Текст книги "Аллигат (СИ)"
Автор книги: Жанна Штиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
Глава 37
Мартин долго находился в библиотеке. Перебирал документы и читал письма. Погружённый в раздумья, он поел в одиночестве.
Поздно вечером, закрывшись в курительной комнате, сидел в глубоком кресле у камина и смотрел на затухающие угли. Он не стал надевать курительную шапочку, как и пиджак из персидского шёлка, прожжённый пеплом в нескольких местах. Слишком долго и тщательно раскуривал любимую трубку. Выпустив ровное кольцо дыма, отрешённо наблюдал, как оно меняет очертания и неторопливо втягивается в каминную топку.
Его сиятельство решил позволить себе напиться. Не слишком быстро и непристойно. Он опустошал графин с виски вдумчиво и со вкусом. Через пару часов он захмелеет, ляжет спать и провалится в глубокий безмятежный сон.
Но алкоголь не помогал. Принятое решение – и сейчас казавшееся ему единственно верным, – не давало возможности забыть ту, которую уже не забыть никогда.
Воспоминания не отпускали, приятным теплом разливаясь по телу. С каждым глотком виски несговорчивая память настойчиво возвращала его к ней.
Перед мысленным взором воскресло её лицо, взгляд синих глаз и тот момент, когда их губы соприкоснулись. Её стон до сих пор отзывался заблудившимся эхом в лабиринтах сошедшего с ума разума. Мартина снова обдало жаром. Желание рвалось наружу, кружило голову, но разрядка не наступала.
Неожиданно наслаждение сменилось болью от осознания греховности происходящего. Мужчина опомнился, почувствовав себя падшим и порочным. Он не хотел быть таким. Долгая и упорная работа над собой приучила его к самодисциплине. Всё вышло против его желания. Так бывает.
Усилием воли он взял себя в руки. От давящей тишины загудело в ушах. Сердце болезненно сжалось и пропустило удар. Боль расползлась по телу, сковав мышцы, не давая вдохнуть. В горле стоял ком. По щеке скатилась слеза.
Кратковременная слабость сильного мужчины…
Сжатые в кулаки пальцы побелели от напряжения. Биение сердца отдалось пульсирующей болью в висках.
Приняв твёрдое решение, Мартин успокоился. Мысли обрели ясность. Он перевёл дух и в два глотка допил виски. В груди бродили отголоски душевной боли.
Всё проходит. Пройдёт и это, – успокоил он себя. Безжизненные струны его души скоро замолкнут.
***
– Что это? – вскрикнула Венона и трагично заломила руки. – Где ты, мерзавка?!
Мадди, услышав крик, вышла из туалетной комнаты с мокрым полотенцем в руке и впилась взором в леди Стакей.
Та, скрестив руки на груди, широко открытыми глазами смотрела на ложе, на котором лежало бальное платье её дочери. С утра оно было увлажнено и бережно расправлено на кровати. Нижнее бельё, мягкие синие туфельки и серебристый веер покоились рядом. Начищенный сапфировый гарнитур из ожерелья, серёжек и браслета сверкал и ждал своего часа на секретере.
Горничная проследила за взором гостьи и, выронив полотенце, бросилась к ложу.
– Что это? – простонала она, падая на колени и размахивая руками над платьем, не решаясь к нему притронуться. – Как же это? Только что ничего не было!
Онемевшая Ольга шагнула к кровати. Осмотрев утром шёлковый наряд цвета морской волны, она усомнилась в верности прежнего выбора. Именно сегодня вечером хотелось затмить приглашённых женщин и произвести неизгладимое впечатление на единственного мужчину из всех присутствующих.
«Мама» склонилась над платьем и осторожно прикоснулась к тёмному пятну, расползшемуся по подолу:
– Не вода, – обернулась на дочь. – Что тогда? Это можно исправить?
Ольга последовала её примеру.
– Масло? – удивилась она, потирая лоснящееся пятно, в самом деле, оказавшееся масляным. Откуда оно взялось? Пока господа завтракали, кто-то намеренно испортил платье. Зайти в незапертую комнату мог любой.
– Это невозможно… – застонала Венона, отходя к софе и падая на неё. – Катастрофа… – нащупала она на поясе серебряный флакончик с нюхательной солью. Попыталась откупорить его дрожащими пальцами.
