Текст книги "Аллигат (СИ)"
Автор книги: Жанна Штиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Глава 1
АЛЛИГАТ (от лат. alligo – привязываю) – книга-перевёртыш, включающая в себя два издания, каждое из которых начинается со своей стороны. Для чтения каждого произведения надо перевернуть книгу.
Снежный февральский вихрь слепил глаза и сбивал с ног. Поднявшаяся с вечера метель с наступлением утра не ослабела, заваливая город непролазными сугробами.
Ольга пробилась к тротуару через высокие снежные заносы и облегчённо выдохнула. Она с жалостью смотрела на людей, кутающихся в тёплые одежды и жмущихся в ожидании автобуса к хлипким стенам остановочного навеса. Хорошо, что женщина жила в двух остановках от места работы. Проскочить это расстояние за пятнадцать минут – да ещё подгоняемой ветром в спину – не составило большого труда.
Прошмыгнув через проходную, она пробежала по узкой дорожке вдоль высокого намёта. С трудом открыв и шустро отпрыгнув от яростно захлопнувшейся позади неё двери, перевела дух. В нос ударило запахом пыльного тепла и древесных опилок.
Расстегнув верхнюю пуговицу пальто, Ольга отрясла меховой воротник, щедро забитый влажными снежными хлопьями. Поморщилась от ледяных капель растаявшего снега, попавших на обветренное, разгорячённое лицо.
Сбросив с сумочки талый снег, сдёрнула с головы берет из ангорки, потяжелевший от набившегося в пух слипшегося снега.
Ольга неспешно поднималась по слабо освещённому лестничному пролёту на последний, третий этаж ещё пустующего административного здания.
Она любила приходить на работу за полчаса до её начала. Неторопливо пила чай с прихваченным бутербродом, насыпа́ла корм в птичью кормушку за окном, и в течение дня наблюдала за весёлым копошением синичек, воробьёв и красногрудых снегирей, обосновавшихся на старых рябинах под окном.
Маленькая мебельная фабрика с многообещающим названием «Рассвет» – когда-то процветающая – сейчас переживала не лучшие времена.
Основанная в начале двадцатого века, она выросла из артели в коммунальное предприятие и занималась изготовлением и ремонтом мебели. Расположенная в старом историческом центре областной столицы, фабрика была лакомым кусочком для бизнесменов. Интерес представляло не столько само здание, построенное в середине девятнадцатого века, сколько его местоположение. Большой земельный участок, летом утопающий в зелени, идеально подходил для строительства очередного гипермаркета или элитной многоэтажки.
Ольга протяжно вздохнула: чего уж греха таить… Как будто кто-то специально толкал «Рассвет» в бездну. Будучи не раз на грани банкротства, предприятие всё же умудрялось «выплыть». И это несмотря на то, что старой фабрике срочно нужна была полная модернизация и внедрение современных прогрессивных технологий управления. Было бы здо́рово вдохнуть в неё жизнь, освоить выпуск востребованной продукции, выйти на качественно новый уровень развития. Доказать всем, что и небольшое предприятие может стать конкурентоспособным.
А сколько сменилось директоров за шесть лет, что работает здесь Ольга? Трое! Вот и в настоящее время работники фабрики две недели жили в ожидании приезда нового директора. Поговаривали, что он и решит её участь.
Потянуло сигаретным дымком. Ольга принюхалась и щёлкнула выключателем. Не дожидаясь полного загорания тускло мерцающих и потрескивающих редких потолочных светильников, свернула к двери библиотеки.
Увидев в дальнем конце длинного коридора одинокую мужскую фигуру, приткнувшуюся к стене, она не удивилась. При увольнении в обходных листах библиотекарь делала запись об отсутствии задолженности и скрепляла её подписью и печатью.
– Идите сюда! – громко позвала женщина раннего посетителя.
Вставив ключ в замочную скважину, боковым зрением отметила, что мужчина шагнул в её сторону. Распахнув дверь, Ольга включила свет. Он мягко залил просторное помещение библиотеки: витрину-горку для демонстрации новых книжных поступлений, ровные параллельные ряды двухсторонних стеллажей с аккуратными, словно выставленными под линейку корешками книг, каталожные шкафы, читательский стол, белый старомодный уютный тюль на широких окнах, вазоны с цветами.
