить одного и того же человека нельзя. Но влюбиться во второй раз можно. И пылкое, живое сердце юной цыганки полюбило во второй раз. Была то благодарность или реальные чувства – Елена не знала сама. Но она и не желала больше разбираться в себе. Эта была та любовь, которая исцелила, заставила выйти из комы, сделать глубокий вдох и заново зажить. Эта была та любовь, которая не иссушала, не выматывала, не уничтожала и не поглощала. Это было исцеление. И сейчас, тая под Ником в объятиях этой ночи, шатенка была точно уверена в том, что любовь к отцу – в прошлом. Она была уверена в том, что она научилась жить. Она была уверена в том, что дважды полюбить нельзя.

«И это не ложь… Я больше не люблю тебя, Деймон. Я разлюбила… Я разлюбила, и я счастлива с другим человеком… Слышишь? Я счастлива. А с тобой было холодно. С тобой я умирала, погибала, рассыпалась, превращалась в пыль… Ты стал чужой. Тебя нет в моих мыслях, тебя нет в моем сердце… Я разлюбила… Я разлюбила. Навсегда».

Девушка посмотрела на лист бумаги и вспомнила ту первую пьесу, которая вызвала ажиотаж. Удачные роли, первые интервью, – и Елена становится ведущей актрисой одного из самых успешных, дорогих и популярных театров Майами. Потом Элайджу пригласили на другое место, и Елена получила роль директрисы театра. Шатенка подписывает контракты с дорогими режиссерами, переманивает к себе успешных актеров и ставит грандиозные пьесы. Чуть позже Гилберт на конференции в Лос-Анджелесе знакомится с хорошим режиссером, и тот в скором времени соглашается на работу у миссис Майклсон.

Девушка посмотрела на лист бумаги и усмехнулась. Стержень ручки царапает бумагу, и на ней появляется подпись. Контракт оформлен. Джон жмет руку юной красавицы, и та дарит ему улыбку, говоря, что декораторы уже начинают работать. Вундт и миссис Майклсон подбирают лучших актеров, приглашая некоторых из других театров. Несколько громких ссор, но состав утвержден, и начинаются репетиции. Первые дни Елена ощущает тревогу и волнение. Трудно сработаться с прибывшими, режиссер недоволен работой актеров второго плана и декорациями. Композитора пока не удалось найти.

Спустя несколько дней декорации поменяны, а актеры начинают работать лучше. Вундт находит отличного композитора, и тот соглашается на работу. Очередной подписанный контракт. Елена поглощается ролью, иногда задерживаясь допоздна на работе. Стычки с Клаусом не успевают перерастать в крупные ссоры, поскольку Елена знает как заставить мужа заткнуться. Тот не сердится несколько дней, но потом снова начинает выявлять претензии, а цыганка устраивает ужин, цыганский эротический танец и ночью заставляет его и себя забыть о прошлом и жить настоящим.

Намечена примерная дата примеры. Главная актриса отлично справляется со своей ролью. Она сработалась со своим «отцом» по сценарию, и оба буквально вживаются в роль. Поставить сцену танца не составило труда. Вундт и режиссер в захвате: Елена исполняет все на высшем уровне. Шатенка буквально дышит каждым днем репетиции, по ночам расслабляется с мужем и в свободное время доучивает финальные реплики.

Дата премьеры назначена на семнадцатое августа. Билеты раскупаются. Цены нереальные, но желающих посмотреть на саму Елену Майклсон слишком много. Теперь главное, чтобы спектакль окупил себя.

И вот день премьеры. Журналисты и корреспонденты собрались возле входа, где стоят строгие, напыщенные охранники. Зрители в волнительном ожидании. Актеры гримируются. Елена не думает ни о Деймоне, ни о прошлом, ни о безумной любви к своему отцу. Ее волнует лишь ее предстоящее выступление.