– Я… Я… – захрипело позади Ольги.
Обернувшись на звук, она устремилась к лишившейся дара речи маркизе. Подсунутый под её нос флакончик с солью, привёл женщину в чувство.
– Я… давно говорила… выгнать эту змею, – обрела Венона дар речи. Опершись на жёсткий валик, приподнялась: – Вот, пожинай, – всхлипнула она, впрочем, без слёз. – Убирайся вон, гадюка.
– Это не я, хозяйка, – заплакала Мадди. – Зачем мне… Я всегда во всём старалась вам угодить.
Ольга наливала воду. Горлышко графина звякнуло о край хрустального стакана.
– Все успокойтесь. Теперь ничего не поделать, – тяжело вздохнула она, косясь на пятно. Залпом опорожнила стакан.
– Ты не доглядела, мерзавка! – вскочила маркиза. – Ты представляешь, сколько оно стоит?!
– Это конопатая Энн. Это она, – обливалась слезами Мадди. – Она давно метит на моё место.
«Виконтесса» села на край кровати.
Не судьба, – решила она, гипнотизируя безобразную маслянистую кляксу. Гладила струящийся шёлк, серебристую вышивку на лифе платья и погружалась в пучину апатии. Стало всё безразлично: и испорченный наряд, и оправдывающаяся горничная, и что-то злобно ей выговаривающая Венона. Захотелось тишины и свежего воздуха. Хотелось домой.
– Позови мистера Траффорда и мисс Топси, – сказала она Мадди глухо. Растирала пальцами виски, не обращая внимания на не менее расстроенную бурчащую «мать».
Когда в комнату вошли дворецкий и экономка, Ольга мысленно выстроила бетонную стену и отгородилась от мира. Чувствуя себя лишней, отошла к окну. Бережно ощупывала упругие и прохладные листья ожившего цветка. Так и человек, согретый лаской и вниманием, оживает. Ему хочется жить и радоваться каждому прожитому дню. Стоит забыть о нём, всё меркнет. Она не слышала, как леди Стакей, взяв инициативу в свои руки, давала чёткие указания, что кому и как делать.
– Я отдам тебе своё платье, – услышала Ольга сквозь размеренный шум прибоя в ушах. – Оно прелестное, из муара. И цвет будет тебе к лицу.
– Я немного выше вас, – безразлично ответила она.
– Наденешь бальные туфли, – спокойно рассудила Венона. От недавнего нервозного состояния не осталось и следа.
Мама обняла дочь за плечи и прислонила её голову к своей груди.
– Не печалься, родная моя. Ты красавица. Только не плачь – веки припухнут и покраснеют.
Ольге, в самом деле, захотелось расплакаться. В носу защипало.
– Вам нужно обязательно сменить духи, – шмыгнула она носом.
– Духи? Зачем?
– Слишком приторные. Вам подойдёт розовый аромат со свежими нотками апельсина. Вы почувствуете себя уверенной в собственной красоте. Вы утончённая, очаровательная и аристократичная женщина. И добрая.
– Ах, моя дорогая, – растрогалась маркиза, – как красиво ты сказала. А теперь давай посмотрим, что я смогу подобрать для себя из твоего платья, – она решительно распахнула створки шкафа.
– Платье на выход у меня есть, – остановила её Ольга.
Она разложила наряд на покрывале. Куда исчез испорченный туалет, как и веер, и туфельки, она не заметила.
– Боже мой! – заметно оживилась Венона и всплеснула руками. – Откуда такое чудо? Почему я не знаю?
– Не успела вам показать.
– Это пошито у мадам Леру? – леди Стакей осторожно коснулась вышитых лентами цветов. – Как живые. Мадам Леру как-то говорила, что готовит новинку для наших модниц. А это что? – подхватила она одиночный цветок, сделанный из остатков бледно-сиреневой ленты. – Бутоньерка на причёску?
– На руку. Но можно украсить и волосы.
– Как мило, – маркиза отставила руку и приложила цветок к тыльной стороне кисти. – В тон полоски на моём платье.
