Текст книги "Аллигат (СИ)"
Автор книги: Жанна Штиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
Глава 35
Она сидела у окна и бездумно царапала пером бумагу в новой записной книжке, обдумывая уже написанное. Писать историю своей жизни оказалось сложно.
Родилась, детский сад, школа, университет, Сашка…
Мама, папа, сестра…
Что было главным и значимым в Ольгиной прошлой жизни? Теперь выяснилось – ничего. Работа, дом, семья? А семьи-то после замужества, как оказалось, и не было. Она никого ни в чём не винила. Так сложилось. Сторонним наблюдателем описывала прошедшие события – скупо и без энтузиазма. Не заметила, как сменила перо на карандаш. Немного подумав, ушла в библиотеку.
Стэнли перебирал почту – что-то откладывал в сторону, что-то летело в мусорную корзину. Подняв на вошедшую жену вопросительный взгляд и, не дождавшись ответа, вернулся к своему занятию.
Ольга прошла к окну и развернула стул к свету.
Первые дни марта. День заметно увеличился. Непредсказуемая английская погода в последние дни радовала постоянством. Потеплело. Заморозки стали редкими. Прозрачный воздух чуть-чуть обжигал на вдохе, напоминая, что ещё не отступила зима. Сквозь низкие тучи пробивалось солнце, окрашивая всё вокруг в лилово-золотистые тона.
«Виконтесса» бесшумно устроилась на стуле и прислушалась к царившей в библиотеке тишине. Что она хотела нарисовать, пока не знала. Задумавшись, бессознательно водила карандашом, пока не стал вырисовываться образ мужчины, о котором она старалась не думать. Линия скул, подбородка, губы… Волосы, нос… Глаза получились с первого раза. Такими, какими она хотела их видеть – спокойными и ласковыми, глубокими и чуть печальными. Она делала последние штрихи, когда в библиотеку вошёл предмет её воздыханий.
– Стэнли, – встревоженный голос лорда Малгри показался в тишине читального зала излишне громким. – Зачем ты это сделал?
– Что? – поднял виконт голову от разноцветных карточек в руках.
Мартин потряс чёрной кожаной папкой:
– Моё выступление.
– Простите, отец, – в голосе сына проскочили виноватые нотки. – Совсем забыл. Сейчас посмотрю. Шэйла перепишет. Так, дорогая?
Ольга кивнула, а Стэнли встал и с готовностью направился к столу графа, у которого тот уже стоял и перебирал листы доклада.
– Что? Ты ещё не читал и ничего не правил? – Мартин перевёл глаза на насторожившуюся «виконтессу» и застыл в ожидании ответа.
Она, заложив карандашом страницу в записной книжке, поднялась и подошла к столу. В горле запершило.
– Кхм, я поспешила и переписала неотредактированный текст? – прошептала она охрипшим голосом. – Ничего страшного, сейчас всё исправим.
– Ты? Так это ты написала всё… вот… это?
Лорд Малгри, медленно багровея, потряс перед лицом Ольги листами речи. Его сведённые к переносице брови топорщились, а прищуренные глаза метали зелёные молнии.
– Не волнуйтесь так, – попыталась успокоить его «виконтесса», перехватив его руку и с силой опуская. Никто никогда не тряс чем бы то ни было перед её лицом! – У нас до завтрашнего приёма уйма времени.
– Позвольте, – Стэнли аккуратно изъял бумаги из руки отца и, прихватив папку, вернулся к своему столу. Углубился в чтение.
– А что вам не понравилось? – с вызовом допытывалась Ольга. На её взгляд доклад получился довольно живеньким и при этом не утратил своей убедительной информативности.
– Не понравилось? – не сдержался граф от сарказма.
Он забрал из-под носа виконта листы и, бегло просмотрев их, нашёл нужное место.
– Что это? «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!» – процитировал он и строго глянул на жену сына.
– И что? – с вызовом уточнила она, складывая руки под грудью. – Перед фразой обязательно нужно отложить записи в сторону и ни в коем случае заранее не просить прощения. Импровизируйте.