По сюжету девушка после смерти матери отправляется жить к своему отцу, которого видела в последний раз в возрасте пяти лет. Она девятнадцатилетняя красавица, которая решает отомстить своему родителю за то, что он бросил ее и мать, променяв их на другую семью – героиня осмеливается бросить вызов судьбе и влюбить в себя своего же отца. В скором времени юная обольстительница сама попадается в чары красивого, обаятельного мужчины и отдается в плен страсти. После нескольких недель безумного романа, она решает сознаться. Мужчина покидает город, а героиня, не в силах снести разлуки и всепоглощающей любви – сходит с ума, теряет рассудок.

Открывается занавес и зрителям предстает пьедестал. А на пьедестале – цыганка, которая свела с ума ни одного мужчину. Девушка с первых слов покоряет зрителей. Из зала на нее с гордостью смотрит Клаус, который держит в руках букет цветов и внимательно следит за игрой своей жены. Он сказал, что уехал в командировку для важного контракта, а сам два дня жил у брата. И сегодня ему хочется появиться внезапно, поцеловать, поздравить с премьерой.

Первый антракт. Клаус скрывается, чтобы его не увидели раньше времени. Елена готовится ко второму акту. Вундт и режиссер ничего не говорят, ждут окончания. Но по их улыбкам и восторженным взглядам Майклсон понимает, что все идет на отлично. Пока что, во всяком случаем.

Первое действие закончилось поцелуем, и намеком на то, что должно присутствовать постельная сцена. Второе действие начинается со счастливых улыбок влюбленных. Чуть позже героиня рассказывает всю правду, затем следует монолог отца и его решение исчезнуть. А оставшееся часть спектакля посвящена сумасшествию главной героини. Елена отлично справляется со своей ролью. Создается впечатление, что это не постановка, ареальная жизнь. Шатенка плачет, смеется, ей мерещится ее отец, ее мать, которая говорит, что дочь потеряла рассудок, отреклась о церкви, уничтожила все святое.

Клаус и все зрители напряжены. Последние минуты спектакля заставляют сердца зрителей биться чаще. Последние минуты Елена будто в действительности умирает, будто бы в действительности забыла что она – актриса. Грань между героем и «Я» стерлась… Осталась лишь эта безграничная боль, которую актриса так мастерски демонстрирует зрителю.

А потом девушка пускается в танец, напившись в каком-то баре. Ее танец – ее боль. Цыганка извивается в предсмертных конвульсиях. В агонии она кричит, рыдает и танцует. На лицах некоторых зрителей появляются слезы. Кто-то просто с замиранием следит за происходящим, а кто-то уже сейчас готова закричать, насколько эта игра великолепна.

Мораль сей басни проста: не играй с чувствами других, ибо сам запутаешься в паутине иллюзий, чувств и реалий.

Последнее движение, и девушка замертво падает на пол. Посетители бара даже не реагируют, думая, что она просто пьяна.

А она умирает… и уже не дышит… Любовь способна довести до сумасшествия. Любовь способна уничтожить человека, обратить его душу в пепел, а сердце – в кровоточащий орган, истерзанный стрелами боли.

Занавес закрывается. Свет потухает. Всего на минуту, а потом зрителям предстает весь состав. Зал взрывается возгласами и аплодисментами. Все несутся с цветами. Елена улыбается и радостно смотрит на режиссера и сценариста. Она сама представляет всех актеров, а также режиссера и сценариста.

Ожидания оправдались. Пьеса вызвала ажиотаж. Около десяти минут зрители задаривали цветами актеров, кричали: «Браво» и «На бис!», аплодировали.

Елена смотрит на зрителей и чувствует душевное опустошение. Во время игры – ни одной мысли о Деймоне или тех чувствах.

«Я же говорила… Я тебя разлюбила».

