Текст книги "Aedd Ginvael (СИ)"

Автор книги: AlinaRainSz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

Бледно-голубое свечение замерцало вокруг него, и, прежде чем кто-то из них сумел что-либо предпринять, он исчез, окружив их вихрем колючих снежинок и воющего ветра.

– Кирилл! – Геральт и Цири закричали одновременно, схватив руками пустоту стылого воздуха. Но ничего уже не было. Лишь смерть, витающая вокруг. Лишь кровавый закат, кислотными оттенками опутавший замок Стигга в его чудовищно-мрачном величии да вой ветра, ворвавшийся в раскуроченные и пустые глазницы окон с выбитыми из рам витражами.

========== Глава 23. Игры со временем ==========

Комментарий к Глава 23. Игры со временем

Всем снова здравствуйте)) перво наперво прошу прощения, что задержала главы на столь долгий срок.. Обстоятельства реальной жизни, чтоб их..

23 и 24 главы финальные и, если честно, дались они мне с большим трудом. Не в плане написания, а вообще того, что история на данном этапе подошла к завершению. По поводу финала было множество мыслей, но пришла к тому, к чему пришла, уж не обессудьте. Кому-то понравится, кому-то нет.

В любом случае, приятного вам чтения и спасибо всем тем, кто был с фиком всё это время и поддерживал автора комментариями да и вообще)) Без вас бы фик застопорился ещё на первой главе))

Всем спасибо ещё раз))

Пыльный тракт огибал небольшую рощу, переполненную запахом цветов и неугомонным щебетом певчих птиц. Извивался змеем, упираясь в деревню, раскинутую в небольшой окруженной зеленеющими холмами лощине. Четыре конника появились у ворот, вынырнув неизвестно откуда и неведомо как, словно миражи, рожденные утренним туманом. Две женщины и двое мужчин, облачённые в дорожные одежды. Молодая – та, что ехала впереди всей процессии, – встряхнула копной пепельных волос, недобро зыкнув зелёными глазами на Хромушу, застывшего у покосившегося деревянного забора. Мужчина и женщина за её спиной молча наблюдали за кметом. Черноволосая женщина взглянула на белоголового, за спиной которого Хромуша увидел рукоять выступающего меча. Увидел, как молодой черноволосый парень, замыкающий процессию, настороженно уставился на него взглядом пронзительных голубых глаз. Вороной конь под ним заплясал на месте, перебирая копытами пыль и песок. А через мгновение юноша отвернулся, словно потеряв всякий интерес к происходящему.

– Местный? – звонкий голос пепельноволосой со шрамом на лице вывел Хромушу из ступора.

– Я ничего не знаю. Ничего не ведаю, – торопливо забормотал кмет, вжав голову в плечи.

– Одна и та же песня, – насмешливый голос черноволосого парня, пустившего коня мимо застывшей троицы, холодом кольнул самообладание перепуганного кмета. – Только вот куда делась вся воинственность, кипевшая в вас год назад?

И он, не проронив больше ни слова, скрылся за поворотом дороги, разрезавшей деревню надвое. Проезжая мимо корчмы, парень лишь едва заметно поморщился, когда воспоминания тяжёлым грузом нависли над головой. Он словно вновь погрузился в события годичной давности. Растворился в проливном дожде, заливавшем землю в тот день нескончаемым плачем. Арэйон мотнул головой, но в мыслях Кирилла привычно не зазвенели колокольчики, переливающиеся хрусталём. Вороной молчал. Молчал и юноша, бездумно уставившийся на аккуратный холмик, обнесенный гладкими, ровными камнями и сланцем. Сквозь иссохшие лапы ельника, словно побеждая саму смерть, пробилась весенняя трава, укутав холмик зелёным покрывалом.

Юноша не обернулся, когда за спиной послышался голос кмета и топот конских копыт. Он лишь неотрывно смотрел на колыхающиеся на ветру дикие цветы и ничего не чувствовал. Разве не должна грусть или жалость кольнуть сердце, сочувствием отозвавшись в нём? Разве не должны воспоминания прочертить на губах едва заметную, но горькую улыбку? Но ничего не было. Был только обжигающий нутро холод. Только пустота, прочно пустившая корни в искалеченную душу. И Цири, замершая рядом с местом, где нашли свое последнее пристанище неугомонные души погибших Крыс.