Мартин вскинул брови:
– А вот это? – зашуршал он бумагами: – «Заседание продолжается, господа присяжные заседатели!» Или вот… – снова затрещала бумага. – «Командовать парадом буду я!»
На раздавшийся сбоку смех, он с укоризной посмотрел на сына:
– Стэнли, не вижу причины для радости!
Ольга перевела взгляд с «мужа» на графа:
– Если после Стэнли не будет правок, то и переписывать ничего не нужно. Если вы успели заметить, милорд, есть и такой экземпляр чистовика, – обидчиво поджала она губы. – Хотелось сделать, как лучше, а получилось, как всегда.
– Лучше? Да это… – его сиятельство, глядя в тёмно-синие глаза невестки, подыскивал нужное слово.
– Не понимаю, что вас так возмутило? – всё же она попробует отвоевать свою точку зрения! – От вашей речи клонит в сон, милорд. За сорок минут можно два раза выспаться, – не стала Ольга щадить мужчину. – Да, я сократила его, разбавив бодрящими фразами. Ваши слушатели будут смотреть вам в рот и очень внимательно слушать.
– Ты устроила из выступления балаган! Они поднимут меня на смех! – не унимался возбуждённый граф.
– Смешки будут, как и ответные реплики, на которые, между прочим, вам категорически нельзя отвечать, – ответила «виконтесса» не менее агрессивно. – Игнорируйте их снисходительной улыбкой. В конце концов, оставьте только подходящие на ваш взгляд шутки или впишите свои. Для двадцатиминутного доклада достаточно вкрапления трёх коротких острот.
– Вот! – нахмурился Мартин. – Ты сократила всё самое важное!
– Нет, – настаивала она, – вчитайтесь внимательнее. Я перестроила предложения и поменяла некоторые абзацы местами. Убрала лишнюю «воду». Текст от этого только выиграл.
– Воду? Ты называешь мой доклад водой?
– Доклад о водохранилище, между прочим, – заметил Стэнли, посмеиваясь, не узнавая жену в очередной раз. Кажется, он уже начинает привыкать к её новому образу. И он ему чертовски нравится!
– Вы меня не слышите, милорд, – в последний раз попробовала «достучаться» до мужчины Ольга. – Я всего лишь на примере показала, как заставить публику слушать скучную речь. Ай, делайте что хотите, – подняла она руки, капитулируя. – Стэнли, когда выступление будет отредактировано, позови меня. Я перепишу. Быстро, молча и без самодеятельности.
Она подчёркнуто-вежливо наклонила голову к плечу и демонстративно присела в ненужном реверансе. Высоко подняв голову, вышла из библиотеки.
– Ты видел? – изумлённо уставился граф на закрывшуюся дверь. – Даже не знаю, что об этом думать! Она ещё и спорит!
– А мне нравится, – услышал он весёлый голос сына.
– Что? – возмущённо застыл граф, глядя, как Стэнли с улыбкой на губах читает доклад.
– Ты это читал? – рассмеялся виконт. – «Кто скажет, что это не так, пусть первый бросит в меня камень»! Какой сон?! Лорды-заседатели будут в восторге.
– Дай сюда, – сгрёб Мартин папку и вернулся к своему столу. Разыскал в речи последний лист. – Два раза выспаться, – ворчал он. Придумать такое!
Успокоившись, перечитал заключительную фразу: «Что ж, если моя речь вам понравилась, самое время её завершить. А если не понравилась, тогда – тем более». Продолжительные овации».
Овации… Овации…, – повторял граф мысленно, представляя небывалый успех своего выступления. И, главное, предвкушая пьянящий вкус победы – Восточное Водохранилище будет спасено. Он подровнял листы и захлопнул папку. Интересно, что скажет лорд Грандовер завтра?