Спустя еще минут десять-пятнадцать зал окончательно опустел. Елена собирается покидать сцену, но ее внимание привлекает человек, который решил подарить очередной букет цветов. Девушка узнает в нем своего мужа и с возгласами несется ему навстречу. Клаус говорит, что Елена была великолепна, целует ее и вручает цветы вместе с подарком. Это золотой браслет с подвеской. Шатенка подмигивает Майкслону и, беря его за руку, ведет за кулисы, где ее ожидают другие актеры и сценарист с режиссером.

Девушка входит, и ее встречают с аплодисментами. Она застенчиво опускает глаза, крепко сжимая руку мужчины.

– Тебя ждут журналюги, – с улыбкой проговорил сценарист. – Но сегодня нам не до них. Через два дня конференция. На ней ты дашь интервью и ответишь на все вопросы. А сегодня мы развлекаемся!

Словом, все шло как никогда хорошо. Елена была счастлива и решила, что возьмет отпуск, чтобы уехать куда-нибудь в Европу вместе с мужем. Они оба давно не отдыхали душой, оба давно никогда не выезжали и оба желали простого уединения. Клаусу мало ночей. Ему нужно и духовное общение. Да и Елене оно тоже не помешало бы… Просто отдохнуть, расслабиться, пострадать бездельем, напиться, устроить танцы у костра…

– Елена? – из потока мыслей девушку вывел голос Клауса. – Тебя ждут. В твоем кабинете.

Девушка насторожилась. Она отставила бокал и покинула зал. Шатенка отправилась в свой кабинет, не испытывая страха, но какое-то чувство тревоги не покидало.

Шатенка открыла дверь и прошла в темный, мрачный кабинет. Она узнала запах этих духов, она увидела силуэт и моментально поняла, кто ее ожидал.

Девушка прошла к бару и, открыв его, извлекла бутылку спиртного и два бокала. Виски. Несколько глотков. Елена умещается напротив и устремляет уверенный взор на гостя.

– Ты очень красивая, Елена, – взволнованный голос выдал внутренне состояние. – И роль шикарна…

Наверное, это не правильно – злиться на мать из-за собственной неудачи. Но Изабель обязана была сказать правду. Тогда бы не было таких чудовищных последствий, и, возможно, сейчас бы и Тайлер был жив… Но Розали! Отчаянная, любящая и несчастная Розали мертва. Нежность вмиг умерла. Глупая и жестокая месть…

– Спасибо.

Изабель сама осушила бокал, налила еще и снова выпила до дна. Несколько секунд, чтобы свыкнуться с терпкостью алкоголя на языке. Несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

– Прошло слишком много времени, Елена! – отчаянно промолвила Флемминг. – Все мы совершаем ошибки…

– Ошибки? – с пренебрежением промолвила дочь. – Ты убила Розали! Ты убила подругу… – шатенка не решилась договорить. – Я влюбилась! Я спала с собственным отцом!

– В любви виноваты лишь влюбленные…

Отчасти это было правдой. Ведь во второй раз можно было бы противостоять искушению… Но Елена уже влюбилась, она уже ощущала зависимость, ощущала любовь по отношению к этому мужчине. Так нельзя. Если бы Флемминг рассказала все изначально, все было бы по-другому. Гилберт отрицательно покачала головой.

– Ты все уничтожила, мам… Я… Я не отрекаюсь от тебя, пойми. Но ты убила Розали, убила мою душу… убила и его душу. Я больше не хочу чувствовать… Пожалуйста, уйди… Уйди и… не стоит нам… Уйди же!!

Изабель поднялась и покинула кабинет. Елена сделала несколько больших глотков из бутылки и прищурилась. Нет, это не любовь к Деймону… Это скорбь. Скорбь по сломанной семье. Елена смотрела сегодня на мать с единственной мыслью: «Чужая». Это слово рисует невидимую границу, которую, вопреки всем своим желаниям и стремлениям, перейти невозможно. Эта мысль как осознание того, что доверие никогда не будет восстановлено, что боль никогда не забудется, а воспоминания не сотрутся.

Чужая.

Можно осудить, а можно и понять. Не принять! Понять… Ведь разбившееся сердце, разорванная душа – это клочья.