Ольга глубоко вдохнула застоявшийся густой воздух, как делала всякий раз, входя сюда по утрам. Она любила запах книг: умиротворяющий, сладковатый, с лёгкой горчинкой. Сегодня к нему примешался аромат ванили.
«Гата», – бросила она взгляд на приоткрытый пластиковый контейнер на столе. Армянская хрустящая выпечка из слоёного теста всегда получалась на славу.
Направившись к шкафу, посматривала в широко открытую дверь, поджидая посетителя. А он заходить не спешил.
Скромный. Будет ждать полчаса до начала рабочего дня, – улыбнулась Ольга, снимая отсыревшее пальто. Тряхнув каштановыми волосами, бодро подмигнула своему отражению в зеркале:
– Мучить не будем.
Разровняв пальто на плечиках и повесив его в шкаф, выглянула в коридор:
– Идите ко мне, я вам… – недоуменно подняла брови.
Гулкое эхо прокатилось по плохо освещённому пустому коридору, затерявшись в самом его конце. Нехорошее предчувствие кольнуло кожу на затылке, ударило в спину холодным ознобом. Мужчина не мог пройти незаметно мимо настежь открытой двери! Если только…
Ольга поспешила в конец коридора, где находился второй лестничный пролёт, давно закрытый за ненадобностью. Надавив на ручку, толкнула глухую шпонированную дверь. Заперто. На обратном пути дёрнула ручку двери актового зала и архива. Обратила внимание на отсутствие мокрых следов обуви на полу.
Хмурясь, задумчиво шла назад, удивляясь: показалось? Нет, она отчётливо видела высокого мужчину, заложившего руки в карманы тёмного удлинённого пальто. На этом этаже он мог ждать только открытия библиотеки. Приёмная и кабинет директора, отделы маркетинга, снабжения, производственно-техническое бюро, экономист и бухгалтерия находились на втором этаже. Маленький коллектив маленького мебельного предприятия экономил на чём было можно: в зимнее время до минимума перекрывались краны на батареях, в коридорах и на лестницах – минимум осветительных лампочек.
Ольга предусмотрительно закрылась на ключ и включила электрочайник. Переобувшись в мягкие войлочные бурки, озадаченно сдвинула брови. Странный мужчина не выходил из головы. Возможно, всему виной пятница? К концу недели Ольга устала, и посетитель мог почудиться. Запах сигарет? Человеческое сознание способно и не на такие выверты. Уставать, правда, даже к концу недели, было не от чего.
О закрытии библиотеки говорили несколько последних лет. Новые директора в первые недели рвались сократить лишнюю статью расхода в виде ставки библиотекаря, но быстро забывали о своём порыве. Ольга с замиранием сердца ждала следующего нового руководителя, с сожалением соглашаясь, что все они правы. Содержать библиотеку и библиотекаря, пусть и на небольшую зарплату, было нерационально. Читателей становилось меньше и меньше. Редкие заочники просили подобрать по списку литературу и долго держали её у себя. После неоднократных напоминаний, возвращали, казалось, вовсе не открыв ни одной книги. А рядовые читатели? Зачем читать печатные книги, когда есть интернет с огромным выбором электронных книг? Не выходя из дома – в несколько кликов! – находился нужный роман, не занимающий места на столе или прикроватной тумбочке.
Но разве можно сравнить лёгкость пластикового корпуса электронного ридера или мобильного телефона с приятной тяжестью толстого томика и мягким шелестом его страниц? А с чем сравнить химический запах новых печатных изданий, пахнущих типографской краской? Или запах старых книг: сладко-пряный с землисто-плесневелыми нотками? Ольга любила книги и не могла без них жить. В её сумке всегда можно было наткнуться на потрёпанный любовный роман либо современный детектив.
От громкого звука свистка на чайнике, женщина вздрогнула. Глянув на себя в зеркало – бледную и расстроенную, – накинула на плечи меховую безрукавку. Невольно поёжившись, потёрла озябшие руки. От предвкушения чаепития с большим бутербродом с маслом, колбасой и сыром, повеселела.
– Почудилось, – прошептала она уверенно, отгоняя тревогу.