Хромуша узнал их обоих. Застывших рядом плечом к плечу, словно каменные изваяния. Узнал черноволосого парня, дерзкий огонь в глазах которого теперь потух, уступив место не по годам накопленной мудрости и холодному безразличию. Та, которую некогда звали Фалькой, изменилась тоже. Не изменился лишь взгляд, искрящийся дьявольским огнём. Черноволосый юноша отвернулся, без слов отойдя в сторону. Бросил беглый взгляд на седого мужчину, на лице которого отпечаталось каменное выражение.

– Кто? – наконец спросила Фалька, даже не взглянув на Хромушу.

– Так енти, – промямлил кмет, – оставшиеся в живых Крысы. Сразу после дня, как убивец покинул деревню. Знамо ночью копали, потому как с утречка могилка уже стояла.

– И где они теперь? – кмет уловил в голосе пепельноволосой мелькнувшее изумление.

– Не знамо мне, куда их дорога завела, – ответил Хромуша, увидев, как лицо девушки со шрамом мгновенно исказилось в гримасе разочарования. – Никто о них больше не слыхал после ентого. Исчезли. Или сгинули во время облавы какой.

– Если они когда-нибудь… – Цири замялась. – Если хоть кто-нибудь из них появится здесь, передайте, что Цири – ведьмачка из Каэр Морхена – всегда будет помнить их, где бы они ни были.

И с этими словами та, которую некогда величали Фалькой, вскочила в седло. Черноволосый юноша последовал её примеру, замыкая процессию. И только у самых ворот, будто почувствовав что-то, бывший Крыс обернулся в седле. Болезненно скривился. Хромуша не видел, не мог видеть, как за спиной его, устремив взор на удаляющихся конников, застыли трое, сотканные из нитей тумана и небытия. Ветер колыхнул стебельки трав на могиле. Хромуша, поддавшись инстинкту и внезапно кольнувшему сердце суеверному страху, обернулся. Но ничего уже не было. А когда он вновь бросил взгляд на дорогу, ведущую прочь из деревни, не было и всадников, растворившихся в тумане, словно мираж.

***

Костры пылали, оранжевыми всполохами пачкая усыпанное мерцающими звездами небо. Дым клубился, искры неслись ввысь, сверчками рассыпались по воздуху. Голоса людей, восторженные крики радости и безудержного веселья эхом разносились по полям, исчезали в лесах, опутанных дурманом распускающейся весенней листвы. Они остановили коней под раскидистым дубом на вершине холма, с которого были видны пылающие во мраке ночи костры, рассеянные по всей долине. Кирилл прислонился спиной о шершавую кору древнего исполина, задумчиво уставившись перед собой, пока чародейка и ведьмак распрягали своих лошадей, обустраиваясь на ночлег. Цири, всё ещё находящаяся в седле, сверкающим взглядом смотрела на долину, улавливая в ветре эхо радостных голосов. Кэльпи нетерпеливо плясала на месте, словно перенимая взбудораженное настроение своей хозяйки.

– Ты идешь? – она качнула головой, словно приглашая последовать за собой. Сдержала поводья Кэльпи, едва не поднявшуюся на дыбы. – Там что-то происходит. Я чувствую. Разве ты сам этого не чувствуешь? Беллетэйн. Магия, искрящаяся в воздухе.

– Мне сейчас не до праздной радости, – Кирилл усмехнулся, устало вздохнув. – В такую ночь мне вообще лучше держаться подальше от людей.

– Тебя что-то беспокоит? – Геральт замер рядом, ободряюще накрыв его плечо ладонью. Во мраке сверкнули кошачьи глаза. Чародейка за его спиной молчала, но взгляд её неотрывно следил за ними. – Ты сам не свой ещё со дня нашего отбытия из замка Стигга.

– Я просто устал, – Кирилл наигранно улыбнулся. – Дорога вымотала меня.

– Или, что вернее всего, это твои силы изматывают тебя, всё чаще и чаще бесконтрольно проявляя себя? – вмешательство Йеннифэр заставило его стиснуть зубы. – Я ведь видела, что происходило с тобой в камере. И не раз замечала, как ты прячешь руки, когда Сила опутывает их без твоей на то воли.

