Текст книги "Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920"

Автор книги: Жорж Садуль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц)

„Во Франции не может быть киноиндустрии; во Франции нет способных людей. За границей есть способные шоди, у нас же их нет. Другими словами, мы – вырождающаяся нация” [23]23
  Жорж Садуль, Всеобщая история кино, т. 1, гл. XX.


[Закрыть].

Шарль Патэ говорил своим служащим, что только крупный банк может дать ему вздохнуть. „У нас, во Франции, не было, да и не могло быть ничего похожего на крупных американских продюсеров-постановщиков, – говорил он. Франция страна маленькая. Америка – обширная держава. Самое большое, что мы в силах сделать, – это попытаться подражать этому гиганту”.

Выводы Патэ явились настоящим ультиматумом, поставленным перед французскими кинематографистами:

„Возвратившись из Америки, где я с перерывами пробыл два первых года войны, в течение которых мог уяснить множество причин слабости французских продюсеров (надо понимать – создателей фильмов. – Ж. С.) в сравнении с их американскими собратьями, я невольно забил тревогу.

Я вновь стал содействовать производству французских фильмов, которое почти целиком прекратили военные действия. Мы вложили в предприятие за последний год (1917) около 3 млн.

Несмотря на плохие финансовые результаты, которые дал прокат французских кинокартин, мы предполагаем сделать то же усилие и в этом году (1918). Но если из-за несовершенства этих фильмов я снова должен буду испытать разочарование, видя результаты их проката за границей, то должен признаться, что в дальнейшем мне придется быть осмотрительнее…

… Перед французской кинопромышленностью вопрос быть или не быть ставится так: придется ли ей после победоносного мира, которого все мы ждем, окончательно объявить себя несостоятельной перед лицом американского и немецкого кинопроизводства… которое устремится на завоевание огромного мирового рынка…

Пусть же каждый французский кинематографист исходит из того принципа, что единственный способ достигнуть цели… это делать больше, чем велит долг. Тот, кто не сделал все, что он мог сделать, ничего не сделал”.

Увещевания Шарля Патэ, генерала, разговаривающего с войсками, имели меньше значения, чем предъявленный им ультиматум, который Анри Диаман-Берже резюмировал так:

„Я истратил много миллионов, чтобы помочь вам. Я отказываюсь от участия, если вы не исправитесь в этом году. Вот точный смысл, который мы извлекли, да простит нам г-н Шарль Патэ, из его осторожных высказываний. И, если компания Патэ прекратила бы выпуск французских фильмов, это было бы тяжелым ударом по национальному кинопроизводству, от которого оно не скоро оправилось бы”.

Заявление Патэ тотчас же вызвало целую бурю в прессе, которая проявляла интерес к кино. Газета „Тан” писала о „бешеной американизации фильмов, „требуемой Патэ” [24]24
  Статья подписана Эмилем Вюйллермо, который только что ввел в газете раздел критики.


[Закрыть]. Другой журналист, Нозьер, стал оспаривать это мнение. Шарль Патэ ответил ему без околичностей, раскрывая свою игру:

„Цель, которую я преследую, – это нравиться американцам, представляющим собой желательную, я бы сказал, необходимую клиентуру. Предлагайте им виски, а не бургундское, воздерживайтесь угощать их улитками. Ведь дело идет о завоевании, поэтому, используя средства кино, применяйтесь к их вкусам и привычкам…

Французскому кинопроизводству угрожает гибель, если сценаристы и режиссеры во время работы над сценарием по-прежнему не будут обращать внимания на некоторые требования, цель которых – не оскорблять привычное мировоззрение многочисленной англосаксонской публики…

…Я не мог бы расходовать по тысяче франков ежедневно в течение долгого времени, чтобы поддерживать производство французских фильмов, если они систематически не будут возвращать затраченные средства, чего я как раз должен добиваться. Наши акционеры, впрочем вполне справедливо, не замедлят навести порядок во всех этих делах. Нам нужно экспортировать по крайней мере 20 или 30 % фильмов…”

Подладиться под „американский вкус” или исчезнуть – такова альтернатива, которую ставит Шарль Патэ перед французским кинопроизводством, бросая на весы весь груз своего авторитета.