Ольга смотрела на красавицу в зеркале и пребывала в состоянии лёгкой эйфории. Она впервые была довольна чужим отражением. Придирчиво осмотрела высокую сложную причёску с длинными локонами, перевитыми синей лентой. Взгляд зацепился за яркие сапфиры в серьгах. Строгий фасон и тёмный цвет платья оживляла гирлянда из редких некрупных цветов, которую гирляндой можно было назвать с большой натяжкой.
Нравилось всё, кроме выражения лица Шэйлы. Но и это поправимо. Надо улыбаться? Будем улыбаться.
***
Приём проходил в роскошной расцвеченной лампами зале. Гости уже заполонили её и неторопливо прохаживались, приветствуя друг друга. После символичного обмена любезностями, семейные пары разбились, примкнув к небольшим группкам по интересам.
Бесшумно сновали лакеи, предлагая питьё. В зеркалах ослепительным блеском мерцали свечи в настенных канделябрах и керосиновые лампы. Жарко горели поленья в камине.
Ольга стояла рядом с графом и, встречая гостей, безуспешно пыталась поймать его взгляд. Лишь однажды ей удалось на миг увидеть, как холодная колючая зелень его глаз сменилась выражением мучительной смертельной тоски. Его сиятельство поспешно отвёл взор, а «виконтессе» захотелось убежать. Сердце обливалось слезами. Она винила во всём случившемся себя. Не поцелуй она его тогда в библиотеке, не было за что себя корить.
– Герцог Аверилл Грандовер и графиня Мариам Линтон, – тихо шепнул ей на ухо Мартин, указав глазами на очередного вошедшего гостя в сопровождении невысокой женщины в тёмно-сером платье из тафты.
Пара вышла на свет и направилась к ним. Красивое запоминающееся лицо высокого подтянутого мужчины обрамляли тщательно уложенные русые волосы. На висках серебрилась первая седина. Выражение глаз, жёсткий рот и уверенные манеры говорили об умении и желании властвовать.
– Герцог, – радушно улыбнулся лорд Малгри, подавая ему руку, – рад видеть. Графиня, – не обошёл он вниманием черноволосую леди Линтон.
Грандовер окинул Ольгу цепким взглядом. Взяв её руку нежно, словно лаская, задержал в своей ладони и с приветливой улыбкой произнёс:
– Леди Хардинг, вы, как всегда, великолепны.
Она, в свою очередь удивившись его фривольности, улыбнулась и посмотрела на женщину. Они знакомы? Благородное сияние удачно подобранной ткани подчёркивало тонкие черты подвижного лица Мариам. Она бегло обшарила фигуру Ольги, чуть задержав взгляд на нежной розовой розе на её груди:
– Рада видеть вас в здравии, дорогая.
Обмен воздушными поцелуями в области щёк закрепил знакомство.
– Добро пожаловать, графиня, – сказала Ольга.
Женщина ей не понравилась. Несмотря на очаровательную сдержанную улыбку, появившуюся на её лице и смелый взгляд, было в ней что-то отталкивающее, неприятное, чего не объяснить словами. Возможно, тому виной стал запах её духов. Сладко-терпкий, с горчинкой, дерзкий, он бодрил и очень ей шёл.
– Мариам, дорогая, – послышался сбоку слащавый голос леди Стакей, – у меня к вам разговор, – «мама» уводила графиню в сторону, как бы невзначай, демонстрируя ей цветочный браслет на своей руке.
Ольга невольно сравнила двух – приблизительно равных по возрасту – женщин, поставив между ними герцога Грандовера. «Маменька» рядом с ним казалась на своём месте. Невысокая Мариам хорошо смотрелась бы – «виконтесса» пробежалась глазами по присутствующим гостям, – с одиноким низкорослым бароном Неваном Кирби. Мартин шепнул ей, что он один из его верных друзей. Будучи из аристократической семьи, Неван был ходячей энциклопедией и отличным собеседником. Пышные седые волосы, румяные щёки в окружении рыжеватых бакенбард и азартно блестящие влажные глаза навыкате придавали ему добродушный и в то же время заговорщицкий вид. К сожалению, барон был женат. В настоящее время его супруга гостила у старшей дочери в Ланкашире.
– Далее сама, милая. Всё идёт, как и надлежит, – успокоил Ольгу лорд Малгри. Уступив место подошедшему Стэнли, он устремился к герцогу.