– Йенн…

– Нет, Геральт, во мне не говорит сейчас праздное любопытство, – прервала ведьмака чародейка. – С ним что-то происходит. Я не знаю его так же хорошо, как ты или Цири, но я в состоянии сделать собственные выводы. Он опасен. И если мы в скором времени не поймём, что с ним происходит, боюсь, что как бы не оказалось поздно что-либо предпринимать. Вильгефорц что-то с ним сотворил, сам того не ведая. Или, может, подобные изменения вызваны чем-то иным или кем-то иным ещё до его появления в замке. И оттого я вижу, что щеночек явно не в ладах с собой. И он не хочет говорить нам, почему скрывает от нас что-то, при этом упорно блокируя свои мысли от сканирования.

– Что? – Цири удивлённо вскинула брови. Геральт осуждающе взглянул на чародейку, но та не повела даже бровью.

– Боюсь, что мои мысли не вашего ума дело, – насмешливо ответил Кирилл. Его взгляд столкнулся со взглядом черноволосой магички. – Или вас выводит из себя незнание чего-то? Много ли секретов вы сами готовы нам раскрыть? Именно те, которые так тщательно скрываете? – Йеннифэр сверкнула глазами. – Я так и думал.

– Кирилл? – Цири взволнованно взглянула на юношу.

– Впрочем, вы правы, – он мгновенно вскочил в седло. Арэйон заплясал на месте, перебирая копытами землю. – Нам всем нужно немного развеяться, чтобы не вцепиться друг другу в глотки.

***

Гомон людских голосов окружил их со всех сторон, а жар от пылающего костра дыхнул в лицо, теплом разливаясь по телу. Под огромным дубом, раскидистые ветви которого образовали естественный природный навес, в свете пламени костра мелькали тени танцующих кметов. Гирлянды и фонарики, развешанные по едва припорошенным зелёными почками веткам, придавали древу причудливый и таинственный образ. А кметы пели. Кметы кружились в танце вокруг беснующегося костра, восхваляя весну после долгих холодов отступающей в небытие зимы.

– У меня словно кровь кипит, – Цири, уже оказавшаяся вне седла своей Кэльпи, схватила Кирилла за руку, едва ли не скидывая его со спины Арэйона. – Ну же, пойдём. Только взгляни, ощути, как энергия здесь бьёт ключом. Я не чувствовала подобного после той безумной пляски с Искрой. Ты ведь помнишь? Разве не ощущаешь этого сейчас?

– Ты куда меня… – но слова застряли в горле, когда Цири ворвалась в толпу танцующих, буквально утянув его за собой. А затем всё завертелось слишком быстро, мешая трезво оценивать происходящее вокруг праздное безумие.

Несколько рук утянули его вперёд, слишком близко толкнув в сторону пылающего костра. Жар его мгновенно проник сквозь плотную ткань куртки, едва не опалив на голове всклокоченные волосы. Он услышал звонкий смех Цири. Лихорадочно завертел головой, выискивая её взглядом. Но толпа неистовствовала. Толпа сходила с ума, хороводом кружа вокруг праздничных костров. А затем он ощутил, как её рука сжала его руку, вновь утянув в толпу. Её смех переливами захлебнулся в набирающей обороты музыке. Мир завертелся. Оранжево-красные искры от горящих поленьев с треском метнулись ввысь к звездному небу, подхваченные порывами ветра. Музыка эхом разносилась по всей долине, растворялась в людях, проникала в сердца, словно магия, заставляющая их плясать и плясать.

Ночь сводила с ума. Дурманила, будоражила кровь, заставляя подчиняться извечному циклу обновления. Люди плясали. Пиво из бочонков лилось рекой. Деревянные жбанчики, разбрызгивая пенящийся напиток, переходили от одного кмета к другому, а затем те, одурманенные хмелем и дикой пляской, исчезали во мраке, утягивая за собой смеющихся, но не менее захмелевших девушек.