„Я – представитель крупнейшей кинопрокатной и кинопроизводственной фирмы в мире, охватывающей более 60 прокатных контор за границей, не считая нашей американской организации, оборот которой сейчас, в конце текущего года, равен сорока миллионам.

Поэтому мы без финансовых затруднений могли бы попытаться разместить в наших 32 прокатных агентствах в Соединенных Штатах негативы французского производства, независимо от того, амортизированные они или нет. Доход, который я имел бы от их проката в Америке, составил бы весьма крупную чистую добавочную прибыль. Однако из-за несовершенства наших французских негативов, на которые мы израсходовали в прошлом году 3 млн., мне удалось пустить в прокат в этой стране лишь один фильм стоимостью в 60 тыс. фр. [25]25
  Речь идет о фильме „Матерь скорбящая” режиссера Абеля Ганса. – Ж. С.


[Закрыть]. Согласитесь, комментарии излишни.

До войны наш деловой оборот во Франции составлял приблизительно 7 % по отношению ко всему нашему обороту. Наш оборот в Германии и особенно в Англии был выше, чем тот, который мы получали во Франции… Наша страна была самым крупным экспортером фильмов в англосаксонские страны. Вы видите, чего стоит довод о недостатке финансовых средств во французских выпускающих фирмах, о чем так много и необдуманно говорили”.

Желая уличить продюсеров, Патэ делает важное признание. Во время войны 1914 года его фирма еще сохраняет первое место в мире. „Гомон” и „Эклер” тоже стоят выше, чем большинство американских соперников. Они кричат о крахе, а наживают миллионы [26]26
  Прибыли, о которых сообщает Патэ: 1916 г. – З млн., 1917 г. – 8, 1918 г. – 6, 1919 г. – 6, 1920 г. – 8, не говоря об амортизациях и т. д. и прибылях филиалов, как, например, „Патэ-эксчейндж”.


[Закрыть]. Диаман-Берже возражает:

„Г-н Патэ, очевидно, умножил свой капитал, поскольку ему во время войны удалось реализовать имущество, исчисляемое в 9 млн., оставленное на территории, захваченной неприятелем, и раздать дивиденды” [27]27
  Газ. „Фильм”.


[Закрыть].

Промышленник трезвонит на весь мир о 3 млн. фр., которые он пожертвовал на французское кинопроизводство, и о том, что он ставит в пример своим режиссерам приемы, использованные Гриффитом в „Нетерпимости”, но может ли он, говоря по правде, не знать, что фильм обходится Гриффиту в 30 раз больше той суммы, которую промышленник пожертвовал на все свое годовое французское производство? Тысячу франков в день – сумма, по его словам, пожертвованная им, кинопроизводству, меньше той суммы, которую Америка уже пожертвовала на один из своих боевиков. Его вклады во французское производство ничтожны. Режиссеры, актеры, сценаристы получают нищенскую заработную плату, студии превратились в старомодные строения, где невозможно работать. Французские сценаристы, пользующиеся успехом, продают свои сценарии за границу.

„В течение восьми лет, – пишет Пьер Вебер в 1918 году, – французская кинопромышленность влачит жалкое существование. На экранах одни только американские и итальянские фильмы. Нам объявляют, что после конца войны у нас будут германские картины. Поставщики заграничных кинокартин богатеют. А если сценарист хочет заработать на жизнь, он должен обращаться в Италию и Америку. Наши лучшие режиссеры, наши кинозвезды отправляются в те страны, где им больше платят”.

Французский бульварный сценический репертуар, который Патэ яростно и справедливо критиковал, находил продюсеров за границей. Что же касается ведущих актеров, то отъезд Макса Линдера (которого Патэ якобы намеревался удержать во Франции, предлагая выгодные условия) явился как бы символом. Некоторых артистов в международной известностью, которые еще не устроились в Соединенных Штатах, переманила Италия, так же как и лучших режиссеров.

