Текст книги "Избранное. Том 1"

Автор книги: Зия Самади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава шестая

1

Тревожные думы одолевали Цзинь Шужэня – председателя (чжуси) синьцзянского провинциального правительства. Вести с мест не давали покоя, требовали неотложных действий. «И чем только занимаются мои бездельники чиновники? – в ярости думал он. – Нет, нельзя допускать разрастания волнений…» Он нажал на кнопку звонка. В дверях появился секретарь.

– Пригласи Шэн Шицая!

Шэн Шицай не заставил себя ждать:

– Будьте здоровы, господин чжуси.

Цзинь разглядывал его так, будто видел впервые. Правда, Шэн Шицай недавно появился здесь, в Урумчи, в аппарате председателя, но уже зарекомендовал себя деловым человеком. Чжуси, однако, с выводами не спешил, продолжая присматриваться к посланцу центра. В отличие от многих высших офицеров, занимавших крупные должности, Шэн Шицай был строен, военная форма сидела на нем безукоризненно, а уверенные движения и смелый взгляд зорких глаз возбуждали у Цзинь Шужэня особенное внимание к сравнительно еще молодому человеку: не тот ли это надежный помощник, который давно нужен ему?

– Прошу, садитесь.

– Благодарю. – Шэн Шицай, пройдя по кабинету твердой походкой, сел на указанное место.

– Прочтите-ка вот, – Цзинь Шужэнь протянул несколько телеграмм.

– Слушаюсь, господин чжуси.

Пока Шэн Шицай внимательно читал телеграммы, Цзинь не сводил с него своих мигающих глаз.

– Ну, что скажете? – спросил он.

– Как бы вам ответить…

– Оставьте увертки, сейчас не до них. Я хочу знать ваше настоящее мнение по этому поводу.

– Мне кажется, надо всесторонне изучить обстановку, – уклончиво проговорил Шэн Шицай.

– Вот смотрите, – чжуси стал перебирать телеграммы. – В кумульских горах появилось несколько бандитов, в Кашгаре и Хотане – шайки грабителей… А вот совсем иное: в Кульдже будто бы завелись просоветские элементы. Воров и грабителей можно просто расстрелять, но тех, что в Кульдже, наказать так, чтоб другим это стало хорошим уроком. Как вы считаете?

– Все это правильно, и однако…

– Что однако?..

– Мне кажется, нельзя так просто смотреть на эти события.

– Вот именно… Вы угадали мои мысли.

– Нужно внимательно разобраться, господин чжуси, – осмелел Шэн Шицай. – Не окажется ли, что подчиненные изображают волка безобидным зверьком? Или, наоборот, от страха им вместо кошки мерещится тигр?

– Ваши сомнения уместны, дорогой Шэн. Эти мои шакалы (так Цзинь называл своих чиновников) разучились управлять людьми и занялись лишь набиванием карманов. Согласен – их сведениям полностью верить нельзя…

– Хорошо бы узнать, не стоят ли какие-нибудь люди за этими бандитами и грабителями, не подстрекает ли кто их.

– Отличная мысль!

– Не к чему ждать, пока придут сообщения с мест, лучше самим предпринять решительные меры.

– Что вы предлагаете?

– Послать специальных представителей в районы волнений и постараться мирным путем успокоить народ, Если из этого ничего не выйдет, применить оружие.

– Кого, по-вашему, можно послать?

Шэн Шицай задумался. В последнее время Цзинь Шужэнь часто спрашивал его мнение и поступал по его советам. Самое время сейчас, используя момент, предложить своих людей. Но Шэн был осторожен. Он шел к цели постепенно, тщательно взвешивая каждый свой шаг.

– Что же вы задумались?

– Тут поневоле задумаешься. Люди, которых господин чжуси решит послать туда, должны быть всесторонне подготовлены и проверены.

– Обдумайте все хорошенько и представьте список.

– Хорошо, господин чжуси.

– Еще один важный вопрос, – Цзинь Шужэнь положил на стол толстую папку. – Вот проекты новых налогов и военного устройства. Они будут обсуждаться на очередном заседании военно-административного совета. Ознакомьтесь и доложите свое мнение.

Шэн Шицай молча взял папку, отвесил поклон и удалился.

«Да, способный человек, но скрытный. От него можно ждать и хорошего, и плохого… Что ж, поживем – увидим», – подумал Цзинь и подошел к военной карте Кумульского округа.