Кирилл вновь услышал перелив смеха, когда рука её едва не выскользнула из его ладони. Он удержал её, слишком резким рывком притянул к себе, уловив в глазах мелькнувшее удивление, перемешанное с озорными искрами перенятого безумия от происходящего вокруг. С головы пепельноволосой слетел кем-то наспех собранный венок из полевых цветов, дурманящий запах которых мгновенно проник в лёгкие, щекоча крылья носа. Их разгорячённые пляской тела прижались к друг другу, а взгляд одного неотрывно следил за взглядом другой. Кто-то упал. Засмеялся. Плотное кольцо танцующих мгновенно рассыпалось. Толпа, окружившая их, схлынула, образуя небольшие островки вокруг всё ещё гудящих пламенем костров. Но двум молодым людям, застывшим рядом друг с другом, словно не было дела до происходящего вокруг. Магия ночи, витающая в воздухе, вскружила голову обоим, отстраняя мысли от происходящего. Словно ничего кроме них и не было. Словно мир для них существовал лишь здесь и сейчас.

Цири, запыхавшаяся и разгорячённая, неотрывно смотрела в глаза Кирилла, различая в них пляшущее пламя костра. Беллетэйн менял их обоих. Будоражил кровь, на короткое мгновение прогоняя прочь тяжёлые мысли, сомнения и терзания. Пепельноволосая ощутила, как рука его сильнее стиснула её руку, а затем скользнула вдоль позвоночника, притягивая девушку ещё ближе. Горячее дыхание обожгло шею, а через мгновение чужие губы накрыли её собственные, оставляя на них жадный, требовательный поцелуй. С губ девушки сорвался тихий вздох, мгновенно утонувший в гудящем пламени костра. Пробегающая мимо парочка кметов, пьяно хихикая, бросила в их сторону колкое словцо, через мгновение исчезнув во мраке ночи среди других пар.

– Цири? – сквозь сбившееся дыхание позвал он её, но слова так и не сорвались с языка, когда девушка вновь прильнула губами к его губам.

– Не говори ничего, – прерывисто зашептала пепельноволосая. – Разве в силах мы противиться неизбежному? Мы бежим от самих себя по кругу, который не в силах разорвать. Прошу, не говори ничего. Позволь этой ночи решить всё за нас.

Дыхание сбилось, холодом проникнув в лёгкие, когда мир вокруг внезапно схлопнулся, а через мгновение она уже прижималась спиной к стене чужого дома в чужой комнате. Его губы, почти невесомо очерчивая линию скул поцелуями, скользнули к её губам, ловя прерывистый шёпот.

– Думаю, что хозяин ещё не скоро вернётся, – прошептал Кирилл, зарываясь пальцами в волосы Цири. Она льнула к нему, ощущая, как по телу разливается желание, заставляя забыть про всё на свете и поддаться извечному первобытному инстинкту.

Он стянул с неё курточку, поддавшись бурлящему в крови безумию ночи. Накрыл ладонью вздымающее полушарие девичьей груди, ощущая под пальцами птицей трепещущее сердце. Уткнулся носом в шею пепельноволосой, губами едва ощутимо скользя вдоль бьющейся под кожей жилкой. А через мгновение впился поцелуем в губы девушки, ловя её тихий стон. Его собственная куртка полетела на пол после того как оба, перебирая внезапно ставшими ватными ногами, упали на кровать. Цири прильнула к груди юноши, подхваченная со спины сильной рукой. Его горящий желанием взгляд гипнотизировал и манил. Утягивал её навстречу ранее неизведанным чувствам и ощущениям. И пустота заполонила разум обоих. Где-то на краю сознания Кирилл прогнал от себя прочь сомнения, с головой окунувшись в пучину инстинктов и желания. Желания, что огнём разлилось по венам обоих, прогоняя прочь остатки здравомыслия. Ведь ночь манила их, взывала к древним, как сам мир, инстинктам. Магия кипела в венах, оглушающим набатом стучала в висках. Разливалась по венам огнём и обессиливающей истомой. Беллетэйн ликовал, всё глубже и сильнее тянул их в пучину своего безумия, намертво сковывая двоих цепями извечного обновления, сбивая горячее дыхание в прерывистый шёпот. Бесконечный круг замкнулся, и Уроборос вонзил зубы в свой собственный хвост.

***

Над кромкой леса занимался рассвет, нежными бледно-розовыми всполохами очерчивая горизонт. Сизый туман стелился по земле, клубился волнами под порывами лёгких дуновений ветра. Узкая лента реки, огибающая долину и деревню с запада, несла свои по-весеннему холодные воды вдаль, к зеленеющей полосе лесной глуши. Проходящий вдоль берега пропойца на мгновение замер и поёжился, увидев вынырнувшего из-под толщи воды человека. Увидел, как тот, энергично работая руками, подплыл к деревянным мосткам, через мгновение оказавшись уже на них.

