Текст книги "Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920"

Автор книги: Жорж Садуль

Жанр:

Культурология

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)

„Что нужно было английской кинематографии для постановки ценных кинопроизведений, характерных для национального гения, признанного во всем мире? Капиталы. Что верно, то верно. Но также – и это главное – новые сценарии, значительные, сочные, где красота не была бы просто элегантностью, где любовь трактовалась бы не избито… и, наконец… сценарии, где чувствовалась бы сама жизнь – могучая, свободная, искренняя. Что же сделано, чтобы достигнуть этого? Ничего или почти ничего. Английская кинематография задыхается и атрофируется, фильмы делаются по одному образцу – они словно в железном ошейнике, а ведь рядом, перед глазами, не умеющими видеть, – вольный простор и свет… сама жизнь…”

Гепуорт назвал свою фирму „домом чудесной выдумки”, и британская кинематография следовала программе, определенной ее пионером.

Самым крупным кинофильмом 1920 года был „Карнавал” с участием Мэтьюсона Ленга. Фильм импортировали во Францию, и он обошел довольно много экранов. С тех пор прошло 30 лет, но мы отлично помним, до чего он бездарен – костюмы нелепы, массовые сцены несуразны, он скверно сделан с режиссерской точки зрения, его язык предельно условен. Самое посредственное произведение французской или итальянской кинематографии (находившейся тогда в полном упадке) было лучше этого „боевика”, поставленного Гарли Кнолсом. Капиталы лорда Ротермира и возможности экспорта были недостаточны: нужно было еще выпускать хорошие фильмы.

Потонув в приспособленчестве, которое еще усилилось с организацией состоящего из предпринимателей „Цензурного бюро”, погрязнув в пыльных декорациях избитых великосветских драм или детективов, забыв о знаменитых традициях своей культуры, Лондон предоставил Копенгагену и Голливуду заботу об экранизации Диккенса; английская кинопромышленность потеряла всякую художественную и рыночную ценность. Казалось, что страна старой цивилизации, изнуренная войной, неспособна примкнуть к новому искусству, использовать прогресс промышленности, созданной в первые годы века.

Кинопромышленность Лондона стала заключать сделки со всем миром – с Италией, Францией и Америкой. После 1920 года (когда упадок кинематографии обострился) сам собой напрашивался вопрос, станет ли когда-нибудь кинематография Англии искусством, несмотря на все усилия таких кинодеятелей, как Томас Бентли, Морис Элви, Брембл или молодой режиссер Андриан Брюнел, дебютировавший как постановщик кинокомедий?.. Но заслужило ли признания хоть одно из этих имен за границей?

* * *

В период с 1914 по 1920 год британская кинематография не могла противостоять заграничной, но зато возникло несколько ее ответвлений.

В 1917–1918 годы две кинофирмы перебазировались в Южную Африку. Гаролд Шоу, основав „Африкэн филм лимитед”, снял картину „Завоевание континента”, затем „Символ одной жертвы” (1918), рассказывающую о смерти сына Наполеона III во время войны против зулусов. Лесли Люкок в 1918–1920 годах предпринял постановку еще более значительных фильмов – „Бич границы”, „Роза Родезии” и, наконец, „Копи царя Соломона”; два последних фильма – экранизация романов сэра Райдера Хаггара. В распоряжении режиссера этих фильмов (очевидно, это был Аллен Куотермейн [156]156
Аллен Куотермейн не режиссер, а персонаж романа Райдера Хаггара. – Прим. ред.

[Закрыть]) была довольно посредственная европейская труппа, но он широко использовал местные возможности: пейзажи, живописные виды, лошадей и, как сделал это в Океании Гастон Мельес, снимал не профессионалов актеров, а местных жителей, зулусских вождей – Кентани и Юми.