Только обычное начало рабочего дня уже было нарушено. Ольга не помнила, как ела бутерброд и пила чай. Лишь подойдя к окну и взявшись за его ручку, очнулась, уставившись на залепленное подтаявшим снегом стекло. Кормушка для птиц исчезла под толстым слоем снежной шапки. Как только стихнет метель, Ольга очистит её. Птицы не останутся голодными на выходные.
Барабанная дробь в дверь прошлась по телу новым ознобом.
– Оль, ты здесь?! Открой! – командирский голос Кати спутать с чьим-то было трудно. Громкий и твёрдый, какой и положено иметь секретарю, он заставлял реагировать на просьбу мгновенно.
Передёрнув плечами, Ольга повернула ключ в замке.
– Ты чего закрылась, подруга? – Катя направилась к кафедре выдачи книг, зорко осматривая помещение. Высокая и статная двадцатидвухлетняя племянница главного бухгалтера чувствовала себя в любой обстановке, как рыба в воде.
– Да чёрт его знает, – сглотнула комок в горле Ольга. – Вроде видела в коридоре мужчину, позвала его, а никого нет. Привиделось, наверное.
– Крестилась? – хмыкнула Катерина. На озабоченный взгляд сослуживицы пояснила: – Когда кажется, креститься нужно.
Назвать дружбой общение двух женщин, ограниченное стенами фабрики, можно было с большой натяжкой. Ольга давно привыкла к Катиной бесцеремонности, чувству собственной значимости и важности, и на многое закрывала глаза. Молодости свойственны беспечность и желание получать больше, чем предусмотрено здравым смыслом, приобретённым с жизненным опытом.
– Чай будешь? – достала Ольга из шкафа кружку.
– Не до чая, – отмахнулась Катя. – Я чего пришла? Печенье вчерашнее у тебя осталось? Прибыл новый директор, велел сделать чаю. Вот я и подумала, что твоя «Гата» придётся кстати.
Ольга подвинула контейнер с печеньем, откладывая на блюдце два для себя:
– А что в магазин не сбегаешь?
– В такую погоду в магазин бежать? – фыркнула секретарша. – Да и некогда. Директор вызвал Маргариту и Боброва. Пока там приглядываются друг к другу.
Маргарита Викторовна и Бобров Вячеслав Леонидович – оба главные: бухгалтер и инженер, – отработали на предприятии более двадцати лет и никакие директора им страшны не были.
– Так что за директор? – осведомилась Ольга осторожно: Катя не отличалась болтливостью.
Та, прихватив контейнер с выпечкой, вертелась перед зеркалом, взбивая светлые пышные волосы.
– Если б знала, что сегодня появится, подготовилась бы, – сладко улыбнулась она своему отражению и вздохнула: – Интересный мужчина. Такие у нас долго не задерживаются.
– Всё-то ты знаешь.
– Должность обязывает, – вскинула подбородок Катерина и кокетливо выпятила накрашенные губы. Повернулась к ближайшему стеллажу и подняла глаза на верхнюю полку: – Глянь, пожалуйста, что там меня сегодня ждёт?
– Только не туда, – взмолилась Ольга. – Стремянка далеко, – кивнула она в дальний угол помещения.
– Ладно, – Катя ощупывала взором третью полку. – Восьмая книга, страница сто тринадцать, одиннадцатая строка сверху.
Ольга, взяв книгу, деликатно уточнила:
– Это Конфуций.
С молчаливого согласия прочла:
– Оценивая мирские дела, благородный муж ничего не отвергает и не одобряет, а всё меряет справедливостью.
Подруги переглянулись.
– В тему, – живо отозвалась Катерина. – Пусть бы так и было. Всё, побежала поить благородного мужа чаем. – И уже в закрывающуюся дверь прозвучало: – Спасибо за печенье.
Ольга, вернув книгу на место, наощупь достала с соседней полки другую. Открыв наобум, ткнула пальцем в строку. Вчиталась:
– В жизни не так уж трудно устраиваться, когда нечего терять.
Поставила томик Хемингуэя на место. Болезненно засосало под ложечкой. После выходных, через пару-тройку дней её пригласят в кабинет директора на беседу. В очереди для знакомства она стояла в конце – согласно штатному расписанию.