2

Выйдя из ямыня – канцелярии чжуси, – Шэн Шицай огляделся по сторонам. Город Урумчи был верен себе: дым, перемешанный с туманом, почти не позволял разглядеть прохожих. Приходилось ориентироваться на слух – на шаги людей и скрипы двуколок.

«Проклятый дым проклятого города… Надо было прихватить телохранителя. Может, не ходить? – заколебался он, но, сделав несколько неуверенных шагов, решил: – Нет, ждать до завтра нельзя».

Он долго шел по узким улочкам, насквозь пропахшим соленым и маринованным луком и специями, пока не добрался до северных ворот городской цитадели. Здесь он свернул в тупик, называемый «маньчжурской улочкой», остановился и внимательно осмотрелся кругом. Убедившись, что никого вокруг нет, условным сигналом постучал в черную дверь. Послышалось покашливание, потом вопрос:

– Кто?

– Это я. Открывай, да поскорее!

Старый китаец, закашлявшись, впустил Шэна в дом. В длинной, как вытянутая кишка, комнате стоял густой опиумный дым, так что Шэн разглядел сперва лишь светильник.

– Есть тут кто-нибудь?

От стены отделились два силуэта и, медленно приблизившись, согнулись в полупоклоне.

– Как вы тут не задохнетесь?..

– Простите… – пролепетали курильщики.

Знакомый требовательный голос и решительный облик Шэн Шицая привели их в чувство. Сам он не курил опиум. И терпеть не мог курильщиков. Однако сейчас Шэн Шицай поборол свое отвращение, ибо пришел по необходимости.

В доме обитали чиновники – отстраненные от должностей или прибывшие из Центрального Китая. Они ждали назначений. У одних ожидание продолжалось десятки лет, другие с помощью взяток и покровителей быстро получали выгодные посты и тогда не мешкая отправлялись к месту назначения и там через год-два сколачивали, а точнее – выколачивали, состояние, позволявшее безбедно прожить остаток дней.

Эти двое уже три года дожидались, чтобы судьба улыбнулась им. Карманы их совсем опустели, и приход покровителя, завербовавшего их с полгода тому назад, они расценили как предвестие долгожданных перемен в судьбе.

– Уйгуры, казахи, – продолжал Шэн Шицай, коверкая на китайский лад эти слова, – зарезав лошадь, коптят ее мясо для еды. А вы зачем коптитесь? Готовите себя на съедение собакам?..

Он отбросил дощечку, прикрывавшую окно, и дым потянулся из комнаты наружу.

– Если бы мы, – заговорил один, получивший в свое время от судьбы памятную отметину – багровый шрам, пересекающий лоб и голову, – если бы мы заранее знали о приходе вашего превосходительства…

– Закрой дверь на крючок! – оборвал его Шэн Шицай.

– Хорошо, хорошо. – Тот быстро накинул крючок.

– Садитесь!

– Спасибо, спасибо, – ответили курильщики.

– Если не ошибаюсь, месяцев шесть тому назад я беседовал с вами, не так ли?

– Так, так, господин.

– У меня есть для вас ответственное задание… Только справитесь ли вы с ним?

Не зная, о чем речь, курильщики растерянно переглянулись.

– Каждый, кого я беру под свое покровительство, должен беспрекословно повиноваться мне! Или – пощады не будет!

– Наша жизнь в ваших руках! – пробормотал тот, что со шрамом-отметиной.

– Если я не помогу вам, – проговорил Шэн Шицай еле слышно, – то разве земляки Цзинь Шужэня дадут вам место?

– Правильно, правильно, – в один голос затараторили курильщики, услышав заветное слово «место».

– Я направлю вас в округа. Тебя, Чжао, в Кульджу, а тебя, Ху, в Кумул…

– Спасибо! – вскрикнули они, распластавшись у ног Шэн Шицая, как перед Буддой, ниспославшим радость после долгих лет ожидания.

– Вы будете на секретной службе. Получите право контролировать местные власти, понятно?

– Понятно! – заявили курильщики. Недавно еще безжизненные, вялые, они, услышав о правах и месте, обрели волю и силу.

– Таких, кто ожидает назначений, много. Я остановился на вас. И хочу, чтобы вы были верны мне.

– Конечно, конечно! – заволновались Чжао и Ху. – Если мы сойдем с линии, начертанной господином, пусть боги покарают души наших предков!