Еще одно кинопроизводство организовалось в Индии. После войны основали (вернее, собирались основать) общество „Бритиш энд ориентел филм лимитед” с капиталом в 600 тыс. фунтов стерлингов, чтобы производить и распространять английские и индийские „боевики”. Со своей стороны, теософы основали общество „Ист энд Уэст филм”, которое собиралось поставить „Жизнь Будды”.

Киноискусство стало развиваться в Индии с 1906 года, когда первый „биоскоп” (так называлось в ту пору кино) демонстрировал фильмы на открытом воздухе в Бомбее. Новый вид зрелища стал быстро развиваться, и в 1911 году наблюдался настоящий „бум”. В течение полутора лет в Бомбее открылись три „кино-паласа”, четыре – в Рангуне на тысячу и 2 тыс. мест, а Элфинстон в Калькутте в продолжение четырех лет сделал „блестящую карьеру”. И пресса поздравляла себя с тем, что „кино говорит своим собственным языком, понятным и для европейцев и для индийцев”. Патэ тогда организовал небольшое кинопроизводство в Индии, выпустившее фильм „Минна, служанка, заключает сделку” (1914).

В начале 1913 года индийская буржуазия Бомбея с энтузиазмом приняла первый индийский фильм „Харишчандра”, снятый и поставленный Д. Г. Пхальке в студиях, которые он оборудовал (конечно, самым примитивным способом) в Назике, приблизительно в 100 милях от Бомбея. В этом кинопредприятии (которое само проявляло пленку и вынуждено было установить рефрижераторы для проявочных ванночек) была своя труппа – 30 актеров-индийцев.

Успех фильма „Харишчандра” позволил Пхальке выпустить сразу еще два фильма; их сценарии Пхальке написалтоже по мотивам религиозных легенд своей страны: „Савитри” и „Бахмасур Мохини”. В его плане выпуска на 1915 год значились „Шандрага” – мифологический фильм, „Тукарам” – исторический и „Мальвика” – экранизация драмы знаменитого санскритского писателя IV века Калидасы, которого „Биоскоп” – из него мы и заимствовали эти сведения – называл „индийским Шекспиром”.

Дадазагеб Пхальке, родившийся в 1870 году в Трим-балке, близ Назика, задумал стать кинопостановщиком, увидев „Страсть” Патэ. В 1912 году он привез из Англии киноаппараты, фонарь для печатания и перфоратор Уильямсона. Пхальке создал в 1913–1918 годах 33 фильма. В 1918–1919 годах он выпустил „Ланка Даган” и два своих самых удачных фильма – „Жизнь Кришны” и „Калийа Мардан”. Он писал, фотографировал, режиссировал все эти фильмы и был их продюсером.

В 1917 году начала кинопроизводство фирма „Элфинстон биоскоп К ⁰”, принадлежавшая богачу Парси Дж. Ф. Малану. Первый фильм, „Наль и Дамаянти”, был поставлен актерами-итальянцами – четой Манелли. До 1920 года индийское производство, сосредоточенное и районе Бомбея, не имело большого значения и выпускало картины на мифологические темы [157]157
Заимствуем сведения, данные в двух последних параграфах, из книги Панны Шах „Indian Film”, Bombay, 1950. Русский перевод выпущен в 1956 году.

[Закрыть].

На экранах Индии по-прежнему демонстрировались главным образом французские, итальянские и американские фильмы, причем английские фильмы не занимали существенного места. В начале войны Протеа, Зигомар и Мацист были кумирами индийской публики. Но Америка скоро вытеснила своих конкурентов, особенно благодаря Чарлзу Чаплину: он быстро стал любимым актером индийцев, бедных классов Индии. Тогда в стране было только 100 кинематографов на 350 млн. индийцев, живших в безысходной нищете и периодически становившихся жертвой голода, уносившего миллионы людей. Программы кинотеатров состояли больше чем на 90 % из иностранных фильмов. По мнению Панны Шах, попытка европейцев организовать в Индии кинопроизводство потерпела неудачу. До 1921 года в Индии, очевидно, были выпущены фильмы „Султанша любви”, „Тайна Востока”, „Шираз”.