Консерваторы! И Мартин – главный из них, – кипела Ольга, меряя спальню торопливыми шагами. Обмахивала горящие щёки записной книжкой в красном сафьяновом переплёте. Открыла почти законченный рисунок графа. Как же он хорош, когда не злится. Да и злится совсем не страшно. Не кричит, а будто выговаривает на повышенных тонах. Голос с хрипотцой, проникновенный. Глаза горят, щёки алеют, губы… Она закрыла глаза и прикрыла улыбку книгой, вызывая в памяти тот поцелуй и запах вяленой вишни. Не вышло. От обложки веяло картонным клеем, козьей кожей и несбыточными мечтами.
***
Вдовствующая маркиза Стакей приехала к дочери перед самым ленчем.
Ольга неожиданно обрадовалась её раннему появлению. Она в последние дни чувствовала недомогание. Как себя ни успокаивала и ни уговаривала, что всё будет хорошо и приём пройдёт на должном уровне, не могла подавить периодически вспыхивающую нервную дрожь и головокружение. Раздражал корсет. Хоть он и был затянут слабо, но дышать полной грудью не давал.
– Захотелось сходить с тобой на мессу, – объяснила «мама» свой приезд после тёплого приветствия. – К тому же мы с тобой не обсудили, чем в этот раз ты порадуешь гостей. Хочу послушать песню, которую ты будешь исполнять.
– Порадовать гостей, – встревожилась Ольга, вспомнив, что ни разу не была в церкви.
– Надеюсь, об этом приёме тоже будут долго вспоминать, – подтвердила Венона слова Стэнли и довольно улыбнулась.
«Виконтесса» в очередной раз отметила, как красива женщина. Куда смотрят мужчины?
– Будут новые блюда: салаты и пирожные. Хотите отведать? – спросила она.
– Хочу, моя дорогая, – снова улыбнулась маркиза. Дочь выглядела хоть и бледноватой, но очень похорошевшей. – За последнее время ты почти оправилась от болезни. Шэйла, тебя же ничего не беспокоит?
– Всё в порядке.
– Хочешь посмотреть, что я преподнесу в подарок лорду Малгри?
Она, не дожидаясь ответа, открыла длинный узкий деревянный короб и достала из него сафьяновый футляр тёмно-зелёного цвета. На белоснежной бархатной подложке лежала курительная трубка.
– Знаю, что лорд Малгри давно ищет её в свою коллекцию, – Венона повернула футляр к свету. – Правда, красивая? Называется «Церковный сторож». Меня уверили, что она была изготовлена в прошлом веке.
Трубка с длинным тонким изогнутым мундштуком и с небольшой чашей действительно напоминала гасильник для свечей в церквях.
– Очень красивая, – искренне восхитилась Ольга. – Ему понравится.
Она не знала, что Мартин собирает трубки. То, что у него есть курительная комната, она видела. Часто ходила мимо неё, принюхивалась и жадно вдыхала полюбившийся запах. Но ей никогда не приходило в голову заглянуть за закрытую дверь. Она уважала желание графа уединиться. Каждому человеку одиночество так же необходимо, как питьё или еда.
– А что подарите вы со Стэнли? – маркиза спрятала футляр в короб.
– Шахматы. Таких, точно, ни у кого нет.
За столом царила тягостная обстановка.
Обменявшись с леди Стакей парочкой ничего не значащих любезностей, мужчины замолчали. На протяжении всего ленча ели молча, поглядывая то на гостью, то на Ольгу. Если выражение лица у виконта было – как всегда – равнодушное, то граф заметно нервничал. Налегал на эль и бросал на жену сына странные взгляды. Она связала это со своим утренним «бунтом».
В свою очередь Ольга ждала, как мужчины воспримут сельдь под «шубой».
– Это тот салат, о котором ты говорила? – услышала она голос «мамы».
Траффорд поставил перед каждым тарелку, на которой высокой трёхунцевой башенкой высился салат, украшенный зеленью укропа и петрушки. Ровно столько, чтобы попробовать и оценить его вкус. Треугольные ломтики гренок смотрелись необычно и привлекательно.