У крупных французских фирм действительно не было недостатка в средствах. Но административные советы фирм отказывались вкладывать свои доходы в производство картин, предпочитая финансировать другие, более прибыльные отрасли кинопромышленности, и прежде всего импорт иностранных фильмов во Францию и их прокат. Так они способствовали тому, что сами на своем же внутреннем рынке отвращали публику от картин нашего производства.

В письме к Нозьеру Шарль Патэ, предлагая различные средства для ликвидации кризиса французского кино, требовал, чтобы закон вменял владельцам кино вводить в программы 25 % французских фильмов. До 1914 года французские фильмы составляли 80 %. Скромные требования Патэ доказывали, что он уже отказался от мысли восстановить после войны крупную французскую кинопромышленность. Колонизация наших экранов Америкой Пыла для него непреложным фактом. Начиная с 1916 года еженедельные кинопрограммы Патэ были почти исключительно американские.

„Я полагаю, что капиталы, вложенные во французскую кинематографическую промышленность, уже так велики, что вряд ли соответствующим образом окупятся, – пишет Патэ. – Говорят, что война была причиной упадка нашего кино. Она ускорила его, вот и все. Ибо упадок нашего кино намечался еще до войны, и иначе не могло и быть. И, увы, не только упадок кинопромышленности, но и автомобильной промышленности и почти всех других областей индустрии, потому что Франция – маленькая страна, потребление у нее по сравнению с Америкой и Германией небольшое и она поставлена в невыгодное положение в деле завоевания мировых рынков. Даже если промышленность, о которой идет речь, будь это кинематографическая или автомобильная, возникла во Франции, все равно наши промышленники не в состоянии навсегда сохранить главенство.

На американском кинорынке насчитывается 16 тыс. владельцев кинозалов, а на французском – 1,4 тыс. Следовательно, американский продюсер, который делает хороший фильм (при равных условиях и сравнительно с хорошим фильмом, сделанным французским продюсером), должен получить в своей стране в 10 раз больший доход.

Эту разницу в доходах можно было бы уменьшить, если бы хоть часть наших фильмов можно было экспортировать. Всем этим и объясняется та суровая форма, которую я придал рекомендациям, данным мной своим сотрудникам”.

Советы, которые Патэ дал в Венсенне, явились, таким образом, ультиматумом, подготовляющим французское кинопроизводство к скорому упадку.

В 1918 году Патэ вложил еще 1 млн. франков в „Фильм д’ар” и в кинопроизводство „Нальпа”. Он заказал некоему авантюристу Серрадору, поддавшись его уговорам, два фильма по 100 тыс. фр., которые так и не были поставлены. Но осенью 1918 года, когда Франция шла к победе, он принял окончательное решение. Нечего рассчитывать на такую маленькую страну, как его родина, приходится капитулировать… И он заявляет со своей обычной предусмотрительностью, что собирается прекратить производство, так как ему якобы не хватает людей (сентябрь 1918 г.):

„Я чуть было не попытался сделать еще одно усилие при помощи улучшенной кинопродукции, но для этого понадобился бы целый отряд сценаристов и режиссеров – французов. Но, очевидно, мне одному пришлось бы взять на себя и его содержание и обучение; я счел задачу такой трудной, что предпочитаю от нее отказаться. Ибо, как говорит ваш собрат Нозьер, есть граница жертв…

Мои акционеры с начала войны уменьшили свою скромную долю, и у них нет таких оснований, какие есть у нас с нами, жертвовать своими интересами во имя служения искусству и французской кинематографии”.

Патэ мечтал тогда организовать во Франции кинокартель на основах, аналогичных основам треста Эдисона. Он содействовал тому, чтобы во всех странах, и прежде всего во Франции, публика пристрастилась к американским фильмам. И теперь он воспользовался этим пристрастием как поводом, предлагая свой план спасения кино-промышленности:

„Чтобы французские кинозалы не были заполнены иностранными фильмами, я предложил (летом 1918 года. – Ж. С.) моим коллегам организовать картель кинопромышленников, который, сохранив наличие конкуренции, дал бы возможность всем французским кинематографическим фирмам обеспечить нормальное существование нескольким продюсерам отечественных фильмов. Я также предложил учредить процентный подсчет доходов прокатчиков, а также ограничение демонстрации иностранных фильмов во Франции” [28]28
  ,Воспоминания и советы парвеню”.