Чужая…

Не стоит ожидать, что прежняя Елена вернется. Человек полностью не меняется. Меняется лишь его отношение к другим людям. Меняются лишь его чувства и принципы…

Конференция проходила в шикарном зале клуба «LIV». Небольшой холл, который был арендован специально для проведения мероприятий и интервью. Дорогие напитки, Вундт, режиссер и журналисты. Елена с улыбкой обещается с каждым, принимая комплименты и иногда позволяя себе говорить с акцентом. Нет, девушку не увлекло тщеславие. Она просто любила свою работу и, как и любой другой человек, радовалась своим успехам.

Сегодня пройдет конференция, Елена даст интервью и спустя минут двадцать уедет домой. Впереди – выходные. Хочется провести их с мужем наедине. Можно позвонить Зальцману, давненько не было вестей от него. Можно вообще арендовать яхту и уехать…

Аттум, Тайлер, Деймон… Люди приходят и уходят. Кто-то оставляет боль, а кто-то – чудесные воспоминания. Самое главное – это жить настоящим. А в настоящем – Клаус.

Девушка подошла к тому, благодаря которому она в очередной раз взорвала рейтинги всех новостей.

– Дорогая моя, – с улыбкой промолвил Джон, – перед началом конференции я бы хотел тебя познакомить с продюсером. Он пожелал оставаться инкогнито до конференции.

Девушка слышала тембр голоса, почувствовав запах парфюма и вспомнила этот смех. Шатенка обернулась и ее глаза округлились, а сердце забилось учащеннее. Мужчина мило беседовал с режиссером, потом почувствовал пристальный взгляд и обернулся.

Прошлое никогда тебя не отпускает. Оно всегда напоминает о себе и появляется именно тогда, когда твоя жизнь налаживается. Это подло и жестоко.

– Здравствуйте, миссис Майклсон, – усмешка, взгляд, полный цинизма, издевка в голосе и отсутствие тяги к жизни.

– Добрый вечер… мистер Сальваторе.

====== Глава 42. Нелюбовь. ======

Она была сдержана и улыбчива, она отвечала на каждый вопрос и не забывала при этом улыбаться. Ровная осанка, шикарная фигура, волосы кудрями ниспадали на плечи, а улыбка не сходила с ее уст. Девушка была вежлива и терпелива, когда оператор просил переснять кадр. Деймон? От него исходил приятный аромат парфюма, а еще его смех заставлял воспоминания ожить. Елене даже нравилась эта игра, ведь это очередной способ доказать себе что прежних чувств не осталось, что она наконец научилась жить.

Вдох, выдох… Елена и Деймон, а еще сценарист и режиссер отвечают на все вопросы, иногда пуская в ход юмор и свою приветливость. Гилберт почувствовала холод на обнаженных плечах. С ним всегда было холодно… И сейчас тоже самое.

Но шатенка расправляет плечи, приподнимает подбородок и отвечает на вопросы. Несколько глотков холодной воды позволяют остыть ему, ведь с этой дамой ему всегда было жарко. Ничего в Сальваторе не изменилось: надменность, сарказм, насмешка в голосе и тот его взгляд… Пронзительный взор серо-голубых глаз… Тот взор, говорящий: «Вы ничего обо мне не знаете». От него пахнет ароматом Версачи, приторных мужских сигарет, от которых Гилберт начинает тошнить. Девушка сохраняет свою снисходительность, натягивает маску и рисует улыбку.

Значит, Сальваторе стал продюсером? Чтобы быть им особого ума не надо. Елена почувствовала злость. Значит, он знал, чей спектакль собирается финансировать? Зачем? Прошло столько лет, столько воды утекло, а судеб разрушено. Образовавшуюся пропасть не перейти. Она больше не его, она принадлежит другому, и она счастлива в своем браке. Он тоже не имеет права предъявлять свои права. Гилберт усмехнулась. Можно убить любовь, можно убить воспоминания… Но прошлое искоренить нельзя. Оно всегда напоминает о себе.