– Должность – крылья чиновника, – сказал Шэн Шицай, многозначительно усмехнувшись. – Желаю, чтобы вы полетели далеко…

– Мы никогда не забудем вашей милости…

Шэн Шицай, будто не слыша льстивых слов человека с отметиной, продолжал:

– В Кульдже особое внимание уделите просоветским элементам. Вам ясно, Чжао?

– Ясно, господин Шэн!

– Вы, Ху, постарайтесь вызвать разногласия между главарем бандитов Ходжаниязом и его сторонниками.

– Понятно.

Шэн Шицай обрисовал вкратце обстановку в Синьцзяне, указал, на что обратить особое внимание, а в заключение добавил:

– Вот вам деньги, приведите себя в порядок и подготовьтесь к дороге…

В тот же вечер он повидал еще восемь человек, ожидавших своего часа. Все они получили задания – каждый по своему округу.

Когда Шэн вернулся к себе в кабинет, секретарь принес ему кипу писем и визитную карточку – на очень дорогой бумаге по-китайски и по-уйгурски было красиво выведено: «Юнус-афанди».

– Пригласи этого человека! – Шэн Шицай указал на карточку.

– Хорошо.

– Для других меня пока нет.

– Хорошо. – Секретарь вышел.

– Как говорят, вновь встречаются лишь друзья, – с этими словами Шэн Шицай обнял вошедшего в кабинет Юнуса.

– Ничего нет выше, чем близость душ, – ответил в свою очередь Юнус, крепко пожимая руки Шэн Шицая.

– Садитесь. Я соскучился и, поверьте, так рад вас видеть. – Он усадил Юнуса в мягкое кресло.

– Спасибо, премного благодарен…

– Вы слегка осунулись, друг мой, вероятно, от дорожных мучений. Их не миновать, пока не проведем сюда железную дорогу.

– Совершенная правда, эти поездки – одно мученье.

– Как идут торговые дела?

– Неплохо… Господин уже освоился с нашими местами?

– Благословеннейший край, если бы не отсталость. Но я так занят, что не замечаю, как летят дни.

– А у меня от радостных вестей душа чуть не в раю.

– О-о! Какие же это вести? – улыбнулся Шэн Шицай.

– Говорят, вы получили повышение. Именитые люди то и дело повторяют ваше имя.

– Ну, это, наверное, не совсем так, – усмехнулся Шэн Шицай, не любивший грубой лести, – я еще не знаком с местной знатью.

– В Урумчи много влиятельных людей, которые станут для вас надежной опорой. Могу познакомить, если желаете.

– Всему свое время. Где вы остановились?

– В доме бая Да Рози.

– Хотелось бы услышать, что думают баи о кумульских событиях….

– Как бы вам сказать… – замялся Юнус, не ожидавший подобного вопроса.

– Ну, например, нет ли у смутьянов доброжелателей среди баев?

– Естественно, баи и муллы не сочувствуют восставшим. А вот среди простолюдинов кривотолков хватает.

– Ну-ну, друг мой, что же вы слышали? – подбодрил его Шэн.

– Говорят, что восставшими руководит Ходжанияз. И что они скрываются в горах, И что солдаты ничего с ними не могут сделать… Люди так и говорят.

– Когда вы проезжали через Кумул, что-нибудь заметили?

– Баи начали припрятывать свое добро, цены повысились, чувствовалась какая-то тревога..

– Хо-джа-ни-я-зи, – произнося по частям это имя, Шэн Шицай походил на голодного пса, заглатывающего длинный кусок шкуры, которую он не смог прожевать. – Он имеет влияние среди народа?

– Известно, что в горах его любят. Но ван-ходжа относится к нему иначе: он вмешивался в дела кумульского дворца, защищая горцев…

– Вы верно оцениваете обстановку, друг. Есть ли среди смутьянов грамотные люди? – Шэн Шицай прямо и требовательно смотрел в глаза Юнусу.

– Кажется, у них есть какой-то лекарь, появился неизвестно откуда.

– Лекарь?

– Одни утверждают, будто бы он из Кульджи, другие – что чуть ли не из Внешней Монголии.

– Вот как? – Шэн Шицай вскочил с места. По его сведениям выходило, что мятеж вспыхнул из-за девушки. Известие о лекаре, появившемся невесть откуда, заставило по-иному взглянуть на события. «Кто знает, а вдруг этот лекарь подослан извне… И кумульские события не случайная вспышка, а организованное восстание, готовое вылиться в народную войну… Как все это сложно…»

– Что еще вы знаете об этом лекаре? Когда он появился?