– Если кому-то покажется мало, дождитесь завтрашнего вечера, – подбодрила Ольга застывших в нерешительности дегустаторов, с аппетитом поедая свою порцию. Она бы с удовольствием съела ещё столько же. Сельдь под «шубой» – один из её любимых салатов.
Маркиза последовала примеру дочери.
– Уксусная заливка очень хорошо сочетается с овощами. В этом определённо что-то есть, – сказала она одобрительно. – Подача великолепная.
– Пожалуй, я бы съел ещё, – отставил пустую тарелку граф. – Неожиданное сочетание сельди с овощами.
– Сельди? – удивилась Венона, касаясь ладонью горла. – Я не ем рыбу.
– Я помню, – Ольга наклонила голову к плечу. – У вас винегрет. Обратите внимание, овощи в нём смешаны и заливка не такая, как в другом салате. К слову сказать, с соусом он тоже очень вкусный.
Она наблюдала, как Траффорд подаёт башенки винегрета.
Последним решился попробовать новое блюдо виконт:
– Необычный вкус, – вздёрнул он бровь, переходя к винегрету.
Дворецкий убрал пустые тарелки, вспоминая, как случайно застал миссис Пруденс и мисс Топси за пробой салата с сельдью и винегрета. Женщины, находясь за перегородкой, без стеснения уминали всё за обе щеки и, не видя его, делились впечатлениями.
– Ничего не могу понять, – удивлялась кухарка. – Сельдь и свёкла… Это как же? Это из книги по домоводству мадам Битон?
– Да, хозяйка взяла его оттуда. Шведский салат с селёдкой. Но оформила его по-своему. Очень аппетитно выглядит.
– А это? – миссис Пруденс ткнула вилкой в винегрет.
Прожевав, экономка ответила:
– Сказала, что вычитала рецепт в новой книге лорда Хардинга о путешествии по России.
– Здесь кислая капуста, солёные огурцы, отварная фасоль. Даже клюква есть. Кто бы подумал, что хозяйка…
– Не пытайтесь понять утончённую аристократку, – остановила её словесный поток мисс Топси. – Порой им хочется отведать крестьянскую еду – помните овсянку? – и еду язычников. – Она наклонилась к кухарке: – Вкусно же, миссис Пруденс.
– А-а, еда из России, – закивала та, подбирая соус ломтиком хлеба. – Там едят собак и пьют хлебное вино.
– Собак едят туземцы в Новой Зеландии, – нравоучительно поправила её экономка.
– Разве там едят не кенгуру? Я считала…
Мисс Топси отрицательно закачала головой:
– Вы всё перепутали, миссис Пруденс. Кенгуру водятся в Новом Южном Уэльсе, а в России едят медведей. Хлебное вино? Что за вино? Где вы нахватались всего этого?
– Так я расскажу вам про белое хлебное вино…
Траффорд ушёл. У него нет времени слушать женские байки.
Глава 36
Звучный голос викария наполнил каменную церковь. Ольга закрыла глаза и вслушалась в слова проповеди – громкие, чёткие, понятные. Она не впервые была на богослужении. В последний раз с матерью и сестрой они ходили в Сочельник на мессу навечерия Рождества. Хотя фанатами веры никто из членов её семьи не был, но именно сейчас Ольге приятно было сознавать принадлежность к особому кругу людей, объединённых верой.
Совсем недавно она находилась в другом мире – понятном и привычном. Теперь же её прошлое медленно уплывало в небытие, уступая место настоящим событиям. Они настойчиво проникали в сознание, вытесняли из него образы родных людей, подменяли запахи большого города другими ароматами – яркими и не менее насыщенными. Ольга боялась, что скоро забудет любимые лица и рисовала в записной книжке портреты мамы, сестры, племянников, отца. Рисовала себя. Дивилась разительному сходству с оригиналами и благодарила покойную Шэйлу за дарованную ей удивительную возможность живописать.