Раздались первые аккорды музыки – за пианино сидел барон Кирби. Украдкой поглядывая в сторону леди Стакей, он исполнял музыкальные вариации. Не нарушая внутренней гармонии, мотив одной темы плавно переходил в мотив другой. Остановившись на торжественном гимне, барон неожиданно запел сильным густым басом что-то на итальянском языке, чем привлёк внимание гостей.
Балагур и душа компании, – решила Ольга. Улыбчивый барон ей нравился. Было в нём что-то тёплое и мягкое, как плед, в который хотелось укутаться с головой.
Ольга, Стэнли и Венона уже вручили свои подарки имениннику и теперь наблюдали, как это делали другие.
Лорд Малгри принимал поздравления под музыку и складывал подношения на низком столике. Движения выверены, слова заучены, эмоции обыграны. Собранный, харизматичный, он затмевал всех присутствующих мужчин.
– Я так и знала, – «мама» недовольно поджала губы, глядя на шепчущихся сестёр Карбрэй. – Леди Конни преподнесёт неизменную книгу, а леди Ирэн – красный вышитый кисет.
Сёстры считались богатыми невестами. По слухам, поместье их покойного отца приносило в год около четырёх тысяч фунтов дохода – большое богатство в глазах провинциалов.
– Книга в подарок – разве это плохо? – возразила Ольга. – Если, в данном случае, она не кулинарная.
«Мама» сдавленно пискнула, быстро прикрыв рот веером, а Ольга отвела глаза от сестёр.
Откровенно говоря, она не могла понять, что мог найти в любой из них Мартин, кроме их молодости? Старшей, Конни, на вид можно было дать года двадцать четыре. Среднего роста, худощавая и с виду болезненная, она была в тёмном глухом платье без единого украшения. Гладко зачёсанные волосы открывали высокий лоб. Ничем не примечательное лицо зубрилы и тихони.
Типичный Синий чулок, – дала ей определение Ольга.
Ирэн отличалась от сестры, как небо от земли. Лет двадцати, с красиво уложенными светло-русыми волосами, она была выше и выглядела живее. Восторженное выражение на кукольном личике сменялось недовольной гримасой, когда Конни одёргивала её за полу лёгкого кремового платья. Милый нежный румянец сменялся бледностью, а глаза наливались слезами. Впрочем, ненадолго. Скоро всё повторялось.
Детский сад, – не преминула сделать вывод «виконтесса».
Ольга гадала, кого из сестёр выберет граф?
Любая из них станет самой счастливой, – мрачно подумала она. Мартин, как истинный джентльмен, сделает всё, чтобы окружить молодую жену заботой и лаской. Ревность гремучей змеёй ворочалась в груди, отравляя своим ядом.
Глянув на Стэнли, представила каждую из сестёр в роли его мачехи. Картинка получилась комичной.
– Твой туалет произвёл фурор, – придвинулась ближе «мама», закрывая нижнюю часть лица веером.
– Не заметила, – тихо ответила Ольга. Ни одна из женщин не показала и вида, что на виконтессе надето что-то необычное. Лишь Саманта, шурша пышными складками платья цвета спелой сливы, сложив губки бантиком и тряхнув длинными кудрями, посетовала на то, что подруга не продемонстрировала ей обновку й первой. Она ощупала цветы и уточнила, не у мадам ли Леру Шэйла делала заказ. На что Ольга отрицательно качнула головой и искусно сменила тему.
– Это и есть фурор, – довольно щурясь, усмехнулась Венона, поправляя перекрутившийся цветочный браслет.
Семейный круг графа Роулея показал «виконтессе», какой должна быть полная добропорядочная викторианская семья.
Отец семейства – солидный приветливый человек в возрасте и его супруга выглядели гармонично.
Как раз тот случай, – подумала Ольга, – когда говорят, что муж и жена – одна сатана. Они подходили один другому не только внешне, но и в их тёплом обращении между собой не было намёка на лицемерие или неискренность.
Саманта беззаботно улыбалась и лениво играла веером, рассматривая присутствующих. Задержав взгляд на Стэнли, капризно надула губки и вздёрнула бровь. Заметив, что на неё смотрит Ольга, она смутилась и перевела взор на брата.