– Небось хмель выветривает, – сплюнул кмет. Он вновь поёжился и, шатаясь, исчез в зарослях прибрежных кустов.

Кирилл бросил испытующий взгляд в спину удаляющегося прочь кмета. Смахнул с лица назойливые капли речной воды, стекающие с мокрых волос, и торопливо оделся, услышав за спиной не менее торопливые шаги. А через мгновение у самого берега он увидел застывшую и запыхавшуюся Цири. Юноша удивлённо уставился на пепельноволосую.

– Что-то случилось?

– Я думала, – Цири осеклась, – что ты снова…

– Сбежал? – Кирилл хмыкнул, едва улыбнувшись. – Просто проветрил голову.

– В такую-то рань?

– Вода способна прочистить мысли. Особенно, если она ледяная.

– Уволь, – пепельноволосая скривилась. Подошла ближе. – Я не хочу подхватить воспаление лёгких.

– Раньше это тебя не останавливало, – Кирилл сократил расстояние между ними, замер рядом с ней, внимательно наблюдая за эмоциями, застывшими на лице и в глазах девушки. Коснулся холодными пальцами её лица, не позволяя отвести взгляд в сторону. – Тебя что-то беспокоит?

– Нет, – она отрицательно покачала головой. – Совсем даже наоборот. Мне кажется, что я даже немного… Это прозвучит слишком… По-девчачьи, – девушка скорчила гримасу. – Счастлива? Ну вот, ты лыбишься теперь. Я ведь говорила. Глупости всё это.

– Глупо отрицать то, что чувствуешь. Сама ведь говорила, – он, смеясь, притянул её к себе. Прижал к груди, крепко обнимая. Мысли лихорадочно закрутились в голове. – Тебя беспокоит… – теперь пришла его очередь взволнованно взвешивать каждое застывшее на языке слово, – …то, что произошло вчера ночью?

– Нет! – Цири ощутила, как кровь ударила в щёки, и ей показалось, что вся она мгновенно стала пунцовой, пряча лицо на груди Кирилла. – Вовсе не из-за этого, – стыдливо буркнула девушка, вызвав на губах юноши едва заметную улыбку. – А тебя это беспокоит?

– В некоторой степени, – пробормотал Кирилл.

– Из-за меня? – она слегка отвела голову назад, словно выискивая в его взгляде ответ на свой вопрос. – Боишься, что поддавшись эмоциям, мы слишком поторопили события?

– Подобное никто не в состоянии контролировать так, как хотелось бы. Тем более в ночь, когда магия отыгрывается на таких как я и ты.

– Но ведь глупо отрицать то, что уже случилось, – Цири замялась, мягко отстранившись. – Мы всегда понимали, что Предназначение всё равно разыграет карты по-своему, как бы ты ни пытался контролировать всё и вся.

– Я и не отрицаю, – Кирилл пожал плечами, пряча руки в карманы брюк. Он замялся, не зная, как перевести внезапно ставший неудобным разговор в другое русло. – Я и сам понимаю, что это было, в какой-то мере, неизбежно. И мне не жаль, что всё так обернулось прошлой ночью. Прости, если говорю несусветную чушь. Мы ведь оба понимаем, что впереди у нас ещё столько неизвестного, что порой мне кажется, будто мир вокруг никогда не будет на нашей стороне. Мы не знаем, кто из нас не увидит новый рассвет. Не знаем, куда заведёт нас дорога в следующий час.

– Не говори так.

– Но это и есть правда, идущая за нами по пятам, – он улыбнулся. Но горечь застыла в голубых глазах. – Я знаю, что Вселенная даст мне пинка под зад за то, что я сделал.

– Что? О чём ты? – она уловила тень замешательства, мелькнувшую на лице юноши.

– Всего толком и не расскажешь, – отмахнулся он, выдержав изучающий взгляд Цири. – Не сейчас и не здесь, по крайней мере.

– Ты снова говоришь загадками, – Цири нахмурилась, сверкнув глазами. – И снова скрываешь что-то.