– Я сказал лишь то, что слышал. Возможно, все это просто болтовня. Чего не наплетут люди…

– Зря люди ничего не говорят. Благодарю за вести. Я представлю вас председателю Цзинь Шужэню. Пусть он услышит из ваших уст все, что вы видели и слышали.

– Я увижу господина чжуси?.. Как мне отблагодарить вас? – Юнус, поднявшись с места, прижал руки к груди.

– Сведения, которые вы можете сообщать, для нас ценнее любых подарков, ценнее самых дорогих бриллиантов.

– Есть еще одна новость. Хотя… Не знаю даже, как вам сказать…

– Говорите, говорите. Между нами не место тайнам, Ю-шангун.

– Говорят, что этот лекарь отправился в Цинхай…

– В Цинхай? – Шэн Шицай торопливо закурил и нервно сделал несколько затяжек. – Для чего?

– Это неясно. В спутники он взял известного вожатого караванов Моллахуна.

– Вот как! – Шэн Шицай быстро стал что-то заносить в записную книжку. – Вы узнали это от Моллахуна?

– Нет, мне рассказал владелец караван-сарая в Кумуле.

– Как вы думаете, с кем хочет встретиться этот подозрительный лекарь?

– Скорее всего с головорезом Ма Чжунином.

– Вы проницательны и рассуждаете здраво, дорогой Ю-шангун. Верю, что вам еще предстоит занять высокий пост.

– Благодарю вас, – Юнус сгорбился в поклоне.

– Ма Чжунин давно ищет повода вторгнуться в Синьцзян. Здесь он начинает грабить таких баев, как вы, и, насытившись, вернется к себе.

– Я слышал об этом опасном разбойнике, – поддакнул Юнус. – Ма Чжунин опаснее Ходжанияза.

– Лекарь, о котором вы сообщили, опаснее их, ибо стремится объединить силы обоих разбойников.

– Неужели нельзя предотвратить опасность, Шэн-дажэнь?..

– Ходжанияза и Ма Чжунина объединяет мусульманство. И у мусульманских баев пока нет оснований быть настроенными против них, – задумчиво заговорил Шэн Шицай, как бы вводя Юнуса в тонкости политики. Делая выводы из услышанного, он сказал о том, что знамя ислама объединит не только Ходжанияза и Ма Чжунина, оно может сплотить и двинуть против китайцев враждующие между собой народности и племена. Здесь, в Синьцзяне, где духовная отсталость пустила глубокие корни, люди легко откликались на религиозные призывы.

– Баи сохранят свою преданность Китаю, поверьте мне, – сказал Юнус.

– Суть не в том, дорогой друг, чтобы ручаться за них, а в том, чтобы заставить их активно действовать против мятежников.

– В этом вы положитесь на меня! – Юнус ударил себя в грудь.

– Спасибо, Ю-шангун! Господин чжуси будет доволен вами. – Шэн Шицай похлопал Юнуса по плечу и подумал: «Хоть ты и осел, но осел преданный».

На следующий день по протекции Шэн Шицая Цзинь Шужэнь принял Юнуса и назначил его советником правительства по обеспечению войск, прибывающих из центра в Илийский округ. Эта должность при известной ловкости могла стать источником немалых доходов. Обрадованный Юнус-байвачча не мешкая выехал в Кульджу.

Шэн Шицай проводил своего «друга» до Хунсанцза, что в пяти километрах от Урумчи. Когда он возвратился домой, жена встретила его радостными возгласами:

– Посмотри-ка на эти драгоценности – целое состояние! Какой щедрый этот Юнус!

– Не очень-то радуйся, подарки полагается отдаривать, – холодно бросил муж, умеряя ее восторги.

– Вот это уж ни к чему! С него довольно, что ты раз-другой покажешь ему белизну своих зубов!

– Не давай волю аппетиту. А то кусок застрянет в горле…

– Я забочусь о будущем, Шицай. Чего мы только не натерпелись! Забыл, как пили соевую воду? И зачем жить в этом собачьем краю, если нельзя себя обеспечить?..

– Повторяю еще раз: не жадничай – споткнешься через неделю.

– Ах, как надоела твоя осторожность! Я ведь забочусь о твоих детях. Пришел час – наполняй орехами карман…

– Не торопись. Вначале нужно пустить корни поглубже, а там все легко пойдет.