Она сидела на скамье между Стэнли и маркизой Стакей и ощущала себя истинной христианкой. Прячась за густой вуалью, внимательно слушала мессу и пение. Исподтишка с интересом поглядывала по сторонам. Церковь показалась маленькой, тёмной и неухоженной, а прихожане озабоченными и усталыми. Они не проявляли особого интереса к своим арендодателям. Ни косых взглядов, ни недовольства с их стороны Ольга не заметила.
Служба заняла не более часа. Тихо переговариваясь, прихожане покидали церковь и расходились по домам.
За церковной оградой обитателей поместья Малгри-Хаус ждал закрытый экипаж. Это была небольшая карета, рассчитанная на поездки на близкие расстояния. В ней нещадно трясло и Ольге стало понятно, почему леди Стакей по приезду к дочери выглядела уставшей.
«Виконтесса» видела во дворе поместья большую карету для длительных путешествий – массивную, роскошную и удобную, – с бархатными сиденьями, множеством подушек и подставками под ноги.
Пока лорд Малгри и Стэнли общались с какими-то джентльменами – держащими под уздцы огромных мускулистых жеребцов, – Ольга и маркиза ждали их у экипажа и поглядывали по сторонам. Виконт приехал верхом, и женщины любовались его конём. Рыжий тонконогий иноходец стоял спокойно, а Феликс, широко улыбаясь, любовно гладил его по шее.
На холме виднелось поместье Малгри-Хаус слегка размытое дымчатой пеленой приближающегося вечера. На фоне темнеющих высоких деревьев оно выглядело тяжёлой внушительной громадой. Погода хоть и была прохладной и пасмурной, но дождя не ожидалось. Дорога подсохла. В редких пятнах луж отражались низкие серые облака, медленно дрейфующие по небу.
Конь виконта тревожно встрепенулся и скосил глаза за спину Ольги.
– А этот что здесь делает? – приподняла вуаль Венона.
«Виконтесса» обернулась и увидела верхом на чёрном коне коренастого мужчину в костюме для верховой езды.
Не доехав до них сто ярдов, он остановился у ограды. Не касаясь ногами стремян, довольно ловко для своей комплекции спрыгнул на землю. Не сводя глаз с леди, будто ожидая сигнала к действию, привязал коня. Снял головной убор и пригладил тёмные редкие влажные волосы.
Лёгкий кивок приветствия «мамы» позволил мужчине направиться к ним. Ольга читала, что таким образом женщина даёт понять джентльмену, что узнала его и позволяет поприветствовать её.
– Кстати, Шэйла, сэр Барт Спарроу неделю назад навещал меня в поместье Фалметт и интересовался тобой.
– Зачем ему знать обо мне? – подыграла Ольга, всматриваясь в быстро приближающегося невысокого мужчину.
– Ты удивлена? – Венона недоверчиво глянула на дочь. – Баронету очень везёт в делах, – быстро заговорила она вполголоса. – К уже имеющемуся богатству, он унаследовал огромное состояние своего дядюшки и все его дела в Китае. Тайфун у берегов Макао потопил корабль, на котором тот находился. Он рассказал мне, что дядя был влиятельнейшим иностранным торговцем на островах и разбогател на торговле чаем и финансовых операциях. Теперь сэр Барт самый завидный холостяк в графстве.
– Не в деньгах счастье, – прошептала Ольга, отмечая, насколько мужчина непривлекателен. Может быть, его визит в Фалметт связан с интересом к маркизе? Только в глазах «мамы» она не заметила и малейшего намёка на симпатию к нему.
На вид лет сорока, с нездоровым землистым цветом одутловатого лица и тяжёлым взглядом карих, глубоко посаженных глаз, он был похож на нахохлившуюся хищную птицу. Фамилия Спарроу – в переводе означает воробей – никак не вязалась с его внешностью. Гриф! Чёрный гриф, – провела Ольга параллель между мужчиной и представителем семейства ястребиных.
Поцеловав руки женщинам, баронет немигающим взором уставился на «виконтессу». Она внутренне содрогнулась. В его липком взгляде было что-то отталкивающее, что заставляло отвести глаза и свести общение к минимуму.