– Такую правду ты знать не захочешь.

– А ты попр…

– Цири!

Пепельноволосая мгновенно обернулась, едва не подскочив на месте, а Кирилл лишь криво усмехнулся, увидев идущую к ним чародейку. Впервые он был рад её присутствию, как бы смешно это ни звучало. Её появление отвлекло Цири.

– Госпожа Йеннифэр?

– Мы везде вас обыскались, – чародейка подошла к девушке, осматривая её с головы до ног пронизывающим, изучающим взглядом. От взгляда же Цири не ускользнул холодный взор, брошенный женщиной в сторону Кирилла.

– Я оставлю вас, – Кирилл прошёл мимо чародейки и, обращаясь к ней, бросил через плечо: – Ведь вам явно нужно обсудить что-то очень важное? Да, госпожа Йеннифэр? Ведь не в ваших благородных манерах следить за каждым шагом своей подопечной?

Он уже не видел, как чародейка обернулась. Но кожей ощутил её колючий, осуждающий взгляд, вонзившийся в спину. А через мгновение юноша исчез из виду, оставив растерянную, смущенную Цири наедине со своей наставницей.

***

Полная луна, разливая свой серебряный свет, взглянула из-за горной гряды. В лесу, за спиной у эльфа, застывшего под сенью скрюченного, иссохшего от времени тополя, громко ухнула сова. Порыв ветра взвыл в кустах черёмухи, растрепал всклокоченные пучки пожухлой травы, растущей вдоль неприметной тропки, теперь уже навсегда заброшенной, забытой простыми людьми и бывалыми охотниками. Эльф не двинулся с места, когда в нескольких метрах от него воздух задрожал и покрылся рябью, выплёвывая из себя порывы холодного ветра и колючих снежинок. Не шелохнулся он и тогда, когда перед ним замер черноволосый юноша, измученный вид и раны которого говорили о том, что тот побывал в какой-то серьёзной передряге. Несколько мгновений человек и эльф молча стояли, лишь сверля друг друга взглядами.

– Зачем ты здесь, – наконец нарушил молчание высокий эльф. – Зачем просить помощи, если всё уже сделано? Или ты хочешь повернуть вспять то, что уже вывернуто наизнанку?

– Нет, – юноша скривился. – Но ведь от взора Ведуна не укрыться тому, что предначертано?

– Ты совершил непростительное.

– Плевать, – прошипел парень, стиснув в ладони рукоять меча, на стали которого уже исчезли запёкшиеся линии крови, мгновение назад обрамлявшие лезвие, – если те, кто мне не безразличны, будут гнить в земле.

– Эхо того, что ты сделал, будет преследовать их до конца жизни.

– По крайней мере, я знаю, что сделал всё возможное. И тебе ли меня винить? – человек криво усмехнулся. В глазах его загорелась злость. – Разве не сделал бы ты всё точно так же? Если бы мог вернуть её?

– Даже тебе не в силах будет избежать последствий. Эредин ощутил всплеск Силы и боюсь, что моя защита теперь здесь бессильна. Ты просто-напросто свёл на нет все мои попытки скрыть тебя от взора Охоты, когда едва не разрушил барьер между самим временем и пространством, – в мудрых глазах эльфа мелькнула печаль. Он тяжело вздохнул, плечи его поникли. – Ты перестанешь существовать для них. Исчезнешь, растворившись в самом времени, бессильный что-либо изменить. Оно поглотит тебя. Оно уже отыгрывается на тебе. Ты потеряешь самого себя, когда магия Белого Хлада окончательно выйдет из-под контроля.

– Твоя вина, что всё это пошло псу под хвост! – юноша закричал, гневно сверкнув глазами, в которых сквозил холод. – Ты и твоя извечная жажда познания! Твоё стремление совать нос туда, куда не следует! Я помню ту лабораторию, тот чёртов дохлый мир твоих предков, которые, как и ты сейчас, возомнили себя всеведущими и всемогущими. Ты пробудил во мне это! А что в итоге? Мир всё равно дал всем пинка под зад!

– Ты не в себе, – эльф покачал головой, когда в завывании ветра послышался хриплый смех. – Я всегда говорил, что эмоции погубят тебя. Но ты так и не научился отделять их от здравого смысла. Здравый смысл отговорил бы тебя от подобных решений. И вдвойне жаль, что в этом есть и моя вина.