Джеймс… Молодой человек вызвал у «виконтессы» противоречивые чувства. Едва ли старше Стэнли, такой же рослый и хорошо сложенный, с точёными чертами лица и карими глазами. Без единственной эмоции на лице, он казался холодным и бесчувственным. Как удалось Шэйле поймать его улыбку и запечатлеть на бумаге, оставалось загадкой. Загар придавал его лицу немного хищный вид. На фоне бледнолицых гостей, молодой мужчина выглядел необычно и эффектно.
Другие две семейные графские пары с мало примечательными лицами ничем не выделялись. Солидные господа с аккуратными и степенными супругами вели себя сдержанно и достойно.
– Ты только посмотри на неё, – тихонько фыркнула «мама», косясь на спутницу герцога Грандовера. – И что он в ней нашёл?
Ревнует, – вздохнула Ольга, не слишком откровенно поглядывая на Мариам. Никаких особых чувств со стороны его светлости к графине она не заметила. Аверилл не выделял её и не опекал, как бы делал это со своей избранницей. А вот леди Линтон всячески пыталась подчеркнуть своё расположение к мужчине.
– По-моему, здесь односторонний интерес, – попыталась успокоить Венону «дочь».
– Назойливая какая, – не могла успокоиться раскрасневшаяся маркиза, нервно обмахиваясь веером. – Будто муха.
В салоне становилось душно. От множества свечей и горящих ламп было светло, как в солнечный день. Пахло нагаром. Воздух наполнился ароматом смешанных женских духов. В открытые двери из столовой залы вливался запах приготовленных блюд.
– Вы предвзяты, – Ольга не стала подогревать антипатию «мамы» к графине. – Со стороны всё выглядит благопристойно. Они не больше, чем друзья.
– Друзья? Да она повсюду следует за ним. Сама только что хвалилась, что на следующей неделе идёт с лордом Грандовером в оперу. Напросилась, конечно.
– Давайте и мы напросимся к кому-нибудь… куда-нибудь, – улыбнулась «виконтесса», заканчивая разговор, думая, что и она бы с удовольствием сходила в оперу. Попробуйте заставить такого мужчину – как Грандовер – сделать что-то против его воли. Но озвучивать это она не стала. Лишь задумчиво протянула: – Ещё не вечер.
Церемония «награждения» именинника ценными подарками закончилась. Прозвучали последние аккорды и музыка стихла. Раздались аплодисменты. Торжественная часть завершилась. Хозяин пригласил всех к пиршественному столу.
Глава 38
Висевшая над столом люстра из хрусталя с многочисленными канделябрами освещала до блеска начищенные столовые приборы. Свет играл в точёных гранях запотевших графинов с винами. Сверкали без единого пятнышка бокалы и стаканы. В ведёрке со льдом охлаждалось шампанское.
Дамы откладывали веера и снимали перчатки, оценивающе осматривая впечатляющее разнообразие сервированного стола. Их ждал незабываемый вкус блюд из четырёх перемен. Слуги при способе подачи «в обнос» будут предлагать каждому гостю отведать то кушанье, которое он выберет из блюда для раздачи. Это было гораздо удобнее, чем загромождать стол одновременно всеми яствами. Да и еда, предназначенная для употребления в горячем виде, не остынет раньше времени.
Холодные закуски и мясная нарезка – одни из главных блюд праздничного стола – на красивых больших тарелках были призваны вызвать у гостей чувство восторга и здоровый аппетит.
А что может быть проще салата из свежей капусты и моркови? Чуть прогретый на огне, затем охлаждённый, приправленный уксусом и маслом, он – сочный, лёгкий и полезный – уж точно разбудит аппетит снобов перед основным горячим блюдом.
Выполнили закуски свою задачу или нет, Ольга так и не поняла. Не было ни шумных восторгов, ни дружеской похвалы. Холодной сдержанности эмоций аристократов оставалось только… посочувствовать.