Гадание на книгах прижилось здесь давно. С чьей лёгкой руки всё началось – никто не помнил. И оно работало! Игра увлекла весь женский коллектив офиса. То и дело к библиотекарше в течение дня забегали желающие услышать предсказание и заодно поделиться семейными и служебными проблемами. Знали – тайна исповеди будет нерушимо сохранена. Ольга каждый раз напоминала, что буквально принимать подсказку не следует: если сама жизнь игра, то гадание на книгах – игра тем более.
Глава 2
За сорок минут до окончания обеда в дверь заглянула уборщица:
– Оленька, можно к тебе?
– Проходите, Валентина Павловна, – приветливо улыбнулась она пожилой женщине.
– Как всегда, у тебя чисто, – шмыгнула та покрасневшим носом, всматриваясь в пол. Пройдя к длинному читательскому столу, поставила на него коробку из-под обуви: – Приду убраться в понедельник.
Ольга не возражала.
– Не забыли принести бусины? – спросила она.
Распахнув стёганое болоньевое пальто, Павловна хлопнула по карману синего нейлонового халата.
– Всё тут, – выдвинула она стул из-под стола, намереваясь сесть.
– С этой стороны, – мягко указала Ольга на место справа от себя.
Женщина виновато заморгала слезящимися глазами за толстыми линзами очков:
– Всё никак не запомню, что ты левша. Раньше таких переучивали, а теперь вот… вон оно как, – осторожно села на указанное место, снимая с коробки крышку. – Ниночка в восторге от твоих уроков. Ждёт не дождётся 8 Марта, чтобы подарить маме такую красоту.
Из коробки появился грубый лоскут ткани, на стол опустились катушки с цветной лентой, штопальные иглы, пяльцы. Ольга уже лет пять увлекалась вышивкой лентами и каждая женщина офиса имела в качестве подарка её яркие вышитые картины. Валентина Павловна приходила к ней по пятницам брать уроки для десятилетней внучки. Внимательно следя за руками «учительницы», впитывала каждое её слово, попутно делясь новостями.
– Приехал, – таинственно сообщила она, глядя, как библиотекарша, отрезав толстую нить, вдевала её в удлинённое ушко иглы.
– Кто? – не поняла Ольга.
– Директор новый, – морщинистой рукой уборщица разглаживала лоскут ткани на колене.
– Знаю, – подавила вздох Ольга, закладывая холст в пяльцы. Вспомнился утренний разговор с Катей. Очень хотелось узнать о новом руководителе: кто он, откуда, но она промолчала. Немного терпения – и словоохотливая женщина всё расскажет сама.
– Валентина Павловна, цветки ландыша буду вышивать большие, чтобы вам с Ниночкой было понятно, что и как. Листья мы проходили.
– Новый-то директор не простак, – неестественно выпрямившись, Павловна копалась в кармане, непослушными пальцами выуживая по одной бусине. – Как приехал, пошёл не в кабинет, а сразу в цеха. Говорил с рабочими, всё смотрел на окна, ворота, двери. Не иначе, прикидывал, что и где ломать.
– Модернизация грядёт?
– Да кто ж его знает. Только слышала вчера, как Маргарита кому-то в телефон докладывала, что прикатил он из-за бугра и хочет выкупить у города наш «Рассвет». Вот ещё одного рынка нам как раз и не хватает.
– Почему вы думаете, что он будет перестраивать цеха под рынок?
– А под что ещё? Вон, сколько заводов под рынки переделали. И ломать мало чего надо. Потолки высокие. Ворота опять же, двор какой, склады, офис готовый. Всё на блюдечке.
– Да, – вздохнула Ольга. – Значит, все работники пойдут под сокращение. А, может, и в этот раз обойдётся? – она с надеждой посмотрела в блёклые глаза уборщицы.
– Пусть бы обошлось, – с готовностью подхватила Павловна. – Я бы ещё лет пяток поработала.
– Вас в любом случае не тронут. Будете рынок убирать. А вот меня…
Потерять копеечную работу было не жалко. Было жаль расстаться с книгами, которые она давно считала своими. А с собственническим инстинктом справиться практически невозможно. Ольга вернулась к вышивке:
– Смотрите, стебель вышиваем прямым объёмным стежком.
Валентина Павловна понятливо кивнула:
– А что тебя? Тоже не тронут. Славик, как всегда, замолвит за тебя словечко. Глядишь, на рынке и для тебя работа найдётся.