[Закрыть].

Крах французской кинопродукции в Париже действительно ускорился. В 1917 году наши фильмы представляли собой 30 % всех фильмов, шедших на экранах столицы. В 1918 году процент упал до десяти.

Никто серьезно не отнесся к ограничению ввоза иностранных фильмов. Владельцы кинозалов провалили систему процентного подсчета доходов, несмотря на то, что в принципе дали согласие. Крупные же фирмы и их банки отказались от предложения основать картель – этот краеугольный камень „плана спасения”.

В конце 1918 года, когда провал кинематографии был явен, Шарль Патэ заявил:

„Мои коллеги нередко считали, что я одержим манией величия, теперь же я сойду за пессимиста. Продюсеры-авторы должны быть независимы, должны делать картину по своему сценарию, а затем сдавать ее для размножения в крупные кинопрокатные фирмы”.

Итак, Патэ намеревался переложить материальный риск при создании фильмов на независимых продюсеров. А когда фильм будет готов, он решит, стоит ли его пускать в прокат.

Отныне становится ясным весь смысл сравнения с книгоиздателями, приведенного в самом начале дебатов. Метафора послужила подготовкой к окончательному отказу от национальной кинематографии. Самый крупный кинопромышленник Франции считал, что кинопроизводство, источник его богатства, – мертвый груз. Выбросив за борт французское кино, он оставил поле свободным для иностранцев на национальном и международном рынке.

За этим принципиальным решением сейчас же последовала реорганизация предприятий Патэ. Попутно фонографические предприятия слились в единое независимое общество, которое отошло к другой финансовой группе.

„Было крайне необходимо, – пишет по этому поводу Шарль Патэ в своих „Мемуарах”, – никого не компрометируя, изменить казначейство общества. Поэтому мы решили в 1918 году, то есть в разгар военных действий, уступить фонографический отдел, понесший особенно большие потери в филиалах Москвы, Вены, Берлина, Лондона, финансовой группе, во главе которой стояли два хорошо известных „лионца”: гг. Жилле и Бернгейм… Уступка была сделана за 6 млн., подлежащих оплате денежными знаками, и 2 млн. паевых акций.

Основное общество стало называться „Патэ-синема”; оно сохранило 40 % участия капитала в „Обществе граммофонов”.

О значении для Патэ и его совета основания „Патэ-синема” (на другой день после перемирия – 30 ноября 1918 г.) сам основатель пишет:

„Общество под моим руководством склоняется к новой политике… Война в корне изменила условия кинематографической жизни во всем мире… Надо было проделать срочную, небывалую работу, чтобы приспособиться к ним, если мы хотели спасти свое благосостояние.

Первенство, которое мы держали до войны и которое позволило нам распределить в 1906–1911 годах дивиденды в 40, 65, 70 и, наконец, в 90 % – в течение трех бюджетных лет подряд, – это первенство, повторяю, исчезло. Чтобы продолжать успешную деятельность, надо было придумать иную коммерческую политику.

Отныне – и в этом необходимо было отдавать себе отчет – Соединенные Штаты с их неисчислимыми возможностями захватили, и, вероятно, навсегда, мировой рынок.

Война только немного ускорила проявление их превосходства… Американцы могли затрачивать значительные суммы на производство фильмов, полностью окупать их при прокате внутри страны и затем уже приступить к завоеванию рынков. Мировое превосходство нашей кинематографии целиком основывалось лишь на том, что мы первые начали, и оно должно было исчезнуть в тот день, когда закончилось бы оснащение американской. И этот день настал. Нашему обществу с его предприятиями, рассеянными по всему свету, грозила… все усиливающаяся борьба с конкуренцией… И я пришел к заключению, что производство… фильмов во Франции больше не может быть с точки зрения финансовой делом приемлемым: на нашем слабом внутреннем рынке, наводненном американскими фильмами, предварительно окупившимися в стране, где они были созданы, фильмы французского производства окупились бы явно недостаточно… Многие из нас тешили себя мечтой, что наша кинопродукция будет давать крупные доходы за границей, и особенно на обширных американских рынках. Эта надежда не имела под собой оснований.