Даже салат из омаров, винегрет и сельдь под «шубой» не позволили им открыто выразить своё любопытство. «Виконтесса» зорко следила за реакцией гостей на новшества. Если винегрет ушёл на ура и с большой скоростью, то сельдь под «шубой» понравилась не всем. Она приметила, как Саманта отодвинула его, даже не попробовав, а леди Линтон не преминула расковырять «башенку» и при этом противно скривилась. Старшая из сестёр Карбрэй, сидящая рядом с Ольгой, долго не решалась попробовать салат. В результате он ей не понравился. «Хозяйка» застолья повела бровью: о вкусах не спорят. Девица, как и её сестра, не вызывала симпатии. Так и хотелось всунуть ей в руки молитвенник и выпроводить домой. Обеих! К дуэту она, не задумываясь, приплюсовала Мариам и… Саманту. Ольга вздохнула. Пара глотков вина разогрела не только кровь, но и пробудила сокровенные коварные желания.
Мужчины оказались менее разборчивыми. «Виконтесса» заметила, как Джеймс Роулей, сидящий напротив неё, подвинул к себе отвергнутый сестрой салат и, ни на кого не глядя, тут же его съел. Впервые за вечер Ольга почувствовала к нему симпатию. Впрочем, при этом виконт выглядел очень довольным. Он окатил её беглым взором, и на миг ей почудилось, что на его лице мелькнуло подобие улыбки.
Ольга, не видя со стороны господ никакой реакции на её старания, успокоилась и решила: пусть они как следует выпьют, закусят и расслабятся. Градусы обязательно сделают своё дело. Да и отсутствие недовольных взглядов и брезгливо поджатых губ – хороший знак. Значит, особых причин для беспокойства нет. Она знала, что из блюд ждёт гостей впереди, но не запомнила последовательность их подачи. Не её это дело. Обо всём позаботится мистер Траффорд. Он по-прежнему был с ней молчалив и учтив. Лишь однажды за ленчем Ольга заметила на себе его излишне пристальный взгляд. Мужчина стоял недалеко от неё безмолвной живой статуей, стремясь предупредить каждое её желание.
«Виконтесса» не стала мудрить и лишь немного откорректировала меню Шэйлы. Заменила луковый суп на всеми здесь любимый гороховый суп-пюре с гренками, добавила парочку салатов и пирожное. Улучшила пищевыми добавками вкусовые качества некоторых кушаний и изменила их оформление при подаче порциями. Остальное, на её взгляд, выглядело превосходно.
Консервированные в масле креветки, приправленные мускатным орехом с добавлением кайенского перца, выглядели немного необычно и интересно, а вкус был… м-м… пальчики оближешь. Нарезанные угри, отваренные и остуженные в пряном бульоне до образования желе, предлагались в небольших чашках. Блюдо из рыбы, риса, сливочного масла, сливок и карри, а также лосось под соусом из омаров завершат подачу рыбных изысков.
Любителям мяса предлагались колбаски из рубленой свинины с добавлением шалфея и бараньи отбивные с завёрнутым в них маринованным огурцом. А также свиные колбаски и картофельное пюре, поданные с луковым соусом.
Курица в соусе бешамель – очень нежное и сочное филе в сливочном соусе – безупречный вариант подачи к праздничному столу.
Тушёные в собственном соку овощи – универсальное блюдо, подходящее практически ко всему в качестве гарнира.
В третьей перемене блюд отдавалось предпочтение десерту. Неизменный популярный яблочный пирог, окрашенный шафраном – для придания тесту благородного золотистого цвета, – с добавлением специй, инжира, изюма и груши задумывалось подать горячим. Ольга уже предвкушала его потрясающий вкус и ни на что не похожий аромат. В бланманже на молочной основе она добавила кусочки фруктов и ломтики бисквита. Пусть господа наслаждаются его необычным нежным вкусом. К чисто английскому холодному десерту без названия, где чередовались слои бисквита, пропитанного испанским виноградным креплёным вином (хересом), заварным кремом, фруктами в желе и взбитыми сливками, «виконтесса» предлагала чай и кофе.
После десерта дамы, возглавляемые хозяйкой, должны были покинуть столовую и вернуться в салон, где можно было помузицировать и поболтать о том о сём.
Мужчины уходили выкурить сигару и выпить. Затем им надлежало вернуться в гостиную и приобщиться к дамам в танцах или сесть за карточный стол.