– Что? – опешила Ольга. Рука с иглой застыла в воздухе. – Вячеслав Леонидович? Как это «замолвит»?
– Как и прошлый раз, – Павловна уставилась на Ольгу как на неразумное дитя. – Уж не знаю, что он там говорил бывшему директору, но… его послушали. А разве вы со Славиком…
Лицо Ольги залило жаром; заледенели пальцы. Чуть дыша, она прошептала:
– Что с… Бобровым? – назвать Славиком пятидесятидвухлетнего мужчину не поворачивался язык.
Валентина Павловна ничуть не смутилась:
– Ну и неважно, что он на двадцать лет старше тебя. Зато все его дети пристроены. Всё внимание тебе будет. Не гляди, что он такой неказистый. Я его с первых шагов на нашем «Рассвете» знаю. Да что я тебе рассказываю, сама видишь: мужчина серьёзный, вдовец. Не разведённый какой-нибудь. Квартира, машина, дача на берегу озера.
– Вы что, мне его сватаете?
– А и сватаю, – закивала она поспешно. – Не просто ж так. Все знают – нравишься ты ему.
Ольга тоже знала об этом, но главного инженера в качестве воздыхателя никогда не рассматривала. Полтора года назад похоронив жену, он при любом удобном случае оказывал Ольге знаки внимания, был предупредителен и вежлив. Являясь одним из немногочисленных постоянных читателей, Вячеслав Леонидович часто приходил в библиотеку поговорить о литературе и прочитанных книгах, выпить чашку чаю с принесённой им шоколадкой или коробкой конфет. Собеседником он оказался великолепным и нельзя сказать, что ей его общество было неприятно. Однако, мужчина никаких чувств, кроме уважения, в ней не вызывал.
Теперь же, узнав, кому она обязана тем, что до сих пор не попала под сокращение, чувствовала себя неуютно. Что он говорил бывшему директору и как убеждал его в нужности очевидно ненужной штатной единицы, оставалось только догадываться. А она, наивная, полагала, что хоть в этом ей немного везёт и очередной директор является тайным книголюбом. Сердце Ольги облилось кровью. Настроение, с самого утра подпорченное странным видением, упорно поползло вниз.
– И сама устроишься, – не унималась сваха. – Будешь жить, как у Христа за пазухой. Пора подумать о себе. Женский век, он короткий. Красота быстро меркнет. Не успеешь и оглянуться. Тридцать годков – не двадцать пять.
Тридцать два, – мысленно поправила Ольга неуёмную женщину.
Валентина говорила и говорила, а игла в руке Ольги подрагивала. Ничего нового для себя она не услышала – слово в слово мамины речи. Но, это же мама! А вот нравоучений от посторонней женщины, выходящих за принятые рамки приличий, ей выслушивать было мучительно. Уважение к почтенному возрасту собеседницы и врождённое чувство такта удерживали от резких возражений.
– Хватит, Валентина Павловна, – всё же не выдержала Ольга, прервав словесный поток женщины и опустив глаза. – Я сама решу, с кем мне быть.
Торопливо перешла к «уроку»:
– Смотрите, на месте бутонов пришиваем бусинки. Вверху – мелкие, ниже – крупнее. Будем их обшивать белой лентой. Вместо бусинок мелкие цветки можно вышить французским узелком. Вот так… А под крупные скатать шарики из ваты.
Время за вышивкой пролетело быстро. Женщины говорили о погоде, экологии, об очередном повышении цен. Говорили ни о чём.
– Ну и напоследок, – Валентина Павловна подошла к стеллажу с новинками, выбирая приглянувшуюся книгу.
Ольга прочла:
– Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
– Как? – ахнула уборщица. – Ещё разочек прочитай.
Ольга выполнила просьбу.
– Не принимайте близко к сердцу. Это же Раневская, – улыбнулась она.
– О-хо-хо, знаю я эту Мулю-не-нервируй-меня, – вздохнула Павловна, горестно кивая, проталкивая коробку с рукоделием себе под подмышку. – Пойду я. Ты это… Не обижайся на меня за слова мои. Я ж хочу, как лучше. Душа за тебя болит.
Достав из кармана лоскут белой ткани, Валентина Павловна шумно в него высморкалась.
Ольга обняла женщину:
– Я всё понимаю и не обижаюсь на вас. Ниночке привет передавайте. В следующую пятницу будем вышивать нарциссы.