– Ваша последняя пьеса произвела огромное впечатление не только на обывателей, но и на критиков. И несмотря на осуждение главной героини, актрису просто восхваляют, – произнес телеведущий. – А как вы относитесь к поступку своей героини? Вы словно жили жизнью этой девушки.

Елена почувствовал пристальный взгляд на себе. Конечно же! Все эти годы Деймон оставался лишь за кулисами, просто следил за поломанной судьбой своей дочери. Теперь же, когда все наладилось, главный зритель решил напомнить о себе. А тут еще и такая заманчивая тема! Вот Сальваторе и дал о себе знать.

Шатенка улыбнулась… И была в этой улыбкой та же загадочность, что и в улыбке отца. Была та же надменность и тот же цинизм. О Елене тоже никто ничего не знал.

Цыганка взглянула на Сальваторе. Сердце билось спокойно. Чувств не было.

– Нельзя играть с чувствами чужих…

– Чужих? – тембр голоса, подтекст в словах, пристальный взгляд. Деймон снова решил бросить перчатку.

– …людей, – словно она и не слышала реплику Сальваторе. – Ибо сам попадешься в паутину чувств. Я осуждаю ее. Более того, я на стороне ее отца.

Она пожала плечами и улыбнулась телеведущему.

– Конец пьесы не определен. Вы можете что-нибудь сказать?

– Сценарист, – девушка с улыбкой посмотрела на сценариста, который своей пьесой принес успех, – оставляет финал открытым для зрительского восприятия. Кто считает, что героиня умерла, а кто думает, что она просто отреклась от собственной души…

– Думаю, всем интересно, что вы думаете о финале? – проговорил Деймон, разглядывая актрису.

Повисла пауза. Все действительно ожидали этого ответа. Елена не знала, что ответить. Умерла? Значит, она признает победу Деймона и признается, что она погибла без него. Сошла с ума? Тот же результат.

– Она выживет. Все живое имеет свойство исцеляться. Не сразу, но постепенно.

Достойный ответ. Елена приняла вызов. Далее вопросы были обращены непосредственно к Деймону, режиссеру и сценаристу. Девушка могла погрузиться в свои мысли.

Все, чего шатенка сейчас желала – это быть подальше от Деймона, но быть поближе к Клаусу. Все, чего она желала – забыть навсегда и быть как можно дальше. Все, о чем мечтала – больше никогда его не видеть. Слишком много сил, времени потрачено для того, чтобы излечиться. Слишком много всего случилось.

«Есть «ты», есть «я», а «нас» больше нет, Деймон. Все исчезло, растворилось. Все потеряло былую значимость. Я больше не люблю тебя».

Интервью подходит к концу. Елена улыбается. Все в прошлом. Следовательно, никаких последствий от новой встречи не будет. Дым разъел, выжег. Поворот не туда был сделан изначально, но назад уже нельзя. Время имеет одну особенность – необратимость. Плюс это или минус – каждый решит сам для себя.

Последний кадр. Конец. Елена может немного расслабиться. Она берет бутылку спиртного и делает несколько глотков, пока Сальваторе с улыбкой беседует со сценаристом. Шатенка медленными, но грациозными шагами направляется к выходу. Сейчас нужно просто показать, что жизнь не остановилась, что время излечило.

Перед дверью Елену задерживает привлекательный мужчина. Гилберт прищуривается, перебирая в памяти всех своих знакомых. Спустя секунду на лице Гилберт появляется улыбка, и девушка вмиг забывает о Сальваторе и своих прежних мыслях. Прошло шесть лет! Прошлое решило напомнить о себе. Но вместе с плохим приходит и хорошее.

Шатенка по-дружески обнимает парня, и тот отвечает объятием.

– Я не ожидала тебя здесь увидеть, – произносит шатенка, отстраняясь, но все еще держа в своих руках руки парня.