* * *

Еще меньшее развитие получила кинематография в Китае. Огромная феодальная империя с четырехсотмиллионным населением, казалось, была той последней частью света, которую могли поделить „великие державы”. В 1900 году национальное пробуждение – восстание боксеров – явилось поводом для военной экспедиции, в которой принимали участие восемь стран. Маньчжурия и Корея были ставкой в русско-японской войне 1905 года. Проведение железных дорог распространило иностранное – главным образом английское – влияние „великих держав”, утвердившихся в концессиях на побережье. Кинокартины сначала демонстрировались только в иностранных концессиях. В 1900 году в шанхайском мюзик-холле „Аполло” впервые был дан киносеанс.

С 1898 года в Китае царствовала весьма властная и реакционная вдовствующая императрица Тзе Хи. Она умерла в 1908 году, и ее смерть показала, что тысячелетняя императорская власть агонизирует…

Погребение вдовствующей императрицы было заснято компанией „Америкэн синематограф К ⁰”; фильм демонстрировался в Пекине наряду с другими кинохроникальными съемками. Разрешение на демонстрацию картины было дано Тузан Фангом, вице-королем. Но вторжение в императорский город „выдумки белых дьяволов” привело в негодование реакционную придворную знать. Тузан Фанга сместили и заменили вице-королем Ву Чангом.

Почти одновременная смерть вдовствующей императрицы и императора привела на трон ребенка двух с половиной лет от роду. Внутренняя борьба между представителями маньчжурской династии, царствовавшей с XVII века, ускорила ставший неизбежным кризис, вызванный борьбой между китайской буржуазией, чье влияние возрастало, и очень древней феодальной знатью, дела которой были в упадке. 12 февраля 1912 года ребенок-император был отречен от престола и Сун Ят-сен стал во главе новой республики. Революция, начавшаяся в октябре 1911 года восстанием гарнизона в Ханькоу, отражена в кинофильме, выпущенном в июне 1912 года, – то был, вероятно, монтаж хроникальных кадров, сделанный режиссером Ю.

Китайские реакционеры ополчились против революционного руководителя страны Сун Ят-сена, провозгласившего лозунг: „Нация, демократия, социализм” (июнь 1912 г.) – и вынудили его оставить управление государством; его заменил Юань Ши-кай, который стремился восстановить монархию. Но влияние Сун Ят-сена беспрерывно росло и, после того как сорвалась попытка Юань Ши-кая свершить государственный переворот, Сун Ят-сена снова провозгласили председателем республики Южного Китая (1917). С началом XX века Китай вступил в революционную эпоху; возрастала роль народа, цели которого были достигнуты после многочисленных перипетий и иностранных интервенций, продолжавшихся полвека.

В 1912 году, ко времени провозглашения республики, в Китае на четырехсотмиллионное население было всего лишь 20 кинозалов. В Пекине по-прежнему не было кинотеатра, только два было в Шанхае и четыре в Харбине.

Некий Антонио Рамос, испанец, ставший киноимпортером в Китае, в 1897 году принял участие в войне на Филиппинах, затем обосновался в Маниле; там он приобрел киноаппарат Люмьера и стал разъезжать по всем Филиппинам, демонстрируя кинокартины. В 1904 году он поселился в Шанхае, где и открыл в районе международной концессии первый постоянный кинозал в Китае. Он снял в 1904 году несколько картин, привлекая местных актеров („Легенда о Сан Ха”), как это делали некоторые операторы Патэ в 1910–1914 годы. Эти весьма убогие киноопыты не отличались особенно ни от первых картин Луи Люмьера, ни даже от многих сцен, снятых под открытым небом странствующими операторами.

В 1917 году общее число кинозалов в Китае, очевидно, не превышало 50, почти все они находились в иностранных концессиях или в районах, зависящих от них. 20–30 китайцев из 100 тыс., побывавшие в кинематографе, восторгались новым изобретением, которое называли „электрическими тенями”.