– Наконец-то ты заговорил разумно, милый мой…

– И ты наконец-то не споришь со мной… Нас пригласили на званый обед.

– Куда?

– К уйгурским баям.

– Вот как… Значит, надо одеться хорошенько.

– Напротив. Не выряжайся, как жены других чиновников.

– Почему?

– Если ты будешь держать себя попроще, жены чаньту начнут льнуть к тебе. И я легче найду путь к сердцам их мужей.

– Поняла…

– На обеде много не говори. Пусть болтают другие.

– Для тебя и обед – политика?…

– Мы должны использовать каждую возможность… Так вот, повторяю: меньше говори – наблюдай за другими и слушай…

Глава седьмая

1

Цзяюйгуань – городок-крепость на стыке провинций Ганьсу, Цинхай и Синьцзян, на самой границе уйгурских и китайских земель. Здесь, в этом городке, скапливаются огромные массы переселенцев, выходцев из внутренних районов Китая, чтобы совершить последний, самый трудный бросок на запад. Много людей погибает при переходе через пустыню, но голод и безысходная нужда-толкают их в этот тяжкий путь, в конце которого, по слухам и легендам, каждого ждут необъятные участки плодороднейшей земли, сытость и богатство.

У Пазыла в Цзяюйгуане было свое важное дело. Потому-то и прибыл он сюда после полудня, на «джипе» Ма Чжунина. И хотя стоял еще апрель, на узких улочках было душно, пыльно и многолюдно. Навстречу нескончаемым потоком двигались люди, прикрывавшие жалкими лохмотьями лишь нижнюю часть тела, – с нищенскими узелками, с привязанными за спиной ребятишками. Серые, как апрельская пыль, лица, впалые, лишенные жизни глаза, выпяченные ребра…

– Что это за люди? – спросил Пазыл у шофера-дунганина, когда пришлась притормозить: поток стал так плотен, что, несмотря на настойчивые гудки, пробиться сквозь него оказалось невозможно.

– Пробираются в Синьцзян, – ответил шофер.

– Бездомные… Неужели они надеются дойти?

Шофер пожал плечами.

– Эти бедняги довольно выносливы. Могут питаться травой и корнями.

Людская масса двигалась вплотную к машине, обтекая ее с обеих сторон. «Сколько трупов останется в сухих, горячих песках впереди…» – думал Пазыл.

Наконец толпа немного поредела, можно было продолжать путь. Хозяин постоялого двора, увидев шофера в военной форме, поспешно распахнул ворота.

– Прошу, прошу, дорогие гости, – пригласил он, склонив голову.

– Найдется свободная комната?

– Все заняты, не знаю, что и делать…

– Ночевать мы не останемся.

– Тогда отдохните в моей комнате. – Хозяин помог Пазылу выйти из машины, а затем провел приехавших к себе.

– Есть ли среди постояльцев синьцзянцы? – спросил Пазыл, поперхнувшись спертым воздухом комнаты.

– Были, но сегодня утром уехали, – ответил хозяин, открывая окно.

– Куда?

– В Кумул. Это были люди известного бая Юнуса.

– Не было ли среди них одного молодого джигита?..

– Как же, как же. Его зовут Замани, очень приятный господин. Он меня хорошо отблагодарил, – не без намека сообщил хозяин.

Пазыл попросил чаю. Утолив жажду, он отправился в город.

На маленьком базарчике народу было битком. С трудом протиснувшись сквозь толпу, Пазыл остановился перед низеньким ларьком. Очкастый китаец, торговавший лекарствами, заметив Пазыла, перескочил через прилавок.

– Не верю глазам! Откуда ты вдруг появился? – Он завел Пазыла к себе в лавку. – Садись, вот удобная скамейка. Ты только приехал?

– Да. Как поживаешь, дружище?

– Хорошо. Вот, сам видишь, чем занимаюсь, – Лопян показал на разложенные вдоль прилавка лекарства. – Пройдем лучше внутрь. При таком шуме невозможно разговаривать. – Он отодвинул ширму, прикрывавшую угол, и провел Пазыла через узкий – можно было идти только боком – проход в маленький, как кошма, дворик. – Не удивляйся, в этом дворе еще просторно. Видишь, с одной стороны торговая лавка, с другой – жилые дома. Соседи куда-то ушли, а то бы из этих четырех дверей вылезло десятка два ребятишек, – сообщил Лопян.