– Ты всегда была высокомерной. Вершину настигла не ты одна.

Он не изменился. И Елена рада, что прежние трения остались позади. Сейчас девушка была рада встретить осколок своего прошлого, была рада просто побеседовать… Или она была рада отвлечься от мыслей о Сальваторе?

– Я ничего о тебе не слышала… Мы так давно не виделись…

– Есть предложение.

Как поток холодной воды. Девушка обернулась и подарила Сальваторе полный безразличия взгляд. Сейчас нельзя показывать свои эмоции, каковы бы они не были. Гилберт знает лишь одно: ничего не вернуть. Девушка выдыхает и оборачивает к Доновану.

– И я решил не тянуть, – продолжил Мэтт. – Пока ты покоряла любителей театра, я развивал свое влияние в киноиндустрии.

Елена почувствовала, что Довнован сжал ее руки еще крепче. Девушка нахмурилась.

– Мы решили пригласить на главную роль тебя, Елена.

Роль в кино – новая ступень на карьерной лестнице. Сейчас Елена не знала, как ей реагировать: радоваться или пребывать в злости, ведь, может, это шутка. Шатенка выдернула руку и отвела взгляд.

Роль в кино! Это шанс показать себя не только миру театра и Майами, но и зарекомендовать себя, продемонстрировать себя в других городах. Роль в кино! Может, со временем Елена сумеет перебраться с Клаусом куда-нибудь еще, покинуть этот город разбитых надежд и стать одной из самых востребованных актрис. А кто не мечтает достичь вершины карьеры? Это не тщеславие. Это желание, и этого может желать любой. Но одно дело просто мечтать и совсем другое действительно осуществить свои мечтания.

Шатенка расплылась в улыбке и устремила взор на друга.

– Серьезно?

– Такими вещами не шутят, Елена. Не слишком официально, но…

– Стой. Ты сказал «мы».

– Я согласился финансировать проект.

Финансировать проект! Когда-то он ее называл своим проектом. Что ж, в этой фразе столько яда, что он сумел задеть струны души юной цыганки. Девушка подарила мужчине полный злобы взгляд и, получив в ответ лишь циничную усмешку, решается принять вызов. Миссис Майклсон выше поднимает подбородок и произносит:

– Я согласна, – слишком уверенно, хоть внутри нее целый океан эмоций. – Мэтт, ты же знаешь, где меня найти. Пожалуйста, навести, и мы все обсудим.

Шатенка разворачивается и, подходя к лифту, нажимает кнопку. Двери раскрываются, Елена входит внутрь и, снова нажав кнопку, скрывается из поля зрения.

Белая кабина, огромные зеркала и пустота. Здесь никого нет. Девушка выдыхает и опирается рукой о стену. Она теперь может побыть наедине с собой.

Деймон! Зачем ты появился, когда все наладилось? Зачем ты вообще появился на жизненном пути? Но жизнь никогда не отвечает нам на наши вопросы. Судьба вообще ничего не спрашивает. Просто подкидывает свои подарки, просто решает все за других.

Несколько глубоких вдохов просто для того, чтобы убедиться, что внутри ничего нет. А воспоминания того вечера стали слишком яркими. Он выдал ее замуж. Он сказал, что когда она повзрослеет – она поймет. И Елена поняла. Но зачем возвращаться, если однажды все оборвалось? Зачем?

Двери распахнулись, и девушка стремительным шагом направилась на улицу. Несколько раз подвернулась нога, так как высокие шпильки скользили по ламинированному полу. Елена открывает двери и выходит на улицу. Глотки горячего воздуха согревают изнутри. С ним всегда было холодно. Это не любовь, нет. Это послевкусие любви, это пепел, это горстка пыли. Пора ее развеять.

– Елена.

Шатенка понимает, что нет смысла бежать. Девушка оборачивается и устремляет взор на подошедшего мужчину. Нет больше любви, или той любви… Есть лишь послевкусие, горечь, неприятный вкус.