Аргументы, которые я привел выше, так убедительны, так очевидны, что они заставили столь искушенного в делах нашей профессии человека, как Леон Гомон, занять позицию, аналогичную моей, то есть отказаться от регулярного производства фильмов, ибо кинопроизводство является всего лишь „финансовой авантюрой”, к которой вечно приходится вновь прибегать при производстве каждого нового фильма…” [29]29
  ,От Братьев Патэ” к „Патэ-синема”, 1940.


[Закрыть]

Этот доклад, который мы извлекаем из мемуаров, опубликованных Патэ в 1940 году, предвосхищает результаты новой коммерческой политики, которую он стал проводить в 1918 году. Патэ и Гомон постепенно и последовательно применяли ее в продолжение пяти послевоенных лет. Тезис: кинопроизводство – „финансовая авантюра” – был уже принят как бесспорная истина в конце войны самим Патэ и его административным советом. Для этих финансистов „прекрасной эпохи” „финансовой авантюрой” являлась всякая операция, не позволявшая немедленно распределить дивиденды, превышающие 50 % вложенных капиталов…

Шарль Патэ говорит тотчас же после провала его французского кинокартеля:

„Что оставалось делать кинопредпринимателю, заботящемуся об обычном увеличении своего капитала? Воздержаться от разорительной и мало вознаграждающей деятельности и сосредоточить усилия на рентабельных предприятиях”.

Мы увидим в другом месте, что считал Патэ „рентабельными предприятиями”. Но отказ немедленно американизировать французское кино не являлся истинным мотивом, подсказавшим это важное решение. Некоторые французские кинопромышленники начиная с 1915 года стали брать за образец фильмы производства Соединенных Штатов, как только „Вероломство” и „Похождения Элен” завоевали Бульвары.

Глава XX
ЭКСПАНСИЯ АМЕРИКАНСКОЙ КИНОПРОМЫШЛЕННОСТИ
(1914–1916)

После объявления войны в Европе и триумфального успеха „Рождения нации” стало ясно, что кинематография Соединенных Штатов становится во главе мировой кинопромышленности, распространяет монополию на весь мир и что в утверждении ее гегемонии играет большую роль исключительный расцвет художественного мастерства.

„Рождение нации” было творением „независимых”. „Независимые” положили начало гегемонии американской кинематографии. Они выковали орудия для ее победы, основав грандиозные предприятия в маленьком населенном пункте предместья Лос-Анжелоса – Голливуде. Ныне это название является синонимом американского кино и определенной концепции в кинематографии.

Трест Эдисона агонизировал. Патэ нанес последний удар по этому картелю, покинув его в день объявления войны и перейдя в ряды „независимых”. После ухода Гриффита потерпели провал художественные фильмы „Байографа”, поставленные совместно с Дэвидом Беласко. Фильмы фирмы Эдисона, снимавшиеся по принципу „поменьше затрат”, оставались на уровне посредственности. Джеремия Кеннеди отступил из стратегических соображений и расстался с киностудией, с которой отождествлялась его кипучая натура. Он отошел от дел и свой вынужденный досуг посвятил гольфу.

С приходом к власти президента Вильсона был предпринят ряд мер, направленных против трестов. Даже раньше, чем он был официально облечен властью, 15 августа 1913 года, специальная расследовательская комиссия занялась кинотрестами. В начале 1914 года президент самолично подписал новый антитрестовский закон, закон Клейтона, который являлся дополнением к закону Шермана. Этот закон запрещал совместительство в нескольких административных советах, а также вводил покровительственные тарифы. Специальная комиссия „Федерал трейд комишн” должна была вести борьбу с трестами. Трест Эдисона перед лицом опасности принял меры, чтобы обойти закон Клейтона. Различные фирмы треста испытывали глубокий кризис. В 1915 году фирма „Калем” объявила о своей ликвидации. „Байограф” не замедлил последовать ее примеру. Клейн отделился и основал фирму „Джордж Клейн систем”. Пережившие кризис „Вайтаграф”, „Селиг”, „Любин”, „Эссеней” в апреле 1915 года основали картель, получивший инициалы этих фирм: В. Л. С. Э. Председатели „Дженерал филм К ⁰” сменяли друг друга: Кеннеди, Берет, Клейн и прочие.