– Просторно, как в набитой мясом кишке…

– Что поделаешь, земли не хватает. А уйгуры, у которых земли много, не хотят раскрыть объятий…

– Мы раскрываем объятия, но вы благодарите нас кулаком.

Оба рассмеялись шутке Пазыла.

– Если бы люди жили как братья, земли хватило бы. Земля должна принадлежать всем! – Лопян ввел друга в крохотную спаленку. – Как обстоят дела? Рассказывай, – обратился он к Пазылу.

– Неплохо. Начать начали, а теперь нужно сделать правильные выводы. Ты, наверное, в курсе событий?

– Немного осведомлен. Мы посылали человека наладить с тобой связь, но он вернулся ни с чем – не нашел тебя. А ты, оказывается, ищешь единомышленников в Цинхае, – улыбнулся Лопян, протирая очки.

– Чему ты улыбаешься, Лопян?

– Не ожидал, что ты рискнешь на такой шаг.

– По-твоему, это ошибка?

– Вот именно. Вы приведете в стадо голодного волка. Ты, очевидно, уступил требованиям Ходжанияза?

– Да, Ходжанияз сильно настаивал на объединении с Ма Чжунином, и я был вынужден уступить. А к тому же мы еще слабы, и не лучше ли нам обзавестись союзником?

– Нет, Пазыл, Ма Чжунин коварный человек. Он может сейчас пойти на сближение, но в любую минуту вас предаст.

– Ты стал чересчур мнительным, Лопян.

– Есть люди, которым можно верить, но Ма Чжунин не из их числа, – твердо возразил Лопян и рассказал, как генерал налаживает связи с японскими лазутчиками, какие цели преследует в отношении Синьцзяна, а в заключение добавил: – В настоящий момент Синьцзян стал ареной спора империалистических держав. Англия строит в Кашмире железную дорогу, желая приблизиться непосредственно к Синьцзяну, Германия, склонив на свою сторону недальновидного Цзинь Шужэня, заключила соглашение о разработке нефти в Синьцзяне. А Япония разве случайно открыла в Токио «мусульманскую школу» и спешно готовит разведчиков? Японцы провоцируют в Синьцзяне волнения, чтобы воспользоваться услугами Ма Чжунина. И в такой момент приглашать его в Синьцзян – все равно что отпереть ворота волку, который ищет лазейку в овчарню.

Пазылу нечего было возразить, и он сидел, низко опустив голову. Неужели Лопян прав? Когда Ходжанияз заговорил об объединении с Ма Чжунином, Пазыл возражал ему. Но Ходжанияз был категоричен, пришлось согласиться. Иначе Ходжанияз все равно бы нашел дорогу к Ма Чжунину и, самовольничая, наломал бы дров. С другой стороны, Пазылу казалось, что в борьбе с врагом можно использовать его противников…

– Ты встревожил меня, Лопян, – сказал после долгой паузы Пазыл. – Тебе точно известно, что Ма Чжунин связан с японцами?

– Никто не знает, заключено ли между ними формальное соглашение. Но неспроста японцы вьются вокруг Ма Чжунина, как мухи вокруг меда. Даже если Ма Чжунин, получив от японцев оружие, порвет с ними, он не будет верен вам. Ибо его цель в том, чтобы самому стать хозяином Синьцзяна.

– Этого мы не допустим. Ты что, не считаешь нас живыми?..

– Во всяком случае, дело осложнится: вам придется противостоять гоминьдановцам, а внутри бороться с Ма Чжунином…

– Ну, это еще будет видно. Теперь поздно отступать. Ты скажи, как вы думаете нам помогать.

– Все, что я сказал, не только мое мнение, а мнение всех товарищей. Если бы мы наладили связь чуть раньше, возможно, этой ошибки не произошло бы. Но, как бы там ни было, решено оказывать вам практическую помощь.

– А ты сам, Лопян, долго еще будешь нюхать лекарства в этой норе? – спросил Пазыл, не скрывая удовлетворения от слов своего друга.

– Товарищи отправятся в Кумул, Урумчи, другие города. Они будут помогать вам. Я тоже еду. В Кульджу.

– Вот это дело.

– В Синьцзяне пока еще нет рабочего класса местной национальности. При таком положении невозможно создать рабочую или коммунистическую партию. Но можно организовать партию народного типа, она возглавит восстание.