Фрукты и орехи считались четвёртой переменой блюд. Ольга добавила к ним творожные пироги, лимонные булочки, маленькие имбирные кексы и пирожные. Всё планировалось подать в салоне во время развлечений вместе с охлаждённым компотом из сухофруктов и ледяным чаем. Что гостям будет жарко, она не сомневалась.
Как и предположила Ольга, после первых глотков креплёного вина женщины оживились, а мужские голоса стали громче. Даже анемичная Конни Карбрэй порозовела. Ольга была уверена, что мисс Синий Чулок – кличка намертво прикипела к леди – не притронется к вину. Похоже, она не только его пригубила, но и неплохо приложилась, по всей вероятности, спутав выпивку с компотом. Ирэн беззастенчиво смотрела на Джеймса и «виконтесса» сделала вывод, что Мартин ухаживает не за ней. Значит, леди Конни? Если она дарит книги, то и поговорить с ней графу будет о чём.
Ольга оценивающе посматривала на будущую свекровь, маскируя неприязнь за прилепившейся к губам лёгкой улыбкой, от которой уже сводило скулы. Завязать с ней непринуждённую беседу? О чём? О погоде и будущем урожае?
Говорить в приличном обществе за столом о политике, здоровье, несчастьях и всём том, что портит настроение, было не принято. Ключевая фраза «портит настроение» ограничивала выбор тем для диалога. Мысль, что мисс Конни станет женой любимого мужчины, выводила из себя, а не просто портила настроение. Пусть боги решают, что и как, – подумала Ольга, отгоняя неприятные мысли. – Обратной дороги всё равно нет.
Она старалась не смотреть в сторону Мартина, ловя себя на мысли, что постоянно думает о нём. На его стороне стола царило оживление. Мастером застольной беседы показал себя всезнайка барон Неван Кирби. Его зычный голос слышался во всех уголках столовой.
Чтобы взглянуть на Венону, «виконтессе» пришлось чуть наклониться вперёд. Конни отреагировала тотчас, отклонившись назад.
– Простите, – шепнула Ольга. – Я беспокоюсь за маму.
– Понимаю, – ответила розовощёкая мисс Синий Чулок и скромно опустила глаза. – Мы с Ирэн не помним свою мать. Она умерла родами.
«Виконтесса» сочувственно посмотрела на её сестру, сосредоточенно елозившую ножом по кусочку курицы. Знать, что являешься причиной смерти родного человека, испытание не из лёгких. Вспомнив о ключевой фразе об испорченном настроении, Ольга пресекла дальнейший разговор на эту тему.
– Простите, – вздохнула она и переключилась на «маму».
Находясь между балагуром-бароном и графом Малгри, она купалась в их внимании. Сидящий напротив неё лорд Грандовер и леди Линтон, не давали ей расслабиться, и это было заметно. «Мама» была немного напряжена, но держалась достойно: глаза светятся, улыбка сдержанная, голова высоко поднята, осанка горделивая. Красавица, – в очередной раз восхитилась Ольга.
Поглядывая по сторонам, «виконтесса» с облечением поняла, что ведёт себя правильно. На неё никто не косился, за её спиной не шептались. Роль степенной, немного медлительной и многозначительно помалкивающей хозяйки пришлась ей по душе.
За столом лился лёгкий и непринуждённый разговор. Сосед слушал соседа. К ним присоединялись другие. Крайне неприличным считалось молчать и не поддерживать беседу.
По прямым осанкам женщин Ольга без труда определила, кто из них и насколько сильно был затянут в корсет. Разрумянившаяся прекрасная половина человечества натужно багровела и надувала щёки, часто вздыхая и при разговоре с жадностью заглатывая воздух. «Виконтесса» с опаской поглядывала на них, ожидая обмороков – главное, не голодных! – и других неприятностей. Сама же не стала поддерживать имидж леди с самой тонкой талией в графстве и чувствовала себя отлично.
После второй перемены блюд говорливости заметно прибавилось. Взгляды стали смелее, жесты откровеннее. То ли ещё будет! Впереди танцы и у чуть захмелевшей Ольги в ушах зазвучал Вальс-Бостон Александра Розенбаума. Подтянулось воспоминание о выпускном вечере в университете, свадьбе, Сашке…
Ольга остановила затуманенный взор на матери Саманты. Она косилась в сторону супруга, оживлённо беседующего с соседом, и смотрела на сестёр Карбрэй, что-то им поясняя. «Виконтесса» пропустила начало беседы, но слово «мумия» отвлекло её от печальных воспоминаний.