– Сэр Барт, – любезно улыбнулась ему «мама», – не ожидала встретить вас здесь.
– Дела, – учтиво склонил голову мужчина. Поправил длинные пряди от левого уха к правому, прикрывая плешь. – Ищу покупателя на своё поместье. Имею намерение поехать в Китай и продолжить коммерцию покойного дяди.
– С будущей молодой женой поедете? – полюбопытствовала Венона.
– Возможно, – он повернулся к Ольге, мгновенно спрятав под полуприкрытыми веками излишне пристальный взор. – Миледи, слышал, что вы были нездоровы. Надеюсь, ничего серьёзного с вами не случилось.
– Как видите, сэр Барт, – натянуто улыбнулась она, зачем-то коснувшись края вуали, будто проверяя на месте ли она. Посмотрела в сторону «мужа», рассчитывая на его участие в разговоре. Стэнли, стоя к ней вполоборота, внимательно слушал отца и пожилого джентльмена.
– Ты не замёрзла, родная? – взяла её под руку «мама» и на утвердительный кивок дочери, заспешила: – Простите, сэр Барт, нам пора, – глянула она в сторону прощающихся с собеседниками лорда Малгри и виконта.
Презрительно оттопырив нижнюю губу, баронет поцеловал руку маркизе. Задержав ладонь её дочери в своей, тихо сказал:
– Очень был рад увидеть вас, миледи. Буду жить надеждой на новую встречу с вами.
О чём он? Ольга вскочила в карету и прижалась к леди Стакей. Дрожала, всё ещё чувствуя на себе его буравящий взгляд.
– Какой он неприятный, – вырвалось у неё.
– Кто? Баронет? – Венона расправляла складки меховой накидки. – Его золото компенсирует недостатки внешности.
– Что-то я не вижу за его спиной очереди из невест, – фыркнула «виконтесса».
– Бедный сэр Барт, – вздохнула «мама», – он до сих пор не может смириться с потерей тебя, моя дорогая.
Ольга развернулась к маркизе и изумлённо уставилась на неё. Её прочили ему в жёны? Жаркая волна негодования окатила её с головы до ног. Дыхание затруднилось – всё же напрасно она надела корсет, – в глазах потемнело.
– Да-да, – закивала Венона, – сэр Барт Спарроу очень часто навещает меня и неизменно справляется о тебе. Не знаю, на что он надеется? Думаю, скоро он уедет в Китай с молодой женой и его душевные муки закончатся.
Женщины услышали ржание рыжего жеребца и топот его копыт. Стэнли уехал, а в карету сел лорд Малгри.
– Я бы хотела пройтись, – обмахнулась Ольга платочком, чувствуя подступающую тошноту. Представила, как сейчас её начнёт трясти в карете, и корсет вопьётся в рёбра. Почему ей так плохо? Её сглазили? Сглазил Чёрный гриф!
– Тебе нехорошо? – «мама» накрыла ладонь дочери, беспокойно заглядывая в её лицо. – Ехать недалеко, потерпи, родная.
– Пожалуй, я тоже не прочь прогуляться. Вечер чудесный, – поддержал «виконтессу» Мартин. – А вы, леди Стакей, езжайте и не беспокойтесь о нас.
Открыв дверцу кареты и опустив подножку, он подал Ольге руку.
Они не спеша направились в сторону поместья по узкой, слегка размытой дождями просёлочной дороге. Ольга подняла вуаль и закрепила её на полях шляпы. Щурилась от внезапно появившегося из-за плотных облаков слепящего солнца.
Одиночные деревья, растущие по обе стороны от дороги, покачивали корявыми ветвями. Топорщился колючий кустарник. Природа пробуждалась, согреваясь под скудными лучами сдержанного весеннего солнышка. Воздух пропитался запахами мокрой земли и прошлогодней прелой листвы.