Центрами китайской кинематографии были тогда Шанхай, Гонконг, Тяньдзинь. Демонстрировались главным образом фильмы, случайно купленные спекулянтами на европейских кинорынках. Китайцы, привыкшие к национальным представлениям в театре, длившимся иной раз по нескольку дней, считали, что фильмы в семь частей слишком коротки, поэтому некоторые кинопредприниматели демонстрировали на протяжении многих часов эпизоды из американских или французских многосерийных фильмов, которые пользовались большим успехом у зрителей, смотревших с неутомимым терпением. Чаплин очень скоро стал широко известен под прозвищем „Усатенький”.

Национальное кинопроизводство стало делать первые робкие шаги. В 1917 году в Шанхае кинообщество, состоящее из 300 актеров, снимало фильмы. Нам ничего неизвестно об их продукции, но, очевидно, это была, как и в Индии, экранизация древних религиозных легенд в традициях китайского театра.

* * *

В Японии, очевидно, не операторы Люмьера впервые сделали натурные съемки и демонстрировали кинофильмы. Еще в 1896 году некий Пранчини, итальянец, работавший в токийском арсенале, выписал киноаппарат из Европы и устроил первый киносеанс. Вскоре японец Иошизава, импортер оптических приборов, волшебных фонарей и диапозитивов, приобрел право на владение киноаппаратом и сам аппарат. Тот же Иошизава в 1897 году стал концессионером „Кинетоскоп Эдисон” и показал в Токио „живые фотографии”: сцены под открытым небом, полет птиц, волнение на море и т. д. Некоторые из этих лент, возможно, были сняты в Японии. Фильм сопровождался объяснениями диктора (как это делалось и в Европе). Японской публике пришлись по вкусу эти объяснения, и они стали обязательным сопровождением киносеансов.

Появились кинооператоры – ученики Иошизавы, который, должно быть, сыграл в Японии ту же роль, что Гомон во Франции или Месстер – в Германии. Операторы сопровождали армию в войне против России в 1904 году, и фильмы, которые они снимали, были в торжественной обстановке показаны наследному принцу Иошихито в его вилле Аойама, близ Токио, после победы 1905 года.

Война поставила в ряд великих держав страну, в которой феодалы-самураи отказывались от сношений с Западом до 1854 года, когда броненосцы американского адмирала Перри вынудили императора открыть некоторые порты для торговли с заграницей. Около 1870 года, опираясь на крестьянское движение, японская буржуазия низвергла власть самураев, затем, взяв в руки управление страной, с помощью некоторых феодалов подавила восстание крестьян-бедняков и приступила к индустриализации страны по образцу крупнейших европейских стран, создавая военные заводы, верфи, цементное производство, производство стекла, текстильные фабрики, предприняв при широком содействии правительства строительство железных дорог, основывая банки и т. д. В результате союза буржуазии с некоторыми самураями были основаны гигантские тресты, в первую очередь „Мицуи” и „Мицубиси”, и создана военная клика, в высшей степени активная и агрессивная, которая стала поддерживать колониально-завоевательную политику трестов в Корее, на Формозе, в Китае и Маньчжурии.

Япония, отныне связанная с мировой экономикой, узнала, как и другие „великие державы”, жесточайший кризис 1917 года; в стране свирепствовал аграрный кризис, зато индустриальная и колониальная экспансия Японии в 1905–1914 годы ширилась. Тресты „Мицуи” и „Мицубиси”, применив силу, эксплуатировали природные богатства Формозы и Кореи. Когда начала развиваться кинематография, в стране еще преобладала легкая индустрия.

К 1905 году кинопредприниматель Иошизава организовал первый постоянный кинематограф в Токио в парке Лзакуза; кино пользовалось огромным успехом. Иошизава стал выпускать национальные фильмы, а несколько позднее продюсеры Иокоту и Юмея снимали для экрана традиционные японские пьесы и показывали их в „Денки кан”, что означает „электрический театр”, – так японцы стали называть кинотеатры.