Увидев, что хозяйка застолья прислушалась к её речи, миссис Роулей растянула полные губы в улыбке и повысила голос:
– Да-да, милая миссис Хардинг. Джеймс не даст мне солгать, – подалась она вперёд и, посторонив Саманту, глянула на сына. – Правда, Джеймс?
Тот, о чём-то увлечённо беседуя со Стэнли, непонимающе посмотрел на мать, затем на Ольгу.
– Я рассказываю о той мумии, что ты привёз из Египта.
– Вы привезли мумию? – уставилась «виконтесса» в блестящие от азарта глаза молодого человека. – Настоящую? Это может быть очень опасно.
Джеймс рассмеялся:
– Миссис Роулей преувеличила. Это довольно неплохая копия саху (мумии) и никакой опасности она в себе не несёт. Меня больше заинтересовал саркофаг из чёрного гранита. Он находился на глубине двадцать футов и весь покрыт молитвенными надписями.
– Как интересно, – поддержала разговор Ольга. Неравнодушный к камням виконт притащил в Англию древнеегипетский гроб из гранита?
– Хотите посмотреть миссис Хардинг? – Джеймс пристально изучал лицо хозяйки дома. – Жду вас со Стэнли в нашем поместье в любое удобное для вас время.
Ольга глянула на усмехнувшегося «мужа».
– Ещё он привёз этих мерзких скорпионов. Причём живых. Брр! – Саманта брезгливо передёрнула плечиками и скривилась.
– А чем вы их кормите? – включилась в разговор Ирэн, пряча руки под столом.
– Скорпионы питаются насекомыми, пауками и тараканами, – пояснила Ольга. – Они хищники.
– Они ночные охотники, – поддакнула мисс Синий Чулок.
– Ещё они едят ящериц и мышей, – снисходительно добавил Джеймс.
– А где вы всё это берёте? – Ирэн, округлив глаза, с обожанием смотрела на виконта.
– Я их по ночам выпускаю погулять по дому, – серьёзно ответил он.
Стало заметно, как девушка выпрямилась – куда уж прямее – и поджала ноги. Ольга так же серьёзно заметила:
– Не по нашему дому.
Стэнли укоризненно глянул на жену и незаметно взял её руку. Уложив на своё колено, легонько пожал пальчики.
– Он шутит, – ответила за сына миссис Роулей. – Ему из Лондона доставили банку с мухами и полный аквариум огромных пауков.
– Террариум, – поправил Джеймс мать.
Та отмахнулась:
– Стеклянный ящик. Мерзко смотреть на всё это.
– Ничего не поделать, – притворно вздохнул виконт. – Их пища состоит из насекомых. Они ловят их своими цепкими ножками и, как пауки, высасывают из них все соки.
При этом он, прищурившись, не спускал глаз с Ирэн, которая судорожно сглотнула и побледнела. Джеймс, зловеще понизив голос, довольно громко продолжил:
– Для умерщвления они используют своё страшное оружие – яд – и исключительно в битве с сильнейшим и превосходящим его по силе другим скорпионом. Против всех остальных недругов жало служит ему только для защиты.
Не успела Ольга насладиться видом приоткрытого от удивления ротика Ирэн и неподдельным ужасом в её глазах, как с того конца стола раздались повышенные голоса.
– Никому не пристало нарушать иерархию полов и за это нужно строго наказывать! – воскликнул герцог Грандовер.
Все дружно повернулись в его сторону.
– Насколько строго? – спросил барон Кирби.
– Казнить! – ответил Аверилл, как припечатал. – Очень жаль, что шесть лет назад казнь за содомию была заменена пожизненной каторгой, а наказание за нападение на женщину в целях… эмм… не при дамах будет сказано, – он на миг прервался, бросив короткий взгляд в сторону другого конца стола и, как показалось Ольге, посмотрел на неё. – Да, наказание за это установлено – всего-то! – от двух до десяти лет тюрьмы.