Когда «виконтесса» свернула к обочине и едва не поскользнулась на влажной пожухлой траве, Мартин взял её под руку.
Он молчал, и Ольге нравилось его молчаливое общество. Она прислушивалась к его дыханию. Ей казалось, что она слышит стук его сердца. Ей нравилось ощущать на себе его взгляд. Она чувствовала, как мужчина смотрит на неё и ей хотелось его тёплых прикосновений. Хотелось слышать шёпот его признаний. Какие именно слова она жаждала услышать – не смела думать. Слишком больно. Знала – такого не будет никогда.
– Леди Стакей ещё не догадалась? – услышала она голос лорда Малгри.
– О чём? – спросила Ольга, неохотно возвращаясь из страны грёз.
– Ты сказала мне неправду, – замедлил шаг Мартин, и «виконтесса» почувствовала его усилившуюся хватку на своём локте. – Ты ничего не помнишь. Совсем ничего.
– Помню всё, – усмехнулась она с горечью. Только не то, что следовало бы. – Я не безумна.
– Стэнли думает, что ты принимаешь лауданум, и беспокоится, не слишком ли это опасно.
– Успокойте его. Скажите, что я не злоупотребляю лекарством. Я вменяема и у меня с… виконтом налаживаются отношения.
– Прислуга находит тебя странной, – граф направил Ольгу в обход череды небольших луж.
– Увольте болтливых, – не сдавалась она, глядя под ноги. Подобрала подол накидки и переступила через мелкую лужицу. – Новая примет меня такой, какая я есть.
– Завтра приём. Следовало бы его совсем отменить.
Ольга молчала и душа наполнялась горечью. В ней сомневались. В неё не верили. Она и гостям покажется странной. Ладно, новые блюда. В книге по домоводству чего только нет. Если новый рецепт кому-нибудь придётся не по вкусу, можно проигнорировать гурмана. На вкус, как на цвет… А вот то, что хозяйка будет жаться в сторонке и озираться со страхом по сторонам, не останется незамеченным. На званых вечерах она всегда в центре внимания. Если только кто-то другой не перетянет его на себя.
– Теперь уже поздно что-либо менять, – упорствовала «виконтесса». – Попробую вас не разочаровать.
– Я помогу тебе, – обнадёживающе похлопал её по руке мужчина. – Только не смогу всё время находиться рядом.
– А что думаете обо мне вы́? – спросила она, боясь предстоящего разговора.
Она остановилась и повернулась к нему. Смотрела на Мартина прямо, не пряча глаз. Сердце замедлило стук, ноги ослабели. Скамейка пришлась бы к месту. Ей вдруг стало интересно, понравилась бы она ему в прежнем облике? Глупо думать о подобном, но… Ольга вспомнила, как последний раз видела себя в зеркале в библиотеке. Она улыбнулась и тут же опечалилась. Ему нравятся другие женщины, как Шэйла – бледные и бесстрастные. Она ощущала её холодной и неприступной красавицей, под стать своему мужу-Айсбергу.
Граф не ожидал прямого вопроса. Он смотрел на женщину и видел перед собой не Шэйлу. Под её обликом вдруг проступили другие черты. Это длилось всего мгновение… Бледная кожа виконтессы стала смуглой, а губы – чёткими и яркими. На щеках обозначились едва заметные трогательные ямочки. Он не знал, было ли это вызвано его желанием видеть незнакомку именно такой, или неведомая сила показывала ему её истинное лицо. Прежними остались только глаза. Глаза… Чужая душа смотрела на него самыми прекрасными глазами в мире. И это были не глаза Шэйлы.
Мартин давно и мучительно хотел знать всё о той, которая заняла её место.
– У тебя на щеках ямочки, – прошептал он, удерживая незнакомку за руку, когда она отшатнулась от него.
Улыбка сошла с лица Ольги – у Шэйлы не было ямочек на щеках. А вот у неё…
– Доверься мне. Я тебе ничего плохого не сделаю.