– Правильно, Лопян, – ответил Пазыл. – И я думал об этом. Весь народ всколыхнулся. Пришло время разжечь пламя восстания не только в Кумуле, но и во всем Синьцзяне…

Друзья беседовали долго, обговаривая основные моменты предстоящей работы, стараясь предугадать до мелочей каждый поворот близящихся событий.

В ту же ночь Пазыл выехал обратно.

2

Тихий, однообразный перезвон медных колокольчиков под равномерные шаги верблюда навевал сон измученным долгой дорогой путникам. Верблюды тоже устали, им хотелось поскорее добраться до привала, поэтому с наступлением темноты и прохлады они ускорили шаг. Незадолго до рассвета караван достиг небольшого родника.

– Разгрузите верблюдов, пусть отдохнут, а потом накормите их, – приказал главный погонщик.

Собрали хвороста, вскоре затрещал костер. Люди заснули, разморенные теплом огня. Не спалось лишь Заману – ныли ноги, он не мог ни сесть, ни лечь, только расхаживал вокруг костра.

– Что это вы прогуливаетесь, будто по улицам Шанхая? Идите сюда, я заварю чай, – подозвал Замана его спутник Рози.

– Ноги затекли, – ответил Заман.

– Выпейте чашку чая, сдобренного целебными травами, станет легче, – сказал Рози, протягивая пиалу.

– Спасибо, Рози-ака. – Заман сделал несколько глотков. – Какой вкусный чай!

– Говорят, муки дороги – муки могилы. Если в этой безлюдной пустыне мы не будем внимательны друг к другу, какие же мы спутники тогда? Хотите – приготовлю сурпу?

– Не беспокойтесь, Рози-ака. Хорошо бы теперь немного отдохнуть. А как измучились эти бедняги, – кивнул Заман на крепко спавших погонщиков.

– Пусть спят. Приготовим завтрак – разбудим их, – сказал главный погонщик и подозвал двух джигитов, стоявших в дозоре, выпить чаю.

Рози разостлал кошму, приготовил постели для себя и Замана.

– Ложитесь, мой ходжа. Помолитесь о приумножении богатств Юнуса-байваччи и спите спокойно, – сказал он, усмехнувшись.

Заман внимательно посмотрел на этого тридцатилетнего человека, внешне ничем не примечательного. «Заботлив, как родной брат…» – подумал он. Улегшись на спину, Заман загляделся на небо, густо усеянное блестевшими звездами…

Под утро звезды стали гаснуть одна за другой. Только Полярная звезда – вбитый в небо Железный кол – светилась все так же ярко. Большая Медведица постепенно оседала к горизонту. Чуть порозовела восточная часть небосвода. Предрассветную тишину нарушал лишь треск догоравшего костра, почмокивание верблюдов да храп погонщиков. «В Кульдже, наверное, тоже светает. Мама уже поднялась… А Азиз и Азиза не встанут, пока не вскипит чай, тогда их разбудят. Как там мои друзья Зикри и Касым? Приеду – и в тот же день встречусь с ними. До чего соскучился по ним. И по Кульдже тоже… Кульджа… Родимый уголок… Так и стоит перед глазами, зеленая, в садах…» Погруженный в сладостные думы, Заман наконец уснул.

Шофер изо всех сил старался следить за дорогой, но веки его слипались. Чтобы не уснуть, он приоткрыл дверцу кабины и, крепко держась за руль, высовывал голову под встречный ветер. Пазыл, сидевший рядом, тоже боролся с дремотой, продолжая думать о разговоре с другом. Лопян прав, Ходжанияза и Ма Чжунина объединяют лишь религиозные убеждения. А что до целей, то каждый потянет в свою сторону. И, находясь между ними, трудно будет использовать их усилия в нужном для народа направлении. Потребуется чуткость, тонкое отношение, а если надо, то и решительность…

Голова шофера упала на руль. Пазыл тряхнул его за плечо.

Шофер притормозил машину. Оба вышли на дорогу, потягиваясь, вдыхая ночную свежесть.

– Тебе нужно поспать, – сказал Пазыл.

Шофер тут же растянулся на песке и, положив голову на скрещенные руки, сразу уснул.

Пазыл, чтобы прогнать сон, стал расхаживать взад и вперед по каменистой дороге.

«Если бы, как говорил Лопян, удалось привести в движение китайскую интеллигенцию, было бы легче свергнуть правительство в Урумчи… Важно раздавить голову змеи, с хвостом можно справиться потом…»

Когда солнце, выглянув из-за горизонта, брызнуло яркими лучами в лицо шоферу, он вскочил на ноги и сладко потянулся… Вскоре машина помчалась дальше.