Колониальная экспансия японских трестов на Дальнем Востоке встречала сопротивление. Корея, аннексированная с 1895 года, не переставая, восставала против иностранного ига. В 1909 году корейский юноша убил японского губернатора, принца Ито; вспыхнуло национальное восстание, которое было подавлено с ужасающей жестокостью.

Случилось так, что одному русскому оператору было разрешено снять официальную встречу принца Ито и Коковцева – именно в это время и был убит принц. Таким образом, убийство было заснято на киноленте в 150 метров; японское правительство купило ее и демонстрировало во время процесса, последовавшего за этими политическими событиями… А в 1911 году японские операторы засняли коронацию принца Иошихито, который три года спустя объявил войну Германии и встал в ряды союзников.

В 1908 году Иошизава послал Татешиму своим представителем в Европу, а в 1910 в Токио было основано новое общество японского кинопроизводства „Гоши Квайша Фукуходо”. Кроме того, в 1912 году крупнейшее общество „Никкацу” [158]158
„Никкацу” объединило в трест, в сфере влияния „Ниппон Кацудо”, различные общества.

[Закрыть]с капиталом в 10 млн. иен, вероятно, заинтересовалось кинопрокатом; но в стране функционировали маленькие киностудии: с 1904 года – в Токио, а с 1905 – в Киото. Качество японских фильмов было весьма посредственным.

Иностранные кинофирмы имели в Японии активно действующие агентства. В 1908 году у Патэ, Урбана, Уорвика, Гомона были агентства или представители в Токио. Вскоре там основали свои агентства различные итальянские и американские кинофирмы. „Кабирия” пользовалась в Японии огромнейшим успехом. Публике нравились кинокомедии, драмы, детективные фильмы. Микадо учредил довольно строгую цензуру, которая запрещала сцены с поцелуями, считавшимися непристойностью, и еще больше те кадры, где били полицейских или где над ними издевались. В руках полиции сосредоточилась диктаторская власть, и полиция жестоко расправлялась с проявлявшими анархические тенденции организациями, которые начали сплачивать рабочих, разбросанных по тысячам мелких производств, и, как утверждала полиция, способствовали заговору 1910 года против микадо, закончившемуся двадцатью пятью смертными приговорами.

Война была источником крупных прибылей для монополий и японских промышленников, открыт о стремившихся колонизировать Китай. Двадцать одно условие, выставленное ими в 1915 году, натолкнулось на сопротивление американцев и не могло быть полностью реализовано, но Японии все же удалось основать в Китае 5 тыс. предприятий, вложить крупные капиталы и получить огромнейшие прибыли… Индустриальное и колониальное процветание Японии в период 1914–1920 годов способствовало и развитию ее кинопроизводства, теперь сосредоточенному в руках двух кинотрестов: „Ниппон Кацудо Шашин” и „Тенен-Шоту Кацудо Шашин”. Барон Гато возглавлял трест „Ниппон”, который, вероятно, был основан при соединении с одним из трестов „Мицуи” и, Мицубиси”. С 1913 года „Ниппон”, чтобы обеспечить успех своей кинопродукции, стал заключать контракты с лучшими японскими артистами. Трест же „Тенен-Шоту” возник на основе демонстрации в Японии продукции „Кинемаколора”; вполне вероятно, что он был основан с участием англо-американских капиталов.

Иностранные кинопроизводства в Японии практически прекратили свое существование после 1914 года; в 1912 году оператору Леграну, финансируемому Патэ, удалось основать небольшое общество по производству кинокартин „Жапанез фильм”, ведущими актерами которого были артисты императорского театра Удагава и Кевамура, снимавшиеся в фильмах „Наказание самурая”, „Гейша”, „Измена Даимо” и т. д., которые режиссировал сам Легран.