Что ж, может сейчас он ответит на тот единственный вопрос, который мучает Елену целый день.

Осуждать Деймона? Но за что? За то, что он прервал роковое влечение? За то, что смог вовремя остановиться, смог не выехать на красный свет. Нет, за это не стоит. Осуждать можно лишь за одну вещь: за то, что он вернулся. Осуждать Елену за то, что полюбила другого человека? Но она просто исполняла наказ своего отца, убивала любовь к тому, кого не положено любить. Осуждать за то, что разлюбила? Нет. Ведь все тленно в мире.

– Ты знал, что собираешься финансировать, – констатируя факт, произнесла Елена. Она слышала в отдалении хриплый голос Мэрлина Мэносона, в котором были отчаянье, обреченность и смирение. И девушка понимала, что ей пора смириться с той мыслью, что мир слишком тесен для них двоих, что их пути намеренно или случайно, но будут пересекаться.

– Знал, – он закуривает, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. По его непринужденности и спокойствию девушка понимает, что он тоже смирился. Вместо ожидаемого скандала получится неплохой диалог.

– Зачем ты снова вернулся? – на выдохе промолвила девушка, чувствуя, как снова начинает замерзать. Вспомнился тот отдых на пароходе, та клубника. Еще тогда они оба не знали, кем приходятся друг другу. Просто влюблялись, изрядно компасируя мозги друг другу. И сейчас Елена замерзла. Она скрестила руки на груди, желая согреться, в то время как другие люди сходили с ума от жары.

– Нам пора сделать то, что мы должны были сделать уже давно, – мужчина приблизился и выпустил дым. Едкий запах дыма смешался с тонким ароматом парфюма. Яд. Из Сальваторе сочился яд. То ли он снова потерял тягу к жизни, то ли стал еще большей мразью, чем был изначально. – Научиться уживаться друг с другом.

– Я счастлива. Я наконец-то счастлива. И я не позволю тебе снова разрушить мою жизнь. Не в этот раз, – шатенка отрицательно покачала головой. – Я люблю другого человека.

Но он усмехнулся и перевел взгляд на подъехавшую машину, из салона которой вышла привлекательная блондинка. Девушка сняла темные очки и, подойдя, нежно поцеловала Деймона в щеку. Елена прищурилась. Она готова была поклясться, что уже видела эту особу раньше. Цыганка была уверена в этом, но воспоминания словно стерли.

Кэролайн высокомерно посмотрела на дочь Сальваторе и сплела свои пальцы с пальцами мужчины. Крепкое пожатие. Деймон тоже разлюбил, Деймон тоже продолжал жить. Он – мужчина и жить без женщины вряд ли смог на протяжении шести лет. Елена понимала и не остужала. Он прав: пора начать уживаться друг с другом, невзирая на прошлое. Прошлое позади. У нее другой мужчина. У него другая женщина.

Деймон обнимает девушку за талию и привлекает к себе. Когда-то он так обнимал Елену… Но… Этого больше не будет. Никогда.

– Ты лишь мой проект. Помнишь?

Усмехнувшись, мужчина развернулся и вместе со своей спутницей направился к машине. Секундой позже он садится за руль, девушка рядом. И машина скрывается из поля зрения.

Пора избавиться. Эта роль, эта встреча просто стали лишним подтверждением того, что все потухло, что ничего никогда не повторится.

Ничего. Никогда. Не повторится. Эти слова как спасительный круг. Елена выныривает из океана, в котором чуть не утонула и делает спасительный глоток воздуха. Все. Хватит. Слишком много мыслей, слишком много она подарила себя прошлому.