– Верблюжий караван! – крикнул шофер, чтобы разбудить спавшего Пазыла.

Остановив шедшего сзади каравана погонщика, Пазыл спросил:

– Чьи верблюды?

– Караванщика Моллахуна.

– Есть тут молодой джигит по имени Заман?

– Есть. Вон тот, что едет впереди на светлом верблюде.

Машина обогнала караван, остановилась. Пазыл, выпрыгнув на дорогу, замахал руками, крикнул:

– Кое-как догнал тебя!

Заман, увидев невесть откуда появившегося Пазыла, удивленно уставился на него.

– Слезай! Ты что, прирос к верблюду?

– Афанди! – Заман соскочил с верблюда и бросился к Пазылу.

– Барикалла… Да ты уже солидный мужчина, дружок, – радостно оглядел юношу Пазыл.

– Вот уж не думал встретить вас в этой пустыне…

– Салам алейкум! – подошли Рози и главный погонщик. Они явно робели перед незнакомым человеком, приехавшим на машине.

– Это Рози-ака, мой спутник, – начал знакомить Заман. – А это наш главный погонщик, начальник каравана. А…

– А меня зовут Пазыл. Занимаюсь торговлей, – перебил Замана Пазыл и многозначительно посмотрел на него.

«Значит, он скрывает свое имя. Хорошо, что я не успел назвать его Шукри-афанди», – обрадовался про себя Заман.

– Эх, жаль, вы опоздали, – заговорил Рози, охватив ладонью короткую бородку, – чуть бы раньше, и попробовали бы нашего шашлыка. Да и сейчас…

– Нет, нет, спасибо! Я спешу. Не беспокойтесь. Может, еще увидимся, – Пазыл протянул начальнику каравана письмо. – Это вам от Моллахуна.

Главный погонщик, прочитав письмо, сказал:

– Да, такой груз есть в караване. Хозяин может его получить – здесь или…

– Нет, лучше пусть Заман в Кульдже передаст его указанному мной торговцу, – ответил Пазыл.

– С готовностью исполню ваше желание, – проговорил Заман. Он отлично понимал, что Пазыл скрывает что-то от посторонних, и поэтому ни о чем не спрашивал.

– Не стану задерживать вас, земляки. Пусть Заман побудет со мной, пока я напишу письмо, которое он вручит вместе с товаром, а потом мы вас догоним на машине.

Главный погонщик и Рози, попрощавшись с Пазылом, увели караван.

– Ну, внешне ты сильно переменился за эти три года. А во внутреннем твоем мире есть какие-нибудь изменения? – спросил Пазыл, когда они остались вдвоем.

– Что вы имеете в виду, афанди?

– Ну, например, отношение к гоминьдановцам.

– Моя ненависть возросла в десять раз! С этими мерзавцами ни жить, ни даже дышать невозможно…

– Ты прав… Но настало время, Заман, действовать, и самым серьезным образом.

– А кто же организует эти действия, поведет нас за собой?

– В Кумуле началось восстание…

– Да ну? – так и вскинулся юноша.

– Час пробил, Заман. Теперь, чтобы добиться освобождения нашей земли, нужно найти тысячи таких, как ты, парней и поднять их на борьбу…

Рассказав Заману о восстании, Пазыл обрисовал сложившуюся обстановку и перешел к конкретным заданиям:

– В Кульдже китаец, по имени Лопян, откроет китайскую аптеку. Все указания ты будешь получать от него. Да, да, не смотри на меня так… Именно от него… Он наш друг. Опытный друг. Строго соблюдай его указания, – еще раз подчеркнул он, а затем назвал пароль.

– Один вопрос…

– Спрашивай.

– Не лучше ли с грузом, который мы везем Юнусу на восьмидесяти верблюдах, перейти к восставшим и взяться за оружие?

– Нет, Заман. Каждому свое место. Ты принесешь больше пользы в Кульдже. Кроме того, власти объявили нас ворами и разбойниками; захватив караван, мы дадим им возможность чернить нас и впредь. Три верблюда с грузом, о котором написал погонщику Моллахун, приданы вашему каравану специально, чтобы ни у кого не вызвала подозрений наша встреча. Продай верблюдов и товар, а деньги расходуй на общее дело.