Война ликвидировала превосходство французов среди иностранных агентств в Японии. Несмотря на растущий антагонизм между Японией и Соединенными Штатами, американские фильмы заняли на экранах страны преобладающее место.

„Влияние фильмов, вывезенных из Соединенных Штатов, было очень велико, – писал об этом периоде Марсель Лапьер. – Они произвели переворот в японской кинематографии. Благодаря им свершилась важнейшая реформа в японском кино – оно отказалось от „ойам” – актеров, игравших женские роли; первой женщиной – „звездой” экрана стала Сумико Куришима”.

В конце рассматриваемого нами периода, завершившегося сильным экономическим кризисом 1923 года, совпавшим с ужасным землетрясением, только кинематографию Японии из всех стран Востока можно было сравнить, хотя еще и очень отдаленно, с кинематографией Франции, Германии или Соединенных Штатов. В области кинопромышленности общество „Ниппон” (которое называют также „Никкацу”), очевидно, по-прежнему господствовало на рынке. Но в 1920 году у него появился соперник: был основан новый трест „Шошику”, возглавляемый Каору Озанаи. В Европе не знают абсолютно ничего о японском кинопроизводстве до 1920 года, кроме фильмов француза Леграна. Тем не менее установлено, что во время войны в Японии, как и на Западе, многие постановщики стали считать, что кинематография – искусство, и отказывались от принципов „сфотографированного театра”, который был первоначальной формой японского кино. В 1918 году экранизация знаменитого произведения Толстого „Живой труп” режиссером Эйзо Тонакой ознаменовала начало новой эры японской кинематографии и основание артистической национальной школы, в которой вскоре выдвинулись Минору Мурата [159]159
„Душа на дороге” в его постановке был лучшим японским фильмом 1921 года.

[Закрыть]и Каору Озанаи – японский Марсель Л’Эрбье.

* * *

Продолжим очерк истории кинематографии в странах Востока, вернувшись ближе к Западу.

В Индокитае кинопроизводство стало развиваться в 1910 году; начало здесь положил француз Л. Бернар, быстро разбогатевший на кинематографе. В 1912 году четыре кинозала действовало в Сайгоне и десять – во всей стране. Зажиточная часть населения Индокитая восхищалась кинематографом – его называли „Хат бонгом” („Театром теней”). Но в административном центре страны с новым видом зрелища довольно упорно конкурировали модные цыганские оркестры в больших кафе.

Кинооператоры Люмьера снимали фильмы в Индокитае с 1897 года, но ограничивались одними уличными сценками. Первая постановка, по-видимому, относится к 1910 году – это „Жизнь Детама”, снятая французским оператором Рене Батиссаном, причем в съемках участвовали войска. Детам – вождь аннамитов, в 1882 году был предводителем „Черного знамени”, держал под своим контролем обширные территории и вскоре стал для колониального населения героем национальной независимости. Французские колониальные власти объявили, что он якобы отъявленный бандит и разбойник, но все же четыре раза заключали с ним соглашения, пытаясь сделать его своим временным союзником. Но в 1910 году Детам снова поднял знамя партизанской войны. Фильм, вероятно, был снят для того, чтобы поддержать пропагандистскую кампанию против Детама и чтобы убедить население, будто Франция охраняет их от грабежей и злодеяний этого разбойника, не имеющего ни совести, ни благородства. Однако мы не знаем, демонстрировался ли фильм в Индокитае; его тщетно пытались отдать в прокат на французском кинорынке. Детам был убит в 1913 году в засаде, а один из его сыновей отправлен на каторжные работы в Кайенну…