– И это говоришь мне ты, – человек стиснул зубы, заглушив в себе очередной порыв смеха, полный горечи и разочарования. – Мне плевать, что ты думаешь. Если решишь не вмешиваться – так тому и быть. А когда всё закончится, я приму уготованное мне. Если Змей времени хочет поиграть со мной, то так тому и быть. Мне осточертело всё время прятаться от бегущей по пятам неизбежности.

***

Когда утро следующего дня встретило их весенним солнцем и трелью птичьих глоток, Кирилл разлепил сонные веки, разбуженный странным эхом голосов. Он торопливо оделся, выглядывая наружу, мысленно прогоняя прочь остатки сна. Геральт, мгновение назад мирно спавший у противоположной стены палатки, теперь тревожно перевернулся набок.

– Никаких отговорок, Йеннифэр! – услышал юноша дребезжание женского голоса, доносившиеся сквозь помехи чародейского мегаскопа. Кирилл покинул пространство палатки, бросив взгляд на Цири, взволнованно застывшую рядом с черноволосой магичкой. – Приведи её к нам. Мы приказываем. И сделай так, чтобы мальчишка не околачивался рядом.

А затем свечение, ореолом окружившее их бивуак, погасло. Лошади забили копытами, зафыркали. Арэйон взрыл копытом землю. Кирилл видел, знал, что тревога и предостережение засели в тёмных глазах вороного. Слова были не нужны. Юноша отошёл в сторону, когда за спиной его послышались шаги Геральта, а через мгновение чародейка утянула ведьмака в сторону. Кирилл видел, как с каждым словом женщины лицо мужчины мрачнело всё больше и больше. Видел, как Цири, бросив в его сторону рассеянный и полный сожаления взгляд, исчезла в палатке. И где-то под-ребрами кольнуло острой иглой, когда гнетущее тяжёлое предчувствие сдавило горло стальными тисками неизбежного.

***

Туссент, утопающий в зелени и солнечных лучах, встретил их дурманящим запахом луговых цветов и мелодичным шелестом виноградных листьев. Трое конников, облачённые в лёгкие дорожные доспехи, вели коней по пыльному тракту, огибавшему зеленеющие холмы и реку, что несла свои кристально-чистые воды из ледников горной гряды, над которой возвышалась величественная Горгона. Когда под лучами солнца засверкали остроконечные башенки княжеского дворца, Кирилл услышал невольный возглас восхищения, сорвавшийся с губ Цири, которая всю дорогу до границ Туссента хранила гнетущее молчание, избегая долгих разговоров с ним. Геральт лишь сводил брови у переносицы и чаще хмурился, наблюдая за подобным поведением девушки. Кирилл терпеливо ждал, но ощущал, как с каждым мгновением чаша терпения наполняется, раздражением и непониманием оседая где-то под рёбрами.

– Зачем мы здесь? – поинтересовался Кирилл и отвёл взгляд в сторону, когда глаза на короткий миг встретились с глазами Цири. – Чтобы все мы напоследок утонули в ленной праздности, одурманенные благами и спокойствием сказочной страны до тех пор, пока дражайшая госпожа Йеннифэр позовёт Цири на ту дурацкую встречу? Вы сами себя видите со стороны?

– Мы всего лишь навестим старых друзей, – ответил ведьмак, пропуская вперёд странствующего рыцаря, с ног до головы облачённого в сверкающие на солнце доспехи.

– И что потом? – Кирилл натянул поводья коня. Арэйон всхрапнул, ударил копытом. – Всё вместе уйдем в счастливый закат? А что же ты? – обратился он к Цири, остановившей Кэльпи у обочины тракта. – Так и будешь молчать, избегая разговоров со мной? Или я теперь даже этого не достоин? Или Геральт не достоин объяснений с твоей стороны? Знаешь, можешь и дальше молчать, потому как ты явно уже всё для себя решила.

– Ты не понимаешь, – Цири отвела взгляд, уставившись на колыхающуюся под дуновением ветра виноградную лозу. – У меня просто нет выбора. Я должна это сделать.

– Ты никому и ничего не должна, – Кирилл усмехнулся. – Тебе просто не хочется разочаровать свою драгоценную мамочку.