Существование ВЛСЭ было недолговечным. Фирма „Любин” была продана с торгов и исчезла в начале 1917 года. Вскоре и „Селиг” покончила счеты с жизнью, хотя капиталисты из Миннеаполиса и пытались помочь ей выйти из затруднений. „Эссеней” не пережил ухода Чарли Чаплина в конце 1916 года. Самое мощное общество бывшего треста – „Вайтаграф” – закончило 1916 год с убытком в миллион долларов.

Постановление верховного суда, возвещавшего о роспуске треста Эдисона 15 октября 1915 года, скорее констатировало смерть, чем выносило смертный приговор. В начале 1917 года „Дженерал филм К ⁰”, деятельность которой замирала, довольствовалась тем, что отдавала в прокат с десяток частей (то есть только один полнометражный фильм) в неделю, а не 30 или 40, как два года назад. Компания прекратила всякую деятельность после 1917 года и в июне 1919 – объявила о своей ликвидации. МППК, вновь осужденная верховным судом 9 апреля 1917 года, принуждена была отказаться от взимания платы с продюсеров, прокатчиков или владельцев кинозалов.

Из всех старых фирм треста уцелел лишь „Вайтаграф”, но он перешел в другие руки. „Коммодора” Стюарта Блэктона выбросили оттуда в начале 1917 года, и „Новым Вайтаграфом” („The Great V”) стал руководить бывший министр связи, „главный почтмейстер” Хичкок.

Из факта этой внезапной ликвидации треста не следует делать заключение, будто вильсоновская политика серьезно препятствовала развитию системы монополий в Соединенных Штатах. В 1909 году 15 % рабочих работали на предприятиях, где занято было больше тысячи служащих.:)та пропорция в 1914 году дошла до 26 %. Итак, процесс монополизации продолжался, несмотря на законы Шермана и Клейтона. Явный успех в области кинематографии был обусловлен главным образом тем, что действия Вильсона совпали с победой „независимых” над трестом Эдисона. Но мы увидим, что „независимые” также начали организовывать своеобразные тресты, которые не стали объектом преследования закона.

„Рождение нации”, 1915. Реж. Д.-У. Гриффит. В главных ролях: Лилиаи Гиш, Генри Уолтхолл.

„Вероломство”, 1915. Реж. Сесиль де Милль. В главной роли Сессю Хаякава.

„Кармен”, 1915. Реж. де Милль. В главных ролях: Джеральдина Фаррар, Уоллес Рейд.

Эдисон – „патрон” треста – ликвидировал свою фирму в начале 1917 года и заменил ее фирмой „Конкест Пикчер”, которая специализировалась на детских кинокартинах. Но киностудии закрылись в 1918 году. Последний фильм, „Неверующий”, драма в пяти частях, был снят Алленом Крослендом, будущим режиссером первого звукового фильма, пользовавшегося огромным успехом, – „Певец джаза”. Эдисон накануне роспуска компании и треста, носящего его имя, отпраздновал семидесятилетие своей деятельности и благоденствующей жизни. Одно лишь право пользования его именем и его патентами, предоставленное им кинотресту, давало ему в продолжение 10 лет солидную ренту в 10 тыс. долл. в неделю.

Расставаясь с американской кинематографией как кинопромышленник, знаменитый изобретатель заявил в прессе:

„Откровенно говоря, я был несколько разочарован тем направлением, какое принимают фильмы. Совсем недавно я решил не иметь больше дел с кино. Развитие промышленности ведь так спазматично! Между кинопромышленниками нет взаимопонимания, взаимного расположения. Отныне каждый старается лишь для своей выгоды. Неужели мы не можем больше работать сообща?