Она знала, что он не причинит ей вреда. Но открыться мужчине именно сейчас и рассказать о своём перевоплощении Ольга ещё не была готова. Он давно свыкся с мыслью, что в их роду есть тайна, противоречащая здравому смыслу. Он уже принял её как данность. А вот был ли он готов услышать о новой загадке? Что за этим последует?
– Если бы я вам не доверяла, то не… – Ольга попыталась вырвать руку.
Мартин не стал удерживать её. Он понял – она говорила о поцелуе. О том безумстве, которое он так неосмотрительно позволил себе.
– В своей жизни я сделал две большие ошибки, – сказал он спокойно. – Вторая – это ты. Я позволил себе то, чего нельзя было позволять.
– Давайте уедем, Мартин, – коснулась Ольга его предплечья. – Туда, где нас никто не знает. Земля большая, а солнце светит всем. Его тепла хватит и на нас.
– Милая моя, если бы это было так просто, – накрыл он её ладонь своей.
– Я разведусь со Стэнли.
– Это невозможно.
– Ничего невозможного нет. Мы расскажем ему обо всём. Он поймёт.
– Ты не понимаешь, о чём говоришь. Это невозможно. Понимаешь, невозможно.
Граф прижал её руки к своей груди. Под ними тревожно билось его сердце.
– Но должен же быть какой-то выход? – Ольга судорожно вздохнула.
– Разумеется, выход есть и он очень плох. Он станет позором для всех. Затронет обе семьи. Станет крахом всех надежд. Лишит будущего не одно поколение. Нельзя думать только о себе, милая.
Мартин искал слова, способные убедить её. Искал оправдание себе. И не находил. Он стоял перед каменной стеной, и не видел выхода из тупика. Можно было только вернуться назад и продолжить жить прежней жизнью. Попытаться жить, как прежде.
Ольга чего-то не понимала. Не верила, что выхода нет. Да, развод плох. Он унизителен для обоих супругов. Но нужно это пережить и не обращать внимания на толки окружающих. Окружающие… Она забыла, что находится в девятнадцатом веке. Она читала брачный контракт, и о разводе в нём нет ни слова.
Мужчина смотрел на неё мягко и нежно. Обнял за плечи и осторожно, но уверенно притянул к себе.
Смаргивая слёзы и уже зная, что за этим последует, Ольга обняла его.
Мартин поцеловал её – страстно, неистово, горько. Словно прощался с ней навсегда. Его поцелуй прожигал, клеймил, вырывая стон из изболевшейся Ольгиной души. Его душа рвалась к ней, стремясь занять уголок в её сердце и поселиться в нём навсегда. Чтобы в минуты предстоящей боли утешить и дать покой её мятущейся душе.
Он сцеловывал солёные слезинки со щёк любимой, а Ольга жадно вдыхала его запах, стараясь запомнить вкус его губ, упругость мышц под ладонями. Ей хотелось крикнуть, что она любит его, но она понимала, что её признание ничего не изменит.
Граф отстранился от неё и отвёл глаза:
– Прости. У нас нет будущего. Ты – жена моего сына и ею останешься навсегда.
Ольга дёрнулась, пытаясь вернуть себе способность дышать и говорить. Слёзы застилали глаза.
– Но я не жена… Я не Шэйла.
– Да, ты не Шэйла. Жаль, что её больше нет.
– Жаль? Вы сами не хотите… – голос сорвался. Лорд Малгри давно всё решил сам! Ему всё равно, кто она и откуда. Он даже не хочет знать её истинное имя.
– Глупо мечтать о невозможном, – с горечью ответил мужчина.
Ольга развернулась, опустила вуаль и зашагала от него прочь. Ошарашенная и подавленная, она не оглядывалась. Не смотрела под ноги и по сторонам. На перекрёстке безошибочно свернула в нужную сторону. Широкая аллея привела её к воротам поместья.
Найденный на секретере кошель с немалой ежемесячной суммой, выделяемой Шэйле по брачному договору на личные нужды, не произвёл на Ольгу должного впечатления.