Она знала, что её жалеют за глаза, сочувствуют. Была благодарна, что молчат, не бередят и без того постоянно кровоточащую рану. За шесть лет никто и словом не обмолвился, что знает её историю. А знали все.
***
Ольга перепроверяла текстовую часть годового отчёта, когда раздался звонок секретаря.
– Оль, тебя вызывает директор.
– Уже? – удивилась она. Новый директор начал знакомство с персоналом с конца штатного расписания?
– Давай, быстро.
Всегда приветливая Катерина показалась грубоватой. Определённо что-то произошло.
Скинув безрукавку, Ольга остановила взгляд на бурках. Долго не думая, быстро переобулась в ботильоны на невысокой шпильке, с осени оставшиеся в шкафу в качестве запасной пары. Осмотрев себя в зеркале, прошлась массажкой по волосам, откидывая их на спину. Отметила побледневшее лицо с яркими, лихорадочно блестевшими глазами. Натянуто улыбнулась, поиграв ямочками на щеках.
Катя сидела за своим рабочим местом, ожесточённо молотя растопыренными пальцами по клавиатуре. Стрельнув глазами на дверь кабинета, она дала Ольге понять, что ей не до разговоров.
За директорским столом сидел неожиданно молодой мужчина. Он прижимал к плечу мобильный телефон и разговаривал с абонентом на английском языке, попутно копаясь в чёрной папке-портфеле для документов. Бросив взгляд на вошедшую, коротко кивнул на её робкое приветствие, и указал глазами на стул напротив себя.
Ольга заметила своё фото в уголке личного дела, лежащего перед ним. Подавив вздох и сдерживая нарастающее волнение, села.
Достав из портфеля книгу, директор открыл её на заложенной странице. Перевернув закладку, оказавшуюся авиабилетом, продиктовал с неё написанный от руки номер телефона.
Ольга невольно прислушалась. Мужчина настоятельно кого-то просил позвонить по данному номеру и назначить встречу в Лондоне через две недели.
Закончив, он с любопытством глянул на женщину, сидящую перед ним. Положив авиабилет назад, отложил книжку на край стола и подвинул к себе раскрытую папку с личным делом. Просматривал немногочисленные тонкие листы, не спеша начать разговор. Ксерокопия диплома об образовании изучалась им особенно тщательно.
Ольга украдкой рассматривала директора: красивый зеленоглазый шатен с короткой модельной стрижкой. На вид лет тридцати пяти – тридцати семи. Судя по длине рук и ширине плеч – выше среднего роста. Она перевела взгляд на обложку с режущим глаза кровавым названием «La Peste». Удивилась, что книга была на французском языке. Ольга повела бровью: Альбер Камю «Чума»? Разумеется, в оригинале.
– Ковалёва Ольга Егоровна. Библиотекарь, – услышала она, быстро отводя глаза от романа. Яркий румянец залил её бледные щёки, будто она была поймана с поличным.
Мужчина положил личное дело перед собой, откинулся на спинку кожаного кресла и уставился на женщину. Руки с ухоженными ногтями расслабленно легли на подлокотники.
Она выжидающе посмотрела в его равнодушные усталые глаза, не к месту вспомнив, что не знает ни его имени, ни фамилии.
– Рассказывайте, Ольга Егоровна, – не отводил он взора от её лица.
– О чём? – подобралась она.
– Как книги читают.
– Вам нужна сводная ведомость? За какой срок? Я подготовлю, – отозвалась настороженно. Усиливающееся волнение мешало дышать ровно.
– Сводка мне не нужна. Скажите так.
Тотчас вспомнился Бобров. Успел ли он замолвить за неё словцо? Если да, то каким оно было, это словцо? Кто она в глазах очередного директора: содержанка-любовница, не способная позаботиться о себе? Из глубины души поднимался протест.
– Постоянных читателей… шестнадцать, – вздохнула Ольга, расслабляясь, покручивая на пальце брелок-рулетку с ключом от библиотеки. Волнение внезапно отступило, и она почувствовала себя увереннее. Вид мужчины располагал к непринуждённому общению и внушал доверие. – Виртуальных семьдесят три. Фонд библиотеки составляет двенадцать тысяч триста шестьдесят четыре экземпляра. В том году в библиотеку поступило двадцать три книги и двадцать четыре журнала. Составленных актов на списание нет.