Понятно, что такой старый промышленник, как я, не может не интересоваться производством и его проблемами, а ведь их так много. Как-то вечером я вошел в кинозал, и что же я увидел на экране? Чепуху! Куда же делись настоящие киноактеры и киноактрисы? Их больше нет! Нынешние кинопромышленники покупают киноактеров только из-за их имен.

Что касается меня, то я не верю в пятичастные фильмы. Три части – идеальная длина. Если вы будете довольствоваться фильмами в три, а еще лучше – в две части, то покончите с длиннотами. При постановке драм вернутся к трехчастным кинофильмам и в будущем будут снимать только трехчастные фильмы. На комические фильмы (slap-sticks) мода преходяща. И на кинофильмы в пять частей мода преходяща. И пройдет она очень скоро.

Я надеюсь, что через год-два сумею предложить публике кинооперы, где говорят и поют. Сейчас наш прогресс остановлен проблемами звукозаписи. Диаметр граммофонного диска недостаточен для того, чтобы записать большую оперу. Но я убежден, что нужно немного времени и немного дополнительных усилий, и мы преодолеем последние препятствия”.

Если сравнить это заявление, сделанное Эдисоном в 1917 году, с тем, что он говорил тридцатью годами ранее [30]30
  См.: „Всеобщая история кино”, т. I, „Изобретение кино”, стр. 109–110.


[Закрыть], в период своих первых работ в кино, мы сможем отметить замечательную последовательность мысли: великий изобретатель никогда не верил в немое кино, зато он всегда верил в силу монополий на изобретения, которые могли бы создать экономические монополии и тресты. Он покинул кино, так как ему не удалось осуществить старую мечту об опере на целлулоиде, а также и потому, что его картель потерпел крах…

Господа с Уолл-стрита покинули „Моушн Пикчер патент компани” и „Дженерал филм К ⁰”, как только появились признаки краха этих компаний. Партии в гольф их служащего Кеннеди говорили о том, что финансисты отказались от замыслов, которые они лелеяли под покровительством Эдисона, но это не означало, что Уолл-стрит отстраняется от кино. Другие группы, более могущественные, ориентировались на „независимых” и образовали крупные финансовые корпорации. Самыми крупными были „Трайэнгл”, основанное на кинопроизводстве и прокате, „Ферст нэшнл” и „Парамаунт”, – эти два общества сначала занимались прокатом, а вскоре стали заниматься и кинопроизводством.

Общество „Парамаунт” было основано Ходкинсоном в 1914 году. Фирма была обеспечена сетью первоклассных кинотеатров и исключительным правом на производство „боевиков” Цукора, Лески и Босуорта. „Первоклассные фильмы для первоклассных кинотеатров” – было девизом компании „Парамаунт”. Она отказалась от проката „Рождения нации” и финансировала другой фильм, вложив в него более 100 тыс. долл., – „Вечный город” [31]31
  Экранизация одноименного романа Голла Кейна (есть русский перевод). Постановка фильма, содержание которого затрагивало проблемы католицизма, была согласована с Ватиканом. – Прим. ред.


[Закрыть], поставленный в Риме Эдвином Портером с участием Полины Фредрике в ведущей роли.

В 1916 году, когда кинопроизводство шло к резкому подъему, Адольфа Цукора поддержала солидная группа с Уолл-стрита, в которой вместе со всемогущим Морганом [32]32
  „Фирма Моргана, очевидно, финансировала фирму „Парамаунт Арткрафт”. Уже через год все подтверждает участие Моргана в делах, хотя поступки и действия дирекции держались в тайне” („Филм”, 15 октября 1917 г.).


[Закрыть]был банк „Кун, Леб энд К ⁰”, одна из главных финансовых сил Америки. Средства, предоставленные в распоряжение Цукора, позволили ему соединиться со своим главным соперником, Лески, устранить Ходкинсона из „Парамаунта”, затем купить это общество за 25 млн. долл. Голдфиш, зять Лески, был отстранен от своих предприятий, получив в виде возмещения миллион долларов; в „Феймос Плейере Лески” были приглашены крупнейшие киноактеры. Среди них одна лишь Мэри Пикфорд получила 1040 тыс. долл.