Итальянское общество основало в 1907 году в Бангкоке „Биоскоп театр”, который удостоил своим посещением принц Сиама. Местная фирма „Крюг Теп” конкурировала с ним; вскоре открыли кинозалы японцы. „Ратану”, кинотеатр в Бангкоке, судя по английской прессе, в 1910 году посещало множество сиамских князей, а также „леди” и „джентльмены” – иностранцы из „высшего” общества. По всей стране были разбросаны кинозалы общества „Стем фапейон синема холл”. Накануне войны 1914 года французские кинокомедии пользовались в Сиаме большим успехом, но, как и в Японии, американские фильмы вытеснили итальянские и французские. Мы нигде не нашли указаний на то, существовало ли индокитайское национальное кинопроизводство до 1920 года [160]160
Нам также не удалось до сих пор найти никаких сведений о кинематографии (кинопрокате или продукции) в Нидерландской Индии, на Филиппинах и в Персии за период до 1920 года. Надеемся восполнить этот пробел в ближайшем томе, в котором мы расширим, если это окажется возможным, данные о кинематографии различных стран Востока.

[Закрыть].

* * *

В Египте, по-видимому, не было национальной кинопродукции до 1920 года. Все фильмы, снятые в этой стране, сводились к видовым, как и первые картины, созданные операторами Люмьера в 1896 году. Только время от времени, когда приезжали американские, французские или английские актеры, велись съемки кадров для помпезных фильмов на библейские или великосветские темы. Но накануне войны египетское кинопроизводство стало активно развиваться. Судя по материалам „Сине-журналя”, еще в 1912 году для привлечения зрителей в некоторые кинозалы Каира входной билет являлся и лотерейным. Так привлекалась публика, ибо кораном запрещено воспроизводить человеческие лица, а следовательно, фотографирование.

Но европейцы и египетская буржуазия, настроенная очень космополитически, увлекались кинематографом. Некоторые из кинотеатров были сооружены для рекламы шоколада французской фирмы „Пулен”, которая выдавала билеты своим покупателям в виде премии. Но успех этих предприятий был такой, что кинотеатры „Пулен” – пионеры египетского проката – стали весьма благоустроенными и независимыми от продажи шоколада [161]161
Фирма "Шоколад Пулен” в то же время и на той же основе организовала сеть кинотеатров во Франции. Война положила конец деятельности этих предприятий.

[Закрыть].

Летом 1912 года в Каире работало 15 кинотеатров, вмещавших от 200 до 9.00 зрителей. Самым роскошным был кинотеатр Патэ на 500 мест. Картины демонстрировались беспрерывно с 6.30 вечера до 12.30 ночи, и каждый сеанс, включавший весьма богатую программу, тянулся три часа. Кинопрограммы, присылаемые из Парижа, держали первенство в стране, где французская культура превосходила английское влияние. Комедии имели огромный успех, как и многосерийный фильм „Зигомар”. Места в те времена стоили не более 75 сантимов. Вскоре первоклассные кинотеатры – в залах и на открытом воздухе – стали местом встречи знати и богачей. Прокатчики богатели. Итальянцы, а затем американцы стали соперничать с французами в кинопрограммах, но Париж, более чем где-либо на Востоке, оставался центром притяжения для Египта, и некоторые деятели египетского кино поселились в те дни во Франции…

В Турции ригоризм корана мешал развитию кинематографии вплоть до прихода к власти Мустафы Кемаля. А в Северной Французской Африке кинопроизводство, развившееся с 1908 года, сосредоточилось главным образом в Алжире, Оране и Тунисе. Некоторые режиссеры с группой актеров ездили в Алжир в погоне за экзотическими кадрами (накануне войны 1914 года; в частности, постановщики фирмы „Эклер”.)

Отметим, чтобы закончить это краткое обозрение истории кино в странах Азии и Африки, что католические и протестантские миссионеры широко использовали кино для пропаганды среди местного населения – их кинопрограммы состояли главным образом из назидательных и документальных фильмов… Нищета, царившая во всех странах, порабощенных колонистами или подвергшихся полуколониальному захвату, преградила вход в кинозалы почти всему населению – там бывали лишь „избранные туземцы”, то есть люди сравнительно обеспеченные. Во всех этих странах развитие кинематографии было тесно связано с развитием промышленности и с борьбой за политическую независимость.