– Виртуальные читатели, – ожидаемо встрепенулся директор, качнувшись в кресле. – Это то, о чём я подумал?
– Мёртвые души, – подтвердила Ольга, не поясняя, что это значит. Она видела – он понимает.
– Каждый третий работник… Вы так спокойно об этом говорите?
В его голосе не слышалось ни укора, ни осуждения, а в руках снова появилась папка с её личным делом.
– У вас педагогическое образование. Учитель французского языка, – встретившись с ней взглядом, мужчина покосился на книгу Камю.
Ольга, уставившись на угол стола, где лежал роман, молчала, до боли сжимая брелок, усмиряя неконтролируемую дрожь пальцев.
Она поняла, куда он клонит. Что она делает в фабричной библиотеке на низкооплачиваемой должности, когда – если не брать в счёт работу учителем – можно неплохо устроиться помощником руководителя или переводчиком? Английский язык она знала чуть хуже французского, но это дело поправимое: было бы желание. Одно время она подрабатывала переводами, когда была в том необходимость. А два года назад – после вступления в должность нового директора, – задалась целью хотя бы что-то изменить в своей вялотекущей жизни. Прошла два собеседования, отозвавшись на объявления о поиске помощника руководителя со знанием французского языка. Долго приходила в себя от первого собеседования, которое оказалось ничем иным как поиском покладистой секретарши для любвеобильного начальника. Второе собеседование закончилось стандартной фразой «Мы вам перезвоним». Не перезвонили.
– Читали? – услышала заинтересованный голос директора.
– «Чуму»? – очнулась она. – В русском переводе. Для меня это тяжёлый роман.
– Согласен. Эти бесконечные мысли о смерти, – захлопнул он папку с личным делом и отложил.
– Нелегко представить, как люди пытались бороться с болезнью, от которой нет лекарства и которая не щадит никого, – произнесла задумчиво Ольга, потирая на ладони вмятину от брелока.
– Я её перечитываю второй раз, и каждый раз открываю что-то новое для себя. Не хотите сравнить с русским переводом?
– Нет, – покачала головой Ольга, – не люблю эту книгу.
– Думаю, сам Камю не хотел, чтобы читатели понимали и любили её.
Ольга замолчала. Нить разговора ускользала и только одна мысль не давала ей расслабиться и сосредоточиться на беседе – успел ли Бобров замолвить за неё словечко?
Немного выждав и поняв, что ему более не стоит рассчитывать на её откровенность, директор встал:
– Идёмте. Посмотрю библиотеку.
Как она и предполагала, мужчина оказался высоким. Дорогой костюм сидел на нём как влитой, выгодно подчёркивая хорошую физическую форму.
Катя, увидев вышедшего руководителя, с обворожительной улыбкой поспешила к нему и подала несколько распечатанных приказов:
– Антон Дмитриевич, подпишите, пожалуйста.
Ольга взглянула на секретаршу – само совершенство.
В приёмную вошёл Бобров и, пока директор читал и подписывал приказы, взял Ольгу под локоть, вывел в коридор и зашептал:
– Не волнуйся, Оля. Я всё улажу.
С её души упал камень: Бобров не успел поговорить с директором. А ведь собирается! Ольга вскинула на него расширившиеся от негодования глаза и, проводив взором пробегавшую мимо сметчицу, не повышая голоса, заговорила:
– Вячеслав Леонидович, зачем вы хлопочете за меня?
– Как… зачем? – опешил он. – Разве ты готова вернуться в школу? – сочувственно заглянул в её лицо. – Здесь тебе будет лучше. Я оберегаю тебя от новых душевных травм.
Впервые кто-то напомнил ей о прошлом, резкой болью полоснувшей по сердцу. Ольга, стараясь держать себя в руках, с сожалением выдавила:
– Оберегаете от новых, вскрывая старые.
– Но… – запнулся он в поисках оправдания случайно вырвавшимся словам.
– Не надо, прошу вас, – вырвала она руку, отстраняясь. – Надеюсь, вы меня поняли.
Директор, появившийся в дверях приёмной, смерил Боброва пронизывающим взглядом. Кивнув Ольге, чтобы следовала за ним, устремился по коридору в сторону лестничной площадки.