Шатенка садится в свою машину и мчится навстречу совершенно иной жизни. Она еще не знает, чем окончится ее сотрудничество с Сальваторе. Она еще не помнит Кэролайн и не помнит, какую роль сыграла эта девушка в ее жизни. Сам Деймон ехал в совершенно в противоположную сторону. Он так и не вспомнил бедную официантку и то, что подписал глупый контракт. Он не вспомнил те свои минуты в баре. Он просто проводил время с этой девушкой, развлекаясь с ней, напиваясь и забывая о прошлом. Они оба уверили в то, что прежних чувств не осталось. Они оба знали, что это больше никогда не повторится. И оба сомневались, что это выльется вновь в безудержную любовь или неконтролируемую ненависть.

Была уверенность лишь в одной вещи: им до конца этой вечности придется сосуществовать.

– У него совещание!

Но она не обратила внимания на писк секретарши. Девушка распахнула дверь и вошла в кабинет. Никакого совещания. Елена сквозь зубы поздоровалась с Коулом и, пройдя к Клаусу, поцеловала его так страстно, что даже младший Майклсон невольно засмотрелся. Какая-то азартная улыбка появилась на его губах. Шатенка отстранилась и перевела затуманенный взгляд на того, с кем у нее не очень хорошие отношения. В это время влетела секретарша и застыла, смотря то на Елену, то на шефа, не зная с какой стороны ждать удара. Коул усмехнулся и поднялся. Он пожал руку брату и, попрощавшись с Еленой, ушел, заставив выйти и секретаршу. Миссис Майклсон поспешила закрыть дверь. Она повернула замок и медленно повернулась к своему мужу. Тот увидел кошачий взгляд супруги, ее полуулыбку и сразу же догадался о намерениях. Елена разулась и подошла к мужу. Тот поднялся и сразу же впился в губы своей супруги.

Елена обнимала мужчину, стараясь быть и нежной, и страстной. Она просто хотела убить прошлое. Она просто хотела убедить себя и доказать Деймону, что ничего больше не осталось.

Майклсон стягивает белье с девушки и ведет ее в сторону мягкого, кожаного диванчика. Его руки сжимают ее грудь, талию, бедра, ягодицы. Губы покраснели. Шлейки спали с плеча. Его рубашка распахнута. Дыхание участилось. Сердце забилось сильнее.

– Я люблю тебя, – шепчет девушка и, надавливая на его плечи, заставляет сесть на диванчик. Цыганка умещается сверху, а руками тянется к ремню.

Нет, она любит другого. Она любит Клауса. А чувства к Деймон остыли, а воспоминания потеряли былую ценность. Деймон стерся.

Девушка насаживает на член мужчины и издает глухой стон. Сколько потребовалось времени, чтобы привыкнуть к чужим объятиям, поцелуям и касания. А сейчас Елену пугала мысль о сближении с кем-то другим, о сближении с Сальваторе.

====== Глава 43. Вне контроля. ======

– Кажется, все снова на грани срыва.

– Почему вы так считаете?

– Это уже не предчувствие. Это четкое осознание будущего срыва. Так всегда происходит, когда он появляется в моей жизни… Это цунами. Ты знаешь, что на днях случится происшествие, но предотвратить это никак нельзя. Остается только смириться.

– А переехать? – последовал логичный вопрос.

– Я не могу бросить… и всех забрать тоже не могу. Я снова бегу к концу туннеля.

Елена закрыла глаза, а потом открыла их и улыбнулась. Не натянуто. Искренне. Глоток холодной воды и несколько глубоких вдохов. Сердце бьется ровно, а пульс не учащается.

Елена посещала психолога. Она не видела в этом ничего постыдного и унизительного. Вначале Гилберт готова была разорвать любого, кто пытался проникнуть в ее душу и дать ненужные советы. Клаус разыскал одного из самых успешных психологов, и несколько сеансов дали результат. Европа, любовь Клауса, смирение, а еще психолог – все это в совокупности и вылечило израненное сердце. Швы остались… Шрамы, швы остаются всегда. Как напоминание о нашем прошлом и о том, что нечто стало частью нас, что его не искоренить… Когда наступали минуты сомнения – Елена возвращалась, открывала душу и шла домой уже совершенно счастливая.