Пока производились все эти операции с огромными капиталами, общество „Парамаунт” объявило о том, что оно вводит новую систему продажи картин. Оно намеревалось обеспечивать картинами кинозалы своих клиентов в течение 52 недель. Но надо было или брать всю программу, или ничего. Программы фирмы „Парамаунт” содержали некоторое количество фильмов класса „А” и много фильмов класса „Б”, снятых с меньшими затратами. Не успел трест исчезнуть, как фирма „Парамаунт” предъявила требование к клиентам, принуждая их принять систему, известную с тех пор под названием „блок букинг” (запродажа фильмов партиями на долгий период времени).

Общество „Парамаунт” благодаря именам ведущих артистов, красовавшихся на его афишах, скоро достигло значительного успеха. Его система проката очень скоро охватила 5 тыс. театров, то есть четвертую часть залов, существовавших тогда в Соединенных Штатах. Перспективы были еще более многообещающими, чем во времена „Дженерал филм К ⁰”. Этому обществу удалось диктовать свои условия несколько большему количеству кинозалов, но оно отдавало им в прокат свои программы не более чем за 150 долл., тогда как программы „Парамаунта” стоили до 700 долл. Перед этим система „блок букинг” была принята „Трайэнглом”. Это общество было основано 20 июля 1905 года Айткеном, одним из деятелей „Мьючуэда”, вместе с Кесселем и Баумэном. „Трайэнгл” в первую очередь сгруппировал трех режиссеров, создавших богатство „Мьючуэлу”: Гриффита, Томаса Инса и Мак Сеннетта. Одновременно была также приглашена целая плеяда известных актеров. Новую корпорацию, располагавшую огромными капиталами, поддерживал Рокфеллер. Гарри Айткен считался главным лицом в создании „Рождения нации”, и поэтому группа финансистов выразила ему доверие.

„Трайэнгл” принял систему „блок букинг” с октября 1915 года в Соединенных Штатах и использовал свой престиж, чтобы заставить принять эту систему в различных зарубежных странах, в частности в Англии, где обществу удалось, как мы увидим позже, в ноябре 1917 года обеспечить за собой половину всех существующих кинозалов.

„Трайэнгл” с художественными руководителями Гриффитом, Инсом и Сеннеттом, явил собой апогей американского киноискусства. В дальнейшем мы изучим его продукцию. Но сами масштабы корпорации не позволили ему быстро достигнуть целей, поставленных в интересах Рокфеллера. Подтвердилось лишь то, что „Рождение нации” не установило какой-то новый стандарт и что фильм, который обошелся в 100 тыс. долл., не приносит, как правило, доход, в 20 раз превышающий вложенные в него капиталы. „Трайэнгл” ликвидировался после недолгого существования в конце 1917 года.

К „Парамаунту”, подписавшему контракты с тремя режиссерами и ведущими актерами, перешла большая часть дел „Трайэнгла”. И в этот период, то есть в конце 1917 и в начале 1918 года, корпорация, поддерживаемая Морганом, Куном и Лебом, казалась непобедимой.

Но битва за „блок букинг” была далеко не выиграна. „Парамаунту” не удалось сгруппировать все активные силы американской кинематографии. Голдфиш, устраненный из корпорации, вложил капиталы в основание общества вместе с Седвином. Новая фирма стала называться фирмой „Голдвин”, по фамилии, присвоенной Голдфишем, которому надоело носить фамилию, означавшую „Золотая рыба”.

Со своей стороны, фирма „Фокс”, новое общество „Уорнер”, „Вайтаграф” добились многочисленных успехов. Период войны ознаменовался для Америки чрезвычайно острой борьбой между различными фирмами, производящими кинокартины. Новорожденную фирму „Голдвин” поддерживали „Чэз нэшнл бэнк” и „Дюпон де Немур” – крупный трест вооружения, наживавший в те времена колоссальные прибыли. Один из членов могущественной семьи, Коулмен Т. Дюпон, мечтал в один прекрасный день вступить в Белый Дом и использовал кино для облегчения своей политической карьеры.