– Кирилл! – голос Геральта на мгновение вывел его из пелены сжигающей нутро обиды, и он мысленно дал себе пощечину, раздосадованный тем, что ведёт себя как эгоистичный ребёнок.

– Знаете что? – он стиснул зубы, безразлично сверкнув глазами. – Мой привет Лютику и Мильве. Но дальше вы сами. А мне нужно остудить голову подальше от всего этого молчаливого смирения.

– Не дури! – в голосе ведьмака мгновенно послышались нотки стали. – Не смей…

Но Кирилл уже развернул коня. Воздух вокруг него задрожал и завибрировал, покрылся рябью и бледно-голубым свечением. А через мгновение с шумом схлопнулся, оставив после себя порыв ветра и снежинок, мгновенно растаявших под лучами полуденного солнца.

– Вот ведь… холера, – процедил сквозь зубы Геральт и нахмурился, увидев в глазах Цири мелькнувшую печаль. – Вернётся – выпорю. Не посмотрю, что ему уже не десять лет, – ведьмак молчал, несколько мгновений пристально наблюдая за тем местом, где только что скрылся юноша, словно тот мог вернуться. А затем взглянул на понурую Цири. – Ты ведь понимаешь, что должна была поговорить с ним, не откладывая всё это в долгий ящик?

– Понимаю, – пепельноволосая кивнула, а глаза её подозрительно заблестели. – Но я столько раз его подводила. Сама же клялась, что ничто и никто уже больше не встанет между нами, – она мгновенно осеклась, но увидела лишь понимание, застывшее в кошачьих глазах.

– Мне не нужно объяснений, чтобы понять очевидное, Цири. Я вижу, какими глазами он смотрит на тебя. Какими глазами смотришь на него ты сама, – произнёс Геральт, и едва заметная ободряющая улыбка коснулась его губ. – Вас всегда тянуло к друг другу. И дело здесь вовсе не в юношеской влюблённости или мимолётном увлечении, как это обычно бывает в людях вашего возраста. Всё это, как мне кажется, было лишь вопросом времени. И ты не должна никому ничего доказывать и объяснять. Иногда нужно следовать лишь зову своих чувств, как сказал бы один наш знакомый трубадур-остолоп.

– Он знал, словно предчувствовал подобный исход. Говорил, что нас не оставят в покое. Но я сама, глупая, решила, что это ничего не изменит. Я ошиблась. Снова подвела его.

– Ему нужно время, – ведьмак вновь посмотрел туда, где исчез Кирилл. – Мы оба знаем, что он всегда возвращается.

– Да, но он ничего не забудет и ещё сильнее возненавидит Йеннифэр, считая, что она лишает меня права выбирать свой собственный путь.

***

Тяжёлые чёрные гобелены, украшенные нитью позолоты в форме сияющего солнца, качнулись под дуновением ветра, что ворвался в настежь распахнутое окно. Черноволосый мужчина, сидящий за письменным столом в окружении вороха бумаг, задумчиво вскинул голову, оторвав взгляд от созерцания документа. Охранники, застывшие у массивной дубовой двери, не шелохнулись, когда изучающий взгляд карих глаз застыл на них. Мужчина хмыкнул и подозрительно сощурился. Неведомое откуда появившееся волнение холодом просочилось под кожу, а неприятные мурашки непроизвольно побежали по спине. За окном, распоров дальний горизонт на кривые трещины, сверкнула молния, и гулкое эхо грома сотрясло каменные стены императорских покоев. Свет свечей дрогнул, тени опасливо метнулись по углам, когда очередной порыв ветра ворвался в распахнутое окно. Брови императора сошлись на переносице, когда во мраке дальнего угла комнаты тьма заклубилась и пошла волнами, опутав охранников у двери чёрными нитями. А затем он увидел, как из мрака теней в отблеск света шагнул некто, лицо которого было сокрыто под капюшоном добротно сшитого черного доспеха.

– Опережая ваши мысли, скажу лишь то, что я не наемный убийца, посланный по вашу душу, император.

– Тот, кто входит в эти покои без приглашения, выходит из них лишь ногами вперёд, – император поднялся на ноги. Отодвинутый назад тяжёлый стул протяжно застонал. – Как ты прошёл сквозь магическую защиту?